Ришка и Перунов цвет

Впрочем – гнать надо мысли дурные, не то Лихо прицепится, хлопот потом не оберёшься!

Когда в очередной раз задела ветку влажным плечом, от чего оно сразу же безумно зачесалось, терпению моему пришёл логический конец! Хватит! Бегло осмотревшись, заметила просвет по левую сторону от избранной листом ивовым тропы, и решительно направилась туза. То была совсем небольшая полянка с тоненьким, бегущим через неё, ручейком. Проигнорировав листок, который, казалось, даже подпрыгивал на ладони, указывая на оставшуюся позади тропу, положила его на траву и палкой придавила, чтобы ветром не унесло, а сама разделась и к ручью кинулась! И давай кожу натирать!

После того, как освежилась сама, сполоснула всю одёжку, в том числе и платье из сумки. Но если мокрое и прохладное бельё пришлось сразу же надеть – не разгуливать же мне по чаще в чём мать родила, то остальные вещи и сумку я решила на ветвях молодой берёзы развесить. Сапожки тоже вывернула да под прямые солнечные лучи подставила, и когда дело было сделано, села на траву молодую у ручья, да цветок из мешочка достала.

А он так и блестит, так и благоухает, словно и не задыхался, обёрнутый в тряпку уже вторые сутки!

Отчего-то вспомнились нравоучения шутихи, и губы растянулись в ухмылке. Видала бы она меня сейчас! Развалилась на траве, сверкая кружевами, цветок в руках за стебелёк кручу – не иначе, как суженого заманиваю! Тьфу ты, что за мысли! Видать, солнце уж напекло голову дурную…

И то ли в этом дело, то ли и впрямь позади меня шорох раздался!

И коли последнее – плохи дела мои, совсем не завидны! Мало того, что раздета, так ещё и отбиться, в случае чего, и нечем!

В тиши поляны казалось, что сердце в груди барабаном стучит, да руки подрагивать стали. Кто это крадётся: человек или зверь? С человеком можно хотя бы попробовать совладать, но вот против клыков и когтей шансов у меня никаких….

Облизнув пересохшие губы, стараясь не делать резких движений, положила цветок в мешочек и в чашку бюстгальтера спрятала, чтоб обе руки освободить, параллельно осматривая поляну в поисках оружия. А ну повезёт, как с тем блудливым колдуном?

Внезапная догадка пошатнула мою уж начавшую крепнуть собранность. Неужто он выследил да мстить удумал?..

Шорох позади стал чуть громче, и это заставило меня отбросить панику. К бесам, каков с неё толк?! Краем глаза заметила какой-то блеск у правого бока, и от облегчения едва не рассмеялась: в траве лежал поясок, который мне Дедушка Домовой наказал не терять!

Тихонько, кончиками пальцев, подвинула к себе украшение, да на ладонь намотала, оставив бляху на кулаке. По коже пробежали мурашки, спина потяжелела от чужого взгляда – наблюдатель мой был аккурат позади меня! Вот и всё. Сделав вдох, силясь успокоить бушующее сердце, на мгновение прикрыла глаза и резко обернулась.

Как раз в этот момент преследователь толкнул меня и, повалив на землю, придавил к ней, став на плечи могучими… лапами. На меня сверху вниз смотрел громадный волк, покрытый перламутрово-серым, густым мехом, рубиново красные глаза смотрели сурово, опускавшаяся ко мне пасть сморщилась в тихом, угрожающем рыке…

Сердце пропустило тяжёлый удар. Первая  мысль была о том, что огненный волк мне понравился больше. Вторая – что не буду покорно лежать, даже если и смысла отбиваться нет…

Поэтому напряглась и со всех сил толкнула обидчика!

Казалось, хищник едва заметил это, однако тут запястье с рунной вязью оранжевым мигнуло, а ладонь с намотанным пояском странно потеплела. Волк замер и, казалось, с недоумением уставился на меня! Рубиновые глаза округлились, хищник протяжно завыл и немедленно отстранился, я же нет бы, бежать со всех ног – вытаращилась на мохнатого исполина, припавшего на передние лапы.

