Пенсионерка

Автомобиль вырвался из леса и покатился по дороге, петляющей между полями, залитыми солнцем. Мишель с Ириной явились свидетелями потрясающего своей красотой зрелища. Ничего подобного ни ему, ни ей видеть раньше не доводилось. Эти двое немолодых людей, непосредственно, словно дети, каждый на своем языке выражали восторг и восхищение. Ирина благодарила Бога за спасение.

Транзистор ожил и зазвучала знакомая мелодия “Весеннего вальса” Шопена. Навигатор объявил о смене маршрута. Мишель накрыл своей теплой ладонью сложенные в молитве руки Ирины.

Глава 5 Дома

Глава 5. Дома

Всю дорогу Мишелю звонили из клиники. Он явно был чем-то озабочен и взволнован. За полчаса до прибытия к месту назначения он остановился у заправки и через переводчик объяснил Ирине, что по приезду ему нужно будет срочно появиться на работе.

Безье встретил их полуденным зноем. Город был полупустым. Плотно стоящие дома, с витиеватыми решетками балконов, напоминали старинную испанскую архитектуру. А промелькнувшее круглое кирпичное строение арены с надписью “CORRIDA”, подтвердило предположение Ирины.

Несмотря на середину марта, все деревья уже были в листве и многочисленные клумбы утопали в цветах.

Мишель остановил автомобиль, достал из багажника маленький чемодан и, оставив его у калитки перед коттеджем, вручил Ирине ключи.

– Ву а ля, шерри. А бьен то, – как всегда посмеиваясь успел сказать Мишель прежде чем тронуться в путь.

Калитка была открыта. Ирина вошла и, поднявшись по ступенькам, оказалась перед красивой дверью. Открыв ее она попала в темное пространство. Высокие панорамные окна были наглухо закрыты опущенными металлическими жалюзи. В помещении было прохладно. Она включила свет и закрылась изнутри. Чистота и спокойствие –  это то, что ей сейчас, после долгой дороги, было нужно. Она подняла оконные жалюзи, и яркий солнечный свет заполнил гостиную. То, что она увидела за окнами, было приятной неожиданностью. Там был небольшой участок земли в центре которого росла старая раскидистая цветущая слива. Немного в стороне от нее молодое лимонное деревце тоже набирало цвет. Участок был огорожен высоким каменным забором, заросшим плющом.

– Боже, как же я скучала по вам, – призналась Ирина, вдыхая тонкий сладкий запах цветов.

– Ну а ты, тропическое создание, будем знакомы? – улыбалась она, любуясь глянцевыми листочками и раскрывающимися бутонами, источающими яркий цитрусовый аромат.

Чайка, сидящая на трубе соседнего дома, что-то выкрикивала, напоминая о присутствии моря. Ирине даже показалось, что она уловила его запах.

Она, рожденная в Крыму, и прожившая там свои первые четырнадцать лет, бережно хранила в своем сердце все, что сделало ее детство счастливым. Эти воспоминания были самым надежным ее лекарством от всех жизненных невзгод. Любовь к земле, природе, морю и солнцу никогда не покидала ее и была спасательным кругом когда особенно штормило.

Ирина вернулась в дом. Осмотрелась. Обилие шкафов с книгами, большая фонотека классической музыки, коллекция фотоаппаратов разных марок и производителей, все  было бережно расставлено в застекленных полках.

Ее внимание привлекло скромно стоящее между окнами пианино. Такого инструмента она еще не видела.  Фортепьяно “PLEYEL” было старинным и хорошо сохранившимся. Нотные тетради и альбомы, лежащие на нем, говорили о том, что оно действующее. Она открыла его и прикоснулась к клавишам. Звук, мягкость, состояние их покрытия – все  было великолепным.

Как же давно она не играла. В детстве ее, не имевшую никаких музыкальных способностей, за компанию со старшей сестрой, одаренной музыкальным слухом и усидчивостью, отдали в школу учиться игре на фортепьяно. Обучение приносило ей сплошные страдания. Ей снился балет, а приходилось по несколько часов просиживать за инструментом. Сольфеджио, которое для ее уха было недоступно, приводило в уныние вплоть до поднятия температуры. Но она семь лет тянула эту лямку, чтобы не расстраивать маму. И даже экзамен по специальности сдала на твердую четверку, после чего ей долго снились кошмары.

Она ничего не могла помнить из того, что было в экзаменационной программе, но пальцы вдруг лихорадочно заскользили по клавишам. “Как такое может быть? Что происходит?” – Ирина придвинулась к клавиатуре. К правой руке присоединилась левая. Пальцы сбивались и возвращались в начало, двигаясь по клавишам только им знакомым маршрутом. Постепенно физическая память вернулась к ним и руки уверенно взлетали и приземлялись согласно партитуре искрометного этюда Черни.  Изнуряющие упражнения не пропали даром. Подходили к концу первые сутки ее пребывания во Франции, а с ней уже столько всего неправдоподобного произошло.

