Бессмертие не для всех

О Мирэе почти не упоминали, а если говорили, то грустно вздыхали. Она была очень юной, чтобы стойко пережить такое горе, как смерть отца и предательство возлюбленного, и выплакала много слез. Ее одурманили фейрской магией. Все это вызвало серьезное психическое расстройство. Королева больше не видит в жизни ярких красок и боится покидать замок: ей кажется, что кругом враги.

Зарад – добрая душа, женился на Мирэе не для того, чтобы укрепить свою власть, народ короновал бы его и без этой свадьбы, а чтобы девочка не чувствовала себя брошенной и никому не нужной. Теперь он будет рядом и сумеет ее утешить. Может, Мирэя излечится от тоски, и люди вновь услышат ее звонкий смех.

Кровь вскипала от таких разговоров – во всем была фальшь. Юниор испытывал острое желание найти и убить Зарада, но понимал, что это уже не так просто сделать. Наверняка король окружил себя многочисленной охраной, чтобы его не проткнули раньше, чем он обретет долгожданное бессмертие. Надо было вести себя осторожно и, прежде всего, узнать настроение однополчан. Ему не верилось, что люди, с которыми он провел несколько лет полной опасностей жизни, поверят лжи и оклевещут его, как все другие. Но как выйти на них, чтобы не попасться шпионам Зарада?

Ему повезло. В парке Поющих Фонтанов он увидел Физеля. Чтобы побеседовать с ним наедине, Юниэр выбрал момент и буквально стащил Физеля с прогулочной дорожки под прикрытие кустов.

– Тсс, не брыкайся, это всего лишь я, – зашептал Юниэр, разжав ладонь, закрывающую рот Физелю.

– Юниэр, ты? – Физель не мог оправиться от испуга.

– Ну да! Думаешь, что я тебя сейчас зарежу? – Юниэр похлопал друга по щекам.

– Как ты решился приехать в Сундар? Тебя же считают убийцей Киннара.

– Ты, надеюсь, так не считаешь, – холодно возразил Юниэр.

– Нет, что ты! Но уже ничего не докажешь. Мой совет, беги в Крор и прячься; в Сундаре укрыться негде.

– Я не собираюсь прятаться! – возмутился Юниэр. – Мне нужно вызволить Мирэю, а потом уж разбираться с вашим новым королем.

– Мирэя не захочет тебя видеть: она думает, что ты убил ее отца.

– Бред. Ни за что не поверю, что Мирэя так думает.

– Она вышла за него замуж!

– Я должен попасть во дворец.

– Это невозможно. Дворец охраняет стража, вооруженная до зубов.

– Мирэя выходит из дворца?

– Да. Каждое утро королева поднимается к подножию Шанды, к гробнице Киннара. Она одета в траурное платье, и черная вуаль закрывает ее лицо. С ней человек двадцать конвоя.

– А можно сделать так, чтобы ты или кто-то из наших ребят был в конвое и устроил мне встречу? – попросил Юниэр.

Физель с горькой усмешкой покачал головой.

– Нет, никого из нашего полка не допускают ко двору. Скоро нас отправят в Крор от греха подальше. Лафера и Буста выслали из Сундара в первую очередь. Быть твоим другом сейчас смертельно опасно.

– Что он себе позволяет? Мерзавец! – Юниэр стиснул зубы.

– Как же иначе он удержит власть? – пожал плечами Физель.

– Ладно, спасибо и на том. Счастливо жить!

Физель не предложил ему помощь. "Как овечки все подчинились Зараду. Сам справлюсь", – думал Юниэр.

Физель после разговора с Юниэром долго не находил себе места. Он дружески беседовал с человеком, которого мечтал найти и казнить Зарад. Да, конечно, они долго служили вместе, и тогда никто не мог уличить Юниэра в злых помыслах. Он всегда был славным парнем, отчаянным, ловким. Физель его не любил, потому что завидовал. Ему казалось, что Юниэру слишком легко все достается, удача всегда была с ним. Мыслимо ли, Сиреневой ночью среди сотен девчонок подцепить саму принцессу Сундара!

