Неотступный преследователь

От услышанного пришлось замереть и перестать моргать.

Я была в шоке, что мама оказалась права, сказав, что Эванс за меня заступился, да и кто бы мог подумать, что, ненавидя, он решит заступиться?

– Ты… подрался с ними из-за меня?

– Я никогда не дам тебя в обиду, Адри, – с серьезностью проговорил он. – Никому и никогда, какая бы ситуация не происходила.

Адриан:Прошлое.

Ее серые глаза… Я чертовски возбуждался каждый раз, когда Адриана смотрела на меня с повышенным вниманием, которое в прошлом было только в мечтах. Сидя на сыром песке, пришлось часто ерзать, не выдавать перевозбуждение, чтобы не спугнуть, но при любом взгляде в ее сторону я заводился сильнее, представляя самые грязные мысли. Хотелось взять ее прямо на пляже, нависая сверху и наблюдая за конвульсиями нарастающего экстаза. Ох, я бы брал Эванс снова и снова, боготворил любые фантазии, доводил до оргазма, чтобы она удивлялась с трясучки собственных ножек. А как бы она стонала! Задыхаясь, вздрагивая, потея…

– Почему? – с непониманием спросила она. – Ты же сам часто задирал меня в школе.

– Как минимум потому что только я могу сыпать колкими фразочками в твою сторону, Эванс.

Пришлось отшутиться, потому что она по-прежнему не осознавала, как сильно я ее желал.

Первая девушка, которая смогла разжечь во мне пожар после новости о болезни. Я был обязан заполучить ее и получить взаимность, чтобы ощутить смысл жизни заново, даже если мне оставалось жить два понедельника.

– Это уже больше похоже на правду.

– Почему ты передумала? – От вопроса девушка перестала моргать. – В школьном дворе твоя речь о том, чтобы я держался от тебя подальше, имела вес. По глазам догадался о беспокойстве, но ты передумала. Почему?

Адриана как-то странно задумалась.

– Думаю… мне просто сложно видеть тебя с новой стороны. Из-за этого я немного теряюсь.

Я выпрямился и наклонился в ее сторону, заглядывая в глаза. Неуверенность в голосе, бегающий взгляд. Она явно что-то не договаривала, и мне это не нравилось. Рука сама потянулась к тонкой шее, но как только пальцы сомкнулись, желанные губы с неуверенностью коснулись моих губ, чтобы постепенно обрести уверенность. Я не смог закрыть глаза, смотрел на нее, пока внизу живота не потянуло. Сжимая ее шею, я притянул Эванс ближе с мыслью, что инициатива принадлежала ей. Да, лед наконец-то тронулся.

Вкус ее губ сбивал ритм сердца. Когда-то я жутко этому злился и пытался избежать, сохраняя чувства в безопасности от вечно пищащих девчонок, но с появлением Эванс в моей жизни все на хрен рухнуло.

***

Мы приехали с Джереми в школу, смутно вспоминая вчерашнюю вечеринку, после которой я проснулся со знакомой в одной кровати. Возле наших шкафчиков толпились студенты с телефонами в руках, фотографируя целый ряд мест для хранения вещей. Друг выругался:

– Что за хрень происходит?

– Пацаны, здесь залет!

Перед нами расступились, пока знакомые ребята становились рядом, показывая только что сделанные фотографии надписи: «Элитный крысятник». Общий знакомый, чей шкафчик, как и мой, зацепили, матерился, пока я улыбался и в голос смеялся с происходящего.

– Какой долбан это сделал? – продолжал знакомый. – Это, по-вашему, смешно?!

Я тоже сделал пару фотографий и признался:

– Вообще умора. За все время обучения никто не додумался сделать что-то вызывающее, а здесь целый скандал. Парнишка на славу постарался, а мы даже не знаем героя в лицо.

– Я оторву этому шутнику руки и прысну баллончиком прямо в глаза! Кто мог это сделать?

