К колдунье не ходи. Знойная женщина – мечта буржуя

– Да, да! Я же тебе сказал! Мне удалось уговорить старуху.

Подруги замерли, навострив уши. Голос принадлежал Юре. Но с кем он разговаривал? Телефонной связи на острове не было. А голос собеседника доносился до подруг неразборчиво, но с характерной хрипотцой. Определенно, у Юрки в руках была рация. Именно по ней он и разговаривал со своим собеседником.

– Дочка? – продолжил Юрка. – Что она думает по поводу продажи острова? Ну, Аньку вообще в расчет брать не надо. Она полностью под влиянием своей матери. Как Лидия решит, так они и поступят. Так что можешь приезжать, Лидии не терпится познакомиться с дураком, согласившимся купить у нее этот кусок никчемной земли.

Последовала непродолжительная пауза, заполненная скрежетом рации и доносящимися сквозь помехи фразами. Разобрать слова собеседника Юрки подруги не могли. Для этого нужно было приблизиться к Юре, а девушки опасались так делать. И поэтому во время вынужденной паузы в разговоре подруги стояли тихо, они лишь обменялись красноречивыми взглядами.

Они уже поняли, что Юрка затевает какую‑то аферу. Собственно говоря, именно так они и подумали, когда вернулись и обнаружили Лидию Никаноровну воркующей с пасынком.

– Что? – продолжил прерванный разговор Юра. – Когда, говоришь, приедешь? А-а-а… Ну, это нормально. Буду тебя ждать. Пожалуй, так будет даже лучше. Старуха успеет помариноваться в собственном соку. Ух она и жадная! На любую подачку падкая. Как я ей сказал, что дом маменьки с участком ей презентую, так она меня полюбила как родного.

Видимо, собеседник что‑то отвечал. Потому что скрежет снова усилился, а сам Юрка около минуты молчал. И лишь потом непривычно жалостливым тоном спросил:

– Толик, но ты точно уверен, что нам удастся потом перепродать этот остров? Да? В три раза дороже? Ты говорил, что в два. Цена выросла? Ого! Знаешь, пожалуй, тогда я Лидии еще и всю обстановку в доме матери оставлю. Раньше‑то на дрова хотел пустить, а теперь думаю – пусть утешится старушка. Хоть что‑то должно же ей в этой жизни отломиться? Пусть хоть маменькин старый «Горизонт» ее порадует. Работает, конечно, чего ему не работать? Пятнадцать лет всего ящику. Хе-хе! Как счас помню, с последних папашкиных алиментов мы с маменькой этот телик покупали.

Подслушивая, следует соблюдать крайнюю осторожность. Не чихать, не кашлять, не двигаться, а желательно так и вовсе не дышать. Кира с Лесей забыли об этой нехитрой сыщицкой премудрости. Стоило мелкой крошке посыпаться под ногой Леси, как Юрка тут же насторожился.

– Все, пока, – произнес он. – Отбой.

Подруги не стали дожидаться, когда мошенник их обнаружит. Повернувшись на сто восемьдесят градусов, они резво припустили бегом прочь. Они подслушали достаточно, чтобы понять: Юрка за спиной Лидии Никаноровны затеял какую‑то свою игру. И теперь только от подруг зависит, удастся ли ему облапошить свою мачеху. Пока что все указывало на то, что удастся.

Понимая, что никак не должны попасться Юрке на глаза, подруги припустили во все лопатки. И лишь вернувшись в лагерь и смешавшись с остальными ребятами, они смогли немного перевести дыхание. Юрка появился спустя всего пару минут после подруг. Он тоже тяжело дышал. И, окинув всех подозрительным взглядом, произвел в уме подсчет участников экспедиции. Все были тут. И на лице Юрки явственней обозначилось раздражение.

– Юра, иди в дом, – послышался голос Лидии Никаноровны. – Уже становится прохладно. Еще простудишься.

– Иду, мама! Спасибо! – крикнул ей в ответ Юра и, в последний раз обведя взглядом весь лагерь, отправился в дом.

Парень явно не понимал, как ему вести себя дальше. Был кто‑то рядом с ним, когда он разговаривал со своим сообщником, или нет? А если был, то слышал он их разговор или нет? И наконец, самое важное: если услышал, то понял, что затевает Юрка? Или нет?

– Юрочка, у меня есть травяной чай, – послышался приторно-ласковый голос Лидии Никаноровны. – Прекрасное успокаивающее средство. Всегда его пью на ночь и сплю потом как убитая. Хочешь глоточек?

