Солнечный рубеж. Бином

– Если ты так много знаешь обо мне, к чему были вопросы о неясных пунктах в моём психологическом портрете? Но все равно спасибо, виски мне понравился!

– Всё очень сложно, – ответила Майя, – Мы знакомы почти два года, но сегодня я тебя узнала лучше, чем за весь этот период. И я хочу заверить тебя в одном. На первый взгляд мы все очень разные, но у всех нас, людей, есть то, что нас объединяет. Способность изучать окружающий мир, выстраивать в сознании причинно-следственные связи. И, несмотря на это человечество до сих пор не познало границ своих возможностей. Я смеялась над твоей мечтой о терраформировании, но в глубине души сознавала, что когда-нибудь такой же мечтатель, как ты, найдёт способ запустить магнитное поле в ядре замёрзшей планеты и подарить надежду на процветание жизни на её поверхности. Судьбой нам дарована способность мечтать, познавать, стремиться к недостижимым целям. Благодаря этим способностям человеческому виду удалось раздвинуть границы обитаемой вселенной и оказаться за другой стороной Солнца! А ведь всего полтора века назад сама мысль, что человек может выйти в космос и при этом выжить, казалась нереальной. Есть такое высказывание: «Рубежи там, где мы их ставим». Каждый, если у него есть воля, способен изменить мир. А когда стремления многих людей совпадают, то для них нет ничего невозможного. Можно горы свернуть – надо только очень захотеть!

– Ты начала говорить как проповедник. Это начинает меня пугать. Ты что, пытаешься меня гипнотизировать?

– Нет, совсем нет, – с умилением ответила она. – Для гипнотического внушения есть другие приёмы.

– Например?

– Ну, скажем, ты можешь съесть этот лимон целиком? – поинтересовалась она, протянув ему жёлто-зелёный плод.

– Целиком? Нет, никогда, он слишком кислый.

– А если тебе внушить, что это помидор, ты его съешь?

– Легко. Психологи пару раз пытались меня ввести в гипнотический транс, но у них ничего не вышло.

– В гипнотическое состояние в той или иной степени можно ввести любого человека. Нужен только правильный подход. Это во многом зависит и от гормона окситоцина. У тебя раньше наблюдался недостаток этого гормона. В этом была причина твоей некоммуникабельности и недоверия к людям.

– Ты сказала – раньше? Окситоцин – знакомое название, это случайно не те микрокапсулы, которые ты мне всучила в начале нашей миссии под видом витаминов?

Майя нервно заёрзала, на её лице появилась загадочная улыбка вперемешку со смущением.

– Ну, ты ведь не станешь отрицать, что они тебе помогли?

– Вот как, – сдержанно бросил Турал. – Хорошо. Раз уж ты рассчитала мою родословную, сделав меня представителем древнего рода могильщиков, чуть ли не прямым потомком австралопитека, ставила на мне опыты, как на мышах, может, заодно научишь приёмам гипноза?

– Зачем тебе?

– Надо! Дело в том, что мой кузен много болтает, особенно когда я пытаюсь уснуть, иногда меня это напрягает. Если поможешь найти в нём клавишу паузы, я буду тебе благодарен.

– Нет. С этим шутить нельзя! Я только могу тебя научить самовнушению.

– Ладно, я согласен, – и удивился, когда она встала напротив него: – Что, прямо сейчас?

– Да, начнём с медитации. Клади руки на колени, – скомандовала она. – Закрой глаза и просто расслабься. Представ, что ты оказался в том месте, где был счастлив. Все твои заботы и проблемы растворились в пустоте.

Выждав паузу, она продолжила.

– Скажи, что ты видишь?

– Ничего не вижу, кто-то выключил свет! Хотя нет, постой, тут какие-то туманные пятна, а в центре чей-то образ. Это девушка с блестящими тёмными волосами и томными чёрными глазами. Она мне улыбается!

– Ты издеваешься?!

– Нет, прости, давай продолжим позже, – попросил он, вынимая вибрирующий коммуникатор из кармана и бросив взгляд на аппарат, вздохнул: – Мартин ищет меня, они возвращаются.

Обернувшись, Майя заметила, как вдали над пологими холмами парила серая точка, которая с приближением к станции стала увеличиваться в размере.

– Я пойду их встречать. Ты со мной?

– Да, – подтвердила она.