Она аккуратно закрыла инструмент и прошлась по квартире. Спальня, кабинет, гостевая, хозяйственная, кухня – все кричало об одиночестве их обладателя.

Раздался стук в дверь. Мишель обещал вернуться к ужину.

В дверях стояла маленькая худенькая пожилая женщина. Она дружелюбно протянула Ирине руку и со словами приветствия назвала свое имя. Ее звали Жаклин. Она показала на свой автомобиль, стоящий у калитки, и пригласила поехать с ней в супермаркет за продуктами. Старенький Пежо с ручной коробкой передач тарахтел как трактор.

Они накупили продуктов на несколько дней вперед и вернулись домой. Было похоже, что подруга Мишеля, расплачиваясь его кредиткой и хорошо ориентируясь в его квартире, по совместительству была и его помощницей по хозяйству. Ее мужской прокуренный голос никак не соответствовал представлению Ирины о француженках. Но веселый нрав, простота в общении и готовность помочь, быстро сгладили первое впечатление. Расстались они почти подругами.

К приходу Мишеля ужин был готов, но он, не принимая возражений, приобняв Ирину, объявил, что их ждет столик в ресторане, и что у него для нее есть сюрприз.

Глава 6 Вместе

В ресторан их не пустили, так как ее тест на коронавирус был уже просрочен. Они вернулись домой. Мишель открыл бутылку вина, и они с удовольствием поужинали спагетти Болоньезе, приготовленными Ириной днем.

После еды Мишель, словно фокусник, изображая барабанную дробь, демонстративно проверил все свои карманы, с таинственным видом поднял указательный палец и, подойдя к вазе, стоящей на большом комоде с посудой, артистично выхватил из нее коробочку. Изобретательно жестикулируя, как сурдопереводчик, он пытался рассмешить и заинтриговать свою гостью. Ирина ему подыграла, пожав плечами и начертав в воздухе большой вопросительный знак. В коробочке оказалось миниатюрное устройство, напоминающее по размеру старый кнопочный телефон. Верхнюю половину занимал экран, под которым было всего две кнопки. Малыш назывался VASCO. Как выяснилось позже, он обладал способностями голосового перевода со ста восьми языков. Пожизненная гарантия подключения его к интернету в двухстах странах мира открывала широкие возможности в путешествиях. Встроенная камера делала перевод с печатного текста, а память могла пригодиться для запоминания выражений в процессе обучения. Перевод был не синхронным, но сиюминутным, что позволяло вести разговор почти в обычном ритме.

Им не терпелось его опробовать. Мишель начал первым, смущенно улыбаясь:

– Приветствую тебя, дорогая. Я очень рад, что ты, наконец, рядом. Надеюсь, ты не пожалеешь, что проделала такой длинный путь. Что же касается меня, то, мне кажется, я шел к этой встрече всю жизнь, – его задорные глаза блестели, взгляд притягивал.

Ирина хотела ответить, но в открытую дверь из сада влетел легкий прохладный ветерок, и послышался странный шорох из угла, заросшего плющом. Мишель встал, включил внешнее освещение дома. Затем взял маленькое блюдце и, из стоящего на столе сливочника, налил немного молока. Приложив указательный палец к губам, он жестом пригласил Ирину последовать за собой. Они вышли и увидели ежика, который появился из темноты и спокойно ждал, глядя на них своими черными глазами-бусинками. Мишель сделал шаг к нему навстречу. Спокойно и уверенно, зная, что тот поймет его правильно, опустил блюдце на землю. В это время из того же угла семенили еще два, один другого меньше. Мишель вернулся к Ирине и, поднеся к губам переводное устройство, пояснил:

– В этом году у пары пополнение. Надо бы им всем дать имена.

Ночной воздух был полон ароматов цветущих деревьев. Они стояли рядом. Мишель, обняв Ирину, привлек и поцеловал ее в макушку. Она обняла его. Любуясь на счастливую ежиную семью, они крепче прижимались друг к другу.

– Завтра мне рано вставать, нужно будет поехать в горы, в дом престарелых. Проведу экспертизу и к обеду вернусь. Тебя с собой не зову, дорога не из легких, да и впечатления не из приятных. Лучше мы завтра вечером съездим к морю. Хочешь? – его уставшие глаза все также излучали тепло.

– Конечно. А далеко до него? Тебе не будет тяжело, учитывая предстоящую утреннюю поездку? – с надеждой в голосе ответила она.

– Нет, в получасе отсюда. Но после обеда мне нужно будет поспать. А сейчас и тебе тоже уже нужно отдохнуть. Пойдем, я тебе все покажу.

За дверью ванной комнаты висел белоснежный махровый халат, а под ним стояли такие же мягкие тапочки. Он обо всем побеспокоился и был этим очень доволен.

– Чтобы тебя завтра рано утром не будить я лягу в кабинете, – пряча глаза и стесняясь, как мальчишка, он показал рукой на дальнюю комнату.– А ты устраивайся в спальне, тут кровать уже застелена. Если будет прохладно, вот тебе еще, – и он достал из шкафа плед с болтающейся этикеткой.

