Посольская школа. Невеста Сокола

– Пирожки с мясной начинкой или запечённая баранина? – уточнил Сокол.

– И вино. Красное фитоллийское.

Он жестом попросил её помолчать. Картина появлялась на холсте. Ещё широкими мазками, но её уже можно было разглядеть.

“Кому выгодно, – звучал в голове голос старого разведчика, преподававшего в академии основы сыска. – Всегда ищи, кому выгодно”.

Пруст набросился на него, защищая Ведану. Кричал, что она невиновна, что Сокол подставил её. Отомстить решил? Но позволял ли дар вот так путать сознание?

“Может, и позволял, – подсказывал здравый смысл. – Где один морок, там и другой”. Вместо кошмарных видений внушил приятные. Сначала Малии, а потом ему. Отомстил за любимую ведьму. Подставил Сокола под расторжение помолвки. Знал, как легко и быстро репутация бабника сыграет против него. Понимал, что Амелия не поверит потом ни в одно объяснение.

– Бездна, – простонал убийца и сжал пальцами переносицу.

Несколько мгновений сидел в тишине, а потом Малия заговорила:

– Я догадалась, что ты тогда был сам не свой. Странно только, что не пьяный. Ну, может, устал сильно. Такая служба, полная опасностей и тревог. В комнату меня впустил, а сам всё про студента рассказывал, главу клана вспоминал. Операция у вас сегодня какая-то.

“Ведари же ещё!” – вспыхнуло в сознании.

Вернее, Франко, цепной пёс Плиния. Он тоже умеет копаться в мозгах. Но стереть память – не наслать морок. Да и зачем ему? Отомстить за артефакты? За украденную деревяшку? Нет, бред какой-то. Снова всё очень быстро. Пруст развернул проверку, Кеннет приказал выкрасть узёл из рубашки и камзола с иномирной “начинкой”. Сколько времени прошло? Час? И вот уже такая продуманная подстава.

– Сиди здесь, – распорядился Сокол. – Даже не пытайся сбежать, я охрану под дверь поставлю.

– Куда мне? – бормотала Малия, пока он одевался. – Я теперь с тобой. Я всё буду делать, что скажешь.

Он вышел в коридор и достал зеркало, чтобы поговорить с Нестом.

Призрачная ведьма так и не появилась. А ведь она единственная, кто мог сказать, что же произошло вчера вечером.

***

Я уже видела комнату Марко через окно для подглядывания, но побывать внутри – не то же самое. Идеальный порядок на столе, ни пылинки на полках и даже кровать заправлена в лучших традициях курсантов академии клана, будто магию использовал, чтобы одеяло расправить ровнее.

– Чай вам сделаю, – пообещал бессалийский студент, доставая из походного сундука сложенный в несколько раз плед. На дне ровными слоями лежали книги. – Я читал правила трактира, запрещающие творить заклинания огня в комнатах, но думаю, сейчас особый случай. Ароматные травы есть, ягоды тоже. Такой напиток получится – м-м-м. Душа развернётся и затрепещет крыльями.

В комнате и так вкусно пахло земляникой. Чувства Марко ничуть не изменились. На окраине моего сознания мелькнула мысль, что неприлично незамужней лине находиться с ним в одной комнате, но тут же пропала. Я в своих владениях. Здесь я решаю, что прилично, а что нет. Однако червячок сомнений всё-таки точил. Пока студент устанавливал горелку под стеклянной колбой я вдруг вспомнила:

– Вы не спросили у главы охраны про артефакты.

– Да, – нахмурился он, аккуратно высекая пальцами крошечную искру на фитиле горелки. – Спрятался в коридоре, как только понял, что произошло. Счёл свои претензии неуместными. Что ж, придётся писать наставнику в академию письмо, сотканное из сплошных отговорок. Ненавижу ложь, очень страдаю, когда сам вынужден к ней прибегать.