Спустя несколько минут они ждали у шлюзового входа. К ним присоединился всегда молчаливый Мартин Варгас, первый пилот экипажа и участник предыдущей, шестой экспедиции. Как обычно, он нервно поглаживал своё худощавое щетинистое лицо. Через некоторое время послышался характерный щелчок замка, и внутренняя дверь шлюзовой камеры открылась.

Первым вошёл Тейлор, держа под мышкой гермошлем. Не скрывая хорошего настроения, слегка скривив улыбку, он бросил:

– Привет, домоседы, не скучали?

За ним появился Эмин с белоснежной улыбкой и словами:

– Почему без цветов? Видел вас в теплице, думал, вы циннии срезаете для торжественной встречи. Держи, – он передал кейс Мартину. – Сандра была права, там есть пресный лёд. Нужно провести детальный анализ образцов. А это тебе, – он протянул свой гермошлем Туралу.

Подхватив гермошлем, Турал закрыл дверь шлюза. Майя с Мартином ушли в лабораторию, а Турал последовал за кузеном в отсек, где астронавты переодевались после возвращения с поверхности.

– У меня есть хорошие новости, – уронил Эмин, стягивая с себя пневмокостюм. – Пока ты клеил дочь командира, мы нашли место для следующего пикника.

– Серьёзно?! – с насмешкой ответил Турал, запихивая гермошлем на полку. – Я как раз с ней обсуждал состав клея: хотим тебе рот заклеить, чтобы ты меньше болтал.

– Я подключил к айрокатеру зарядный кабель.

– Хорошо, я включу питание, – покидая отсек, бросил Турал.

* * *

Через два сола командир седьмой экспедиции Джордж Хогарт собрал совещаний в кают-компании «Тандерболта». Обычно в этом отсеке корабля по вечерам в непринуждённой обстановке отдыхали члены экипажа.

Обсудив за столом рутинные проблемы, Джордж объявил:

– Руководство удовлетворено нашей работой и просило выразить всей команде благодарность. Через несколько солов планируется начать более детальное исследование района в 180-ти милях восточнее. По предварительным данным, на этой территории каньона Капри есть залежи глины и гипса. И главное, под грунтом обнаружен лёд в промышленных масштабах. Анализы образцов ледяных кернов29 из скважины подтвердили низкую радиоактивность и малое содержание солей. После соответствующей обработки можно будет добывать питьевую воду.

– Неподалёку от замёрзшего озера есть подходящий по размеру кратер, он с трёх сторон окружён холмами, – вставил Тейлор.

– Мы спустились вниз, – добавил Эмин. – У кратера скальное дно из базальта. Это готовый котлован, хоть завтра начинай строить.

– Отлично, – произнёс Джордж и обратился к гуру-программисту Салливану. – Что там со связью, почему «Центр» ушёл в офлайн?

– Связи пока нет, – повёл плечами Салливан. – Как пропала вчера, так до сих пор восстановить не удалось.

– Может, неполадки со спутником? – поинтересовался Джордж.

– Сначала я тоже так подумал. Было похоже на проблему с магнитным возмущением на Солнце. Сейчас передача данных с телекоммуникационным спутником на гелиоцентрической орбите восстановлена. Связи нет только между спутником и Хьюстоном, регистрируются лишь сильные помехи.

– Я знаю, в чём дело! – с иронией вставил Эмин. – В Хьюстоне за неуплату отключили свет!

– На Земле два десятка станций связи, у всех одновременно проблем быть не может, – не оценил шутку Салливан и посмотрел на инженера, задумчиво сидящего напротив него и уставившегося на стол. Турал на совещаниях, чувствовал себя неуютно. Как обычно, оставаясь каменным сфинксом, он слушал не комментируя, и держался в стороне от обсуждений.

– Вполне возможно, что проблема у спутника с первым модулем антенны, поддерживающим связь с Центром, – предположил Турал, поднимая взгляд на Салливана. – Ты пробовал на спутнике запустить диагностические программы?

– У меня к этим программам нет лога доступа, но я могу попытаться взломать, на это уйдёт несколько солов.

– Нет, не пытайся, – вставил Джордж. – В Хьюстоне начнётся истерика, если узнают, что мы пытались хакнуть их спутник. Подождём, когда Земля вылезет из-за Солнца, и наладим связь напрямую. А пока будем выполнять программу экспедиции, и работать в автономном режиме. Надеюсь, никто не страдает интернет зависимостью, тем более что он и так был самым медленным в истории человечества!

