Неэкономная экономика

А на днях президент Медведев заявил, что поддержка фондового рынка была ошибкой.

Правда, примерно в те же дни Путин в другой аудитории сказал, что всё делалось правильно.

Политтехнологи тотчас возбудились и занялись гаданием, чтобы это значило в плане взаимоотношений двух политиков.

Ну, а я, с чисто экономической точки зрения, считаю, что вначале – с банками – всё было сделано правильно, а остальное – попозже может в чём-то и правильно, а может и не очень.

Продемонстрированное публично разногласия это лишнее свидетельство того, насколько сложно принимать и интерпретировать такие решения.

Например, правительство делает широкий жест, заявляя о выделении АвтоВАЗу десятков миллиардов рублей для очередной поддержки его падающих штанов.

Здесь разговор уже не о кратковременной помощи в погашении кредиторской задолженности, про которую говорилось в предыдущей публикации, а о долгосрочном субсидировании в надежде на реструктуризацию производства, поднятие конкурентоспособности и пр.

Опыт прежних не особо успешных попыток подобной поддержки порождает серьёзный скептицизм относительно возможной удачности последней.

Никак не отрубим «хвост» и опять «ужас без конца». Однако, вполне резонен вопрос о том, как тогда быть с населением Тольятти, значительная часть которого привязана к автозаводу?

Как быть с не меньшим количеством семей предприятий смежников по стране? Кстати, это затрагивает и дагестанский «Авиаагрегат». Согласитесь, что всё очень непросто и даже опасно.

Тем не менее, лично я придерживаюсь точки зрения, что завод без господдержки загнётся окончательно не является неоспоримым фактом.

Может, именно осознание, что халява кончилась и, причём, навсегда, заставит корпоративных топ-менеджеров под угрозой краха работать как положено и найти выход иной, чем через государственный кошелёк.

Безвыходных положений, как известно, не бывает.

Тем более что 25% акций ВАЗа принадлежит французской автомобилестроительной корпорации Renault. Значит, и она со своим опытом не будут лишней.

Государственные же десятки миллиардов, можно было бы использовать иначе, в том числе и для мероприятий, которые нивелировали бы и отрицательные последствия возможного банкротства для работников ВАЗа и его смежников.

Примерно то же самое можно сказать и в отношении политики господдержки других крупных производителей (Русал, ГАЗ, Норникель и пр.).

Предполагаемые вливания связаны с достаточно серьёзными рисками того, что радикального улучшения не произойдёт.

Кредиты могут быть вновь бездарно потрачены на то, чтобы поставив на конвейер очередного урода типа «Приоры», а государство вместо возврата денег и одновременно рождения конкурентоспособных производителей, с возросшим налоговым потенциалом, не только лишится денег, но и получит себе в нагрузку принятые в залог производства, с которыми не будет знать, как поступить – то ли продать за бесценок, то ли тратить ещё десятки миллиардов на их санацию, для чего оно является далеко не самым лучшим оператором.

То есть, не вылеченная, а законсервированная сегодня болезнь, завтра даст куда более серьёзные осложнения, да ещё и «болеутоляющих» наркотиков в виде валютных резервов уже не будет.

В то же время сама жизнь показывает, что отказ в помощи производственникам никакой особой катастрофы с собой не приносит.

Как известно, больше всего в ходе кризиса пострадал строительный сектор.

И что?

Например, часть громадного строительного бизнеса казавшегося баловнем судьбы, Дерипаски, которого покинула удача, скупил за символическую цену Сулейман Керимов, а на другую часть теперь нацелился Абрамович.

И приобретения эти, надо думать, делаются не для того, чтобы просто любоваться ими.

Бизнес очистят от долгов, реструктуризируют и – Вперёд!

Всё вновь заработает.

И капитализация увеличится, и рабочие места появятся, и никакой господдержки.

Вечных кризисов не бывает, да и в более благоприятные времена в бизнесе всегда кто-то банкротится, а кто-то преуспевает.

Процедуры с масштабными государственными вливаниями невольно начинаешь соотносить с тем, что происходило у нас до кризиса.

