Смерть тебя помнит

– Софи Мортем и Патрик Мортем.

Дочь и отец. Он нахмурился, не понимая, почему она попала в небытие. Дочь священника, и только. Он вспомнил сон. Приближающаяся машина, предположительно, с одержимым водителем, и девичий крик, полный ужаса. Зачем демону их убивать? Возможно, все дело в ее отце, священнике, с которым кто-то решил свести счеты.

– Глупая авария, – пожала плечами Дагмар и цепко оглядела Аластера. – На твоем фото и в новостной сводке одна и та же девушка. Говорю это как художник.

Роули кивнул и молча вышел из закутка, а потом так же быстро вернулся.

– Я приму твою внешность, а ты пока посиди здесь, – отрывисто бросил он, и его фигура на мгновение расплылась, чтобы тут же обрести идеальные черты Дагмар.

Роули в образе художницы огладил свои бедра и, похабно улыбнувшись, развязной походкой вышел в коридор. Настоящая Дагмар зло сузила глаза и выглянула, следя за представлением.

У информационной стойки, переминаясь на босых ногах, стояла чертова монашка, вернее, дочка священника Софи в тонком свитере на голое тело. Растрепанные длинные волосы и разрумянившиеся щеки говорили о том, что девчонка торопилась, сбегая из его квартиры. Аластер разозлился, увидев ее в полицейском участке, и хотел было сразу использовать перемещение, но потом решил проучить.

Дежурный отлучился на перерыв, и стойка пустовала, поэтому Роули под личиной Дагмар деловито зашел за нее и приветливо улыбнулся:

– Добрый день.

– Я… – девушка замялась. – Я очнулась после землетрясения возле костела и ничего не помню. Не могли бы вы помочь мне узнать, кто я и где живу?

Про Роули и его место жительства она ничего не сказала, что немного убавило градус его злости, но не убрало полностью. Роули придал глазам Дагмар желтый цвет и сделал их такими же, как его собственные.

Софи резко отшатнулась от стойки. Сделала шаг назад, потом еще один, зацепилась о стул и начала падать, но пола не достигла, схваченная за кисть Аластером.

– Ты думала, что сможешь так легко убежать? – прошипел он уже своим голосом.

Она высвободила руку из его и хрипло ответила:

– Я делала то, что ты велел: искала информацию о том, кто я.

– Я не велел тебе выходить!

– Но и не запрещал!

Роули криво ухмыльнулся:

– Мой промах. Идем!

Софи осталась стоять на месте. Роули слышал, как неистово бьется ее сердце, словно крошечный безумный молоток. Он наклонился к девичьему уху:

– Так и быть, оставайся и попробуй кому-то здесь объяснить, почему по документам ты умерла год назад, Софи Мортем.

Лицо Софи побледнело, в распахнутых небесных глазах отразилась мука, а потом она уставилась словно бы сквозь него. Возможно, ее имя сдвинуло пласт забытья и Мортем начала вспоминать, а быть может, просто просчитывала новый план побега.

Роули двинулся к выходу, но напоследок тихо проговорил:

– Едва я перемещусь – ты все равно последуешь за мной, но уже не добровольно.

Аластер вышел на улицу в своем обличье. Он приблизился к машине, расслабленно достал из брюк ключи. Забираясь в недра «Доджа», наконец услышал, как хлопнула дверца со стороны пассажирского сиденья.

Заводя мотор, Роули даже не соизволил повернуться в ее сторону, пока не услышал приглушенные рыдания. Он посмотрел на Софи: слезы катились по бледным щекам и капали на рукава свитера, а она даже не пыталась их вытереть. Софи закусила нижнюю губу, очевидно, сдерживаясь, чтобы не производить всхлипов. Аластер, открыв подлокотник, вытащил оттуда пачку бумажных платков и бросил девушке на колени, при этом испытывая к ней то ли отвращение, то ли интерес.

Софи вытерла лицо и, комкая салфетку в руках, обессиленным голосом произнесла:

– Я вспомнила.

Глава 3

Ut vivas, igĭtur vigĭla.

Чтобы жить, будь настороже.