Его слова подтверждались эмоциями. К землянике добавились перезрелая слива и гранат, а из колбы потянуло ароматом трав. Я ненадолго заглушила дар, чтобы его почувствовать. В плед с благодарностью завернулась и села на кровать.

– Я поговорю с лином Соколом по поводу артефактов. Но позже. Сейчас… Не могу его видеть.

– Понимаю, – кивнул студент, наблюдая, как вода окрашивается в янтарный оттенок, – И уже в десятый раз обещаю себе, что никогда так не поступлю со своей невестой. Не причиню ей столько боли. Разве тому, кто по-настоящему любит, нужны другие женщины? Нет.

Снова мята. Тонкий аромат чистой, ничем не замутнённой влюблённости. Я втянула воздух, стараясь перебить запах чёрного перца и жжённого сахара. Земляника и мята намного приятнее. Намного.

– Дело не только в измене, – неожиданно призналась я. – Я чувствую себя отвратительно, потому что поверила ему. Все говорили, что он бабник. Отец отказывал в благословении и слушать о Соколе ничего не желал. А я поверила. Как дура.

Марко снял колбу с горелки, разлил чай по глиняным стаканам и протянул один мне.

– В обаянии командиру охраны не откажешь. Не мудрено, что столько женщин летят, как мотыльки на свет. Но вы достойны большего. Честности в первую очередь. И мне стыдно, что я начал знакомство с вами со лжи. Да, выполнял задание, да связан клятвой, данной самому королю. Но готов пожертвовать многим, чтобы показать вам – не все такие, как лин Сокол. Есть мужчины, способные говорить правду.

Он поставил свой стакан обратно на стол и, растопырив пальцы, вдавил подушечки в щёки. Я чуть не взвизгнула от ужаса, когда они спокойно вошли в кожу. Словно Марко хотел содрать её с лица. Крови не было, от боли он не стонал. Лишь коротко выдохнул и сорвал маску.

Деревянная пластина с прорезями для глаз осталась в ладони. Грубая, сложенная из сотен тонких веточек. Рыжие волосы стали золотыми, но по-прежнему вились локонами. Худые плечи раздались в стороны, впалая грудь обросла мышцами, одежда впилась в настоящее тело Марко. И да, он стал выше на полголовы.

“Невозможно, – вспомнились слова Сокола, – ни одна маскировка не делает тебя ниже, чем ты есть”.

– Меня зовут Франко Гвидичи, – представился человек, ставший для меня незнакомцем. – Я – тот самый цепной пёс Плиния, сильнейший маг и, так уж вышло, студент бессалийской академии. Покровительство короля настоящее. Мой наставник и задание изучить источник – тоже настоящие. Всё, о чём я вам лгал – имя и внешность.

Франко Гвидичи. Тот самый маг, которого искала лина Хельда. Чрезвычайно опасный и непредсказуемый. “Он вполне мог втереться в доверие к бессалийскому королю и разыграть студента”, – говорила жена главы клана. И беспокоилась, потому что Франко слишком силён. А теперь он стоял передо мной, признаваясь в обмане.

– Только имя и внешность, – повторила я и принюхалась, полагаясь на свой дар. Аромат мяты поблёк, уступив место перезрелой сливе и гранату с едва заметным шлейфом жасмина. Не-Марко было больно, но он надеялся на прощение. Слишком острое чувство для такого крошечного обмана. Имя ничего не значит. Внешность тем более второстепенна. Должно быть что-то ещё. Глубоко личное или очень постыдное. Например, неприятная для голубоглазого блондина цель. – Нет, лин… Гвидичи, я думаю, вы снова не договариваете.

“Боги, что же делать? Немедленно звать на помощь Сираю? Нет, она не ответит. А если это он её уничтожил? Зачем? Чтобы добраться до источника. Ради него ведь Дартмунд отправил сюда шпиона. Ох, ещё и магия у бессалийца необычная. Как он научился таким маскировочным чарам? Нужно спросить у отца. Написать ему, как только выберусь. И лину Делири. Детей придётся срочно увозить!”

