Во имя долга

Juliet Black

Во имя долга

«Во имя долга они пожертвовали всем.

Но сердце не подчиняется приказам.»

Глава 1

Подвал Каморры пах железом и плесенью. Лампа висела низко, её свет блестел на металле, превращая тени в ножи.

Варго Драк стоял рядом с отцом ― Альваро, капо Каморры. Чуть сбоку, в кресле, сидел дон Рафаэле Карбонаро, глава Каморры, мужчина уже в возрасте, но по-прежнему опасный, как хищник. Его седина только подчеркивала взгляд, острый, как клинок.

Позади, у стены, держал руки в карманах Теоран Грант. Его глаза были такими же мрачными, как у Варго, но уголки губ едва заметно играли, будто он видел в этой тьме что-то смешное. Он всегда был там, где Варго, с самого детства ― и всегда оставался немного огнём рядом с его холодом.

В углу, тихий, с лицом без выражения, стоял капитан Мальво. Слизняк, тень, человек, который всегда был и всегда будет. Липкий, скользкий, но верный Каморре ― так говорили.

В центре стола лежал металлический браслет с острыми шипами и нож с узким лезвием.

Перед ними стоял юноша, новый. Его дыхание было частым, но глаза оставались твёрдыми.

Альваро поднял нож. Его голос прозвучал так, что даже стены подвала будто вжались внутрь:

– Ладонь.

Юноша протянул руку. Лезвие рассекло кожу, кровь пошла густо и упала на браслет. Капли скользили по металлу, застревая на шипах. Браслет будто ожил, пропитываясь кровью.

– Теперь твоя кровь впиталась в металл, – сказал Альваро. – Этот браслет – твой долг. Снять его сможет только смерть.

Новенький сжал зубы, взял браслет и сам надел его на руку. Шипы впились в кожу, кровь снова выступила.

– Клятва, – произнёс Альваро.

Юноша ответил дрожащим, но твёрдым голосом:

– Связан кровью.

– Скован долгом.

– Свободен лишь в смерти.

Тишина легла тяжёлым грузом. Дон Рафаэле чуть наклонил голову. Варго не шелохнулся, только смотрел холодным взглядом, будто измеряя новобранца. Теоран тихо хмыкнул:

– Если не умрёшь от шипов, значит, годишься.

Несколько человек позволили себе нервный смешок. Но он мгновенно оборвался, когда Варго поднял взгляд ― ледяной, устрашающий.

Альваро положил руку на плечо новому солдату:

– Добро пожаловать в Каморру.

Дом Драков всегда пах кофе и сигарами. Утро было тихим, но эта тишина была натянутой, как струна – в ней жила тревога, которую чувствовал каждый в доме.

Элена, мать, свет этой семьи, накрывала стол: свежий хлеб, сыр, чашки с густым кофе. Её движения были привычными, мягкими. Улыбка – тёплая, почти домашняя. И только внимательный взгляд мог заметить, как в уголках глаз поселилась усталость. Она всё ещё верила, что способна удержать этот дом от мрака, но знала – стены уже давно пропитаны войной.

Николь сидела напротив, вытянувшись в кресле. Двадцать лет, а в её взгляде уже застыла сталь. Красивая, но не по-девичьи, в ней было слишком мало наивности и слишком много реальности. Пальцы привычно держали чашку так, будто это оружие. Она выросла в этом мире, и её детство закончилось раньше, чем она научилась по-настоящему улыбаться.

– Опять уйдёшь до вечера? – спросила Николь, не сводя глаз с брата.

Варго сидел неподвижно, широкие плечи словно давили на стул. Его взгляд был холодным, голос – ещё холоднее.

– Работа.

Слово, произнесённое им, резануло воздух, как нож.

Теоран откинулся на спинку стула, скрестив руки. Его усмешка – жёсткая, с огнём в глазах.

– Работа у нас одна. Сначала кровь, потом разговоры.