Мое внимание привлек директор и что-то активно говорящая женщина, шагающая рядом с ним с огромным сожалением на лице. Сзади них шла она…

– Вот и виновница торжества, – произнес я, осматривая ее с головы до ног. – Девчонка не промах, Джер. Вы точно родственники?

– К сожалению.

Расслабленно, руки в карманах толстовки, кузина Джереми какое-то время не смотрела в нашу сторону, но как только удостоила коротким взглядом, победно улыбнулась каким-то собственным мыслям.

Знакомый нахмурился.

– Давно пора ее гнать отсюда, в семье не без урода.

– Полегче, Кайл, – заступился друг.

– Джулия классная, а с этой что не так? Откуда эта дикарка вообще вылезла? Твой дядька держал ее в подвале?

По лицу Джереми можно было уловить агрессию, поэтому он решительно двинулся на Карла, пока я не встал между ними, предотвращая возможную драку. Они ссорились, а я никак не мог перестать думать о выходке Эванс. Он предупреждал, что Адриана сама себе на уме и ненавидит общество, в котором той пришлось оказаться. Общество отвечало взаимной ненавистью, а я словил лишь заинтересованность. Ни одной девчонке из нашей школы такая идея даже не пришла на ум.

Все думали, что Адриану Эванс исключат, но, к счастью, она осталась в школе, ловя на себе взгляды всех и каждого. Ее ненавидели, обсуждали и нагло пялились, но Адриана оставалась холодной и одинокой среди тинейджеров именитых родителей, всем своим видом показывая безразличие к окружающим. За обедом мой взгляд постоянно находил ее столик, поэтому в один день я решил подойти.

– Привет.

Ее серые глаза осмотрели меня с особым безразличием. Никто никогда не смотрел на меня так предвзято и высокомерно. Я смотрел ей прямо в глаза и уселся напротив, словно передо мной находилась дворняжка, которую руки сами тянулись погладить, но та рычала.

– Хотел познакомиться. Адриан Эванс – друг Джереми.

– Знаю, только вот знакомиться не настроена. Это он тебя подослал?

– Джер? Нет, я сам.

Было понятно, что Адриана настороже. В то время против нее была вся школа, и она наверняка замечала на себе мои и сотню других глаз, свалив значение этих взглядов в одну кучу.

– Сразу обозначу, – как-то резко сообщила Адри. – Я знаю про ваш с кузеном интерес к женскому полу и знаю, как вы развлекаетесь на твоих вечеринках.

Улыбку сдержать не получилось. Она была чертовски красивой протестанткой, с такой хотелось парировать, разжигать огонь, чтобы наслаждаться реакциями. Никто никогда не смотрел на меня с таким отвращением, это был вызов.

– Копала на нас?

– Все на виду.

– То есть ты презираешь меня, даже не зная?

– Тебя знает твое окружение, и этого достаточно. Мне не интересны люди вроде тебя или кузена. Я знаю, как он избалован и чуть ли не кончает от тембра собственного голоса, поэтому выражение «скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты» работает против твоей инициативности.

Она бросила вызов таким образом, что я за мгновение вообразил ее на себе, бьющуюся в конвульсиях от экстаза. Это был интерес против предвзятости, которой я как завоеватель был обязан завладеть. Она всем видом давала понять, что я ей не интересен, благодаря чему юношеский максимализм и азарт сами нацелились на завоевание…

Шли месяцы. Я думал о ней каждый чертов день и становился зависимым и нервным от собственных мыслей. Секс с девушкой не мог даже сравниться с воображением, в котором Адриана Эванс сладко постанывает мое имя, хотя в действительности она даже не смотрела в мою сторону. Если поначалу приходилось думать, что безразличием она набивает себе цену, в конечном итоге я смирился с тем, что ей просто наплевать. Это становилось больше, чем интересом.