Тогда Кудрин, по мнению многих, ходил в главных злодеях, поскольку, сидел на постоянно растущей горе нефтедолларов, заняв круговую оборону от покушавшихся, которые видели в нём, извините, собаку на сене, каковой, кстати, и должен быть министр финансов любого государства – денег нет и всё.

С началом же кризиса он в одночасье превратился в главного благодетеля, который, оказывается, столь прозорливо сохранил кубышку на чёрный день. И вот теперь государство может щедрою рукою черпать из неё.

Думаю, что истина, как обычно, располагается посередине.

Естественно, на чёрный день всегда надо что-то откладывать. Но, лично я предпочёл бы, откладывать в «чулок» много меньше. Остальное же все последние годы нужно было конвертировать в инновационное развитие экономики, в её диверсификацию. В каких-то секторах, где кроме государства делать это и некому, речь шла бы о прямых инвестициях и государственной монополии, но главным образом деньги следовало бы использовать для привлечения частного капитала.

И здесь существует немало инструментов.

Это и субсидирование кредитных ставок, и страхование за свой счёт рисков, что, в первую очередь, было бы привлекательно для зарубежных инвесторов и финансирование проектов, где государство выступало бы соинвестором в качестве миноритария, уступив контрольный пакет частному инвестору. Да ещё много чего можно было бы придумать.

Всего этого, к сожалению, делалось прискорбно мало.

Те, кто сейчас поёт здравицу Кудрину, возражают, что, в таком случае мы имели бы не «живые» деньги резерва, как сейчас, а омертвлённый капитал в виде вставших заводов, в которые эти деньги были вложены и вообще, разве китайцы, тоже откладывавшие куда больше нашего не глупее нас.

Да и вливания в экономику ещё больше бы раскрутили бы инфляцию.

К сожалению, такую аргументацию невозможно воспринимать всерьёз.

Экономика, конечно же, функционирует под воздействием множества факторов, влияние которых необходимо учитывать, но, тем не менее, среди них для каждого конкретного случая всегда имеется несколько главных, которые и формируют вектор. Китайцы, вкладывавшие доллары обратно в их – доллара родину, конечно же, не дураки.

Прежде всего, своими вложениями они, не только формировали собственные резервы, но и стимулировали покупательную способность американцев поскольку Китай давно стал главным поставщиком товаров на их рынок.

А мы что туда поставляем и что такое полезное для себя должны у них стимулировать?

К тому же, у китайцев не стоит так остро проблема инвестиций, как в России.

Они, в отличие от нас, гоняющихся за каждым инвестором, смогли создать столь благоприятный инвестиционный климат, что зарубежные инвесторы к ним уже много лет чуть ли не в очередь выстраиваются. Что же касается инфляции, то она всегда разгоняется за счёт того, что спрос, определяемый денежной массой, растёт быстрее производства – это классика.

Но я же не сказал, что резервы должны были расходоваться на рост заработной платы или пенсии, то есть потребления.

Речь шла об инвестициях, то есть, обеспечении, прежде всего, роста производства.

Ну, а если потом он естественным образом привел бы и к росту заработной платы, и большей наполняемости Пенсионного фонда, так это же прекрасно.

Это был бы уже рост, который не нивелируется инфляцией.

Сейчас же, как раз, мы и раскручиваем инфляцию, повышая зарплату бюджетникам и пенсии, поскольку происходит это на фоне даже падения, а вовсе не роста ВВП.

Государство, вроде как, продемонстрирует свою заботу – психологически это плюс, но реальный эффект для населения, в лучшем случае, будет нулевым.

Кое у кого может возникнуть вопрос: – Где Дагестан, а где Китай, ВАЗ или Дерипаска с Абрамовичем?

У них свои проблемы, у нас свои.

Смею уверить, что они во многом одни и те же.

И бездарное проедание производственниками кредитов в прошлом, и ожидание подобной же помощи от государства в настоящем, и превышение темпов роста потребления над темпами роста производства, и многое другое.

Что же касается дагестанских дел непосредственно, то я к ним ещё вернусь.

