Читать книгу Сердце Велисгара (Екатерина Новак) онлайн бесплатно на Bookz (3-ая страница книги)
bannerbanner
Сердце Велисгара
Сердце Велисгара
Оценить:
Сердце Велисгара

4

Полная версия:

Сердце Велисгара

– Сказки, говоришь? – нервно бросил один из рудокопов, глядя прямо на Драгемира. – Вот и встретился со своей «сказкой».

Драгемир хотел было резко ответить, но слова застряли у него в горле. Он лишь раздражённо махнул рукой, схватился за повод и, тяжело дыша, поспешно отступил. Дарина открыла рот, желая спросить, не пострадал ли он при падении, но поймала его злобный взгляд и решила промолчать.

Напуганные жители, сбившись в плотную кучку, возбуждённо обсуждали случившееся. Каждый высказывал свои догадки о том, откуда взялось это чудовище. Одни твердили, что оно пришло из тёмных глубин Велисгара, другие уверяли, что из болот на севере. Кто-то шептал о духах, жаждущих мести за старые грехи людей. Как бы ни было, страх заставил селян забыть прежние разногласия и объединиться.

Вскоре, посовещавшись, люди стали поспешно расходиться по домам, унося товары и торопливо запирая двери. Ярмарочные торговцы, не теряя времени, прикрыли кибитки плотными занавесями и заторопились прочь из посёлка, держась дороги на юг. В толпе послышался громкие голоса рудокопов:

– Идёмте к старейшине! Пусть Петрий скажет, как нам обороняться.

Часть жителей двинулась следом к дому старейшины. Дарина и Орина, растерянные и не понимающие, как поступить, молча последовали за ними. Дарину мучили тревожные мысли: она вспоминала странную дрожь земли, вызванную её внезапной вспышкой гнева. Ей отчаянно хотелось, чтобы никто не заметил этого, не связал с колдовством. Но шёпот соседских мужчин уже донёсся до неё, заставляя сердце тревожно сжаться:

– Девки-то и вправду колдовки…

У дома старейшины вновь собралась взвинченная толпа. Возле крыльца жалобно теснились женщины, потерявшие близких, мужчины стояли, сжимая в руках вилы и топоры. Все требовали от Петрия немедленного решения – что делать с чудовищем. Старейшина, бледный и уставший, вышел на крыльцо и попробовал успокоить собравшихся:

– Давайте соберём отряд побольше, расставим патрули по всей деревне и будем охранять друг друга…

Но его сразу перебили гневными возгласами:

– Да куда там! – закричал кто-то из толпы. – Никто не хочет лезть в пасть зверя!

– Тогда надо найти его логово! – выкрикнул другой голос. – Найти и сжечь!

– А кто пойдёт искать-то? – откликнулись сразу несколько человек. – Иди сам, раз такой умный!

Послышались гневные голоса, ропот и сдавленные ругательства. Дарина и Орина держались в стороне, стараясь не попадаться на глаза, но при этом находились достаточно близко, чтобы слышать разговор. Несколько мгновений люди растерянно смотрели друг на друга, словно пытаясь понять, кто должен взять ответственность за происходящее. Но вскоре среди толпы зазвучали тревожные голоса: кто-то вспомнил старинные предания о том, что раньше гора была союзником Ясницы, защищала жителей, а теперь обозлилась и, возможно, сама послала чудовище. Другие сомневались, качая головами и повторяя, что это может быть разгневанный дух, которого нечаянно потревожили люди.

Неожиданно чей-то резкий голос перекрыл все остальные:

– Это ведьмы виноваты! Их проклятый род навлёк на нас беду!

Слова эти эхом пронеслись по толпе, и многие люди притихли, не зная, что ответить. В этот самый миг, тяжело дыша, в круг вошла Велирима. Она остановилась посреди площади, бледная, но решительная, и подняла руки, стараясь привлечь внимание.

