Неотступный преследователь

– Вот так, моя хорошая… Смотри на меня. Наверстывай все те разы, что игнорировала и навязывала себе ненависть.

– Не говори то, что не знаешь. Ненависть слишком яркое чувство, по отношению к тебе у меня есть только презрение. Ты слишком влюблен в себя, поэтому и бесишь. Моника сказала, у тебя появилась девчонка с академии, передай ей мои соболезнования.

Его брови от удивления поползли наверх.

– Ты очень хорошо осведомлена для человека, который презирает.

– Когда рядом находятся твои поклонницы, это нисколько не удивительно. Бедные. Одной из них придется жить с тобой и терпеть. Не каждая сможет.

– Не каждая, согласен. Ты же терпишь, уже даешь к себе прикасаться. Наконец-то поняла, что некоторых вещей не избежать? Не избежать нас.

По голосу было несложно догадаться, что Эванс издевается, насмехается, поэтому я порывисто оттолкнула его, наблюдая, как он, смеясь, отходит на несколько шагов назад. Его, безусловно, устраивал мой гнев, вызванный его же словами. Он наслаждался им.

– Нас, – повторила я. – Не знаю, что ты там себе нафантазировал, но все остается по-прежнему!

– Хах, еще раз повтори. Я, по-твоему, слепой и не вижу, как ты смотришь на меня, когда оказываешься в этих руках. – Его пальцы быстро согнулись и разогнулись. – Ты всем видом показываешь, как сильно хочешь, чтобы я продолжал.

– Ага, мечтай.

Он кинулся на меня и уложил спиной на столешницу. Наши лица оказались друг напротив друга слишком близко и неожиданно, от чего я слегка замешкалась и смутилась, бегло рассматривая голубые глаза все с теми же расширенными зрачками. Он слегка наклонил голову и быстро погладил меня по волосам, зарываясь в них пальцами.

– Повтори, Адри, не расслышал.

– М-мечтай.

От слабости собственного голоса я недовольно закрыла глаза и зажмурилась.

Как так получилось? Почему в такие моменты второе я играло с истинной и подставляло, выставляя меня слабой девчонкой? Не знаю, но это делало меня в ненавистных глазах слабой и глупой.

Прикосновение его губ ко лбу заставило распахнуть глаза и снова встретиться, на этот раз с мягким взглядом. Улыбался Эванс уже с четким пониманием, что прав, но вместо очередного злорадства выпрямился и помог мне подняться.

– Видимо, ты должна прийти к этому сама, непокорная. Как осмыслишь, предупреди, чтобы мы зря не теряли время. Сдерживаться у меня уже не получается.

Хотелось продолжить разговор, но в дом вошел полицейский. Без стука и каких-либо любезностей он сразу обратился к Эвансу:

– Подозреваемый всего-навсего репортер, Мистер Эванс. Он со своей командой был в автомобиле поблизости, хотел выцепить кого-нибудь из семейства, чтобы те прокомментировали ситуацию с расследованием.

– Он напугал и погнался за мной! – не удержалась я, становясь к парню спиной, чтобы лучше видеть лицо копа. – Это вторжение в личную жизнь!

– Понимаю, но журналюги они такие. Это их работа.

– До ужаса пугать людей и гнаться за ними?

– Вы обсуждаемая личность в этом деле, Мисс Эванс. Все новостные сводки хотят знать подробности, поэтому для них любая полученная информация – это личное расследование.

– Задержали их? – уточнил Эванс.

– Да.

– Поехали.

Коп сразу развернулся и пошел к выходу, я направилась за ним, но мужские руки с нежностью легли на плечи, останавливая.

– Тебе лучше остаться.

– Чтобы этот придурок не узнал моего мнения насчет произошедшего? Ну уж нет.

– Любое твое слово для них – новость, Адри. Они могут использовать это против тебя и вывернуть так, что придется отмываться целую жизнь. Я находчиво объясню каждому, что преследовать семнадцатилетнюю девушку – плохая идея.

– Я сама могу постоять за себя.

– А кто сомневается, – ухмыльнулся он и пробежался по мне восхищенным взглядом. – Сейчас мне самому хочется за тебя постоять, поэтому встретимся в школе, непокорная. Не доставляй родителям лишних хлопот.

Черт, родители… Если они узнают про сегодняшнее, я могла навсегда утратить их доверие и в очередной раз получить домашний арест.

Будто уловив эту мысль, Эванс сообщил:

– Ни я, ни копы не расскажут им про этот вечер, но только с условием, что ты останешься дома.

