скачать книгу бесплатно
А тем временем сама собой писалась наша новая жизнь и наши новые отношения.
И для этого у нас был только телефон.
1.
Мы разговаривали, как бы заново открывая друг друга.
Было ещё по-зимнему холодно. Я выходил вечером прогуляться и через квартал углублялся в старую улочку с деревянными домами позапрошлого века. Останавливался возле двухэтажного дома с заколоченным парадным входом и простой двухэтажной верандой, где почти десять лет прожил писатель Короленко. Пустынно. Снег везде. В мутном пятне света от уличного фонаря блестит накатанная дорога. Два окна горят в бывшем доме Короленко.
Разворачивался к стоящей невдалеке церкви, словно надеясь этим облегчить приём сигнала, и вызывал абонента «Тоня Иванченко».
Абонент откликался. Я говорил:
– Тоня, привет! Это Рома Мищенко.
– Ну а кто же ещё, – радостно смеялась ты в ответ. – Привет…
Я прижимал холодную трубку плотнее к уху, чтобы лучше слышать, и расхаживал где по дороге, а где по тротуару вдоль сохранившихся старых домов. Когда приближался к забору, раздавался лай собаки. Ты удивлённо спрашивала:
– Это собаки лают?
– Да, собаки.
– А ты где?
– В центре города, – улыбался я, понимая противоречивость сказанного, и объяснял, что у нас в центре сохранился кусочек старого города. Когда-нибудь его застроят новыми домами. Но пока ещё можно погулять в позапрошлом веке.
Мы разговаривали и удивлялись, как далеко продвинулся технический прогресс. Теперь не нужно идти на телеграф или заказывать международный разговор через 07. Не нужно думать о том, кто подойдёт к телефону. Просто набираешь нужный номер. И неважно – в каком ты сейчас городе, в какой стране… Вот бы в наше время мобильники, эсэмэски, Интернет… Насколько бы легче было строить отношения. А нам приходилось писать записки, томиться от неизвестности.
– Только жаль, Интернет всё больше заменяет живое общение, – высказал я своё давнее наблюдение. – Я человек старомодный, мне хочется видеть или хотя бы слышать человека.
– Интернет помог тебе найти меня…
– Да, помог, – согласился я, радуясь скрытому смыслу твоих слов. – Да здравствует Интернет!
За время наших долгих разговоров я узнал, что ты не поступила в институт с первого раза и устроилась по протекции мужа учительницы украинского языка Галины Дмитриевны секретарём на кафедру иностранных языков. Да, той самой Галины Дмитриевны. А на следующий год стала студенткой французского отделения. Что в десятом классе очень хотела повзрослеть и действительно повзрослела, а уже в институте тебе захотелось вернуться в юность. Что была старостой в группе и за свою задумчивость получила от куратора группы прозвище «томная Тоня». Что мало ценила и любила себя. И ещё много других таких милых для меня подробностей, от которых хотелось тебе улыбаться как ребёнку, который доверительно рассказывает свои маленькие детские тайны.
И я слушал тебя и улыбался…
2.
Наши ежедневные разговоры действовали на меня как эликсир молодости. Я молодел на глазах. У меня прибавилось сил, энергии, и о будущем я теперь думал и говорил так, будто мне было всего двадцать лет.
Хотелось бесконечно повторять, как много ты для меня значишь и как много я готов для тебя сделать, лишь бы ты чувствовала себя здоровой, красивой, весёлой и любимой.
Я постоянно писал тебе об этом в своих эсэмэсках.
«Тонечка, ты для меня как солнце. Нельзя жить без солнца. У меня к тебе за все прошедшие годы накопилось так много любви и нежности, что если бы я обрушил на тебя всё это в одночасье, то, кажется, растопил бы всё плохое, что накопилось в твоей жизни. Как я рад, что ты есть на свете! Что тебя можно просто любить».
