Неотступный преследователь

Прошлое.

С Джоном мы познакомились в университете, где он проходил практику по знакомству. Высокий, плечистый молодой человек двадцати шести лет впечатлял студенток внешностью и низким поставленным голосом, действующим на женскую аудиторию просто фантастическим образом. Сперва мне приходилось осуждающе смотреть на одногруппниц, однако позже обаяние Джона удивительным образом сосредоточилось на моей персоне.

– Адриана. – Он остановил меня в самых дверях, когда все покидали аудиторию. – Задержишь, пожалуйста, нужно обсудить твои конспекты.

С безразличием обернувшись, я подошла к столу, слегка теребя лямку сумки на плече.

В тот месяц я чувствовала себя достаточно подавленно и безразлично, из-за чего часто пропускала занятия и не хотела учиться. Мое состояние частенько металось от рвения к подавленности, поэтому я то вдохновлялась, то перегорала.

– Я перепишу прошлые лекции, сэр.

– Вероятно, тебя что-то тревожит? В последние дни ты задумчивей, чем обычно.

Карие глаза блестели интересом. Он отодвинул тетради в сторону и поднялся с места, чтобы встать напротив и слегка прищуриться.

– Все нормально, Мистер Харди, я всегда такая. Вы скоро перестанете брать это во внимание, как и остальные преподаватели. Просто знайте, что беспокоиться не о чем.

Он с осторожностью сделал шаг вперед, но мой предосудительный взгляд его тут же остановил.

– Вы слишком часто находитесь в своих мыслях.

– На учебу это не влияет.

– А на бдительность?

Харди не продолжил. Он наклонил голову в сторону, ожидая какой-то реакции, но я с непоколебимым видом смотрела в карие глаза.

– С бдительностью тоже все в порядке.

– Поэтому ты никого вокруг себя не замечаешь?

Очередной укор на мое так называемое безразличие опять пришлось пропустить мимо ушей, ведь я знала свой характер лучше тех, кто просто наблюдал за мной со стороны. Окружающие думали обо мне слишком много, пока я не думала о них вовсе.

– Извините, но это никак не относится к учебному процессу, к которому вы как-никак принадлежите, даже будучи стажером.

– Это наблюдение не от стажера, а от обычного парня, которому понравилась девушка, Адриана. – Его взгляд блеснул. – Я хочу пригласить тебя выпить кофе, если ты не против.

– Я не заинтересована в интрижках. Хоть вы и сказали, что я часто нахожусь в себе, все же я вижу и слышу окружающих, которые без конца о вас разговаривают. Присмотрите кого-нибудь более инициативного, Мистер Харди, чтобы не терять время.

– Интрижка? В тебе можно увидеть гораздо больше. Принцип неприступности интересует меня больше покорности.

– Именно это вами и движет, только вот никакой неприступности нет. Я просто безынициативная.

Изрядно уставая от данного диалога, я вежливо извинилась и ушла, понимая, что Харди не спустит с рук отказ и будет предпринимать попытки в глупом завоевании.

Меня раздражало, что большинство парней слышали в отказе вызов и всячески вдохновлялись идеей завоевания, когда на ничего подобного намека даже не следовало. Я всегда прямо говорила о своих рамках, но в мужском обществе принято считать, что «нет» от девушки означает что-то другое.

Спустя несколько дней мое внимание невольно сконцентрировалось на Харди, так как я уже знала, к кому из нашей группы его больше всего тянет. Я наблюдала, думала и концентрировалась, чем подпитывала давно утративший интерес. Тело в какой-то степени скучало по мужским рукам, хотя я боялась их больше всего и пыталась отвергать любую возможную мысль о сближении с кем-либо.

Джон, как только рекомендовал записать свои слова, моментально пробегал взглядом по присутствующим и всегда останавливал его на мне, от чего на душе возникал приятный трепет. Пожалуй, я сама дала себе волю думать о нем слишком часто, чтобы заинтересоваться и в конце одной из лекций, спустя всего месяц после его предложения с кофе, подойти и дать согласие. Только потом он рассказал, что был удивлен моему шагу, так как после того разговора не рассчитывал на снисхождение и пытался не проявлять инициативу, однако события поспособствовали нашему медленному сближению.

