Несостоявшийся отпуск

Неожиданная помощь пришла в облике молодого человека с ротвейлером на поводке.

– Елизавета Дмитриевна, здравствуйте.

Лиза приветливо кивнула.

– Павло еще не приехал?

– Нет, Слава. Да он ведь и уехал не так давно.

– Зря Вы его отправили, сейчас бы отдыхали с ним здесь, – юноша кивнул в сторону пляжа.

Лиза погладила приблизившуюся к ней морду собаки и, как будто разговаривая именно с ней, ответила:

– Ну, во-первых, Павел достаточно взрослый мальчик, чтобы его можно было просто так куда-то отправить. А, во-вторых, в данный момент он на сплаве по реке Чусовой, так что, отдыхает он очень даже плодотворно. Ты вот лучше мне скажи, почему с ним не поехал? – Лиза посмотрела на парня, – Он ведь звал тебя с собой.

– Да куда ж я эту подругу дену? – Слава притянул к себе собаку, – Ну ладно, будете звонить, привет передавайте. До свидания. Пошли, Джина!

– Передам, Слава. До свидания.

– Павел – Ваш сын?

Переведя взгляд на Глеба, Лиза не сразу поняла о чем идет речь. Упорно соображая, что нужно этому созданию от нее, почему он не оставит ее в покое и, поняв, что на сегодняшний день задача эта неразрешима, ответила:

– Да. И это лучшее, что у меня есть. А у Вас есть дети?

Глеб отрицательно покачал головой.

– Ну ничего, это счастье у Вас еще впереди.

Взглянув на часы, Лиза в изумлении охнула – стрелки циферблата показывали без пятнадцати восемь вечера.

– Ничего себе! А время-то бежит… Раз уж Вы здесь и, я так понимаю, торопиться Вам некуда, может подбросите меня ближе к дому?

– С удовольствием. Только, Лиза, машина осталась на том месте, где мы с Вами расстались, и, чтобы Вам не возвращаться, предлагаю встретиться, – Глеб взглянул на часы, что-то подсчитывая в уме, – Предлагаю минут через десять встретиться вон там, – и указал рукой в направлении перекрестка метрах в стапятидесяти от этого места, – Договорились?

– Да, через десять минут.

– Все, я побежал.

Лиза осталась на скамейке. "Боже, какой бесконечный день!" Теперь начала чувствоваться усталость, хотелось тишины и покоя. Еще раз бросив взгляд на часы, Лиза встала и неторопливо пошла в направлении места встречи. Еще издали она поняла, что ждать не придется. Показывала дорогу в основном жестами, да редкими «направо-налево». Больше всего ей сейчас хотелось принять ванну, забиться в уголок дивана и забыться. Долго-долго спать. А, проснувшись, не помнить об этом дне, а если и вспоминать, то только, как о дурном сне.

– Следующий дом мой, первый подъезд, пожалуйста.

– Пожалуйста, – остановив машину так, чтобы не мешать проезжавшему мимо транспорту и прохожим, Глеб повернулся к Лизе, – Лиза…

– Нет… Нет, – резко и неожиданно даже для себя самой прервала его Лиза, – Остановитесь. Все. Я Вам бесконечно благодарна. Вы приняли такое участие в моей… – Лиза запнулась. Пытаясь найти подходящее слово в чем же он все-таки принял участие, совсем запуталась и чуть сумбурно продолжила, – Все благополучно завершилось, день заканчивается и завтра все пойдет своим чередом… И не надо никаких осложнений… Ни мне, ни Вам. Господи, говорю какую-то чушь! Всего хорошего, Глеб. – и, выскочив из машины, мгновенно скрылась в подъезде.

От досады Глеб стукнул кулаками по рулю. Все еще на что-то надеясь, он стал смотреть туда, где только что, как призрак, испарилась Лиза. Но ничего не происходило, а перед глазами была лишь исписанная и, по всем признакам, не единожды ремонтируемая дверь подъезда. Когда же, наконец, дверь открылась и из нее вышла бабуля с кошелкой в руках, Глеб так рванул с места, что эта милая бабулька, как-то неестественно подпрыгнув, быстро зашла обратно.

