Хуррит 3

Выйдя наружу из дворца, обогнул строение и оказался в кругу своих воинов. Хурриты обнимали, хлопали по плечам, выражали своё уважение и восхищение всеми доступными способами.

– Любой из вас сможет подняться, надо только захотеть. – После моих слов, воины с удвоенной энергией бросились штурмовать стену. Кое-кому удалось подняться выше половины, но до конца никто не смог.

– Завтра принесу «кошки», с ними будет намного легче. На сегодня тренировка окончена, Шулим, Элса, отведите воинов в казарму.

Чтобы попасть домой, мне надо было только обогнуть угол дворца с южной стороны. Ада уже спала, и, хотя гормоны после восхождения на стену играли, не стал будить жену. Элса видимо тоже лёг, оба стражника патрулировали двор, каждый раз вытягиваясь в струнку при моём появлении.

Утром, торопливо проглотив завтрак и пообещав Аде сходить с ней на рынок после обеда, поспешил к кузнецам. Элса ночью не пришёл, видимо, решив остаться у себя. Кузнецы обычно начинали работу с первыми лучами, когда воздух ещё не прогрелся. Ближе к обеду их работа затихала и возобновлялась с вечерней прохладой. Постоянное нахождение в среде с высокими температурами, делали их лица чёрными от копоти и жара. Короткие обожжённые бороды сильно контрастировали с густыми у обычных воинов.

– Арт, ещё не готово, – приветствовал меня кузнец Марух.

– Я хочу кое-что изменить, – прямо на песке начертил изменения, что пришли в голову во время подъёма на стену. Марух долго жевал губу, пытаясь понять мой замысел.

– Ты хочешь, чтобы большой палец оставался свободным? – Кузнец, наконец, вник в мой ужасный рисунок.

– Да, нужно, чтобы когти ему не мешали, и сами когти надо чуть меньше.

– Хорошо, – Марух повеселел, когда я ему отдал сикль в счёт уплаты за работу. Прикрикнув на подмастерье, кузнец развил невиданную активность, прямо глазах куя мой заказ. Вчерашние заготовки под сильными ударами молота, принимали узнаваемую форму. Прошло часа два, прежде чем первую готовую «кошку» Марух сунул в ведро с обратом. Если где-то кузнецы остужали изделия в воде, а в других местах в масле – в Вешикоане для этих целей служил обрат в виде скисшего молока. Сепараторов у хурритов не было – молоко отстаивалось, верхний жирный слой снимался трижды, прежде чем молоко прокисало. Но на эту продукцию был спрос у кузнецов: они реально считали, что горячие заготовки лучше охлаждать в прокисшем молоке.

– Смотри, Арт! – Марух выудил «кошку» из бадьи. Приложив её к руке, почувствовал гордость. Осталось только сделать кожаный ремешок, и «кошка» готова. Три острых зубца длиной в два сантиметра, должны надёжно удержать на камнях, где есть щели, выбоины и выступы.

– Отлично, Марух, делай вторую, – я проигнорировал жалобный взгляд кузнеца на небо. Солнце уже поднялось высоко и пекло ощутимо. Со второй «кошкой» кузнец закончил быстрее. Приладить ремённые петли для кожевенников – плёвое дело, к ним и направился, поручив Маруху ковать без отдыха.

Даже без испытания приспособлений было ясно, что с ними дело пойдёт куда лучше. С кожевенниками проблему ремешков решили быстро. Спустя час, я уже оказался у стены дворца Шутарны, где Этаби и Шулим упорно гнали воинов на преодоление стены.

– Подойди, – подозвал молодого хуррита. Под удивлённые восклицания воинов. Нацепил ему на руки «кошки», проверил крепление:

– Попробуй сейчас!

К огромной моей радости, молодой хуррит шустро пополз по стене, быстро преодолев половину дистанции. Сорвался он у самого верха, когда торжествующе поднял одну руку, собираясь отпраздновать победу. Падение с такой высоты не прошло бесследно – парня рвало. Тюки с сеном смягчили падение, но сотрясение парень, похоже, заработал.

– Вот что бывает, когда раньше времени празднуешь победу! Ты и во вражеском городе будешь так кричать?! – Парень сгибался под каждым моим словом, пока я не отпустил его домой отлежаться.

– Утром продолжишь, а теперь иди и лежи. Не вставай, не ходи, пей меньше воды и молока.