– Очередная манипуляция?

– Это сделка, моя хорошая.

Эванс обошел меня стороной, но остановился, словно не хотел уходить вот так, однако ушел.

Как только ярость на журналистов утихла, мысли сосредоточились на том, с кем я должна была играть, чтобы отомстить за выходку на Хэллоуине. Хотелось найти оправдания своим реакциям, иначе как по-другому истолковать слабость под любым прикосновением его рук?.. Это точно происходило из-за стресса. Бешеный репортер! Если бы не он, я бы не кинулась в объятия Эванса и точно не думала о нем целую ночь, пытаясь найти чертовы оправдания своим поступкам и реакциям! Уснуть получилось только под утро, но и дальше мысли крутились вокруг Эванса.

С момента преследования прошло три дня. Пришлось держать это в тайне как от близких, так и от подруг, ведь иначе мне бы пришлось рассказать и об Эвансе, сделав его безусловным героем в сложившейся ситуации.

В четверг Моника не пришла в школу, благодаря чему компанию мне скрашивала неугомонная Николь. Большая часть разговоров, разумеется, принадлежала ее фавориту, которого та не видела в школе уже неделю, я же три дня. Мне и самой стало интересно, где он пропадает, но говорить об этом с подругой не хотелось.

– Вот эта девка из академии, – с отвращением сообщила она, показывая профиль чересчур милой блондинки. – Даже совместная фотография из парка есть, гадина…

Николь от безысходности бросила телефон на стол, и я сумела рассмотреть совместный снимок. Сжимая женские щечки, Эванс прильнул губами к ее виску… Фотография была настолько яркая, что в глазах зарябило, так как подобные снимки парочек до этого приходилось видеть только в Пинтересте. Тяжесть на душе взбесила, и я с отвращением отвела взгляд в сторону.

– Такие ему и нравятся, – жаловалась девушка. – Нежные, милые и все такие из себя. Девочка девочкой. Смузи по утрам, пилатес, пробежки… Я что, намного ее хуже?

– Николь, перестань. Ты одна из самых прекрасных девушек, которых я когда-либо встречала. Для меня ты и Моника – самый настоящий идеал женственности.

Это было правдой, но она не восприняла мои слова всерьез, руководствуясь обидой и ненавистью к эстетичной незнакомке, на фотографию которой я невольно продолжала поглядывать. Они с Эвансом смотрелись гармонично, напоминали солнце и луну всем своим видом.

Подруга продолжала:

– Наверняка они сейчас вместе. Улетели куда-нибудь и хорошо проводят время, а я здесь себе места не нахожу от ревности!

– Не думаю… Судя по профилю, она активно ведет социальные сети. Если бы Эванс был с ней, ты бы поняла.

– Вот как мне забить на него, Адри? Меня ничего не отталкивает, даже его слова, что я ему как девушка не интересна. Мне даже наплевать на его девушку.

– Найди кого-нибудь, кем будешь увлечена…

– Думаешь, будет ревновать и что-нибудь поймет?

– Я не об этом, Николь. Тебе нужно понять, что он тебя не достоин, и наконец-то найти нормального парня, который полюбит тебя до глубины души.

– Но я хочу Эванса! – Она устало уронила голову на мои ноги. – Это уже зависимость, понимаешь? Он мне безумно нравится! Мне нравится в нем все от темных волос до спортивных ног. Голубые глаза с обаятельным взглядом, скулы, губы… Он же будто спустился с небес. Таких красивых парней слишком мало, и достаются они, как правило, кому-то вроде нее. Как же я завидую, Адри! До чертиков!

Мне не было, что сказать.

Экран телефона уже погас, но я продолжала видеть милую фотографию и понимать, что испытываю неприятную эмоцию по отношению как к Адриану, так и к его девушке. В тот момент ревность неожиданно кольнула и меня.

Глава 4

Адриана:Прошлое.

Ревность. И к кому? К тому, кого я всегда считала самым эгоистичным человеком на свете? Чем больше я об этом думала, тем сильнее начинала ненавидеть себя и свои эмоции. Что он со мной сделал? Как смог вызвать такую эмоцию, даже не присутствуя в этот момент рядом? Меня до жути это раздражало, как и то, что он активно ко мне лез, имея девушку, с которой так гармонично смотрелся. Чувствовала ли я себя ужасно? Еще как!