Элена подняла глаза от стола и бросила на него взгляд – мягкий, но строгий, тот, что заставлял даже самых упрямых мужчин замолчать.

– Хоть раз не говори о крови за завтраком, Тео.

Теоран лишь усмехнулся шире, но ответ держал при себе. Он уважал Элену, и это было видно даже в том, как он замолчал.

Дверь отворилась, и в комнату вошёл Альваро Драк – глава дома. Строгий, собранный, в идеально сидящем костюме, он излучал силу, к которой невозможно было привыкнуть. Он наклонился и поцеловал Элену в лоб. Она на миг закрыла глаза, будто собирая в этом касании спокойствие.

– Сегодня встреча с дон Рафаэле, – произнёс Альваро, голосом, который не предполагал вопросов.

Элена кивнула, но её пальцы едва заметно дрогнули, когда она придвинула чашку ближе к мужу.

– Береги себя, – сказала она тихо. – И его тоже. – Её взгляд скользнул к Варго.

– Вернёмся к ужину, – коротко бросил Альваро.

Николь положила чашку, встретив взгляд брата. В её глазах не было ни страха, ни сомнений – только твёрдость.

– Возвращайтесь. Вы оба – наша опора.

Варго задержал на ней взгляд. Холодный, как лёд, но в глубине – огонь, который редко кто замечал. Он видел в Николь ту же силу, что жил в нём самом.

Тишина снова повисла. Тяжёлая, как камень, и каждый понимал: день только начинается, а воздух уже пахнет грядущей кровью.

Встреча должна была пройти в старом здании у моря. Каменные стены, пропитанные солью и временем, знали цену предательству и крови. Варго приехал с отцом, Альваро, и доном Рафаэле. Теоран ехал в другой машине, прикрытием.

Мальво, как всегда, был рядом с доном. Тень, от которой невозможно было избавиться.

Варго молчал всю дорогу. Напряжение гудело в висках. В этом мире слабость стоила жизни, и даже дорога на встречу казалась ему шагом в ловушку.

Они вошли в зал. Столы, кресла, запах сигар и коньяка. Несколько старших капо переговаривались – всё выглядело привычно.

И вдруг – взрыв.

Вспышка ослепила, потолок рухнул, окна разлетелись на осколки. Варго отбросило к полу. Второй удар раскрошил стену, зал накрыло пылью и криками.

Он поднялся на колени и увидел.

Отец лежал на каменном полу, грудь разорвана осколками. Кровь текла ручьём, пропитывая одежду. Дон Рафаэле был в кресле – голова запрокинута, глаза стеклянные.

– Отец! – голос Варго был рваным, но не сломанным. Он кинулся к телу, пальцы вцепились в плечо, но дыхания уже не было.

Теоран ворвался в зал с пистолетом, лицо в крови и пыли. Он замер, увидев Варго над телом Альваро.

Варго поднял голову. Его глаза были чернее ночи, пустые и полные ярости. Он встал, кровь капала с ладоней, и голос его прозвучал так, что стены дрогнули:

– Все ответят. Каждый. За моего отца. За дона. За это.

Эти слова были не обещанием – приговором.

Он шагнул через обломки, и люди расступались, боясь даже посмотреть ему в глаза. Потому что все видели: Варго Драк в эту минуту стал не человеком. Он стал чудовищем, и Каморра отныне знала, что её будущее будет написано кровью.

В морге пахло хлоркой и смертью.

Варго стоял над телом отца. Смотрел не на лицо ― на руки. Руки, которые учили его держать нож, руки, которые показывали, как бить, чтобы противник не встал. Теперь они были неподвижны.

Теоран ходил по комнате, как зверь в клетке, готовый разорвать любого.

– Это подстава, – рыкнул он. – Это сделала одна из групп. Может, Скампия. Может, кто-то из Форчеллы. Но это наши. Чужие так не пробрались бы.

