Маршал

Болотаев молчит. В голове столько противоречивых мыслей. А директор кафе ему на ухо шепчет:

– Скоро, очень скоро нашего министра… того.

– Да вы что?

– Да. Пидор он. Кинет нас всех. А сам сухой, упакованный на три поколения. Из говна вылезет.

– Откуда вы всё знаете?

– А где я работаю… А как вы сюда попали?!

В это время раскрывается входная дверь. Секретарша Егорова не заходит, а только в дверном проеме её миленькая головка.

– Тота Алаевич, Тота Алаевич, вас шеф срочно зовет.

– Вот ненасытная, непотопляемая гадина, – слышит Болотаев вслед.

Егоров в кабинете один. Встревожен, лицо пунцовое. Ещё поднимаясь в лифте, Болотаев твердо решил, что в кабинете первого замминистра напишет заявление об увольнении и никаких препятствий по этому поводу у него не будет.

– Я увольняюсь. Позвольте мне здесь написать заявление.

– Вы? Увольняетесь? – крайне удивился чиновник. – Разве так можно?

– Я настаиваю, – твёрдо заявил Болотаев. – Я не хочу более здесь работать.

– Странно. Странно. – Замминистра сел на свое место. Жестом пригласил Болотаева сесть.

– Можно листок бумаги и ручку?

– Конечно, нет, – металлические нотки появились в тоне замминистра. – Это министерство – стратегический объект. А вы занимаете ключевую должность. Генеральскую должность… Всего пару месяцев стаж, а очень хорошо справляетесь. Отлично вписались в коллектив. Мы вам доверяем… И главное, вы думаете, легко найти подходящую кандидатуру на такую ответственную должность?

В это время позвонил внутренний телефон. Егоров, коротко что-то ответив, бросил трубку. Изучающе, пристально всмотрелся в Болотаева:

– В общем, Тота Алаевич, ситуация, как вы понимаете, непростая. Вы должны… Точнее, я прошу вас помочь мне. Лично мне. А потом… Потом как хотите. И я, и мы в долгу не останемся.

– Что я должен сделать? И что я, в принципе, могу?

– Многое можете. Многое… В данный момент многое… Амёла Ибмас!

– Амёла Ибмас? – удивился Тота. – Так я её сто лет не видел, не слышал.

– Вот и увидите, – обрадовался замминистра. – Говорят, что она ваш лучший друг, товарищ и так далее.

– Что значит «и так далее»? – возмутился было Болотаев.

– Это я так, – вскочил Егоров.

– В чём дело? – не выдержал Болотаев. Даже простое упоминание имени Амёлы Ибмас разжигало его страсть.

– Надо открыть две офшорные фирмы.

– А в чём проблема? – усмехнулся Болотаев. – Даже в метро объявления висят.

– Мы в метро не ездим, – был жёсткий ответ. – И в том-то и дело, что ездить в метро не хотим. А кто такая Амёла и как она работает, вы знаете.

– Я её сто лет не видел.

– Вот и увидите.

– Она прилетает? А у меня визы нет и паспорт вроде просрочен.

– А вы полетите под чужим именем.

– Это как? – изумился Болотаев.

– Так надо. Это служба. Командировка. Приказ… Или вы испугались? Или не хотите Амёлу увидеть? А она ведь вас ждёт.

Больше Тота не думал. Через пару дней он получил, как ему сказали, дипломатический паспорт с открытой визой Швейцарии. И как ни странно, там его данные.

– На всякий случай напишите заявление об увольнении.

– Какие шпионские страсти! – В Болотаеве проснулся артист. – Впрочем, вот это я сделаю с удовольствием.

С таким же удовольствием он летел в Цюрих. Конечно, Цюрих не Грозный. И Амёла не Дада. И хотя время полёта от Москвы до Грозного и Цюриха почти что одинаковое, Тоте казалось, что самолет на месте стоит. И чтобы сократить время, он пытался заснуть, и тогда ему казалось, что, как в последнюю поездку в Швейцарию, он вместе с Амёлой мчится на машине в Альпы и всё будет так же, так же… Нет, ещё…

Каково же было изумление Болотаева, когда в аэропорту Цюриха ему повстречался Голубев:

– А вы что здесь делаете?