«Пражский трдельник»

«Главной новостью, потрясшей всю Западную Европу, стало сообщение о дерзкой краже в австрийском городе Инсбрук. Из знаменитой церкви Хофкирхе были похищены три бронзовые статуи, входящие в состав всемирно известной «черной свиты» императора Максимильяна I. Теперь вместо двадцати восьми фигур в ансамбле осталось только двадцать пять. Как злоумышленникам удалось бесшумно вынести столь тяжелые экспонаты, остается загадкой. Похищенные статуи представляли собой образы Елизаветы Люксембургской, Альбрехта IV Мудрого и Карла Смелого.[14]

А теперь к новостям Праги: городские орлои все еще находятся на реконструкции, работы продолжаются, и фасад башни закрыт строительным полотном.

Остаюсь всегда ваш, Эл Вода».

Софи

Вспоминать, кто она, оказалось больно. Софи чувствовала, что потерянные знания о ее прошлом мерзкими холодными червями копошатся в голове, причиняя страдания.

– Я вспомнила, кто я и как умерла. В нас врезался грузовик.

– У водителя, случайно, были не черные глаза? – В голосе Роули слышалась заинтересованность.

– Не могу сказать, он был далеко.

Она посмотрела на мужчину за рулем.

Аластер Роули.

Демон. Настоящий.

Со способностью перемещения.

Она подумала о том, как он ей ненавистен.

Желтые глаза символизировали наивысшую демоническую силу, если предположить, что в записях, которые она, будучи еще совсем ребенком, случайно прочитала у папы, крылась правда. Мысли Софи метнулись к родному образу. Папа.

Слезы затуманили взгляд, пряча воспоминания от всего мира за мутной пеленой.

Отец был католическим священником и преподавателем: три месяца в году он обучал в ватиканской школе экзорцизма. За двадцать лет службы Святому престолу он не продвинулся по карьерной лестнице, все так же оставаясь при церкви Хофкирхе в Инсбруке. Лишь в последний год отцу дали какое-никакое повышение и поручили работу над проектом нового монастыря под Прагой. Так совпало, что Софи училась в Карловом университете и в тот злополучный день отец забрал ее на рождественские каникулы домой.

Причиной, по которой Патрик Мортем не смог получить более высокий церковный сан, была его дочь, родившаяся в тот же год, когда он стал священником. Ее отец в юности влюбился в девушку, поселившуюся по соседству как раз в тот момент, когда он доучивался в семинарии. Но он все равно выбрал служение Богу. Позже девушка с семьей переехала в другой район, но о том, что родила дочь, все-таки сказала. Патрик дал дочке свою фамилию, чем вызвал неудовольствие своего духовного наставника, но во всем остальном он был просто святым человеком. Лучшего отца Софи не могла бы и пожелать, даже несмотря на то, что он не жил с ней и ее мамой.

Роули тем временем завел машину, и она резко тронулась с места.

– Я призрак? – безэмоционально спросила Софи, хотя хотелось кричать от осознания того, что она совершенно точно умерла, как и ее отец.

– Нет. Твоя душа вернулась в тело мумии в костеле Святого Бенедикта.

– Вернулась откуда?

– А ты не помнишь?

– Нет.

Роули мельком взглянул на нее и на перекрестке вывернул руль.

– Куда мы едем?

Ей бы спросить, что ей дальше делать? Как быть? Как такое вообще возможно? Но воспитанная священником Софи глубоко внутри верила. Верила в то, что кто-то наверху слышит молитвы, а значит, есть и другая сторона – та, что внизу.

– Нужно купить тебе одежду, – нехотя процедил Аластер, – и обувь.

Она смотрела в окно. «Додж» влился в поток машин и въехал в тоннель.

Софи умерла и воскресла.

Умерла.

И.

Воскресла.

В чужом теле.

Она перевела взгляд на свои руки, приподняла рукав свитера. Кожа. Гладкая смугловатая кожа без изъяна. Софи протянула руку и открыла зеркало на солнцезащитном козырьке.

Ее черты отчетливо проступили на другом лице. Острые скулы, губы, цвет глаз. Даже волосы потемнели еще больше, становясь того глубокого, почти черного оттенка, какие были у нее. Значит ли это, что и шрамы скоро проявятся на теле, или все останется как есть?

– Объясни мне все. Почему ты не можешь просто отпустить меня?

Он, как ей показалось, скептически хмыкнул.

– Кого вы вызывали?

Роули снова промолчал, давая понять, что это тоже не ее дело.

– А моего отца можно вернуть, как меня?

– Нет.

Она вздохнула. Что ей делать? Ехать к маме? Но как объяснить, что Софи уже другой человек?

«Это все какой-то бред!»