– Молчать, – холодно сказал Варго.

Он провёл пальцем по шраму на ладони отца, тот самый, что всегда бросался в глаза.

– Я услышал, – тихо произнёс он.

Мальво стоял у двери. Его тень ложилась длинной полосой на пол. Он казался готовым служить, как всегда. Но в его тишине было что-то вязкое, что-то неприятное, будто от прикосновения к слизняку.

Дом Драков погрузился в траур.

Элена сидела у окна, руки сложены на коленях. Её лицо было спокойным, но глаза ― бездонными. Она была светом, но этот свет теперь дрожал, словно пламя свечи на ветру.

– Он клялся, что вернётся, – сказала она тихо, когда Варго вошёл в гостиную.

Варго остановился, высокий, чёрный костюм, лицо каменное.

– Он вернулся, – сказал он. – Только не так.

Николь стояла у камина. Ей было двадцать, и в глазах её была не боль ― сталь. Она знала этот мир и никогда не питала иллюзий.

– Теперь твоя очередь, брат, – сказала она. Её голос не дрогнул. – Они убили отца. Они убили дона. Они думают, что мы будем сидеть и плакать. Но мы ― Драк.

Элена подняла взгляд. Её глаза блестели.

– Варго… не потеряй себя. Ты мой сын.

– Я уже потерял, – сказал он холодно. – В ту секунду, когда отец упал.

Он развернулся и ушёл.

За ним, как всегда, шагнул Теоран.

После похорон Неаполь закипел.

Смерть дона Рафаэле и Альваро Драка превратила Каморру в хаос. Улицы шептали, бары спорили, клубы закрывались, а капо переглядывались с жадными глазами.

Каждый хотел кусок.

Никто не хотел признать чужую силу.

Собрались все ― старшие и младшие, группировки из Форчеллы, Поггиомарино, Скампии. Они переговаривались, договаривались за спиной, объединялись мелкими стаями, думая, что смогут вырвать власть.

Но Варго уже решил: Каморра будет его.

Подвал снова был полон. Воздух давил, стены будто слушали каждое слово.

– Смерть дона Рафаэле оставила пустоту, – сказал один из капо. Толстый, с тяжёлым золотым крестом на груди. – Каморра должна выбрать нового главу.

– Мы все равны! – отозвался другой, из Форчеллы. – Пусть каждый решает за себя. Пусть деньги и улица скажут, кто сильнее.

Гул голосов рос, перерастал в спор. Люди кричали, перебивали друг друга, пахло потом, страхом и алчностью.

Варго молчал. Стоял у стены, руки за спиной, взгляд ― ледяной. Теоран рядом, его глаза блестели яростью и весельем одновременно, он ждал только знака.

– Сын Альваро ― ещё мальчишка! – выкрикнул кто-то. – Он думает, что сможет удержать всё? Нет! Каморра не игрушка для детей!

Смех прокатился по залу.

Теоран усмехнулся первым. Его улыбка была острой, как лезвие.

– Хотите проверить? – сказал он. – Давайте посмотрим, кто отсюда выйдет.

Смех стих.

Варго шагнул вперёд. Его лицо было спокойным, глаза ― холодными.

– Вы хотите делить власть? – тихо сказал он. Его голос не повышался, но каждый услышал. – Делите её в аду.

В ту же секунду он вынул пистолет. Выстрел ударил в лоб толстого капо с золотым крестом. Голова откинулась назад, тело рухнуло на стол.

Крики, хаос, оружие выхватили сразу. Теоран рванул вперёд, словно зверь, стреляя короткими сериями. В воздухе запахло кровью и порохом.

– Назад! – орал кто-то. – Он сумасшедший!

– Нет, – холодно сказал Варго, шагая через тела. – Я ― ваш новый дон.

Он стрелял не торопясь, выбирая цели. Каждый выстрел был приговором. Те, кто пытался бежать, падали спиной к двери. Теоран смеялся, как безумный, добивая тех, кто ещё шевелился.

