скачать книгу бесплатно
Сага о Карлике Диме и людях с Медвежьего Двора
Иван Бурёхин
Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.Данное произведение является попыткой автора изложить свое видение современной интернет культуры, медиа и популярных жанров. Автор является членом клуба исторической реконструкции раннего средневековья, а поскольку тусовка эта занимается не только наукой, но и любит хорошо провести время во всех смыслах, было бы преступлением не воспользоваться вдохновением, полученным от этого действа. Идея произведения родилась на основе общения внутри одной довольно закрытой группы, в связи с чем многое будет непонятно, но, я верю в читателя и его воображение. Имеются отсылки как на современные интернет явления, так и на популярные произведения прошлого. Автор так же отмечает, что все события вымышлены, все совпадения случайны, автор никого и ничего не высмеивает, не питает ни к кому и к чему ненависти и не призывает ни к каким нехорошим вещам. Все написанное – всего лишь юмор, пусть и несколько грубоватый.
Иван Бурёхин
Сага о Карлике Диме и людях с Медвежьего Двора
Глава 1
Карлик Дима жил свой обычной и ничем не примечательной жизнью.
Ростом едва по пояс взрослому мужчине, с несуразно большой головой, короткими ручками и ножками, и высоким слабым голоском Дима выглядел как ребенок, хотя дата рождения в паспорте говорила о возрасте в тридцать с небольшим лет.
Было обычное субботнее утро, Дима по привычке, слегка переваливаясь с боку на бок, и опираясь на любимую клюку, выструганную им из орешника, направлялся в ближайшую пивную.
Продавцы были давно знакомы со своим постоянным покупателем, Дима всегда был вежлив с ними, непременно рассказывая забавные случаи из своей жизни, пока выбирал товар и расплачивался за пиво и сухарики на кассе.
Дима ни в коем случае не был алкоголиком, но, чего уж говорить, выпить был не дурак. Впрочем, по понятным причинам, скрасить дни человека с инвалидностью могли две вещи: выпивка и свободные уши, способные уловить всю палитру и гамму переживаний маленького масштаба тела, но большого кругозора ума, и широты души Дмитрия.
Карлик вдоволь наболтался с продавцами, попытался шлепнуть по увесистому заду свою подружку-кладовщицу, но, поскольку, длины рук для сего действия неизменно не хватало, попытка выглядела нелепо и обреченной на провал, что вызывало гомерический хохот у окружающих, особенно у кладовщицы, которой любое мужское внимание было ценно как само Золото Маккенны.
– Ух, бл* хороша!
Тонкий и высокий голосок особенно смешно выдавал матюги, которыми Дима сопровождал и комментировал добрую половину своих выходок. Но, на карлика никто не обижался. Можно сказать, что его любили, и, возможно, немножко жалели.
И вот, набрав любимого пенного напитка, Дима, позвякивая бутылками в пакете, медленно, но уверенно двинулся домой, предвкушая интереснейший вечер.
Карлик хоть и карлик, а все же не чужд мечтаний и идей. Дмитрий увлекался историей. Особенно ему нравились рассказы о викингах, о морских походах сражениях, поединках, и, конечно, похищении прекрасных женщин.
Кстати, о женщинах.
Наш герой, хоть и мал ростом, да не чужд и плотских утех. Внимания женской половины общества Дима искал страстно и был готов приобщиться этого внимания любым доступным для него способом.
Для достижения своих плотских целей, Дима зависал в соцсетях под вымышленным именем и, разумеется, не своим фото в профиле. Псевдоним был избран максимально пафосный «Чезарре Борджиа». Дима уже не помнил, откуда взялась идея такого вымышленного имени, но догадывался, что в пьяном угаре его посетила очередная гениальная мысль, которая, впрочем, редко давала результаты лучше, чем черный список, либо банальное игнорирование его, как казалось Диме, изысканных комплиментов.
– Ну ниче, м*нда ты сахарная, я тебе еще устрою звездный кунистрайк! – пробормотал он, заканчивая очередную неудавшуюся переписку.