Неужто из-за меня это? Должна ли я сделать что-то? Смесь страха, жалости, и вины пригвоздили меня к месту, душераздирающий вой животного сменился на тонкий, кручинный, и я инстинктивно потянулась к нему, как вдруг замерла: амулет, намотанный на правую руку, был перепачкан кровью.

Выходит, всё же моя вина!

Я ахнула: волк дёрнулся и свернулся клубком, как ёжик!

Как же так-то? Убила?!

Усилием воли заставила отяжелевшие ноги сделать несколько шагов вперёд, и каково же было моё изумление, когда, подойдя ближе, я увидела… торчащие из-под шкуры сапоги! Прислонила ладонь ко лбу из-за внезапного головокружения и, борясь с нахлынувшей тошнотой, наблюдала, как перламутрово-серая шкура словно бы отделяется от тела, а после и вовсе отлетает в  сторону!

– Что за бесовщина… – севшим голосом пробормотала я, глядя на мужчину, лежавшего на месте страдавшего волка. Незнакомец, скорчившись, мычал  и прижимал окровавленную руку к шее пониже уха, а я, глядя на его мучения, поняла, что всё, с меня хватит!

Тело в раз отмерло, и я бросилась к берёзе, у корней которой оставила поклажу. Взяв то, что искала, направилась к корчившемуся в муках мужику, и когда села у его лица, когда он раскрыл доселе зажмуренные рубиновые глаза, решительно приставила к его горлу лезвие своего складного ножа…

Глава 6                                                       

Не так всë пошло, не по плану! Иначе я себе представлял того, кого грабить собрался, но и в думах тех всë рисовалось не так чудно́…

Волком перекинуться мне сил недюжих стоило, и должно было времени хватить, чтобы задуманное исполнить, да жертва моя с дивинкой оказалась!

Запела в венах кровь колдовская, когда учуяла предмет силы полный. Поманила, путь указала, да только о том, что нести его одаренный будет, не поведала.

Я прижал пятерню к ране на шее – много лун прошло с тех времён, как кровь из меня так хлыстала, отвык и от боли, да еще и пекучей такой! Рука влажной стала и липкой, круги цветные за закрытыми веками кружились.

Почувствовав острие у горла, открыл глаза, да растерялся! Не от страха за жизнь свою, а от вида, что предстал предо мной! Отвести бы те глаза, или снова закрыть, да только как себя радости лишить девкой красивой полюбоваться!

Большие глаза цвета травы, на которой лежал сейчас, смотрели со страхом, да только всë на рану поглядывала она, будто жалела, рука, что лезвие у горла моего держала, чуть заметно подрагивала. Оно и в Навье отойти не страшно, таким-то противником любуясь напоследок!Да видно, рано мне пока в царство мертвых, средь живых поброжу еще.

А пока суть да дело, может и ласки женской удостоюсь, хоть и не с того мы знакомство начали.

– Ты, девка, коли резать собираешься – не тяни, а ежели так попугать решила – убирай железку, не морочь голову! А то ж я – не скотина дворовая, долго ждать не буду.

Сказав это чуть севшим, как всегда после превращения, голосом, я нахально ухмыльнулся и повел шеей, нарочно оцарапавшись о лезвие. Девка ахнула, и я, воспользовавшись тем, что растерялась она, схватил ее за запястье, потянул на себя да перевернулся, и теперь сам нависал над ней.

Девка брыкалась, лупила меня свободной рукой, так мне пришлось изловить ее и вместе со второй завести ей за голову. Биться она перестала, и лишь уставилась на меня сердитыми глазами.

– И что ж делать мне с такой находкой! – протянул я, но весëлость улетучилась, когда увидел я испуг на красивом лице. Меня и самого оторопь взяла от такой перемены!