Софи могла бы показаться подруге – единственной, с кем она осталась дружна с детства и кто никогда не осуждал ее из-за шрамов. Но как уехать, если ее будет притягивать обратно, едва этот жуткий демон куда-либо переместится? Его вид, его способности и то, что он находился так близко, заставляло Софи дрожать от страха и отвращения.

Она сделала глубокий вдох, впуская воздух в легкие, а затем выдохнула. И снова вдох. Голова закружилась, но дрожь в теле прошла, и паника улеглась на самое дно пустого желудка. Софи пришла к выводу, что ей необходимо выждать, разобраться в ситуации, а уж потом предпринимать шаги по освобождению себя или своей души. Самое первое, что нужно сделать, – понять, как отвязаться от Роули.

Софи еще раз потрогала кожу на правой руке возле локтя – там, где при жизни были глубокие рубцы от ожогов, однако кожа на ощупь оставалась все такой же мягкой и гладкой.

– Ты… – Она снова хотела спросить, куда они едут, ведь торговый центр находился в другой стороне, но на очередном повороте у Карловой площади прямо на них вылетел старый «Опель», до этого стоявший у обочины рядом с домом Фауста. Софи сразу узнала этот бледно-розовый мрачный фасад.

Горло Софи свело спазмом, а перед глазами снова возник грузовик, неотвратимо мчащийся в их сторону по трассе.

– Нет… Нет, – шептала она в отчаянии, стремясь закричать, но ужас словно перекрыл ей воздух.

Роули в последний момент резко ушел от столкновения, выехав на тротуар. «Додж» замер на брусчатке затаившимся зверем. Вторая машина, стараясь их достать, врезалась в фонарный столб. Со стороны водителя послышался громкий хлопок: сработала подушка безопасности.

– Сиди здесь, – бросил Аластер и грохнул дверью.

Софи не послушалась и, выбравшись из машины, побежала следом. Роули приблизился к «Опелю», на ходу доставая телефон, очевидно, чтобы позвонить в скорую и полицию. Но открыв двери, опустил руку, в которой сжимал мобильный.

– Ты кто, дьявол тебя подери?

Пожилой мужчина с окровавленным лицом повернулся, посмотрел на них и моргнул. Вмиг его глаза стали абсолютно черными.

Софи попятилась от машины, собираясь бежать, но Роули схватил ее за руку, останавливая. Она молча пыталась отцепить его горячие пальцы, но остановилась, когда он бросил на нее предупреждающий взгляд и сам отпустил.

– Роули! Когда ты уже сдохнешь?

– Как раз работаю над этим, Левил. Кажется, в прошлый раз ты при мне был сослан в самый низ.

Мужчина издевательски ухмыльнулся, демонстрируя рот, полный крови.

– О! Сегодня ночью я, как и другие, обнаружил, что старые врата заработали.

Софи не видела лица Аластера, но его спина словно окаменела.

– Где?

– Гоуска. – Демон сплюнул кровь на землю вместе с этим словом прямо под ноги Роули.

– А я тебе на кой черт? – зло спросил Аластер.

Мужчина мотнул головой:

– Ты? Без надобности мне. Я получил заказ.

Тут они оба уставились на Софи.

– На нее? Почему?

– Мертвое должно оставаться мертвым, – засмеялся тот.

– Кто бы говорил! – огрызнулся Аластер и взял мужчину за горло. – Рассказывай, скотина!

Вместо слов изо рта мужчины вырвался грязный серый дым, какой, бывает, вьется из труб заводов.

– Куда? – цыкнул Роули и закрыл ему рот рукой, но дым успел ускользнуть.

У них появились зрители: пара туристов снимала на телефон их и машину, а стоявший недалеко от «Доджа» парень как раз в этот момент громко диктовал адрес аварии в свой мобильный телефон.

Дальнейшее объяснение с ничего не понимающим мужчиной вылилось в часовую неприятность в виде полиции, скорой и страховой компании. У водителя «Опеля» диагностировали сотрясение и частичную амнезию. Когда полицейский покосился на босые ноги Софи, она очень хотела признаться буквально во всем, но под пристальным взглядом Роули лишь неопределенно пожала плечами. Сказала, что разулась в машине, потому что любит сидеть с подобранными под себя ногами.

В это время Аластеру пришло сообщение на телефон, и он изменился в лице. Демон стал нетерпеливо постукивать пальцами по бедру, и его дальнейшие реплики звучали более раздраженно. Закончив отвечать на вопросы, они вернулись в машину и переехали на другую сторону улицы, припарковавшись возле дома Фауста.

