Бедовая отшельница

– Ну, вы даёте! – изумилась женщина.

– Понятно, – проговорил Никита. – Значит, нельзя.

– Жаль, – опечалилась я, прощаясь со вспыхнувшей внезапно надеждой на помывку.

– Мне билет перед Москвой отдадите, – напомнил Никита. – Я в командировке.

– Погодите, вы же из полиции? – вспомнила проводница, как смотрела при посадке его удостоверение.

– Да, я полицейский, – подтвердил Никита.

– Душ у нас, конечно, не предусмотрен, но для хороших людей можно что-то придумать, – с этими словами проводница сунула билеты в кармашки сумочки с номерами мест и встала. – Если что, в нашем туалете имеется шланг с лейкой. Только вообще, это у нас не поощряется…

– Ты слышала? – спросил меня Никита.

– Ещё есть в штабном вагоне, – торопливо объявила проводница.

– Ну что, собирайся! – приказал Никита, когда двери за проводницей закрылись.

Неожиданно я вспомнила, что до сих пор так и не узнала, как далеко забросила меня судьба-злодейка в лице Вадима, и наклонилась к Никите с вопросом:

– Ты не знаешь, сколько нам ехать?

– Конечно, знаю, – Никита от такого вопроса даже повеселел. – Почти двое суток.

– Сколько? – я не поверила своим ушам.

– Точнее, сутки и шестнадцать часов, – повторился он. – А что?

– Это как же надо возненавидеть человека, чтобы в такую даль отправить? – изумилась я.

– Других дальше отправляют, – заметил Никита. – Так, что розыскное дело в конце концов в архив списывается…

– Согласна, – я приуныла.

Выходит, Вадим поступил со мной гуманно? Так ведь он меня на верную гибель отправил! А точнее сказать, на мученическую смерть. Разве нельзя было просто выставить за дверь? Неужели он сам такой белый и пушистый? Небось, в офисе весь свой курятник перетоптал. Он ведь иногда по несколько дней домой не заявлялся….

Глава 21

Подвиг

Я была растрогана до глубины души отношением Никиты к моей персоне. Он не только проводил меня до вагона, в котором был душ, но и дождался, когда я помоюсь. Хотя полноценной душевой кабиной здесь и не пахло, а всё устроили на месте туалета. Унитаз сняли, на пол положили деревянную решётку, а под потолок вывели лейку. Я с трудом разделась, больно ударившись локтем, а потом с трудом помылась. Поезд как раз набрал ход, и вагон сильно качало из стороны в сторону. Пару раз я перепутала краны и обдала себя сначала горячей водой, а потом холодной. Визг дважды заглушал стук колёс. Мыло попало в глаза в тот момент, когда состав стал тормозить, и я долго не могла поймать лицом струи воды.

Никита стоял в проходе у окна и читал электронную книгу.

– С лёгким паром! – пожелал он, и пропустил меня вперёд.

«Какая я глупая! – вдруг осенило меня, когда мы миновали последний переход, и оказались в тамбуре своего вагона. – Он ведь меня не за красивые глаза мыться повёл».

Потом мы пили чай с печеньем, и я исподволь изучала мускулистое тело Никиты, примеряясь к спальному месту – полке, и ломая голову, как бы нам здесь приспособиться. Почему-то я была уверена, что Никита обязательно ночью начнёт приставать. На такой случай я прокрутила в голове несколько сценариев. Один состоял в том, что я сначала даю ему резкий отпор, но потом, охваченная страстью, бросаюсь к нему в объятия. Второй почти такой же, с той лишь разницей, что отпор не предусматривается. И третий, если Никита спросит моего разрешения. Что тогда? Пожать плечами и сделать вид, будто просьба застала меня врасплох? Или промолчать, но посмотреть на него многозначительным взглядом? А может, всё будет банально? Он станет гладить мои руки, потом придвинется ближе, и, наконец, начнёт целовать, после чего я повалюсь на спину… Стоп! А куда девать ноги? Я невольно огляделась. Выходит, левую придётся ставить на его полку. Дальше я представила себя сверху.

– Уф! – невольно вырывалось у меня.

– Что случилось? – Никита насторожился.

– Ничего, – заверила я, и отмахнулась, ловя себя на мысли, что нечто подобное уже было в кабинете РОВД. – Не обращай внимания.