– Хватит пялиться, – привлекла внимание Моника за ланчем. – Это уже странно, потому что для тебя неестественно.

– У нее кто-нибудь есть?

– Гуляет с каким-то парнем, но особо о нем не рассказывает.

– Знаешь имя?

– Эванс, завязывай. – Подруга поморщилась. – Ты расстался с Джессикой из-за Адри? Это же глупо! Она не хочет иметь с тобой ничего общего, тем более в последнее время ты сам слишком активно ее задираешь. Между вами ничего не выйдет.

– Я просто не знаю, как добиться ее внимания, ясно? Поэтому пытаюсь довольствоваться хоть чем-то.

– Это глупо. Ты ей не интересен.

Меня злили слова подруги. Правда всегда злит, но я уже не мог видеть себя с кем-то другим, а представлять ее в объятиях другого было невыносимо.

В один из обычных дней до меня дошли слухи, что ребята младше классом собираются проучить Эванс и пробраться к ней в дом, чтобы напугать. Им было известно, что однажды вечером ее родители и сестра уедут из города по делам, и Адри останется дома одна, поэтому от одной мысли, что эти кретины собираются сделать, я пришел в ярость. Припарковав тачку чуть дальше ее дома, я выжидал. На часах было почти два часа ночи, когда группа парней в капюшонах двинулась к двухэтажному дому, на террасе которого я удобно разместился в одном из кресел. Капюшон и черная медицинская маска скрывали лицо, чтобы они не догадались, кто именно встает на защиту моей ненавистницы. Задирать Адриану Эванс было позволено только мне.

Их испуганные физиономии при моем медленном появлении вызвали улыбку. Они задавали кучу вопросов, пока я не кинулся на одного из них, нанося удары, которым не зря учился на ринге. Конечно, я не думал, что выйду победителем. Их было трое, но я был быстрее, крупнее, агрессивнее и сильнее, благодаря чему за пару минут заставил их бежать прочь, выкрикивая ругательства.

Ребра болели, костяшки на руке распухли и покраснели, пока я развалился в кресле и пытался отдышаться. Маска прилипла к разбитой губе, дыхание постепенно возвращалось в норму. Достаточно неожиданно для самого себя, я подумал, не проснулась ли она. Побитый и слабый, я продолжал думать о ее покое, поэтому не без труда забрался на крышу и пробрался в комнату через приоткрытое окно. Комната Адри оказалась не такой, какой я себе представлял. Однотонные тона, множество незаконченных картин на холстах возле стола, мольберт, палитры… Только после этого я выяснил, что она прекрасно рисовала и закончила художественную школу с отличием. В комнате не было и намека на творческий беспорядок, все находилось на своих местах, а воздухе витал приятный сладкий аромат. Ее аромат. Я наклонил голову, чтобы рассмотреть на ее лице умиротворение, которое в школе было скрыто под маской безразличия. Пальцы потянулись к темной пряди длинных волос на красивейшем лице и с осторожностью убрали ее к остальным волосам. Боль в теле не прошла, но стихла. Больше всего на свете мне хотелось прикоснуться к ее губам и оставить на них наш первый поцелуй, но я сдержался, блуждая взглядом по очертаниям ангельского личика. Как бы не хотелось задержаться, я все же ушел, какое-то время посидев на террасе на случай, если обидчики снова решат попытать удачу.

Все лето я искал случайных встреч, даже отказался лететь с родителями отдыхать в Аспен. Моя зависимость давно переросла интерес, и я уже наверняка знал, что влюблен в девушку, которая на меня даже не смотрит. Поначалу был азарт, потом я безумно хотел ее трахнуть, и все переросло в это… Адриана знала, что выводит меня из себя, поэтому умело пользовалась, втаптывая меня в землю. Я становился агрессивней, нашел девушку, с которой мог избавиться от давления, но вел себя достаточно жестко и властно, даже во время секса вспоминая слова Моники о том, что Адриану мне не видать. Та девчонка типажом напоминала Эванс, но все было не то: манера, голос, взгляды. Во время секса она постоянно просила смотреть на нее, но я постоянно закрывал глаза и представлял желаемую. Я становился чертовски злым на нее, на себя и на ситуацию, в которой приходилось находиться.