– Я просто медленно рассказываю, – смутился он и аромат шоколада подтвердил его чувства. Пока ни разу не сыграл, не притворялся. – И если вы подскажете, в чём меня подозреваете, дело пойдёт быстрее.

– Если вы тот, о ком все говорят, то Его Величество мог использовать ваш дар для более важных задач, – нахмурила я брови. – Зачем посылать сильнейшего мага на изучение источника? Неужели, не нашлось чего-то посложнее, чем прикладывание артефактов к земле? Или король Бессалии не знает, насколько вы на самом деле искусны в колдовстве?

“А ведь глаза голубые”, – мелькнула мысль, показавшаяся важной.

– Он знает, – широко улыбнулся Франко, распространяя аромат гордости. – И я уже говорил вам, что источник позволяет открыть портал в другой мир. Так вот. Есть опасение, что с той стороны готовится вторжение. Элезийцы уже пробивались пару раз. Сирая встала на защиту и “сгорела”. Мощнейший поток энергии просто вышиб её обратно в бездну. Туда, где обитают другие души мёртвых, ожидая воплощения. Ни привязка к источнику не помогла, ни заклинание-замок, ничего.

Я сглотнула колючий ком в горле. Запах летней земляники после дождя вновь заполонил комнату, не оставляя сомнений – Франко не лжёт. Он искренне сочувствует ведьме, ушедшей за грань. Сирая защищала источник, пока могла. Но её силы не безграничны.

– Значит, вы новый хранитель? – спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Да, наш завхоз и без того была мертва, но мне всё равно стало тяжело на душе. Как будто я виновата в её окончательной гибели. Я должна была заметить попытку прорыва, вызвать подмогу. Сделать хоть что-нибудь.

“А вместо этого строила личную жизнь,” – безжалостно напомнила совесть.

– Если можно так сказать, – он подул на недавно заваренный чай из трав и сделал глоток. – Пока живу в трактире, охраняю источник по доброй воле. В конце концов, по законам Бессалии он является собственностью короны. Но держит меня не только чувство долга. Есть одно личное дело. Плиний забрал меня на обучение, разлучив с братом. Фредерико было семь лет, а мне пятнадцать. Не хмурьтесь, лина Амелия, моё лицо не просто так кажется вам смутно знакомым. Брата приютил Клан Смерти.

Голубые глаза, светлые локоны и обаятельная улыбка. А ещё невероятный магический потенциал и бессалийские корни.

– Вы старший брат Сокола?

– Да, – расхохотался маг. – Представляете, как обидно, что он забрал мои артефакты и чуть не полез в драку?

Я приложила ладони ко лбу. Голова гудела от неожиданных новостей. Мало было разрыва помолвки, так теперь выяснилось, что у бывшего жениха – единственный кровный родственник то ли злодей, то ли герой, готовый встать на защиту нашего мира.

“Старший брат, – бормотала я мысленно. – А выглядит как юноша. Второкурсник академии, едва разменявший третий десяток лет. Не такой тщедушный как “маска-Ведари”, но Сокол шире в плечах и выглядит опаснее. Старше, мужественнее”.

Магия заморозила взросление Франко, замедлила практически до нуля. Учитывая, насколько силён мой бывший жених, его брат должен быть просто непобедим в магическом поединке. Мне стало страшно.

– Он и у меня в детстве отнимал игрушки, – нервно улыбнулась я. – И вот, чем дело закончилось.

– Об этом отдельный разговор стоит вести, – цокнул языком Франко. – Оставим пока сцену в спальне, проблема посерьёзнее есть. Я признавался вам в любви, когда мы встретились у источника. Чуть не свихнулся в схватке с собственной совестью. Подумать только, как ироничны Боги. Два брата претендуют на сердце одной девушки. История для сентиментального романа. Каюсь, наслал морок с Фелицией на балу. Виноват, что сразу не рассказал о своём даре. Так сложно было удержаться. Мои чувства и сейчас не изменились. Я не тороплю вас, измену нужно пережить. Но знайте – мои двери всегда открыты, мои книги в вашем распоряжении и всё моё внимание. Пейте чай, лина Амелия. Он вкусный.