– Только что злилась, а теперь боишься! Неужто подумала, что силой возьму тебя?

Ещё бы я до такого опускаться стал! Что толку-то от бабы визжащей и от касаний рыдающей, если и тех, кто по своей воле в постель лечь готов, с избытком?

– А по что тогда следил за мной и сейчас пристал?

Голос то до чего приятный и манящий, словно журчание ручья в знойный день для усталого путника! Не здешних мест девка-то! Волос русый по траве ковром расстелился, тряпицы чудны́е красоту женскую то ли прикрывают, то ли подчёркивают – поди разбери! И под верхней тряпицей заметил я ещё одну, и она-то взывала ко мне, сюда привела…

– Вот за этим я сюда пришёл, – кивнул я на свою находку, – но и ты, девка, думала бы, прежде чем перед мужиком в таком виде расхаживать!

Незнакомка пуще прежнего глаза распахнула, губу алую стыдливо закусила, щёки красными пятнами пошли! Я едва не расхохотался от этого зрелища, но надобно серьёзный вид сохранить!

– Так что заберу я тряпицу эту, девица, и свободна ты будешь, – проговорил я тихо, а самому и взгрустнулось с того, хороша бесовка. Отнял я одну руку отеё запястий да к вещичке заветной потянулся, но девица вдруг как закричит:

– Ишь, чего захотел!

И как даст мне ногой по месту, что любому мужику всего дороже!

Пред глазами враз потемнело, а всё, что пониже пояса, казалось, навсегда отнялось!Лучше уж медленно сдохнуть без воздуха, чем ещё раз пережить подобное!.. И, видно, до того я ослаб, что удалось девке выскользнуть.

Когда в глазах чуть прояснилось, я увидел, что она уже мельтешила у дерева: натягивала штаны, паковала что-то в объёмную сумку, и всё через плечо на меня оглядывалась. Эх, жаль нет во мне былой прыти чародейской, так бы враз обернулась она деревом, да на пару с той берёзой ветвями на ветру колыхала!

Тряхнув головой, поднялся да к ней кинулся, и как к себе развёрнул, чуть в сторону стал – не пройдёт боле подлость её!

– Нехороший ты человек, девка! Разве можно так людей калечить? Отдай свою вещь колдовскую!

–Да вот ещё!

– Что тебе с неё?! Мне нужнее!

Ай, да чтоб её! Потянулся к тряпице, что так и была спрятана за лоскутами, женский стан прикрывавшими, да не удалось мне взять её – жаромпальцы обдало! Потянулся ещё раз, но повторилось это! Девка, в чьих глазах только что испуг был, враз расслабилась и губы алые в улыбке скривила.

– Выходит, не взять тебе её без спроса?

– Выходит, что так. – А вот с чего бы так – ещё выяснить придётся! – А ты, девка, не радей слишком, придумаю я, как до цели своей добраться!

– Ага, – только и сказала она, и наглости набралась настолько, что как только отпустил я её, спиной ко мне повернулась да тунику натягивать стала.

Да только не дал я ей, заметив что-то на спине её.

– Ну что ещё?!

– И давно ты знак богов носишь?

Девка, видно, не сразу поняла, о чём спросил я. Потом всё ж натянула тунику, и ответила:

– Крес, что ли? Месяцев шесть, и знак Велеса тоже. Вязь только недавно сделала, но зачем, скажи, я тебе всё это рассказываю? Не твоё это дело! Ты лучше б о ране своей позаботился – вон, кровища всю рубаху залила! А коли не можешь у меня цветок отобрать…

– Цветок? – У меня аж дыхание спёрло! Вон оно, значит, как! – Цветок папоротника?

Девка чертыхнулась и упрямо подбородок вздёрнула.

– А тебе что с того? Не получишь ты его, не отдам добровольно!