Выпускной класс. Думаете, я думал о выпускном? В моей голове была исключительно мысль о том, что это последний год наших официальных встреч, если я не перейду к каким-либо действиям. Ее новая подружка Николь навела на мысль, что с ее помощью я смогу подобраться к Эванс ближе, но в один момент пришлось отказаться от идеи слишком близкого сближения. Это не то, и если между нами что-то произойдет, будь это поцелуй или секс, Андриана не примет меня после близкого человека. Но с помощью Николь я смогу затаскивать ее в те места, где мы можем видеться вне школы.

Ее редкий и безразличный взгляд, обращенный ко мне, иной раз вынуждал бить в зале грушу так яро и отчаянно, что я набрал массу за несколько месяцев, чем удивил знакомых и друзей.

– Ты на анаболиках? – поинтересовалась Моника, оторвавшись от моей груди и трогая ладонями плечи. – Как за лето ты успел так накачаться?

– Агрессия в спорте делает свое дело.

Я знал, что Адри вот-вот придет, поэтому уставился на вход, изредка возвращаясь к разговорам с Джереми и Николь.

Стоило на минуту отвлечься, и она появилась. Как же мне хотелось с ней поговорить. Хотелось просто смотреть на нее, что я и делал весь вечер, пока Джер выполнял мою просьбу и ловко подстраивал игру, но Адриана вовремя сбежала. Я взял свое задание и кивнул другу, чтобы он подначил Николь и Монику для дальнейших действий, таким образом мы оказались одни в закрытой комнате.

Эванс оставалась собой, выводила из себя просто потому, что хотела. Аромат сладости кружил голову, у меня уже не получалось себя контролировать. Тепло ее тела, острый язык, который я хотел попробовать на вкус больше года… Голос стал низким, податливым, член натянул ширинку джинс только от одного прикосновения, что же могло быть, будь Эванс снисходительней?..

– Ты нравишься Николь. Я расскажу, какой ты извращенец, и тогда она забудет о нашем примирении.

Я мечтал, чтобы она не замолкала.

– Плевать.

– Ты самый конченый человек на свете…

Взгляд уже не мог оторваться от желанных губ.

– Угу.

Я приподнял ее лицо за подбородок, чтобы та произнесла прямо в губы:

– Ненавижу.

Но мне было все равно, я уже не мог сдерживаться от нарастающего удовольствия перед первым заветным поцелуем, но стоило приблизить этот момент, как дверь открылась, и Адри сбежала.

– Джер, твою мать!

– Было тихо, и я подумал, что вы на хрен поубивали друг друга!

Злости не хватало.

Мы же почти поцеловались! Гребаный миллиметр!

Это разожгло пламя, отступать уже было некуда. После этого случая она заблокировала меня, но хуже не стало. Куда хуже, если Эванс и без того не смотрела в мою сторону?..

Появление идиота Маккола, их взгляды, улыбочки друг другу. Стоило зажать его за углом и обозначить, что здесь и как, но этот придурок отличался характером и мог передать мои слова Эванс. Шаги должны были быть продуманными, допускать их сближения нельзя.

Близился вечер Хэллоуина. Я узнал, какой костюм будет у Маккола, поэтому нашел точно такой же, заранее заплатив хакеру, чтобы тот смог добыть пароль от личных сетей новенького. Мошенничество в чистом виде, но как же мне было наплевать. Джереми был посвящен в план и отправлен со знакомыми девчонками отвлекать недоумка. Обстоятельства оказались на моей стороне.

