Апофеоз

– Скоро наступит Конец – сказал он – уже скоро ваш мир будет уничтожен, грядёт великая битва у холма Мегиддо. Голод положил руку на сердце и начал молиться.

«Это нормально или что?» Моё сознание и тело существовали отдельно, всё было так сложно, что мне стало легко. Я просто смотрел по сторонам и старался не дышать носом. Как же от Голода воняет!

– Я рад, что ты выбрался из детского дома и обрёл своё дело – Голод вздохнул – жаль, что ты стал ТАКИМ. Его взгляд пытался испепелить меня, зуб даю. Он смотрел на меня неодобрительно, тёр свои плечи и притоптывал одной ногой.

«Какое выдуманной сущности дело до моей несуществующей совести?».

– Я отец твой – его голос взорвался в моей голове – грязная уличная девка родила тебя, а потом бросила на пороге детского дома.

– Городиться мне нечем, но это я тебя породил – от его слов мне было страшно, было очень больно, очень обидно.

– Как ты мог? – я расплакался.

Голод долго стоял и смотрел на зелёное солнце. Было непонятно, кто из них более нереален. Это длилось очень долго, мои глаза успели устать, слёзы успели засохнуть.

– Теперь ты будешь возвещать Конец – наконец вымолвил Голод – будешь помогать силам Света.

Он дал мне запятнанную грязью и жиром табличку с надписью: «Конец близок!», а потом протянул тот самый сверкающий крест. Удивительно, что его грязная рука не запачкала творение неизвестного мастера.

– Проповедуй! – его рука начертила в воздухе серию каких-то знаков.

БАМ – мой мозг вспыхнул огнями и погас.

***

С тех пор я хожу по городу и возвещаю людям конец.

– Покайтесь – кричу им я. Но меня мало кто слышит.

А мне и дела нет, ведь я заранее победил. Папка не только лишил меня чувства голода, он лишил меня всех чувств. Сделал бессмертным.

Дал мне работу.

И вот я работаю – хожу и кричу. Призываю задуматься о будущем. Может я уже и вам однажды что-то такое кричал в уши.

А вы как? Услышали меня?

«Я буду жить вечно»

В какой-то момент я понял, что умер. Странно это, не так ли? Но так оно и было. Странно, непонятно, как-то извращённо. Такое тяжело представить, но я попробую объясниться.

Жил я в небольшом городишке, где были только одноэтажные домики. Аккуратные дороги, ровные газоны, счастливые соседи. У каждого свой участок, бассейн, барбекюшница. Тишь да гладь.

И вот живу я так уже долго: год живу, десять лет, тысячу лет. И ничего не меняется, представляете?

Религиозным человеком меня назвать сложно, но я уже долгое время думаю – а что такое, блин, смерть?

Может это и есть смерть – бесконечная вереница одинаковых дней. Это глупо, но иначе и не скажешь: я знаю каждую минуту наизусть, знаю номера всех проезжающих машин, могу повторять новости за диктором. Я не тупой; мне давно понятно, что всё идёт по одному сценарию. Каждый день лишь затягивает петлю рекурсивного существования.

Это разве не смерть? Оказаться в одном месте, застрять в одном времени, без возможности радоваться жизни, без права на небытие.

И на фоне всего этого мне начали сниться странные сны. Во снах я вижу различные библейские сюжеты, хотя в церковь моя нога никогда не ступала. Думаю про смерть, вижу сны про Бога, слышу какой-то зов.

Вы не ослышались – я слышу, что меня зовёт кто-то. Впивается в мой мозг тихим шёпотом, сплетает сеть вокруг моего сердца. С каждым днём гул в груди нарастает с новой силой. И никакого тебе покоя. Только пахнущая куча несуразных мыслей.

Постоянно думать о смерти… Неудивительно, что я рехнулся.

Решил для себя – буду искать ответы, вот как. Начал смотреть разные умные шоу по телику, купил себе кучу странных книг. Одна называлась «доказательства существования богов». М-да.