Если я учуял зов цветка этого, то и многие другие могли, а значит…

Внезапно дерево, у которого мы стояли, на глазах погибать стало! Зеленая листва пожухла, кора высохла и осыпаться начала, а в воздухе стал витать гнилостный запах – верный признак чёрного колдовства!

– Что происходит?

Испуг в голосе девицы выдернул меня из замешательства.

– Уходить нам надо, да поскорее. Видно, маг какой-то также на охоту за цветком вышел, а нам против него сейчас не выстоять. Идём…

– Шило на мыло менять? Ты едва не загрыз и не ограбил меня, а теперь ещё кто-то напасть удумал! Как знать, что тебе можно верить?

Ух, сильно же перетрусила девица! Хоть как пыталась говорить твёрдо, да храбрость уже почти оставила её, и держалась она, видно, упрямством единым.

Времени убеждать её не оставалось, вонь усиливалась, а хворь, что дерево поразила, и на траву уже перекинулась.

– Слушай: останемся – погибнем оба. Как уберёмся подальше отсюда, тогда и решим, что делать с цветком твоим. Знак Велеса на теле чутьё усиливает, послушай сердце, подскажет оно, можешь ли довериться мне.

Сказал – и руку протянул, терпеливо выжидая. Девка сглотнула да глаз испуганных с меня не сводила. Как мне виделось – долго, но торопить её я не стал. То ли всхлипнув, то ли вздохнув громко, она, наконец, вложила свою пятерню в мою ладонь, и я, применив оставшиеся крохи волшебства, обернулся вихрем да помчался прочь от опасности, насколько духу колдовского хватит!

***

Недолгим был наш полёт. Далеко позади остались и роща, и река Чаровница, и когда магия стала рассеиваться, когда сила колдовская стала покидать меня, снизились мы и приземлились аккурат в поле. Как только коснулись земли – вмиг наши тела расцепились, разлетелись мы кто куда!

– Хотел я дольше продержаться. Жаль, не вышло. – Осмотревшись, понял я, что давно не бывал в этом краю. Границей меж Залесьем и Дубравьем служат лишь тонкий ручей да пара древних острых камней, но какова ж разница! Не звучит здесь тонкий перепев лесных птиц, не видно ласковых лучей солнца. Там, в Дубравье, трава летом сочная, зелёная, здесь же окрашена в куда более суровые тона, как и всё прочее. Тёмная листва, зловещие тени средь камней и деревьев, даже ясное небо выглядело так, будто дневную синеву грязью измазали.

То ли богам неугодна эта сторона Широкой Земли, то ли близость к спуску в Навь сказывалась, да только не каждому по нутру было тут находиться. Но делать нечего: от колдуна неведомого оторвались – и хорошо, здесь ему будет сложней нас отыскать, особенно, коли мешкать не будем….

– Куда ты унёс меня?

Глянул я на девицу – худо ей пришлось, видно сильно она кожу счесала, сидела, руку кровью измазанную, баюкала. Но зато каким взглядом-то сердитым дыру во мне прожигала! Будто кости все переломать хотела!

Что ж за лихо не даёт мне цветок отобрать? Быстро б скинул с себя это ярмо, а так с ней таскаться придётся. Тьфу, что за наказание!

– И листок на той поляне забыла! Как мне теперь нужный путь отыскать?!

– Ну и откуда тебя такую нахальную принесло? Не похожа ты на девок Дубравья ни станом, ни говором. И как к тебе Цвет Волшебный попал?

Девка нос задрала.

– И почто мне отвечать тебе? Прежде, чем меня расспрашивать, сам бы представился.

– С чего бы?

– Это ты на меня напал, а потом ещё и унёс в неведомом направлении!

– Я тебя от злого колдуна спас, неблагодарная!

– Не по доброте душевной.

Несговорчивая девка попалась! Упрямица, поверила в себя, когда поняла, что драгоценность её отобрать не сумею, ну надо же! И не с такими ладу давал! Но пусть пока, спляшу под её дудку, чай расслабится чутка, а уж потом покажу ей, как колдунам дерзить…

– Меня Иваром звать. А тебя?