Хуррит мгновенно ретировался под оскорбительные выкрики товарищей. «Кошки» оказались удачным изобретением: вначале стену покорил Шулим, затем ещё семь человек. Остальные, оказавшись у самого верха, теряли концентрацию и падали. Чтобы избежать травм, заставил притащить ещё тюков с сеном.

– Этаби, Шулим, продолжайте. Они должны легко и бесшумно преодолевать стену. Сегодня тренируемся до темноты. Завтра днём будем отдыхать, тренироваться будем ночью. Марух успеет приготовить ещё «кошки», будем отрабатывать одновременный подъём в темноте. Нужно, чтобы у нас было десять – двенадцать человек, которые смогут легко и без шума преодолеть стену.

– Ты куда, Арт? – окликнул меня Этаби.

– В храм надо кое-что узнать у Сартамана.

Как я и предполагал, Саленко оказался в храме: они сдружились со жрецом и общались преимущественно на хеттском.

– Великий Арт, – приветствовал меня жрец, поднося правую руку к груди. Мои пожертвования храму приносили свои плоды: даже Саленко здесь стал своим человеком.

Ответив витиеватой фразой на пожелания мне здоровья, обратился к археологу:

– Нужно выяснить, знают ли хурриты про нефть. Узнай всё, что сможешь – есть ли нефть на поверхности, слышали ли о ней и как достать.

– А зачем она, – начал было спрашивать Саленко, но быстро исправился: – узна́ю всё, что смогу!

Тепло попрощавшись со жрецом, быстрым шагом направился домой, чтобы выполнить обещание, данное Аде.

На рынке мы сразу заметили новый караван касситов: об этом народе было известно, что они приходят с Загросских гор, хотя раньше жили северо-восточнее. Внешне они напоминали азербайджанцев, возможно, что касситы имели иранское происхождение. Так, по крайней мере, утверждал Саленко, знавший об этих вещах куда больше моего.

– Артур, смотри, это шёлк, самый настоящий, – женское чутьё не подвело Аду, в руках торговца переливался яркими цветами кусок шёлка. Если женщина запала на вещь, трудно её отговорить. Я выложил пит сикль за кусок шёлка, которым едва можно было покрыть голову.

– Откуда это? – Кассит притворялся, что не понимает вопроса. Мне и раньше встречался шёлк, но такого качества – никогда. Практически невесомый, он изящно струился в руках Ады, завораживая своим блеском. Когда я дотронулся до рукояти кинжала, кассит решил не испытывать судьбу:

– Народ Ся, – махнул торговец рукой на восток.

– Далеко до них?

– Месяц пути, может, больше, – торговец хорошо говорил на языке хурре. Даже моих скромных познаний в истории человечества хватало, чтобы понять, откуда мог быть шёлк. Только Древний Китай владел искусством получения этой ткани. И если я правильно всё понял, на моих глазах предпринимались первые попытки закладки будущего Великого шелкового пути. Если бы не такая сложная ситуация с внешними врагами, Митахни могла процветать на этом пути. Этот Великий шелковый путь будет существовать тысячи лет, принося баснословные прибыли караванщикам.

Ещё не успев отвести угрозу хеттов, мой мозг уже лихорадочно рисовал возможную картину путешествия в Китай и получения шелкопряда.

– О чём ты задумался?

– Да так, ни о чём, – голос Ады вернул меня к реальности. Какой шелкопряд или шёлк, когда на кону стоит судьба всего этого государства, приютившего меня с женой. Моя первоочередная задача – смягчить угрозу со стороны хеттов. А после следует заключить прочный союз либо с Вавилоном, либо с Египтом. При всех моих усилиях хурриты не пойдут на союз с хеттами и ассирийцами, которых называют презрительно эсорами. Но вначале надо взять Нарриш и преградить хеттам путь на восток. Даже на рынке открыто говорили о скором нападении хеттов, количество эсоров в городе тоже уменьшилось – верный признак надвигающейся беды.

Глава 3

Прошла неделя из двух, отпущенных мне Шутарной для подготовки моих воинов к штурму Нарриша. Правитель хурритов не отличался терпением, за неделю меня вызывали трижды с неизменным вопросом о готовности к дерзкой операции. И каждый раз мне приходилось приводить убедительные доводы, чтобы успокоить Шутарну, желавшего незамедлительно взять Нарриш. Его агенты доносили, что хеттский царь уже успел собрать внушительное войско и ждёт союзников, чтобы обрушиться на земли хурритов.