– Идем, – бросил он, и оставалось лишь послушно посеменить за ним. На улице резко изменилась погода, и брусчатка обжигала ступни Софи холодом.

– Почему меня хотели убить снова? Куда мы пришли?

Он ничего не ответил, лишь толкнул дверь, но та не поддалась. Тогда Роули длинными бледными пальцами нажал на кнопку звонка, в то же время отчего-то зло сверля глазами здание.

Старая дверь, наполовину покрытая бордовой краской, показалась Софи испачканной кровью.

Створка открылась, и за ней показался молодой мужчина в рубашке и брюках. Софи поняла, что видела его в костеле, когда только очнулась. Густые вьющиеся волосы, грустные серо-голубые глаза и осунувшееся лицо. Он был высок и строен.

Окинув их внимательным взглядом, молодой мужчина посторонился.

– Входите.

Софи ступила за дверь первой, только Роули за ней не пошел. Она обернулась. Аластер пытался преодолеть порог, но словно натыкался на невидимую преграду. Хозяин дома поднял голову и попросил куда-то в потолок:

– Пусти его.

Удивленно переводя взгляд, Софи заметила, что Роули, как ни в чем не бывало, шагнул к ней и закрыл за собой дверь. Внутри все оказалось подчеркнуто старомодно, но со вкусом. Прихожая сразу переходила в просторный холл с двумя диванами, журнальным столом и книжными полками, которые висели на стенах.

– Дэниэль Фауст. – Хозяин дома протянул руку, и Софи пожала его горячую ладонь.

– Софи Мортем, – ответила она.

С лестницы послышался звук шагов, и они все повернулись. Софи никогда в жизни не видела настолько красивой девушки: рыжие волосы волнами обнимали стройную фигуру в черной униформе. Фарфоровое лицо с янтарными глазами, яркими губами и аккуратным носом. Незнакомка словно бы сошла с картины. Очарованная, Софи следила за каждым шагом, за каждой эмоцией, мелькнувшей на идеальном лице.

– Роули! – Бархатный голос прозвучал рассерженно.

– Лилит, дорогая. – Аластер насмешливо улыбнулся и поклонился. – Рад видеть тебя в здравии.

Она спустилась к ним, сощурила глаза, и Роули отбросило обратно к входным дверям. Дом затрясло, словно он хотел исторгнуть из себя неприятного гостя. Софи замерла, понимая, что эта Лилит тоже демон и, возможно, посильнее, чем тот, кто сейчас лежал у дверей.

– Фауст, ты что, отдал силу? – возмущенно уточнил Роули.

– Я вернул ей силу, – бросил Дэниэль Аластеру, при этом продолжая смотреть только на Лилит.

Девушка, наконец, заметила Софи и прошлась взглядом по ее облачению и босым ногам, а затем снова посмотрела на Роули, который уже поднялся с пола, но не подходил к ним.

– Роули, за эти сутки ты даже ее не съел? Я удивлена. Или, может, про запас оставил? – Она потянула носом воздух, словно принюхивалась. – Точно про запас. Девственницы сейчас подобны чуду света.

Софи испуганно застыла, вспоминая, как он рассматривал ее после душа. Слишком плотоядно. Неужели они действительно пожирают людей?

– Кровь девственниц приелась, знаешь ли. А вот мозги – другое дело. Люблю умных. – Роули посмотрел на Фауста.

Похоже, сарказм был у демонов в крови. Софи подумала, что переспросит при случае, чем питаются демоны. В христианских трактатах, которые хранил отец, говорилось, что они вкушают эмоции и грехи людей, но глядя на этих троих, поверила в то, что едят они что-то вполне осязаемое.

– Ты что, заставил ее ходить так? – скривилась Лилит, еще раз посмотрев на босоногую Софи.

Роули зло фыркнул.

– Мы ехали за одеждой, и в нас чуть не врезалась машина, а потом мы пришли сюда, – подала голос Софи, устав, что о ней говорят так, словно ее и нет рядом.

– Пойдем, святоша.

Лилит протянула руку, и Софи ухватилась за ее пальцы, как маленькая, почему-то не в силах отказаться. Они начали медленно подниматься по лестнице.

– Я не святоша, – тихо возразила Софи.

– Ну-ну, – усмехнулась Лилит. – Чистая от грехов, вся светишься и, похоже, умерла девственницей в свои… Сколько тебе было?