Время шло, а Никита не проявлял никакой инициативы. Закончив с чаем, он достал планшетный компьютер и стал там что-то читать…

«Странный какой-то, – подумала я спустя примерно час нашего молчаливого соседства. – Импотент, что ли? Или верность для своей девушки бережет, в отличие от меня. А, может, просто по жизни такой скромняжка?»

Никакого оправдания отсутствия ко мне интереса со стороны Никиты, я так и не придумала. Конечно, где-то в глубине души я понимала, что все это чушь, но ничего поделать с собой не могла. Меня проигнорировали, и это сильно ударило по моему женскому самолюбию, а где-то на уровне подсознания пошатнулась и моя уверенность в собственной неотразимости.

Когда Химера выглянула из-под стола и скорчила мне рожицу, я не испугалась, а напротив, меня охватил азарт.

«С толстухой в камере разобралась, а с этой сведу счёты здесь! – решила я, сползая с полки. – И никакой Артёмов теперь мне не страшен!»

Я не поняла, как оказалась в тесном железном ящике. Странно, никогда не думала что такие есть в купе под столиками. Он был большой настолько, что мы с Химерой могли спокойно размахивать здесь руками.

– Попалась?! – злорадствовала она скрипучим голосом, хватая меня руками за горло.

– Тварь! – крикнула я и вцепилась ей в волосы.

– Отпусти! – взмолилась она.

– Получи! – прохрипела я, и залепила ей кулаком по щеке.

– Прекратите! – раздался голос толстухи.

Я оглянулась. Странно, кроме нас с Химерой в ящике никого не было, но кто-то стучал по его стенке и призывал нас голосом сокамерницы прекратить драку. Я вдруг поняла, что открыла глаза, и нахожусь на своём месте, а не в каком-то там ящике с Химерой, которая попросту приснилась. Звук ударов был громче стука колёс. Одновременно кто-то дёргал дверью, отчего в купе попадал свет из коридора.

Я приподняла голову над подушкой. Дверь открывалась на ширину ладони и с металлическим лязгом ударялась о никелированный стопор, который предусмотрительно установил Никита, ссылаясь на то, что едет с оружием.

– Товарищ! Товарищ! – с мольбою звала проводница, продолжая колотить и стучать дверью. – Пожалуйста!..

– Что случилось? – спросил встревоженно Никита.

Его голос, охрипший от сна, отчего-то показался мне родным…

Никита встал. Раздался щелчок стопора, и двери открылись полностью.

– Там! – выдохнула проводница и, вытянув руку вдоль коридора, зачем-то напомнила: – Вы же полицейский!

– Да, я сотрудник, – подтвердил Никита, спешно натягивая шорты. – Только ведь у вас свое сопровождение должно быть, из состава транспортной полиции.

– Скорее! – торопила проводница, пропустив его напоминание мимо ушей.

Сон как рукой сняло.

Никита выскочил в коридор, откуда доносились вопли и грохот. Я пулей сорвалась со своего места.

Из открытых дверей высунулись взлохмаченные головы заспанных пассажиров. С недоумением на лицах они тёрли глаза и пытались понять, что случилось.

– Убью! – провыл кто-то и раздался грохот.

Головы стали исчезать за спешно закрывающимися дверями купе.

Никита направился по проходу вслед за проводницей.

Я старалась не отставать от них ни на шаг, но поезд набрал ход, и меня швыряло то на двери купе, то в окно. Сначала я больно ударилась плечом, потом ушибла локоть.

Никита неожиданно быстро увеличил между нами разрыв, и вот он уже у первого купе, а я ещё не достигла и середины вагона.

– Ты чего сюда припёрся? – вопил кто-то Никите из приоткрытых дверей.

– Гражданин, успокойтесь! – потребовал Никита, и представился: – Полиция!

– Мент, что ли? – ревели в купе и зазывали: – А ну, иди сюда!

Из дверей появилась рука, ухватила Никиту за футболку на груди и рванула на себя. Никита мгновенно сориентировался, расставил руки в сторону и с силой ударил ногой куда-то во внутрь. Раздался вскрик и грохот.

По наступившей тишине стало понятно, что возмутитель спокойствия как минимум, корчится от боли, или вовсе в отключке.

– С ним ещё один был! – сказала проводница.

– Он только что вышел! – подтвердила из купе женщина пьяным голосом. – Козёл!