Дима любил думать о том, что он хорош в постели, хотя никогда не был с женщиной в интимной близости. Но, чего у карлика не отнять, так это силы духа и изощренно развитой фантазии! Поскольку Дима жил один, то некому было рассказать ему о том, что его подкаты, мягко говоря, не впечатляют, а чего уж там скрывать, откровенно, мерзкие.
Мерзкий карлик….Такого эпитета по отношению к себе Дима ни за что бы не принял. Он считал себя красавцем. Да, с небольшими особенностями, ну и что? У кого еще такие, хоть и короткие, но сильные руки? Темные и блестящие волосы? – (не от того, что он их редко моет, нет, что вы!). Такие ясные, чистые глаза, один – карий, другой – голубой? Прекрасный, вздернутый нос, и элегантно и тонко зашитая заячья губа? Вот! То-то же!
– Все бабы мои, бл*! – маленький кулачок опустился с пристуком на стол, а кружка с пивом слегка наклонилась от неловкого движения.
Дима успел поймать свое сокровище, бережно, двумя руками поднес кружку к губам, и в два глотка осушил остатки содержимого сего сосуда.
Набравшись смелости, но, еще не упившись до беспамятства, как обычно, Дима решил сходить к соседке – сорокалетней даме, уважаемой во всем доме.
Наш добрый друг полагал, что наконец-то настало время проявить решимость, и ворваться в жизнь этой одинокой женщины, словно давно ожидаемый ей любимый актер, готовый признаться ей в любви и всем таком прочем.
Дима решил никак к этой встрече не готовиться, посчитав, что будет импровизировать. Добравшись на нужный этаж, он уверенно постучал в дверь нужной квартиры. Через некоторое время послышалось шарканье и приглушенная ругань вожделенной карликом соседки.
– Кого там, бл*ть принесло, е*ись оно в три прогиба! – послышался знакомый и приятный Диминому уху голос, слегка прокуренный и явно нетрезвый.
– Это я, Дмитрий, любовь всей твоей жизни, бл*! – с трудом подбирая слова, заикаясь и растягивая каждый слог, могучий половой гигант карлик Дима, донес свою глубокую мысль до многоуважаемой и вожделенной соседки.
Дверь в квартиру отворилась, карлика обдал поток будоражащих нос и все нутро запахов табака, перегара, одеколона и сгоревшей на газовой плите рыбы.
– О, кого нелегкая принесла, Дима *птыть, как жизнь, м*дила! – уважаемая соседка была удивлена появлению такого джентльмена на своем крыльце, но при этом ни сколь не обескуражена.
Соседка шастала по своей обители в коротком шелковом голубом халате, на голове у нее волосы, рыжие без единого намека на седину, были собраны в пучок, скрестив руки на пышной и пока еще не сильно опавшей груди, мадам курила сигарету, элегантно выдыхая дым в подъезд, поверх гордо поднятой Дмитрия головы.
Раскрыв рот и сдерживая подступающую отрыжку, Дима, в свою очередь, пусть и не был удивлен виду соседки – (они часто общались), но был обескуражен столь необычным приветствием.
– Э-т самое, ну, х*ль, как его – забормотал было наш ловелас, но мадам его мягко, но властно, остановила, приложил прокуренную ладонь к его затекшему от пьянки лицу.
– Мой юный друг, – продолжила разговор соседка, не стой, заходи! Ты станешь жемчужиной нашей прекрасной компании на сегодня!
Карлик ничего не успел предпринять, как сильная рука соседки схватила его за шиворот и завела в квартиру.
Не снимая обуви, его затолкали в комнату, где на разложенном, прожжённом сигаретными окурками диване, прикрытый простыней лежал молодой и красивый парень, лет восемнадцати.
Дима еще привыкал к обстановке, пытаясь собраться с мыслями, даже не успел поздороваться, как молодой человек вскочил с дивана, абсолютно голый, подошел к карлику и стал его пристально разглядывать.
– Ох *бать то, что надо, п*здец, а*уеть! – восклицал юноша. Дима начинал постепенно трезветь, от столь бурного приветствия, но он шока стоял как вкопанный, не в силах пошевелиться. Юноша был среднего роста, его длинные светлые волосы были собраны в косу, а яркие голубые глаза слегка отдавали безумием. Дима уже и думать забыл о вожделенной рыжей соседке, испугавшись, и не понимая, что ему делать и как реагировать.