IV

Сейчас о кризисе говорит даже ленивый.

А насколько он всё-таки серьёзен?

В экономике немало индикаторов, которые сигнализируют о назревающих проблемах.

Когда же кризис уже на дворе, одним из главных «термометров», свидетельствующих о его текущем состоянии, служит уровень безработицы.

Так вот, недавно, наряду с регулярными, чуть ли не на каждом на каждом углу, сообщениями о росте этого показателя проскочила информация, что только в первом квартале и только в Подмосковье органы Федеральной иммиграционной службы зарегистрировали около трёхсот тысяч (!) гастарбайтеров.

Надо полагать, они приехали из-за рубежа не за голодной смертью, а зарабатывать, и российское государство, раз регистрирует, наверное, видит необходимость в их труде.

Ах, это не та работа, что годится для наших благородий?

Ну, тогда вот ещё случай – как-то в самый разгар воплей о кризисе прошла и другая информация – только в Москве имеется несколько тысяч вакансий и только на должность – вы не поверите – финансового директора.

Буквально вчера наткнулся в интернете на рекламу одного кадрового агентства, сообщающего о наличии банка из 1500 вакансий на должность руководителей организаций. И это лишь у этого агентства и в основном тоже по Москве.

Вообще-то эти показатели было бы лучше рассматривать в динамике – а вдруг тенденция, всё-таки, и здесь отрицательная.

Но вот кое-что и в динамике – вклады населения в банках с начала текущего года в стране возросли больше, чем за соответствующий период прошлого года, когда всё, вроде как, ещё смотрелось благополучно и цены на нефть били рекорды.

А как же тогда кризис?

Пока ещё у нас во многом наблюдается кризис не экономики, а снобов, желающих жить не хуже прежнего, но не желающих сделать для этого в новых реалиях хоть что-то самим.

Уровень безработицы растёт, вместе с тем, как известно, волка ноги кормят, но инфантилизм нашего общества всё ещё продолжает зашкаливать.

Всё недовольство граждан канализируется только в адрес власти, но никогда не в свой.

Власти, конечно же, всегда найдётся за что врезать, но в данном конкретном случае, наверное, следовало бы распределить претензии хотя бы пополам.

Настоящий кризис это, когда по объявлению об открытии вакансии дворника, вывешенного вечером, к утру выстраивается очередь желающих занять её. Когда люди вынуждены идти на общественные работы ради хотя бы горячей похлёбки. И не дай бог нам это увидеть.

Пока же экономика России, главным образом, пытается избавиться, и не слишком, нужно сказать, успешно, от лишнего жира и гламура, которые никак не способствуют её здоровому развитию.

В марте одно из ведущих кадровых агентств – холдинг «Анкор» провело по стране, а не только Москве исследование 271 компаний – выборка достаточно репрезентативная – которое показало, что 23% компаний планируют в этом году сократить численность персонала, 22% – увеличить, и 55% оставить без изменений.

Если посчитать, что сокращения тоже могут быть вызваны не только проблемами, имеющими отношение к кризису, но и просто оптимизацией управления, то картина как-то не особо вяжется с теми страхами, которые нагнетаются желающими продемонстрировать публично свою боль за простой народ.

В этой же связи, думаю, и реальные показатели роста безработицы для наших российских условий не особо следует рассматривать в качестве индикатора состояния экономики, поскольку общая атмосфера кризиса заставляет бизнес избавляться во многом от вальяжной расслабленности.

То есть, предприниматели начинают строже относиться к своему бизнесу, ликвидировать очевидные излишества, в том числе, и со штатами.

Вдруг обнаруживается, что ту же работу без потери качества можно делать и с меньшим количеством людей, и вовсе не за счёт потогонной системы. Просто, допускалось слишком много безделья и неорганизованности.

При этом сами увольняемые либо никак не научатся заниматься продуктивным поиском работы либо наивно продолжают искать вчерашний день – только ту работу по интенсивности труда и с той оплатой за него, к которым привыкли.