Авторы этих книг были в сотню раз страннее меня. Видели везде чудеса, слышали ангельские голоса, рассказывали про посмертие.

Но вот же оно – посмертие. Такое реальное, такое унылое, но нигде про него ни слова.

Сны стали ещё хуже. Мыслей стало ещё больше. Я к чертям собачим отключил ТВ от розетки, выбросил все книги и начал больше гулять. Старался сделать так, чтоб вся дурь из кумпола моего вылетела. Но не тут-то было.

Я всё отчётливее понимал, что я умер.

УМЕР

И самое страшное во всём этом было то, что я попал в Ад. А что? Как ещё это назвать? Мне уже осточертело проживать идентичные дни, надоело видеть довольных глупцов. Они были счастливы в своём неведении, живут себе и в ус не дуют.

Даже и рассказать об этом некому. Церквей в этом месте нет, больниц тоже, даже морга нет. Тупо городок, где живут Барби и их Кены. И я. Чем я так провинился?!

Кто-то говорил, что в Аду будет убойная компания. «Скучать там не будешь, хе-хе». Ложь. В Аду тухло и скучно. Тут всё картонное, силиконовое, ненастоящее. И в этом пластмассовом мире ты должен жить ВЕЧНО. Самое страшное, что ты будешь об этом знать. Знать и страдать. Знать и держать это в себе. Без возможности в один момент лопнуть от груза тяжких мыслей.

Мне всё ещё снились сны: про распятие, про воскресение, про пробуждение мёртвых из гробов. Нигде покоя не было. В жизни полный отстой, а во снах ещё хуже.

Я решил попробовать молиться.

Решил попробовать исправиться – поливал газон, кормил дворняг (даже они тут выглядели чистыми и жирными), играл с соседскими детьми.

Страдал всякой хернёй – вот что.

Зов становился всё сильнее. Он стал частью меня, проложил свой собственный путь к моей черепной коробке. Теперь я был уверен в том, что умер. В том, что СДОХ. И был наказан – обречён на жизнь вечную.

Как же это всё-таки страшно. Как же тяжело жить вечно. И этого люди хотели? Об этом все мечтали при жизни? Попасть в грёбаную петлю? Ощутить на своей шкуре «день сурка»?

Скучнее занятия и придумать нельзя.

Я будто участник мыльного шоу. Типа – мозгов у меня нет, а потому я буду радоваться жрачке, разным ненужным товарам и исполнению моих детских желаний. А они на то и детские, что тупые донельзя.

***

Одним утром я встал и всё понял. Ко мне пришло осознание того, что я наказан. До меня дошло, что где-то в этом городе живёт и Он.

Мне было нужно его разыскать, чем я и решил заняться. Праздно шатался по городу, всматриваясь в довольные лица окружающих людей. Почти каждого я знал, видел, помнил. Все дома отпечаталась у меня в мозгу. Кроме одного.

«Господи, какой же я тупой». Только один дом выделялся на фоне остальных – дом в центре города. Вокруг не было ни забора, ни газона, ничего не было. Тупо белый коттедж и вечно открытая дверь.

Я долго смотрел на это место, а потом тяжело вздохнул и вошёл внутрь. Изнутри всё сжалось; мне на минуту показалось, что даже после смерти можно удар словить.

Деревянный стол, пара стульев, очень простая мебель. Хозяин явно жил скромно и без излишеств. Сам Он сидел за столом, почитывая какую-то книгу. На Создателе этого дебильного места была белая майка, синие шорты, золотая цепь.

Эдакий хипстер, возраст которого и не определишь. Вроде и не тридцать, но и двадцать не дашь.

–Ээээ – начал я – здравствуйте?

Творец сего страшного места отложил книгу, посмотрел на меня и жестом указал на стул.

– Представляешь – сказал он – в этой книге сказано, что Меня нет.