Пока Дмитрий соображал, уже было поздно. Юноша, так и не одевшись, метнулся быстро на кухню, соседка в это время с интересом наблюдала за происходящим, продолжая покуривать свою сигарету, и томно поглядывая на юношу.
Молодой человек, подобно снежному барсу, метнулся на кухню, схватил кухонный молоточек для отбивания мяса, приговаривая – Да, с*ка, Он будет доволен! Мигом вернулся в комнату и ударил карлика по голове. Дима не успел защититься и потерял сознание. Последнее, что он видел – это голый смеющийся в экстазе юноша, и рыжая соседка, смеющаяся каркающим, прокуренным смехом, прижимающая молодого человека к своей груди.
Глава 2
Дима ощутил себя необыкновенно легко, сознание его было совершенно ясным. Открыв глаза, он обнаружил себя в неизвестном ему ранее месте. Вокруг был лес, поросший деревьями странной, искаженной формы. Они походили на извивающихся змей, и переплетающиеся человеческие тела, то ли сражающихся, то ли совокупляющихся между собой. Вместо травы, кругом рос папоротник, столь высокий, что Диме из-за него почти ничего не было видно.
Страх, поначалу зародившийся у Димы где-то внизу живота, постепенно ушел, уступив место любопытству. Слегка приоткрыв рот, карлик начал исследовать окружающую него обстановку.
Короткие ноги не позволяли ему идти быстро, и Дима иногда оскальзывался и спотыкался, пару раз, чуть не угодив лицом в торчащие тут и там из земли корневища. В свою очередь, короткие руки не позволяли уверенно и удобно отодвигать в сторону высоченный по меркам карлика папоротник, листья часто били его по лицу, и Дима едва успевал прикрывать глаза, отплевываясь и тихо матерясь.
– Тьфу-ты, бл*ть, *бена мать! Палку про*бал!
Дима не думал о том, где он оказался, и куда ему идти. Сменившее страх любопытство постепенно начало превращаться в уверенность. Он знал, куда идти. Нечто звало его вперед.
Не обращая внимания на время, карлик медленно, но верно шел к своей цели. Воздух как будто не двигался, не было ни малейшего намека на ветер, не было никаких звуков птиц и зверей. Запахов он тоже не чувствовал, все вокруг будто застыло, ожидая неминуемой смерти, либо уже встретив её. Впрочем, всю жизнь проживший в городе, Дима не придавал этим особенностям значения, он полагал, что так и должно быть.
Кроны деревьев были столь густы, что солнце едва просвечивало сквозь них. Казалось, что вокруг вечные сумерки, и определить какой час возможности не было. Впрочем, Диме было все равно. Ведомый чем-то неизвестным он шел, не останавливаясь по-прежнему, не закрывая рта. Он чувствовал зов, будто нечто указывает ему путь, но не осознавая этого влияния, двигался дальше. Это Нечто понуждало его делать все новый и новый шаг, падать, вставать, получать по лицу листьями папоротника, терпеть боль в уставших маленьких мышцах, но идти дальше и дальше.
После очередного хлесткого шлепка папоротником, Дима слегка разозлился, он попытался зарычать от злобы, но из тощей груди удалось выдавить лишь детское хныканье. Выставив вперед свои короткие и толстые ручонки, наклонив голову вперед, он, уже почти плача, из последних сил сделал рывок и пробежал несколько шагов в неизвестность.
Препятствия на пути не оказалось, и карлик шлепнулся лицом в траву, которая смягчила падение, обдав его опьяняющим ароматом полевого разнотравья. Перевернувшись на спину, Дима открыл глаза и увидел ясное голубое небо без единого облака, солнце светило ярко, но не слепило его и не обжигало. Слегка полежав, Дима попытался осмыслить столь резкое изменение вокруг него, но решил не напрягаться. Думать он не умел и не любил. В этот момент, настал покой, ничем не объяснимое чувство безмятежности, которого карлик не испытывал с раннего детства, когда были живы родители, которых он совершенно не помнил. Дима, было, улыбнулся, почувствовав дуновение ветерка, но вместе с этим, услышал странный, непонятный ему шум.