– А не помешало бы чуток успокоиться, – отозвался Юра, мигом просияв улыбкой, такой же притворной, каким был голос его мачехи. – Что‑то я со всеми этими событиями разнервничался.

И с этими словами Юра скрылся в доме, а подруги со своими друзьями остались на улице. Барсик тоже был с ними. Он новых хозяев упорно не признавал. И держался поближе к чужакам, которые неожиданно стали для него и ближе, и родней, чем так называемые родственники его любимого хозяина.

После того как тело Багра увезли с острова, пес больше не выл. Он вообще не произносил ни звука. От еды отказывался. И лишь несколько раз спускался к берегу, где и лакал воду прямо из залива.

Пса было всем ужасно жалко, он горевал искренне. Но как помочь Барсу, подруги не знали. Только время и новый заботливый хозяин могли бы исцелить этого пса. Вот только кто возьмет к себе такую громадину? Жителю городской квартиры такой пес явно противопоказан. И даже подруги, жившие в частном коттедже с примыкающим к нему куском земли, сомневались, потянут ли они присутствие у себя в доме Барсика. Участок у них обихоженный и совсем небольшой. Да еще в доме живут две старые капризные кошки.

Вряд ли Фантик и Фатима одобрят появление неотесанного грубияна в своих владениях. А если не одобрят, то тут и до беды недалеко. И опасались подруги вовсе не за кошек, а за самого Барсика. Кошки могут отравить существование кому угодно, даже такому громиле, как Барс.

К тому же подругам почему‑то казалось, что Барсику будет комфортнее с человеком одного склада характера с Багром. Интересно, тот покупатель, о котором говорил Юра, кто он такой? Может быть, он хороший человек и согласится приобрести остров вместе с собакой?

Разумеется, подруги рассказали Лисице и Эдику о том разговоре, который им удалось подслушать во время недавней прогулки. Мужчины очень заинтересовались и потребовали, чтобы подруги еще раз и в подробностях пересказали им эту историю. И лишь затем принялись строить догадки.

– Юрка задумал какой‑то мухлеж.

– Это факт!

– У него есть в приятелях некий Толик.

– А у этого Толика есть рация.

– Да. И если эти двое переговариваются по рации, значит, Толик находится где‑то неподалеку.

– Но не на самом острове!

– Ясное дело. Будь Толик на острове, ему не пришлось бы говорить с Юрой по рации. Нет, он не на острове, но все равно где‑то поблизости.

– А у рации большая дальность приема сигнала?

– Смотря у какой. У некоторых сигнал идет на десяток-другой километров.

– Ого!

– Но, конечно, куда чаще встречаются рации, работающие в пределах километра-двух.

– Значит, Толик может находиться где‑то на соседних островах. Или даже на берегу в Усть-Луге или в Гакково.

– Занятный тип этот Толик, – задумчиво произнес Лисица. – А покупатель, желающий купить остров, еще занятнее.

– Этот человек, должно быть, большой оригинал, раз он предлагает за бесплодный остров большие деньги.

– Да, но почему Юра утверждал, что потом они выручат за остров еще больше? В два или даже в три раза больше?! Значит, тот покупатель после покупки вновь намерен остров перепродать? Но кому? И при чем тогда тут Юра и этот Толик?

– Я думаю, Юра с этим Толиком задумали такую аферу. У Толика есть на примете выгодный покупатель. Они подговаривают Лидию Никаноровну продать остров, старуха соглашается…

– Еще бы, ведь она только об этом и мечтает!

– Не перебивай. С мысли сбиваешь. Так вот… Покупатель платит сумму в три раза большую, чем ребята скажут Лидии Никаноровне и Ане. Вдова и дочь получат одну сумму, а Юра и его подельник – совсем другую.

– Интересно, и как это осуществимо? Лидия Никаноровна не из тех людей, кто пустит дело на самотек. Уверена: она будет присутствовать на каждом этапе сделки. Просто невозможно будет утаить от нее истинную сумму сделки.

– Покупатель может деньги сверх оговоренного в купчей передать Юрке лично. Нигде в документах эта сумма может вовсе не фигурировать.

– Ты бы так поступил?

– Я? Я – нет. Но это же Юрка. По нему невооруженным глазом видно, какой он плутяра.

И все же подруги полагали, что Юрка на такую сделку не пойдет. Да, он хитер, даже очень хитер. Но именно поэтому он и захочет, чтобы вся сумма сделки была прописана в документах. Мало ли что? А вдруг покупатель остров заберет, а те «черные» деньги зажмет у себя? Как их потом у обманщика выковырять? Куда бежать и где, у кого искать правду?