Он не соврал. Чай был вкусный, но аромат мяты перебивал все травы. Не получалось сконцентрироваться на реальных запахах, эмоции Франко кружили голову и мешали думать. Глупые мысли лезли в голову. Такая сильная влюблённость могла толкнуть мужчину на отчаянный шаг? Он уже применял дар, чтобы украсть поцелуй. Значит и Сокол мог стать жертвой собственного брата.

– То есть, вы способны внушить кому угодно что угодно? – не выдержала я.

– Теоретически да, – охотно кивнул Франко. – Но практически мне нужен визуальный контакт, сформированное намерение и немного времени. Главный здесь – контакт. Желательно не просто видеть человека, но и стоять возле него. Как с вами. Касаться ладонями обнажённых плеч – вообще идеально.

Я смутилась под горящим взглядом. Такие знакомые глаза, но человек совершенно другой.

“Лопнула теория как мыльный пузырь, – думала я. – Вряд ли Сокол впустил бы бессалийца в спальню да ещё и позволил касаться обнажённых плеч”.

Конечно, необходимость контакта Франко мог выдумать. Но у любого дара должны быть границы, иначе маги не переставали бы воевать. Убивали бы друг друга ещё в детстве, чтобы не пришлось мириться со всесильными врагами в будущем.

Пора взглянуть правде в глаза. Нет никакого подвоха. Жених изменил мне с Малией, потому что сам захотел. Обещал верность, клялся дождаться свадьбы, но слово своё не сдержал. И всё. Искать заговор бессмысленно. Нужно смириться и идти дальше.

Пережить измену я могла. Знала, что будет тяжело верить людям, но не сомневалась в своих силах. Все врут? Ничего. У меня всегда есть подсказки в виде ароматов эмоций. Правда, на поле алых роз дар не очень-то помог.

– Лин Гвидичи, – я возмущённо сдвинула брови, – как часто вы собираетесь насылать на меня морок?

– Я уже извинился за тот единственный, что был, – его губы подрагивали в улыбке. – Неудобный для окружающих дар, соглашусь. Почти как дар нюхача. Да, я ещё и мысли читать умею, лина Амелия. И думаю, что так честно. Вы читаете меня, я вас. Разве нет?

Я в очередной раз вспыхнула. Брат Сокола, кажется, наслаждался моим смущением и растерянностью. У них это семейное?

– Я чувствую лишь эмоции. А у вас полный доступ в мои мысли.

“А у Пруста дар не настолько развит, – подумала я. – Иначе он давно бы понял, что я нюхач. Затащил бы в разведку без права на отказ…”

– Иногда чувства говорят больше слов, – парировал Франко. – Подозреваю, что аромат мяты систематически выдаёт меня с головой. А ещё отсутствие в букете жжёного сахара многое значит. Но тут уж извините, я не стану помогать вам разгадывать загадку, почему так. Хорошо. Предлагаю жест вежливости с моей стороны. Чтобы вы чувствовали себя спокойно в моём присутствии я буду завязывать глаза. Такая простая хитрость полностью блокирует дар.

Я очень хотела принюхаться, чтобы понять, всерьёз ли бессалиец согласен отказаться от чтения мыслей, но стало стыдно. Нет, я по-прежнему считала, что нюхачи не настолько грубо нарушают личные границы, как остальные менталисты, однако “читать” Франко, зная, что он знает это…

– О, не волнуйтесь, – махнул он рукой. – Вам я могу позволить почти всё, что угодно. Одолжить шейный платок или у вас есть на примете какой-нибудь отрез плотной материи?

– Только шаль, но она, наверное, не подойдёт, – сказала я. – Лучше воспользоваться вашим платком.

Франко выставил на центр комнаты стул, сел на него спиной ко мне и заклинанием переместил по воздуху тёмно-синий треугольник шёлка прямо с вешалки в мои руки.