Перевернувшись на живот, упираясь руками в траву, Дима начал вставать, проклиная свои короткие конечности, и непомерно тяжелую голову. С трудом поймав равновесие, он увидел странную, но очень заинтересовавшую его картину. На лугу, на котором оказался карлик, стоял могучий дуб, огромного невообразимого для Димы обхвата, с широкой кроной и большими ветвями. Подле этого дуба он увидел нескольких мужчин, вооруженных мечами, топорами и копьями, на них были шлема и кольчуги, в руках круглые щиты, расписанные в желтый и красный цвета.
Карлик догадался, что видит перед собой настоящих викингов! Прямо как в книжках, которые он любил читать! Не в силах пошевелиться, раскрыв от совершенно детского восторга рот, Дима стал завороженно наблюдать, позабыв напрочь обо всем на свете.
Мужчины, тем временем, потрясая оружием и щитами, обмениваясь непонятными карлику фразами, начали сходиться. Внезапно, без какой-либо команды они стали биться между собой, без всякой разведки и подготовки, нанося удары в полную силу, раскалывая щиты, пробивая кольчуги, сокрушая шлемы.
Стали раздаваться крики, боль в них смешивалась с яростью, воины демонстрировали удаль и силу, не страшась ударов, и не боясь ран. В воздухе запахло кровью, а звон стали стал отдаваться в ушах карлика, напоминая ему какую-то необычную мелодию.
Воины под сенью могучего дуба продолжали обмениваться ударами, щиты были давно расколоты, кольчуги иссечены, шлема измяты, кровь лилась из ран, но никто не падал и не сдавался. Они рычали друг на друга, подражая диким зверям, кричали и смеялись, отчаянно и лихо, дерзко и вызывающе, грозно и кровожадно. Одному из них удар меча рассек лицо, отчего стали видны зубы и язык, другому удар большого топора пришелся в шлем и снес его, открыв широкую рану на лбу, из которой была видна кость, третьего копье пробило насквозь, но он лишь громче других рассмеялся, обломил древко и кинулся на противника с еще большей яростью. Остальные били и калечили друг друга самыми ужасными из возможных способов, со стороны казалось, будто воины не преследуют никакой цели, вся эта битва казалась бессмысленной в своей бесчеловечной кровавости и абсолютной беспощадности.
Внезапно, бой остановился. Не сговариваясь, воины отошли друг от друга на некоторое расстояние. Казалось, на них не осталось живого места, трава вокруг пропиталась кровью. Тяжело и шумно дыша, не обращая внимания на истекающие кровью раны, изодранную одежку и изломанные доспехи, они опирались на свое оружие и молча ждали чего-то. Один из воинов, израненный больше других, уже не мог стоять на ногах, но опираясь на меч, подошел к дубу, опустил руку в развороченный ударом копья живот, и, измазанной кровью и содержимым внутренностей ладонью, приложился к нему.
Несколько мгновений ничего не происходило, но постепенно карлик вновь ощутил животный страх, с которым невозможно было бороться. Пересилив себя, Дима остался смотреть. Смотреть во все глаза, чтоб не забыть ни единого мгновения, ведь увиденное, хотя и пугало его, казалось ему бесконечно прекрасным. Крона дуба начала разрастаться, закрывая собой луг, вокруг снова стало темно, как в вечных сумерках леса и папоротника. Воины остались неподвижны и совершенно невозмутимы, словно деревянные истуканы, тот, что со вспоротым животом встал с ними в круг, отбросив в сторону меч.
Неожиданно, они все, как один завыли, но в этот раз голоса их звучали совершенно безумно, звериный рык был полон не просто боли, но отчаяния и ужаса. Воины стали срывать с себя изорванные кольчуги и одежды, их лица исказились, превращаясь в звериные морды, пальцы на руках стали удлиняться, на них выросли когти, ноги изогнулись под неестественным углом, в мгновение на их телах выросла густая шерсть. Ужасающий вой не прекращался, последние отзвуки человечности в их голосах уступили клокочущим звериным рыкам. Существа, которых карлик не знал, как описать, набросились друг на друга в новой свирепой схватке, по накалу жестокости еще более превосходившую битву людей. Звери рвали плоть друг друга и тут же пожирали оторванные куски, вой и визг смешался со звуками разрываемых сухожилий, лопающихся шкур, запах крови стал невыносим, но звери продолжали исступлённо рвать друг друга на части.