– Люди, прошу вас, послушайте меня! – её голос звучал отчаянно. – Мальчик погиб вчера, двое рудокопов пропали сегодня. Нам нельзя сейчас обвинять друг друга, нужно объединиться. Возможно, это всего лишь дикий зверь, а возможно, и правда, проклятие горы. Но мы не должны ссориться! Я готова помочь вам, чем смогу…

Однако тут же её перебил рослый мужчина, лицо которого исказилось от ярости и неприязни:

– Снова твои речи, Велирима! Ведьма ты, а не целительница! Ворожишь травами, морочишь голову нам с дочками своими проклятыми. Может, это ты сама призвала сюда зверя? Или твоя ведьминская кровь его пробудила?

Велирима побледнела ещё сильнее, словно её ударили прямо в живот. Она растерянно смотрела на толпу, не решаясь ответить на жестокие обвинения. Люди снова заволновались, некоторые кивали, соглашаясь с обвинителем, другие лишь опускали глаза, не решаясь вступиться за травницу. Дарина едва сдерживала себя, чтобы не подойти и не защитить мать, опасаясь сделать только хуже. Но Орина, увидев, как дрожат материнские руки, решительно шагнула вперёд, встав рядом с ней.

Кто-то из обозлённых крестьян мерзко сплюнул им под ноги и с ненавистью процедил сквозь зубы:

– Убирайтесь отсюда, чтоб новых бед на нас не навлекли…

В глазах Велиримы блеснула обида, но она не позволила себе сорваться на крик.

– Люди, послушайте, мы не ворожим во зло! Мой дар – лечить, а не калечить…

– Да будет тебе, – пренебрежительно бросил кто-то из толпы. – Ребёнка-то не уберегла. А теперь ещё чудовище из леса явилось. Думаешь, это случайность?

Дарина почувствовала, как в груди нарастает комок ярости. Ей отчаянно захотелось закричать, что они с матерью и сестрой страдают не меньше других, что их собственный отец пропал в этих злосчастных горах. Но эмоции вдруг перехлестнули её слишком сильно – и в ту же секунду земля едва заметно качнулась под ногами. Доски крыльца жалобно заскрипели, будто камни под фундаментом слегка сдвинулись.

– Смотрите, почва ходуном ходит! – раздался испуганный голос.

– Вот оно, колдовство! Ведьмовство! – поддержал другой.

Несколько человек попятились, бросая на сестёр полные ужаса и гнева взгляды. Дарина похолодела, осознав, что снова проявила ту странную силу, природу которой и сама толком не понимала. Орина сжала руку сестры, тихо умоляя её успокоиться. В толпе послышался чей-то шёпот:

– Пусть уходят прочь, или скоро все пропадём…

Люди загудели с новой силой. Старейшина Петрий бросил на Велириму тревожный взгляд, затем оглядел толпу – многие уже открыто требовали выгнать «колдовок». Но страх перед неведомым чудовищем пока удерживал их от более решительных действий.

– Если ещё хоть один человек пропадёт или тварь снова нападёт, вся вина падёт на вас! – громко заявил кто-то из толпы. – Будете отвечать за каждого погибшего!

– Пусть старейшина решает! – выкрикнул другой. – Или сами устроим суд!

Петрий поднял руки, пытаясь унять гнев:

– Люди, одумайтесь! Нет никаких доказательств колдовства. Да, беды пришли, но сначала нам нужно разобраться с чудовищем…

Толпа немного притихла, хотя враждебность не исчезла из взглядов. Дарина сжимала кулаки так, что пальцы побелели, а Орина прижималась к её плечу, дрожа от страха. Велирима же умоляюще смотрела на старейшину, но тот лишь бессильно качнул головой, показывая, что не может защитить их от всеобщей ненависти.