– Трёх слоёв ткани я думаю, будет достаточно, – подсказал сильнейших маг. – Хотя вы можете проверить на себе.

“Поверю на слово, – мысленно ответила я. – Но если будет подвох, обязательно замечу!”

Он промолчал. Или сделал вид, что не слышит или притворялся. Уже не видел меня, даже без платка.

“А ваш настоящий облик гораздо симпатичнее, чем притворный, – продолжала экспериментировать я, завязывая бантик на затылке Франко и принюхиваясь, дабы уловить малейшее изменение в его эмоциях. – Только на Сокола слишком похож, как будто в прошлое вернулась и смотрю на него лет пять назад”.

– Ничего не слышите? – недоверчиво спросила я.

– Нет, а вы? Я только что напоминал вам, как Фелиция таяла в руках Марко.

Я едва не рассмеялась, прожигая взглядом спину неугомонного мага. Вот недавно извинялся за поцелуй под мороком, а спустя пять минут – снова напомнил. Знал, что я засмущаюсь. И совершенно точно наслаждался, даже если мысли не читал.

– Слава предкам, нет, – я осторожно положила ладони на плечи Франко. – Чувствовать себя другим человеком – ужасно некомфортно… А ведь вы очень долго носили маску Марко Ведари. Не тяжело было притворяться?

– Тяжело, – признался он. – Я и маску-то снял только ради того, чтобы вы увидели меня настоящего. Иначе было чувство жизни взаймы. А как бы я рвал на голове волосы, если бы вы влюбились в рыжего студента. Нет, спасибо.

Он осторожно потянулся к моей руке и погладил кончиками пальцев тыльную сторону ладони.

– Не уверена, что в ближайшие годы влюблюсь хоть в кого-нибудь, – я не сдержала горькой улыбки.

Сокол крепко засел занозой в сердце и выходить пока не желал.

“Фредерико, – мысленно произнесла я его настоящее имя. – Рик. Риччи… Да чтоб тебя Малия до круглых боков бараниной закормила!”

Тряхнула головой, прогоняя светлый образ бывшего жениха. Хватит. Хва-тит.

– Плохая идея, – я зажмурилась. – Нельзя же постоянно вам глаза завязывать? Каждую беседу о погоде и природе будете от меня отворачиваться?

– Хотя бы до тех пор, пока вы не привыкнете мне доверять. Других вариантов я не вижу. Заклинание ослепления – штука неприятная. Уж лучше платок.

Вот уж интересный способ пообщаться. Ослепить, чтобы поговорить. Нет, платок действительно лучше. В крайнем случае можно просто вставать за спиной, чтобы не попадать в поле зрения менталиста.

– Хорошо, – согласилась я и потянула за кончик шёлкового бантика. – Жаль прерывать нашу беседу, у меня осталось ещё много вопросов, но пора возвращаться на работу.

У детей вот-вот должен начаться перерыв между занятиями, а у меня очередная жалоба на Кондра. И Невила нужно проведать. Не задел ли он кого-нибудь даром снова? Испугается, замкнётся в себе. Нет, нужно уделять ему побольше внимания, пока лин Ксанир не поступит в штат как постоянный учитель.

– Спасибо за утро, – сказал Франко, поймав меня за руку и притянув её к губам. Поцелуй получился мимолётным, почти официальным, но у меня всё равно дрожь прошла по телу. – До встречи, лина Амелия.

– До встречи, – эхом отозвалась я и поспешила сбежать, пока не надумала чего-то, за что потом будет стыдно.

За спиной раздался тихий смех. Ну и бездна с тобой, веселись на здоровье!

Глава 34. Брат

Студент Домус Визарис уже уехал из трактира, а Пруст продолжал жить в одной из комнат, изображая его собутыльника. О прибытии Кеннета Делири воины ещё не докладывали, так что у Сокола было полчаса, чтобы выяснить, замешан ли глава разведки в подставе с Малией.