– Я здесь живу, дорогой Тота. – Он по-дружески обнял Болотаева. – Точнее, я живу в Женеве. А тут тебя встречаю.

– Меня? А как вы узнали?

– Егоров сказал. Чтобы я встретил, проводил и так далее.

– Да… – Болотаев спустился с небес. – Я прилетел по делу. Вечером обратно… Надо встретиться с Амёлой. Я даже не знаю, здесь ли она. Егоров велел, чтобы я позвонил ей только по прибытии сюда. Где автомат?

– Вот, мобильный.

– А-а, здесь уже мобильная связь?!

– В Москве тоже есть, – сказал босс и добавил: – Кое у кого. И у тебя, Тота, по приезде будет… Пойдём, прямо из машины Амёле позвонишь. Она уже на работе. По дороге о делах поговорим.

Роскошный лимузин. Впереди – водитель и помощник, который набирает номер банка. Говорит по-английски. Все слышат. Болотаев понимает, что именно от его имени просят соединить с Амёлой Ибмас. Это происходит небыстро.

– Тота? – Он узнал её голос. – Вы в Цюрихе? А чей телефон?.. Почему вы заранее не сообщили?

– Э-э… Амёла, дело в том, – Тота тоже очень взволнован, – я по срочному, важному делу.

– Хорошо. Где вы хотите встретиться?

– В том же кафе, где я был с твоей мамой.

– О’кей! Ровно в час пятнадцать. Пообедаем вместе. Вы один? Только с вами.

Тота специально выбрал именно это кафе, потому что иного и не знал. И была ностальгия о тех днях. А ещё, как он подумал, к этому кафе можно пройти только пешком. Он останется один. По старой памяти спокойно погуляет по центральной улице Цюриха – Банхофштрассе. Здесь так всё спокойно, степенно, богато. Вечно! Стабильно.

А почему? Впервые он об этом задумался и сразу же нашел, увидел ответ. Как говорят, ответ под ногами. Он и до этого много раз видел и любовался огромными рыбинами, что большими стаями лениво плавали или просто стояли против течения в небольшой речке, что вытекала из озера. А теперь понял секрет существования и процветания Швейцарии. Никто не трогает, не ловит и не мешает этим рыбам жить. Наоборот, подкармливают, и не хило. И эти рыбки – золотые! Всё, что местные жители заслуживают, делают!!!

Вот поэтому никто не мешает швейцарцам хорошо и правильно жить, и за это весь мир и их тоже кормит или подкармливает…

Прошло всего три года, как они не виделись, а Амёла сильно, разительно изменилась. Постарела. Однако Тота, как положено, говорит:

– Ты не изменилась. Даже похорошела.

– Спасибо… Хотя знаю, что это не так… Как твои родные – мать, жена? Детей двое?

– Да, – коротко отвечает Тота. – А как твоя мать?

– Очень плохо. Очень… Из-за её болезни я очень редко и на короткое время могу летать. Работать нормально не могу.

– А сиделки, больницы, врачи?

– Всё это здесь есть, и на высшем уровне… Однако теперь я сама заболела. Как по наследству.

– Что случилось?

– Теперь и я, как и мама, всего боюсь. Боюсь одиночества, которое неотступно приближается. – Её глаза увлажнились. – Мама ведь меня предупреждала. У неё хотя бы была я. А у меня?

– Ну… – Болотаев не знал, как её утешить, потом ляпнул: – Ты ведь вроде замуж вышла.

– В том-то и дело, что «вроде». Ладно. Времени в обрез. Давайте о ваших делах. Но прежде вопрос: вы звонили в банк по телефону, который зарегистрирован на фирму, которая косвенно аффилирована с вашим бывшим боссом, Голубевым.

