Бедовая отшельница

Жизнь на заимке сделала меня другой. Теперь я легко вставала с рассветом. Хотя, попробуй не встань! За Егором не заржавеет. Вон как отделал, когда картошку почистила плохо. Сидеть не могла. Взял ремень и отшлёпал по заднице, как маленькую. Но я заметила, что мне странным образом нравится эта грубость. Меня манила, словно живым магнитом, его животная страсть, запах тела и его дикость. Я, наконец, поняла, чего не хватало мне, кроме техничного секса, в той спокойной жизни. Не было просто жизни! Не было натуральных запахов, природной грязи, которую мужчины смывают, сбривают, прячут под ароматом парфюма, манерами и сленгом. Нет, конечно, когда-то это должно закончиться, но я еще не решила, когда. Пока мне было хорошо.

Грохот и вопли показались сначала продолжением тревожного сна. Я села. Уже светало. Снова в доме что-то стукнуло.

– Отпусти, больно! – раздался громкий голос Егора.

Я не поняла, как оказалась на ногах и в спортивном костюме.

– От нас не спрячешься! – торжественно прорычал кто-то.

Заимка была сложена их тонких брёвен. Как сказал Егор, её строили всего двое, лесник и его малолетний сын. Поэтому в пристройке было хорошо слышно, что творится в доме.

– Господи! – Я зажала рот ладошкой, чтобы не закричать от радости.

Сдержанной быть меня научил Егор. Я знала, не надо давать волю эмоциям, они скрадывают реальное положение дел и расслабляют. А ещё делают человека уязвимым.

– Где? – рычал кто-то басом.

– Колись, сука, куда груз дел! – раздался суровый голос совсем рядом. Стало ясно, мужчина, задавший вопрос, стоит прямо за стеной. Мне показалось, что он сейчас почувствует тепло моего тела прямо через бревна. Я присела, и тут же встала на четвереньки. Проворно, словно ящерица, забралась под нары. Немного подумала, выбралась обратно, собрала постель в узел и бросила в угол. Огляделась. На столе стояла бутылка с водой и лежала книжка. Это был роман Джека Лондона… Её и воду я сунула в угол и снова забралась под нары. Здесь было темно и пыльно. Нос защекотал запах свежей земли. Я сдвинула в сторону фанерку и протиснулась в свою нору. Снова задвинула сверху крышку, и осталась лежать без движения, чтобы дождаться и посмотреть, чем же все закончится.

– Сука, верни, и оставим жить! – донеслось сквозь землю.

– Нет у меня ничего! – раздался приглушенный голос Егора.

Из дома стали доноситься звуки методичных ударов. Они вскоре стихли, и у Егора снова стали что-то выпытывать.

– Говори, куда всё дел? – спросил кто-то.

– Здесь всё! – ответил Егор с неохотою.

Я сгорала от любопытства.

«Интересно, что они хотят?» – мучил вопрос.

– Показывай! – потребовал кто-то.

Послышались шаги. Что-то стукнуло. В доме воцарилась тишина. Но ненадолго. Прошло немного времени, и я вздрогнула от крика. В тот же момент грохнул выстрел.

– Сука! – проревел кто-то.

Раздался грохот сразу из двух стволов.

– У-уу! – взвыл какой-то мужчина.

– Ты на хрена его убил? – негодовал другой.

– Я случайно…

– Как теперь узнать, куда он всё спрятал? – возмущался кто-то.

– Он Парамона убил! – причитал ещё один голос.

– Хватит орать, ищем! – приказал строго какой-то мужчина. Судя по голосу и командирской манере отдавать указания, он был среди этих гостей старший.

Послышались шаги и грохот. Было понятно, в доме всё переворачивают вверх дном.

Вскоре всё стихло.

Я ещё некоторое время лежала, охваченная ужасом.

Сердце бешено колотилось, готовое вырваться из груди через полуоткрытый рот.

«Что делать?» – терзал вопрос.

Неожиданно сверху раздался шум, и в мою обитель кто-то вошёл.

Глава 14

Я снова одна

– Ну, что там? – спросил кто-то с улицы.

– Ещё одна комната, – ответил вошедший мужчина простуженным голосом.

Он глотал окончания так, словно у него были проблемы с лёгкими, и не хватало воздуха.

– Почему вход отдельный? – Судя по голосу, это с улицы заглянул второй.

Я с трудом разбирала слова. Это злило. А между тем, надо было знать, что замышляют эти люди, и вообще, зачем пришли?