– Нет, мне кажется, мошенники задумали иную комбинацию. Остров трое наследников продадут какому‑нибудь подставному лицу. Но деньги на покупку соберут Юра и Толик. А уже затем они перепродадут остров по окончательной завышенной цене. И деньги поделят только между собой.

– Но тогда это третье лицо должно быть таким, чтобы и Юра, и Толик одинаково бы доверяли ему. Ведь получив остров в собственность, этот человек может попросту кинуть своих компаньонов.

Схема у преступников была какой‑то сырой, в ней имелось много дыр и прорех. Но главное в этой схеме было то, что Лидия Никаноровна из дележа, бесспорно, вылетала. А насколько могли судить подруги, ненависть Юры к постоянно унижающей его мачехе была так велика, что для него это обстоятельство могло стать решающим.

Несмотря на некоторые разногласия, которые возникли у сыщиков, они пришли к единому мнению в самом главном.

– Она его унижала, он ее, как следствие этого, ненавидел.

– И вот вам результат. Юра решил обмануть свою мачеху.

– Он хочет ее вульгарно кинуть!

– Аферист и уголовник! Вот кто он такой!

Следующее утро началось спокойно. Лисица поднял своих коллег еще затемно. Капитан был уведомлен заранее о том, что они выбились из графика, а потому должны будут работать сверхурочно. Это старому вояке было понятно. И он даже хохотнул:

– Работайте, надрывайтесь. А мне все равно, где спать. Пожалуй, в море еще приятней. И остров этот глаза меньше мозолит.

На сей раз подруги не отправились со своими друзьями в море. Во-первых, вставать в такую рань им совершенно не хотелось. Во-вторых, на улице вновь было прохладно. А в‑третьих… в‑третьих, в работе экспедиции не было ничего захватывающего. Это подруги поняли еще вчера. И сегодняшний день решили пофилонить. Ну, не тянуло их сегодня в море. Они словно предчувствовали, что им найдется дело и на суше.

Подруги даже не открыли глаз, когда Лисица заглянул к ним, чтобы спросить, идут они с ними или остаются. Лисица ушел, как показалось подругам, несколько разочарованный.

– Хорошо, что не поехали, – проворчала Леся, поплотнее закутываясь в одеяло поверх спальника. – Слышишь, какой ветер на улице воет?

– И не говори, – отозвалась Кира, сладко позевывая. – Когда на море шторм, спасательные жилеты должны быть для всех.

И с чувством выполненного долга – они сделали для своих друзей все, что могли, – девушки устроились поудобнее и снова заснули. Им не мешал ни вой ветра за стеной палатки, ни начавшийся на улице дождик. Девушки спокойно спали, а когда проснулись, дождик уже перестал.

А вот ветер по‑прежнему продолжал выть. Это было тем более странно, что, высунув из палатки нос, девушки увидели на небе солнце, и погода стояла прекрасная.

– А ветра‑то нету, – удивилась Кира.

– Откуда же тогда слышен вой?

И тут подруги спохватились. Да ведь это же Барсик! Пес вновь принялся за свое.

– Барсик, милый, ну не плачь! – сама чуть не плача, подошла к загородке Леся. – Что с тобой? Вчера ты вроде был уже почти в форме. Что сегодня с тобой опять такое?

Но Барсик лишь жалобно посмотрел на нее, ткнулся носом ей в руку, а потом, подняв морду к потолку сараюшки, снова завыл.

– Нет, не могу это слушать! – заткнула Кира уши.

– Давай выпустим его?

– Ага! Выпустим! – обрадовалась Кира нашедшемуся решению. – Глядишь, побегает, развеселится.

Но Барсик и не думал веселиться. Спущенный с цепи, он прямиком ринулся к дому своего хозяина и теперь завыл уже на пороге.

– Что это его распирает? Смотри, лапами дверь царапает.

В этот момент дверь распахнулась, едва не треснув пса по лбу. Барсик успел отпрыгнуть в последний момент в сторону. А на пороге возник зевающий во все горло Юрка.

– Это ты тут воешь? Пшел прочь! – И Юрка кинул в пса поднятым с земли камнем.

Барсик проворно отскочил. Затем отбежал чуть дальше, уселся на землю и… и вновь завыл!

– Пошел прочь, я сказал! – окончательно обозлился на него Юра, и камни так и замелькали в воздухе.