– Он меня здесь встретил. Я даже не ожидал.

– Удивительно. С каких пор? Вы вновь стали на него работать?

– Я на него и ни на кого не работаю! – вскипел Тота. Он вкратце стал рассказывать свою историю, как Амёла вскрикнула чуть ли не на весь зал:

– Вы там работаете?! В департаменте нефтянки?.. Как?

– Сказали, что ты лично так хочешь.

– Я? В первый раз слышу. – Она аж покраснела от возмущения. – А почему не позвонили?

– Звонил, и не раз. В банке не соединяли.

– Да. Это я виновата. Как узнала, что вы женились, дети… В общем, в порыве ревности вписала вас «в отказ». И забыла исправить.

– Но я и домой звонил.

– Мы ведь переехали… Вот вы попали, Тота. Они вас подставят. Этот ваш босс, так называемый босс, как говорят в России, всех кидает… Он плохо кончит… Впрочем, чёрт с ним. А вы давно там?

– Полтора, почти два месяца… Но я как приеду, сразу же уволюсь.

– Что, страшно стало?

– Не страшно. А противно… воруют миллиардами.

– Да, – задумалась Амёла. – Воруют. Россия очень богатая страна! Бездонная и безграничная во всех отношениях.

– Да, – подтвердил Тота и повторил: – Я уволюсь.

– Уволитесь? Думаю, что просто так вас не отпустят.

– Ты о чём, Амёла? – встревожился Болотаев, а она как бы про себя спрашивает:

– Тота, интересно, как они вас, чеченца, когда идет, и не первый год и не первый раз, война между Россией и Чечней, посадили на такое стратегическое место?

– Не знаю.

– Тем более что вы к налогам до этого дела не имели.

– Не знаю.

– Впрочем, вы ведь специалист по нефтянке. – Она отпила глоток чая. – А сколько нефти добывают в России?

– Вопрос двусторонний, – отвечает Болотаев. – С одной стороны, добывают нефть гораздо больше, чем по официальным данным. Процентов тридцать – левая нефть. А возврат НДС… – Болотаев не стал уточнять, только как бы в удивлении помотал головой. На что Ибмас засмеялась:

– Кошмар! Россия – удивительная страна. За день можно стать миллионером, а можно также вмиг всё потерять. – Она задумалась и после паузы продолжила: – Самое страшное в России, что договоренность с легкостью и безответственностью нарушается и это считается почти что нормой. – Тут зазвонил её мобильный телефон.

Она коротко поговорила на немецком, а потом вдруг спросила:

– В Москве, в России, почти каждую ночь взрывают огромные дома. Столько жертв. Говорят, что это чеченцы взрывают.

– Неправда! – выпалил Болотаев.

– У нас тоже такое мнение, – согласилась Ибмас.

– «У нас» – это у кого? – поинтересовался Болотаев.

– Это нельзя говорить, но вам – в нашем банке есть русский отдел. – Она испытующе смотрит на собеседника и продолжает: – Тота, мы с вами давно знакомы. Мы близкие люди и прочее, прочее, прочее, что недопустимо при моей работе. – Здесь она покраснела. – В общем, я не могу молчать, и у меня чисто служебный вопрос.

Она сделала паузу, следя за его реакцией.

– Задавай, – твёрдо сказал Болотаев.

– Положение чеченцев в сегодняшней России, скажем так, незавидное. И вдруг на такой стратегический пост, на такую должность назначают вас.

– И что? – не выдержал Тота.

– Вопрос. Исходя из опыта и закономерности.

– Какой?

– Либо вы такой специалист, что вытащили и пригласили из враждебной Чечни, либо…

– Либо чекист и стукач? – процедил Тота.

– Ну, я так не сказала… Но сами трезво, со стороны, постарайтесь оценить ситуацию.

– Я тебя понял, Амёла. – Теперь и Тота стал пунцовым. – Всё! Я уже уволился. Никаких дел, просьб и заданий.