Втайне Физелю хотелось, чтобы все, что говорилось сейчас о Юниэре, было правдой, чтобы он был фейром, убийцей, колдуном и совратителем. А почему нет? Ведь фейры умны, хитры и прекрасно владеют собой. Тогда зачем он, Физель, покрывает преступника? Дает ему советы. Предает своего короля! Физель мучился сомнениями всю ночь. Утром он отправился во дворец и сообщил приближенным короля, что фейрский лазутчик Юниэр вернулся в Сундар и попытается похитить королеву во время молитвы в склепе Киннара. Зарад немедленно отправил туда дополнительный отряд конвоя.

Юниэр сидел в прохладной гробнице и нетерпеливо ждал встречи, спрятавшись за колонной. Мрачный приют сундарского короля озарился факелами. Конвойные выстроились полукругом на почтительном расстоянии от могилы. Сердце Юниэра дрогнуло, когда тоненькая фигурка, одетая во все черное, тихо ступая, подошла к надгробию отца. Юниэр достал меч из ножен. Королева опустилась на колени и откинула вуаль. Юниэр смотрел на нее во все глаза, не понимая, как такое могло произойти. Потом он осторожно и бесшумно спрятал меч в ножны и медленно, таясь за колоннами от света факелов, выбрался из гробницы. Девушка в траурных одеяниях была ему незнакома.

Противоречивые мысли мучили Юниэра.

"Что стало с Мирэ?" – терзался он. Ему не верилось, точнее, он всячески отгонял от себя мысль о том, что коварный Зарад отнял жизнь у молоденькой кузины и похоронил ее тайно в склепе. Он не терял надежды, что она спаслась. Чтобы разрешить свои сомнения, Юниэр отправился в Нарисею. Если Мирэе удалось бежать, то и она будет искать помощи там. Но если его любовь мертва, то Зарад десять раз пожелает себе смерти, прежде чем он позволит ему умереть.

В это утро лже-королеву заставили молиться дольше обычного. Отряд, посланный Зарадом, чтобы предупредить конвойных о предстоящем нападении Юниэра, замаскировался и ждал его, но тщетно. Юниэр, укравший в городе лошадь, уже спешил в Нарисею.

Горькие времена настали для нарисейцев. Никогда прежде не были они так гонимы. Их дома обыскивали, в них кидали камни на улицах, с ними отказывались торговать, и клеймо предателей закрепилось на них, казалось, навечно. На фейров охотились и отправляли их в тюрьму. Многие сходили с ума от ощущения безысходности, от страха перед будущим. Лишь верой в своего вождя, Тория, держались они.

Зарад свирепствовал, над городом был установлен круглосуточный надзор: ни один корабль не мог покинуть гавань, ни один житель не мог встретиться с другом и переговорить наедине, не опасаясь шпионов. Все недоумевали, кого же ищет столь могущественный правитель, кого боится?

Он не мог ответить им, так как повсюду искал Мирэю, на которой, как все думали, был женат. Скверная история получилась бы, если б народ узнал, что королева раздвоилась, и ее бунтующая ипостась скрывается от мужа, в то время как скорбная половина плачет в замке. Зарад не мог понять, каким образом удалось кузине сбежать в канун их свадьбы? О том, где она находится, кроме него, знала Эльсия, но она была предана ему, умна и, конечно, понимала, что Мирэя на свободе – это угроза для короны, и что от благополучия Зарада зависит ее будущее. Исчезновение королевы представлялось таинственным. Сама она не могла выбраться из комнаты, значит, ей помогли друзья. Но как они проникли во дворец?

В то утро, когда Эльсия с глазами, увеличившимися втрое от изумления и испуга, вбежала к нему в спальню и сообщила, что узница пропала, у Зарада не было времени на поиски. Свадьба была назначена на завтрашний день, весь город готовился к ней.