Странно, он думал, что вихрем влетит в комнату друга, и забыв о магии, начнёт молотить его кулаками. Но гнев уходил куда-то внутрь, не выплёскивался наружу. Отчего в груди будто камень твердел. Больно было, тяжело, невыносимо. Больше года он ухаживал за Амелией, а потерял её в одно мгновение.

“Нет, ещё не потерял, – твердил внутренний голос с интонациями Магнуса. – Не смей сдаваться, слышишь?”

Жаль, время не обернуть вспять, и винить, кроме себя, некого. Традиция клана запрещали прикасаться к невесте до свадьбы. Он забыл о них. А если б помнил, то никакой морок не заставил бы его совершить ошибку. Репутация не бралась из пустоты. Неужели он действительно настолько пропащий, что не заслуживает ни любви, ни счастья? Только презрительного “бабник” и свадьбы с той, что не побрезгует им.

Сокол остановился в коридоре трактира и упёрся лбом в стену. От боли уже хотелось волком выть и плевать, как долго учился её терпеть. Вот бы снова забыть несколько лет своей жизни. Чувствовать пустоту там, где была надежда и не переживать больше ни о чём. Или умереть, бросившись грудью на острые клинки. Это легче, чем до конца своих дней жить в бездне, ставшей реальностью.

– С ума схожу, – прошептал он.

– Сокол, – тихо позвал Пруст, появившись из-за поворота. – Ты меня слышишь?

Нужно взять себя в руки. Даст волю демонам, терзающим душу, – никогда ни в чём не разберётся.

– Да, что там с Ведари? – он отошёл от стены и посмотрел на разведчика. – Мы берём его сегодня?

– Если ты готов, – Пруст держался на расстоянии. Купола тишины вешал щелчками пальцев. Никогда не забывал о безопасности. – Пока я вижу взгляд безумца.

– Кто-то морок на меня навёл, – слова срывались с языка почти без контроля. Выдержка трещала по швам. Нет, не до студента сейчас… – В спальню пришла Малия, а я был уверен, что Амелия. Подмена вскрылась утром. Моя невеста сняла помолвочный браслет. А кто у нас умеет насылать морок? Кто пенял мне, что я подставил Ведану и суд Фитоллии казнит невиновного человека?

– Сокол, стой, – разведчик выставил вперёд руки. – Это не я, клянусь. Весь вечер вчера и половину ночи я сидел в трапезном зале и подтверждал легенду. Святые предки, да меня половина твоего отряда видела! Это раз. И два – я умею насылать только кошмары. Малия умерла бы от разрыва сердца и уж точно не дошла до твоей спальни!

“Я ни в чём перед тобой не виноват, – звучал собственный голос в памяти. – Ни в чём не виноват, Амелия”.

– Пойдём в комнату, – предложил разведчик. – Нормальную защиту поставим и поговорим спокойно. Я уверен, что Марко Ведари с мороком постарался. Франко там, больше некому. Показал тебе свою силу и заодно клин между нами вбил. Как бы я не злился за Ведану, но вредить девушкам клана точно не стал бы. Это наше с тобой дело. Ни Амелия, ни Малия не причём!

Гнев продолжал спрессовываться внутри. Слой за слоем укладывался, пока тело не начало чувствовать могильный холод.

– Сокол, – тихо продолжал Пруст, – да мне легче рожу тебе разбить, чем такое устраивать. Амелию с детства знаю, с братом Малии был знаком. Ну зачем? Вчера же всё выяснили.

– Ты прав, – бесцветным тоном отозвался он.– Пойдём в комнату.

Туман в голове медленно рассеивался, стены и двери в коридоре обретали очертания. Разведчик уже повернулся в нужную сторону, но вдруг замер.

– Подожди, лин Делири вызывает.

– Маска, – сказал глава клана из зеркала, когда связь установилась. – На Франко была маска. Он снял её перед Амелией и стал собой. Где ты стоишь? Сейчас портал открою.