На сей раз один или два камня все же угодили в Барса. Тот взвизгнул и ретировался подальше от злого человека.

– Зачем ты так? – не удержалась от укоризненного взгляда Леся. – Пес скучает по Багру. Вот и все.

– Я тоже скучаю по отцу. Но я же не вою! Эх, разбудил меня, скотина этакая. Который хоть час?

– Уже почти двенадцать.

– Ни фига себе! – искренне удивился Юрка. – Вот это я задал храпака! Обычно‑то я ранняя пташка. Как его там… соловей.

– Жаворонок.

– Ага, точно, жаворонок. В семь уже всегда на ногах, одет, обут и готов к труду и обороне.

И Юра вновь широко зевнул.

– Нет, ну что это со мной? – удивился он, закончив снова зевать. – До сих пор в сон тянет. Никогда такого не бывало.

– Наверное, это из‑за чая, которым тебя вчера Лидия Никаноровна угощала.

– Да? – недоверчиво протянул Юрка. – А ведь и верно! Это все чай виноват. Черт-те что она туда насыпала. Травы, говорит. А почем я знаю, что за травы такие? Может, отравить меня вздумала дорогая маменька.

– Юра, что ты такое говоришь?!

– Да и то верно, травить ей меня несподручно, – хмыкнул парень. – Свидетелей больно много.

И Юрка захохотал. Повеселившись всласть, он потребовал себе большую кружку кофе, насыпал туда чуть ли не килограмм сахара и стал с наслаждением пить этот густой и приторный сироп. Подруг едва не стошнило от этого зрелища.

– А маменька‑то моя до сих пор дрыхнет, – закончив пить свой кофейный сироп, произнес Юра. – Видать, и на нее чаек подействовал. Как думаете, разбудить ее?

– Твоя маменька, тебе и решать.

– Решаю! – весело произнес парень. – Надо ее разбудить. Пусть оладушек мне нажарит. Лидия Никаноровна по части блинчиков большая мастерица. Хоть какая‑то польза от нее будет.

Юра встал и направился уже было к дому, но, сделав всего пару шагов, внезапно передумал.

– Девчонки, а вы вчера вечером гулять по острову не ходили?

Вот оно! Началось! Юрка прощупывает почву, пытается выяснить, кто был вчера рядом с ним, кто подслушивал его разговор с сообщником.

– Нет, мы никуда не ходили, – покачали девушки головами.

Они постарались опустить глаза, чтобы не встречаться взглядом с Юрой и случайно не выдать себя. Девушки не знали, поверил им Юра или нет. Но уходить парень явно передумал.

– А кто другой ходил?

– Зачем? Куда тут ходить?

– Так… погулять. Уходил кто‑нибудь?

– Мы не следили. Кто‑то ходил, наверное. А почему ты спрашиваешь?

– Да так… Нехорошее отец место для жилья выбрал. Вы хоть знаете, что на том месте, где он свой остров насыпал, прежде был немецкий форт?

– Форт?

– Ага. Его в войну наши с самолетов разбомбили, все фашисты, что в нем сидели, погибли. Кого камнями завалило, кого в залив выбросило, там утонул. С тех пор души этих мертвецов не знают покоя.

И понизив голос, Юра прибавил:

– Видели их на острове.

– Кого?

– Ну… призраков.

– Кто видел‑то? Твой отец?

– И отец, и вообще… люди.

– Какие люди? Тут только твой отец и жил.

– Ну а рыбаки? – не сдавался Юра. – Проплывали иной раз ближе к вечеру возле этого места и видели, как по острову будто бы тени людские мечутся. Стонут, да страшно так, будто за собой в пекло утащить хотят!

Подруги помолчали, обдумывая услышанное. Нарочно их Юра пугает, чтобы они носа из лагеря не казали, или же в основании его рассказа лежит правда?

– Чего? Не верите? Думаете, я вам вру? Выдумываю? Да вы хоть знаете, какие в войну тут бои шли? Жуткие! На дне залива до сих пор полно затонувших военных кораблей лежит. Да что я вам говорю! Небось ваши друзья лучше меня все об этом знают.

– Сами мы никаких призраков, ни русских, ни немецких, на острове не видели.

– Еще увидите, – многообещающе произнес Юра. – Только учтите: жить тому, кто призрака солдата увидел, остается месяц. А тому, кому офицер померещился, – неделя!

– Мы в призраков не верим. Но ты нас напугал. После заката солнца мы из лагеря ни ногой!