– Ришка. Ивар, значит… – медленно проговорила она. – Вот ты всё болтаешь о том, что я не из этих мест, но и сам-то не сын славянского края, верно?

– А какого ж тогда?

– Мне-то почём знать, как он тут зовётся? Но от имени твоего холодом разит. По лицу вижу, что права я, – несмело улыбнулась она.

– Права, не права – неважно это. – Хотя и всё верно сказала. – И откуда ты такая прозорливая взялась?

Девка губы поджала и растеряно плечом повела.

– Ох, так сразу не объясню, сама ещё с трудом осознаю это, но кажется, из другого мира…

И поведала она о ночи Купальской, о чертовщине лесной, да о псе огненном, который ей на выручку пришёл. Поначалу нехотя говорила она, а потом, будто расслабившись, в подробностях рассказала и о нападении бабки-колдуньи, и о напутствии Домового, и о путешествии, которое, видно, закончилось не так, как должно было.

Нехотя признал я, что горько девице пришлось, с такими-то приключениями кто угодно колючкой обернётся! Но что мне с её бед-то? Тут свою силу вернуть надобно…

– Мне, девка, до лиха твоего дела нету, не стану себе голову этим забивать. – Она, в сторону глядя, кивнула – мол, и не надеялась. Где-то в груди жалость кольнула – ишь, как её провели, на неведенье сыграли! Не должно так…. Помявшись, я сел подле неё и сказал: – Не помощник я тебе, коли б и хотел. Силу мою колдунья сильная отняла, и единственный способ вернуть её – волшебный предмет ей принести. Тот, что у тебя за пазухой спрятан.

– Ну не могу я его отдать тебе, ты что, не слушал? – воскликнула девица, и таким взглядом пронзительным на меня посмотрела, что мне ещё жальче её стало. – Я ведь рассказала тебе, к Перуну мне нужно, иначе миру моему худо будет!..

– Ох, Ришка, ох, девица… Многое ты пережила на своём пути сюда, многое огорчило тебя, и боюсь, что сейчас огорчу тебя ещё сильней. Брехня это всё, про твой и этот миры. Никто тут с богами не видится, не попала б ты к Перуну. Какова бы ни была причина, по которой тебя нечисть мелкая сюда послала, к богам это никак не относится.

Зелёные глаза круглыми стали, неверием вмиг наполнились.

– Ты сейчас что угодно скажешь, лишь бы цветок у меня забрать. Не мог Хозяин Дедушка обмануть меня!

– Ой ли? Знаешь ли ты, что нечистые они все, домовые ваши? Это Навьи дети, изгнанные с земель родных. Живут они в людских домах, да, но не всё с ними так просто…

– Но ведь помог он мне с баб Фёклой! И моя бабушка его почитала…

– Твоя бабка этих мест, верно и причина с домовым ладить у ней была. Не знавал её лично, но как надела ты наряд свой, как рассказ твой услышал, всё вмиг прояснилось. Не у Перуна тебе ответ искать надобно, а в общине её. Твой приход сюда, поди, с этим связан.

Как только сказал я это, земля содрогнулась, всё озарил белый свет, потом поляну словно туманом заволокло. Не задумываясь, кинулся я к девке да телом своим прикрыл её – кто знает, что за напасть!

И тут марево рассеялось, как не бывало его, и встали пред нами огненный волк со всадником на спине и Баба Яга в ступе. Стояли бок о бок, как давние соратники…

И тут из-за спины раздался тихий голос:

– Баб… Фёкла?

Неужто старая карга, которая силу мою вчера вечером Кощеевой шкатулкой высосала, и есть бабка из её рассказа? Старуха рассмеялась и, прислонив метлу к ступе, провела ладонями по лицу, словно умываясь, а как закончила, увидел я то, чего даже в мыслях допустить не мог.

– Матушка?