Неожиданно двери рядом со мной с грохотом отлетели в сторону, и в проход выскочил полуобнажённый мужчина. Хотя, назвать мужчиной бритоголовое существо с покрытой чёрными волосами спиной можно было лишь с большой натяжкой. Новоявленный дебошир был на голову ниже меня и уже в плечах. Если бы не антураж, то можно было подумать, что это очередной «ботаник» и подкаблучник, который оказался в командировке и вкусил немного холостяцкой свободы. С непривычки перебрав, они сразу оказываются в историях, впечатлений от которых им хватает потом на всю оставшуюся жизнь. В трусах и босиком он, размахивал над головой пистолетом и ревел:

– Всех убью, суки!

Я попыталась протиснуться между ним и стеной, но, в последний момент, поняла глупость своей затеи. Хватаясь за поручень, мужчина с угрожающим видом двинулся на Никиту.

– Гражданин, не делайте глупостей! – потребовал Никита и приказал: – Бросьте пистолет!

– Убью! – повторил мужчина.

Раздался грохот выстрела. Я вскрикнула и присела. Пуля, выпущенная в потолок, разбила плафон. В вагоне стало темнее, а на голову лысого посыпались осколки пластика.

– Немедленно бросить оружие! – приказал Никита.

Мне не было видно Никиты из-за спины лысого, но по его голосу я поняла, что он сам обескуражен тем, как развиваются события. Ещё я осознала, что полицейский находится в неравных условиях с вооружённым дебоширом. Тут меня осенило, что наступил мой звёздный час отблагодарить Никиту. Даже не так. Я спасу ему и проводнице жизнь, и опер таким образом станет моим должником! Я развернулась и устремилась в купе. Однако, сделав пару шагов, остановилась. Разве я успею добежать и взять оружие, которое не знаю, где лежит, прежде, чем лысый начнёт стрелять в Никиту? Нет, конечно! Ведь их разделяет всего несколько шагов. Дебоширу остаётся направить ствол на цель и спустить курок. К тому же, разве я имею право брать пистолет Никиты и тем более стрелять из него в кого-то? У лысого, скорее, травматический пистолет. Я достаточно много стреляла из оружия Егора, и запомнила, что там выстрел был немного другой. Всё это даже не пронеслось, а промелькнуло в моей голове, и я вновь развернулась. Расстояние между мной и мужчинами значительно увеличилось. Дебошир продвигался по проходу, наслаждаясь растерянностью полицейского. Я в несколько прыжков сократила расстояние и толкнула негодяя в плечо.

– Эй, ты! Пройти дай! – потребовала я звонким голосом. – Развыступался тут!

От неожиданности он опешил, развернулся и вытаращил на меня полные безумия глаза.

– Извини, – проговорил оторопело дебошир.

Ситуация была до того нелепой, что он растерялся. В следующий момент я со всего размаху двинула ему по глазным яблокам напряжёнными пальцами, как учил Егор.

– Бля! – взревел дебошир, роняя пистолет и хватаясь за лицо.

Тут же на нём уже повис Никита.

– Какой это вагон? – раздался сзади крик.

Я обернулась.

В начале коридора возникли двое крепких парней в форме полицейских…

– Теперь я на тебе обязан жениться, – пошутил Никита и прижал к виску смоченное в воде полотенце. Осколком разбитого пластика ему поцарапало кожу.

– С какой стати? – насмешливо поинтересовалась я, и и легла на своё место.

– Ты мне жизнь спасла, – объяснил он очевидное.

– Брось, – приняла я шутку. – Другое дело, если бы переспал.

От такого заявления Никита вдруг переменился в лице и стал похожим на провинившегося школьника.

– Хм! – вырвалось у него.

– Попробую угадать, – проговорила я, удивляясь его реакции и вдруг испытав желание как-то уколоть смущенного парня.

– Попробуй, – разрешил он невнятно.

– Ты не интересуешься женщинами…

От такого заявления у него рука с полотенцем непроизвольно опустилась.

– С чего ты взяла? – спросил Никита, упавшим голосом.

– А почему краснеешь? Да и вообще… – Я поправила одеяло, подбирая слова, и добавила: – Не пристаёшь…

– А по-твоему, я должен приставать? – недоумевал он.

– Но ведь ты мужчина, а мы в купе вдвоём!

– А ничего, что я полицейский? – напомнил Никита и смешно нахмурил брови.

– А ничего, что я женщина? – парировала я.

– И что? – Никита не договорил, а перевёл взгляд, куда-то в район живота.

– Ты не оказываешь мне знаки внимания, и это настораживает, – продолжала я скользкий разговор. – Может, пока я жила в лесу, стала страшной?