Мальво всё это время стоял в углу. Его лицо было бледным, глаза скользили за Варго, будто он отмечал каждое его движение. Он не вмешивался, только ждал конца. Слизняк, тень, которая всегда остаётся.

Через десять минут зал был залит кровью. Тела лежали на полу, крики стихли.

Тишина.

Варго вытер лицо рукавом, на котором была кровь. Его глаза сверкнули.

– Теперь вы знаете, кто я, – сказал он. – Каморра ― моя.

Следующие недели стали адом.

Каждый клуб, каждая арена, каждая улица должна была решить, кому принадлежать. Те, кто выбирали не Варго ― исчезали. Сначала их люди. Потом их семьи.

Он действовал быстро и жестоко. Его руки всегда были в крови, и улицы начали шептать новое имя:

Судья.

Он не просил признания ― он заставлял.

Не ждал поклонов ― он ломал.

Не искал уважения ― он вселял страх.

Теоран был рядом всегда. Он шёл вперёд, как огонь, как хаос, смеялся, когда кровь брызгала ему на лицо. Его весёлость была страшнее самой ярости.

Мальво оставался капитаном. Тень, липкий и неприятный, но всегда там, где надо. Его слова были мягкими, голос вязким, но он продолжал служить Каморре ― и теперь Варго.

А дома всё было иначе.

Элена сидела у окна. Её лицо оставалось светлым, но глаза гасли всё сильнее. Она была единственным лучом в доме, полном оружия и крови.

Николь держала семью. Ей было двадцать, и в её голосе не было ни слёз, ни слабости. Она знала, в каком мире родилась.

– Ты делаешь всё правильно, – сказала она брату, когда он вернулся с очередной «встречи». – Иди до конца. Если ты не удержишь Каморру, нас просто сотрут.

Элена подняла на неё глаза.

– Николь… не толкай его в бездну. Он и так там.

Николь опустила взгляд, но не дрогнула.

– Мы ― Драк. Мы не умеем по-другому.

К концу месяца Неаполь уже знал нового босса. Люди не говорили его имени вслух. Они шептали: Судья.

Варго стоял у окна своего кабинета. Под ним горел город. В глазах его был лёд.

Он поднял руку, сжав кулак, и тихо произнёс слова, что стали его жизнью:

– Связан кровью. Скован долгом. Свободен лишь в смерти.

И весь Неаполь понял: Каморра принадлежит Варго Драку.

Глава 2

Пять лет спустя.

Неаполь давно принял нового хозяина. Имя Варго Драка теперь звучало тихо, как молитва, и страшно, как приговор. «Судья». Никто не спорил – Каморра была его.

Чёрная машина остановилась у входа в «Monte Nero». Толпа дернулась назад – будто ветер сдул. Варго вышел первым. Высокий, строгий, взгляд ледяной. За ним – Теоран Грант. Если Варго был холод, то Тео – пламя. Улыбка на губах, но глаза – острые, опасные.

– Ты всегда так входишь, будто весь мир твой, – хмыкнул Тео, пока охрана открывала им проход.

– Мир и есть мой, – спокойно бросил Варго.

В клубе пахло потом, алкоголем и дорогими духами. Музыка гремела так, что сердце билось в такт. Но когда Варго шёл сквозь толпу, даже музыка будто стихала. Люди расступались, не поднимая глаз.

VIP-зал встретил их приглушённым светом и кожаными диванами. На столе – виски, лёд, сигары. Несколько женщин уже ждали. Блондинка бросилась к Варго, положила руку ему на плечо.

Он даже не посмотрел. Резкий хлопок по её ягодице заставил её вздрогнуть.

– Сиди. И молчи, – сказал он холодно.

Она улыбнулась натянуто, опустилась рядом, будто её посадили силой. Вторая, шатенка, потянулась к его галстуку. Варго перехватил её запястье, сжал. На секунду. Этого хватило, чтобы она побледнела.

– Я сказал – молчите.

Тео рассмеялся, наливая им обоим виски.

– Вот за это я тебя и люблю. Даже женщины у тебя дрессированные.

– Убираю шум, – спокойно ответил Варго и взял стакан.

Они молча выпили. Музыка снизу доходила глухим эхом.

– К делу, – начал Теоран, откинувшись на диван. – Ндрангета. Калабрийцы. Они не хотят войны. Боятся. Предлагают сделку: поставки, терминалы, налоги смешные.

– Боятся правильно, – сказал Варго.

– Я бы даже сказал, панически, – хмыкнул Тео. – После того, как ты выжег Форчеллу, они пересчитали кости. Теперь им проще заплатить, чем хоронить.

Варго сделал глоток, поставил стакан. Его голос был спокоен, но в словах звенел металл:

– Мир у них стоит не денег. Мир у Ндрангеты – это традиции. Кровь. Семья. Брак.

Тео прищурился, в глазах загорелся огонёк.

– Подожди… ты хочешь сказать…

Варго поднял взгляд. Тяжёлый, холодный, как лезвие. Он сказал тихо, отчётливо:

– Их дочь.

Тишина упала мгновенно. Даже женщины замерли, будто понимали, что сказано что-то страшное.

Тео откинулся назад, присвистнул.

– Ты чёртов поэт, брат. Скажи сразу: ты хочешь, чтобы они связали себя узлом, который не разрезать.

– Именно, – холодно кивнул Варго. – Мир покупают не бумажкой. Мир покупают кровью. Пусть приведут ко мне свою дочь. Тогда я поверю.

– Жёстко, – усмехнулся Тео, но улыбка вышла нервной. – Даже для тебя.

– Я не играю в дружбу, – сказал Варго. – Если они хотят избежать войны – пусть заплатят самым дорогим.

Шатенка рядом сглотнула, глаза расширились. Блондинка перестала дышать. В этой комнате даже музыка снизу перестала казаться весёлой – всё превратилось в холод.

Тео взял сигару, закурил, выпустил дым и сказал, чуть мягче:

– Ну что ж… Калабрия ещё не знает, что их ждёт.

Варго налил себе ещё.

– Сообщи им мои условия. Пусть знают: мира не будет – пока их дочь не станет моей.

Варго молчал. Женщина рядом попыталась коснуться его руки. Ошибка.

Он поднял взгляд, и в ту же секунду его пальцы сомкнулись на её запястье. Движение – резкое, как выстрел. Она не успела вскрикнуть: он поднял её, поставил на ноги и повёл к боковой двери.

– Варго… – только и выдохнула она.

Он распахнул дверь и толкнул её внутрь. Комната была тёмная, с низким светом, диван и столик. Дверь захлопнулась, отрезав музыку.

Она сделала шаг назад – и тут же ударилась спиной о стену. Варго стоял вплотную. Его рука легла на её горло. Не душил, но держал так, что воздух стал дороже золота.

– Ты думала, можешь прикасаться ко мне? – его голос был низким, глухим, опасным.

Её сердце билось в горле. Она не смогла ответить.

В следующее мгновение он впился в её губы. Не поцелуй – удар. Жёстко, требовательно, без разрешения. Его пальцы сильнее сжали её горло, вторая рука прижала талию к стене. Она задрожала, но не оттолкнула его – наоборот, пальцы вцепились в его плечи, словно хватаясь за шторм.

Его дыхание было горячим и тяжёлым, её – сбивчивым, коротким. Она чувствовала, что вся во власти – и не хотела иначе.

Варго оторвался на секунду, холодные глаза прожгли её насквозь.

– Молчи, – сказал он. – Пока я не разрешу.

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

И он снова впился в неё, жёстко, властно, так, что весь мир исчезал – кроме его рук, его силы и её дрожащего тела под ним.

Ндрангета. Семья Форте

Ндрангета всегда жила по своим правилам. В отличие от Каморры, где власть забирали силой, здесь решала кровь. Узы семьи были нерушимы. Каждый шаг утверждался традицией. Каждый союз закреплялся браком, а каждое предательство каралось так, что имя вырезали из памяти.

Для них семья была храмом, а мир – лишь продолжением фамилии.

Алисия Форте была светлой среди этой мрачной системы. Голубые глаза, светлые волосы – почти ангел. Но те, кто знал её ближе, понимали: под этой ангельской внешностью был характер, способный ранить сильнее лезвия.

Она выросла без матери – та умерла от болезни, когда девочке был всего год. С тех пор рядом с ней всегда была няня Луиза. Женщина мягкая, добрая, словно сама святая, но при этом несгибаемая, когда дело касалось её подопечной.

Отец, Альфредо Форте, был строгим, суровым и непреклонным. Для Ндрангеты он был боссом, для дочери – каменной стеной и учителем. Он не прятал от неё правду: Алисия знала, чем живёт семья, знала цену крови, цену сделки, цену брака. Он готовил её к жизни в мире, где нельзя было быть слабой. Но при этом он любил её – единственную, ради которой позволял себе мягкость.

Старший брат, Ринальдо, был его противоположностью. Жестокий, горячий, безжалостный – он уже был капо и держал улицы так, что их боялись. Но Алисия была для него единственным исключением. Её он любил больше, чем себя, и готов был рвать любого, кто к ней прикоснётся.

Кабинет Альфредо был тяжелым, как сама власть. Тёмное дерево, карта Калабрии на стене, на столе – телефон и бокал с вином.

Телефон зазвонил. Голос на другом конце сообщил то, что потрясло даже его: Варго Драк требует дочь.

Альфредо замер. Его лицо стало каменным, но в глазах мелькнуло удивление. Он положил трубку и глубоко вдохнул.

– Дочь… – тихо повторил он. – Во имя долга.

Дверь распахнулась – влетел Ринальдо. Он уже знал. Его лицо было перекошено яростью.

– Никогда! – заорал он, ударив кулаком по столу так, что бокал перевернулся. – Никогда она не достанется этому ублюдку из Неаполя!

Альфредо медленно поднял взгляд. Его голос был низким, тяжёлым, как удар колокола:

– Ты забылся, сын. Решаю здесь я.

– Отец! – Ринальдо шагнул ближе, глаза горели. – Это унижение! Ты хочешь выдать её за зверя? За того, кто резал людей, как скотину?!

– Хочу мира, – отрезал Альфредо. – Каморра сильнее нас. Сейчас война – это смерть. Ты хочешь войны? Твоей крови хватит на три дня, и всё.

Ринальдо сжал зубы, вены вздулись на висках. Но он знал: спорить дальше – значит бросить вызов отцу.

– Я не приму этого, – процедил он сквозь зубы.

– Иди. – Голос Альфредо стал грубым. – Остынь. Пока я не решил сломать тебе руку за то, что ты забыл, кто здесь хозяин.

Ринальдо резко развернулся и вышел, хлопнув дверью так, что дрогнули стены.

Альфредо остался один. Он налил себе новое вино, сделал глоток и глубоко вздохнул. Затем нажал кнопку звонка.

В комнату вошла Луиза. Седые волосы, мягкие глаза, руки, в которых Алисия всегда находила тепло.

– Позови её, – сказал Альфредо.

– Синьор, – поклонилась она и пошла за девочкой, которая должна была стать залогом мира.

Альфредо сидел в кресле, пальцы постукивали по бокалу с вином. Когда Алисия вошла, его лицо разгладилось, будто на миг он перестал быть доном и снова стал просто отцом.

– Доченька, – сказал он мягче, чем обычно. – Как дела с твоим фондом?

Алисия улыбнулась чуть светлее, чем позволял этот дом.

– Хорошо. Вчера мы открыли новое крыло в приюте. Дети получили книги, игрушки. – Она на миг оживилась. – Там была девочка, копия меня в детстве. Та же улыбка…

Альфредо слушал и кивал. В его глазах мелькнула теплота, но вскоре он тяжело вздохнул. Положил бокал на стол и посмотрел прямо на дочь.

– Я получил ответ из Неаполя, – сказал он глухо.

Алисия нахмурилась.

– От Каморры?

– От Варго Драка. – Имя прозвучало, как камень, упавший в воду. – Он согласен на мир. Но на своих условиях.

Она ждала.

– Он требует брака, – продолжил отец. – С тобой.

Несколько секунд стояла тишина. Алисия не отводила глаз, только пальцы её сжались на подлокотнике кресла.

– Варго Драк, – тихо повторила она. – Судья.

– Про него ходят слухи, – голос отца стал резким. – Что он зверь. Что он топил клубы в крови. Что он не знает жалости.

Алисия посмотрела прямо, её глаза сияли нежным, но твёрдым светом.

– Все мужчины в этом мире такие, папа. Ты сам это знаешь.

Альфредо опустил взгляд, будто слова ударили его.

– Я не хотел бы такого для тебя. Я бы хотел, чтобы у тебя был муж по любви.

Она улыбнулась грустно.

– В нашем мире мало мужчин, способных любить.

Его пальцы дрогнули на бокале. Он протянул руку, накрыл её ладонь своей.

– Это твой выбор, Алисия. Я не заставлю. Никогда.

– Это мой город, – тихо ответила она. – Моя семья. Это мой долг. Если ценой мира стану я – значит, так и должно быть.

Она подняла глаза, и в её взгляде было всё: нежность, решимость и свет, который не могла задушить мафия.

Альфредо сжал её руку сильнее и кивнул.

– Тогда ты моя гордость.

– Нет, – сказала Алисия мягко, но твёрдо. – Я всего лишь твоя дочь.

Альфредо долго молчал, вращая бокал в руках. Потом поднял глаза на дочь.

– Если я соглашусь, – сказал он тихо, – то только по нашим правилам. Помолвка, знакомство, свадьба. Всё как должно быть у Форте. Мы не будем подстраиваться под них.

Алисия кивнула. В её глазах не было страха – только понимание.

– Я согласна, – произнесла она. – Это цена мира.

Отец нахмурился, пальцы его сжались на бокале. Он потянулся и накрыл её руку своей.

– Дочка… ты уверена?

Она улыбнулась едва заметно, и эта улыбка была мягкой, но твёрдой.

– Да, отец. Не переживай. Я справлюсь.

Он кивнул, и в его взгляде впервые за этот вечер отразилась не власть, а боль – и гордость одновременно.

Алисия тихо закрыла за собой дверь и на секунду прижалась к ней спиной. Воздух в её спальне казался другим, легче, чем в тяжёлом кабинете отца, но мысли давили так, что дышать было трудно.

Она медленно прошла к окну, отдёрнула занавеску и посмотрела на сад. Ночь была прозрачной, и в темноте светились фонари, будто редкие звёзды. Всё выглядело спокойно, но внутри неё бушевала буря.

Брак с Варго Драком…

Слухи о нём она слышала давно. Его называли Судьёй, зверем, человеком без жалости. Одни говорили, что он холоден, как лёд. Другие – что он жесток и топил улицы в крови. Никто не говорил о нём хорошего.

Может ли рядом с ним быть счастье?

Она закрыла глаза, прижала ладонь к груди. Ей хотелось верить, что всё может быть иначе. Что, может быть, за его именем скрывается мужчина, способный хотя бы на уважение. Но сердце подсказывало обратное: чудовище редко меняется.

Если он и правда такой… счастья мне не видать.

Губы дрогнули, но она выпрямилась, словно бросая вызов собственным мыслям.