На протяжении недели с этими мыслями приходилось делить сознание, пока Эванс где-то пропадал. Он не ходил в школу, о нем не было что-то слышно до момента скандала, в который тот угодил. Я была в полном ступоре, когда узнала об избиении репортера местного канала новостей. Журналист в открытую обвинял младшего Эванса. На его лице красовались многочисленные синяки и ссадины, из-за чего вся школа стояла на ушах, а семейство Эванс никак не комментировало эту громкую новость.

Моника сама подняла эту тему.

– Я вообще в шоке… Родители не верят, что это мог быть Адриан. К тому же, какой мотив? Мне кажется, это было спланировано, чтобы оклеветать их семью и получить деньги.

– Ты с ним не списывалась? – с беспокойством уточнила Николь.

– Этот обалдуй не отвечает на сообщения и звонки. Может, по наставлению адвоката, чтобы избежать лишних разговоров, не знаю. Где он и этот журналист вообще могли встретиться? Это же бред! Адриан не кидается на людей, не так воспитан. Его с детства учат дипломатии!

Я слушала и пыталась все переварить.

Никто не должен был узнать о том вечере, иначе вопросов было бы не избежать, а я совершенно точно не была готова отвечать на них.

Шагая по коридору, мне хотелось выцепить Джереми, чтобы выпытать, какую игру ведет его лучший дружок. Я застала его в своей компании во дворе школы, но тут же застыла на месте при виде Эванса. Взгляд осмотрел парня с головы до ног. В резко опустевшей грудной клетке появился трепет, словно я волновалась такой случайной встрече, но предпочла свалить все на неожиданность. Разговаривая с друзьями, он взглянул в мою сторону и снисходительно улыбнулся. Ну нет. Я не была готова к очередной его игре, тем более при посторонних. Перед глазами моментально появилась та фотография, по-моему, на ней Эванс был в той же черной толстовке, что и на момент этой встречи…

Я изо всех сил натянула на лицо безразличие и подошла к кузену, сообщая:

– Нужно поговорить.

– Со мной? – Он удивленно пробежался по мне взглядом. – О чем?

– Узнаешь.

– Привет, Адриана, – решил привлечь внимание Эванс, но я даже не посмотрела в его сторону и потянула рукав брата за собой за пустующий стол.

Джереми часто оглядывался на друзей, наверняка насмехаясь над ситуацией, но мне было все равно.

– Ты забыла принять таблетки от бешенства? Чего надо?

– Узнать, что за хрень вы задумали с Эвансом. Вы или он – неважно.

– Я то здесь причем? – Он уселся напротив, перекинув через скамейку только одну ногу, словно всем видом показывал отстраненность в полуоборот. – Я ни о каких интригах не знаю, даже не понимаю, что ты напридумывала, чтобы в очередной раз привлечь к себе внимание. С тобой мало разговаривают? Наскучили следователи?

– Ни за что не поверю, что ты не в курсе планов своего лучшего друга.

– Хах, ну у меня вообще-то своя жизнь.

Его взгляд поднялся намного выше моей головы. Ветерок донес знакомый аромат, от которого слегка закружилась голова.

– Не помешал? – хрипло спросил Эванс.

– Вообще-то нет, – усмехнулся Джереми, – она о тебе спрашивает.

– Да?

– Какой же ты кретин, Джер, – прошипела я, наблюдая, как кузен поднимается.

– Пойду. Со своими отношениями сами разбирайтесь.

Я тоже поднялась, но руки Эванса надавили на плечи. Голос прозвучал у самого уха:

– Ну нет, моя хорошая. Нам и правда нужно разобраться с нашими отношениями. Ты соскучилась по мне?

– Отношениями? Ты, видимо, перепутал меня со своей девушкой.

– Я не услышал ответ.

Я перекинула ногу и снова попыталась встать, но Эванс уселся напротив, схватил меня за запястья, чтобы притянуть за них к себе, вынуждая согнуться.

– Спятил? Если кто-нибудь увидит…

– То что? Подумает, что между нами есть что-то большее, чем твоя вымышленная ненависть? Плевать я хотел, кто что подумает. Отвечай на вопрос. Ты скучала по мне?

– Нет.

Ответ получился резким и холодным, я была собой довольна. Эванс же его не оценил.

Сильнее потянув руки на себя, он приподнял голову за подбородок и приблизился, всматриваясь в очертания моего лица. Под пристальным взглядом и теплыми прикосновением его рук я задышала тяжелее.

– Думала обо мне?

– Сейчас о тебе думают даже больше, чем обо мне. Зачем ты избил того репортера? Так ты решаешь проблемы, которые тебя не касаются? Жестокостью?

– Все под контролем. Он напугал тебя и получил по физиономии, чтобы больше не иметь привычку следить и преследовать. Отделался легким повреждением.

– И копы позволили?

– Мне можно все, милая. Ответь… ты думала обо мне?

– Для чего тебе это знать?

– Отвечай, Адри. Не вынуждай манипулировать ради простого вопроса, ответ на который и так каждый из нас знает. Я хочу услышать.

– Тогда я буду манипулировать в ответ. Представляю лицо твоей девушки, когда она узнает, какой фигней ты занимаешься в школе. Да и за ее пределами наверняка не упускаешь возможности сходить налево.

– Что я слышу, – он восхищенно улыбнулся и провел большим пальцем по подбородку. – У нас прогресс, любимая, ты ревнуешь.

Эти слова заставили дернуть головой и высвободиться от прикосновения.

– Чертов изменщик! У тебя проблемы с головой! Какая я тебе любимая?!

– Никак не можешь смириться с тем, что я влюблен в тебя, Эванс?

Звонок разогнал присутствующих со двора, и мы остались наедине. Я задергалась, стараясь высвободиться, но парень с ловкостью придвинул меня ближе и впился губами в мои губы. Я боялась, что нас могут заметить. Пришлось активно закрутить головой, но сильная ладонь сжала шею, отчего дыхание сперло, а рот приоткрылся, помогая его поцелую расслабить мышцы лица. Глаза ощутили усталость. Я прикрыла их и медленно, едва уловимо начала отвечать на поцелуи под выбросом адреналина. Эванс обсасывал то верхнюю, то нижнюю губу и периодически отстранялся, нашептывая:

– Я жду момента, когда ты примешь меня… Брошу Карлу только по одной твоей прихоти и больше не посмотрю ни на одну девушку…

– Ты сошел с ума, – прохрипела я, боясь взглянуть на него.

– Давно… С того момента, как увидел и понял, что ты должна быть моей. Открой глазки. Посмотри на меня.

Это получилось не сразу.

Разум оказался затуманен, я чувствовала, как его рука на шее слегка потеряла хватку, поэтому медленно открыла глаза, часто моргая под пристальным и нежным взглядом. Как же эта нежность придавала выражению лица чувственности. Казалось, он смотрит на что-то родное, на то, что невольно вынуждает его становиться мягче, добрее.

Адриан молча рассматривал мое лицо, водил пальцами по шее, пока я настраивалась на агрессию, которой он был достоин за множество произошедших безрассудств.

– Я не собираюсь причинять боль твоей девушке, – сообщила я и слегка отодвинулась, но его рука просто соскользнула с шеи на плечо, погладив руку. – Заканчивай свои игры, и пусть все будет так, как было. Я никому не расскажу.

– Мне нужно обратное. После выпуска я не собираюсь как-то бессмысленно существовать, зная, что у тебя появится кто-то другой… Мне противна сама мысль, что я не смогу видеться с тобой и отдать кому-то другому.

– Хватит… Хватит говорить об этом.

– Нет, я и так слишком долго молчал.

Все это очень давило. Слова, нежный взгляд, его эгоистичные поступки по отношению к другим людям. Такие взаимоотношения делали со мной что-то странное, я подчинялась и ловила себя на мысли, что хочу подпускать Эванса ближе, от этого начала страдать сама. Даже хотела простить ту выходку с поцелуем, из-за которого ввязалась в план мести и начала проникаться. Лишь бы не испытывать подобное к нему.

– Не могу, – более уверенно проговорила я и с осторожностью отодвинулась в надежде, что парень не притянет меня обратно. Он снисходительно позволил. – Я… Не подходи ко мне, пожалуйста. Хватит.

– Ты начинаешь осознавать, что что-то ко мне чувствуешь, Адри.

– Все, что я чувствую, это усталость чуть ли не от всех ситуаций, в которых мне приходится находиться. Я устала, понятно? Мне просто необходимо, чтобы ты оставил меня в покое.

– Теперь нет. Ни за что.

От нарастающего гнева и отвращения я поднялась, желая оказаться как можно дальше от Эванса.

Чем он мог цеплять? Избиением? Изменой? К нему было опасно приближаться, а еще опаснее сближаться, когда тот упорно шел к своей цели и плевал на какие-либо ограничения.

С того дня он еще несколько недель не появлялся в школе. Это очень успокаивало, так как я чувствовала себя в безопасности на расстоянии от него и мысленно возвращалась к плану мести, пересматривая варианты событий тысячу раз. Разговор с Брайаном придал нужный настрой, замотивировал. Я была четко уверена, что Эванс лжет каждой брошенной фразой, каждым взглядом и действием, поэтому взяла себя в руки и написала ему с просьбой о встрече. На удивление, он не стал как-либо злорадствовать и причитать.

Черный спорткар остановился возле дома, чем привлек повышенное внимание родителей. Мама всем видом показывала безграничную радость от происходящего, и ее даже не смущало, что Эванс избил человека. Она, как и папа, в это не верила, и очень ошибалась.

– Ты собираешься пойти в этом? – Мама скривилась, рассматривая обычную повседневную одежду из шорт и короткой толстовки с топом. – Адри, кто так одевается на свидание?

– Это не свидание, а прогулка.

– Но ты же должна произвести впечатление. Как же женственность? Надень хотя бы платьице…

– Мам, умоляю. Если человек мной заинтересован, его будет мало волновать, во что я одета. Почему мы должны ссориться из-за этого?

– Никто не ссорится, я просто хочу как лучше.

– Лучше так.

Снисходительно улыбнувшись, я вышла на улицу и сразу остановилась напротив Эванса, ожидающего меня у самой двери. От его взгляда стало не по себе, пришлось выдавить:

– Привет…

– Привет. Поехали?

– Хочется прогуляться. Можем сходить на озеро.

– Куда захочешь, Адри.

От неловкости и незнания, как именно себя вести, я указала ладонью на тротуар, он же взял мою руку в свою и потянул в указанное направление. Я опешила, но решила перебороть себя и играть до последнего. Хорошо, что соседи с моей улицы не имели отношения к элитному крысятнику, иначе лишние глаза могли создать лишние проблемы.

– Почему ты не появляешься в школе? Это из-за репортера?

– Частично, но давай лучше о чем-нибудь другом. Мне приятно, что ты передумала и решила написать. Вечер обещает быть интересным, ведь о подобном свидании я мечтал очень давно. Мне хотелось вот так просто погулять с тобой.

Актер.

– Ты действительно этому рад?

Вместо слов он довольно улыбнулся и встал передо мной, вынуждая остановиться. Поместив мою руку к себе на грудь, он наклонил голову в сторону и с восторгом пробежался взглядом по лицу. Его сердцебиение словно глухо вздрагивало.

– И так каждый раз, Адри. Каждый раз, когда ты оказываешься рядом и смотришь на меня. Это невозможно подделать, это то, чем живет мое сердце.

От всего происходящего меня прошибло волной нежности, поскольку так красиво говорить о выдуманных чувствах мог лишь он. Мысль о том, что Эванс то же самое плетет своей девушке, отрезвила, я взяла себя в руки и выдавила улыбку, чтобы мы пошли дальше.

Хоть Брайан и утверждал, что Эванс желает заполучить недоступное, я все же была уверена в обратном, им явно двигало что-то другое. Не отпускало чувство, что это был тупой спор с друзьями.

На озере прогуливались парочки и собачники. Быстро пробежавшись по людям взглядом, пришлось с облегчением выдохнуть, так как никого из знакомых там, к счастью, не было. Будет крайне неприятно, если об этой прогулке узнает Николь. Она бы точно не оценила план мести, учитывая жуткую гиперфиксацию на Эвансе.

При виде щенка добермана я смогла лишь раскрыть от восторга рот и радостно пропищать:

– Какой красавец! Боже мой…

Хозяйка довольно улыбнулась реакцией на питомца и остановилась.

– Можете погладить. Для своей породы и возраста она достаточно приветлива.

С позволения владелицы я тут же присела на корточки и потрепала щенка по голове, на что тот играюче запрыгал и завилял хвостиком.

– Я мечтаю о таком!

– Правда? – удивился Эванс и присел рядом, чтобы также приласкать щенка.

– Конечно! Только посмотри на эту прелесть, а каким станет, когда вырастет! Да, малыш?..

Собачка встала на задние лапы, упираясь передними на мою ногу, отчего я только сильнее заулыбалась. Адриан спросил:

– Ты хочешь такого же окраса?

– Без разницы, они же все такие шикарные!

– Но если бы тебе пришлось выбирать, какой бы ты хотела?

Я слегка задумалась, но с уверенностью ответила:

– Коричневый.