– Если мы не прогоним зверя, скоро людей не останется вовсе, – зло сказала женщина из толпы. – Если пропадёт ещё хоть кто-то, то отвечать за всё будет травница со своими дочками. Раз такие сильные, пусть сами идут и убивают эту тварь!

Толпа снова загудела, поддерживая предложение. Велирима замерла, не найдя слов. Дарина почувствовала, как сердце сдавливает от несправедливости, но понимала, что любые её слова только ухудшат положение. Петрий развёл руками, не в силах унять народное возмущение.

– Я… – Велирима попыталась что-то сказать, но осеклась, заметив злобные взгляды крестьян. – Мы подумаем… что делать…

Но её уже никто не слушал. Было очевидно, что следующий случай нападения зверя или утопления в болоте окончательно утвердит вину её семьи в глазах жителей Ясницы. Дарина понимала: она даже не сможет даже объяснить людям, почему земля содрогается в ответ на её чувства. Для крестьян это будет явным признаком колдовства.

Постепенно толпа начала расходиться, но некоторые всё ещё ругались, бросая обвинения вслед травнице и её дочерям. Драгемир, стоявший в стороне, тихо проклинал и Ясницу, и горы, и «ведьмину семейку». Когда все разошлись, Велирима подошла к дочерям, опустив руки, и голос её дрожал:

– Простите меня… Я так виновата…

Дарина тяжело сглотнула. Ей отчаянно хотелось крикнуть, что именно секреты и множат страх, но промолчала. Орина не говоря ни слова прижалась к материнскому плечу.

Они медленно направились домой, чувствуя на себе тяжесть злых взглядов. За ними ещё долго тянулся сердитый шёпот. Наступали сумерки. Ветер усилился, гоняя пыль по улицам, и вскоре вокруг дома старейшины стало пусто. Петрий смотрел вслед Велириме с тихой обречённостью, словно хотел защитить её, но был бессилен против ярости односельчан. Уже давно ходили слухи о его симпатии к травнице, но сейчас это не имело значения.

Сёстры привели мать домой, где их встретила холодная темнота. Дарина растопила печь, и дом немного ожил, наполнившись слабым теплом. Мать стояла у окна, задумчиво глядя в ночь.

– Завтра нам придётся держать ответ перед всеми, – тихо сказала она. – Людям нужен виновный. Я не хотела, чтобы вы оказались в таком положении, но, видимо, это неизбежно.

– Мы же ни в чём не виноваты, мама, – прошептала Орина.

Велирима горько улыбнулась:

– Люди верят в то, что проще объяснить. Если что-то непонятно, легче обвинить ведьм. Так было всегда…

Она замолчала, словно не решаясь произнести самое важное.

Дарина нахмурилась, чувствуя, как внутри поднимается тревога. Оставалось лишь надеяться, что этой ночью чудовище не нападёт, иначе ярость толпы может оказаться необратимой.

Наступила ночь, ветер снова завывал над крышами. Дарина и Орина легли вместе и прислушивались к каждому звуку. Велирима сидела у окна, напряжённо вглядываясь во тьму. За лесом опять раздался дикий, зловещий вой, и мама обречённо закрыла глаза.

Глава 3. Слёзы матери

Они так и не сомкнули глаз за ночь, то и дело ворочаясь с боку на бок. Как только стало светать, все не выдержали, и сели на постелях. Мать пообещала заварить успокоительные травы. Она подала напиток девушкам, которые, кутаясь в шали, сонно зевали. Велирима устало присела за стол, положив перед собой сцепленные пальцы. Несколько минут она молчала, глядя перед собой пустыми глазами, будто искала слова, чтобы начать разговор. Дарина и Орина, затаили дыхание и боялись даже шевельнуться, чтобы не спугнуть эту особую тишину. Наконец мать заговорила тихим, надломленным голосом:

– Я знаю, о чём вы хотите спросить. Знаю, что вам нужно узнать правду. Но вы даже представить себе не можете, что свершилось тогда… Всё происходящее – моя вина.