Он салфеткой вытер рот, демонстративно бросил её в тарелку и, уже улыбаясь, сказал:

– Как говорится, нет худа без добра. По крайней мере одна польза от этой работы есть – тебя увидел. – Он как-то иначе глянул на неё и, перейдя на иной тон, произнёс: – Амёла, давай снова в горы рванём!

– Ха-ха, – рассмеялась она.

Её лицо резко изменилось, как бы разгладилось, даже помолодело. Но это было лишь мгновение. Вновь она стала очень грустной, задумчивой. Вновь меж бровями пролегла, как господствующая над судьбой, ложбинка.

Она нервно сжимала в руках салфетку, словно последняя была виновата во всём.

– Постоянно вспоминаю те дни, – вдруг выпалила она. – Так жалею, что не удержала вас здесь либо сама не улетела с вами. – Глаза у неё увлажнились. – Хотя куда лететь? У вас мать, у меня одинокая мать. Судьба.

– Амёла, успокойся. – Тота осторожно хотел было дотронуться до её руки, но она отвела её и тихо прошептала:

– Я хочу вам сказать… нет… – Амёла совсем расстроилась.

– Да что случилось? Говори! – стал упрашивать Тота.

– Нет. Нельзя… Я обещала. Ладно. В следующий раз. Официант, принесите, пожалуйста, воды.

Отпив несколько глотков, Амёла успокоилась.

– Давайте о делах, – поменяла она тему.

– Я уже уволился.

– Не будьте так наивны. – Её голос и лицо стали непроницаемы. – Это не та служба и у вас не та должность и роль, чтобы можно было просто так по собственному желанию уволиться… Разве вы это ещё не понимаете?

Болотаев склонил голову.

– Ха-ха-ха, – вновь засмеялась Амёла. – Представляю, если бы сейчас рванули в горы. Нас бы прямо за Цюрихом русская мафия во главе с вашим боссом задержала и вернула назад, чтобы отрабатывали «оказанное доверие».

– Кажется, ты права.

– А как иначе? На кону огромные богатства… И сто процентов за нами сейчас следят. Ха-ха-ха. – Она вновь засмеялась. – Только не надо по сторонам смотреть – не увидим. И следят не только ваши, но и наши, и другие. Ха-ха-ха!

– Неужели это так? – удивился Болотаев.

– Конечно! Деньги – это власть и интересы. За них борются… Разве не об этом вас учили на политэкономии и научном коммунизме?

– А ты откуда об этом знаешь, Амёла?

– Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь. – Она теперь улыбалась. – Что будем на десерт?

– Я уже сыт, не хочу.

– Надо, – постановила Ибмас. – Мы о главном не поговорили. Ваше дело. Кратко.

– Два офшора, – сказал Болотаев. – Только не пойму, почему именно здесь, у тебя? Вроде и у нас, даже в метро, эти услуги есть.

– Это медвежьи услуги, – усмехнулась Амёла. – Те офшоры – капканы спецслужб и бандитов. А у нас всё чисто, почётно и даже дивиденды есть. Или вы, Тота, об этом забыли?

– Уже забыл. И вряд ли вспомню.

– С вашей-то нынешней должностью?!

– Какая должность! – воскликнул Тота. – Даже командировочные не дали. Наоборот, заявление об увольнении попросил Егоров написать.

– Вот это да?! И из кармана деньги не дал? Вот как страхуются. А вас подставляют.

– Но я ведь заявление уже написал, – смеется Болотаев.

– Сейчас это смешно. Но ведь это несправедливо и неправильно.

– По-европейски – да, – согласился Болотаев.

– А по-человечески?

– И по-человечески. – Он стал очень серьёзным.

– У вас ведь дети, семья. Кормить надо.

– Надо, – совсем стал грустным Тота.

– А я по всему вижу, что дела-то у вас не очень.

– А как же, – согласился он. – Война. Разруха. Я в Грозном. В театре. Кому нужен театр во время чумы?!