То есть, у нынешней безработицы имеется довольно большая гламурная составляющая.

Сожалею, но прежней весёлой жизни уже не будет. Малина кончилась.

Во всяком случае, до тех пор пока баррель нефти опять не будет стоить 140 долларов.

Всё сказанное имеет отношение не только к Москве.

В Дагестане картина, начиная с тех же самых гастарбайтеров, тоже не сильно отличается.

Прежде всего, требуются квалифицированные кадры, а если и не квалифицированные, то хотя бы готовые трудиться с полной отдачей целый день.

Кто же привык бездельничать за 3—4 тысячи рублей в месяц и, оказавшись на улице, не хочет идти туда, где предлагают втрое – четверо больше, но надо вкалывать по полной программе, то это его личные проблемы и не надо непонятных претензий.

Говорят, что люди успели привыкнуть к кризису.

Ну, если для кого-то привычка комфортнее, чем поиск работы или даже работа, которая сама напрашивается, то какие вопросы? Поздравляю, ребята. Кроме того, подозреваю, что многие из тех, кто кричит громче всех о своих проблемах, имеет их меньше тех, кто действительно нуждается в помощи.

Крикуны они всегда успевают урвать своё.

Чуть что не так, сразу претензия к государству – не помогает.

Ладно, если от пенсионера, инвалида или многодетной матери.

При этом никто никогда не спрашивает: – А почему тебе – здоровому мужику или, извините, бабе должно оно помогать? Выкарабкивайся сам.

Это ты своими налогами должен помогать государству заниматься теми, кто действительно не способен сам себя обеспечить.

В республике задействована программа помощи безработным по переселению в регионы, где возникает потребность в трудовых ресурсах.

Выезжающих готовы обеспечить платой за проезд, суточными и выплачивать содержание по 16—17 тысяч рублей в течении трёх месяцев (!).

То есть, ты ещё ничего не делая будешь получать вдвое больше чем средняя по Дагестану заработная плата.

Я вполне понимаю, что переезд это очень не просто. Особенно для взрослых, семейных.

Но если действительно всё так плохо, отчего хотя бы небольшая часть молодёжи не воспользуется возможностями такой программы, которая из-за этого сейчас даже не работает толком? Или всё-таки, у нас не так уж и плохо?

Кстати, а как вам телевизионный сюжет о толпах «обездоленных» дагестанцев, штурмовавших двери супермаркета от «М-Видео» в стремлении приобрести со скидкой такие предметы очень первой необходимости, как телевизоры или компьютеры?

Думаю, среди них было немало получающих пособия по инвалидности и субсидии как малообеспеченные?

Кризис, безусловно, заставляет людей запастись на последние деньги какой-нибудь соковыжималкой. А как же без неё выжить? Это раньше на чёрный день запасались мукой и солью.

Не обвинить при удобном случае в смертных грехах чиновников это для журналиста уже признак дурного тона. Народ же у нас всегда белый и пушистый.

Слава богу, в последние годы наконец-то перестали говорить, что он к тому же ещё и гордый, и мудрый, от чего лично у меня всегда начиналась изжога.

Интересно, а бывают, например, глупые народы?

В телеящике показывают какого-нибудь мужика, а за кадром комментарий сердобольного корреспондента, что вот де чиновничий произвол препятствует ему заняться бизнесом.

Я уже по содержанию того, что говорит этот человек, и комментарию вижу – он, прямо таки, убеждён, что стоило ему объявить миру о своём желании заняться бизнесом, как к порогу его дома сразу должны были примчаться налоговик, чтобы вручить свидетельство о регистрации, банкир – чтобы выдать кредит без залога и пр.

А то, что его по несколько раз заворачивают в этих инстанциях обратно, так это, оказывается, есть произвол, но никак не собственная неспособность или нежелание оформить всё, как положено.

(Мне не раз приходилось заниматься подобными делами и не припомню, случая, чтобы возникали какие-то особые проблемы.)

Читай законы и заполняй бланки.

– Не можешь читать и заполнять сам?

– Найми грамотного юриста.

– Не можешь ни то, ни другое?