Когда, казалось, предела этому насилию уже не достичь, Дима, все это время наблюдавший за происходящим, не смея пошевелиться от увиденного ужаса, увидел огромную рогатую тень, выдвигающуюся из-за дуба.
Вначале показалась огромная лапа, на высоте явно большей человеческого роста. Черные блестящие когти оставили глубокие борозды на коре. Следом, Дима увидел, как из-за дуба появилась огромная голова, с оголенным рогатым черепом не то коня, не то оленя, плечи фигуры покрывали шкуры зверей, из локтей торчали перья птиц, одежд существо не носило, и было абсолютно нагим. Не издавая ни звука, существо вошло в круг зверей, сражавшихся между собой. Подняв к кроне дуба свои могучие руки, задрав наверх уродливую голову, существо издало протяжный вой, будто возвещая о чем-то.
Звери тут же прекратили сражение, выпуская друг друга из смертельной хватки пастей, вынимая когти из спин и глоток, выплевывая куски оторванного мяса. Раны на них начали заживать, и звери окружили это нечто, которое будто повелевало ими, рассевшись вокруг своего живого идола.
Дима осознал, что это именно Он звал его, тот самый, что проложил ему дорогу через лес и папоротник, и вывел в это место. Но карлик не понимал, что ему уготовано.
Существо медленно опустило голову, впившись взглядом в Диму. Вместо глаз, на него смотрели две черные дыры, в которых не было ни света, ни жизни.
Как только карлик встретился взглядом с тем, чему невозможно дать имя, звери все как один обернулись к нему. Дима вновь не успел защититься, одна из тварей в несколько прыжков подскочила к нему. Последнее, что успел увидеть карлик – это вонючая, полная острых зубов пасть, смыкающаяся у него на лице.
Глава 3
Дима очнулся от жуткой головной боли, кровь стекала из раны на голове, и спеклась так, что ему пришлось отрывать себя от грязного линолеума на полу. Любимой синей клетчатой рубашки на нем не оказалось, черные спортивные брюки зачем-то были обрезаны неизвестно кем, оголив его кривые голени. Любимого посоха из орешника ему не хватало больше всего, поскольку после затяжных пьянок именно это удобнейшее и универсальное приспособление позволяло ему подняться с пола (или где бы он ни отключился от переизбытка алкоголя).
Чрезвычайно сильно хотелось пить. Ужасное похмелье, в совокупности с ударом по голове сводило Диму с ума, жить ему хотелось все меньше и меньше. Было довольно прохладно, и карлик не мог сориентироваться относительно своего нового места пребывания.
Сон он уже успел забыть, но безумного голого юношу и рыжую уважаемую всем подъездом соседку он помнил, помнил и то, что вечеринка с ними подозрительно быстро закончилась.
– У, бл* опять не дала, с*ка. – Только и выдавил из себя Дима, свернувшись на полу калачиком, пристукнув пухленьким кулачком. Несмотря на свое положение, он ощущал, что наиболее ущемленными оказались его мужское достоинство и гордость профессионального любовника.
Голова у Димы все еще нещадно болела и беспощадно кружилась, не давая сосредоточиться ни на одной толковой мысли. Борясь с тошнотой и силой тяжести – голова, как обычно, сильно перевешивала, карлик наконец-то смог занять сидячее положение. Глаза резал яркий дневной свет, поступающий сквозь большие окна. Дима начал понимать, что сидит в каком-то помещении с высокими потолками, и большими окнами, вокруг мебели не было, но было нечто вроде загона из деревянных досок. В помещении было прохладно, хотя стояло лето, которое в этом году выдалось жарким и удушливым. В такую погоду карлику особенно нравилось попивать любимое пиво и предаваться безделью. Подумав о том, что было бы неплохо опохмелиться, Дима глубоко и мечтательно вздохнул, и прилег обратно на пол.
Пролежав на грязном и дурно пахнущем линолеуме некоторое время, он решил перевернуться с боку на бок, и увидел перед собой довольную, и, улыбающуюся свиную морду. Хавронья сладко посапывала и сыто причмокивала, будто что-то жуя во сне.