– А на каких условиях вас хотя бы взяли?

В двух словах Тота рассказал о мимолетной встрече с министром.

– Понятно, – подвела итог Амёла. – Вам надо помочь. Вас надо спасать.

– Да не сгущай краски, – засмеялся Тота.

– Пойдёмте в банк.

Они встали, и тут Тота сказал:

– А могу я твою маму увидеть?

– Мы переехали… Если она нормально себя будет чувствовать, то я хотела бы, чтобы вы пообщались.

Ехали на такси. За городом, в очень живописном месте, небольшой да основательный, видно, старинный дом, вокруг ухоженный парк-сад.

– Это ваш дом? – удивился Тота.

– Да, – улыбается Амёла. – Вот, видите, напротив дом – это клиника неврологии, где мама часто лечится. Как-то, глядя в окно палаты, она сказала мне, что ей очень нравится этот дом… К счастью, дом был выставлен на продажу. Я приложила усилия. Мама была так рада.

– Молодец, Амёла, – с восторгом прошептал Тота.

– Да, молодец, – поддержала его сама Амёла. – Вроде всё наладилось, всё есть. Однако здоровье маме не купишь. Так она и не избавилась от большевистского гнёта. – И, тяжело вздохнув, добавила: – Лишь бы мама хоть такой, но была.

А была старушка в тот день очень плохой. Дышала через аппарат. Вроде спала.

– Будить не надо, – говорит сиделка. – Сегодня кризис был. Врача вызывали. Вряд ли она вас узнает.

Обратно вновь ехали на такси.

Амёла стала смотреть в окно, словно видит Цюрих впервые. И вдруг встрепенулась, говорит:

– Как и мать, всех и вся боюсь. Боюсь надвигающегося, как тёмная ночь, как могила, одиночества.

Её настроение резко переменилось.

– Вам и всем советы даю, а сама… – Она вновь уставилась в окно и, когда уже машина стала тормозить, как итог, постановила: – Как хорошо, что вы приехали. Буквально взбодрили меня, всколыхнули.

На вид небольшой, элитный банк, где работала Амёла Ибмас, был в самом центре, в пешеходной зоне Цюриха. Амёла, как всегда, пошла очень торопливо. Неожиданно у самого входа остановилась и ткнула пальцем в грудь Болотаева и, словно внушая, сказала ему:

– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Так в России говорят?

– Так, – согласился Тота.

– Вот так и будем действовать и работать с вашими партнёрами. – Она сделала паузу и добавила: – Отныне и навсегда. Но только с вашими, Тота, так называемыми партнёрами.

– Что значит «так называемыми»? – удивился Болотаев.

– Эх, Тота, Тота, не знаете вы деятельность этих русских чиновников и олигархов.

– Теперь знаю.

– Не знаете. Подноготную не знаете.

– Знаю. Для чего они войну в Чечне вновь затевают?

– Да, – согласилась Амёла. – Вчера ночью вновь в Москве дом взорвали.

– Да?! – Тота от неожиданности даже остановился. – Был в дороге – не слышал. Ужас!.. Небось вновь на нас повесили?

– Да. Объявили – чеченские террористы.

Они уже подошли к банку, и Амёла сказала:

– Тота, в банке всё видно и слышно. Только о деле. И прошу вас – делайте, как я говорю.

– Я так всегда и делал, – возмутился Тота.

– Отныне будет не как всегда, – твёрдо сказала Амёла. – Понятно?.. Ваше дело, когда будем в кабинете для встреч, чётко высказать всё то, с чем пожаловали.

– Так проще этого ничего и нет! – усмехнулся Болотаев.

– Вот и прекрасно. Пойдёмте в банк, там мы на «вы».

Этот банк, как и само здание, очень старый. Здесь витает дух Средневековья, словно вечность застыла, и в то же время, судя по оборудованию и аппаратуре, всё здесь ультрасовременно и при этом ни души не видно – всё видно в камеры.