* * *

Оказавшись, наконец, дома, Лиза сбросила обувь. Почувствовав босыми ногами прохладу пола, решила, что такая прохлада необходима всему телу. Направляясь в ванную и предвкушая ожидаемое ее блаженство, Лиза услышала телефонный звонок.

– Ну вот, началось.

Вернувшись на кухню и сев в кресло, она сняла трубку. Услышав звонкий голос своей подруги, устроилась в кресле поудобнее, поняв, что это надолго.

– Лиза! Ну наконец-то! Ты где шляешься весь день? Звоню тебе с четырех часов. Ты в порядке? Лиза, ты меня слышишь?

– Да слышу, слышу. Привет, Зойка. У меня все нормально. Гуляла. На улице-то лето.

– На улице не лето, а ужас какой-то. Сказки мне не рассказывай… гуляла. Ты вроде говорила, встреча у тебя сегодня должна была быть решающая. Была? Все нормально? Ну говори же скорей, чего молчишь-то?

– Жду, когда ты замолчишь. Зой, давай потом, а? Я так устала…

– Так. Значит дело – дрянь. Слушай, ты что сейчас делаешь? У меня тут небольшой «межсобойчик», давай-ка ко мне.

– Ага, сейчас, да я чуть живая…

– Тем более. Посидишь, отдохнешь, пожрешь хоть, я ведь знаю твое меню, когда ты одна: утром – чай, в обед – чаек, вечером – чаище.

– Ошибаешься. Сегодня ела чебурек и мороженое.

– Значит у тебя был праздничный обед.

Лиза сидела, слушала, покачивая головой и удивлялась, как она столько лет выдерживает эту тараторку.

– Але, Лизка, ты меня слушаешь?

– Очень внимательно.

– Ты поняла, что я сказала? Давай собирайся, и ко мне. И никаких "нет".

– У тебя там кто? Опять клубовские? Сидите поете?

– Ой, вот давай только не будем… Да, поем.

Неожиданно у Лизы возникла сумасшедшая мысль.

– А выпить у тебя есть?

– Что-о-о?

– Плохо слышишь?

– Да нет, слышу хорошо, только, видимо, что-то не понимаю. Ты хочешь выпить? – делая удар на каждом слове, спросила Зоя.

– Да, хочу, – в тон ей ответила Лиза.

Некоторое время в трубке было молчание, зато потом в ухо Лизы вылился такой бурный поток слов, что пришлось убрать трубку от уха:

– Силы небесные! И она еще сидит и делает вид, что все прекрасно. Так, давай говори, через сколько времени тебя ждать. Только точно, ты ведь знаешь меня, я не отстану, буду звонить снова и снова.

– Ладно, все, успокойся. Приму душ и приду. Сколько сейчас времени? – взглянув на часы, продолжала, – Девятый час. К девяти буду у тебя. Все, бросаю трубку.

"День, кажется, имеет продолжение. Интересно, он все же закончится или нет?"

Добравшись, наконец, до душа и приняв на себя его волшебные струи, Лиза долго стояла неподвижно, наслаждаясь и чувствуя, как место усталости занимает блаженство и покой.

Промокнув тело полотенцем, она нагая прошла из ванной в спальню. Очень редко, только когда оставалась на некоторое время одна, она могла позволить себе такое – походить после душа голой. Ни с чем не сравнимое чувство!

Открыв шкаф и подумав, что бы одеть, Лиза достала белую футболку и спортивные штаны фирмы «Рибок». Это была ее любимая форма одежды, а так как на дворе был вечер и шла она не на званый ужин, то и выдумывать что-либо с одеждой не стала. Одевшись и мельком, перед выходом, взглянув на себя в зеркало, она, ругая себя и Зойку, вышла из дому. Идти было недалеко. Дома двух подруг разделяла только детская площадка. Дома сдавались друг за другом, только один зимой, а другой летом, и поэтому, когда, сначала Зоя, а потом и Лиза получили в этих домах по двухкомнатной квартире, их радости не было предела. Окно Зойкиной спальни чуть искоса смотрело в окна кухни и комнаты Лизы и, когда еще ни у той, ни у другой не было телефонов, у них существовал даже свой световой язык. Сейчас надобность в этом пропала, в районе построили телефонную станцию и телефон перестал быть проблемой.