А книга называлась «иллюзия Бога». Мне показалось это забавным. Бог читает книгу о том, что Его нет.

– Как тебе местечко? – спросил меня Он. На лице Бога играла лукавая ухмылка. Всё ведь понимает, гад такой – подумал я.

Ха-ха-ха-ха!

Бог громко засмеялся; пару раз Он ударил по столу кулаком, стараясь успокоиться.

– Спасибо за комплимент – сказал Он. – Ты из касты упёртых людей. Уж если вас задеть, то вы до конца будете свою линию гнуть.

Нууу – протянул я. Блин, а как с Ним общаться? Я же не пророк какой-то. Сижу тут и позорюсь.

– Ладно, мне всё известно – сказал Бог. Место это не Ад, а посмертие. Сюда попадают самые беспокойные души. Они вынуждены вечно существовать, разделяя Мою участь. Такое вот наказание – жить вечно в скучном и картонном мирке. Большая часть даже не понимает, что у них проблемы. Так и живут столетиями.

Я решил высказать всё Богу в лицо, ибо мне этот фарс надоел. Абсурд какой-то. – Бог, прости меня за всю херню – я встал и поклонился (есть идеи лучше?). – Можно меня развоплотить? Хочу умереть по-человечески – я взмолился – так, чтоб раз и всё. Конец.

– Не проблема – улыбнулся Бог – ты своё тут уже отбыл. Мне лишь щёлкнуть пальцами и тебя не станет. Рассеешься на веки вечные. Устроит?

Бог сложил три пальца вместе, готовясь щёлкнуть.

– ДА! – выпалил я. Так я устал жить, вы даже не представляете. «Небытие, я иду к тебе. Ура. УРА».

–Щёлк-

И всё – меня не стало.

***

Счастливого всем небытия. Много не грешите; помните, что грешники живут вечность, тупя и страдая. А люди благочестивые…

… умирают окончательно.

«Ломка»

Год выдался тяжёлый. Пипец какой тяжёлый. Других слов тут и не найти. Проблемы, проблемы, проблемы – ничего кроме проблем. Главная ситуёвина заключалась в том, что я потерял нескольких людей.

Не в плане, что их убили или они померли. А в плане, что они решили меня оставить. Покинуть. И вот под конец года я остался совсем один, сидя у разбитой уличной лавки. Налево иду – не очень, направо иду – всё так же плохо.

Причина одна – память.

В памяти скопилась масса образов, слепки событий, фотки хороших моментов. Я закрываю глаза и погружаюсь в омут ностальгии. Тону во всём этом вымышленном дерьме.

После того как я их потерял, началась самая настоящая ломка. Хотелось вернуть всё на прежние места, вновь обрести счастье и душевный комфорт, но нет. Будущее уже здесь, рядом. В будущем нет призраков прошлого. Есть только фантомная боль. Мне нужно избавиться от неё любой ценой. Что делать, если у тебя ломка?

Правильно – идти в центр реабилитации.

Один шаг, второй, шестой. И вот ты уже сидишь в круге таких же бедолаг, как и ты сам. Они смотрят на тебя с недоумением и с некой подозрительностью. «Издевается он что ли? » У кого алкоголь, у кого никотин, у кого хуже.

И рядом я – человек, который мучается от воспоминаний. Жаждет душевного тепла, ищет любви и поддержки.

Все о чём-то говорили, увлечённо беседовали, обсуждали свои успехи. На меня всем было побоку. Мои проблемы и яйца выеденного не стоят. Это же всего лишь память, не героиновая ломка ж.

Стою в стороне, обдумывая свои планы на дальнейшие дни. Что-то подсчитываю, продумываю варианты. Кисну – одним словом. Прикрываю глаза, чтоб помассировать их. Открываю – вижу его.

Ко мне подошёл координатор сего мероприятия. За стёклами его очков виднеются зелёные огоньки. Может показаться, что сам гуру трезвости находится под чем-то. Очень уж он возбуждённо выглядит.