– Ну, на сегодня хватит, давайте расходиться, – подытожил командир.

Экипаж разбрёлся по своим делам: кто ушёл на дежурство, кто в спортзал. Трое остались в кают-компании, остальные ушли спать.

* * *

Стоя у иллюминатора, профессор наблюдал за гало-сиянием светила, лениво сползающего на дно небосклона; красноватый закатный свет плавил пространство. В помещении модуля связи за его спиной стояли штурман и второй пилот корабля Эмин Асланов.

– О чем задумались? – нерешительно поинтересовался Эмин.

– Да так, о вечном, – разворачиваясь, изрёк Джордж. Он вопросительно посмотрел на связиста Салливана, не оставляющего попытки наладить связь по всем возможным каналам. Салливан, сидя за компьютером, заметил взгляд командира и с огорчением покачал головой.

– Земля уже вышла из тени Солнца, а они до сих пор молчат, – с досадой произнёс Джордж. – Как будто в каменный век вернулись. Что ты об этом думаешь, Эмин? Твоё предположение об отключении электричества – самое безобидное из всех вариантов.

– Если вы думаете о катаклизме, то мы это уже обсуждали, – ответил второй пилот. – Катастрофа глобального масштаба маловероятна. Даже если допустить возможность падение крупного астероида, термоядерную катастрофу, гамма-всплеск гиперновой или планетарную пандемию, то нет такого сценария, чтобы в такой короткий срок погибло всё человечество. Возможно, там что-то произошло, но связь в любом случае будет восстановлена.

Встав из-за стола, Салливан подошёл к ним и сказал:

– Проблема в том, что нам не удаётся уловить сигналы техногенного характера. Никаких техно сигнатур, только помехи и слабый сигнал телеметрических данных с автоматической станции вблизи Ганимеда: мы сейчас находимся в зоне её вещания на Землю.

– Когда в ночном небе можно будет наблюдать Землю? – устало спросил Джордж.

– Визуально? Ну, не знаю, – озадачился Салливан. – Увидеть Землю нам пока что мешают блики Солнца. Наверное, часа через два после заката, если, конечно, погода позволит: из-за пыли здесь довольно поздно темнеет. Но это будет возможно только через двадцать солов, может, тридцать.

– Нам не обязательно так долго ждать, – вставил Эмин. – Салли, ты говорил, что тебе прислали логин доступа для коррекции орбиты топографического спутника.

– Точно! – спустя пару секунд раздумий воскликнул Салливан и ринулся к компьютеру. – Орбита у спутника солнечно-синхронная. Мы развернём камеру и сможем наблюдать Землю из космоса. Каждый сол спутник будет отправлять нам данные. Ты гений!

– Вообще-то это идея инженера, – заметил штурман. – Только будь осторожен, не сожги матрицу камеры солнечным излучением. Это единственное око, которое поможет нам прояснить ситуацию.

Два сола спустя Турал и Бенджамин Штерн занимались рутинным ремонтом оборудования на станции. На сей раз это был снятый со стены вентиляционный агрегат; они разобрали его на полу жилого модуля кухни-столовой.

Турал вставлял новый фильтр, когда Бен спросил:

– Связи с Землёй ещё нет?

– Пока нет.

– Интересно, Мегабот победил? Я сделал на него ставку.

– Может, и победил. Ты на роботах помешан!

– У каждого в голове свои тараканы, – усмехнулся Бен. – У тебя звёзды, у меня баталии железок.

– Ставь всегда на фаворитов. В этом году, как и в прошлом, до финала дойдут Илья и Обезьяна.

Бен вынул из кармана запищавший коммуникатор.

– Да, он здесь.… Да, – коротко ответил Бен, отстраняя от уха коммуникатор.

– Ты свой ком отключил? – вопросительно выдал Бен.

– Нет.… Кажется, забыл, – виновато оправдался инженер.

– Тебя ждут в модуле связи. Иди, я сам закончу.

– Хорошо, скоро вернусь, помогу установить, – бросил Турал, поднимаясь с затёкших колен.

Миновав анфилады двух жилых модулей и тамбуры переходных шлюзов, Турал оказался в модуле связи.