Собственное умозаключение заставило меня откинуть одеяло и подняться с постели. Я подошла к двери и стала рассматривать себя со всех сторон в зеркало.

– Нам завтра рано вставать, – напомнил он, зевая, и лёг.

Обескураженная таким оборотом дела, я выключила в купе свет.

Глава 22

Новый статус

Я надавила на кнопку звонка и уставилась в глазок видеокамеры преданным взглядом.

Всю дорогу от вокзала до дома я размышляла, как вести себя при встрече с Вадимом. Ведь от того, как поведёшь себя в первые минуты, будет зависеть и судьба. Можно попытаться изображать разъярённую выходкой мужа женщину или наоборот, стоять с повинно опущенной головой. В первом случае я могу легко получить по зубам, после чего он меня выставит за двери и больше не пустит. В случае развития событий по второму сценарию, я дам ему заподозрить, что его план по перевоспитанию неверной жены удался. Тогда, чего доброго, Вадим и вовсе может почувствовать себя богом. Захотел – отправил слабую женщину на верную гибель, а захотел – впустил, как приблудившуюся дворняжку… Но только сейчас, на пороге своего дома, я вдруг со всей остротой поняла, что если Вадим выставит меня за дверь, то я обречена на жалкое существование в мире убогих «хрущёвок», не асфальтированных улиц, крикливых баб и мужчин – алкоголиков моего родного города.

«Так как же быть? – лихорадочно думала я, отсчитывая долгие секунды остановившегося вдруг времени. – Может, упасть на колени и расплакаться?»

Но я тут же отвергла эту мысль.

Однако, увиденное в следующий момент, напрочь выбило из головы не то, что мысли, но и саму способность эти мысли созидать. Щёлкнул замок, и в открывшейся калитке возник собственной персоной Серёжа – садовник.

– Вам кого? – огорошил он меня неожиданным вопросом и уставился в ожидании ответа.

В изумлении я отступила на несколько шагов назад.

– Ты? – вырвалось у меня.

– Вы ошиблись домом? – допытывался он между тем, внимательно глядя в глаза.

– Издеваешься?! – выкрикнула я и оттеснила его в сторону в попытке пройти во двор.

– Дамочка! Это частная собственность, – объявил Сергей, встав на моем пути исполином.

– Ты что, тварь?! – завизжала я, и стала его колотить по груди основаниями своих кулачков.

Однако, Сергей, как пушинку, приподнял меня над землёй, вынес за ворота и поставил на землю.

– Ты что себе позволяешь? – взвыла я, задыхаясь от бессилия и злости, и потребовала: – Немедленно позови Вадима!

– Нет никого дома! – объявил Сергей обыденными голосом.

И тут меня осенило.

– Ты, значит, с ним договорился! – проговорила я торжественно, поражённая собственным открытием.

В этот момент его взгляд преобразился. Он словно увидел за моей спиной что-то очень важное и как бы сразу забыл о мелкой неприятности, в виде меня – своей бывшей хозяйки, вернувшейся из его прошлой шкодливой жизни.

Я оглянулась и оторопела. Перед воротами остановился автомобиль, за рулём которого сидел мой благоверный.

– Вадим! – завопила я и бросилась к окну машины. – Значит, ты с ним всё подстроил? Почему ты ничего ему не сделал? А ты знаешь, что он меня изнасиловал?

– Кто это, дорогой? – Грудной голос похожей на куклу блондинки, подействовал на меня как ушат ледяной воды.

– Так вот оно что! – протянула я, пытаясь протиснуться через окно в салон. – Вот ради чего ты хотел скормить меня медведям!

– Ну, допустим, я не настолько бесчеловечный, чтобы травить косолапых почём зря, – ответил Вадим. – Если бы я знал, что мишкам угрожает хоть малейшая опасность того, что они захотят тобой полакомиться, то сбросил бы тебя в воду…

– Вадим! – запищала девушка.

– Ты имей в виду, курица!.. – кряхтела я, протягивая к ней руку и пытаясь хотя бы ущипнуть за предплечье. – Он и с тобой в один прекрасный день так же поступит! Ему ничего не стоит человека выбросить…

Я не успела договорить. Подскочивший сзади садовник обхватил меня за талию и потащил прочь.

Створки ворот беззвучно разъехались. Я висела на руках садовника, болтая ногами в воздухе, в бессильной злобе махала руками и брызгалась слюной. Вадим въехал во двор, и створки закрылись…

– Сонька! – завыла я, увидев подругу.