Орина тихо подошла к ней и робко коснулась её плеча:

– Может, пора довериться нам? Скажи, что произошло тогда, когда пропал отец. Мы ведь уже не дети. Почему ты так боишься?

Велирима подняла голову, и девушки увидели в её взгляде не просто страх, но и глубокую боль:

– Потому что правда страшнее, чем вы думаете…

Орина опустилась на табурет, обхватив колени руками. Лицо её отражало тревогу, а в глазах плескался страх. Она всегда была слабее сестры, а из-за последних событий её неуверенность только усилилась.

– И всё это из-за того самого «долга» перед Велисгаром? – пробормотала она. – Мы слышали об этом, но… какая связь с нашей семьёй?

Мать молчала, словно пытаясь решиться: рассказать ли дочерям всё прямо сейчас или ещё немного оттянуть неизбежное. Понимая, что скрывать правду больше невозможно, она тяжело вздохнула и указала дочерям на лавку возле очага:

– Садитесь. Я расскажу вам то, что должна была сказать уже давно, – сказала она тихо, постелила на лавку старое одеяло и села рядом, опустив голову. – Настало время открыть вам всю правду…

Огонь в печи отбрасывал неровные тени на стены и потемневшие балки потолка. Девушки сели поближе друг к другу. Велирима сглотнула мучительный ком и начала:

– Много лет назад, когда вас ещё не было, жизнь в Яснице текла иначе. Земля давала щедрый урожай, люди жили спокойно и радовались простым вещам. Но шестнадцать лет назад всё резко изменилось. Вы уже слышали о сердце Златомати, которое похитили. С тех пор гора словно охладела к нам и ожесточилась. Именно тогда и начались беды: люди стали пропадать, появились первые трещины в шахтах…

Дарина вздрогнула и выпрямилась, почувствовав, как внутри стало холодно:

– Это ведь случилось в год нашего рождения?

– Да, – тихо кивнула Велирима. – Вы родились ровно в то время, как исчезло сердце. Люди в деревне долго ещё говорили о том, что именно в тот год, когда гора лишилась своей силы, у нашей семьи появились двойники. Они считали, что земля потеряла часть себя и вернула её в виде «сдвоенного дитя». Людям всегда нужно найти причину того, что они не понимают. А двойники – отличная такая причина.

Слово «двойники» неприятно резануло слух. Дарина давно знала о подобных пересудах, но обида от несправедливости таких обвинений не проходила. Она бросила быстрый взгляд на Орину, и та нервно сглотнула, опустив взгляд в пол.

В мире Ясницы существовало древнее поверье о так называемых «двойниках» – детях, которые рождались у одной матери в один и тот же час и, по каким-то неведомым прихотям судьбы, были обречены делить одну душу на двоих. В народе тихо говорили, что появление двойников – не столько чудо, сколько дурной знак от духов горы. Считалось, что если в семье рождались сразу двое детей, то земля непременно возьмёт с них двойную плату. Подобные суеверия переходили из уст в уста, старики перешёптывались у колодцев и во дворах, вспоминая истории о несчастьях, преследовавших родителей таких детей. И хотя никто точно не мог объяснить природу этого явления, клеймо «двойников» прочно закреплялось за такими детьми, словно резные узоры на древнем бревне.

Чаще всего о двойниках вспоминали, когда в поселении случались беды, и люди искали, на кого бы свалить вину за свои несчастья. Самым страшным было то, что двойникам не прощали даже мелких проступков.

– Сдвоенная душа – двойная беда, – бросали сердитые соседи, а беспомощные старейшины и травницы лишь тяжело вздыхали.

В глухой Яснице верили, что рождённые вместе девочки забирают у земли гораздо больше, чем положено, и когда-нибудь гора сама потребует свой «долг». Никто не знал наверняка, правда ли это, но подобные разговоры формировали отношение к двойникам с самого их рождения.