Вокруг Салливана собрался костяк команды – Джордж, Мартин и Эмин, они бурно о чём-то дискутировали.

– Салли, такого быть не может, – сокрушался Эмин, отчаянно стуча по клавишам, – где-то есть ошибка, может, ты не те координаты задал?

– Я не знаю, как это возможно, но система небесных координат верна, – растерянно оправдался Салливан, в этот момент, походивший на заклёванного птенца.

– В чем дело? – подходя к ним, бросил Турал.

– У нас проблема, – озадаченно произнёс Джордж. – Камера не смогла обнаружить планету. Как будто вселенский Гудини скрыл от нас Землю, заодно прихватил и Луну. Камера отсняла половину звёздного неба, но не Земли, ни Луны на снимках нет.

– Есть соображения, почему так может быть? – спросил Мартин.

Турал вгляделся в снимки звёздного неба, внимательно изучая на мониторе каждый кадр, в итоге сказал:

– Координаты верны. Честно говоря, я был готов увидеть Землю окутанной облаками сажи, это объяснило бы проблемы со связью, или в худшем случае – крупное пылевое скопление. Но пустое пространство? Салливан, открой сетевой доступ к файлам, я изучу их в лаборатории. Что бы там ни произошло, должен остаться след.

* * *

Ночью командир заглянул в лабораторию на борту корабля, застав инженера прикованным к монитору.

– Добрый вечер, Аладдин, – сказал Джордж, присев на соседнее кресло. – Есть новости?

– Пока ничего, – ответил Турал, растирая шею, затёкшую от долгого сидения перед монитором. – Я хотел вас спросить – почему вы называете меня Аладдином?

– Не я дал тебе этот ник, – чуть скривив улыбку, ответил профессор. – Не каждому смертному дарован талант, сдерживать энергию Солнца в лампе с медными катушками. Ты никогда не задумывался о причине снятия с полёта основного экипажа и замены его нашим отрядом?

– Наверное, у них не было квалифицированного инженера для работы с реактором?

– Верно, хотя ты и провалил психологические тесты, всё равно управление решило рискнуть. В итоге их заменили нами, из основного экипажа остался только Мартин. Когда мы только прибыли в эту промёрзшую до основания станцию, никто не верил, что кто-то сможет заново запустить заглохший реактор. Но вопреки всем прогнозам тебе это удалось. На Земле все были в шоке, когда узнали, что ты долбил молотком по корпусу реактора стоимостью в четверть миллиарда! Тебя этому научили в Массачусетском институте?

Турал отрицательно покачал головой.

– Ясно, – кивнул профессор. – Помню, как аналогичным способом русские геофизики запускали промёрзший генератор на антарктической станции. Так что заслуги свои тебе преуменьшать не надо, и сейчас многое зависит от тебя. А мы здесь так, просто туристы, прилетевшие за твой счёт.

– Я просто выполняю свою работу, – ответил инженер.

Командир, вглядываясь в монитор, спросил:

– Что за список ты изучаешь?

– Эмин нашёл в файлах базу данных Центра слежения малых планет. Она создавалась в рамках программы планетарной защиты. Здесь список околоземных астероидов группы Атонов и Аполлонов.

– Ты подозреваешь, что астрофизики проглядели приближавшийся к Земле астероид? – с опаской спросил Джордж.

– Теперь уже нет. Не существует астероида, обладающего такого кинетической энергией, чтобы настолько замедлить вращение центра масс Земли и Луны вокруг Солнца, так чтобы они до сих пор оставались в тени нашей звезды. Если даже предположить столкновение крупного астероида с обеими планетами, что почти невероятно, мы бы увидели облако пыли и обломков.

– Значит, версия с астероидом отпадает, и за Солнцем нет Земли и Луны?

Турал отрицательно покачал головой.

– Есть только одна зацепка, – вставил он. – Салливан регистрировал сильный фоновый шум и принял их за помехи.

– И что это?

– Вихрящиеся облака электронов. Они бывают только у звёзд-магнетаров с очень мощными магнитными полями, они способны закручивать оболочку звезды. Я пока не знаю, как это объяснить.

– Мы пока что не осознаём всю серьёзность происходящего, – вздохнул Джордж. – Пока что все в замешательстве. У нас там остались родные и близкие. Команда с трудом, но сохраняет самообладание. Если в ближайшее время ситуация не прояснится, люди начнут ломаться, и начнётся паника.