И тут же следом:
«Единственное лекарство, которым я сегодня обладаю в избытке – это моя любовь к тебе. Если бы это лекарство помогало так же, как медицинские препараты, то, наверное, ты бы сегодня уже выздоровела. Но я верю, что у любви своя целительная сила. И потому я буду любить тебя и лечить своей любовью».
Нажимая нужные буквы на телефоне, я складывал их в слова и, будто живые горячие кусочки своей души, отправлял в пространство, всякий раз удивляясь – как это они доходят до тебя?
«Мне хотелось бы сидеть с тобой на берегу реки, держать тебя за руку и смотреть на проплывающие мимо теплоходы. И чтобы светило солнце, зеленела трава и летали бабочки».
Что-то происходило с пространством и временем. Невидимый водоворот затягивал меня в гигантскую воронку, где одновременно сосуществовали события моего школьного прошлого и настоящего. Что-то происходило со мной. Я заново переживал всё, что когда-то было между нами, и эти переживания превращали меня из взрослого мужчины в мальчишку.
Я жил сейчас, но чувствовал как в семьдесят втором.
Чем бы я ни занимался, получалось у меня что-то или не получалось, но во всём, что я делал, появился какой-то новый смысл. Этим новым смыслом моя жизнь была наполнена, когда я просто ходил по городу, читал книгу, смотрел телевизор и даже когда вообще ничего не делал. Этот новый смысл я чувствовал как непрерывно исходящую из меня радость. Будто где-то глубоко внутри открылось загадочное свечение, и вся моя жизнь теперь подсвечена этим невидимым внутренним светом.
Помню, я ещё отправил тебе эсэмэску:
«У меня сейчас такое состояние, будто я всех люблю. Нет хороших и плохих людей. Есть только хорошие. Мне хочется им всем улыбаться и говорить что-нибудь приятное».
Каждый день был как день рождения.
Глава вторая. Я всё-таки проговорился
Сотрудники заметили моё новое настроение.
Встречаясь с ними в коридоре, в кабинетах, на совещаниях, я чувствовал их вопросительные взгляды. Им было чему удивляться. Что бы ни происходило, меня это будто не касалось. Я был на работе, но чувствовал себя как на каникулах. Переполняющая меня радость заслонила собой всё остальное. Я словно переместился в другой мир, где нет служебных обязанностей и проблем, а существуют только улыбки, любовь и прекрасные мечты.
И я улыбался, улыбался, улыбался.
Однажды ко мне в кабинет зашла моя коллега и давний друг Нина Приватковская и положила на стол подборку информационных материалов, подготовленных для ближайшего номера газеты. Я кивнул в знак того, что принял, но маленькая худенькая Нина продолжала стоять. Не умеющая полчаса усидеть на одном месте, она постоянно вскакивала по каким-то делам, и за дверью то и дело раздавался быстрый цокот её высоченных каблучков. Заливистый смех Нины был слышен даже через стену. Сейчас она замерла, будто ждала важного сообщения. Глубоко вдохнула, поджала губы, словно пугаясь того, что сейчас эти губы произнесут…
– Ты влюбился? – выдохнула она.
Глаза Нины смотрели на меня с тем наивным восхищением и тайной завистью, которые больше свойственны школьнице, заметившей в своей подруге разительные перемены, а не заместителю редактора.
Я сидел в своём начальственном кресле, просматривал читательскую почту, но мыслями был далеко-далеко. Вопрос застал меня врасплох. Внутренне поджавшись,
я изобразил из себя начальника, который услышал от подчинённого несусветную глупость. Поглядел непонимающим взглядом. Разговорчивая Нина не проронила ни слова. Я не выдержал и счастливо улыбнулся.
– Кто она? – тут же по-дружески бесцеремонно спросила Нина. – Я её знаю?
– Никто её не знает. Только я один. И живёт она очень далеко.
– Ну, рассказывай, рассказывай, – торопила Нина, усевшись на стул с противоположной стороны. – А то тут некоторые уже строят предположения, что у шефа появилась молоденькая любовница. Потому он так и сияет.