– Их стало ещё больше, к ним всё время идут воины с окрестных земель, – Шутарна расхаживал по зале своего дворца, нервно теребя рукоять кинжала.

– Мои военачальники не понимают, почему я не выступаю с войском, чтобы вторгнуться на земли хаттов. Никто не хочет войны в своём доме, где есть женщины и дети. Они хотят сражаться на чужой земле, так им проще, – остановившись, правитель Митахни вперил в меня свой взгляд:

– Ты говоришь неделя ещё, раньше нельзя?

– Они не готовы, – я ожидал вспышки гнева, но Шутарна рассмеялся:

– ты мне нравишься, Арт, ты всегда говоришь правду. Другой на твоем месте, повёл бы людей на крепость, чтобы угодить мне. Но ты другой, тебе неважно мнение правителя…

– Важно, – перебил я собеседника, – но жизни воинов важнее. От них зависит успех операции.

– Что вы за народ такой Русы? Никто о вас не слышал, но воин ты знатный, знаешь «поготоку», говоришь смело и в лицо.

– Простой мы народ, не лучше и не хуже других. Чужого не надо, но своё никому не отдадим.

– Арт, – Шутарна пропустил мимо ушей мои слова, – возьмёшь ты Нарриш и что дальше? На сколько дней ты сможешь остановить хаттов? На пять? Семь?

– На месяцы, – от моего ответа собеседник остолбенел.

– Месяцы, – повторил я уверенно, – если ты мне дашь дополнительно две сотни лучников.

– Две сотни «арха»? – переспросил Шутарна, словно пробуя цифру на вкус.

– «Арха» не надо, нужны только лучники, самые лучшие.

– И ты задержишь хаттов на месяц? – правитель хурритов смотрел на меня с подозрением.

– Два, может, три месяца, – мне начинал надоедать бессмысленный разговор, но Шутарна словно очнулся.

– Будет тебе двести лучших лучников.

– И большой запас стрел! А также вода и припасы, чтобы кормить воинов всё это время.

– Будет! – уверенно заявил дядя Этаби, вновь становясь похожим на лидера.

Покинув дворец, вздохнул с облегчением: всё прошло удачнее, чем я предполагал. Цифру в двести лучников, пятую часть всех лучников Митахни, запросил со страховкой, надеясь получить сотню. Но Шутарна уверенно обещал две сотни и неограниченный запас стрел, воды и еды. Во время очередной ночной тренировки меня осенила мысль, как можно не просто задержать противника, но и сковать его надолго. Идеей делиться не спешил. Я смутно помнил диспозицию вокруг Нарриша, но если зрительная память не изменяет – мой план мог увенчаться успехом.

А пока успехом увенчались наши тренировки – недельные изнуряющие восхождения на стену дали положительный результат. У меня отобралось тринадцать скалолазов, не считая меня и Шулима, которые быстро и бесшумно покоряли стену дворца. С Нарришом будет сложнее, поэтому я без отдыха гонял отобранных на стену, чтобы они могли вслепую находить зацепки для «кошек».

Поиски археологом упоминания о нефти не дали успеха. Или хурриты не знали, что такое, или Сартаман с Саленко не добрались до нужных записей. Идея сотворить «хурритский огонь» типа греческого, умирала, даже толком не родившись.

Попытка Шутарны заключить временный союз с правителем сангаром Гулькишаром не имела успеха. Южный сосед хурритов прекрасно знал о готовящемся вторжении хеттов и оценивал шансы не в пользу хурритов. Не имея сил прямо отказать, Гулькишар тянул с ответом, отговариваясь туманными обещаниями. Даже не будучи сильным политиканом, Шутарна понимал, что кроется за этими отговорками. Уже практически отчаявшись, он послал делегацию к Аменхотепу II. Я сомневался в положительном ответе, дочь Шутарны так и сидела «засватанная» за сыном фараона, но свадьба откладывалась уже во второй раз.

На фуральских землях засомневались в целесообразности такого брака – перед Митахни вставала угроза исчезновения государства. Кто в таком случае поставит на аутсайдера, у правителя хеттов наверняка найдётся достойная дочь для наследника фараона. Даже союзное Аррапха, сослалось на отсутствие воинов, забыв о помощи Митахни в сражениях с сангарами. Оставалось ещё Урер Те, но путь к ним лежал через земли хеттов. В Урер Те тоже жили хурриты, покинувшие Митахни несколько поколений назад. Первое время оба государства поддерживали общение, но во времена хеттского царя Суппилулиума, хетты перерезали общение между двумя родственными государствами.