– Р ’льех? – спрашивает он украдкой.

– Чё? – я аж опешил.

Магистр здорового образа жизни начал хохотать. Долго хохотал, минуты три. Всё это время я стоял и тупил, глядя на его довольную физиономию. Мне захотелось покинуть это место, да сделать это поскорее.

– Стоп, не спеши – наконец сказал он. – У меня есть «таблы». Они помогут. И с памятью, и не только с памятью. – Какие ещё «таблы»? – говорю я. – Я же не наркоман, зачем мне таблетки грызть?

Я, конечно, слышал, что есть какая-то программа, когда клин клином. Но мне это совсем не нужно. Сменить одну заразу на другую? Это не про меня. Лучше и дальше киснуть, чем сидеть на синтетике.

– Ты всё неправильно понял – говорит мне этот доморощенный коуч. – Это особые «таблы». Они не вызывают привыкания или ещё чего. Уже одна таблетка способна открыть тебе глаза. Не только Р ’льех увидишь, но и многое другое. Результат гарантирую.

– Пусть так – говорю. Денег у меня всё равно нет. Всякие там «таблы» мне не по карману. Я развёл руками в сторону, собираясь уходить. Стрёмным всё это казалось. Очень.

Берёт он значит мою руку и осторожно вкладывает в мою ладонь какую-то белую пилюлю. Сворачивает мою руку в кулак и хлопает по ней сверху. Потом он глядит мне в глаза, улыбается и подмигивает:

– Прими на улице. Будет улётно.

Зелёные стены помещения сменились на серые текстуры улицы. Из духоты я нырнул в какое-то мокрое и склизкое пространство.

А шёл дождь. Это особенно сгущало краски в нашем городишке, который из-за этого получил прозвище «Аркхэм». Но так называли его немногие, только самые прогрессивные.

Стою, смотрю на тучи, приподнимая вверх руку. Пытаюсь рассмотреть таблетку, перекатываю её, нюхаю. Зачем-то тру об щёку. Солнце на секунду взглянуло на меня, облизав белую бляшку грязным жёлтым языком. А потом я её проглотил.

И всё сразу понял.

***

Реальность перестала существовать. Окончательно. Я шёл по разбитой дороге, попутно смотря на ряды могил. Вдалеке пританцовывал официант, стоя у маленького белого столика. Я зашагал к нему, привыкая к дополненной картине мира.

– Это вам – сказал он мне и улыбнулся.

А на столе лежал всякий хлам: провод от стационарного телефона, бутылочное горлышко, баллончик жёлтой краски. И пакет «пятёрочки». Официант потёр свои белые ладони и осторожно сложил всё в кулёк, даже не думая о том, что битая бутылка может с лёгкостью его разорвать. Но нет, она не могла.

Тут были свои законы.

– Вам туда – сказал официант, указывая на небольшой сарай. Он был бирюзового цвета, а вокруг росла красная трава. Контраст был такой, что глаза начинали болеть моментально. Так что я прищурился и начал идти к своей цели.

На фоне играла классическая музыка, идти было увлекательно. Я старался топать в такт пианино. Ох уж Чайковский! Вот даёт мужик.

Меня переполнило какое-то возбуждение, огорчение, сожаление. Без раздумий я нырнул в сарайчик и достал из пакета упругий провод. Мне было понятно, что я должен с ним делать. Легко и просто – задушить одного из своих «обидчиков».

Спиной ко мне стояла женщина, что когда-то сделала мне больно. Волосы у неё были коричневого цвета. На лице точно были веснушки, но сейчас их было не видно. Я подошёл к ней и накинул провод на шею. Минут десять не хотел отпускать обмякшее тело. Старался полностью вытравить воспоминание из своей измученной души. Душил его, а потом топтал ногами.