– Но почему… – тихо проговорила Орина, – почему именно нас считают виноватыми?

Велирима закрыла лицо ладонью, будто пытаясь отгородиться от болезненных воспоминаний.

– Дети мои, – медленно начала она. Первой родилась Дарина. И всё было так хорошо. Ваш папа радовался, я отдыхала и отходила от родов. Но никто не ведал, что в моём чреве остался ещё один ребенок. Снова начались схватки, и я снова испытала муки родов. Но из-за того, что мы о двойниках не знали, Орина чуть не умерла при рождении. – Велирима сделала глубокий вдох, словно собираясь с силами. – Ты появилась на свет без дыхания, Орина. Я… потеряла тебя в тот миг. Дарина родилась живой и здоровой, ею тут же занялись родовые повитухи, а ты… – Её голос сорвался, она на мгновение замолчала. – Я обезумела от горя и отчаяния. Не могла смириться.

Девушки слушали историю своего появления на свет открыв рты.

– Честно говоря, мне было очень плохо. Много крови натекло. Но как только повитухи оставили меня на мгновение, я вскочила. Схватила Орину и вон из дома. Я бросилась к подземному озеру, туда, где обитают ключевницы – водные духи. Там тогда ещё стояла статуя Златомати. Люди говорили, что вода, связанная с духом горы, способна совершить невозможное. Я молила духов помочь, вернуть тебе жизнь. И… они согласились. Они вдохнули в тебя вторую жизнь.

На миг в доме повисла абсолютная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в печи. Дарина сидела неподвижно, ошеломлённая услышанным, в груди смешивались обида и горечь оттого, что от них так долго скрывали правду. Орина, не в силах сказать хоть слово, смотрела перед собой широко раскрытыми глазами, и по её щекам медленно потекли слёзы.

– Давай ещё раз… – наконец выдохнула Дарина, – сестра была мертва? Ты попросила духов горы и воды, и они… вернули её?

Велирима с трудом кивнула, отводя взгляд в сторону. Казалось, сама память об этом была для неё мучительной.

– Я сразу поняла, что за это придётся заплатить. Мне являлись видения: духи горы требовали чего-то большего взамен. Когда я впервые вошла в воду с мёртвым ребёнком на руках, услышала шёпот: «Двойная цена». Я тогда не знала, что это значит, надеялась, всё обойдётся. Главное было вернуть дочь. Но прошло шестнадцать лет, и я боюсь… – Её голос дрогнул. – Я боюсь, что духи могут потребовать вас обеих. А если мы не найдём другого решения, они потребуют детей всей деревни. Как вы поняли, они уже забирают детей наших соседей, намекая, что пора возвращать долг.

Слёзы стояли у неё в глазах, она часто моргала, стараясь удержаться от рыданий. Орина, потрясённая услышанным, всплеснула руками:

– Значит, я… неправильная? Ты буквально вырвала меня из рук смерти… Получается, гора гневается из-за меня?

– Нет, детка, – мягко, но твёрдо перебила её Велирима. – Ты тут ни при чём. Это я пошла против закона природы. Я не могла смириться с потерей. Хотела только одного – чтобы ты жила.

Дарина внезапно вскочила, ощущая, как бешено заколотилось сердце:

– Но зачем тогда ты обрекла и меня? Ведь духи сказали – «двойная цена»! Значит, мы обе теперь под ударом?

– Прости меня… – прошептала Велирима, и слёзы наконец скатились по её бледным щекам. – Я не думала, что выйдет так страшно. Я верила, что материнская любовь сможет защитить вас обеих, что горные духи проявят милосердие… Но сердце Златомати было украдено, и вся Ясница оказалась без защиты. Духи воды, земли и леса обезумели, потеряв связь с высшей волей статуи. Они требуют вернуть похищенное.