Митахни осталось одно перед лицом вторжения куда более многочисленных хеттов. К тому же знатные военачальники хурритов, зачастую на свой страх и риск, предпринимали дальние завоевательные походы, ослабляя общую численность армии. Если у хеттов, сангаров, египтян и ассирийцев существовала централизованная власть, у хурритов главенствовала военная демократия. Это меня восхищало с одной стороны, но именно в этом и крылась главная проблема этого своеобразного и свободолюбивого народа.

Шутарна не обладал всей полнотой власти, являясь правителем лишь номинально. Священное право хурритов собирать свои отряды для набегов на сопредельные территории, стало главным фактором в ослаблении этого государства. Никто не хотел служить под началом хурритов, образовывать союзы, помня о многочисленных набегах с их стороны. Гордыня и презрение к остальным народам, явилось главной проблемой в поиске союзников. Митахни было суждено выжить или умереть в гордом одиночестве, без помощи извне и без союзников. Именно потому и нервничал правитель хурритов, прекрасно понимая, в каком тяжёлом положении его народ.

Но и я понимал, что Митахни обречено. Даже если удастся пережить войну с хеттами, на востоке и юге набирали силу сангары и эсоры. Хурриты оказались в окружении враждебных народов и не могли получать главного для выживания – человеческий ресурс. Хетты с запада и севера безнаказанно могли проводить политику экспансии, порабощая соседние племена, увеличивая свою численность. Эсоры и сангары могли проводить экспансию на восток и на юг, хотя их возможности были более ограничены из-за сильного Египта на юге. Единственный путь для хурритов оставался на север, но там возвышались горные пики Кавказа.

У меня в запасе оставалась неделя, больше ждать Шутарна не будет. На ночном небосклоне висела убывающая луна, а мои скалолазы упорно карабкались на стену. Я и сам каждую ночь штурмовал стену с воинами – оставались шероховатости, но в целом спецназ справлялся отлично. Ещё несколько тренировок и можно будет выступать в путь. Шутарна обещал двести лучников за пару дней нашего отъезда. Придётся поработать и с ними – залог успеха в полной координации действий.

Следующие трое суток прошли в рутине работе: днём мы отсыпались, ночью тренировались до изнеможения. Напряжение в Вешикоане достигло предела: прекратились приходы караванов, словно торговцы уже чуяли смерть.

– В Уруке с нами не захотели торговать, – жаловался Самум, вернувшись с половиной товаров. – Еле сдержал Берди и Ахбухча от кровопролития. Сангары потеряли страх, ждут, что нас разобьют хатты, да поразит их сам Тешуб.

Караванщик ещё долго сокрушался по поводу вероломных сангаров, трусливых эсоров и подлых хаттов. Вызвав к себе Ахбухча и Берди конкретно пропесочил обоим мозги. Их не для того взяли в компаньоны, чтобы они обнажали мечи на каждое слово сангаров. Оба парня молча выслушали мои угрозы отправить их пасти овец, понимая, что я прав.

За два дня до отъезда в Вешикоане стали стекаться «арха» с лучниками. Прибытие воинов взбудоражило город, пришлось самому бежать к Шутарне, чтобы по городу пустили слух о готовящемся походе против касситов.

– Зачем? – наивность правителя хурритов меня раздражала.

– В Вешикоане полно шпионов хаттов, если они прознают про воинов, могут усилить гарнизон Нарриша, – как малолетнему втолковывал прописные истины.

– Мы нашли всех шпионов, – парировал Шутарна, но просьбу мою выполнил. На второй день во всём городе множились слухи про поход против касситов.

– Они как малые дети, – Ада молча слушала, пока я изливал душу.– Не понимаю, как они с таким отношением ещё не истреблены многочисленными соседями.

Это была последняя ночь дома перед выступлением на запад.

– Ты не можешь всех исправить, – рука Ады гладила мои волосы, – может, мы не совсем верно выбрали место?

– Хетты? Эсоры? Думаешь они лучше? Гораздо хуже, у этих хоть понятия чести возведены в кодекс, можно не ожидать удара в спину. Из имевшегося выбора хурриты – самый оптимальный вариант, – вздохнув, приподнялся на локте. – Но благородные умирают первыми, как и самые смелые.