– А чего лезешь в бизнес, где, вдобавок ко всему, нужно ещё вести бухгалтерию, знать и соблюдать массу нормативов, составлять отчёты?

Иди в грузчики или ночные сторожа.

Там ничего такого ни знать, ни писать не требуется.

Хотел бы быть правильно понятым.

Никто не отрицает наличие кризисных явлений и вызванных им проблем. Есть добросовестные работники, для которых так сложилось, что и 3—4 тысячи в месяц это единственный источник их скудного существования и ни на что другое они не способны и потеря работы для них трагедия.

Есть зарабатывавшие по 15—20 тысяч и попавшие под сокращение или неполный рабочий день и это тоже трагедия.

Однако, перефразируя другое уже высказывание всё того же любимого мною Черчилля один безработный человек это трагедия, а тысяча безработных это статистика.

Сейчас речь идёт о статистике и она не столь ужасна, как пытаются её представить.

Оппозиция, ясное дело, что бы ущучить посильнее власть, журналисты – потому что читатель любит пожареннее, экономисты – тоже люди и им тоже нравится быть в центре внимания.

Если кто жил в нищете и до кризиса и вовсе не от хронического ничегонеделания, а по каким-то извиняющим обстоятельствам, то ему, естественно, нужна помощь в первую очередь – у него и ранее не было никакого запаса прочности.

Но не следует показывать так, как будто до кризиса у него всё было не так уж и плохо.

Не следует с надрывом рассказывать о семье, у которой снизились доходы и теперь она, видите ли, не в состоянии обслуживать кредит, полученный на покупку нового автомобиля. Воистину – Шекспир.

– Не нравится ухудшение качества жизни?

– Так подсуетитесь, поищи ещё где-то дополнительный приработок. Подумай о более серьёзном отношении к собственным профессиональным обязанностям.

Кризис не отменяет карьеру, скорее наоборот – он увеличивает спрос на более квалифицированные, добросовестные кадры, там, где ранее работодатель мог позволить себе держать кого-то послабее.

Старые песни о главном

I

На исходе прошлого месяца, буквально в один и тот же день произошло два интересных события.

Президент РФ Дмитрий Медведев провёл заседание Совета по реализации приоритетных национальных проектов, а президент РД Магомедсалам Магомедов – расширенное заседание Правительства, где обсуждались итоги социально-экономического развития республики за первое полугодие текущего года.

События были интересны прежде всего не своей синхронностью или тем, что их проводили первые лица. Совпадение во времени, скорее всего, чистая случайность, а сами совещания в перспективе потерялись бы в общем ряду бюрократической рутины.

Роднило же их то, что оба руководителя дали непривычно жёсткие оценки работе не каких-то там непонятно кого (кое-где, кое-кто ещё порой…), к чему мы давно привыкли, а конкретных чиновников, принимавших непосредственное участие в этих совещаниях, Магомедов же вдобавок и Правительству вцелом. Прямо и публично, а не в кулуарах или на закрытых совещаниях-заседаниях.

Медведев: —«Честно говоря, отчеты эти надоели смертельно. Надо о проблемах говорить… Одно и то же все говорят… если хотите о планах говорить – выйдите на телевизор, скажите, что хорошего хотите сделать…

А что нового-то сделано?!… Мы здесь встречаемся для того, чтобы обсуждать конкретные вопросы, а не для того, чтобы вы еще раз рассказывали мне об итогах нацпроектов…»

Магомедов: – «Я услышал объяснения того, что происходит…

Однако необходимо слышать не только объяснения, но и видеть реальные шаги, которые мы должны предпринять, что намерены делать Правительство РД, отраслевые министерства.

Продолжать заниматься бумаготворчеством, как было раньше, нельзя… Я хочу услышать в этом плане больше идей, конкретных предложений по улучшению работы…».

Прямо, как будто сговорились оба товарища.

Я не знаю, что рассказывали Медведеву федеральные чиновники и поэтому его оценку их деятельности просто принимаю на веру.