Лизу уже ждали. Зойка что-то щебетала подруге на ухо и пихала ее к столу, где, уже специально для нее, был подогрет тушеный картофель, стояли какие-то салаты.

Поприветствовав Зоиных гостей, Лиза переставила предназначавшиеся для нее тарелки на дальний край стола и, как всегда, когда находилась в компании любителей авторской песни, очень скромно, не привлекая к себе внимания, стала слушать уже знакомые ей песни. Нельзя сказать, что Лиза не любила авторскую песню. Нет, многие ей очень даже нравились, но предпочтение она отдавала совсем немногим и, конечно же, профессиональным авторам. Она с удовольствием слушала записи Розенбаума, Дольского, Кукина, Вероники Долиной. А вот к таким певческим вечерам относилась с долей скептицизма. Зоя знала это, но не обижалась, и всеми правдами и неправдами старалась затащить подругу к себе, когда собирала у себя друзей единомышленников, тем более, что сама она с удовольствием пела и знала несчетное количество песен.

Зоя подсела к Лизе и шепотом спросила:

– Пить-то будешь?

– А я зачем сюда пришла? Песни слушать? – так же шепотом ответила Лиза вопросом на вопрос.

– Совсем с ума сошла. Ну-ка говори, что случилось?

– Ага, сейчас, вот только прерву это прекрасное пение и начну рассказывать.

– Ну и язва же ты! Осталась только водка.

Зоя встала и вышла в кухню. Вернулась с наполовину выпитой бутылкой «Русской», рюмкой и кружкой морса.

– Закусывай только, ради бога, и побольше.

Лиза налила полную рюмку водки, взяла ее и, подержав мгновение, затаив дыхание, выпила все до капли. От такого зрелища огромные глаза Зои стали еще шире, занимая все больше места на лбу, и, видя, что Лиза все еще не дышит, она стала подсовывать ей кружку с морсом:

– Запей же скорее!

Лиза запила. Дыхание вернулось. Взяв вилку, она налегла на картошку. Внутри прокатилась горячая волна, а затем эта волна стала преобразовываться в маленькие ручейки, которые непостижимым образом проникали во все отдаленные уголки тела. Сразу же появилось желание закурить. Лиза с удивлением поняла, что сегодня еще не курила и, даже, не вспомнила о сигаретах. Стараясь сообразить, что же послужило причиной такому редкому явлению, в голове Лизы вновь, как немое кино, прокрутился весь этот, наполненный событиями день. Чтобы никому не мешать, Лиза жестами дала понять Зое что она хочет и где взять то, что она хочет, знала, что у подруги всегда есть для нее заначка курева. Закурив и глубоко затянувшись, почувствовала легкое головокружение. А еще она почувствовала, что все сегодняшние передряги отходят куда-то за задний план. Не замечая, что мурлычет себе под нос мотив, подпевая Зойке и ее приятелям, Лиза вновь налила себе водки и, теперь уже долго не раздумывая, вылила ее в себя.

– Лизка, тебе же плохо будет, – чуть не плача пробормотала Зоя.

– Хуже уже не будет, – констатировала Лиза, – ты бы лучше рюмку побольше принесла, дала наперсток какой-то.

– Совсем крыша поехала?