– Двадцать, – неловко ответила Мортем и напряглась, но рыжеволосая девушка не стала спрашивать почему.

Лилит завела ее в спальню на втором этаже и указала на вещи, аккуратно разложенные на кровати.

– Дэниэль приготовил их для меня, но, кажется, что-то из этого может подойти и тебе.

Софи растерянно смотрела на вещи, а Лилит в это время сверлила ее взглядом.

– Что? – не выдержала Мортем.

Она наклонилась и нервно стала перебирать брюки и джинсы.

– Роули прислал твое досье. Ты правда дочь священника? И только?

Софи повернулась в ее сторону с брюками в руках.

«И только?!» Она задохнулась от возмущения. Получается, люди не важны, раз они обычные? Получается, ей нужно быть с третьим глазом, рогами и хвостом, чтобы с ней считались? Мортем выдохнула и уже безэмоционально ответила:

– Верно.

– Любопытно. – Лилит не отводила взгляда. – Роули расскажет тебе об ином мире, мире энсиа, как назвал нас Фауст.

Софи кивнула.

– Только не доверяй ему. Он демон сделок и никогда ничего не делает просто так, хотя если дал слово, то сдержит. Запомни.

– Я никому не доверяю. – Софи сдержалась, чтобы не добавить, что Лилит она тоже не доверяет. Отвернулась, быстро взяла бежевую рубашку и утепленный то ли пиджак, то ли пальто. – Где я могу переодеться?

Лилит рассматривала ее так пристально, словно пыталась прочесть мысли, а затем слегка улыбнулась, вероятно, удовлетворившись тем, что Софи не устроила истерику и не выказала эмоций. А какой смысл? Демоны не способны на сострадание, жалость, сочувствие. Они злы, безумны и беспощадны. Софи боялась лишний раз вздохнуть, чтобы не рассердить этих опасных существ.

– Здесь. Я выйду.

Она подошла к шкафу, который стоял параллельно кровати, наклонилась и выдвинула нижний ящик, в котором ровным рядом стояли по меньшей мере десять пар разной обуви.

– Примерь. Белье, носки и чулки ящиком выше. Ванная комната за этой дверью. – Она показала на противоположную стену.

Пока Софи несколько раз намыливала и ополаскивала ступни, внизу стали слышны возмущенные голоса. Лилит, Дэниэль и Роули ссорились, и, похоже, ссора с каждой минутой набирала обороты, потому что крики становились все громче.

Мортем выбрала черные кожаные ботинки на низком ходу с молнией на щиколотке. Полностью облачившись, она взглянула в зеркало и отметила, что одежда села как надо, но ее лицо, почти ее фигура и не ее кожа смотрелись непривычно чужими, словно Софи наблюдала за кем-то другим, но никак не за собой. Выйдя из спальни и ступив на лестницу, она застыла, услышав свое имя в перепалке.

– Что мне делать с Софи? Я похож на няньку? Еще и прыгает за мной, стоит мне переместиться! – орал Роули.

– Девушку не трогай! Ритуалом ты связал себя с ней, помимо того, что вы перемудрили и объединили мою и ее жизни. Я не знаю, почему за ней охотятся, но разведаю, сходив вниз.

– К Ниотинскому? – прошипел Дэниэль.

– Да! Я не просила меня возвращать, Фауст! Как ты не поймешь, я не останусь с тобой, что бы ты себе ни придумал. Прошло четыре года, можно было принять мой дар и строить свое будущее, а не скорбеть по демону.

– Значит, уйдешь к нему. – Голос Дэниэля стал совершенно деревянным.

Похоже, его задели слова рыжеволосой. Софи ничего не знала о них, но то, что Лилит воскресили из-за любви – в этом она уверилась всего по нескольким фразам и взглядам Фауста.

– Влколак вас задери, именно сейчас я должен слушать ваши любовные разборки? – тем временем процедил Роули, хотя в его тоне не слышалось раздражения, скорее, сдерживаемое предвкушение.

– Да ладно, – издевательски рассмеялась Лилит. – Разве не затем ты помог меня вернуть, чтобы я пошла в Ад и сделала то, что тебе нужно?

– А что мне нужно? – с любопытством уточнил Роули, даже не став отпираться.

– Роули, я обязательно выясню это.

– Я пойду с тобой, – заявил Фауст.

Тут Софи решила, что с нее хватит чужих тайн, и громко затопала вниз по лестнице.