От приступа духоты стремительно выскочил из сарая, старясь вдыхать полной грудью. В стороне, метра через 3-4, сидел паренёк, что кинул меня. Его рот жевал красную травинку, он считал левой рукой проплывающие луны. Облаков на небе тут не водилось.

Осторожно приблизился к нему, вспоминая повадки соседского кота. Острое горлышко так и не прорезало пакет, зато хорошо разрезало натянутую кожу. Из раны на горле брызнула изумрудная кровь. Только сейчас я понял, что у бывшего друга здесь иное обличье. Вместо его рук были щупальца, а на лице наросли водоросли.

– Покойтесь с миром – сказал я телам бывших. Подержал у сердца несуществующую шляпу, а затем взял баллончик жёлтой краски и направился в сторону дома.

Много мне открылось в тот день: знания сокровенные, виды сокрытые, способности необычные. И всё это было запрятано в мозге. Сейчас я знал, что всё уже давно лежит в интернете. Знал я и то, что Старейшины давно распространяют «таблы», выискивая среди людей новых сторонников. Многое я теперь знал. Чёрная магия, оккультизм, трансерфинг реальности.

Мои ноги утопали в грязи, постепенно проявляясь в основном моменте. Уже довольно скоро я шагал по улицам нашего города, наслаждаясь тишиной и покоем.

На гараже у своего дома я вывел жёлтой краской всего одно имя – «Ньярлатотеп».

Сейчас вы смотрите на меня, я оборачиваюсь и смотрю на вас. Я всё понимаю, а вы?

Вы знаете, что от нас не скрыться? Вы знаете, что реальность состоит из вымысла и не только? Вы знаете…

«Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн».

– Р’льех?

«Пилигрим»

Мы пилигримы. Этим всё и сказано. Наша цель ясна и прекрасна – покорение святой горы Хеврон. Единственной и неповторимой. Эта гора влечёт меня, наполняя моё сердце радостью. Хеврон – только это имеет значение. А всё остальное тлен, нищета и мусор.

Уже долгие годы мы пытаемся взойти на гору. Хеврон наш дом, наша мать, наш отец. Мы пилигримы. Рождаемся у подножья горы, готовые пройти великий путь. Тропа, по которой шли пророки. Тропа, освящённая легендой, человеком по имени Мойше.

Путь наш сложен и тернист. Хеврон вобрал в себя все тяготы жизни: колючий лёд, глубокие трещины, непокорные ветра. Совершать подъём тяжело. Но другого пути у нас нет. Мы пилигримы. Я пилигрим.

– Ай! – моя брат в очередной раз закричал. – Я так больше не могу! – заявил он, потирая ушибленную коленку. Он оступился, теряя равновесие, а теперь вот сидел и жаловался.

– Эх – я вздохнул. Мне не хотелось ничего говорить. Я дал брату руку и поставил его на ноги. Половина пути была пройдена, мы находились где-то на середине подъёма. Вверху виднелись облака, скрывающие вершину. Место святое. На горизонте же клубился снег, Хеврон готовил нам очередное испытание – снежную бурю.

– Там огни – я показал в сторону деревни – видишь? Дойдём до туда и передохнём. Переждём бурю и отправимся дальше. Вершина горы ждать не будет.

Брат фыркнул и пошёл следом. Мне было понятно, что он снова дуется. Уже не в первый раз. Он никак не мог привыкнуть к трудностям, постоянно жаловался и рассуждал о вещах приземлённых. Мне было совсем не до этого: завет Мойше – только он меня волновал. Святая книга о святой горе. Книга, в которой говорилось о пути пилигрима. Книга, наполняющая нутро светом и теплом.

Жизнь не имела бы смысла, не будь великой горы Хеврон. «Чти Хеврон, да не будет у тебя мыслей материальных» – говорилось в кодексе. Я пилигрим. Таков мой путь.

Брат бубнил что-то за спиной. – Помолчи – сказал я ему. – Начинаем читать один из великих псалмов, готов?