Если объявить, что королева умерла, горожане потребуют ее тело для слезливых прощаний. Сказать, что нарисейские воры похитили Мирэю – пошатнется вера в него. Какой же он победитель, если позволил, чтобы светлая королевна, звезда Сундара, оказалась в руках убийц? Нет, отменять свадьбу нельзя. Люди должны видеть, что в его правление все идет гладко, как задумано.

Пришлось снова обратиться к Терлоку. Колдун выручил его, когда государственные советники потребовали свидания с Мирэей. Не было и речи о том, чтобы показать им озлобленную фурию, которую он держал в подвальном помещении дворца. Он рассказал всем, что королева в отчаянии и скорби, но умолчал, что она плюет в лицо заботливого кузена и называет его убийцей.

Терлок привел другую девушку и показал тогда потрясающий эффект магии иллюзии. Ни у одного человека во время аудиенции не возникло сомнения в том, что перед ними безутешно рыдает настоящая королева. Сам Зарад поразился ее потрясающему сходству с Мирэей.

Он снова воззвал о помощи.

– Свадьба должна состояться непременно!

– Потребуется много сил, чтобы ввести в заблуждение столько людей! – торговался Терлок. – Много энергии. Почему ты сам не можешь справиться со своими неприятностями? Зачем тревожишь старого Терлока?

– Не могу ничего придумать. Проси что хочешь! Я сделаю тебя главным советником, своей правой рукой, но ты должен помочь мне!

– Договорились, – проскрипел Терлок капризно, – но я не смогу долго поддерживать иллюзию. Это нереально. Тебе придется подстроить смерть королевы.

– Хорошо, – согласился Зарад, не раздумывая, – вскоре после свадьбы!

– Вскоре после свадьбы, – эхом отозвался Терлок.

Он привел ту же девушку, которую назвал лесной отшельницей. Свадебное платье пришлось ей впору.

На свадебной церемонии Зарад дрожал, живо представляя, что, откуда ни возьмись, появится настоящая Мирэя, верхом на Чернолуне, и всем откроется правда.

"Дайте мне время, – мысленно обращался он неизвестно к кому, – и я сделаю ложь правдой, и людям понравится верить лжи".

Лесная девушка, наряженная в пышное белое платье, прижимала к сердцу ландыши и едва шевелила губами. Она была очень похожа на Мирэю. Терлок рассказал ему, что «невеста» давным-давно дала обет молчания и ни разу его не нарушила.

"Очень удобная жена, – думал Зарад, – лучше не найдешь".

Теперь, помимо Мирэи, которая, скорее всего, скрывалась в Нарисее, Зараду необходимо было поймать и Юниэра. Король обругал конвойных, прозевавших лазутчика, и тут же отправил их в погоню. Он понимал, что Юниэр в поисках Мирэи обратится за помощью к нарисейцам.

"Как же ему удалось ускользнуть? – подумал Зарад. – Недаром он был моим лучшим воином. Жаль, что его придется казнить, но ничего не поделаешь".

Юниэр мчался, не разбирая дороги, так быстро, насколько позволяли лесные тропы. От шандских гробниц до Нарисеи два дня пути, и Юниэр изо всех сил пытался сократить это расстояние, отделявшее его от разгадки тайны. Лафер предостерег бы его сейчас и посоветовал не лететь сломя голову в приготовленный капкан. Но Юниэру никогда не хватало терпения. Правда, в бою друзей часто выручала его отчаянная смелость, а не только осмотрительность Лафера. Юниэр пришпорил коня и едва не выскочил на поляну, где солдаты поджидали отставших товарищей, раздраженно покрикивая на них: "Пошевеливайтесь, лентяи! Так мы никогда не доедем!"