– Я пока не знаю, что произошло, – с сожалением ответил инженер. – Но любой процесс оставляет следы, один мы нашли, найдём и ещё.

– Есть вероятность того, что на Земле произошла техногенная катастрофа? Какое-нибудь секретное оружие вышло из-под контроля?

– Не думаю. Современные технологии не настолько продвинуты.

– Как знать, ведь лет двадцать назад никто не слышал об анизотропных излучателях. И только благодаря секретным военным технологиям это стало реальностью. Военные разработки всегда были на передовой прогресса.

– Возможно, вы и правы, но не в данном случае. Эта технология разрабатывалась японскими физиками с целью создания над островами повышенного атмосферного давления. Её намеревались использовать в качестве барьера от тихоокеанских тайфунов. Пентагон воспользовался влиянием и выкупил наработки, а затем закрыл исследования. А через несколько лет эта разработка увидела свет в виде оружия массового уничтожения.

– Я этого не знал, – вздохнул командир, поднявшись с кресла, и сказал: – За всю историю человечества только ста тринадцати астронавтам, включая нас, довелось своими глазами наблюдать целиком земной шар. Двадцати четырём в прошлом веке, остальным в этом. Будет обидно, если сто четырнадцатого не окажется, и мы станем последними.

* * *

Наутро следующего сола команда астронавтов, отложив дела, собралась в помещении кают-компании. Они хотели получить от командира хоть какое-то вразумительное объяснение. Луиза и её сестра-близнец Лайза, забившись в дальний угол отсека, рыдали, всхлипывая в унисон. Майя и Сандра, едва сдерживая слёзы, пытались их успокоить. Профессор Хогарт, полностью доверяя компетенции своих подчинённых, предпочитал командное решение сложных вопросов. Усадив всех за стол, он устроил мозговой штурм для поиска решения.

Последним к ним присоединился полусонный инженер. Действие принятых доз энергетика и ноотропных препаратов заканчивалось, и в это утро он выглядел не только отстранённым, но и вымотанным.

– Ну как, нашёл след преступления? – спросил Мартин, с любопытством посмотрев на инженера, находившегося в состоянии заторможённой прострации.

– Почти, – не поднимая глаз, скупо прохрипел Турал.

– Капитан сказал, что версия с астероидом отпала, – вставил молодой астронавт Мигель Гарридо.

– Не молчи. Ты ведь все-таки что-то нашёл? – сверля взглядом инженера, зароптал Бен.

– Мы смотрели не туда, – подняв голову, зевнул Турал. – То есть туда, но никто из нас не вглядывался в задний фон.

Инженер, положив коммуникатор на стол, передал файлы на медиасервер, и на стеклянной поверхности чёрного стола появилось изображение звёздных песчинок, усыпавших сетку небесных координат. – Дело в том, что после каждого витка спутника на фотографиях видно еле уловимое смещение координат некоторых звёзд относительно других. Это именно на фоне того пространства, где сейчас должна находиться Земля. Речь идёт об изменениях в тысячных долях угловых секунд, это проявление слабого эффекта преломления света – гравитационного микролинзирование.

– Значит, там что-то есть? – спросил Мартин.

– Компьютерное моделирование подтверждает, что там есть скрытая масса. Только, кроме того, что для нас оно невидимо, судя по амплитуде, оно имеет отрицательную гравитацию. Обычно массивный объект искривляет своим гравитационным полем световое излучение звёзд, собирая их в пучок, и проявляется эффект гравитационной фокусировки лучей. Но здесь проявляется обратный эффект, фотоны просто рассеиваются.

– А большей детализации получить не удалось? – озабоченно спросил командир, растопырив пальцы над поверхностью стола для увеличения снимка.

– Это максимум, – вставил Салливан. – Лучшее разрешение не позволяет получить эмпирический критерий Рэлея. Да и камера не предназначена для наблюдения за звёздами.

– Может, это чёрная дыра, поэтому не видна? – предположил Мигель.

– Не думаю, – произнёс Эмин. – Там не видно аккреционного диска, и свет беспрепятственно проходит сквозь него: это неестественно для абсолютно чёрных тел. Если есть отрицательная гравитация, значит, это не барионная материя. Может, наоборот, – прозрачная белая дыра? Только откуда она появилась? Есть теория, допускающая существование странствующих дыр, притягивающихся к звёздным системам.