Он ничего не ответил, просто пошёл молча. С тех пор он не сказал ни слова. Его суровое лицо изменилось лишь в деревне. Там, где нас ждали другие. Бывшие пилигримы. Почему бывшие? Всё просто – они осели здесь, решив не продолжать путь. «Слишком он уж сложен, лучше я буду довольствоваться малым». Так они говорили. Все люди, что основали такие вот деревеньки. Бесхребетные, бесхарактерные. Я смотрел на них с презрением.

Я пилигрим. «Да не будет у меня мыслей о мире тленном, да не превращусь я в ветхую оболочку. Аминь».

Люди в деревне что-то праздновали, дома из красного дерева освещались синими огнями. Повсюду висели гирлянды, стояли резные столы. В воздухе витали запахи свежего хлеба, специй, вина. Я видел весёлые лица людей. Видел, как жадно на них смотрит брат. Мне это совсем не понравилось.

Буря уже клокотала внизу и вверху; сейчас мы были заключены где-то посередине. Это место строилось с особым расчётом. Никакие хтонические силы не должны были коснуться обмякших людей.

– Пойдём – сказал я – нам нужно набираться сил. Готовить своё снаряжение. Впереди самая ответственная часть пути.

Меня преисполняла гордость. Никто не знал, что ждёт за чертой. Немногие отправлялись туда. Трусы оставались здесь – в «Лимбе». Так это место звалось. Кто-то же находил в себе силы пойти и дальше, но потом возвращался. Эти путешественники всё равно были достойны уважения, их объявляли святыми.

Лица их начинали светиться, так как видели они больше остальных. Скоро таким стану и я. Нет, мы. Мы с братом станем такими.

– Никуда я не пойду – только и сказал мне брат. Он вклинился в группу смеющихся людей и растворился в шумной толпе. Мышцы моего лица начали дрожать, чувство гнева объяло меня. Хотелось что-то крикнуть непутёвому родственнику вслед. Сдержался.

Оставалось пойти спать, набраться сил, приготовиться к самому трудному отрезку пути. «Верую в великий Хеврон, ибо пилигрим я. Аминь».

Глаза буравили темноту моей палатки. На веки ложились причудливые образы, сначала они были серые, потом побелели, а потом каждый из образов завихрился и превратился в жёлтый лист. Я моргнул, отгоняя наваждение. Наступал новый день.

***

Брата нигде не было. Я разминал свои мышцы, собирая в рюкзак всё самое необходимое. Кое-какие ненужные вещи я собирался оставить в деревне. Теперь мне нужно идти налегке. Рассчитывая силу каждого шага. Оставляя пространство для манёвра и сердечной молитвы. Я пилигрим. А вот брата всё ещё нет.

Он где-то там, с ними.

Многие меня покинули на этом пути: родители, жена, друзья, знакомые. Я всегда чувствовал себя изгоем. Каждый мой день начинался с горячей молитвы, если бы не Он, то я бы давно сдался. Особенно сейчас, когда меня бросили в очередной раз. Только за один подъём я потерял двоих человек. Сейчас же их стало трое. – Господи! – крикнул я.

Оказалось, что брат ночью нашёл себе друзей, встретил хорошенькую девушку. Стал частью какой-то общины. И всё за одну ночь! Всего лишь пара улыбок со стороны чужих людей, и он забыл родную кровь и плоть. Забыл, что мы пытаемся совершить невозможное. Забыл про все наши идеалы.

В ярости я отбежал в сторону, круша горшки и опрокидывая столы. Глупцы! Заложники материальных благ! Правильно говорил пилигрим по имени Йешуа – «пусть мёртвые хоронят мёртвых».

В их головах только эфемерное и телесное. Земное, людское, смертное. Я не оставлю это так. Не оставлю! Разгорячённый подбежал к обрыву, начав вдыхать горный воздух. Мне нужно было успокоиться. Хотелось очиститься, умыться родниковой водой. Смыть грязь предательства. Очередного.