Юниэр собрался, было, спросить их, как дела в Нарисее, – по-видимому, отряд шел оттуда – но не решился, отсиделся в кустах, пока не исчез вдали последний солдат. Дальше Юниэр, погруженный в мрачные мысли, продвигался не так быстро. Внезапно на него обрушилась сетка, и его сдернуло с лошади. Конь от неожиданности заржал.

Юниэр, обвитый крепкими веревками, совершенно беспомощный, извивался на траве. Ни разу в жизни он так глупо не попадался! Краем глаза он заметил, как из земли выросла фигура в сером плаще. Не обращая на него внимания, незнакомец подошел к коню, провел рукой по крупу и что-то шепнул ему; тот послушно опустил голову, прислушиваясь, а потом резво помчался прочь от попавшего в сети седока. Тогда человек в сером вернулся к своей добыче. В руке блеснул клинок, и Юниэр мысленно распрощался с жизнью.

– Тсс, – произнес вдруг незнакомец, низко склонившись над барахтающейся жертвой. Юниэр взглянул на лицо под большим капюшоном и узнал Дориана. Тот улыбнулся, перерезал одну лишь нить, и путы соскользнули с Юниэра.

– Почему ты ловишь меня как белку! – возмутился Юниэр.

– Лучше я тебя поймаю, чем зарадовские шпионы, в руки которых ты так радостно спешил. Прямо не знаю, что тебя остановило. Тебе неслыханно повезло, что я тебя встретил.

– Но я должен ехать в Нарисею! – воскликнул Юниэр. – Куда ты угнал мою лошадь?

– Тебе не надо в Нарисею. Там нечего делать, – возразил Дориан.

– Как нечего? – сник Юниэр. – Разве Мирэя не там?

– Нет. Нарисея сейчас опасное место – большая ловушка.

– Но Мирэя! Ты знаешь, где она?

– Да. В безопасности. Насколько сейчас это возможно.

Сердце Юниэра оттаяло.

– Какая радость, что я тебя встретил!

– Мы думали, ты в Кроре. Мирэя так волновалась.

– Где она? Когда я смогу ее увидеть?

– Терпение, мой друг, – Дориан улыбнулся, – следуй за мной.

Фейр повел его в старый порт Маулин, где скрывалась Мирэя. Юниэр не чувствовал под собой ног от счастья и нисколько не отставал от стремительного Дориана, прозванного Скользящим. Только поздним вечером они остановились передохнуть, и Дориан рассказал Юниэру о решении фейров покинуть Байлаш.

Сундарцы устроили настоящую охоту на фейров и фей. Торий понимал, что вывезти их в Крор из Рансана или Нарисеи было невозможно: очень уж недружественные настроения царили в портах. Но старый порт Маулин пришел в запустение с тех пор, как Тория и его семью выгнали из их владений. Сохранилось несколько рыбацких деревень, где Тория помнили и любили. На заброшенном причале нашли старый корабль, названный именем матери знаменитого Хема «Сорель». Корабль отремонтировали и подготовили к плаванию. Он должен был доставить гонимых фейров в Крор, где они могли бы найти убежище у Исанны.

На этом же корабле должна была уплыть Мирэя.

– "Сорель" отправляется завтра в полночь, – сообщил Дориан.

– Значит, мы сдаемся, – угрюмо заметил Юниэр, – бежим от врага, вместо того, чтобы разбить его!

Дориан покачал головой.

– Мы не можем победить Зарада. Для народа он почти божество, а мы – банда преступников.