– Ладно, буду пить из этой, – и, влив в себя очередную порцию водки, Лиза, теперь уже во весь голос, стала петь со всеми вместе "Если я заболею, к врачам обращаться не буду…" Зато перестала петь Зоя. Она только покачивала в такт головой и с тревогой наблюдала за подругой. Впервые в жизни она видела ее такой. Лиза никогда не могла пить водку, чуть-чуть шампанского, очень редко хорошего вина. И все! То, что Зоя наблюдала сегодня, не поддавалось никакому объяснению. Понимала, что что-то случилось, но и раньше, за время их долгой дружбы, случались не самые радостные дни. Бывали слезы, истерики, горы окурков, но никогда – водки.

Гости стали собираться и Зоя вышла в прихожую их проводить. Когда она вернулась в комнату, Лиза сидела откинувшись на спинку кресла с прикрытыми глазами. Бутылка была пуста.

* * *

Приехав в гостиницу и ворвавшись как вихрь в номер, Глеб рухнул на кровать. Уставившись в потолок, пытался разобраться, что же происходит. В голове не укладывалось, как он, всегда спокойный и уравновешенный, умеющий в любых ситуациях держать себя в руках и скрывать свои эмоции, вот уже второй раз за день злился на весь белый свет. Злился на кого? За что? Не найдя на потолке ответов, сел и уставился в окно. Видел, как с ошеломленным видом к нему подошел Виктор, помахал у него перед глазами ладонью и так же, не говоря ни слова, удалился на недосягаемое расстояние. Шеф был не в себе и с этим стоило считаться. Спустя еще пару минут Глеб так же быстро, как и вошел, вылетел из гостиницы, сел в машину и, почти автоматически, повел ее в том направлении, откуда совсем недавно вернулся. Всю дорогу внутри него спорили два человека. Один говорил "Ну и куда ты мчишься?", другой отвечал "Сам знаешь." "Ты даже не знаешь ее квартиры!" "Ничего, не такое находил." "И что же ты ей скажешь?" "Не знаю." "Может в любви признаваться будешь?" "Не знаю!"

Глеб притормозил. Что-то показалось ему знакомым. В подъезд дома, который находился напротив Лизиного, входила Лиза. "Кто у нее здесь? На свидание в спортивной форме она бы не пошла. Это даже к лучшему, буду ждать ее у подъезда." Теперь уже не торопясь, Глеб остановил свой «Джип» на том самом месте, где он в последний раз высаживал Лизу.

Чтобы скоротать время, Глеб стал слушать музыку. Не зная, сколько придется ждать, но надеясь, что не очень долго, поудобнее уселся на сидении так, чтобы видеть все подходы к дому. Настроившись во что бы то ни стало дождаться Лизу, Глеб почувствовал, что от принятого решения настроение несколько поднялось и, стараясь не думать, что же он ей все таки скажет, стал изучать все, что в этот момент попадалось на глаза.

Время тянулось медленно, но все же оно не стояло на месте. Незаметно наступили сумерки. Глеб несколько раз менял кассету в магнитоле и немного нервничал. Было бы глупо потерять столько времени впустую.

Ближе к полуночи внимание Глеба привлекли две фигуры. Они шли по направлению к детской площадке, но, как показалось Глебу, очень медленно и неуверенно. Глеб стал с интересом наблюдать за этой парочкой. Сначала он понял, что это женщины, потом то, что кто-то из них кого-то ведет. Но когда он увидел, как, дойдя до первой скамейки, одна из них плюхнулась на нее, а вторая, не зная, что делать, оглядывается по сторонам, понял, что, по крайней мере, одна из них пьяна. И совсем уж открыл рот от изумления и заморгал глазами – не кажется ли ему, когда в той, что упала на скамейку, он узнал Лизу. Вот это да! Опомнившись, Глеб вышел из машины, закрыл ее медленно приблизившись к двум "терпящим бедствие" дамам, спросил первое, что пришло ему в голову:

– Помощь нужна?

– Ничего нам не нужно! Идите куда шли! – быстро, скрывая за бравадой испуг, ответила спутница Лизы.

Глеб присел перед Лизой на корточки.

– Лиза, посмотри на меня.

– Она Вас не слышит и вообще ничего не соображает. А Вы, собственно, кто?

– Знакомый. А Вы?

– Я подруга Лизы, а Вас я что-то не знаю.