Мы гуляли, ходили в кино и просто узнавали друг друга. Он быстро стал мне другом, с которым хотелось проводить время и разговаривать, имея в первую очередь потребность в обычном человеческом общении. На момент учебы в университете я не смогла найти друзей, да и не искала. В одиночестве мне было спокойно и комфортно, я зависела только от себя, принадлежала своим мыслям и желаниям, но человеку нужен человек. Какой бы холодной со стороны я не казалась, моя душа всегда была открыта для других.

В один из вечеров я и Джон прогуливались с Шани по набережной, как неожиданно пошел сильный ливень. Люди с криками забегали под козырьки ближайших зданий, пока мы с уверенностью направились ко мне, следуя за доберманом.

– Это невероятно, – рассмеялся Джон, как только мы зашли в темный подъезд. – На улице погасли фонари, должно быть света нет во всем районе.

– Как назло телефон разрядился. Включи фонарик и давай поднимемся ко мне, пока дождь не закончится. Нужно высушиться.

Мы быстро преодолели три этажа, а как только я открыла входную дверь и прошла внутрь, его телефон неожиданно погас. Я обернулась, но из-за кромешной темноты рассмотреть что-либо было невозможно. Нервный смешок сорвался с моих губ.

– Ты там потерялся?

Джон не ответил.

Он легкой поступью подошел ближе, и я лишь могла догадываться о его эмоциях, хотя сама едва дрожала от сырости волос и предвкушения чего-то необычного. Теплые пальцы аккуратно коснулись моей руки, но я не отпрянула, лишь вскинула голову вверх на уровень его роста. Темнота не давала возможности рассмотреть его лицо, тишину разбавляло тихое и спокойное мужское дыхание, приближающее к моим губам испытующим движением. Губы машинально приоткрылись, я поддалась вперед, но его большая ладонь полностью обхватила мою шею. Движение вышло нежным, не грубым, чтобы я испугалась и почувствовала себя в опасности, благодаря чему мои глаза наверняка заблестели. Пальцы на шее слегка сжались, повлияв на порывистость вздоха, как вдруг Джон медленно коснулся своими губами моих губ. Короткое быстрое прикосновение, перед тем как впиться в мои губы властным и страстным поцелуем. Его язык по-хозяйски проник в рот, и я даже не заметила, как испустила стон от нарастающего удовольствия и возбуждения во всем теле. Его свежий парфюм дурманил голову, вытеснял все мысли, оставляя ноющую пустоту внизу живота, пока парень не отстранился, касаясь моего лба своим лбом.

– Нужно найти свечи, – чуть слышно произнесла я, пытаясь всмотреться в темноту, но вместо ответа получила положительный кивок.

Руки Джона покинули тело, я шагнула в сторону, но он с ловкостью схватил мою руку и притянул обратно, возобновляя поцелуй, словно теперь для него он значит все и больше. Я даже не поняла, как оказалась на сильных руках, пальцы которых впивались в ягодицы, однако такая близость подействовала на нервную систему, меня с дрожью откинуло в прошлое. Слезы покатились по щекам, что привело Джона в чувство. Он отстранился и вернул меня на ноги, прижимая к своей крепкой груди.

– Ч-ш-ш.

– Прости…

Я, как маленькая, уткнулась носом в его грудь, пока он не обхватил мое лицо руками, чтобы с нежностью расцеловать все лицо. В этот момент у меня возникло ощущение, будто мы знакомы очень давно, и он в курсе всех событий моей жизни. Джон чувствовал меня, чувствовал состояние, но не расспрашивал, чему я оказалась безмерно благодарна.

– Все же найду свечи…

Вытирая слезы, пришлось дышать глубже, чтобы сконцентрироваться и взять себя в руки. Было противно от собственной реакции в такой неподходящий момент, я не владела сознанием и воспоминаниями, не владела собой и выглядела слабой, жалкой девчонкой, которую просто ненавидела!

В комнате моей ноги коснулось что-то крупное, Шани заскулила, ощутив мое душевное беспокойство, но я была ни одна, чтобы рухнуть рядом с питомцем и расплакаться.

– Посветишь мне?

Ждать долго не пришлось.

Джон включил фонарик, и я отыскала свечи, чтобы наполнить комнату хотя бы какими-то светом. Какое-то время я вела себя привычным образом, делала вид, что пару минут назад не плакала, и с настороженностью поглядывала на парня. Он казался невероятно спокойным, словно забыл о случившемся поцелуе, не желая вспоминать о срыве.