Не виделись мы с тех пор, как оставила она меня, шестилетнего, подкидышем на пороге хижины колдуна старого, но лицо её такое же, ухмыляющееся, навсегда врезалось в мою память.

– Что всё это значит?

Ришка хотела было выбраться, но не дал я ей – ни к чему сейчас геройствовать. Видно, нас обоих во что-то втянули. Теперь бы понять, во что именно.

Огненный волк зарычал, а всадник его спешился, и теперь-то я смог разглядеть его костюм. Мужской, а угадывается что-то общее с одеянием девицы. Значит, соплеменник её бабки пожаловал.

– Отойди, колдун, не мешай мне дочь нашей общины забрать.

Всадник был широк в плечах, но, с виду, пониже меня и немного моложе. Шапка светлых, как у Ришки, волос подрагивала на лёгком ветру, молодое лицо обрамляла тонкая волосяная поросль.

Я криво ухмыльнулся, и не думая подчиняться.

– Не то что, залесник? Думай, кому дерзишь. Ишь, какова борода – волосок к волоску, не привыкшая, видно, растрёпываться в бою. Смотри, как бы не привязали к хвосту горной птицы! Ей скорости не занимать, даже твой щенок не догонит!

– Не в том ты положении, колдун, чтоб перед девицей кичиться. – Залесник, как бы невзначай, положил ладонь на обух торчащего из-за пояса топора. – Отойди. Не то подсобить придётся.

Колдунья рассмеялась.

– Да ты, Ришка, зря времени не теряла, вон как сынка моего охомутала. Был послан вещицу волшебную отобрать, а сам защищать кинулся!

– Да что тут творится-то? – Я позволил себе назад посмотреть: девица во все глаза уставилась на ведьму, сама дрожала всем телом. Вот уж кому сейчас труднее всех… – Ты же напала на меня, а Хозяин Дедушка меня спас от тебя…

Мерзкий хохот эхом прокатился по поляне.

– А пошла бы ты с огненным волком по доброй воле? Придумали мы всё, обманом заманили тебя. Бабка твоя много лет назад сбежала в мир ваш, там замуж выскочила за деревенского простака, и осела. Долго её тут искали-разыскивали, а как поняли, куда подалась беглянка – меня помочь попросили. Платой мне был Перунов Цвет, но сорвать его в том мире лишь дитя от её крови могло, и только после её смерти, вот и осталась я там. Только в мире, волшебства лишенном, красота моя увядать стала, старела я быстро. А как только приехала ты, так и решили мы с Домовым, что разыграем тебя. Ты придёшь в этом мир да долг своей бабки выплатишь, а я свою плату получу.

Видать, от бессилия, прислонилась девица лбом к спине моей, коснулась ладонью бока, и, посидев так немного, поднялась и к широкоплечему юноше отошла.

– Верни меня домой, всадник.

– Не пристало бабе мужику указывать, – рыкнул он низким голосом, но девица даже бровью не повела. Лишь сощурилась да подбородок задрала.

– Своей бабой командовать будешь. Мной – не получится. Коль провожатым ты сделался, вези меня к тому, кто решения принимает. – И подойдя к огненному волку, обернулась и припечатала соплеменника тяжёлым взглядом. – Только на сей раз постарайтесь не уронить.

Ришка проигнорировала руку провожатого и сама забралась на волка. Юнец, поджав губы, уселся позади неё.

– Ты ничего не забыла, соседушка? У тебя моя вещица. Верни-ка её.

Девица с презрением посмотрела на ведьму и прыснула.

– А коль не отдам, что сделаешь? Лживые гады, заманили меня сюда – пеняйте теперь на себя! Цветок можно лишь по доброй воле передать, а у меня таковой насчёт тебя и близко нет! Чего ждёшь, всадник?

– Эй, ты, не вздумай лететь! – завизжала ведьма и на них кинулась, но остановилась, когда волк к ней пасть рычащую повернул.