Против всех анатомических возможностей своего тела я перевернулась так, чтобы голова оказалась под фанеркой, закрывающей лаз в светлице.

– Фома, я что, больше тебя знаю? – возмутился мужчина, которого я про себя назвала Сиплым.

– Ладно, не злись, – попросил Фома и потянул носом воздух. – Такое впечатление, что здесь недавно кто-то жил.

– Может он здесь ночевал? – предположил Сиплый. – Разве ты не понял? Он ждал нас. Думал, придём, ворвёмся вначале в дом, а он отсюда услышит и «ноги сделает». Пристройка-то аккурат с противоположной входу стороны!

– Да и дверь снаружи не разглядеть, – согласился с ним Фома. – Сарайчик, и всё…

– Хитрый, плять…

– Не говори…

– Может он здесь и спрятал?

– Зачем? – удивился Сиплый.

– Ну, как зачем? – Фома вздохнул и стал объяснять: – Мы шуметь начали в доме, а он схватил мешок, и в лес.

– В лес! – передразнил его Сиплый, и стал рассуждать: – В том то и дело, что лес кругом. Он его где угодно мог спрятать.

– Что теперь?

– Не знаю…

– А я знаю! – Под весом Сиплого скрипнули нары. – На дно придётся залечь.

– Почему? – не понял Фома.

– Дрон нам не поверит, – стал объяснять ему дружок. – Скажет, что мы всё нашли и решили поделить.

– Точно! – согласился Фома. – А Парамона завалили, чтобы пополам…

– Вот! – обрадовался Сиплый. – Только для начала надо тихо в Москву вернуться, и хоромы Парамона на бабки обменять…

– Что за хоромы? – оживился Фома.

– На Долгоруковской, – стал объяснять Сиплый. – В доме, где моя матушка живёт, этот хмырь купил пятикомнатную квартиру и бабу там свою пристроил.

– Карину?

– Да ты что? – Сиплый хмыкнул. – Он с ней разводиться собирался…

– А теперь что?

– Грохнуть просто решил, – объяснил Сиплый.

«Ну и отморозки!» – я ужаснулась тому, что пришлось услышать.

– Такая квартира в центре Москвы прилично стоит, – проговорил Фома с восторгом.

– Вот и я о том же, – заторопился Сиплый. – Только на троих маловато будет.

– Что ты задумал?

– Толстого вслед за Парамоном отправить…

– Да ты что? – изумился Фома.

– А чего ты испугался? – Сиплый перешёл на шёпот.

– Он же Дрону стучит…

– Ты баран? – спросил Сиплый и принялся объяснять: – Раз он Дрону стучит, то обязательно расскажет про то, что мы Егора на нервах завалили, не узнав, где груз… А тот кончит нас всех сразу.

– Да ладно, – проговорил недоверчиво Фома.

– Ну, а не кончит, как ты с квартирой Парамона будешь вопросы решать? – привёл новый аргумент Сиплый.

– Хорошо, – сдался Фома. – Только Толстого ты сам…

– Чего сам?

– Вали…

– Завалю, – успокоил Сиплый, и тут же выдвинул условие: – Но за это мне доля больше с продажи.

– Это почему? – возмутился Фома.

– Я придумал всё, – привёл свой аргумент Сиплый. – К тому же сам сказал, с Толстым тоже мне разбираться придётся…

– Ты где его валить собираешься? – спросил Фома.

– Здесь и приберём. – Сиплый встал. – Притащишь его в избу, и подпалим всё здесь.

– Зачем поджигать? – ужаснулся Фома. – Если заимка загорится, то огонь на лес перекинется. Мы из района можем не успеть выехать. Сюда навстречу МЧС попрёт…

– Не ссы! – подбодрил Сиплый. – Тут до трассы сорок, а там, в потоке затеряемся…

Бандиты ушли. Я не знала, сколько прошло времени. Когда от боли в затёкшей спине стало уже совсем невыносимо, я сдвинула в сторону фанерку. Лицо было мокрым. Я с трудом выбралась из ямы. Стоило только выпрямиться под нарами, как по телу побежали миллионы муравьёв со стальными лапками. Я даже зажмурилась – до того было неприятным это ощущение. Я дождалась, когда свежая кровь разбежится по сосудам, и выбралась из-под нар. Двери были настежь открыты. Я прокралась к ним и выглянула наружу. Но с этой стороны заимки к неказистой оградке из жердей подступал лес, на фоне которого стоял нужник, сколоченный из почерневших от времени досок.