Глава 2

Адриана:Настоящее.

Утром я проснулась около пяти часов, быстро привела себя в порядок и вышла на прогулку с Шани. На набережной меня встретил свежий воздух, который приятно наполнил легкие и позволил сосредоточиться на мыслях. Я наслаждалась обычными повседневными делами, не ожидая от них ничего необычного, что позволяло сознанию расслабиться. Раньше я стремилась к новым ощущениям, хотела попробовать все и хотела проживать жизнь на полную катушку, но с возрастом это потухло. Я выросла и пересмотрела свои действия, выбрав спокойствие и умеренность.

Прошлое.

Николь ожидала вечеринку у Эванса, как празднование собственного дня рождения, а когда этот день настал, я сразу сообщила, что останусь дома. Конечно, она обиделась и даже писала, что не будет разговаривать со мной месяц, но я была настроена решительно.

Любимый сериал в пятницу вечером и обычная уборка в комнате расслабляли так, как не смогла бы самая веселая компания. Я очень хотела провести пижамную вечеринку с Моникой и Николь, но, к сожалению, до этого момента оставался как минимум месяц. Дело в том, что родители Моники решили остаться в Испании еще на несколько недель, из-за чего знакомство моих близких подруг в очередной раз отложилось. Громкий звук уведомления вынудил меня рухнуть на кровать и схватить телефон, увидев сообщение от Николь.

Николь:Здесь такое, приезжай!!!

Адри:Я же сказала, что пас. Что случилось?

Николь:С тобой хочет кое-кто встретиться и поговорить.

Адри:Кто? Я там ни с кем не общаюсь. Опять твои манипуляции?

Николь записала голосовое сообщение, в котором прозвучал знакомый женский голос. Голос Моники, из-за чего я несколько раз перекатилась на кровати и с грохотом рухнула на пол. Радость овладела мной так, что я вскрикнула, начиная рыться в шкафу и записывая ответ.

Мы не виделись целое лето, и я даже подумать не могла, что она решит так подло обмануть меня и сюрпризом приехать раньше обещанного. Николь по-доброму рассмеялась на мое рваное голосовое, а я лишь надеялась, что она не воспримет приезд слишком ревностно. Ее планы были связаны с Эвансом, и я бы чувствовала себя там очень неуютно одна, учитывая нашу взаимную неприязнь со студентами старшей школы.

С одеждой я особо не заморачивалась, поэтому надела джинсовые шорты, белый топ на тонких бретельках, поверх которого накинула бомбер-куртку в гоночном стиле с различными эмблемами. Распуская волосы, я спустилась по лестнице, но тут же остановилась при виде папы.

– И куда ты собралась? – без особого энтузиазма спросил он и скрестил руки на груди.

– К Эвансу. У него сегодня вечеринка.

– Забыла, что наказана?

– Сегодня последний день вашего запрета… Моника вернулась из отпуска, и я подумала, что вы не будете против…

– Подумать – не спросить, Адриана. Я против сокращения срока даже на один день. С поблажками ты не усвоишь урок и не вынесешь вывод.

– Но я целый месяц сидела дома! Нагнала в отставании, и даже учителя простили случай в туалете!

Услышав крики, из гостиной вышла мама. Она вопросительно посмотрела сначала на меня, потом на отца.

– Что здесь происходит?

– Мам, Моника вернулась из Испании. Пожалуйста, смягчите наказание, чтобы я могла пойти на вечеринку. Обещаю сделать генеральную уборку во всем доме, могу несколько недель обходиться без карманных денег, только отпустите меня хотя бы на несколько часов.

Мама взглянула на меня с жалостью и пониманием, но папа оставался строгим и суровым. Мои слова он пропустил мимо ушей и лишь молча посмотрел на маму, отрицательно покачав головой.

– Чарльз…

– Нет. Не вздумай вестись на ее манипуляции, Катрин, она только этого и добивается. Курение в школьном туалете – одно, а на вечеринке она точно не чай с тортиком собирается пить. С Моникой можно встретиться и завтра, ничего страшного не произойдет.

– Вот какого ты мнения о собственной дочери, – не выдержала я. – Ты веришь кому угодно, но только не мне! Все, что ты умеешь, это наказывать и оскорблять меня, потому что я не такая, как ваша идеальная старшая дочурка!