– А может нам податься домой? – Ада присела в кровати, свет ночника осветил соблазнительные формы.

– Домой?

– Да, на Днепр, к примеру. Там наши предки, Арт!

– Нет там наших предков, Ада. Я уже спрашивал у Виктора, наши возможные предки примерно на территории Германии, Прибалтики.

– Всё лучше, чем здесь, эта жара убивает, – лёгкое покрывало совсем спало с неё, а может, Ада это сделала специально.

– Жар костей не ломит, – пробормотал, потянувшись к жене. Предстояла долгая разлука, а мне хотелось насытиться своей красавицей.

Уснули мы лишь под утро, вконец обессиленные и убитые ночной жарой. Перед сном Аде удалось вырвать у меня обещание, что я всерьёз подумаю про возвращение на историческую родину.

Днём начали подготовку к походу: Шутарна сдержал обещание. Кроме двухсот лучников с большим запасом стрел, нас сопровождал обоз из десяти повозок припасами. Лучники возмутились, узнав, что придётся идти пешим ходом. Ещё больше возмущение вызвала необходимость выбора командира: колесницы были отдельным родом войск, подчинявшимся только правителю. Пришлось назначить себя командиром, с этим решением согласились все. Практически все лучники участвовали в сражении с сангарами и знали меня в лицо.

Провожать нас пришёл и Шутарна. Отведя меня в сторону, правитель пожелал удачи. Мы условились, что в случае удачи, я пришлю к нему конного вестника. Из Вешикоане мы выступили в сторону юга, чтобы окончательно сбить с толка шпионов хеттов. Не исключено, что у шпионов есть голубиная почта или её аналог. Я об этом говорил Шутарне, заметив, что многие в городе держат голубей, но правитель хурритов отмахнулся от моих предположений.

Лишь когда Вешикоане скрылся из виду, сменили курс, чтобы обогнуть город по широкой дуге. Не будь с нами пеших лучников, предместий Нарриша достигли бы к исходу вторых суток. Лишь на утро четвёртого дня похода, местность стала меняться, переходя из пустынной равнины в холмы.

– Мы близко, – констатировал Этаби, ехавший рядом со мной.

– Разобьём лагерь в первой лощине и дождёмся темноты. Не сто́ит рисковать, можем случайно наткнуться на конный патруль хеттов.

Уставшие от перехода люди с наслаждением растягивались на траве. Жечь костры я строжайше запретил, выставив дозорный пост в пятистах метрах западнее. Сегодня была вторая безлунная ночь, нового месяца на небе не было заметно.

Когда окончательно стемнело, выступили в путь. Приказал обмотать морды лошадей, чтобы не выдали нас несвоевременным ржаньем. Посланные вперёд разведчики доложили, что мы приближаемся к Нарришу. Меня удивляло умение хурритов видеть в кромешной тьме, но присмотревшись по направлению руки Этаби, заметил, что-то мерцающее на горизонте.

– Это звезда?

– Нет, огни на башнях. До них примерно десять минут галопом. «пять-шесть километров», – мысленно перевёл значение в более удобное для себя. Пройдя примерно четыре километра, я остановил отряд.

– Шулим, пусть скалолазы оставят все оружие кроме кинжалов. Лучники остаются здесь, пока к ним не прискачет конный воин, что крепость взята. Этаби, остальные воины нашего отряда идут с тобой, но останавливаются от крепости в трёх полётах стрелы. Не давайте лошадям ржать! Если всё пройдёт удачно, подам сигнал факелом с башни. Постарайтесь бесшумно приблизиться к крепости, чтобы застать воинов в казармах врасплох.

Сам тоже снял меч с перевязи, на стене он будет только мешать. Заставил каждого воина подпрыгнуть несколько раз, чтобы убедиться, что ничего не шумит и не звякает.

– За мной, – четырнадцать человек пошли за мной, немного забирая влево, чтобы приблизиться к крепости по самому краю обрыва. Остальной отряд под предводительством Этаби спешился и повёл лошадей на поводу. На расстоянии трёх сотен метров основной отряд притаился в небольшой лощине. Дальше было опасно, большая масса людей могла выделиться тёмным сгустком даже в этой темноте.

– Шулим, с этого момента не единого звука, передай остальным. – Молчаливыми тенями мы бесшумно скользили в сторону Нарриша, максимально пригибаясь к земле. Самым опасным отрезком пути была тропа под самыми стенами, от края пропасти до неё было меньше тридцати метров. Присев на землю, разулся, остальные воины молча последовали моему примеру.