– Это переговорная. – Амёла приглашает Тоту в небольшой кабинет. – Господин Болотаев, – она перешла на официальный тон, – дайте, пожалуйста паспорт.

Вернулась она не скоро. Уже было около четырех.

– Кстати, а дочь Егорова должна была быть здесь? – с ходу поинтересовался Болотаев.

– Да, я как раз с нею занималась, – говорит Ибмас. – Очень непросто. Непростая мисс. Сейчас я её приведу. А вас хочу предупредить. Открывается компания, то есть просто счёт, через который из России потекут значительные суммы. Распределителем кредитов будет эта девушка, а основным бенефициарием должны были стать вы. Вроде за гонорар.

– Да вы что? – удивился Болотаев. – Зачем мне это?

– Я тоже так думаю. Потому что деньги отмоют, а, чтобы концы в воду, бенефициария «замочат». Разве мало в России заказных убийств?

– Вот это да?! – удивлён Тота, а Амёла говорит:

– Уважаемый господин Болотаев, это тенденция. И не значит, что и в данном конкретном случае был бы такой итог. Однако бережёного Бог бережёт. – Она широко улыбнулась и продолжила: – Мне кажется, я в данном случае выбрала идеальный вариант… Сказала, что нам не рекомендовано особо сотрудничать с чеченскими клиентами – потенциальными террористами, как заявляет Кремль и Москва.

– Браво! – тихонько похлопал Тота. – Значит, я к этой компании и их делам отношения более не имею.

– Абсолютно… Сейчас я приведу дочь вашего замминистра Егорова.

Тота был в шоке. Развязная, юная девчонка в очень коротком платье. У неё два мобильных телефона в руках и столько же пейджеров. Она говорит по-русски с акцентом:

– Папа пишет на пейджер, чтобы я вообще эту тему с ним никак по связи не обсуждала… Ах, это вы подчиненный папы – Болотаев?

– Да, я Болотаев.

– Очень приятно. Как там в России? Как папа? Он так много работает. Ведь правда?

– Да, очень, – подтверждает Тота, а она:

– Папа сказал, что Болотаев должен быть основным бенефициарием. А я ещё юна. Мне нет восемнадцати.

– Я вам всё по поводу Болотаева объяснила, – отвечает ей Амёла. – Поговорите с отцом. Предложите другую кандидатуру… Да и вы не очень юны. И у вас ведь только американское гражданство?

– Слава Богу.

– Конечно, – улыбается Амёла. – А когда вы сможете с отцом всё обсудить?

– Ну, раз я сюда, в Европу, прилетела, то он на выходные может вылететь на Кипр, и я туда полечу.

– Вот там всё и решите и дайте мне знать, – продолжает Амёла. – А господин Болотаев сделал для вас самое главное – рекомендовал и даже поручается за вас.

– Странно, – отвечает Егорова. – Вас не понять. С одной стороны, чеченец-террорист и дома в Москве взрывает. А с другой – поручитель и рекомендатель.

– Всё верно, – смеётся Амёла. – В глазах Москвы – чеченец-террорист и дома в Москве взрывает. А в глазах нашего банка и Швейцарии – надежный поручитель и рекомендатель.

Амёла Ибмас встала, как бы давая понять, что пора уходить, а напоследок говорит:

– По крайней мере, он ваше дело, очень важное и щепетильное дело, сделал.

– Ну да. – Юная гостья тоже встала. – Всё-таки подчиненный… Прощайте. Папе привет!

Проводив юную гостью, Амёла Ибмас вскоре вернулась.

– Так. Твой пожизненный босс уже ждёт здесь. Явно нервничает. По правде, если бы не ваша рекомендация, ему в этот банк вход был бы закрыт.

– Да вы что?! – вновь удивлен Болотаев.

– Да. За ним, по нашим данным, длинный шлейф финансовых махинаций. И в России он теперь боится показываться.