Мама вскрикнула:

– Адриана!

– Я попросила всего несколько часов!

– Иди к себе, – подытожил отец и спокойно вернулся на кухню.

– Милая…

– Вы самые несправедливые родители на свете!

Я взбежала по ступенькам и громко хлопнула дверью.

На телефон продолжали поступать сообщения от Николь и Моники, на что я сильнее злилась и металась по комнате, не желая просто так сдаваться. Теперь, когда мне поставили очередной запрет на такую безобидную просьбу, я всей душой желала, чтобы они испытали ту же злость, что испытываю я, поэтому через пару минут я уже вылезала из окна на козырек террасы. Оказавшись на лужайке, пробралась к калитке и без лишнего шума улизнула на соседнюю улицу.

Съемный дом Эвансов находился в паре минут ходьбы, поэтому к десяти часам я уже была на месте. Прохладная погода не мешала студентам старшей школы разместиться во дворе дома, из окон которого доносилась ритмичная музыка. Оказавшись внутри, я окинула взглядом присутствующих и заметила в самом дальнем углу комнаты Николь, стоящую напротив моего кузена и его друга. На их фоне она выглядела совсем малышкой, беззащитным котенком перед коршунами, готовыми в любой момент напасть. Взгляд переместился на толпу, и тогда в ее центре я увидела лучшую подругу. Моника пила шоты на скорость, пока ближайшее окружение криками поддерживали ее задор и стремление выиграть. Победно вскинув руки вверх, девушка проглотила спиртное, и ее взгляд встретился с моим. Делая вид, что любуюсь потолком, я успела сделать шаг в ее направлении, как вдруг девушка влетела в меня, и мы со смехом повалились на пол.

– Сюрпри-из!

– Ты меня обманула, Моника Робертс!

– Иначе как застать тебя врасплох?

Я крепко обняла ее, обхватывая хрупкое тело руками и ногами. Ее запах и дыхание расслабляли, благодаря чему я сразу избавилась от посторонних мыслей и просто решила расслабиться.

До этого на вечеринках в новом городе я еще никогда не была, по крайней мере на школьных. У Моники много друзей, она общительная, приятная и дружелюбная, что моментально располагало к себе людей, которые стремились пообщаться с ней ближе. Лучшая подруга нравилась всем. Ее внешность приятна и нежна: пшеничного цвета волосы чуть ниже ключиц, рваная челка, слегка касающаяся коричневых ресниц кристально голубых глаз с детским взглядом, аккуратненький небольшой носик и тонкие губы. В черты ее лица хотелось всматриваться, поэтому при разговоре с ней я часто засматривалась на активную мимику и просто улыбалась, любуясь ей, как никем никогда.

Мы сели с ней в обнимку на диван и принялись рассказывать друг другу о последних новостях, которых с моей стороны было не так много и ни одной более-менее позитивной. Постоянные ссоры с отцом, стукачество на меня учителям – основное, что происходило с начала семестра.

– Ты познакомилась с Николь? – поинтересовалась я, слегка привстав, чтобы отыскать подругу.

– Познакомилась. Мэри рассказала, что ты подружилась с новенькой, поэтому я сразу ее отыскала и узнала о том, что ты осталась дома. Она милая, мне понравилась.

– И мне. Уверена, вы подружитесь так же быстро, как и мы с ней, но должна предупредить, Николь повернулась на Эвансе.

– На котором?

– Не на кузене… другом.

Моника весело рассмеялась и сжала мои щеки ладонями, заглядывая в глаза так, что наши лбы соприкоснулись.

– Ты по-прежнему не можешь назвать его по имени, Адри? Душка Адриан Эванс продолжает тебя терроризировать?

– Он самовлюбленный придурок, который не может держать язык за зубами, чтобы не попытаться задеть меня.

– Ваша вражда уже надоела.

– Осталось потерпеть его несколько месяцев, и тогда в школу будет ходить приятнее. После его выпуска все наладится.

Моника с задумчивостью переместила взгляд прямо перед собой и отпустила мое лицо, думая о чем-то своем. Я хотела поинтересоваться о ее странном состоянии, но рядом со мной присела Николь. Девушка потрясла меня за плечи и поцеловала в лоб, пока я наблюдала за тем, как кузен, Эванс и еще парочка людей рассаживаются вокруг журнального столика, на котором появляется бутылка алкоголя и стаканчики.

– Предлагаю отметить приезд Моники и как следует повеселиться.

Кузен поднял емкость над головой, что сделали и остальные. Николь протянула мне стаканчик, но я вежливо отказалась и обратилась к Монике:

– Я выбралась сюда тайком, чтобы увидеться. Родители накажут меня до старости, если узнают, что я сбежала.

– Ради меня ты сбежала из-под ареста?

– Еще как сбежала. Спрыгнула со второго этажа.

– Сумасшедшая!

– И просто так уйдешь, оставив меня и лучшую подругу? – поинтересовалась Николь. – Ты же уже здесь, давай повеселимся!

– Слушай своих подруг, кузина, оставайся. Если будет необходимость, я заступлюсь за тебя перед дядей.

Меня раздражало, что Джереми строит из себя авторитета в глазах друзей. Он глуп, если считал, что отец от одного его слова избавит меня от наказания за побег.

– Очень мило и воодушевляюще, Джереми, но нет.

Моника умоляюще взглянула в глаза, на что я с грустью помотала головой. Эти ее глазки всегда действовали слишком властно, из-за чего мне приходилось идти против собственной воли, и тот раз не оказался исключением.

Я не пила и была настороже.

Компания популярных ребят общались между собой, пока не надумали поиграть в бутылочку, заранее написав на листочках действия и вопросы. Им захотелось играть парами, а мой отказ на данную затею все пропустили мимо ушей. Первые раунды они дурачились. Кому-то приходилось целоваться или по-глупому танцевать, кому-то отвечать на неловкие вопросы и узнавать друг о друге много нового. Я лишь изредка улыбалась, взаимодействуя с подругами, а затем решила отойти в ванную комнату, чтобы предусмотрительно пропустить ход и избежать лишнего компромата на то или иное действие или вопрос.

Уже выходя из ванной, я столкнулась с девушкой из класса старше.

– Моника телефон потеряла. Не видела?

– Замечательно…

Я достала телефон и набрала номер подруги, вслушиваясь в гудки.

– Я поищу в тех комнатах, а ты пока звони и проверь боковую.

Мной моментально овладела решимость срочно отыскать пропажу, чтобы у подруги не возникло проблем. Хоть Моника и была всеобщей любимицей, я знала, на что способны пьяные жлобы, и предполагала, какие фотографии могут распространиться по сети в случае самого неприятного исхода.

Зайдя в комнату, я увидела Эванса, тут же поднявшего на меня взгляд. Он сидел на краю кровати с телефоном в руке, но я не успела произнести ни слова, как меня толкнули внутрь и закрыли дверь.

– Какого хрена?

Обернувшись к популярному парню спиной, я начала дергать ручку двери и стучать по ней кулаком, но мое внимание привлек голос подруги на том конце провода.

– Адри.

– Какого черта, Моника?.. Вы там перепили?

– Задание на двоих, и твоя пара Адриан. Мы играем.

– Твоих рук дело? – с раздражением уточнила я, как только обернулась к Эвансу, но вместо него ответила Николь, судя по всему, выхватила телефон у Моники.

– Моих. Это я предложила, чтобы вы наконец-то разобрались в своей неприязни и все решили, Адри. Я хочу, чтобы двое симпатичных мне людей смогли найти общий язык.

Это стало последней каплей ее выходок.

– Теперь у тебя только один симпатичный тебе человек, Николь!

Я сбросила вызов и подошла к окну, оценивая ситуацию, в которой оказалась.

Решать за меня, да еще так подло. Я не стану жертвой чьих-то хотелок и от своих принципов не отступлю.

– И что ты собираешься делать? – с безразличием раздался хриплый голос. – Дом выше того, в котором ты живешь, спрыгнуть без увечий не получится.

Земля была далеко, и я поняла, что он чертовски прав, как бы не хотелось этого признавать. Моя безысходность в подобных ситуациях безумно раздражала, и я понимала, что мне необходимо что-то придумать.

Осматривая комнату беглым взглядом, я шагнула к двери и предприняла несколько попыток выбить ее плечом, но от этих действий лишь больно ударилась, продолжая предпринимать попытки. Приходилось игнорировать боль в плече, ведь я должна была выйти оттуда.

– Ты точно садомазохистка, – сообщил Эванс, подойдя ближе и буквально втиснувшись между мной и препятствием. – Завязывай.

Отступив на шаг, я потерла ушибленное плечо и вздохнула. Его массивные плечи могли бы справиться с поставленной задачей за два подхода.

– Выбей ты.

– Выбить мне? – переспросил Эванс. – Ты на меня ни разу не посмотрела, а теперь просишь о помощи?

– Ты же хочешь выйти отсюда?

– Мы и так выйдем. Надо выждать тридцать минут, как написано в задании, и нас выпустят.

– Нет смысла тратить время впустую. Просто выбей дверь.

– Я подумаю, если посмотришь на меня хотя бы раз.

Много чести.

Я не собиралась вестись на манипуляции, тем более на манипуляции этого человека. Телефон в руке завибрировал, вынуждая меня выругаться. Звонок отца в ту самую минуту был очень некстати, и я наконец-то поняла, что побег был самым глупым поступком в моей жизни.

Отключив звук, мне пришлось лишь на секунду прикрыть глаза в ожидании успокоения, как вдруг Эванс выхватил телефон и ответил на звонок. Мои глаза, переполненные шоком и растерянностью, округлились, пока руки потянулись за телефоном в попытке быстро отнять его и отключиться, но Эванс с ловкостью развернул, прижал меня к двери и цепкими пальцами схватил сразу два запястья, лишая меня возможности освободить руки.

– Доброй ночи, Мистер Эванс, с вами разговаривает Адриан Эванс…

Это был конец. Я не слышала, что именно говорит отец, но по довольному лицу Эванса понимала, что теперь мне крышка.

– Нет, с ней все хорошо, сэр. Я хотел лично извиниться перед вами за свою выходку. Видите ли, это из-за меня Адриана сбежала из-под ареста, так как именно я настаивал на присутствии, а когда узнал, что вы против, хотел зайти, чтобы переубедить вас и миссис Эванс, но принял решение просто ее похитить.

Я представила решетку на своем окне и вечное наказание до глубокой старости.

Эванс ненавидел меня по-своему… пассивно, поэтому и коварства у него были пассивные.

– Вы можете позвонить моим родителям, чтобы те придумали наказание, но, пожалуйста, не наказывайте из-за меня Адри… – Он несколько секунд помолчал, слушая моего отца и слегка наклонив голову набок, смотря прямо в глаза, а затем медленно приложил телефон к моему уху, продолжая удерживать мои руки. – Тебя.

Его глаза с увеличенными зрачками, словно с жадностью хватали каждый мой взгляд, я же была в шоке от происходящего.

– Пап?..

– Адриана, ты в порядке? – тут же поинтересовался отец.

– Д-да, все нормально… Простите меня. Я сбежала из-за злости, хотела, чтобы вы тоже разозлись и поняли, что запретами делаете только хуже.

Многообещающий выдох на том конце телефона дал понять, что все не так плохо, как я ожидала. Вероятно, на него повлияли не столько слова Эванса, сколько переживания за меня и мой побег.

– Поговорим дома, – сообщил он. – Не задерживайся.

– Хорошо… Спасибо.

Как только послышались длительные гудки, губы машинально приоткрылись, чтобы глубже вдохнуть и выдохнуть. Я растерялась еще больше.

Эванс медленно убрал телефон, но по-прежнему продолжал держать руки и сверлить меня взглядом.

– Неплохо для врага? – поинтересовался он. – Ты наконец-то на меня смотришь.

– Это ничего не значит. Будет глупо думать, что ты сделал это от чистого сердца.

– Ты права, я ищу выгоду, поэтому с этого самого момента, Эванс, ты должна мне желание.

– Мне ничего не мешает рассказать родителям правду. Пусть наказывают, лучше так, чем быть тебе должной.

– Тогда я буду вынужден парировать и рассказать о твоем анонимном блоге, подрывающем репутацию нашей школы.

Пришлось сделать максимально серьезное лицо и выпалить:

– Понятия не имею, о чем ты.

– Думаешь, я не знаю, кто размещает компромат на учителей и некоторых родителей? Меня впечатляет лишь то, что никто еще не догадался о том, что это ты. Единственная ненавистница элитной школы. Видимо, по началу ты не верила в популярность блога, поэтому и не скрывала, что активно пишешь свою первую статью. Я же видел это лично.