– Не влезай, Ягиня, есть у нас на тебя управа, не забывай!

– Так дела не делаются! А как же плата моя?

– Плата? Ты не справилась, не вернула Варвару, а лишь внучку её. Стало быть, не заслужила ты плату.

Юноша что-то шепнул волку, и тот, присев, резко подпрыгнул вверх. Но прежде, чем улететь, Ришка посмотрела на меня и подмигнула.

Пока ведьма сыпала проклятиями на меня, на улетевшую девицу, и на всю Широкую Землю, я вдруг понял, что у правого бока разливается странное тепло.

Не подавая вида, потянулся я туда и нащупал…мешочек с волшебным цветком! Ришка мне его за пояс заткнула…. Не верю! Быть того не может!

Посмотрев сначала на него, потом в небо, стал я раздумывать, что мне делать теперь, и делать ли вообще …

Глава 7

Головокружительная высота, обжигающий ветер в лицо – всё это я уже испытывала, вот только лететь в этот раз было, не в пример, удобнее. Сильная спина зверя волшебного служила надёжной опорой, а сидящий позади мужчина держал крепко, не давая упасть, когда волк делал взмахи своими могучими крыльями.

Правильно ли я поступила, отдав цветок тому колдуну? Ведь он передаст его баб Фёкле… то есть Ягине. Ягиня!

Меня передёрнуло. Ишь, как они с Домовым провели меня! А я, дура, и уши развесила…. Мир спасти собиралась, к Перуну на поклон шла…тьфу!

Правы были родители, что в город уехали, и мне после кончины бабушки и дедушки нечего было в деревню возвращаться! Не приключилось бы тогда всего этого! И Маруська жива бы осталась…. Хотелось мне, видите ли, на природе осесть, в тиши и спокойствии.

Да только маловато сейчас и того, и другого!

Нет! Правильно поступила, что от цветка того проклятого избавилась, из-за него всё! Не хочу его снова видеть, он – свидетельство моей глупости. А колдун этот, глядишь – извлечёт с него пользу, силу свою, или что там, воротить сумеет. Не повезло ему такую ведьму в матерях иметь, надо же, даже сына родного одурачила и силы лишила, что там обо мне говорить!..

– Неужто продрогла, девица?

Я сделала вид, что не услышала. Голос сидящего за спиной мужчины словно пробрался под кожу, что вызвало не самые приятные ощущения. Не хочу говорить с ним! Уж больно высокомерным мне показался этот незнакомец! Знать меня не знает, а командовать сразу вздумал. Сейчас же! Я не против отдать бразды правления мужику, но чтоб заслуженно, а не потому, что так принято.

Его вопрос отвлёк меня от размышлений, и как раз вовремя: огненный волк начал снижаться. Кроны деревьев становились всё ближе, однако же не окунулись мы в тёмно-зелёное лиственное море, оставили его позади, уступив место реке, на берегу которой было разбито поселение. С высоты было хорошо видно, что дома с пиковыми крышами стояли на небольшом расстоянии друг от друга в кольце высокого деревянного забора, от массивных ворот змеёй тянулась выкатанная дорога прямиком к широкому полю немного поодаль.

Площадь, окружённая домами, всё приближалась, и на площади той собралось много-много людей со вскинутыми наверх головами. Словно каменные изваяния, они наблюдали за нашим полётом, и зашевелились лишь когда волк тяжело приземлился.

Здесь, в окружении этих людей, среди построек, подобные которым в моём мире ещё поискать надо, я, наконец, осознала, что видно всё, тут моё приключение и закончится.На моих глазах, за спинами собравшихся зевак, захлопнулись добротные деревянные ворота – единственный доступный путь к отступлению. Сверху это поселение выглядело неприступным, и оказавшись внутри, я лишь убедилась в этом: окружавший его забор был сделан из абсолютно гладких, плотно сбитых меж собой стволов, высотой не менее трёх этажей…