На входе в будку поцелуев пришлось поругаться с парнем из очереди, и все же мы остались наедине. В своем наряде, подчеркивающем идеальные пышные формы, она выглядела просто потрясающе. Даже если мне можно было бы что-то сказать, я бы не смог выдавить из себя ни слова. Я сдерживался, меня тянуло к ней так странно и неестественно, словно все тело рвалось к владелице мыслей. Была боязнь, что Адри поймет, что перед ней не Маккол, оттолкнет и еще больше возненавидит, но я не мог упустить такой шанс. Приходилось сдерживаться, пока женственные руки, сладкие губы и разгоряченное дыхание провоцировали. Я хотел ее так отчаянно, что готов был взять силой, и все же держался. Адриана целовала и хотела не меня. Называла его именем, отчего пробуждала животную агрессию при поцелуе. Мы оторвались друг от друга с большим трудом. Хотелось заговорить и попросить, чтобы она снова меня поцеловала, но хорошего помаленьку.

Я вернулся к компании с такой идиотской улыбкой, что Моника моментально заподозрила неладное, но удостоилась только довольной улыбкой. Влюбленный дурак. Именно так я и выглядел со стороны, ведь никак не мог избавиться от этого глупого выражения лица. Наблюдая за толпой, взгляд моментально отыскал Адриану с Макколом. Сомнений не осталось, она поняла, кто именно находился с ней в будке, а потерянный и разъяренный взгляд это лишний раз подтверждал. Яростная, разгоряченная Эванс двинулась в сторону нашей компашки с таким энтузиазмом, что я уже хотел двинуться навстречу и принять удар, но удар приняла сама Адриана. Громкий хлопок вынудил наклониться и зажмуриться, однако дальнейшие крики вернули туго соображающее сознание в действительность. Я отрывками понял, что произошло. Видел, как Адри отлетает в сторону, поэтому ноги сами понесли меня в нужное направление.

– Нет…

Шепот от бессилия, когда я склонился над слабым телом, одолел. Меня потряхивало у всех на глазах, поэтому пришлось закричать, чтобы кто-нибудь вызвал скорую.

Хоть эта ситуация от меня не зависела, все равно я чувствовал вину, пока помутневшие серые глаза с читаемой слабостью смотрели на меня с непониманием. Хотелось спрятать ее в объятия и никого не подпускать, нестись на машине в больницу, но, словно уловив мою мысль, одна из женщин прокричала:

– Не трогай, она наверняка что-нибудь сломала!

Люди разделились на кучки. Кто-то окружил мою девочку, а кто-то других пострадавших чуть дальше от нее. Моника и Николь чуть ли не плакали, пока я начал сам звонить в скорую, чтобы не чувствовать себя таким безнадежным и бессмысленным.

Родители Адри прибежали спустя минут десять, поэтому поравнялись со скорой и поехали в больницу, оставив меня с самыми ужасными мыслями. Тахикардия взяла свое так мощно, что я уже подумал о собственной кончине, только вот не был готов умирать, не узнав, как обстоят дела с Адрианой. Выпив норму таблеток, я поехал в больницу, где меня встретила миссис Эванс.

– Как она? Что говорят врачи?

От волнения хотелось сыпать вопросами.

– Без сознания, Адриан, состояние средней тяжести.

– Миссис Эванс, если нужно, у отца есть связи в центральной клинике. Я позвоню, и мы перевезем ее туда… – Руки тряслись, и все же достать телефон получилось. – Там лучшие врачи, они помогут.

– Адриан… – Женщина снисходительно улыбнулась и опустила мою руку с телефоном. – Мы сейчас и находимся в этой центральной клинике.

От такой новости я нервно осмотрелся.

– Ты перенервничал, дорогой. Езжай домой и отдохни.

– Н-нет, останусь. – Я тут же рухнул на стул и поднял на нее обеспокоенный взгляд, от которого в ее глазах мелькнула забота. – Не просите об обратном, пожалуйста… Мне здесь будет намного спокойней, чем дома. Я никому не помешаю, правда.