Дарина слушала, тяжело и прерывисто дыша. Нужно было действовать быстро, иначе толпа могла исполнить угрозу и расправиться с ними при следующем несчастье.

– Значит, – тихо проговорила Орина после мучительного молчания, – мы обречены? Я – часть твоего колдовского договора, или… мы ещё можем что-то исправить?

Велирима осторожно взяла дочерей за руки:

– Есть в глубине Велисгара место, где раньше стояла статуя Златомати. Может, там, у подземного озера, ещё и теплится её сила. Возможно, если прийти к духам не как одинокая мать, а как те, кто готов вернуть утраченное, нас услышат. Но Петрий сказал, что там всё обвалилось, и в Грот не попасть. Но мы можем попробовать умаслить ключевниц, духов воды, утопленниц, что обитали ранее у излучины Струмени. Это опасно – они могут захотеть утянуть нас на дно, но могут и помочь.

Орина уставилась на пляшущее в печи пламя, чувствуя, как внутри загорается твёрдая решимость. Ей всегда было страшно идти на риск, но теперь речь шла о самой её жизни и о том, чтобы доказать своё право жить среди других людей.

– Значит, выбора нет, – сказала она. – Или пойдём мы, или… – Она не договорила, вспомнив наполненные ненавистью лица соседей. – Или нас уничтожат.

Дарина прикусила губу. Сердце её было полно горечи и обиды на мать, но прошлого не изменить.

– Я пойду с тобой, сестрёнка, – тихо проговорила она. – Это и моя история тоже.

Велирима всхлипнула и обняла обеих дочерей:

– Дети мои… будем верить, что можно обойтись без новых жертв.

Наступила тягостная пауза. Огонь в печи мягко потрескивал, согревая комнату, но в сердцах у всех троих царил страх. За окном ещё хозяйничала ночь, и тишину нарушил лишь короткий шорох у ворот – кто-то прошёл мимо, не задерживаясь. Дарина с Ориной переглянулись, ожидая слов матери. Велирима глубоко вдохнула:

– На рассвете пойдём к реке.

На этом разговор оборвался: всех клонило в сон после отвара Велиримы. Все трое разошлись по постелям и мирно заснули.

Наутро трава за околицей блестела от росы, словно была усеяна мелкими хрусталиками. Дарина, Орина и их мать осторожно вышли за ограду и направились через заросли к реке. По дороге они чувствовали на себе взгляды соседей, которые отворачивались, стоило встретиться глазами. Никто не подошёл к ним и не сказал ни слова.

Они дошли до поворота реки Струмень, где прозрачная вода быстро неслась меж камней, огибая блестящие галечные отмели. Велирима несла в небольшом холщовом мешочке несколько тщательно отшлифованных осколков самоцветов – щедрый дар ключевницам. Было принято считать, что водные духи особенно любят красивые камни: ими они открывали родниковые потоки и очищали воду от мути.

Дарина с Ориной шли следом, удивляясь, как сильно разрослись прибрежные кусты, а тропа, ведущая к реке, почти совсем заросла. Видимо, сюда давно никто не приходил с дарами, и земля была усеяна влажными, не истлевшими за студень листьями. В воздухе ощущался запах близкого болотца, отчего становилось неуютно. Наконец они вышли к большому плоскому камню, на который раньше клали подношения.

Велирима развязала мешочек и достала отшлифованные камушки, после чего, встав на колени, опустила ладонь в воду и принялась тихо шептать старинный напев. Дарина прислушалась к словам – они звучали на древнем наречии и повествовали о благодарности воде за её живительную силу, о необходимости союза между людьми и духами природы. Орина аккуратно взяла самоцветы из рук матери и осторожно положила их на гладкий речной камень, выступающий из воды, и выложила из них замысловатый узор. Затем все трое прикоснулись ладонями к прохладным струям, омывая руки.