– Марта?! – изумилась Сонька.

Вид у неё был такой, словно она увидела за калиткой приведение.

– Сонька! – Я вытянула руки в порыве обнять подругу и шагнула во двор.

Здесь мне будут рады, утешат, пригреют, накормят, дадут умыться. Я надену чистое бельё, выпью кофе с «Мартини», а главное, я всё расскажу…

– Ты откуда здесь взялась? – Перепуганная Сонька отпрянула и огляделась по сторонам, словно надеялась увидеть преследующую меня группу охотников за приведениями при полной своей амуниции.

– Меня Вадим даже в дом не пустил! – выпалила я и, в порыве обнять подругу, поймала руками пустоту.

– Ты зачем пришла? – Сонька прищурилась.

– Как зачем? – От такого вопроса я растерялась и выпалила: – Меня Вадик выгнал!

– А я-то здесь при чём? – удивилась Сонька, и тут же набросилась: – Сама виновата! Нечего было шашни с садовником разводить!

– Ушам своим не верю! – восхитилась я и сделала шаг.

– Стой, где стоишь! – осадила меня подруга и вдруг напомнила: – Сама твердила, они нам семья!

Я не могла узнать свою подругу, и даже, для верности тряхнула головой. Но видение не пропало. Передо мной стояла та самая Сонька, с которой я делилась самым сокровенным. Наивная и немного глуповатая молодая женщина, так и не осилившая таблицу умножения, и до сих пор смутно представляющая, кто такой Дарвин…

– И это говоришь мне ты?! – изумилась я, справившись с нахлынувшими чувствами.

– Странная ты, – проговорила Сонька, окинула меня с головы до ног изучающим взглядом и пожала плечами. – Могу тебе на билет до твоего Урюпинска дать…

– Ты…

– Соня! – звонко позвала невесть откуда взявшаяся Ника с неизменной Пусей на руках и тут же обрадовалась: – Ах, вот ты где! А я думаю, с кем ты тут разговариваешь?

Ника брезгливо оттопырила нижнюю губу и вопросительно уставилась на меня.

– Всё с вами ясно, – пробормотала я удручённо, пятясь к калитке, которую услужливо открыл охранник, и язвительно проговорила: – Подруги! И чем только вас Вадим купил?

Размазывая по щекам слёзы, я брела по улице, не зная, как быть дальше. Меня обогнал оранжевый «Феррари», за рулём которого сидела красотка в огромных, в половину лица, солнцезащитных очках. На ней было красное платье, а вокруг изящной шеи небрежно намотан невесомый, небесного цвета шарф. Следом вальяжно проехал чёрный лимузин с хищным прищуром фар. Я поняла, что мимо проезжают не автомобили и даже не люди. Мимо проходит роскошная и беззаботная жизнь, от которой в воздухе остается лишь запах сгоревшего бензина. Я дошла до окраины посёлка, миновала будку охранника и шлагбаум, за которым свернула к лесу. Странным образом он манил. Здесь, в Подмосковье, лес был не таким диким, как там, где я провела лето, но всё равно, родным и понятным. Я отошла от дороги, опустилась на поваленную берёзу и завыла. Громко, протяжно и с тоской.

Глава 23

Пророчество

– Эй, подруга! – Мерзкий и скрипучий голос вырвал меня из небытия. Одновременно я почувствовала, как будто в плечо мне вцепилась когтистой лапой огромная птица.

Я разлепила глаза и вскрикнула. В лицо мне заглядывало сморщенное, покрытое струпьями, страшное беззубое существо со слезящимися красными глазками. Из-под нелепой шапочки, обвязанной сверху грязным платком, в разные стороны торчали волосы, спутавшиеся в косички от грязи и жира. Вдобавок ко всему, это существо смердело так, что у меня перехватило дух. Нет, не пахло, не воняло, а именно смердело. Вот так вот, за раз, я вдруг поняла цену этому определению. Я отпрянула и вскочила со скамейки. Однако ноги от долгого нахождения в одном положении затекли и перестали слушаться, и я снова уселась на жёсткое сиденье.

– Какие мы нежные! – изумилось существо.

– Какие есть! – проворчала я, и взмолилась: – Шла бы ты…

Но оно словно не слышало меня. Существо отвернулось, зажало одну ноздрю скрюченным пожелтевшим пальцем с грязным ногтем и с шумом высморкалось прямо под ноги.

– Фу! – Меня едва не стошнило, и я повторила попытку уйти от непрошенной собеседницы. На этот раз это почти удалось, если считать, что я сумела зайти за скамью.

– Ты чего, не местная? – спросила бомжиха и обтёрла палец о куртку на груди.

– Тебе какое дело? – Я сделала лицо строгим и огляделась.

Уже рассвело. В голове от пережитого шумело.

Вернувшись на автобусе в столицу, я зачем-то добралась до Сокольников и всю ночь бродила по парку. Под утро устроилась на скамейке рядом с постом охраны и задремала.

– Какое дело? – передразнила старуха, противно кривляясь. – Прямое. Вот так же и я здесь сидела и убивалась пять лет назад! Такая же красивая! Накажу, отомщу, поднимусь! – Она смачно плюнула на асфальт под ноги. – А теперь вот хожу, побираюсь!

– Уж не хочешь ли ты сказать, что через пять лет я на тебя походить буду? – попыталась угадать я. Ветер подул в мою сторону, и меня чуть не вывернуло наизнанку от запаха нечистот и давно немытого тела.

Женщина поскребла за ухом. На плечо посыпался желтоватый мел перхоти.

– Нет, такой ты не будешь, – сделала она, наконец, вывод и заключила: – Не доживёшь.

– Тебе сколько лет? – спросила я больше для того, чтобы сменить тему.

Ещё мне хотелось развернуться и побежать без оглядки, без остановки прочь от этой скамейки и парка, где бродят такие страшные предсказатели. Все происходящее отдавало какой-то мистикой.

– А сколько дашь? – спросила, между тем старуха и замерла в ожидании ответа.

– Даже страшно подумать, – призналась я и попыталась угадать: – Лет семьдесят.

На вид бродяжке было больше. Просто я побоялась разозлить и без того неприветливую бабку.

– Кхе-хе-хе! – Бабка оголила гнилые пеньки двух нижних зубов в странном, механическом смехе.

– Не угадала? Больше?

– Тридцать девять мне, дурёха! – выдала старуха.

– Шутишь? – Я не верила своим ушам.

Ещё бы, ведь если верить её словам, разница у нас в возрасте каких-то десять, с небольшим лет.

– Сейчас докажу, – пообещала бродяжка, сунула грязную руку куда-то за перевязанный платком пояс и вынула пластиковый пакет с паспортом.

– Не надо! – Я испуганно отшатнулась. – Так верю.

– Смотри! – стояла на своём бомжиха, торопливо разворачивая пакет.

– Верю! – повторяла я, словно заклинание.

– Вот, гляди! – Бабка ловко раскрыла паспорт на первой странице, и сунула мне под нос.

Я не видела дату рождения. Мой взгляд прилип к фотографии, с которой на меня смотрела голубоглазая молодая женщина с печальным выражением лица.

– Это не твой паспорт! – засомневалась я в подлинности документа, и отчего-то испытала прилив ужаса.

Не в силах больше терпеть этот кошмар, я развернулась и устремилась прочь…

– М-да, – только и вымолвил Никита, разглядывая меня, словно подбитую птицу.

Я держала двумя руками кружку с кофе и тряслась, будто меня только что вытащили из проруби. На самом деле это была всего лишь реакция на собственный рассказ о пережитых злоключениях. Как ни странно, но именно сейчас и здесь, на тесной кухне малогабаритной квартирки полицейского, я острее прочувствовала все произошедшие со мной события.

– Вот оно как бывает! – Я отставила кружку на стол и уставилась перед собой.

– Что собираешься делать? – осторожно поинтересовался Никита.

Я пожала плечами, не меняя положения.

– Домой не собираешься? – продолжал он расспрос.

Перед моими глазами возник унылый серый двор, подъезд, пропахший кошками, и заплёванная лестница. Чтобы избавиться от видения, я с шумом перевела дыхание и покрутила головой.

– Нет, – ответила я категорично, словно меня проверяли на детекторе лжи.

– Тогда тебе надо снять квартиру и устроиться на работу, – сделал он вывод.

– Как это я сама не догадалась?! – воскликнула я с сарказмом.

– Нет, конечно, первое время можешь пожить у меня, – проговорил он, по-своему поняв мою реакцию.

Но я не дала ему закончить фразу и резко развернулась на стуле.

– Скажи! – потребовала я, и пристально посмотрела Никите в глаза. – Ты меня брезгуешь?