Бетонная Луна. Вселенная Единения. Том 1

Энгель, обычно спокойный, повидавший в жизни, наверное, все, что только можно, сейчас был полон какого-то первобытного страха – впервые я видел его таким. Со стороны казалось, будто он не знает, что делать.

– Нужно срочно попасть внутрь! Нахер эти планы и разрешения! – рявкнул комиссар и, достав телефон, помчался к обратной стороне склада. – Давай, бери же трубку, Диана!

Гудки накаляли без того напряженные нервы. Наконец в трубке раздался женский голос.

– Ну что, ты узнала?!

Комиссар выбежал на набережную за складом и осмотрел территорию с нового ракурса.

– Соседний склад? Отлично! Привозите взрывчатку. Подкрепление – на все перекрестки по обе стороны от склада, выслать полицейский катер на реку.

– …

– Да плевать, хоть уборщиков! Отправляй вообще всех, кто есть. И ради всего святого, побыстрее.

* * *

Между тем Райнхольд продолжил свою смертельную игру:

– И наконец, Вернеры – Каролайн и Франциска…

Куно со всей силы ударил кулаком по капоту машины, оставив там вмятину, затем достал из кобуры оружие и злобно сверкая глазами, направился к Райнхольду.

– Тебе конец, пидор! – взревел он от ярости.

– Стой! – крикнул я. Но коллега меня не послушал. – Стой! – я повторил настойчивее. – Он же может убить их всех, если ты не остановишься!

Я кинулся к нему, но Куно оттолкнул меня в сторону.

– Мне насрать! Отъебись!

– Куно, там же взрывчатка, забыл?! Нам нужно действовать осторожнее! Все может взлететь на воздух!

Полицейский остановился. Он тяжело дышал. Я подбежал к нему и положил руку на плечо.

– Давай просто выслушаем его. Узнаем, что Райнхольд хочет. Попробуем выяснить, что он будет делать дальше. Мы переиграем его, если только поймем, что ему нужно от нас…

Куно глубоко вдохнул и медленно выдохнул в попытке успокоиться.

– Мы нихера не делаем, Клос! Стоим тут на месте… а эти твари из Управления… Ты не понимаешь, Клос! Там мои жена и ребенок!

– Куно, мы должны его выслушать! Тянем время, у Энгеля есть план, – добавил я шепотом. – Доверься. Нельзя допускать импульсивных действий.

– Да он же чертов псих! Этот урод все равно их всех убьет, это только вопрос времени!

– Так их точно не спасти! Ты подвергаешь всех риску! Давай же, возьми себя в руки, мы найдем разумный и безопасный выход.

Он пристально посмотрел на меня, сделал еще один глубокий вдох и ответил:

– Хорошо.

Продолжал идти дождь. Назревало что-то очень опасное и пугающее. Мы пока не до конца понимали, что. И какие далеко идущие у этого будут последствия…

* * *

Тем временем Томас трясущимися руками попытался позвонить родителям. В ответ были слышны лишь гудки. Я увидел, как слезы на его лице смешиваются с дождем… Его губы еще сильнее задрожали, он уронил телефон в грязь под ноги.

– Что дальше? – спросил я у Райнхольда. – Что тебе нужно?

Ответ последовал незамедлительно: преступник ждал этого вопроса.

– Я всего лишь хочу сыграть с вами.

На его лице отразилась безобразная улыбка. Он чувствовал себя пауком, а мы все попали в его липкую паутину…

– Внимательно выслушайте мои правила – повторять не буду. Чье-то молчание убивает, а чье-то может спасти жизнь. Хочу напомнить, что сегодня мой сообщник своим молчанием отправил на тот свет невинного в ваших глазах старика. И теперь он не только продажная шкура, но и убийца. А вот их молчание, – Райнхольд махнул в сторону Куно и Томаса, – напротив, может жизни спасти.

Повисла тяжелая пауза, которая оказывала сильнейшее психологическое давление на всех оставшихся полицейских. Мои наручные часы уже несколько раз за последние десять минут подали сигнал о высоком пульсе.

Насладившись контролем над ситуацией, Райнхольд продолжил:

– Итак, рядом со мной находятся твои мама и папа, Томас, твои дорогие родители. Безусловно, они напуганы. Плачут и просят поговорить с тобой напоследок. Стоят на коленях и умоляют меня об этом! Кажется, что они уже готовы проститься с жизнью, но не мне решать их судьбу. И не тебе, Томас. Будут ли они завтра лежать в соседних могилах, умерев в один день, или же умчатся из города, захватив тебя и планируя на ходу начало новой жизни – их судьбу решит… Куно.