Дарина отметила, что вода показалась ей непривычно холодной и даже отталкивающей, словно внутри неё поселилась чужеродная сила. Не то чтобы река и раньше была особенно тёплой, но сейчас в её струях явно ощущался какой-то враждебный холод.

– Ключевницы нас услышат? – тихо спросила Орина.

Велирима тяжело вздохнула:

– Должны… если совсем не отвернулись от людей.

Несколько минут они продолжали стоять на коленях, наблюдая, как течение мягко огибает камень с выложенными самоцветами. Старожилы рассказывали, что прежде, когда ключевницы принимали дар, вода озарялась радужными бликами, а над поверхностью порой поднималась едва заметная серебристая дымка. Но сейчас река текла мрачно и равнодушно, словно отказываясь принять их подношение.

Велирима поколебалась, затем тихо запела слова старой молитвы, но её голос растворялся в безмолвии реки. Неожиданно Орина вздрогнула и медленно подняла голову. Её глаза были словно покрыты туманом; казалось, она смотрит куда-то далеко за пределы видимого. Дарина обеспокоенно коснулась её рукава, но сестра не отреагировала. Через миг Орина тихо заговорила:

– Златомать… я вижу её. Женщина из зелёного камня, но вместо сердца – пустота. Она смотрит на меня и словно спрашивает, почему люди забыли её.

Дарина почувствовала, как холодок пробежал по её спине. Это могло быть проявлением особой связи Орины с водой и её способностью видеть незримое. Видимо, у сестры тоже есть дар. Велирима, поняв, что ключевницы не приняли дар, с грустью покачала головой:

– Вода больше не слышит нас. Златомать уснула. Без своего сердца она не в силах успокоить духов.

Обратно домой возвращались в тяжёлом молчании, ощущая себя подавленными и беспомощными. Дарина то и дело поглядывала в небо, замечая, как сгущаются тёмные тучи, предвещая скорый дождь. В её душе нарастало беспокойство перед завтрашним днём и неизбежным гневом жителей Ясницы.

Внезапно мать запела песню, и девушки от безысходности подхватили её. Они знали слова – Велирима много раз пела им её в детстве. Они шли втроём, улыбались и напевали до тех пор, пока на сердце не стало теплее. Когда они вошли во двор, их словно накрыла другая, более тёплая волна воспоминаний. Орина присела на лавку у порога и задумчиво произнесла:

– Помнишь, как в детстве мы шили тряпичных кукол?

Дарина не сразу поняла, о чём говорит сестра, но, вспомнив, улыбнулась. Напряжение немного отпустило, позволяя хотя бы ненадолго забыть о тревогах.

– Конечно, помню! – откликнулась она. – Мама нарезала кусочки ткани, рисовала на них смешные мордашки, а мы с тобой плели куколкам косички из ниток.

Услышав их разговор, Велирима мягко взглянула на дочерей. На её лице мелькнула едва заметная улыбка.

– А потом вы носились по двору, кружились с этими куклами…

– И кидались ими друг в друга, – с тихим смехом подхватила Дарина. – А ты потом ворчала: «Идите умываться, все игрушки перепачкали и сами как хрюшки!»

Орина тоже негромко засмеялась и прикрыла глаза. Они сидели втроём на крыльце, согретые светлыми воспоминаниями о тех временах, когда никто ещё не шептал у них за спиной, не обвинял в колдовстве и не отворачивался при встрече.

Велирима, вздохнув, задумчиво продолжила:

– Вы тогда дружили с двумя соседскими детьми, помните? А их родители косо поглядывали на вас, постоянно твердили: «Не водитесь с двойниками». Но дети не понимали, о чём речь, просто бегали, играли с вами.

– Да, – грустно улыбнулась Дарина, – иногда люди сторонились нас. Но мы же были детьми, не замечали почти ничего. Только один случай запомнился: как-то один мальчишка обозвал нас ведьмами, а мы шишками его прогнали… Орина очень меткая!

bannerbanner