– А что, заметно? – уточнил я скорее для того, чтобы выиграть время и собраться с мыслями.
– Глаза слепит.
Доверять свою тайну я не хотел никому, но в то же время не терпелось с кем-то поговорить. Рассказать о тебе и о том, как я теперь счастлив, что нашёл тебя спустя столько лет. Всё-таки нашёл! Я был рад, что Нина спросила об этом напрямую, но не подал виду. Откинулся на спинку кресла и, уже не сдерживая улыбки, посмотрел на Нину. Рассказывай… А что рассказывать? Про школьную любовь? В устах взрослого мужика, у которого уже есть внуки, это, наверное, будет выглядеть смешно. Не хотелось быть смешным. Но и молчать о том, что давно уже переполняло меня, не было сил.
– Хочешь, дам тебе прочитать мою последнюю эсэмэску к ней?
Нина торопливо закивала. Я потыкал пальцем в телефоне и протянул телефон Нине. Пока она читала, я внимательно следил за ней, боясь, что мои слова, адресованные любимой женщине, оставят её равнодушной. А значит, я не смогу ей довериться. Но я напрасно боялся.
Лицо Нины по-детски сморщилось, и за стёклами очков блеснули слёзы.
– Как трогательно. Сидеть на берегу реки, держать за руку и смотреть на проплывающие теплоходы…
Она протянула назад телефон, сняла очки и так же по-детски рукой потёрла глаза. Увидев, что её тушь размазалась, я набрал номер секретаря и попросил никого в кабинет не впускать.
– Вот, – как бы подытожил я то, что следовало из этого короткого сообщения. – Теперь слушай.
И я рассказал о том, что произошло со мной за эти несколько месяцев.
– Только, пожалуйста, никому, – предупредил напоследок Нину.
– Конечно, конечно, – заверила она меня.
Уже в дверях Нина обернулась и восторженно воскликнула:
– Как я тебе завидую!
– Я сам себе завидую, – пошутил я.
И вдруг поймал себя на мысли, что это совсем не шутка.
Но перемены, произошедшие со мной, заметили не только сотрудники. Заметила их и моя жена. Видя меня постоянно в приподнятом настроении, видя, что я практически ночую за компьютером, Лена подошла ко мне утром, когда я перед зеркалом одевался на работу, немного замялась, а потом с наигранной невозмутимостью спросила:
– Ты почти перестал спать… Не ешь… Это твоя первая любовь так тебя преобразила? Это про неё ты всё пишешь?
Я не нашёлся, что ответить.
Глава третья. Цветочное признание
1.
Весна в этом году заявилась раньше обычного. Грязная, мокрая, но улыбка до ушей, а над головой зонтик из ярко-синего неба. Здрасьте! Я тут же бросился ей навстречу. Шлёпал по лужам, глазел на красивых девушек, которые, не дожидаясь настоящего тепла, начали сбрасывать с себя зимнюю одежду, и думал, что весна – это как начало новой жизни. Вроде всё по-старому, но в то же время и по-новому. Весна – это как лекарство, действие которого до конца не изучено, однако его эффект не вызывает сомнений.
Всё у меня было по-новому и от этого весенний эффект я переживал особенно остро. Солнце не просто светило и грело, а наполняло меня радостью. Свежий ветер наполнял меня радостью. Синее небо наполняло меня радостью. Радости было так много, что я уже не справлялся с ней.
Мне было уже недостаточно просто говорить с тобой и посылать по несколько смс в день. Мне хотелось что-то делать для тебя. Чтобы ты поскорее выздоровела, чтобы твоя жизнь тоже наполнилась радостью.
Когда выяснилось, что у тебя обнаружили катаракту и теперь только операция по замене хрусталика на обоих глазах может вернуть нормальное зрение, я тут же поинтересовался – сколько стоит такая операция?
– Очень дорого, – сдержанно ответила ты.
– Сколько, Тоня?