Приоткрыв рот от удивления, Куно повернулся в сторону Томаса и развел руками.

– А что это за маленькая девочка здесь? Кажется, Франциска? И ее мама Каролайн… Какие же они милые, а как похожи! – гнусно произнес Райнхольд, разжигая огонь на нашем поле. – Вся в маму, да, Куно? Так про них говорят ваши знакомые?

– Дай мне рупор, Клос, – сжав зубы, произнес Куно, затем подошел сам и силой выхватил его у меня из рук.

– Слушай меня, ублюдок! Только пальцем к ним притронься! Я убью тебя! Я вытащу твои кишки и намотаю их на твою уродливую башку. Слышишь, тварь?! Я приду за тобой!

Райнхольд лишь расхохотался в ответ.

– А знаешь, я тебе верю! Я ведь долго изучал тебя, Куно. Ты всегда считал, что сила решает все. Но знай, каким бы ты ни был агрессивным и сильным, твоя семья, жизнь твоей дочери и любимой жены – сейчас они не в твоих крепких руках. А в слабых ручках Томаса!

Куно издал какой-то вой и яростно посмотрел на всех вокруг. Полицейские медленно окружали его, как загнанного зверя, готовясь помешать совершить непоправимую ошибку.

– Отъебитесь все!

Райнхольд, немного понаблюдав за ними, продолжил:

– Вы можете «тыкать палкой» в раненого Куно, ожидая, когда этот монстр перестреляет вас в приступе бешенства. Он ведь не даст себя остановить! Поэтому предлагаю немного отвлечься и послушать правила игры, тем более что лишнего времени нет ни у вас, ни у меня – свиньи ведь наверняка ищут способ попасть внутрь, если еще не нашли. Скажу сразу: два заложника умрут в любом случае, от вас здесь ничего не зависит. Однако вы можете попытаться избежать смерти своих родных. Что нужно сделать для этого? Итак, если я в течение семи минут буду наслаждаться тишиной, умрут два случайных заложника. Я дам пистолет одному из них – например, студенту, и пусть он сам выберет две жертвы. Не сможет сделать выбор – умрет сам. Да, вы должны понимать, что случайными жертвами могут оказаться и члены ваших семей – это решать не мне. А могут и не стать. Но что будет, если кто-то из вас нарушит тишину? Я обращаюсь к тебе, Томас. Если ты расскажешь нам всем любую грязную информацию о жизни Куно Вернера – так сказать, вывернешь его мразотную сущность наизнанку, я немедленно освобожу твоих родителей, но, к сожалению, лишу Вернеров жизни. То же касается и тебя, Куно. Поведай нам какую-нибудь грязь о Томе! И тогда я убью Майеров, а ты снова сможешь увидеть свою дочь живой. Но прежде, чем вы что-то сделаете, подумайте о том, что все люди, сидящие передо мной, не хотят умирать. И не забывайте: у тех троих… у них тоже есть семьи.

В очередной раз над складом нависла напряженная тишина.

– Итак, перед вами непростая дилемма, – продолжил психопат. – Насколько вы доверяете друг другу? Насколько вам дороги жизни родных? Сможете ли вы промолчать? У вас есть ровно семь минут. Выбор только за вами.

От сильнейшего нервного напряжения Том сел прямо на асфальт, обхватив свои колени. Лицо его побледнело, затряслась нижняя губа, а широко выпученные глаза уставились в одну точку.

Куно же заорал как зверь. Быстрым движением он достал из кармана бумажник, открыл его. С фотографии на него смотрели улыбающиеся жена и дочь. Слеза капнула на лицо дочки на фото…

– Франциска, радость моя, – прошептал Куно, проводя пальцем по фото. – Нет… я не позволю им умереть! Не позволю! – он резко обернулся к Томасу. – Только попробуй что-нибудь вякнуть, щенок, и я порву тебя на куски! Ты слышишь меня?!

– Куно, успокойся, – произнес я, стараясь говорить медленно.

– Клос, заткнись уже наконец!

– Но ты не понимаешь… – начал Ганс.

– Заткнитесь все, я сказал!!! Не лезьте! Это не ваше дело!

Куно сверлил взглядом Томаса. Он даже не моргал, смотрел на него так, будто в любой момент был готов наброситься. Немного пошатываясь, Куно приблизился к напарнику и крепко схватил его за горло.

– Том, посмотри на них. Посмотри на мою доченьку… – сказал он полушепотом. – Ей еще жить да жить… Ты же не убьешь ее?

Томас начал быстро мотать головой, всхлипывая.

– Нет, – сквозь слезы выдавил он. – Молчи. Будем молчать, Куно.

– Я должен спасти их. У меня нет выбора.

– Нет! – закричал Томас в ответ.

Я отошел в сторону и набрал номер Энгеля. Ситуация нами уже не контролировалась, и нужно было принимать срочные решения. Где его черти носят?!

– Время иде-е-ет! – пропел Райнхольд в рупор.

– Куно, два случайных заложника… это лучший для нас вариант!

– Лучший? Для нас? Нет никаких «нас»! Есть только я и моя семья! И мой лучший вариант – не молчать!

Да, Томас наверняка не безгрешен, как и все мы, но что плохого Куно мог рассказать про своего напарника, с отличием окончившего полицейскую академию и не получившего ни единого выговора за свой первый год службы?

– Осталась минута! – объявил Райнхольд. – Тут все плачут, ожидая вашего решения, убийцы…

– Черт! – выругался Куно и нервно поднес рупор ко рту. У него дрожал подбородок. Казалось, все вокруг замерло в ожидании. Даже ветки деревьев перестали качаться от ветра. Затем прозвучало восемь выстрелов:

– Томас дал взятку… купил себе место в полиции.

А потом еще один, шепотом:

– Прости.

Снова подул ветер. Казалось, он вырвался прямо из глотки Тома, когда тот закричал:

– Не-е-е-е-ет! Я… Это ложь! Я никогда не делал этого!

Куно бросил рупор на землю, затем и сам рухнул вслед за ним, упав на колени. Из простреленного плеча потекла кровь. Прикрывая грязными руками глаза, впервые за эту ночь он заплакал. Ярость его как будто переселилась в тело Томаса, заставив того кричать от этой сводящей с ума, сдавливающей виски, боли.

– Нет! Я не делал этого! Куно… Ты ублюдок! Чертов ублюдок!

Томас ринулся к рупору. Он запнулся и упал в грязь, но все же смог дотянуться до своего оружия возмездия…

– Том, нет! – крикнул я. Но было уже поздно…

– Он жестоко обращается с задержанными! Превышает полномочия! А еще он ворует вещественные доказательства! А я… я никогда не давал взяток… Никогда этого не делал… Я стал полицейским по образованию… и… и… по праву.

Поднявшись на трясущиеся ноги, безостановочно всхлипывая, Томас, пошел к машине и рухнул перед ней на колени, уткнувшись лбом в дверь.

– Сука! – заорал Куно. – Ты что натворил?!

Он бросился к напарнику, схватил парня за голову и со всей силы приложил лицом о дверь. Мы с Гансом принялись разнимать их, в итоге кое-как удержав Вернера в стороне. Томас молча уставился на Куно, сплюнув кровь. В его глазах был ужас и печаль, а еще – ненависть. Да, он совершил свою месть. Но был ли ею удовлетворен?

– Отпустите! Я убью его! И Райнхольда убью! Пусти, я сказал!

– Где герр комиссар? – взволнованно спросил Ганс.

– На перекрестке, – ответил я.

– А лучше бы…

Но Ганс не успел договорить. Со стороны склада снова раздался неприятный, словно отравляющий ядом, голос Райнхольда:

– Ваше время истекло. Но, в принципе, это уже и не важно. Я услышал все, что хотел и даже больше. Как это ни прискорбно, умрут обе семьи. Вы сами сделали такой выбор, а все потому, что вы двое – возомнившие себя блюстителями закона и правопорядка свиньи, недостойные той формы, которую носите. Честно говоря, в какой-то момент я подумал, что мне придется заставить этого парня делать выбор. Интересно, кого бы он… Ну что ж.

– Нет… – прохрипел Томас. – Нет! Я же ничего не сделал! Куно солгал! – Томас сорвался на крик. Слова вылетали из его горла с такой невероятной силой, разве что не царапали его. – Куно соврал! Не трогай их! Ты, ублюдок!

– Я убью его… – с ненавистью повторил Куно, пытаясь вырваться. – Если только с ними что-то случится, я… Отпусти, сука!

Раздался выстрел. Еще один. Еще. Еще…

Томас упал на землю и завыл от боли. А его напарник со звериной силой все же вырвался из наших рук.

– Урод! – в состоянии аффекта он ринулся к складу, на бегу стреляя в окно третьего этажа и почти не целясь. Райнхольд, в свою очередь, безумно захохотав, метко выстрелил Куно в ногу, уложив того возле забора.

В это же время у склада появился запыхавшийся комиссар.

– Мы нашли вход… Уже в пути… Кто стрелял? Что, черт возьми, здесь происходит?

* * *

Спрятавшись за полицейской машиной, я кратко рассказал комиссару о том, что случилось в его отсутствие. Ничего не ответив, он похлопал себя по бронежилету, затем осторожно подошел к Куно, забросил его руку себе на плечо, и они медленно двинулись к перекрестку. Уходя, комиссар приказал нам с Гансом увести отсюда и Томаса – парень был весь бледный, на его лице застыл ужас. Он как-то странно шевелил губами, при этом не издавая ни звука.

За происходящим с нескрываемым удовольствием наблюдал Райнхольд.

– У меня получилось… – голос у него был взволнованный, словно бы преступник сам не мог поверить в происходящее. – Целых два Монстра сегодня родилось! – с некоторым удивлением произнес он, казалось, самому себе. А затем обратился к нам через рупор:

– И напоминаю о балансе: вернуться может только кто-то один…

Мы добрались до перекрестка. Тут уже стояло наготове несколько машин скорой помощи и десяток полицейских. Врачи, не дожидаясь, пока комиссар приведет к ним раненного, оперативно положили Куно на носилки и повезли его в больницу. Кажется, у него был жар: его лоб был весь покрыт каплями пота, мужчину трясло, он стонал и без остановки повторял: «Пустите меня к нему…» Когда мигающие огни скорой скрылись за поворотом, комиссар подошел ко второй машине, объяснил что-то врачу, тот кивнул в ответ и повел Томаса внутрь автомобиля.

Энгель сказал мне:

– Короче, план такой. В помещении склада есть огромный подвал. И там есть проход. Это значит, что подвалы двух соседних зданий соединены под землей, смекаешь? Удобная херня для незаконных делишек. Оракул, конченная тварь, не мог отправить планы складов без моего заявления. А еще уточнял, есть ли собственники у соседнего склада.

Комиссар достал планшет и открыл на нем план здания. Затем показал на соседний склад.

– Проход был заложен стеной из кирпича, но мы его только что слегка… взорвали.

– Надеюсь, преступник ничего не услышал?

– А ты услышал? Проход расположен под землей, взрыв был на приличном расстоянии от цели. Короче, там уже трое наших, проверяют все. Если можно будет бесшумно попасть на первый этаж склада на Граштенштрассе 17, они свяжутся с нами, и мы возьмем его штурмом. У нас есть гранаты с усыпляющим газом – но они на крайний случай. Если там и вправду находится беременная девушка, то лучше нам обойтись без газа.

– Что делать мне?

– Возвращайся, Клос. Говори с ним, отвлекай его. Нам нужно время, нужно, чтоб он слушал тебя, потерял бдительность. И пусть он сам побольше говорит. Просто тяни время. Если что-то понадобится, я тут, на связи. Но надеюсь, ты и сам справишься.

– Хорошо, герр комиссар, – ответил я и быстрым шагом направился в сторону склада.

Вдаль уходила маленькая серая, невзрачная улочка Граштенштрассе. Справа от меня расположились склады и гаражи, слева – какая-то фабрика, а может, и завод. Многие здания здесь уже давно были заброшены… Старые, потрескавшиеся коробки с разбитыми окнами, покрытые пылью и паутиной, скрытые за заборчиками с колючей проволокой. Почти все они находились в аварийном состоянии. В воздухе стоял сильный запах химикатов. Отходы производства наверняка сваливали в реку. Как же здесь можно жить и работать?!

Мысли об окружающем меня пространстве не могли затмить размышления о событиях сегодняшней ночи. Я думал о том, что оба – и Куно, и Томас думали только о себе и о своей выгоде. Нормально ли так думать? Если бы Вернер согласился на сотрудничество, то это спасло бы две жизни. Но он решил, что выиграет больше, если предаст своего напарника. А Томас решил отомстить, что было лишено смысла. И оба потеряли все, что у них было. Потеряли свои души, искалечив себя навсегда.

Я добрался наконец до этого чертового склада. Когда Райнхольд увидел из окна мой силуэт, он довольно произнес:

– Ну что, продолжим?

Я достал из машины новый рупор и сказал в ответ:

– Продолжим что? Неужели для тебя недостаточно смертей, Райнхольд?