– А Вы что, – Глеб поднялся и встретился с ней взглядом, – всех ее знакомых знаете?

– До сих пор думала, что знаю.

Теперь уже оба смотрели на отрубившуюся Лизу.

– Это Вы ее так накачали?

– Ой, что Вы, – затараторила Зоя, – Сама не знаю, что с ней. Она ведь вообще не пьет, а тут водки полбутылки выпила. Я чуть с ума не сошла. Хотела у себя ее оставить, но эта особа такая упрямая, что собралась одна идти. Если бы Вы только видели, как мы спускались по лестнице…

– Представляю, – хмыкнул Глеб.

– Вот, а теперь ее надо поскорее увести отсюда, от лишних глаз. Не дай бог, еще кто-нибудь из учеников нарисуется, это будет финиш.

Глеб снова наклонился к Лизе, тихонько похлопал ее по щекам. В ответ Лиза промычала что-то невразумительное, махнула рукой и, не успели Глеб с Зоей охнуть, как она уже устраивалась на скамейке на ночлег.

– Ну совсем хорошо, – Зоя с надеждой смотрела на Глеба.

– Значит так, ключ от ее квартиры где?

– Вот он, – Зоя показала ключ, – Я у себя взяла, запасной, ее ключ я не знаю где.

– Давайте его мне, а сами идите домой. Тут я уж как-нибудь разберусь.

Глеб, быстро нагнувшись, подхватил Лизу на руки. "Господи, а легкая-то как одуванчик." Тут снова вмешалась Зоя:

– Я лучше с Вами…

– Зачем? – перебил ее Глеб.

– А Вы точно ее знакомый?

Глеб повернулся к ней вместе со своей ношей и очень красноречивым взглядом одарил сомневающуюся подругу Лизы.

– Ну хорошо, – отступила Зоя, – Хорошо. Утром я позвоню.

– Да уж, непременно.

Когда Глеб, неся свой драгоценный груз, вошел в подъезд и поднялся на первый этаж, он понял, что совершил непростительную ошибку: отправил подругу Лизы домой не узнав координаты Лизиной квартиры. "Олух, – ругался про себя Глеб, – не стучаться же теперь по квартирам спрашивая "Не подскажите где живет эта дамочка?" Еще кто-нибудь милицию вызовет. Или психушку." Очень осторожно, словно коробку с надписью "Не бросать! Стекло.", Глеб поставил Лизу на ноги и прислонил к стене. Тихо, молясь, чтобы никто не появился из живущих в этом подъезде, он стал трясти Лизу за плечи и спрашивать:

– Лиза, где твоя квартира? Лиза, очнись хоть на минутку. Лиза! Лиза, ну покажи, если сказать не можешь.

Лиза пошевелилась. С трудом смогла поднять руку только до груди, но вытянутым вверх пальцем указала направление.

– Молодец, девочка, это уже что-то.

Снова подняв ее на руки, Глеб поднялся на второй этаж, где процедуру допроса пришлось повторять заново. Но Лизе это, видимо, не понравилось. Заплетающимся языком она попыталась выразить свое недовольство.

– Я… Что… Туда… Сюда… – при этом смешно разводя руками, – Положи… как было, – и стала падать на Глеба.

Подхватив ее, Глеб, уже не отпуская, стал спрашивать:

– Лиза, дальше куда?

Она вновь показала пальцем вверх. Таким образом добрались до пятого этажа. Вновь поставив Лизу и, крепко держа ее, спросил:

– Куда теперь?

Увидев, что она продолжает показывать вверх, покачал головой и легонько ее тряхнул.

– Лиза, дальше чердак. Давай, открой глазки и постарайся осмотреться. Давай, давай, а то мы тут с тобой до утра будем выбирать себе квартиру.

Глеб еще раз, но уже посильнее, тряхнул ее. То ли подействовала тряска, то ли до сознания дошли слова Глеба, но Лиза чуть приоткрыла глаза, стала поворачивать голову в сторону дверей. Поворачивала только голову, так как повернуть все тело не было сил. Затем немыслимым усилием сделала шаг к одной из дверей, уткнулась в нее сначала лбом, потом грудью и стала медленно сползать по ней. Подхватив Лизу одной рукой и держа ее подмышкой, как снятое пальто, Глеб другой рукой сунул ключ в замочную скважину. Дверь открылась. Со вздохом облегчения он втащил Лизу в квартиру.

– Ну вот, кажется добрались.

* * *

Пошарив рукой по стене, Глеб нащупал выключатель и включил свет. Прихожая была небольшая, но уютная. На одной стене висело довольно внушительных размеров зеркало, напротив шкаф для верхней одежды.

– Посиди-ка здесь немного, – с этими словами Глеб усадил Лизу в угол. Голова ее упала на грудь, руки повисли вдоль туловища, а ноги, согнутые в коленях, как-то неестественно были повернуты в сторону.

– И как это тебя угораздило? – продолжал разговаривать Глеб, прекрасно понимая, что так можно говорить и с манекеном, – Ладно, надо тебя привести в чувство.

Быстро сориентировавшись, Глеб зашел в ванную и включил холодную воду, затем, подумав, добавил немного горячей. Вернулся за Лизой.

– Ну что, дорогая, пойдем принимать морские ванны.

Глебу, с его габаритами, было не совсем удобно управляться в сжатом до минимума пространстве, но он все же сумел развернуться и аккуратно посадил Лизу к себе на колени, наклонив при этом ее голову над ванной. Переведя льющуюся из крана воду в душ, Глеб, на всякий случай, покрепче прижал Лизу к себе, а затем обрушил на ее голову весь извергающийся каскад прохладной воды. Спустя мгновение Лиза попыталась сопротивляться, но сил для этого еще было недостаточно, а вот голос прорезался. С промежутками, чтобы глотнуть воздуха, можно было слышать: "Ой…мокро…оставь…сыро…холодно…" Когда Глеб почувствовал, что Лизу действительно начала пробивать мелкая дрожь, он отключил воду и быстро накинул ей на голову полотенце.

– Ничего, рыбка моя, зато завтра будет не так плохо, как могло бы быть.

С этими словами он перекинул ее через плечо и, внеся в ближайшую от ванной комнату, уложил на диван. Подложив под голову подушку и еще раз протерев полотенцем волосы, увидел расширенные, ничего непонимающие глаза Лизы.

– Бандит… – это были последние ее слова на сегодняшний вечер.

Вскоре она уже спала, спала хоть и не совсем спокойно, но крепко. Посидев еще некоторое время рядом, Глеб понял, что, по крайней мере, до утра этой «пьянице» ничего уже не надо будет, и решил осмотреться. Комнату, в которой он сейчас находился, скорее можно было назвать маленькой, хоть и вмещала она достаточно много мебели. Здесь был и старинный письменный стол, "наверное, бабушкино наследство" – подумал Глеб, и трехстворчатый шкаф, кресло-кровать и, что больше всего привлекло внимание Глеба, книжный шкаф, полностью наполненный книгами. Глеб подошел и стал рассматривать. Это были, в основном, произведения по школьной программе, было много всевозможных словарей и энциклопедий и множество книг по изучению компьютеров. "Комната эта, видимо, вотчина сына. Павел, кажется. Пойдем посмотрим, что в другой". Вторая комната была гораздо больше первой и, что в ней поразило Глеба – огромная, во всю стену библиотека. "Шикарное зрелище" – с восторгом подумал Глеб. В комнате не было ничего лишнего, кроме книг – мягкая мебель, телевизор, видеомагнитофон и на полу огромный, во всю комнату, ковер.