***

Мерами предосторожности, однако, пренебрегать не стали. Комнату лже-Марко Ведари оцепили глушилками. Приготовили плотный мешок, чтобы одеть его на голову сильнейшего мага, раз уж директриса посольской школы была настолько любезна и выдала его слабое место. Сокола злило, что она ничего не сказала ему, а пошла напрямую к главе клана. Уже вычеркнула из жизни. Уже не хотела ни видеть его, ни слышать. Ладно, теперь это подождёт. Операция в самом разгаре.

– Этан ничего толкового не смог узнать про деревяшку, – рассказывал Кеннет. Глава клана, разведчик и лучший убийца прятались под куполами в нескольких шагах от двери в комнату Франко. – Она не поддалась ни одной попытке прощупать её. Все заклинания отскакивают, огнём спалить невозможно, яды, кислота и попытка разрубить или сломать – тоже мимо.

– Хуже Франко, – проворчал Пруст. – Зачем воровали?

– Я думаю, она настолько ценна, что он и сорвался, – лин Делири покосился на Сокола. Историю с мороком убийца рассказал. – Сработал тонко, но всё равно понял, что его разоблачат. Вот и решил покрасоваться перед Амелией с признаниями. Очков заработать. Клан Смерти зубы об него обломал, а юная директриса первой узнала правду.

– Подкат почти классический, – покачал головой разведчик. – И помолвка сорвана. Мне кажется или он на неё глаз положил? Сокол, вот тебе и мотив для подставы. Чувствуешь? Ты забрал у него иномирные артефакты. Редчайшие, бесценные. А он у тебя в отместку любимую женщину.

Гнев в груди распрямился пружиной. Так долго сжимался, что вырвавшись, сломал все барьеры. Лучший убийца клана перестал понимать, где он и что происходит. Мысли из головы исчезли, а тело начало действовать, подчиняясь единственному порыву.

Лёгкий холод металла дверной ручки в ладони. Привычная тяжесть рукояти кинжала в другой. Никто не успел остановить. Пять шагов до цели. Крик на краю сознания. Тень на стене, синее пятно камзола. Подготовившись, не каждый увернётся от удара. А Сокол – больше не Сокол. Он и есть удар.

Убивать легко. В такие моменты даже приятно.

Лезвие должно было попасть в левый глаз Франко. Оно летело туда. Но с глухим стуком вонзилось в стену.

Сердце снова стало биться, звуки вернулись, запахи, краски. Лицо мага так близко. Голубые глаза, тонкий нос, подбородок с белой чертой шрама.

– Сокол, нет! – голос Кеннета за спиной. – Это твой брат!

И сознание чуть не скатилось в темноту. Жарко стало, а потом до дрожи холодно.

Он промахнулся. Как мог?

Голубые глаза, шрам на подбородке. Губы такие, словно их карандашом нарисовали. И ничего. Бездна, ничего, но что-то точно должно быть!

– “Дождик, дождик, уходи, – запел сильнейший маг. – Ждём тебя в другие дни. Франко хочет погулять, ты приди потом опять”. Имя там было. Ты не мог вспомнить моё имя.

Сокол разжал сведённые судорогой пальцы, кинжал упал на пол. По-прежнему ничего. Ни в душе, ни в голове, ни в сердце. Эта пустота засасывала его, лишала сил.

“Франко, – каталось на языке. – Франко”.

Ничего!

– Не старайтесь, лин Делири, он не помнит, – не повышая голоса, сказал маг. Смотрел на лучшего убийцу клана, не отрываясь. – Хорошо там всё стёрто. Подчистую. Семь лет жизни, словно не было их. Но тело. О, тело – это такая загадка. В нём осталась маленькая искра. Своя собственная память и своя правда. Она спасла мне жизнь. Отвела руку с кинжалом. Иначе бы уже лежал в луже крови. Меткое прозвище я тебе всё-таки дал, Соколёнок. Видел уже, как глаза своим врагам выклёвываешь. Но зовут тебя Фредерико. И я действительно твой брат.