– У меня есть знакомый заводчик, – отозвалась хозяйка.

– Родители ни за что не позволят, – не скрывая обиды, сообщила я и выпрямилась. – Обязательно заведу, когда буду жить отдельно, так что сейчас это просто мечта.

– Надеюсь, она сбудется, – улыбнулась женщина и окликнула щенка. – Хорошего вечера.

– И вам.

Я проводила их взглядом и посмотрела на Эванса, который опять взял мою руку.

Спустившись к озеру, мы прошли какое-то расстояние, пока не остановились. Фонари красиво отражались в озере, пока то волнами омывало песок пляжа. Стягивая толстовку, Адриан слегка задрал подол футболки, отчего я с оцепенением пробежалась глазами по кубикам пресса, останавливаясь на резинке боксеров. Раньше мне вообще не приходилось замечать, что Эванс качается… Он за секунду обычного действия показался слишком высоким и большим, как вдруг к щекам прилила кровь и стало как-то жарковато.

Расстелив толстовку, он кивнул, и я села, чтобы подвинуться, но Эванс сел рядом на влажный песок, не думая о том, что его штаны станут мокрыми. Сама того не замечая, я уставилась на парня, размышляя о том, насколько этот пейзаж подходит его внешности. Темный вечер с яркими фонарями и черное озеро будто описывали подобный типаж. Красота, властность… Адриан и правда был луной. С интересными тайнами и своими мыслями. Я вдруг поняла, что знаю о нем лишь очевидное, а еще поняла, что слишком долго смирю его взглядом.

– Здесь красиво, – сообщила я, переведя взгляд на волны. – Больше темного, чем светлого, но в этом что-то есть.

– Ты говоришь это как художник или простой наблюдатель?

Этот вопрос заставил взглянуть на парня с легким недоумением, поэтому Эванс за секунду понял причину удивления и с короткой усмешкой продолжил:

– Да, я в курсе, что ты окончила художку.

– Откуда?..

– Я знаю о тебе почти все, Адри, не удивляйся. Ты не подпускала, поэтому пришлось знакомиться и узнавать тебя через друзей и знакомых.

– Моника… – вздохнула я.

– Не совсем. Она слишком тебя любит, чтобы делиться какой-либо информацией с кем-то третьим, хотя меня она любит не меньше. Не так важно, кто именно говорил со мной о тебе, меня все равно восхищало любое твое самое обычное действие. Ты наверняка даже не заметила, что первым подписчиком твоего блога стал именно я. Ты никогда не обращала на меня внимания, а теперь мне хочется узнать все то же самое, но уже только от тебя.

– Что именно тебе интересно? – не совсем поняла я.

– Все.

Его глаза блеснули воодушевлением, но мне не хотелось раскрывать карты, когда они же могли сыграть против.

– История за историю, – ответила я. – Мне интересно, чем ты занимаешься в свободное время.

Он по-доброму рассмеялся.

– Так банально?

– Я о тебе ничего не знаю. Поэтому мне интересно даже это.

– Не дуйся. – Его пальцы коснулись щеки, на что я с тяжестью вздохнула. – Ты не проявляла ко мне интерес с первых дней на протяжении года. Я в восторге даже с такой банальности. – Нежный взгляд с очередным восторгом пробежался по лицу. – У меня постоянные тренировки по боксу, на которые хожу лет с семи, хотя маме это не нравится. Говорит, такой вид спорта побуждает чрезмерную агрессию, но я же знаю, что такое спортивный интерес. Думаю, ей не нравятся вечные синяки и ссадины, а не сам спорт.

– Кто записал тебя туда?

– Няня с отцовского позволения. Он сам любитель бокса, поэтому особо не возражал, маму же поставили в известность только через год, потому что мы предполагали реакцию. Она у меня слишком нежная, несмотря на статус бизнес-леди. В конце концов, этот титул у нее за счет достижений отца, а не собственных.

– Теперь понятно, почему ты бываешь в школе с побитым лицом…

– Неправда. Я проигрывал и получал увечья всего раза два за одиннадцать лет соревнований. Те разы, которые ты могла замечать, были получены не на тренировках. Твой братец любитель ввязываться в драки, поэтому некоторые мои синяки на его совести. Когда те придурки из школы распечатали твою фотографию, я думал, что не сдержусь. Мне хотелось, чтобы они за все ответили, в том числе за то, что загоняли тебя до обморока. Тогда никакого спортивного интереса я уже не придерживался.