– Но, – возразил Юниэр, – совсем недавно они внимали, раскрыв рты, речам Мирэи, приветствовали ее идеи о дружбе и мире. Если рассказать им, что Зарад томил ее в заточении, женился непонятно на ком…

– Забудь об этом, – прервал его Дориан. – Конечно, настроение толпы изменчиво, но существуют причины более глубокие, чем пылкие речи Зарада. Есть привычки, ломать которые очень болезненно. Сундарцы стали ненавидеть нас не вчера. Сотни лет гложет людей зависть к фейрам. Ты хочешь, чтобы их ненависть улетучилась от приятного голоса юной Мирэи? Они слушали ее, потому что кто-то пустил слух, будто фейры поделятся секретом бессмертия, если восстановится дружба между ними и людьми. Когда этот слух растаял, на сцену вышел Зарад. Он, дорогой Юни, говорит то, что они хотят слышать. Они понимают его всем сердцем и готовы отдать за него жизни. "Мир только для людей!" – вот их лозунг. Поэтому корабль уходит в Эррилию. Фейры расскажут Исанне о злодеяниях Зарада Победителя. Только при поддержке всех кланов мы сможем бросить вызов Зараду. Если удастся объединиться в единую армию и победить этого лжеца, мы сможем спокойно жить на землях наших отцов!

Грустно стало Юниэру, жаль фейров: ведь они за свои долгие жизни так крепко привязываются к местам, где живут. У них, действительно, обостренное чувство родной земли. А для него такого понятия не существует – он странник.

В ту ночь жители Маулина слышали дивное пение. Они вышли на берег моря и увидели белый туман, вызванный магией фейров. Плотная завеса окутала корабль, и никто не заметил, как он отплыл. Но многие плакали, чувствуя, что фейры покидают остров Байлаш.

Дориан и Айрен остались в Сундаре. Их тоже разыскивал Зарад, обвиняя в заговоре с Юниэром, но Мирэя не смогла убедить родных ей людей уехать. Дориан говорил, что умрет на чужбине от тоски и верил, что сумеет сберечь себя и любимую. Остались на острове и Торий с сыном и внуками.

Мирэя поклялась, что обязательно вернется, чтобы освободить свою землю от зла и лжи и отомстить Зараду за смерть отца. Она сделает все, чтобы легкие корабли фейров вновь приплывали в гавани Сундара, а люди встречали их радостно и гостеприимно. Ей было страшно за нарисейцев. Гред и Акула, которые перевезли ее в лодке в Маулин, рисковали жизнью ради нее. Как же хотелось быть сильной, чтобы защитить всех дорогих ее сердцу людей и фейров!

Одного не понимала она: зачем ее вызволил из темницы подозрительный старик, который назвался посланником Тория и привел ей Чернолуна. Она была, конечно, благодарна ему, но что-то в облике старика насторожило ее. Вместо того, чтобы бежать, как он советовал, в Нарисею, она отправилась в деревню к Греду и Акуле и не пожалела об этом. Через Акулу она связалась с Дорианом, и Айрен рассказала ей обо всем, что творится на острове. И вот теперь она прощалась с Сундаром. Но самым важным было то, что ее любимый Юни был рядом, а вместе они придумают, как переиначить злую судьбу.

Путешествие в Весёлку

Шло время. Молодая королева тихо скончалась во дворце: она не смогла пережить обрушившегося на нее горя. Скорбь об ушедшей недолго омрачала сердца сундарцев. Ни одного короля в истории Сундара люди не обожали так, как Зарада. Его называли Великим Умом, Вечным Героем и другими пышными именами. Будучи очень жестким и требовательным человеком, он словно встряхнул всю страну, установил новые законы и задал стремительный темп жизни. Те же люди, которые были некогда подданными Киннара, а теперь подчинялись Зараду, работали быстрее, точнее и с полной отдачей, потому что поверили вдруг, что они сами хозяева своего будущего. Киннар хотел, чтобы все были уравнены в правах и счастливы. Зарад стремился к благополучию одних только сундарцев, так что его задача была конкретнее. Зарад больше не боялся возвращения Мирэи: никто не поверил бы ей сейчас.

Никто не возмущался, когда был назначен день новой свадьбы: дочь Ларта дождалась своего звездного часа и взошла на сундарский трон.