В квартире был наведен такой порядок, какой бывает, наверное, только в музеях. Сразу видно, что в данный момент женщина находится в квартире одна и с упоением наслаждается этой чистотой. Еще раз окинув взглядом комнату, Глеб направился в кухню. Вот это помещение было действительно большим, в нем, кроме кухонного гарнитура и холодильника, уместились еще два кресла и гостиный стол. Осмотрев таким образом всю квартиру, Глеб пришел к выводу, что находится в, так называемой, двухкомнатной квартире "улучшенной планировки". Вернувшись в комнату к Лизе, он расправил кресло-кровать, нашел в шкафу подушку и с удовольствием растянулся на этом ложе. Ощущая приятную усталость, Глеб не замечал, что ноги его свешиваются с кресла, а плечи почти упираются в боковые стенки. В открытое окно тянуло прохладой, поэтому духоты в комнате не чувствовалось. Слушая тихое посапывание Лизы, Глеб сам, в конце концов, безмятежно уснул.

* * *

В голове били колокола!.. И не просто били, а со звоном, который начинал усиливаться даже при малозаметном движении. Веки тяжелым грузом давили на глаза. Хотелось избавиться от всего, от звона и боли, от тяжести не только век, но и во всех частях тела. И еще от сухости во рту. Как хотелось пить!

Лиза, проснувшись, уже некоторое время лежала с закрытыми глазами, боясь открыть их. Пытаясь вспомнить все происшедшее с ней за последние сутки, она никак не могла соединить воедино всю цепь событий. Растерзанная алкоголем память сопротивлялась и выдавала только некоторые мгновения, достаточно ясные до прихода к Зойке и туманные после. Лизу передернуло, что не замедлило отозваться болью в голове. Тихонько застонав, она все же решилась и приоткрыла глаза. В комнате было светло и тихо. Откуда-то издалека слышался шум улицы, но это не мешало, наоборот, говорило о том, что хоть со слухом все в порядке. Окончательно открыв глаза, Лиза обвела взглядом свои родные пенаты и была довольна уже тем, что находится у себя дома. "Бедная, Зойка! Намучилась, наверное, со мной. Надо будет позвонить ей, придется, правда, выслушать обличающую всю мою суть речь… Но сама виновата. Идиотка! Лежи вот теперь и помирай. Даже воды подать некому…" И, как бы в ответ этим, жалеющим себя мыслям, Лиза услыхала осторожные шаги. "Ну, слава богу, Зойка, я знала, она верный друг и в беде не оставит". Но когда, смотря снизу вверх и наблюдая, как перед ней появляется фигура, ничего общего не имеющая с фигурой подруги, смогла лишь подумать: "О, нет, только не это…"

– Ну вот, кажется, начинаем оживать. Как ты? – не дождавшись ответа Глеб продолжал: – Что я спрашиваю! И так понятно, головка бобо, во рту кака. Угадал?

– А Вы что, алкоголик? – от произнесенных слов в голове затрещало. Непроизвольно Лиза сморщила лоб, поднесла к нему руку и застонала.

– Нет, я не алкоголик, и такое состояние мне известно именно поэтому. И еще я знаю, что тебе сейчас надо. Полежи минуточку спокойно, – с этими словами Глеб вышел из комнаты.

"Можно подумать, что я могу еще что-то сейчас делать, кроме как спокойно лежать" – вслед ему подумала Лиза. "А хотелось бы… Хотелось бы встать и напинать этой наглой и все знающей харе. Что он возомнил из себя? Ходит-бродит как у себя дома. Кто его впустил? Не ночевал же он здесь!? А если… Дура! Да ты с вечера – бревно, господин дерево, а туда же… Пора лечиться, и лучше у психотерапевта." Для успокоения своих мыслей Лиза обшарила себя рукой и с удовольствием поняла, что ничего на ней не убавилось и не прибавилось. Появился Глеб с чашкой кофе в руках.

– Вот, черный горячий кофе, в меру сладкий, то что приведет тебя в чувство.

– А мы уже на "ты"?

– Давно. Кстати, ты первая перешла, сам бы я не посмел, – при этих словах Глеб, как бы ненароком, только лишь для того, чтобы поставить чашку на стол, отвернулся от Лизы; надо было скрыть смеющиеся глаза и придать своему лицу серьезный вид.