– О! Свинья – ох*енная тема! – Пробормотал он цитату из одного известного интернет сообщества, и смачно, с сильного размаху шлепнул свинью по пятаку.
Мирно спящее божье создание, которое жевало Димину рубашку, и именно она обгрызла на нем штаны, не оценила такого специфического проявления к ней любви и интереса. Свинка привыкал к почти нежному и, в какой-то степени, уважительному к ней отношению со стороны окружающих. Ее хорошо и вкусно кормили, гладили, и даже мыли. Люди с оживлением обсуждали что-то, глядя на нее восторженно и с почитанием. Поэтому, в ответ на столь грубое и хулиганское поведение со стороны карлика, который по началу не вызвал у хрюшки никаких опасений, он ей даже почти стал нравится, свинья молниеносно и неотразимо укусила наглеца за его мелкую поганую пухлую ручонку!
Диме никогда в жизни не было так страшно. Свинья невообразимо быстро щелкнула челюстями, карлик истошно заверещал от боли. В следующее мгновение, он наблюдал, как свинья вскочила и отбежала в дальний конец загона, продолжая что-то жевать. Шокированный случившимся, Дима поднес руку к лицу и не досчитался на правой руке двух пальцев – мизинца и безымянного. Кровь толчками выходила из ран, обильно стекая по руке, и густыми каплями, падая на пол. Завопив еще громче, – а свинья, пережевав и проглотив пальцы карлика, завизжав в ответ, Дима побежал вон из загона, пытаясь найти выход. С несвойственной карлику быстротой и ловкостью, он перемахнул деревянный загон, который в высоту был намного выше его роста, и кинулся к ближайшему окну. Кривые и пухлые ноги несли его, как казалось, к спасению, но ручек на окнах не оказалось, и карлик, вскочив на подоконник, принялся стучать окровавленным кулачком по пластиковому стеклопакету, моля о помощи, в надежде, что его услышат. Из окна на улице была видна железнодорожная станция, но мимо проходил лишь товарный поезд. Громкий стук колес, и гудок машиниста глушили любые звуки вокруг, и Дима слышал лишь свои истошные вопли и слабые удары пухлых кулачков.
– Слышь! Сломаешь – чинить заставлю! – Сквозь свои вопли и всхлипывания расслышал Дима. Обернувшись, он увидел высокого стройного седеющего мужчину в спецовке и с перфоратором в руках. Все, что смог выдавить из себя Дима – это очередное – «Помогите!», тихое и писклявое. От пережитого стресса он потерял последние силы и со всего маху рухнул с подоконника лицом вниз на пол.
Воспоминания вспышками проносились в медленно, со скрежетом работающем мозгу карлика. События прошлого вечера, рыжая соседка, голый юноша, любимое пиво, рубашка, почти свежая, стирал месяц назад, странный сон, викинги, звери, Он.
Существо, не то зверь, не то человек, снова пришло к нему. На этот раз, в нем не чувствовалось угрозы, лишь безусловное желание подчиниться его воле. Рогатый череп смотрел на Диму, все так же, не выражая никаких намерений. В какой-то момент, когтистая не то лапа, не то ладонь коснулась лба карлика. В следующее мгновение, Дима проснулся.
Теперь он лежал на деревянной лавке, накрепко перевязанный какими-то ремнями. Голова не просто болела, а готова была расколоться. Карлик уже чувствовал, как на лбу разрастается большая шишка. Гематома жутко неприятно натягивала кожу, отчего создавалось ощущение, что вот-вот она лопнет и из раны потечет кровь. Обрубки пальцев болели, но, было похоже на то, что их ему перевязали. Пока что карлик успокоился.
Перед собой Дима видел только белый потолок и лампы, как будто в офисе – похожие он видел у своего знакомого, который работал риелтором. Хороший парень, и добрый собутыльник. Тоже карлик. Снова захотелось пить, и обязательно пивка. Такого холодненького, слегка кисленького, и чтоб греночкой закусить, да потом еще хлебнуть и еще и еще…
От этих приятных, но бесполезных размышлений, Диму отвлекли новые голоса, которые он слышал где-то позади него. Головой он пошевелить не мог, поскольку ее тоже чем-то зафиксировали на жесткой скамье.