Неожиданно до слуха донёсся какой-то стук.

– Всё, сваливаем! – раздался голос Сиплого.

Я поняла, что бандиты расправились со своим дружком по прозвищу Толстый и приволокли тело в дом. На всякий случай я прижалась к стене. Но время шло, а на тропинке к пристройке никто не появился. Я сосчитала до десяти и шагнула через порог. Во дворе никого не было. Пёс валялся в луже крови рядом с будкой. Бочка с водой оказалась перевёрнута, дверь в баню оторвана, а висевшие на кольях банки разбиты. Озираясь по сторонам, я направилась в дом. Едва открыла двери, как отпрянула, и едва не упала на спину от пахнувшего в лицо смрадного дыма.

– Егор! – зачем-то позвала я.

Дом был словно наполнен чёрным туманом, сквозь который пробивались язычки пламени. Пары керосина вмиг сделали кожу маслянистой, а глаза заслезились. Но я нашла в себе силы и шагнула через порог. Я была уверена, что надышаться дымом не успею. Пламя уже выело весь кислород и почти погасло, но стало разгораться сразу после того, как я открыла двери. Я зажала рукавом куртки нижнюю часть лица и двинулась вперёд. Под ногами захрустело стекло, загремела какая-то жестянка. Я поняла, что бандиты бросили на пол керосиновую лампу и подожгли остатки керосина. Пожар не получился, как того хотели бандиты.

Я споткнулась обо что-то мягкое, и сразу поняла, что это человек, и присела на корточки. Так и есть, это был мужчина. Я стала шарить по нему рукой и быстро нашла голову. Без тени страха добралась подушечками пальцев до лица и тронула щетину. Провела по заросшей щеке рукой и нащупала шею, кадык… Как ни старалась, не смогла найти пульс на сонной артерии. Выпрямившись, перешагнула через него и сходу наткнулась на Егора. Немея от страха, тронула его и тут же отдёрнула руку. Он был ещё тёплый, но тепло это было уже не то, какое оно бывает у живых, и которое я уже научилась распознавать.

Я устремилась во вторую половину дома. Давясь дымом, почти наощупь нашла нары, сдёрнула с них матрац и вернулась обратно. Я набросила матрац на огонь и стала прыгать и топтать его ногами. Когда пламя погасло, я ухватила Егора за ноги и попыталась потянуть к выходу. Но не смогла сдвинуть даже на сантиметр. Тогда я бросилась открывать окна. Хоть рамы были и хлипкими, справилась я с трудом. Потянуло сквозняком, и стало легче. Однако задымило лежавшее на полу одеяло. Я устремилась сначала на улицу, к бочке, но вспомнила, что она перевёрнута, и повернула к бане. Зачерпнув ведром из чана воду, вернулась обратно. За несколько заходов я залила пол и обессиленно уселась на лавку.

– Вот я попала! – только и смогла вымолвить, задыхаясь от проделанной работы.

Неожиданно я вдруг поняла чудовищность своего положения. Разве могла я каких-то три месяца назад представить себе, что совсем скоро окажусь в глухой тайге, на заимке, наедине с лежащими на мокром полу трупами двоих мужчин? Хотя, по сути, этот период был до того насыщенным и красочным, что затмевал всю остальную жизнь, которая казалась уже совсем далёкой и чужой.

Грудь сжала судорога, потом ещё одна, и через секунду я залилась неестественным механическим смехом. От боли в мышцах живота, я сползла на пол, но продолжала смеяться, неожиданно поймав себя на мысли, что смех странным образом сочетается с доносившимся до слуха отрывистым писком.

Когда до меня дошло, что сигнал не прекратился, я замолчала и даже ущипнула себя. Однако уже через секунду кровь в жилах будто остыла. Нет, я не ослышалась! Странные, неестественные для стен этого бревенчатого домика и тайги звуки издавал покойник!

Я медленно встала, но тут же рухнула обратно на скамейку. Он что живой и тоже смеётся? И тут я поняла…

Я вскочила и бросилась к трупу. Трясущимися руками, обшаривая карманы камуфлированных штанов, я нашла источник звуков. Это была трубка спутникового телефона.

– А-а-а! – закричала я и устремилась на улицу.

Глава 15

Стокгольмский синдром

– Марта? Ты?! – завопила трубка.

– Сонька… Ну, конечно, я! – Задыхаясь от нахлынувших чувств я расплакалась. – Сонька! Родная… Милая…

– Марта! – выла подруга.

– Сонька!

– Ты куда пропала? – возмущалась Сонька.

– А ты у Вадима спрашивала?

– Причём тут Вадим? – удивилась Сонька. – Почему сама не позвонила?

– Как? – злилась я. – У меня ведь не было телефона!

– Почему? – Сонька перестала скулить.

В тот же момент я поняла, что моя подруга даже не подозревает, что Егор держал меня здесь взаперти. Мне хотелось всё рассказать. Однако едва я открыла рот, как тут же вспомнила, как парились в бане, как он учил меня стрелять, как я прижималась к нему спиной, и как начинало тревожно биться сердце… «И никакой он не злодей! – подумала я. – И вообще он лежит и остывает на мокром полу дома, а я собираюсь его поливать грязью! Неблагодарная дрянь! Или забыла, что благодаря ему выжила?»

Я решила тут же рассказать о моих злоключениях, и снова открыла рот, как поняла, что сразу не смогу, да и не сумею передать все, что пришлось пережить. Тогда я попыталась лихорадочно сформулировать мысль, решая, с чего начать, и что важнее. Но вдруг поняла, что не могу определиться.

– Зачем телефон сменила? – Вопрос Соньки окончательно сбил с толку.

Какой телефон сменила? Я не могла сосредоточиться. Переполненная самыми разными мыслями, голова вдруг перестала работать. Я продолжала издавать нечленораздельные звуки, а Сонька рассказывать, как они с Никой по мне соскучились, и что уже отчаялись меня увидеть…

Наконец я поняла, что нужно сказать главное, и закричала:

– Сонька, вызови полицию! Вернее, нет! Отправь её ко мне!

В трубке воцарилась тишина.

– Ты меня слышишь?! – крикнула я в трубку, испугавшись, что телефон разрядился.

– Слышу! – ответила Сонька, и спросила: – А ты где?

– Не знаю! – Я развернулась вокруг своей оси, размышляя, как сориентировать тех, кто устремится сейчас ко мне на помощь.

Рука безвольно повисла вдоль туловища. Я вдруг поняла, что понятия не имею, как быть.

Неожиданно в памяти всплыл сюжет из кино, как преступник, спасаясь бегством от полиции, вынимает из телефона батарею, а в само устройство отправляет в урну. Точно! Меня обязательно найдут! И номер есть единый во всей России! Как я могла забыть? И зачем тратила время и звонила Соньке? В следующее мгновение, прервав разговор с ничего не понимающей Сонькой, я набрала 112.

– Какая заимка, какой Егор? – допытывался на другом конце дежурный.

– Я же говорю, в лесу! – в который раз терпеливо пыталась объяснить я в трубку. – Здесь ещё рядом есть ручей.

– Девушка, не морочьте мне голову! – потребовали на другом конце.

– Я не морочу! – проговорила я, теряя терпение, и снова стала объяснять: – Их убили и хотели сжечь. Я дом потушила водой из бани. А ещё убили собаку…

– Скажите адрес! – потребовал строго полицейский.

– Я не знаю.

– А что вы знаете?

– Я даже не знаю, какой рядом город.

– Как вы там оказались? – допытывался дежурный.

– Меня муж здесь оставил, – начала рассказывать я. – А сам улетел на вертолёте. Вернее не сам, а его помощник. А он остался в Москве…

– Эко вас занесло! – пробормотал удручённо полицейский и попросил: – Вы потерпите, и ничего не трогайте. Сейчас что-нибудь придумаем…

«Что-нибудь придумаем» растянулось до самого утра. Когда стемнело, я достала ружьё, вытащила в сени табурет и села. Уже было совсем светло, когда послышался гул машин. Полицейские выглядели уставшими и злыми.

– Это вы нас вызывали? – зачем-то спросил капитан с серым лицом.

– Нет, соседи! – съязвила я и махнула в сторону леса рукой. – Медведь бегал звонить.

– Вы, гражданочка, не шутите! – предостерёг капитан.

Он уже осмотрел двор и теперь стоял напротив меня.

– Я не шучу! – Я развела руками и спросила: – А вы кто?

– Следователь Артемов Евгений Петрович, – представился полицейский и взял ружьё.

В дом прошли группа мужчин и женщина в штатском.

– Значит, вы здесь провели… – Капитан закатил глаза под потолок и заключил: – Три месяца и шесть дней?

– Неужели? – Я ужаснулась.

Нет, я, конечно, знала, сколько дней была на заимке. Но одно дело, когда ты каждый вечер прибавляешь по одному, и совсем другое, услышать это от постороннего человека. И вообще, сам факт появления двух машин с полицией был для меня шоком. Я уже отвыкла от людей и от машин. Шум мешал сосредоточиться. Голова шла кругом от фотовспышек, грохота шагов, криков, на фоне которых Артемов задавал вопросы.

Потом мне измерили давление, разглядывали язык, смотрели в глаза, проверили локтевые сгибы и предплечья на наличие следов от уколов.

– Есть вещи, которые вы хотели бы забрать с собой? – словно во сне раздался голос.

– Нет! – Я растерянно огляделась, словно впервые здесь оказалась.

Из дома вынесли накрытого простыней бандита и теперь грузили на носилки Егора.

Неожиданно горло сдавила судорога, а окна, стены, стол и Артемов в форме с погонами капитана вдруг стали размытыми и потеряли очертания, превратившись в цветные пятна. Я видела только Его.

– Стой! Егор! – Я не поняла, как оказалась на коленях перед трупом, как уткнулась лицом в его уже окоченевший живот и как задёргалась, забилась в глухом приступе рыданий.

Кто-то схватил за плечи, кто-то за руки. Меня оторвали от окоченевшего тела и поставили на ноги. Под нос сунули кружку.

– Как же так?! – выкрикнула я и толкнула руку.

Вода пролилась на лицо и грудь.

– Стокгольмский синдром! – констатировал кто-то с сочувствием. – Это когда жертва привязывается к своему насильнику…

В себя я пришла только на улице. Рядом стоял мужчина в синей куртке и штанах. Я вспомнила, это врач. Он осматривал меня.

– Надо собираться, – сообщил возникший сбоку Артемов и спросил: – Действительно ничего не хотите отсюда забрать?

– Нет! – Я покрутила головой и тут неожиданно вспомнила про сухари. – Я сейчас!

– Пройди с ней! – попросил полицейский какого-то лопоухого паренька в штатском.

Потом я оказалась у своих нар, словно во сне сложила в наволочку сухари и повернулась к выходу.

– Зачем тебе это? – участливо спрашивал лопоухий и нервно дёргал плечами. Но я молча вернулась к машинам…

Глава 16

Под подозрением

Я ожидала чего угодно, только не этого, и некоторое время смотрела сквозь прутья решётки на следователя, решив, что это шутка.

– Почему вы меня закрыли, как зверя в клетку? – спросила я, когда он закончил говорить с сержантом и собрался уходить.

– Почему как зверя? – Артемов оглянулся по сторонам, словно впервые здесь оказался и подошёл ближе. – Это место для временно задержанных.

– Шутите? – изумилась я, пристально глядя ему в глаза и пытаясь понять, что происходит.

До темноты меня продержали в кабинете на втором этаже, задавая те же вопросы, что и на заимке, а потом спустили сюда, на первый этаж. Здесь, в просторном фойе было некое подобие вольера, в каких держат зверей в зоопарке. Располагалось оно напротив окна дежурного и в двух шагах от «вертушки», у которой скучал полицейский с автоматом и в бронежилете. Похожий своей экипировкой на покемона, он с интересом наблюдал за мной.

– А вы мне предлагаете вас в гостиницу отправить? – между тем попытался угадать Артемов.

– Петрович, а ты её к себе домой возьми! – предложил какой-то майор от окошка дежурного.

– До утра здесь посидит. – Артемов махнул рукой. – Целее будет.

– Вы это серьёзно? – Я схватилась за прутья и подергала их.

– Серьёзнее не бывает, – строго заговорил Артемов. – Вас обнаружили на месте убийства двух мужчин. Документов нет, объяснить толком ничего не можете…

– Кто меня обнаружил? – От возмущения у меня голос сорвался на визг. – По-вашему выходит, я их убила, а потом вас вызвала?

– А кто подтвердит, что это не так? – Артемов упёр руки в бока. – Или у вас есть алиби на момент совершения преступления?

– Вот это да! – восхитилась я и съязвила: – Бурундуки и белки свидетели того, что я не убивала.

– Вы толком объяснить не можете, откуда там взялись, – он почесал затылок и соблаговолил: – Могу принести поесть.

– У неё сухари есть, – раздался от окошка насмешливый голос. – В дежурку сдала.

– Я же вам всё объяснила, – устало повторила я в который раз, – Егора убили….

– Свидетель вы, дамочка, мягко говоря, никудышный, поскольку никак не можете доказать, что вас, например, Мартой зовут.

– Может, она и вовсе лесная нимфа? – сострил «покемон».

– Ага! – хохотнул кто-то из полумрака фойе. – Эта, как её, Дриада!

– Нет, Маугли! – зубоскалил «покемон».

– Позвоните мужу! – потребовала я.

– Уже звонили и фотографию отправили. – Полицейский устало вздохнул. – Обманываете вы, гражданочка, нас.

– Чего? – Я не поверила своим ушам. – С какой стати вы так говорите?

– А с той, что человек, которого вы называете своим мужем, жену в вас не признал, – объяснил Артёмов. – Говорит, что на жену вы даже отдалённо не походите.

– Как это не похожу? – Я машинально оглядела руки. – Почему не похожу?

– Петрович! – раздался голос с лестницы. – Ты куда бланки протоколов дел?

Я обернулась и увидела молодого парня в рубашке и джинсах. Мы встретились взглядами, и мне стало стыдно за то, что я сижу в клетке.

– На сейфе, – между тем устало ответил ему Артемов и вновь перевёл взгляд на меня. – Так что посидите здесь до утра, а там, глядишь, разберёмся.

– Я на вас жаловаться буду!

– Это ваше право, – с этими словами Артемов развернулся в сторону вертушки.

– Я, между прочим, юрист! – вспомнила я, повысив голос.

– Я тоже, – на полном серьёзе бросил через плечо Артемов.

– Вы потом извинениями не отделаетесь! – уже крикнула я ему вдогонку. – За незаконное задержание…

– Хватит! – потребовал следователь и встал в проходе. – Раз юрист, то должна знать, что до установления личности я имею право задержать вас до трёх часов.

– А сам до утра уходишь! – Моему возмущению не было предела.

– Тебя выпустят, снова проверят в коридоре документы, и вернут по той же статье в камеру, – устало обрисовал перспективы следователь.

– Петрович, а давай её ко мне! – неожиданно предложил парень, который спрашивал протоколы.

Как оказалось, он продолжал стоять на площадке, в ожидании, чем закончится спор.

– А если выезд? – засомневался Артемов.

Я поняла, что ему и самому было не по душе оставлять меня в этой клетке.

– Ты давно выезжал? – спросил его парень.

– Сегодня, – Артёмов показал на меня взглядом. – Вот и подозреваемую нашёл.

– Я не убивала! – Я топнула ногой в негодовании.

– Скажи, чтобы открыли! – стоял на своём молодой оперативник.

В кабинете стояли пять столов и столько же сейфов. Но шкаф оказался на всех один. Его втиснули между дверьми и стенкой. Дверца оказалась открытой, и я увидела на её внутренней стороне зеркало.

– Ой! – вырвалось у меня. – Разрешите я посмотрю?

– Что? – не понял оперативник.

– В зеркало. – Я смутилась от собственной просьбы и поймала себя на мысли, что всего каких-то три месяца назад мне и в голову не пришло бы спрашивать у какого-то мента разрешение на такую мелочь. В таких ситуациях, женщина моего социального статуса бесцеремонно распахнула бы дверцы и привела себя в порядок. Кто он такой? Теперь что-то сдерживало от хамских поступков. Неужели так подействовал Егор?

– Хочешь проверить, есть отражение или нет? – повеселел полицейский.

– То есть? – решила уточнить я, с долей возмущения в голосе, понимая, что имел в виду оперативник.

– Шутка такая, – стал объяснять он. – Бытует мнение, будто вампиры и другая нечисть в зеркале не отражается.

– Это я-то нечисть? – спросила я расстроено. – Скажете тоже.

– Ну, а кого ещё могут из леса без документов привезти? – продолжал он веселиться. – Для Бабы Яги слишком молода…

– И красива, – продолжила я без излишней скромности.

– Меня Никита зовут, – неожиданно представился полицейский.

– Приятно… – вырвалось у меня. – А я…

– Знаю, – сказал он и покраснел. – Оригинальное имя.

Я шагнула к дверце шкафа и направила на себя зеркало.

– Господи! – вырвалось у меня.

– Что? – встрепенулся Никита.

– Лучше бы я точно не видела своего отражения, – с ужасом ответила я, рассматривая облупившийся нос и выступившие веснушки на бронзовом от загара лице.

Глава 17

Оперуполномоченный

Разочарованная своим внешним видом и находясь под впечатлением прошедшего дня, я уселась на диван и стала изучать внешность моего избавителя. Конечно, делала я это украдкой, изображая, будто мне до ужаса интересен плакат над его столом с десятком портретов самых разных физиономий.