– Дорого. У моей семьи нет таких денег, – уклонилась ты от ответа, и по твоему тону я понял, что тебе не хочется говорить об этом со мной.
Я не стал настаивать, но в тот же день всё выяснил у Людмилы. А на следующий день выслал деньги. И хотя излечение катаракты не состоялось, потому что тебе предстояла другая операция – по вживлению искусственного сосуда, но деньги пригодились. Ты оплатила предложенный дорогой наркоз и купила лекарства, которые не могла себе позволить.
Эта моя спонтанная помощь добавила что-то в наши отношения.
Когда после операции я стал допытываться, нужны ли тебе ещё деньги и чем ещё я могу тебе помочь, ты ответила:
– Ничего не нужно. Рома, спасибо тебе. У меня ещё остались твои деньги.
То, как ты сказала «твои деньги», сразу перевело меня из просто бывшего одноклассника в число людей, которым позволено тебе помогать. Это самые близкие люди. Я будто на одну ступеньку стал ближе к тебе.
Узнав, что у тебя никогда не было компьютера, я тут же купил через украинский интернет-магазин ноутбук. Люда вручила мой подарок восьмого марта, когда тебя на один день отпустили домой из больницы. Твоему мужу она сказала, что компьютер передали одноклассники.
Я не знал, как ты воспримешь подарок, не имеющий отношения к медицине, и когда ноутбук уже лежал у Людмилы, позвонил накануне и осторожно предупредил:
– Тоня, завтра Люда привезёт подарок от меня. Это тебе подарок к Восьмому марта.
– Ты что, Дед мороз?
– Нет, но подарок у тебя будет.
– А что это за подарок? – заинтригованно спросила ты.
– Не могу сказать. Завтра узнаешь. Это сюрприз.
– Сюрпрайз… – весело уточнила ты. – Хорошо, я буду ждать. Меня не баловали подарками.
Не баловали подарками… Тонечка!
Я тут же купил тебе симпатичный голубой плейер. Ведь ты сутками находишься в больнице. Купил диски с лучшими фильмами последних лет. Купил книги, которые могут тебя развлечь и поддержать. Я ещё много чего купил для тебя. Но среди этих покупок не было чего-то главного, что дало бы тебе почувствовать не просто мою поддержку, а мою любовь.
И тут меня осенило.
В тот день я позвонил тебе и услышал, что ты очень устала. Вообще по жизни, и особенно здесь, в больнице. Ты рассказывала о больничных буднях, и голос у тебя был бесконечно грустный. Нужно жить, а ждать от жизни нечего…
Я не спал почти всю ночь. И вдруг понял.
Я хочу подарить тебе цветы.
Однажды, идя на свидание с тобой, я проходил мимо клумбы с цветами в парке железнодорожников и увидел яркие жёлтые хризантемы. «Сорвать?» – мелькнула шальная мысль, но что-то меня удержало. Может, расхожее мнение, что жёлтый цвет – цвет расставания? Может, испугался, что меня увидят? А может, просто ещё не был готов к такому повороту в отношениях? Ведь подарить цветы в этом возрасте – всё равно, что признаться в любви.
Да, цветы… Вот что я хочу подарить тебе.
Это ведь так естественно, весной подарить любимой женщине цветы. Весной так хочется любить и быть любимой. Тогда, в семьдесят втором, когда завязался наш школьный роман, тоже была весна. Пусть это будут цветы из прошлого. Будто эхо, долетевшее до тебя спустя сорок лет: Люблю… Ты самая-самая… Не грусти…
2.
На следующий день я с самого утра занялся поиском фирм, доставляющих цветы по Запорожью. Хорошо, что теперь такие услуги можно заказывать через Интернет, находясь за тысячи километров. Позвонил Людмиле и попросил назвать твоё отделение, номер палаты, этаж…
Люда была заинтригована, стала выспрашивать, что к чему, но я только отшучивался. Наконец она согласилась, напоследок вроде как тоже шутя предупредив:
