Лунные приключения Тайлины и енота

Но они не успели договорить, потому что на кухню, улыбаясь, влетела девочка – волосы расчёсаны, на носу капли, а на щеках румянец от прохладной воды.

– Я готова! – сообщила она радостно и села за стол.

Эхомох, пряча свои глаза за ворсинками, пододвинул к ней тарелку с клубникой. Дух Зелени налила чай, и из кружки тут же тонкой лентой растянулся пар. Запахло мятой, липой и чем-то сладким, точно воздух намазали вареньем.

– Спасибо, – сказала Тайлина и потянулась за лепёшкой. Откусила кусочек и, глядя в окно, спросила:

– А вы знаете, где живёт Ени?

– Кто, енот? Знаем, конечно! Пушистый шалопай. Любит бродить по вечерам между чужими грядками и собственными приключениями, – оживился Дух Звуков. – Сейчас наверняка спит где-нибудь в дупле.

– Я хотела бы с ним погулять. Можно?

– Вот и правильно! – продолжал он мелодично звенеть. – Енот – существо полезное. В смысле, доброе существо, не всегда, но в основном… В общем не верь всему, что он говорит.

Фрэдант заулыбалась:

– Мы можем передать ему. Или даже проводить тебя, когда он проснётся. Как ты хочешь?

– Ура! Здорово! Да, проводите меня, пожалуйста, – закивала девочка, расплёскивая чай.

Дальше всё шло спокойно: лепёшки елись, чай пился, разговор плыл ленивыми волнами про лесных зверей и растения. И тут Эхомох как ни в чём не бывало вставил:

– Только смотрите, гуляйте с Ени, чтоб не на солнце. А то опять с этими знаками начнётся…

Фрэдант резко передёрнула плечами, как если бы хотела стереть последние слова, но было уже поздно. Тайлина отодвинула кружку и, глядя на них обоих, ответила:

– Вот. А я как раз и хотела спросить, что же это были за знаки? Почему они появились у меня? Вы сказали, это как-то связано с Книгой. Я вчера не очень всё поняла. Расскажите, пожалуйста, ещё раз.

Духи едва переглянулись, но девочка заметила это и поспешила добавить:

–И вы так ничего и не сказали про жёлтые глаза. Такое бывает в вашем лесу, что двигаются только глаза, а тела не видно?

– Мы не забыли ответить, – наконец зажурчал Эхомох. – Понимаешь, просто…

– Просто не всё сразу, дорогая, – Дух Зелени мягко прервала его. – Знание – не каша, его ложками за 10 минут не съешь. Оно приходит, когда к нему готов.

И она провела прозрачной ладонью над чашкой, как бы разгоняя пар, который уже давно улетучился. А потом стала вглядываться в чай, словно там, в отражении, пыталась уловить правильный момент для рассказа.

Тайлина переводила взгляд с одного Духа на другого, ожидая, когда наконец уже к ней будут идти знания, ведь она к ним готова!

– Хорошо, слушай, – произнёс Эхомох, откашливаясь и расчищая голос от лесной пыли. – Мы расскажем только то, что знаем наверняка… Лес всегда умел говорить. Только не словами. Его язык был рассыпан в треске коры и в шелесте листьев, он звучал в каплях дождя и в изгибах ветвей. Но далеко не каждый лесной обитатель умел его понять. Я, например, слышал голоса, шорохи, звуки, но не умел читать рисунки на траве. Фрэдант, скажем, отлично разговаривала с деревьями и ростками, но не понимала животных. А вот Дух Знания… Она была другой. Она понимала всех. И птиц, и зверей, и ручей, и ветер. Она собрала рассыпанные кусочки лесного языка и сложила их в Книгу. Чтобы Лес можно было не просто слышать и видеть, а понимать. Ты помнишь, Корньеда вчера об этом рассказывал?

– Да, помню, – ответила девочка. – А как звали этого Духа Знания?

– Её звали Фаэрэлия. Первым, кому она открыла тайны лесных знаков, стал её брат Эксфаэр. Он быстро всему научился. И вместе они сумели соединить лесной язык с вашим, тем самым связали два мира. Книга, которую они создали, назвали «Переплёт Миров». Книга – это мост между нами и вами, по которому можно было ходить в обе стороны, – Эхомох замолчал и притих.

– Подождите, какой мост? – сказала Тайлина, наморщив лоб. – Корньеда рассказывал, что брат и сестра вместе придумали язык Леса. А сейчас вы говорите, что язык уже был… просто его собрала в Книгу Фаэрэлия.

Она непонимающе смотрела на Духов, ища подтверждение, верно ли она всё помнит.

– Да, ты всё правильно подметила, – печально заговорила Фрэдант. – Когда Книга была цела – история была ясной. Мы знали, откуда пошёл язык, как он родился и как был записан. Но не так давно мы стали замечать, что каждый помнит свой вариант произошедшего… С исчезновением Книги мы потеряли не только алфавит и связь языков, мы начали терять саму память о прошлом… Мы опасаемся, что однажды наступит такое время, когда лесные жители перестанут говорить с деревьями, ветром, водой, потому что знание языка навсегда будет утрачено.

Эхомох шумно вздохнул и даже потяжелел на вид, опустился ниже и глухо заговорил:

– Но одно мы все помним одинаково: это то, что всё разрушило. Все помнят Великий Пожар!.. Когда близнецы соединили Лес и людей, научили их говорить и слышать друг друга, Эксфаэр испугался. Он решил, что такие знания сделают людей сильнее Леса и равновесие будет нарушено. Вот тогда-то он и задумал уничтожить Книгу. Ведь если исчезнет Книга, то Лес и люди разучатся говорить и снова станут чужими. Только он и подумать не мог, что вместе с людьми язык начнут забывать все…

После этих слов в кухне стало так тихо, что можно было услышать, как в углу паук натягивает свою ниточку для паутины. Тайлина вертела в руке недоеденный кружок сыра, глядя сквозь него в поисках подсказки. И вдруг взволнованно воскликнула:

– Придумала!

Это прозвучало так резко и звонко, что все вздрогнули и на пол посыпались ворсинки и лепестки.

– А вы не пробовали написать Книгу заново? – с горящими глазами спросила девочка. – Ну ведь вы же помните свои символы, да?! А я знаю свой алфавит! Если каждый знает свой язык, то, может, мы можем снова всё это сложить вместе?

Духи посмотрели на неё так, словно этот вопрос им задавали тысячу раз.

– Даже если каждый помнит свой алфавит… – медленно начала Фрэдант, – мы не знаем, как их соединить. Мы пробовали много раз записать свой язык. Но стоило нам начертить знак, как он исчезал через некоторое время. Где бы мы ни пробовали, знаки пропадают: то просачиваются в кору дерева, то впитываются в камень, то утопают в земле. Будто Лес каждый раз говорит нам: «Не так».

– Но однажды он всё же сказал: «Вот так», – загадочно произнёс Эхомох и, не говоря больше ни слова, ускользнул в соседнюю комнату.

Вскоре он вернулся, держа маленький синий камешек, тот самый, который так заворожил Тайлину в первый день.

– Его принесла Ушастая Сова, всего за несколько дней до твоего появления, – Дух осторожно положил камешек на стол. – Вчера ты увидела такой же знак у себя на руке. Назвала его «лежачей восьмёркой». Помнишь?

– Да… – еле слышно ответила девочка.

– Мы зовём этот знак символом бесконечности, – продолжал Эхомох. – Это один из знаков нашего алфавита. А ещё мы знаем, что на вашем языке он означает букву «Т».

– «Т»… – шёпотом повторила Тайлина, и сердце её слегка кольнуло. – Моё имя начинается с буквы «Т».

– Наверняка, это просто совпадение, дорогая, – мягко произнесла Фрэдант и легонько кивнула в сторону забытых ягод на тарелке. – Лес любит загадки, но ещё больше он любит, когда их решают на сытый желудок.

Пока девочка доедала завтрак, она не сводила глаз с синей каменной восьмёрки. Камень неподвижно лежал перед ней и с невероятной силой притягивал её взгляд. Казалось, что он слышал весь их разговор и знал куда больше, чем только что ей рассказали. Она даже не заметила, как Духи переместились к открытому окну, за которым день только начинал вытягиваться во весь рост.

– Пожалуй, пришло время заняться тем, что болит, – вдруг заговорила Дух Зелени. – Меня зовёт один клён. Листоборотень цветовой совсем его запутал.

В тот же миг за окном мелькнуло что-то зелёное, и в комнату влетела птица. Маленькая, юркая, с бархатными перьями цвета скошенной травы. В клюве она держала фиолетовый лист клёна, закрученный в спираль. Пролетев дугой под потолком, птичка уронила лист на пол. Затем сделала круг, плюхнулась в корзину, из которой недавно доставали завтрак, и принялась клевать оставшиеся там крошки. Закончив трапезу, она вспорхнула на ручку, звонко чирикнула и уставилась на Фрэдант, не мигая.

– Да-да, я уже слышу, – кивнула ей та в ответ.

– Листо-что? Кто кого запутал? – растерянно спросила Тайлина, с трудом отрываясь от камня. – Эта птичка вас куда-то зовёт?

– Листоборотень, – повторила Дух Зелени, – цветовой листоборотень. У некоторых клёнов бывает. Листья меняют цвет на фиолетовый каждый раз, когда кто-то рядом говорит неправду. Поначалу это весело, и птицы играются с деревом. Но если это происходит постоянно, то дерево начинает путаться и заболевает. Оно начинает сомневаться, где его правда, а где чужая ложь. Если листья долго не возвращаются в зелёный – это тревожный знак.

– Вот это да! – восхитилась девочка, а потом тут же спохватилась, – то есть я хотела сказать… печально, конечно, что клён заболел. Но такая способность – это же просто волшебство! Настоящий детектор лжи!

– Мне пора. Прощаться не будем, – заторопилась Фрэдант. – Позже обязательно расскажешь поподробнее о том, что такое эммм протектор лжи.

И она неслышно заскользила по комнате, оглядывая полки и стол. За ней шлейфом потянулась тонкая дымка, сотканная из мелких стебельков и бутонов.

– Ну что ж, а мы сейчас с тобой отправимся искать храпуна, – переключил на себя внимание Эхомох.

– А кто у нас храпит? – с недоумением спросила Тайлина.

– А кто бы это мог быть, как ты думаешь? – подмигнул он.

– Медведь?.. – несмело предположила она, выдав первое, что пришло в голову.

– Медведь? Да зачем нам медведь? – удивился Дух. – Мы идём искать твоего нового знакомого – енота!

От радости девочка подпрыгнула и крутанулась на одной ноге. И ещё ей очень хотелось расспросить Фрэдант, как же лечат клёны от листобортня, но ни её самой, ни птицы уже не было. Только едва заметный запах цветов ещё держался в воздухе.

Тайлина немного загрустила от этого. А Эхомох, словно ничего не случилось, напевал себе под нос и аккуратно разбирал посуду. Он жестом пригласил её помочь. Вместе они быстро прибрались на кухне, сложили оставшийся завтрак в корзинку и вышли в утренний лес.

Тропа сразу же повела их вдоль каштанов, по прохладе. Ветки шевелились над их головами, пропуская между собой тёплые лучи. Но Дух уверенно двигался по самым тенистым участкам, как если бы заранее знал, где солнце не дотянется до земли. Он плыл неспешно, останавливался возле растений, прикасался к ним, рассказывал про них, а иногда просто замирал и прислушивался. Шли они долго. Время в лесу текло тихо, никуда не торопясь. Девочка начинала уже сомневаться, что они сегодня вообще доберутся до енота. Она терпеливо считала шаги, но уже на второй час пути она так устала, что не выдержала и спросила:

– Уважаемый Эхомох, а вы точно знаете, где сейчас Ени? Как мы его найдём?

– По звукам, конечно, – кивнул тот, не оборачиваясь.

Они перешли через прозрачный ручей, обогнули перелесок. И вдруг её проводник замер, будто что-то уловил, будто лес нашептал ему нужное направление. Он медленно заскользил в сторону большой поваленной ели. Её ствол, когда-то разрубленный острой молнией, согнулся в поклоне земле и опирался на два конца. Издали это походило на гигантскую букву «Л», покрытую мхом, плющом и паутиной.

– Ччшшшш, – зашуршал Дух, – иди сюда потихоньку. Слышишь?

Тайлина послушно подкралась ближе и прислушалась. Сперва ничего. Но потом… Что-то действительно доносилось из-под листвы:

– Ммм… нет… не трогай… это мой шар… хрустомедовый шаааар… шарффррффрр…

– Нашли, – довольно прошептал Эхомох. – Пришли, мы на месте.

Изнутри шалаша раздавалось сладкое причмокивание, зевание и хруст веток. Затем всё стихло.

И вдруг с противоположной стороны прозвучал голос:

– Здрасте! Я вас слышу! И, кстати сказать, ещё и вижу!

Это был Ени. Глаза заспанные, шерсть на одном боку примята, в ней прочно запуталось всё, что лежало под ним на земле.

– Привет! – радостно воскликнула девочка. – Мы тебя не разбудили? Мы к тебе в гости.

– О как! Не помню, чтобы приглашал, – сонно протянул енот, пытаясь лапами расправить усы и отряхнуться от иголок. – Я вообще-то не спал! Я медитировал в полудрёме! Так, между прочим, делают все великие звери, н-да!

Он потянулся, громко зевнул ещё раз и принялся вычёсывать из шерсти траву. Он делал это с таким сосредоточенным выражением, можно было подумать, что он готовится к лесной выставке полосатых хвостов.

– Ну вот что, друзья, – отозвался Эхомох, – меня зовут мои дела. Ещё надо бы корзинку с остатками завтрака отнести Корньеде. Может, вы прогуляетесь и передадите ему? Он будет рад и гостям, и вестям.

– Что же вы сразу не сказали, уважаемый! – наигранно рассердился Ени. – Завтрак и «остатки» – вещи несовместимые, это не практично! Мы доставим всё как следует, без единой крошки, не сомневайтесь! Давайте её мне, давайте скорее!

Он нетерпеливо потер лапы, вытянулся в предвкушении лакомства и закачал хвостом, как маленьким флажком на ветру.

– Вот, пожалуйста, – усмехнулся Дух, – держи. А я схожу к ручью. Он сегодня зовёт так громко, наверняка накопилось что-то важное. Догоню вас, если что.

И он заскользил по воздуху и тут же растаял в листве.

Ени и Тайлина остались вдвоём.

– Ну? – фыркнул зверёк, вылизывая лапу. – Рассказывай, что сегодня у вас было? Есть новости какие?

Девочка присела на торчащий корень ели и, глядя, как её новый знакомый старательно начищает свою шубу, начала рассказывать о Книге, о синем камне, о том, что память стирается, в общем, обо всём, что узнала сегодня.

Когда енот наконец привёл себя в порядок, а это заняло чуть меньше вечности, из леса вернулся Эхомох:

– Ну как, уже собираетесь в путь? Я с вами никак не могу. У ветхого дуба новый звук, надо бы послушать, пока он не рассыпался. Только не заглядывайте в мешочек с вялеными полосками! А то потом будет «Ой, оно само исчезло!», – бросил он на прощание и поспешно растворился по своим делам.

– Ой, а разве там что-то осталось?! – с невинной улыбкой закричал вдогонку Ени. Потом уселся поудобнее, покосился по сторонам и лапой пододвинул к себе корзинку.

– Так, что у нас тут? – он обвёл носом аккуратные свёртки с едой и тут же принялся их разворачивать. Он выудил хрустящую лепёшку и вяленые полоски, закинул в пасть сразу половину и стал задумчиво жевать.

– Ты хочешь съесть всё? – спросила Тайлина, опускаясь рядом. – Эхомох же просил…

– Ражве я ем фсё?! – возмутился енот с набитым ртом. – Я профто…ммм… проверяю качефтво! Вдруг пересушили. Или, наоборот, недосушили! – и для убедительности он важно поднял палец вверх.

Помолчав немного, он принялся рассуждать:

– Значит, знания у Духов стираются. И теперь, выходит, верить их рассказам нельзя?

Девочка растерянно кивнула и украдкой заглянула в корзинку, проверить, сколько ещё осталось съестного.

– Так. Что мы знаем? —Ени вытер лапы о траву и начал загибать пальцы. – Нарисовать знак нельзя, он исчезает – это раз. Памяти Духов доверять рискованно – это два. Знаки есть на тебе, но ты сгоришь, пока мы их раздобудем – это три. Единственный знак, который есть – это камень. И это четыре… Вот бы нам найти этот Переплёт миров. Это пять… Хэ-хэ, а это уже проблематично и совсем не юмористично.

Он на секунду замер, прищурился, прикидывая что-то в уме:

– Кстати, а где он? Этот камушек. Я бы взглянул на него.

– Я его не брала, – ответила Тайлина. – Когда мы убирались с Эхомохом, его уже не было на столе. Может, Фрэдант захватила его с собой. Или… а вдруг он тоже исчез?!

– Вот это мне особенно нравится, – усмехнулся зверёк. – Какой самостоятельный камень, сам появился, сам испарился. Магично!

Он с хрустом доел последний кусочек и поднялся.

– Ну, пошли к Корньеде, пока память его окончательно не выветрилась. Может, узнаем что.

Они не спеша двинулись по заросшей тропинке в сторону сада. Лес был ленивый от солнца, в полудрёме. Вокруг пахло листьями и сладкой пыльцой. Разноцветные стрекозы бесшумно чертили в воздухе свои собственные знаки.

– Кстати, мелкая, – заговорил енот, косясь на девочку. – А где нашли этот знак бесконечности? Может, там и другие завалялись? Не искали там?

– Я не знаю. Его принесла Ушастая Сова, так сказал Эхомох. Больше я ничего не спросила.

– Ого. Ну и ну. Если это та, о ком я думаю…

– А кто это? Это ещё один Дух?

– Это птица, сова! Она… чуднАя. И мудрая. Живёт она в дупле, которое невероятно высоко. Попасть туда можно только на скрипучем лифте, вход в который надо заслужить. Я с ней не встречался, но так говорят. Когда к ней приходят гости, то она жалуется им же на их «шумные лапы» и «непросушенные перья». Ха-ха, это же так неэтично и нетактично! – Ени захлопал себя лапами по бокам и залился своим беззвучным смехом. – Ещё она говорит рифмами. Если её кто-то просит помочь, то сначала она требует принести что-нибудь. Иногда полную бессмыслицу – «лист, который умеет скользить», или «песчинку с весом вопроса». Но самое удивительное – всё, что она говорит, сначала кажется чепухой, а потом оказывается невероятно логично и практично. Она дружит с Духами. Лично.

– Вот это да… – изумилась Тайлина.

В этот раз они довольно быстро добрались до жилища Корньеды. Вокруг стояла мягкая тишина и пахло сушёными плодами.

– Уважаемый, тук-тук! – прокричал енот. – Мы возвращаем вашу корзинку! Мы – это я, Ени, и вот Тайлина!

Он помолчал с минуту, прислушался, и снова громко добавил:

– Было очень вкусно, спасибо! А на завтра у вас есть меню?

– Ени! – вспыхнула девочка. – Что ты делаешь?

– Да ладно, не переживай, – улыбнулся он. – Его всё равно нет. Или, может, снова притворяется ореховым кустом.

Он поставил корзинку на землю и снова беззвучно захихикал, прикрыв рот лапами. В тот же миг прямо над их головами сплелись две гибкие ветви. Они бесшумно опустились, подхватили корзину и унесли её вверх, как посылку по адресу.

– Ну что, – сказал он, просмеявшись. – Может, попробуем разузнать что-нибудь у Совы?

– А ты знаешь, где она живёт?! – обрадовалась Тайлина.

– Нет, – серьёзно ответил енот. – Но кто ищет – тот всегда найдёт! Поэтому… Я иду искать. Ты со мной?

Он развернулся и зашагал в сторону самой тенистой тропы.

– Пошли, мелкая. Это будет авантюристично! – победно воскликнул он в воздух.

– С чего начнём? – спросила она, догоняя пушистого провожатого.

– Идём прямо, потом направо, потом вдоль карликовых сосен, – не оборачиваясь, ответил Ени.

– А что там?

– Если мне не изменяет память, то там живут цветолюмы.

– Кто?

– Цветолюмы. Это такие… как сказать-то… летающие существа. Похожи на ящериц. Они вроде добрые, яркие, собирают свет и цвет… Ай, сейчас сама всё увидишь. Я с ними легко нахожу общий язык. Они вечно где-то летают. А у Совы тоже крылья. Значит, теоретически, могли пересечься в воздухе.

– Подожди, – нахмурилась девочка и остановилась. – А Цветозвий – он ведь цветолюм?

– Какой Цветозвий, не знаю таких, – фыркнул енот.

– Да, точно! – оживилась Тайлина. – Эхомох познакомил нас! Мы разговаривали, и он показал мне, как пьёт цвет из цветка. А на прощанье прямо в ухо мне прозвенел, что живёт там, где Ушастая Сова.

– Серьёзно?! – Ени даже подпрыгнул. – И ты мне только сейчас это говоришь?! Это же прямой путь к Сове!

– Я забыла. Столько всего происходит. Я только сейчас вспомнила.

– Это отлично и землянично, мелкая! Ррраз – и Сова у нас в кармане. Значит, план такой: идём к цветолюмам, находим этого, как его, Цветозвия, узнаём местожительство Совы.

Девочка рассмеялась, и они свернули с тропы направо. Как только они миновали карликовые сосны, появился едва уловимый треск. Между ветвей кружилось множество разноцветных лепестков, как будто бы перед ними вытряхнули цветочный ковёр.

– Говорить буду я, – предупредил енот. – Ты тут пока чужая, так что мало ли что, чтобы не было потом драматично и…

Но он не успел договорить. Из цветного вихря кто-то вылетел и стремительно понёсся прямо на них.

– Тайлина! Тайлина! Ты пришла! – застрекотала подлетающая ящерка. – Как здорово, что ты пришла!

Это был Цветозвий. Он сделал круг над их головами, а потом завис вверх ногами прямо напротив их глаз:

– Ты не одна. Кто твой друг?

– Это Ени, – с улыбкой ответила девочка. – Он…

– Енот, – важно перебил её Ени, – обыкновенный, смелый, полосатый. Разве не видно, нет?

– Привет тебе, смелый и полосатый, – радостно кивнул ему Цветозвий.

– Вот, другое дело, – буркнул енот, поглаживая свои усы.

– Мы пришли спросить про Ушастую Сову, – подхватила разговор Тайлина. – Ты говорил, что живёшь, где она. Ты знаешь, как её найти?

Маленький цветолюм перевернулся и слегка сбавил высоту:

– Да, я так говорил. Но точно сказать, где она живёт, не могу, потому что не знаю.

– Ну здрасте-приехали, – Ени закатил глаза. – Зачем тогда говорил, что живешь рядом? Это как сказать: «Я сплю около луны», – и спать на крыше.

– "Рядом" – это понятие эластичное, – не сдавался Цветозвий. – Мои старшие братья часто видят её по вечерам на дереве, которое стоит над озером. Это недалеко. Поэтому я так и сказал. А вам она зачем? – добавил он, сложив крылья лодочкой.

– Мы… – начала девочка, но енот вынырнул вперёд:

– Мы просто в гости. Познакомиться. Говорят, она мудрая! Может, подскажет, откуда взялся этот человек, – и он махнул хвостом в сторону Тайлины.

– Показать вам, где это дерево? – спросил Цветозвий.

– Пфф! Зачем!? – возмутился Ени. – Мы и сами теперь сможем найти! Это же не подземелье в невидимой пещере искать.

Летающая ящерка хихикнула, облетела вокруг своих гостей и пропела:

– Я всё равно покажу. Ровно туда, куда знаю путь. И ни шагу дальше.

– Ну вот, – хмыкнул енот. – И снова у нас направление, но не адрес. Проблематично и никуда негодично!

Он топнул лапой по земле и нетерпеливо завертелся по сторонам:

– Ладно, идём искать озеро.

Необычная компания двинулась вглубь леса. Едва они прошли первые заросли, как где-то недалеко хрустнула ветка. Листва у их ног зашелестела, но не от ветра, а как будто её кто-то задел, но сам остался незаметным. Все трое, не сговариваясь, остановились.

Тайлина уже хотела спросить: «Вы тоже это слышали?», как Цветозвий сорвался с места.

– Друзья, поспешим, – бросил он через плечо, – а то мне нужно ещё много цвета собрать до вечера.

И он полетел еще быстрее, меняя цвет крыльев на каждом повороте. За ним бодро прыгал Ени, а его хвост подскакивал в воздухе, как полосатый восклицательный знак. Девочка спешила следом, стараясь не отставать.

Тропа становилась тоньше, заросли – гуще, и очень скоро за деревьями блеснуло озеро. Оно было такое тихое, что казалось огромным зеркалом. На противоположном берегу росло густое дерево, кривое, всё в узлах и завитках. Один толстый сук повис прямо над водой, словно любуясь на себя в отражение.

– Вон дерево, – прострекотал Цветозвий. – Дальше с вами не полечу. Заходите на обратном пути, расскажете, нашли Сову или нет.

Он взмахнул крылышками, подмигнул и унёсся, оставив их вдвоём.

– Ну что, мелкая, теперь нам туда. Осталось всего ничего: обойти озеро, взобраться к незнакомой сове и выяснить тайны древних символов. Лёгкотня!

– А вдруг она нас не впустит? – озабоченно спросила Тайлина.

– Тогда надо захватить секретное оружие – парочку жирных мышей, – с наигранной серьёзностью объявил енот и пружинисто затрусил вперёд.

Они пошли вдоль берега. Под ногами был мягкий мох, потом тропка стала уже и нырнула в густую тень. Озеро лежало справа, спокойное и блестящее, а слева толпились высокие, плотные деревья, сквозь которые не мог пробиться ни один луч.

Вдруг девочка остановилась.

– Погоди… – прошептала она. – Ты чувствуешь?

– Я всегда что-то чувствую, – пробормотал Ени. – Например, лёгкий голод.

– Нет, правда. Снова пахнет гарью. Прямо как в тот раз.

Енот замер и прислушался. Понюхал воздух.

– Хммм… Есть что-то. Как будто кто-то запекает пень с картошкой, – отшутился он. А сам уже вовсю вертел носом в разные стороны, но дыма нигде не было.

Тайлина не могла пошевелиться и лишь вглядывалась в темную чащу. Там, между деревьев, на миг вспыхнули два жёлтых огонька и сразу исчезли. Или ей это только показалось?

– Пойдём быстрее, пожалуйста, – еле слышно выговорила она и от страха схватила его за хвост.

– Эй, осторожнее! – пискнул он. – Ты что, на меня наступила? Отпусти мой заметатель следов!

Смущённо взглянув на Ени, она послушно разжала пальцы. Зверёк встряхнул хвост, пригладил его и беззлобно махнул ей лапой. Не сговариваясь, они почти бегом двинулись вперёд.

Дерево появилось внезапно за поворотом, как будто выросло на их пути за секунду. Оно было огромное, перекрученное и стояло, уткнувшись ветвями в озеро. Его ствол изгибался и заканчивался далеко над облаками, там, где уже не различить ни сучьев, ни листьев.