Король сдружился с Терлоком, который постепенно стал его правой рукой. Колдун больше его не шантажировал, а всячески помогал. В глубине души Зарад ему не доверял. Знал, что дедушка Терлок отнюдь не добрый волшебник. Но что делать? Он в нем нуждался. Терлок изобрел чудодейственную мазь, которую они назвали "Эликсир Эльсии". Он разглаживал морщины, пусть не так уж бесследно, но изобретение произвело фурор. Все, даже те, у кого не было морщин, втирали мазь в кожу и утверждали, что это первый шаг на пути к вечной жизни.

Терлок настаивал, чтобы Зарад был бдителен и суров с врагами. Но Зарад и без него был осторожен, и, если бы кто-то осмелился сделать выпад против него, он бы, не задумываясь, раздавил злодея. Он интуитивно знал законы успешной власти. Но никто на него не покушался.

Деятельному Зараду не сиделось на месте, ведь власть нужна не для того, чтобы дрожать над нею, а чтобы пользоваться ею!

"Для начала, – мечтал Зарад, – я должен свергнуть Сарказа, тогда не только сундарцы, но и народы Крора будут на меня молиться".

Мирэя и Юниэр жили в Эррилии. Здесь она поняла, что раньше не представляла жизнь на материке. Сундар казался ей теперь настоящим раем, обетованной землей.

"Я всю жизнь прожила на острове волшебно-прекрасном, как мираж, – думала она, – а теперь словно вступила в дремучий лес".

Дома, на острове, она слышала много рассказов о Кроре: о людях-варварах, блуждающих в холодных степях, убивающих друг друга за пищу, об уродливых драконах, выжигающих города, о злогах, живущих стаями и нападающих ночью, о гигантских летучих мышах – слепых кровопийцах, кричащих голосом смерти. Но тогда казалось, что рассказчики преувеличивают, что не может быть такого места на земле, где собрано столько нечисти сразу. Сейчас она поняла, что ужас реален, и люди живут бок о бок со смертью.

В фейрском владении Эррилии было спокойно: никто не воевал, не голодал и не нападал исподтишка. Но каждый день приходили разведчики из самых разных мест и обменивались новостями с Исанной и его приближенными. В Рудауре злоги отравили источники, и две деревни вымерли. Мирное население Лебенина подверглось нападению свирепых южан, и тех, кто выжил, угнали в плен. Отряды злогов подходили все ближе к Ратанцам, а черные шатуны Сарказа уже летали над Земуной.

Мирэе передавались страхи людей и фейров, окружавших ее. Даже воздух казался отравленным; люди не жили, а терпели беду за бедой. "Как же мы, сундарцы, могли быть такими равнодушными? – думала она. – Давно пора было сделать что-то решительное, не дать злу расползтись. Как случилось, что главной заботой для нас стала жажда бессмертия? Пожили бы где-нибудь в Рудауре, вряд ли захотели бы вечного продолжения этой агонии!"

Вечером обстановка в доме Исанны разряжалась: люди и фейры вместе ели и пили, обменивались шутками, смеялись. Но Мирэя не находила покоя, и любое веселье казалось ей кощунством. Все, что разведчики рассказывали днем, ночью превращалось в видения, и Мирэя плакала, просыпаясь. Ей снились кошмары. Юниэр спал как младенец и счастливо улыбался во сне. Он заметил, что Мирэя печальна, и пристал к ней с расспросами. Ее признания поразили его.

– Кошмары в доме Исанны? Невероятно. Для всех путников этот дом, словно очаг надежды. Доброжелательное обращение и фейрские волшебства навевают покой и забвение. Все, кто живет здесь, излечиваются от тоски, и даже самые нервные, поверь мне, спят в Эррилии хорошо.

Не медля, Юниэр попросил свидания у Исанны.

– По-моему, Мирэя больна, – пожаловался он. – Она так безнадежно грустна, словно вместила все печали и ужасы Крора, и даже у тебя не может спать спокойно.

Исанна немного смутился.