А вот взгляды одного из дагестанских чиновников, про которые узнал из сообщения в телевизоре о совещании, удивили настолько, что реакция на них Магомедова с моей точки зрения могла быть и поострее.

Ну ладно – Медведев высоко, Кремль далеко, а в чём конкретно причина недовольства дагестанского президента?

Говоря казённым языком официального сообщения, она заключается в заметном снижении темпов социально-экономического развития республики и отставании от прогнозируемых параметров на анализируемый период. А «cнижение основных макроэкономических показателей оказывает отрицательное влияние на формирование доходной части республиканского бюджета».

– Бюджет это серьёзно. Это очень серьёзно.

На нём держатся здравоохранение, просвещение, культура, ЖКХ, сельское хозяйство ….

Как известно, сейчас три четверти его формируется за счёт вливаний из Москвы.

Не говоря уже о том, что такое иждивенчество не есть хорошо хотя бы по чисто моральным соображениям (или мы какие-то убогие?), кризис показал, что федеральный кошелёк не бездонный и на прежнюю щедрость рассчитывать не приходится.

Ну, это как если бы семья зарабатывала сама десять тысяч, а тратила регулярно сорок, потому что добрый дядя помогал. Теперь у дяди самого проблемы с денгами и с особой остротой встаёт вопрос, как быть, чтобы, если не обеспечить рост, то хотя бы сохранить прежний уровень жизни.

Иначе, в перспективе маячит нищета, массовое недовольство населения, которое вполне может вылиться и в нечто куда более серьёзное.

Ответ вроде бы очевиден – чтобы меньше зависеть от состоятельности дяди, надо больше зарабатывать самим.

Для республики это означает необходимость эффективнее использовать существующее и создание нового.

Сказать легко, но как, например, полнее использовать существующие мощности, если выпускаемая дагестанской промышленностью продукция неконкурентоспособна на глобальном рынке?

Вот какие-нибудь Siemens, Intel, Sony или Microsoft конкурентоспособны и поэтому даже в условиях кризиса у них неизмеримо больше возможностей для манёвра.

Что-то не сложилось в одном регионе, зато появились новые возможности в другом. Главное вовремя почувствовать ветер перемен.

У дагестанских же производителей весь рынок, как правило, начинается и заканчивается в России.

Мало того, и в самой России они оказываются привязанными к узкому кругу потребителей, а остальным их продукция, в стране, и, тем более, за её пределами, неинтересна.

Случись что у этих самых потребителей и всё – катастрофа. Не знаем куда бежать.

Выход здесь очевиден – необходимы диверсификация производства и его модернизация, позволяющая выпускать конкурентоспособную продукцию способную обеспечить выход на новые рынки. Но для этого нужны серьёзные инвестиции, первоклассный менеджмент и время, измеряемое не днями или даже месяцами, а годами.

Ни одним из перечисленных ресурсов на этих предприятиях мы сейчас, к сожалению, не располагаем.

Временем, думаю, ясно почему, а почему не располагаем первыми двумя – тема отдельного разговора.

Впрочем, я об этом уже писал неоднократно и в любом случае очевидно – одними прямолинейными накачками типа “ давай, давай» оперативно исправить положение невозможно.

Что касается создания новых мощностей, то и здесь ситуация аналогичная. Необходимы инвестиции и время для их освоения. При этом, обратите внимание, что для получения в республиканский бюджет за счёт создания новых мощностей дополнительно лишь одного миллиарда рублей (это где-то скромные 2,0% бюджета) необходимо привлечь инвестиций – в зависимости от отрасли – от 10 до 30 миллиардов (!). То есть, чтобы республике получить рубль в бюджет, инвестору необходимо вложить, как минимум, десять. При этом на их освоение требуется в среднем 3—5 лет, после чего только можно говорить об отдаче.

У вас не завалился где-нибудь случайно десяток – другой миллиардов?

А может другие инвесторы со своими миллиардами выстроились в нетерпеливую очередь?

Всё сказанное, естественно не означает, что диверсификацией и модернизацией существующих или созданием новых мощностей не нужно заниматься.

Нужно и даже необходимо категорически.