– Нет, – ответил Турал, – отрицательная гравитация просто оттолкнула бы её, не позволив приблизиться к Солнечной системе. Этот объект, судя по всему, образовался на Земле.

– Я слышал, что в Китае на коллайдере ставили эксперименты по созданию молекулярных чёрных дыр. Может быть, там произошла техногенная катастрофа? – предположил Джордж

– Нет, данные образования нестабильны, и масса у них ничтожна, – опроверг его предположение Турал. – Для создания губительной для Земли дыры нужна материя, эквивалентная нескольким солнечным системам. Если даже отбросить законы физики и допустить создание стабильной сингулярности, то такая дыра будет медленно пожирать Землю не один триллион лет. За это время не то, что Солнце погаснет – даже вселенная столько может не прожить.

– Так как же оно там появилось? – обращаясь к инженеру, поинтересовался командир. – У тебя есть предположения?

– Пока нет, – вздохнув, ответил инженер, – я не специалист по гравитационно-волновой физике, и среди нас нет астрофизика, чтобы как-либо объяснить это явление. Я специалист по ядерным взаимодействиям высокоэнергетических частиц в рамках физики плазмы, все остальные мои познания очень скудны. У нас есть учебные материалы по квантовой физике и многое другое. Нужно их изучать, но на это уйдёт определённое время.

– Есть надежда на то, что люди выжили? – Джордж озвучил немой вопрос, который волновал всех, но никто не решался его задать. – Может, это мы стали призраками для землян, и они не могут нас найти?

Турал покачал головой.

– Я пока с уверенностью ничего не могу сказать. Сейчас мы можем только наблюдать и собирать информацию. У этого объекта, скорее всего, есть необъяснимо мощное магнитное поле. Это явление подтверждает, насколько сложна фундаментальная основа вселенной и насколько мы невежественны в понимании происходящих в ней процессов. Тысячи лет люди смотрели в небо и верили в то, что всё, что они видят, и есть наше мироздание. Позднее выяснилось, что мы наблюдаем только менее пяти процентов того, что есть во вселенной, всё остальное скрыто во мраке. Сейчас мы знаем, что вся материя – это сгустки энергетических полей. А завтра может выясниться, что наша реальность не является объективной, а только четырёхмерной проекцией чего-то большего, а мы в ней всего лишь жалкая последовательность кубитов, участвующих в чьём-то эксперименте.

* * *

Шёл сто семьдесят первый сол с момента потери связи экипажем с Землёй. Тем временем жизнь на станции текла своим чередом. Команда из шестнадцати астронавтов продолжала исполнять рутинные обязанности, работая в автономном режиме, стараясь не задаваться вопросом, зачем всё это нужно и чем всё закончится. Они уже реже всматривались в сумеречное небо в надежде увидеть родную планету. Ощущали на себе жестокую иронию потерянности во вселенной, с каждым закатом утрачивая смысл существования. Сохраняли эмоциональную сдержанность, избегая ностальгических разговоров, но в шутку называли себя изгоями мироздания или сиротами третьей планеты. Продолжительными глухими ночами по кораблю тихим эхом разносился чей-то еле слышный тоскливый плач. У каждого на Земле остались близкие и родные, судьбы которых были неизвестны. Чувство обречённости, тяжёлым комком засевшим в горле, как вирус распространялся среди членов команды, проявляясь в апатии к еде, к работе и ко всему. Надежда на возвращение домой таяла с каждым солом.

После обеда Турал заглянул в спортзал в одном из жилых модулей. В спортзале, организованном астронавтами на скорую руку, находилось всего пять тренажёров. Эмин всё своё свободное время проводил здесь и сейчас, как обычно, истязал себя – лёжа на скамейке, выжимал от груди штангу. Снаряд его собственного изготовления был собран из обрезка углеродной трубы и двух крупных кубиков базальта, вырезанных им лазерным резаком. Рядом со скамейкой лежала его повседневная обувь с вибрационной подошвой, которую астронавты для укрепления мышечной массы и костной ткани были обязаны носить большую часть времени.

– Ну что, не устал качать железо, мазохист? – бросил Турал, присев рядом на ленту беговой дорожки.