– Ну, ты, конечно, перестарался, как по мне. Нет, молодец, конечно, уважил дедушку, но, блин, э-э-э, реально карлик!? Ты где его взял, как вообще так вышло, что тебе пришла, а-а-а, в голову идея украсть нам в клуб карлика?!
Этот голос, первый, звучал очень по-взрослому, авторитетно, и немножко поучительно. Будто владелец его обладал педагогическим даром, умудряясь испытывать одновременно удивление и негодование, но оставаясь при этом корректным и чутким.
– Да че я, ну я это, короче…даже не знаю – Дима узнал в этом голосе голого юношу из квартиры рыжей, уважаемой всем подъездом соседки. Подумав о ней, карлик немного приободрился, и потянулся было к предмету своей мужской гордости, но его похотливые кривые короткие ручонки были неподвижны. Искренне расстроившись, и недовольно хмыкнув, он продолжил слушать. Тяжело вздыхая, голос молодого человека рассказывал свою версию событий.
– Ну, я короче шел, шел такой, раз, смотрю, на остановке, где я обычно выхожу – он, реально карлик. Прикольный такой, я тут же подумал, ну ты ж хотел в клуб карлика, много шуток было про карликов, что карлики это круто и смешно, и что его можно во врагов бросать и что его можно набухивать и в корзине таскать и много еще чего…
– Ладно, ладно, мы помним – Встрял в разговор третий голос. Ты на*уя человека сп*здил?!
Этот голос уже не казался сдержанным и воспитанным. Его грубый тон не скрывал своего возмущения, походя больше на звериный рык, чем на человеческую речь.
– Да че сразу сп*здил, ниче не сп*здил, я его, это, честно в бою победил, вот!
– Ты что, дрался на улице с карликом?!
– Да, это было ваще эпично, я такой к нему подваливаю, а он такой – На! – мне подсечку, а я такой – На! – на него сверху! И мы чет в партере месимся, он бьет, но слабо, а я тоже слабо бью, ну типа карлик то живой нужен, и здоровый, он же наш будущий воин, все дела. В общем, я его глушанул такой, на, нах, ему! И вот, в рюкзак к себе его запихал, и пешком дошел вот до клуба.
– А чего это от тебя так парфюмом пахнет? – Вмешался четвертый голос, слегка саркастичный, но явно не агрессивный. А может ты просто…с женщиной был, а?!
– Да не, вы че, угораете?! – Возмутился голос молодого человека. Я просто голову помыл блин, делать мне нефиг!?
Мерзкое разноголосое хихиканье разорвало воздух в кабинете. Карлик затылком чувствовал неловкость молодого человека, но пока решил помалкивать.
Тут, над Димой нависла тень, напротив его головы появилось лицо молодой девушки, с черными волосами, бледным лицом, и подведенными черными тенями глазами. Голос ее был приятен, а слова она слегка растягивала, делая частые паузы.
– О, ты проснулся, А ты крепок. – Девушка разглядывала его какое-то время, а Дима, слегка приоткрыв рот, жадно рассматривал ее в ответ. Карлик, поскольку думать не любил и не умел, не мог сформировать у себя внутри то, как описать нахлынувшие на него чувства. Поэтому, он просто рассматривал ее, как нечто невообразимо прекрасное.
Девушка, не обращая внимания на реакцию карлика, внимательно высматривала в нем что-то. Ее зрачки, расширились, зеленые ведьмины глаза как – будто остекленели, но, секунду спустя, вернулись к прежнему виду. Ее голос стал тихим, похожим на шипение и скрежет металла по стеклу.
– А, так ты тоже видишь…Он знает тебя, видит тебя насквозь. Он приходит во снах ко всем, но не всех одаривает своей милостью…берегись, беспалый!
Дима ни слова не понял, а девушка, со зловещей улыбкой на лице, куда-то удалилась.
– Ну что, он готов? – раздался рычащий голос грубого человека.
– Да, ответила девушка-ведьма.
– Хорошо. Эй, пацаны! Развяжите его, принесите обратно в загон, облейте там холодной водой, да смотрите, чтоб не сбежал! Вечер становится по-настоящему веселым!