– Вот это да?! – Тота от удивления аж встал. – Амёла, а может, вы не будете из-за меня… – Тут он замялся.

– Нет-нет, – говорит Ибмас. – Вот здесь как раз всё наоборот. Вот здесь вы как раз и выступите бенефициаром. И запомните. Он вас на эту работу направил? Он или кто иной вам конкретную долю от риска обозначил? Гарантировал?

– Нет.

– Вот! А спасение утопающих, как мы уже знаем, – дело рук самих утопающих.

Она походила по кабинету.

– Я думаю, и это будет справедливо, а для них лишь копейки, и они даже не заметят, – каждый месяц на ваш личный счёт сто тысяч.

– Сто тысяч?

– Сто тысяч долларов.

– Долларов! – испуганно прошептал Тота. – В месяц?! Так у меня зарплата «генерала» всего семь тысяч рублей.

– Это специально сделано для чиновников в России, чтобы был стимул, а главное, оправдание казнокрадства, взяточничества и воровства!

По-ораторски продекламировав эту фразу, она уже вполголоса продолжила:

– Это как бы оправдывает и нас… Хотя в чём мы виноваты? Просто у сильного всегда бессильный виноват… Сейчас я приведу сюда нашего уважаемого Рудольфа Александровича. Но до этого я хочу провести одну интересную процедуру.

Она раскрыла папку.

– Вот названия зарегистрированных офшорных компаний. Выберите, какое нравится.

– Какая разница? – сказал Тота.

– Тем не менее. Посмотрите.

Болотаев было пробежался по списку и вдруг улыбнулся:

– Вот эта – Маршалловы острова, компания «Маршал».

– Я так и знала. – Амёла встала. – И я так тоже хотела… Напоследок станцевать с вами «Маршал»!

– Почему «напоследок»? – возмутился Тота.

– Это так, к слову, – улыбнулась она и затем: – Пойду за Голубевым.

В этом небольшом кабинете очень крупный, толстый Рудольф Александрович выглядит неуклюжим и неуверенным.

– Тота Алаевич, здравствуйте, – подаёт он свою пухлую влажную руку.

– Да-да. Господин Болотаев оказывает вам поистине неоценимую услугу, – говорит Ибмас.

– Согласен. Согласен, Амёла. – А она поддерживает его:

– Я поражена. Вы не нашли другого специалиста, а главное, настолько доверенного человека, что буквально упросили Болотаева приехать на работу в Москву.

– Да-да. Так оно и есть.

– А что, в Москве больше специалистов не было?

– Ну, – развёл руки босс.

– Понятно, – сказала Амёла. Стала рассматривать бумаги, а потом как бы невзначай: – Кстати, вы в курсе, что если бы не рекомендации Болотаева, то наш банк… И не только наш…

– Это недоразумение. – Пот выступил на лбу Голубева. – В России всегда не любят богатых и деловых. Нищеброды! Борщи! Им бы лишь лаптем щи хлебать… Посмотрите, какого алкаша они выбирают в президенты.

– Давайте не будем о политике, – перебивает его Амёла.

– Конечно, не будем, – соглашается Голубев, но через секунду: – А что этот алкаш творит в Чечне! Какой ужас!

– Да, это ужасно, – соглашается Ибмас, а Голубев с азартом продолжает:

– Теперь этот кошмар распространяется на всю Россию. Уже и в Москве, и в других городах дома взрывают. Ведь они, чеченцы, очень мстительные.

– А эти дома чеченцы взрывают? – спрашивает Амёла.

– Ну, говорят.

– И про вас в России говорят… Вроде уголовное дело на вас завели.

– Что?! Это ложь! Неправда!

– Уже заявка в Интерпол есть, – твердо говорит Амёла. – Вы ведь в курсе, Рудольф Александрович?

– В курсе! – Он вскочил, как ужаленный. – Эта несносная страна! Рабы! Холуи!

– Успокойтесь, Рудольф Александрович! – говорит Амёла. – Выпейте воды… Садитесь, пожалуйста.