Я насчитал триста пятнадцать шагов, прежде чем мы миновали южную стену. Из крепости периодически слышалось мычание, ржали и лошади, но человеческих голосов не было слышно. Западная стена оказалась короче – всего двести тридцать один шаг. Миновав западные ворота, на башнях которых горели масляные светильники, через минуту упёрлись в скалы.

«Момент истины».– мелькнуло в голове. Весь успех операции зависел от двухминутного восхождения на стену. Но ещё рано идти на преодоление стены: на сторожевых башнях западных ворот слышались приглушённые человеческие голоса. Еле слышным шёпотом передал воинам, чтобы устраивались поудобнее, ждать придётся пару часов.

«Только бы Этаби выдержал и не предпринял атаку», – билась беспокойная мысль. Я предупредил друга, что, возможно, нам придётся повременить с преодолением стены. Но тем не менее беспокоился, зная нетерпеливый нрав своего брата Этаби. Время текло мучительно долго, пару раз порывался дать команду к восхождению, но откладывал, услышав человеческую речь. Но даже стражники хотят спать: голоса становились реже и, наконец, смолкли. Прождал ещё около получаса, чтобы стражники смогли крепко уснуть. Для человека, несущего стражу многие месяцы, где каждая ночь похожа на другую, притупляется чувство опасности.

– Пора, – закрепив «кошки» на руках, начал восхождение. К моему удивлению, стыков и расщелин на стене оказалось множество. Я бы смог забраться даже с голыми руками. Следом за мной поднимался Шулим, а потом и все остальные. Очутившись наверху, распластался на стене осматриваясь. До ближней сторожевой башни примерно двадцать метров, потом три метра ворот и вторая башня. До восточных башен довольно далеко, нас оттуда не увидеть, если не попадём в свет светильника внутри башен.

Показал Шулиму на ближайшую башню, знаком давая понять, что дальняя башня моя. Я взял с собой двоих воинов, уверенный, что в каждой башне не больше трёх человек стражи. Когда мы миновали первую башню, туда молнией метнулся Шулим с парой стражи. Еле слышный храп и возню тела услышал в момент, когда ворвался в дальнюю башню. Один стражник спал на деревянной тахте, второй дремал, прислонившись к косяку. Дремавший успел открыть глаза, когда мой кинжал вошёл прямо в сердце. Закрыв рот хетта ладонью, придержал тело, не давая ему упасть. Двое воинов зафиксировали рот спящего хетта и коротким ударом отправили его в царство сна навсегда.

Западные ворота оказались под нашим контролем, но для удачного завершения операции, гораздо важнее восточные. А там, судя по мельканию теней в свете башен, стража не спала…

Глава 4

Крепостная стена Нарриша при ближайшем рассмотрении, оказалась довольно интересным сооружением. Шириной в два метра, она полностью опоясывала город, имея всего двое ворот. По внешнему периметру стены шли зубцы на уровне пояса – столь странный выбор высоты меня немного смутил. Если снаружи будет интенсивный обстрел, страже на стене не удастся отстреливаться в полный рост. С внутренней стороны стены во двор спускались ступени примерно каждые пятьдесят – шестьдесят метров.

Насколько я мог видеть, участок западной и кусок южной стены не охранялся. Хетты понадеялись на высоту крепостных стен, взяв под охрану только ворота с двух сторон крепости. За те десять минут, что, распластавшись на стене, я осматривал крепость, дважды из домов внутри двора выходили люди. Один мужчина, не стесняясь, справил нужду об угол дома, журчание отчётливо слышалось в тишине. И ещё раз в боковом домике открылась дверь, выпустив наружу молодого воина. Светильник в руках женщины, открывавшей дверь, немного демаскировал её, но ночной посетитель очень быстро покинул дом возлюбленной или жены.

От мысли спуститься во двор и добраться до восточных ворот я отказался: во дворе перед воротами горел костёр, освещая пространство перед сторожевыми башнями.

– Идём бесшумно к воротам, – мой приказ передали по цепочке. Пригибаясь, чтобы на силуэт не был заметён в сереющем небе, преодолел расстояние до южной стены. Ещё полчаса и солнце начнёт освещать восток, затрудняя скрытность. Следовало торопиться, но стража восточных ворот не спала. Когда мы преодолели половину расстояния по южной стене, стали долетать обрывки разговоров.