– Дашь свой номер, и я буду с тобой на связи.

– Нет.

На какое-то время женщина умолкла, я же уставился в пол и ждал.

Первый день проходил в тревоге.

На второй с позволения родителей меня пустили в палату, где удалось расцеловать ее руки и вспомнить молитвы, к которым до этого я был скептичен. Она была такой слабой, что мое сердце больно сжималось в груди от одного ее вида. Бледная, с темными кругами под глазами Адриана не подавала признаков жизни, и лишь медленно вздымающаяся грудь могла слегка успокоить навязчивые мысли.

Третий день пришел с радостной новостью, что она очнулась, однако как-то беспокоить ее своим присутствием после долгого отбытия я просто не решился. Она бы точно не кинулась в мои объятия.

Я выбрал ей подарок на день рождения, который передал ее матери, предупредив, чтобы тот остался без имени отправителя. Эвансы обсуждали, что Адри давно хочет браслет, благодаря чему не составило труда подобрать к нему нужный шарм. Значимый, много говорящий и важный для меня, чтобы был приятен для нее – грудная клетка с маленьким бриллиантом в форме крошечного сердца… моего больного сердца.

Конечно, о возвращении Эванс в школу знали все. Какое-то время мы с Джером торчали на парковке, чтобы я был одним из первых, кто ее увидит, но к первому уроку Адри не приехала. Пришлось подумать, что сегодня ее не будет, однако, прогуливая математику, мы все же встретились. Серые глаза на фоне красных разрывов белков кольнули сердце. Чертовски больно и тревожно, поэтому при виде ее обидчиков мне снесло крышу… Обижать ее не смел никто. НИКТО.

Все остальное время приходилось думать только об Адриане. Брать собственный гнев и желания под контроль, чтобы добиться результата. И я добился.

Лай пса отвлек нас друг от друга в самый неподходящий момент.

До этого меня было сложно назвать любителем долгих поцелуев. В привычке они запечатлелись прелюдиями перед сексом или коротким знаком нежности, однако от Адрианы я ждал их так долго, что был готов целоваться всю ночь, лишь бы понимать, как это нужно каждому из нас. Слегка надавив на плечо, я поместил ее голову на колени, и пальцы начали играться с прядями темных волос. Взгляд принадлежал исключительно ей, словно не верил в происходящее, но это происходило. Ее аромат, тепло… Тогда пришлось ощутить себя самым счастливым человеком и просто наслаждаться моментом уединения.

– Не хочу, чтобы Николь об этом узнала, – сообщила она, смотря на беспокойное озеро. – Ты ей нравишься, а я поступаю подло.

– Рано или поздно нам придется рассказать. Скрываться не выйдет.

– Почему? Мы можем встречаться тайком, чтобы о встречах никто не узнал.

– Долго это не протянется, Адри. Она не замечает мой взгляд просто потому, что хочет видеть его на себе. Вопрос времени. Держать дистанцию я не собираюсь, тем более когда вижу отдачу.

– Попробуй… Ради меня.

– Манипуляции, Мисс Эванс? – Я хитро улыбнулся и наклонился, чтобы лучше рассмотреть ее личико. – Мне мало встреч тайком, я желаю находиться рядом и видеть прогресс.

– В каком случае прогресс остановится?.. Финальная точка?

– Вопрос с подвохом? Почему он должен остановиться?

– У всего бывает конец. Что ты хочешь от меня?

Вопрос вызвал раздражение.

Она никак не могла понять, что нет никаких игр, нет ненависти или подлого плана.

– Счастья, Адри, – достаточно агрессивно ответил я. – Тебя.

– У тебя же есть девушка, не забыл?

– А ты забыла про Маккола?

– Замечательный диалог взрослых людей! – Она захотела поднять голову с ног, но я не позволил.

– Мы об этом уже говорили. Я сказал, что брошу ее, и на этом разговор закрыт.

– Почему ты с ней встречаешься? На совместной фотографии не видно, что ты страдаешь в отношениях, даже наоборот, идеальная композиция… Для чего тебе я, когда есть такая идеальная партия?

Потому что люблю тебя, а ей заглушаю все твои колкие фразы, твою ненависть и безразличие. Блять, ты же до сих пор не понимаешь, что я готов на все ради тебя…

– Мне не нужна идеальная партия. Мой идеал совсем другой.

– И какой?

– Вечно задающий глупые вопросы.

Она покраснела от злости, на что я довольно улыбнулся, ожидая услышать очередной выпад, но ее телефон зазвонил. С интересом наклонив голову, я успел прочесть, что это миссис Эванс, поэтому расслабился. Будь это Маккол, я бы обсыпал его всеми возможными ругательствами и послал к черту, чтобы потерял какой-либо интерес названивать или писать.

Адриана поговорила с матерью и с прежним безразличием уставилась на озеро.

– Я сегодня же положу прошлым отношениям конец, – сообщил я. – Она мне не нужна, Адри. Пойми и запомни, что сейчас в моих мыслях есть только одна неуравновешенная…

Ее зубы вонзились в ногу, из-за чего я вскрикнул и засмеялся, наклонившись, чтобы оставить поцелуй на ее щеке.

Когда она поймет, все наконец-то встанет на свои места.

Адриана:Прошлое.

Мы вернулись к пустующему дому в тот момент, когда родительская машина скрылась за поворотом.

– Ты сегодня одна? – удивился Эванс.

– Они решили поехать ужинать в ресторан. Позже вернуться.

– Если хочешь, можем тоже съездить…

– Нет, останусь дома. Спасибо.

– У меня кое-что есть для тебя.

Он оставил на руке легкий поцелуй и подошел к машине, достав из нее букет роскошных белых роз, от вида которых я засмущалась так, что покраснела. Первый раз, когда парень решил подарить мне цветы, поэтому мой первый в жизни букет оказался слишком роскошным. Я ошарашенно выдавила:

– Как ты?..

– Просто знаю.

Мне нравились эти цветы какой-то роскошью скромности, так как не выглядели слишком кричащими или вызывающими. Обои на телефоне были именно с этими цветами, я даже думала засадить ими задний двор, чтобы восхищаться, а по итогу меня восхитили знания обо мне Адриана. Это было чуть-чуть безумно, но все же приятно.

Его мягкость во взгляде дала понять, что вместо благодарности его полностью устроила реакция. Я застеснялась, понимая, что должна поблагодарить Адриана по-другому. Дать нежность, так как сама этого хотела.

– Спасибо… Напою тебя чаем, – улыбнулась я и направилась к крыльцу, часто оглядываясь на усмехающего парня.

Оказавшись дома, сразу прошла на кухню, чтобы отыскать вазу, но тепло сзади заставило обернуться и встретиться взглядами. На этот раз Эванс осматривал меня с непонятной жалостью, словно хотел сказать что-то очень важное, но вместо слов усадил меня на столешницу и приблизился к губам. Какое-то время мы просто находились на таком близком расстоянии, рассматривая друг друга и пытаясь прочесть. Уже было все равно, что он задумал. Я сама хотела действий и с восторгом их ждала… Вымаливала каждым вызывающим взглядом. Его пальцы с осторожностью убрали прядь с лица и застыли. От голубизны темных глаз я прониклась нежностью, поэтому сама потянулась к губам, оставив на них нежный поцелуй, затем второй, а на третий обхватила лицо ладонями и притянула ближе, желая почувствовать его крепкие руки на теле, но он меня не касался и лишь с трепетом отвечал на поцелуй. Проникнув языком в рот, Адриан без каких-либо посторонних прикосновений одаривал тело пронизывающим теплом.