Все трое замолчали и обернулись в ее сторону: Лилит смотрела оценивающе, Дэниэль с грустной улыбкой, а Роули – со злостью. И от этой его эмоции Софи почему-то стало неприятно, словно она ждала его одобрения или хотя бы дружелюбия. Хотя какое может быть дружелюбие у демонов.

«Посмотри на них, Софи, твоя посмертная жизнь стала похожа на городскую мистику», – горько подумала она.

– Софи, Аластер расскажет тебе о мире энсиа. Побудь под его защитой, пока мы не выясним, кому так нужна твоя смерть, – сказал Фауст.

Она взглянула на Роули, который всем своим видом выражал недовольство, а потом обратилась к Лилит:

– Я могу остаться здесь, пока вы это выясняете?

Роули издал злой смешок и посмотрел на Фауста с выражением «Я же говорил!» Рыжеволосая, скрестив руки на груди, молча прожигала Аластера взглядом.

– Нас здесь не будет, а Аластер не даст другим тебя убить, понимаешь? Тем более что ты привязана к силе перемещений, поэтому будет лучше остаться рядом с ним, – мягко ответил за Лилит Дэниэль.

Больше всех в этой комнате на человека похож был Фауст, и Мортем даже ощутила подобие сочувствия к нему, словно бы откуда-то знала, как ему больно.

Софи тяжело выдохнула, но спорить не стала.

– Возьми. – Фауст протянул ей новый телефон. – Он уже настроен, и в электронном банкинге открыта карта на твое имя. Твои документы будут готовы через пару дней.

– Спасибо, – искренне поблагодарила она, наконец почувствовав, что действительно жива, а с документами, возможно, сможет начать заново. Об этом Софи пока не стала спрашивать – о возможности начать новую жизнь. Единственной проблемой на пути к свободе оставался высокий мужчина с кошачьими глазами, взирающий на нее как на помеху.

– Лилит, когда вернешься, нам надо будет поговорить. – Аластер вскинул подбородок и, казалось, вложил в свои слова повелительную силу.

Рыжеволосая подарила ему такой выразительный взгляд, что даже лишенному эмпатии человеку стало бы понятно, что она думает о Роули.

– Я знаю, Аластер. Разговор состоится, но на большее не рассчитывай.

Роули расплылся в широкой, какой-то искусственной улыбке и отвесил издевательский поклон. Затем снова недовольно посмотрел на Софи, а она отстраненно отметила, что его красивому лицу совершенно не идет такая гримаса.

– Пойдем, у меня сегодня еще достаточно дел.

И она пошла. Молча села в машину, молча смотрела сквозь стекло на оживленные улицы Праги, молча поднялась вслед за Роули в его квартиру.

Он прошел в гостиную, поднял картонную крышку коробки и показал ей.

– Почему ты не ела?

– Я не ем мяса.

Роули достал телефон, но потом тут же засунул его обратно в штаны.

– Тогда закажи себе еду сама, какую захочешь.

– Закажу.

– И одежду.

– Я поняла.

– Что-то ты притихла после общения с Лилит. Что она тебе сказала?

– Ничего.

– Неужели маленькая дочка священника врет и не краснеет? – поддел демон.

Она не поддалась на провокацию, лишь достала телефон и начала выбирать еду, потому что желудок уже давно скручивали спазмы от голода.

Роули прошел к одной из дверей в коридоре и нажал на ручку.

– Твоя комната. В мой кабинет тебе заходить нельзя. И в мою спальню тоже желательно не лезть. Хотя можно, но только если очень захочешь внимания.

Софи оторвалась от заказа еды и, посмотрев на выразительное лицо Роули, поняла, что покраснела. Аластер ушел в спальню, а ей не оставалось ничего другого, как зайти в указанную комнату и осмотреться. Комната, окрашенная в серый цвет, большая кровать, слева от нее – шкаф, справа – широкое окно. Напротив кровати зеркало в пол и письменный стол со стулом. Ничего необычного, если не считать картины над кроватью, которая изображала Ад Данте, вернее, девять его кругов. Софи присмотрелась и поняла, что кругов семь. Очень подробно написанных кругов, если взглянуть на картину поближе.

Сев на кровать, она уставилась на зеркальное отражение. Задрала свитер, чтобы еще раз убедиться – шрамы от ожогов так и не появились. Конечно, шрамы – это последнее, о чем нужно переживать, однако их отсутствие все равно ее волновало.