Так я и стоял, всматриваясь в огромные белые облака. В мозгу кипела обида и печаль. Я даже и не представлял, что мне делать дальше. Как быть? Я пилигрим. Мне НУЖНО подняться на эту гору. Я обязан это сделать.

Сзади послышалась шаги. Ко мне шёл бородатый старец, облачённый в белый балахон. На его шее висела золотая цепочка. Некоторые пальцы были украшены яркими камнями. «Один из этих – святых». Так я сначала подумал.

Старец так степенно шагал, что было невозможно оторваться от этого зрелища. Странности же начались с самого его появления: синим огнём вспыхнул куст, мимо которого он проходил. Дальше-больше.

– Привет, Ваня – прогромыхал он.

Ну и голосище. – Здравствуйте – сказал ему я. Возможно он пришёл меня отчитать за мой погром. Имя же выведал у брата. Ну ничего, сошлюсь на пророческий экстаз. Эта отмазка должны была сработать.

– Чего грустишь? – спросил он. – Жалеешь себя снова?

Вот так дед. Видимо святость может и по мозгам хорошо ударить. Его разве просили проводить со мной нравоучительные беседы? Нет. Тогда чего он ко мне пристаёт?

– О чём вы? – говорю ему. – Вам нужно что-то? Если речь про погром вести будете, то это от религиозной экзальтации. Силён дух Мойше в этом месте. Да так, что я аж контроль на время потерял.

Странный дедок скривил рот, делая вид, что мои слова его задевают. – Ты меня за дурака не держи. Мне всё и про всех известно. Про тебя, в том числе, мы с тобой каждый день общаемся через псалмы.

Брови мои покачнулись от удивления. Комплекс Бога что ли? О чём он мне тут говорит? Какая-то жалость к себе, ещё и общение какое-то выдумал. Сумасшедший видимо. Я решил покинуть это место, улизнув от дурацкого разговора.

– Эээ – начал я – мне пора. Хеврон сам себя не покорит. А делов у меня ещё много. Спасибо за беседу. Ммм, пока-пока. Я уже был готов стартануть с места.

– Так ты ничего и не понял – голос старца стал подобен раскатам грома. – Я Творец Хеврона, я Создатель ваш. Это ко Мне ты рвёшься всю свою жизнь.

Мне было тяжело стоять, ноги подкосились и уронили тело на пол. Я обхватил голову руками, стараясь не потерять остатки кипящего разума. Лицо старца сейчас светилось огнём. Было видно, что внутри его тела разливается озеро света.

– У каждого свой путь. У Мойши, у Йешуа, у твоего брата – продолжал Он. – Так и пойми же это. Всё зависит только от тебя: хватит прятаться за маминой юбкой, хватит опираться на мнение других, хватит использовать чужие судьбы. Это только твоя тропа. Вот и иди по ней, тренируя сердечную мышцу.

Старец хлопнул в ладоши и испарился. Меня ещё долго не отпускал страх, я сидел и дрожал, думая над Его словами.

Вспоминая весь свой путь, анализируя каждую потерю. Да, многое я потерял. Да, многое теперь будет висеть на мне тяжким грузом. Но нужно продолжать идти.

***

На следующий день я стоял у границы «Лимба». Взгляд мой был устремлён вдаль. Я понимал, что для меня уже не будет дороги назад. Шагну вперёд и окажусь в новой жизни. Попаду в будущее.

Многое оставалось позади. Многие оставались в прошлом. Что-то я потерял, что-то я приобрёл. Больно ли? Да. Страшно ли? Несомненно. Но на вершине меня ждёт что-то особое. Что-то такое, что Творец уготовил лично мне. Так значит в этом и смысл – в собственном пути.

В обретении своего места. В победе над страхом и смертью. В такой жизни, которая была уготована лично мне.

Я пилигрим. Таков мой путь.

***