Если у него не останется заложников, мы быстро схватим его. Он ведь это понимает?

– Ты думаешь, мне нужны эти смерти? Ты кем меня считаешь, свинья? – со злостью и презрением выкрикнул преступник. – С кем я говорю? Как тебя зовут, детектив?

– Клос Хайнеманн.

– Клос, значит. Скажи, зачем ты здесь находишься? Ты что, не видишь, как мало от тебя зависит? Вы, жалкие детективы, только пытаетесь просчитать мои действия, а я ваши знаю наперед. Здесь я управляю ситуацией! И лучший вариант для тебя – уехать домой, Клос! Сейчас же!

Со стороны могло показаться, что Райнхольд расслабился и потерял бдительность. Но он все еще использовал заложника как живой щит, потому что стоило бы ему выпустить его хоть на секунду, как снайперы сразу же бы выстрелили.

Возникла ненужная пауза, которую мне следовало заполнить разговором, но, как только я поднес рупор к губам, Райнхольд продолжил:

– Задумайся, Клос, какие люди тебя окружают. Эта ваша Система прогнила насквозь. Трое из ваших людей были твоими коллегами, возможно, даже хорошими друзьями. Но один из них оказался предателем, продавшим себя, и вы пока не знаете, кто! Будь у вас хотя бы кучка мозгов – вы бы уже давно поняли, о ком речь, убогие! Еще двое до конца своих дней теперь будут ненавидеть друг друга – и не просто ненавидеть, они станут врагами. Ты заметил, что Томас на грани? Он обязательно будет мстить Куно. И в итоге зарежет его где-нибудь в подворотне, дождавшись, когда эта свинья нахлещется в баре виски до потери памяти, оплакивая свою женушку. Скажи мне, Клос, ты почувствовал в нем рождение Монстра?

Месть… Куно сам создал себе врага.

– Зачем тебе это все?

– Зачем… ночами я задавал себе этот вопрос. Что делать мне и как жить дальше в несовершенном мире вашего ебаного Нового Порядка? Знаешь ли ты, что я довольно богат, Клос? Хотя, наверное, по мне и не скажешь. Но я не вижу смысла в деньгах. Мне просто не на что их тратить, это не приносит мне счастья. Говорят, что человек – существо социальное, но кто меня окружает? Мне не хочется жить в таком мире, где человеческая жизнь измеряется в денежных единицах и, как это ни парадоксально, ничего не стоит! Когда вещи стали продаваться за деньги, когда они получили цену – с тех пор и человеческая жизнь стала измеряться деньгами. Черт, был ли хоть один исторический период на этой сраной планете, когда жизнь считалась бесценной?

– Райнхольд, но зачем же убивать ни в чем неповинных людей?! Кто дал тебе право лишать их жизни?

– Это то, что видишь ты, детектив. А теперь посмотри на мир моими глазами! Я ведь уже сказал, что человеческие жизни – это лишь определенная сумма денег. Я вижу не живые души перед собой, а лишь манекены с ценниками. Попробуй и ты, Клос. Ну же, вдруг у тебя получится? Посмотри вокруг!

Я для вида повертел головой.

– Что-то не вижу ни одного ценника, Райнхольд. Ты допускаешь, что можешь ошибаться? Быть может, все же человеческая жизнь бесценна?

– Бесценна, говоришь? Ну смотря чья. Заложники, из-за которых вы здесь подвергаете свои жизни риску… Скажи, ваши жизни тоже равноценны? Чтоб ты знал, все, кто сейчас здесь со мной, в этом помещении, это не случайные люди с улицы! Я попросил сообщника подобрать мне таких людей, которые хорошо понимают, что в этом мире все продается и все имеет свою цену! Вот, например, студент. Может, для тебя он – будущее светило науки, но для меня это чертов взяточник, который сейчас покупает себе хорошие оценки на экзаменах, а потом будет вымогать взятку за то, чтобы вылечить твою мамашу без лишней бюрократии. Потому что ему уже привычно решать вопросы именно таким образом. Как тебе такое? Для меня этот ничтожный коррупционер давно мертв. Он не просто бесполезен – он вреден! Только представь, как сильно навредит обществу этот подрастающий урод – без знаний, с купленным образованием! Сегодня он покупает себе диплом, а завтра будет торговать своей некомпетентностью… Продолжим? Родители Майера – инспектора по безопасности. Знаешь ли ты, что они с удовольствием берут взятки во время проверок? Отстроили себе коттедж в Доннере, не имея на это ни морального права, ни соответствующего честного заработка! А вот эта беременная шлюха, что встречается с молодым человеком по расчету, купаясь в его деньгах и даже не думая о будущем ребенке. Который, кстати, возможно, даже не от него. Мне никого из них не жалко, Клос. Они уже не люди, а товар – и это их выбор. Я убил бы их прямо сейчас, не моргнув и глазом, но мне важно, чтобы до вас дошло наконец. Если мне удастся открыть глаза хоть одному из вас, то это станет моей победой. Так услышьте меня! Я хочу преподать вам урок, показать, что вы занимаетесь не тем. И преступность ищете не там – вы ее под носом у себя не видите, бестолковые! Пора заканчивать с этим. Можете передать моему помощнику, Корблу, что он следующий! Я до последних секунд своей жизни буду вести борьбу за мировоззрение! Этот склад – лишь первая ласточка. Будут рождаться Монстры и сгорать тонны амеро! Наша цивилизация станет обществом без денег! «Золотой телец» об этом позаботится даже в случае моей смерти!

– А дочь Куно – в чем виновата эта девочка? – спросил я, но Райнхольд меня перебил:

– Довольно! Мое последнее требование, Клос: мне нужен вертолет. Пусть он приземлится на крышу склада. Я даю вам на это полчаса, иначе убью следующего заложника.

– Черт! – выругался я, а затем немедленно связался с комиссаром.

– Энгель, он требует вертолет в течение получаса. Грозит убийством заложника. И еще: задержите Корбла.

– Клос, Клос! Погоди, помедленнее! Полицейские уже в здании. Продолжай тянуть время, скоро мы схватим его.

– Хорошо, герр комиссар, – я положил трубку.

Только бы они успели…

* * *

Неподалеку, в пахнущем плесенью подземном ходу, группа полицейских пробиралась в заброшенное помещение склада на Граштенштрассе, 17. Проникнув внутрь, эти смелые парни сразу же обнаружили бочки с непонятным содержимым, набитые мешки и подведенные к ним провода – все это напоминало взрывчатку. Кажется, Райнхольд не блефовал – о чем сразу было сообщено комиссару. Рискуя в любой момент взлететь на воздух, стараясь не шуметь, они медленно и осторожно продвигались к лестнице.

* * *

– Райнхольд, сдавайся и отпусти заложников – они ни в чем не виноваты, и их смерть не приведет тебя к цели. Мир не такой, каким его видишь ты. Мы можем поговорить об этом! Я хочу помочь тебе.

Да, я знал, что у него была цель, и уже не было пути назад. Переубедить Райнхольда не представлялось возможным. Для этого требовалось изменить его убеждения. Перестроить его мировоззрение, которое формировалось годами, что не могло стать делом одного вечера. Я также знал, что он скорее умрет за свои убеждения, за свою цель, чем сдастся.

Громкий, усиленный рупором, звук моего голоса заглушал шаги поднимающихся по лестнице полицейских.

Время тянулось так медленно… Дождь наконец перестал идти. Райнхольд продолжал испражнять свою деструктивную философию о деньгах и о том, как они сломали ему жизнь.

Конечно же, ни один человек, находясь в здравом уме, не мог принять его методы – захват заложников, убийства. Они вызывали во мне отвращение. Меня удивляло, что люди порой способны переступить через все ради того мира, к которому они стремятся, ради достижения результата, чего-то по-настоящему для них важного.

Будь у него другая цель, этот человек принес бы миру много пользы.

До убийства заложника оставалось каких-то пятнадцать минут – никто не сомневался, что психопат действительно это сделает. В ожидании приказа, полицейские стояли у дверей в помещение, где находился Райнхольд. И вроде все самое страшное было уже позади… До развязки оставалось совсем немного…

* * *

Статика. Небольшое помещение с покрытыми плесенью стенами. Издавая жужжащий звук, мерцает лампочка, свисающая с потолка прямо на проводе. Возле окна, держа в руках пистолет, стоит Райнхольд: низкорослый, толстый, с длинными светлыми вьющимися волосами и ухмылкой на мерзком лице. Прямо перед ним, закрывая преступника как живой щит, стоит молодой парень – его заложник. У входа в помещение на полу бездыханно лежат пять тел – две семьи полицейских и неизвестный старик. Беременная девушка, сидя на корточках опирается о стену в дальнем углу и чуть слышно плачет. В другом углу сидит на полу еще один заложник, позади него расставлены емкости с напалмом и взрывчатка. Один неосторожный выстрел, и от склада вряд ли что-то останется.