– Твоя жена – редкая идеалистка. Она не видела жизни, что непростительно для такой важной особы, как королева Сундара. Киннар лелеял ее как нежную мимозу. А ей, Юниэр, предстоит выполнить задачи, может быть, непосильные для обыкновенного человека. Я намеренно посылаю ей невеселые сновидения, чтобы она поняла, как трудно жить в этом мире. Думаю, это пойдет ей на пользу.

– Не могу поверить, что это говорит мудрый Исанна! – воскликнул Юниэр. – Прекрати свои опыты немедленно, ты сведешь ее с ума! Иначе я сегодня же уеду из Эррилии и увезу бедную Мирэ. Перестань даже думать о ней, как о королеве и исполнительнице особой миссии. Может вы, фейры, не делите свою жизнь на юность и старость, но для людей это очень важно. Не нужен ей горький опыт.

Исанна нахмурился, пожал плечами.

– Когда вы прибыли к нам из Сундара и попросили помощи, чтобы свергнуть Зарада, мы не кинулись впопыхах собирать армию и объявлять ему войну. Мирэя была возмущена и едва не упрекнула нас в трусости. Теперь она знает, что в Кроре довольно своих проблем, а наших сил едва хватает, чтобы оборонить себя от врагов. Прости, больше не буду ее тревожить.

Исанна исполнил обещание, и Мирэе стали сниться самые красивые земли Крора, поющие водопады, полевые цветы, роскошные закаты. Сны наполняла дивная музыка фейров.

События в Сундаре сказались на отношениях фейров и людей на материке: положение и тех, и других ухудшилось. Если раньше они могли сообща противостоять вылазкам врага, советоваться друг с другом и согласовывать свои действия, то теперь, часто не успевали предупредить козни Сарказа и боролись с его приспешниками порознь. А враг не дремал. От внимания Сарказа не ускользнул раздор среди недавних союзников – ему это было на руку.

Мирэя не подозревала, что фейры могут сыпать проклятиями, до того, как в Эррилию из похода в Эмнет вернулся отряд Мизамира. Фейры были подавлены, оборваны, обожжены. Атаку злогов удалось отбить, но черные шатуны напали с неба. Тогда положение фейров стало плачевным – спрятаться от пламени было негде. Злоги захватили в плен двух фейров.

Ясноликого Лотлуина невозможно было узнать – так он обгорел. Его принесли на носилках. Конечно, пострадавших тут же окружили вниманием и заботой, но лица фейров краснели от гнева, когда они вспоминали о пленниках, которых вонючие злоги утащили в Изморг. Мизамир не пострадал в битве, как другие, и ему выказывали недовольство за то, что его подчиненные попали в лапы врагу. Мизамир хмурился, огрызался. Все-таки ему удалось привести домой остальных раненых, а могли бы все сгинуть в Изморге. Но его мало слушали. Все были возбуждены, трясли оружием и требовали от Исанны немедленной мести врагу и освобождения пленных.

Так случилось, что именно в этот день всеобщего переполоха в Эррилии к берегу пристала лодка с тремя маленькими грибунами. Деловито вытащив ее на берег, грибуны подошли к фейрам, спорящим на берегу.

– Простите, пожалуйста, – робко потянул за рукав высокого фейра Пум. – Нам необходимо встретиться с Исанной Заботливым.

Фейры посмотрели на них недовольно.

– Только не сегодня, малявки. Господину Исанне совершенно не до вас.

– Но, но… – заикался Пум, не ожидавший такого приема, – нам нужна помощь.

– А кому она не нужна в это проклятое время! – отмахнулись фейры и больше не обращали внимания на грибунов.

Пум развел руками, он очень расстроился. Буги был невозмутим.

– Я предупреждал, что так и будет, – объявил он. – Ты, Пум, такой доверчивый, думаешь, что все вокруг твои друзья, а они просто приходят к тебе поесть. Что касается личных дел, то, даже если у тебя крыша сгорит или пропадет шляпа, никому дела нет.