– Вот-вот, – обрадовался Юрка. – И другим скажите.

– Скажем!

Юра казался вполне удовлетворенным. Ему удалось запугать недалеких горожанок. Они только воображали, будто не боятся привидений. А стоило им хорошенько описать последствия такой встречи с призраком, мигом в штаны наделали. Небось не будут теперь чужаки по острову шляться, разговоры чужие подслушивать. И очень довольный своей выдумкой парень пошел будить свою мачеху.

Девушки тоже занялись своими делами. Они не ждали Юру обратно. Были уверены, что разбуженная Лидия Никаноровна поспешит выполнить желание любимого «сыночка» и примется ставить тесто для оладушек, а после будет их жарить. О том, что им достанется хоть кусочек, подруги даже не мечтали. Юрка такой фрукт, что все вкусненькое сожрет один. Если и появится, то лишь после того, как нажрется от пуза. Появится исключительно для того, чтобы похвастаться, как хорошо идут у него дела и как вкусно он поел.

Но вопреки их ожиданиям Юра вернулся буквально через две минуты. Его трясло. И лицо у парня было серым.

– Воды дайте! – грубо попросил он.

Леся подала ему целую кружку, которую Юра осушил одним глотком.

– Еще!

Леся снова налила воды и осведомилась:

– Что? Оладушек не предвидится?

Юрка молча покачал головой. Выглядел он как‑то очень странно. Был бледен с переходом от серого аж до зелени, тело его сотрясала мелкая дрожь, а руки ходили ходуном, как у застарелого алкоголика. Заболел? Но ведь еще несколько минут назад Юра был бодр и даже весел. И выглядел очень даже хорошо. Что же с ним случилось?

– Как там Лидия Никаноровна? В хорошем настроении или снова буйствует?

Может, мачеха встала не с той ноги и наговорила парню гадостей? Может, в этом причина Юркиного скверного вида? Подруги не знали, что и подумать. И теперь с нетерпением уставились на Юрку в ожидании его ответа.

Но прежде чем Юра ответил, откуда ни возьмись, появился Барс, который шмыгнул в приоткрытую дверь дома. И секунду спустя из дома вновь донесся его громкий плач. Как только раздался вой собаки, Юрку словно подменили. Все краски как‑то мигом вернулись на его лицо. Юрка покраснел, дико вскрикнул, взмахнул руками и выронил кружку с водой, облив ею подруг. Потом огляделся вокруг себя и, ничего не видя, совершенно внезапно кинулся бежать прочь.

– Стой!

– Куда ты?

– Что хоть случилось?

Но Юрка не ответил. Поняв, что разбираться им придется самим, подруги тоже двинулись к дому. Что же могло в доме до такой степени расстроить Юру и Барсика?

– Мне страшно, – прошептала Леся.

– Мне тоже как‑то не по себе.

– Может быть, подождать, когда наши вернутся?

– Может, и подождать.

Но, говоря это, Кира продолжала двигаться к дому. Что бы ни ждало подруг внутри, любопытство было сильнее. Оно терзало их подобно раскаленным щипцам. И подруги покорились неизбежному. Будь что будет, но они все‑таки войдут в дом!

Глава 7

Внутри дома царил полумрак. Лидия Никаноровна закрыла ставни на окнах еще с вечера. И теперь подругам пришлось хорошенько поморгать, прежде чем они смогли рассмотреть окружающие их предметы. В доме был порядок даже больший, чем при прежнем хозяине. Лидия Никаноровна вчера весь день суетилась по хозяйству. Она чисто вымыла полы, протерла всю мебель и расставила ее по своему вкусу.

Тем не менее атмосфера в доме была какая‑то гнетущая. Возможно, благодаря Барсу, который ни на секунду не затыкался.

– Барсик, милый, поди на улицу, – попросила его Кира.

Но Леся неожиданно схватила подругу за руку.

– Ты не находишь, что это очень странно?

– Что?

Леся кивнула в сторону кровати, на которой прежде спал Багор, а теперь Лидия Никаноровна.

– Барс воет так, что барабанные перепонки лопаются, а она спит!

В самом деле, сама Лидия Никаноровна никак не реагировала на происходящее в доме. Ни вой Барсика, ни разговор двух подруг, ни Юра не вывели эту даму из состояния покоя. Какое‑то время подруги молча смотрели в сторону кровати, а затем, не сговариваясь, шагнули к ней.

– Лидия Никано…

Договорить Леся не смогла. От страха неизвестности и волнения язык буквально прилип у нее к гортани. Кира держалась лучше своей подруги. Во всяком случае, говорить она не разучилась. И присутствия духа не потеряла.

– Чему быть, того не миновать!

И с этими словами Кира подошла к кровати, на которой лежала Лидия Никаноровна, и дотронулась до ее руки. Рука была ледяной и какой‑то окостеневшей. Кира невольно отпрыгнула назад, и у нее громко вырвалось:

– Господи Иисусе!

– Что там? – слабым умирающим голосом прошептала Леся. – Она спит?

– Какое там спит! Она мертва!

Леся издала громкое всхлипывание. Она уже давно поняла, что произошла новая трагедия. И только ждала подтверждения своим подозрениям.

– А-ах! – издала она слабый стон. – Мне плохо!

Кира подскочила к ней, помогая устоять на ногах:

– Да что же происходит на этом проклятом острове?!

Леся, которая думала о том же, разразилась в ответ слезами. Кира посмотрела на нее и поняла, что не вправе осуждать подругу. Леся не слабохарактерная. Просто такие дела выведут из себя любого. Кира и сама чувствовала, как к груди подступает дикая тоска и страх. Два трупа, обнаруженных ими за такой короткий промежуток времени, – это было уж слишком даже для сыщиц!

Подруги сами не помнили, как они выбрались из дома. Не могли они сказать и того, сколько времени провели на улице, сидя подле друг друга и ничего не говоря. Первой пришла в себя Леся:

– Как думаешь… что с ней?

– Удар, наверное. Аня предупреждала, что у ее матери гипертоническая болезнь.

– Неудивительно, при таком‑то весе.

Леся немного приободрилась. В конце концов, обе смерти произошли вследствие естественных причин. Багор утонул – горе, конечно, но случается. А Лидия Никаноровна умерла от болезни.

Тучные люди склонны ко многим заболеваниям. И гипертония – это только одна из бед. Вполне возможно, что у Лидии Никаноровны было также слабое сердце. Во сне давление поднялось, сосуды не выдержали нагрузки, один или несколько лопнули, и сердце, не получая необходимого питания, остановилось.

– Одно хорошо: она совсем не страдала.

Действительно, лицо у Лидии Никаноровны было умиротворенным и безмятежным. На губах играла нежная улыбка. Точно такую же улыбку подруги уже видели на лице покойницы раньше. Наверняка перед тем, как умереть, она снова считала денежки. Только деньги умели вызвать в Лидии Никаноровне приступ такой вот нежности.

Ну а кого еще ей было любить в этой жизни? Пасынка она ненавидела. Мужа презирала. А дочь утомляла и раздражала ее своими заботами. Самыми любимыми были для умершей женщины шелестящие бумажки. Но судьба издевательски посмеялась над женщиной. В тот момент, когда вожделенные денежки были уже на расстоянии вытянутой руки, Лидия Никаноровна умерла.

– Конечно, либо инсульт, либо инфаркт. Одно из двух, третьего не дано.

Но оказалось, что дано. И самое худшее поджидало подруг еще впереди.

Но пока что девушки об этом не знали. До вечера они просидели на берегу, строя предположения о том, как скоро вернутся Лисица и остальные. Юру подруги даже искать не стали. Мужику надо побыть одному, они его где‑то понимают. Никуда все равно не денется. Лодки на острове по‑прежнему нет. Кстати говоря, как и рации. Поэтому‑то девушкам и пришлось ждать, когда уже к вечеру на остров прибыли Лисица с друзьями. Они и вызвали полицию, послав капитана в Усть-Лугу.

Следователь не стал мешкать, он прибыл на остров уже ночью. И вот тогда‑то и выяснилась еще более страшная правда о случившемся.

Истомившиеся ожиданием, подруги встречали следователя и прибывшего с ним Витю в первых рядах.

– Мы так рады, что вы сразу же приехали, – кинулись они к следователю. – Спасибо вам!

– Это был мой долг, – сухо ответил следователь.

На сей раз следователь не шутил, и настроение у него было гаже некуда.

– Сначала муж, теперь жена… Странно мне все это, уважаемые граждане, ох странно!

А уж когда он зашел в дом и обследовал место трагедии, то лицо его и вовсе приобрело мрачное выражение. Он стоял над кроватью Лидии Наканоровны с таким скорбным видом, что Кира не выдержала.

– Вы сами‑то как? – шепотом спросила она у следователя. – Мы с Лесей как увидели тело, так чуть сами не умерли от волнения.