– Мерси, Мишель, бон нуи, – поблагодарила Ирина и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку. Для этих слов ей не нужен был уже VASCO.

Она даже не слышала, как он уехал. На кухонном столе ее ждала чистая кофейная пара, и на тарелке, под салфеткой еще теплые круасаны. Один из них был с шоколадом.

Глава 7 Ирина

День обещал быть жарким. Устроившись в кружевной тени дерева, закрыв глаза, Ирина вдыхала сладкий ароматный воздух весны. Ей хотелось осмыслить все, что с ней произошло. Вчера вечером она поняла, что глаза Мишеля то пытаются сказать что-то важное, то стараются скрыть душевные переживания, бушующие в его сердце. Она вдруг поняла, что ей знаком этот взгляд. Давным-давно она видела его в своем отражении.

Это случилось в юности, летом, в тот год, когда ей исполнилось восемнадцать. После окончания первого курса Дальневосточного Института Искусств, студенты актерского отделения должны были отработать практику. Но почему-то ее им предложили пройти не в театре, что было бы логично, а на строительстве коровника или проводниками поезда дальнего следования. Девочки выбрали второе. Пройдя инструктаж у начальника, они приступили к выполнению обязанностей. Работа им нравилась и позволяла не только получить бесценный опыт знакомства и общения с людьми, но и заработать. Во время последней поездки и произошла та встреча, которая стала для Ирины судьбоносной.

Поезд “Москва – Владивосток” отправлялся по расписанию. Было грустно покидать Москву так ничего толком в ней и не увидев. Осталась неделя пути, отчет и сдача материальной части, получка и, о счастье, долгожданные каникулы! Стояла жуткая жара. Вагон был без кондиционера. Почти все купе были заняты. На перроне толпились провожающие, послушно покинувшие вагон на предупреждение о скором отправлении. Ирина взяла флажок, одернула юбку, поправила ненавистный берет и вышла из вагона, внимательно следя за семафором в голове состава. Однокурсница, подойдя и взглянув через ее плечо на перрон, спросила:

– А эта сладкая парочка не с нами?

Не Ирина проверяла билеты, поэтому этот вопрос застал ее врасплох. Напарница быстро, почти скороговоркой, отточенной на уроках по сценической речи, изложила важную информацию, что парень целующийся с девушкой на перроне похож на одного из четырех пассажиров шестого купе.

Дальше все было как при замедленной съемке – сигнал паровоза об отправлении, толчок состава по ходу движения, ее стремительные шаги в сторону парочки, действия по возвращению пассажира в вагон, и как кульминация, обязательный взмах флажком, на этот раз не только для головного вагона, но и для оставшейся на перроне девушки.

В шестом купе ехали выпускники Военного Института Иностранных Языков. Ребята были веселыми, эрудированными и компанейскими. Все семь дней пути они старались помочь девушкам: топили водонагревательный котел углем и дровами, помогали утихомирить подвыпивших пассажиров, развлекали всех игрой на гитаре.

Вот тогда Иринино сердце и начало биться не как обычно, а глаза излучать особое состояние души. Некогда бойкая и смешливая девочка превратилась в робкую нежную девушку.

Молодые люди взяли над проводницами шефство и с каждым днем становились серьезней, предчувствуя момент расставания. Часть, в которую они направлялись, находилась в глухой тайге, а девушки возвращались во Владивосток, в котором их ждала еще трехлетняя учеба и дальнейшее распределение по театрам России. Если бы не одно “но”.

Ребята вышли на полустанке, где их ждала машина. Успели только помахать рукой как поезд тронулся и кто-то из парней выкрикнул: “Будете гастролировать по Приморью, навестите Михайловку”! Уже во Владивостокском депо, куда отогнали поезд после высадки оставшихся пассажиров, собирая постельное белье, в шестом купе девушки обнаружили туго скрученную армейскую плащ-палатку. Решили ее обязательно вернуть.

Наступила осень, начались занятия. Приняли решение ехать в пятницу после репетиции. Память бережно хранила все воспоминания, связанные с той поездкой. Беспокойная ночь в общем вагоне на верхней полке в обнимку с плащ-палаткой, страх пропустить двухминутную стоянку, старенький ПАЗик, забравший их в то туманное зябкое утро с полустанка и высадивший у развилки дорог, здание у леса, напоминающее о цивилизации, оказавшееся офицерским общежитием.

Подозрительно осмотрев девочек, дежурная никак не могла понять, кто нужен этим нимфеткам. Но как только услышала про москвичей с гитарой, сразу поняла и назвала номер комнаты.

Встреча была теплой. В субботний день и в ранний час, да еще без приглашения, мало кого встречают так радостно. Палатка была принята с благодарностью. Позавтракав, ребята предложили осмотреть окрестности и местную речку с китайским названием. На обрывистом склоне Искандер протянул Ирине руку, чтоб подстраховать и больше не отходил от нее. Спустились к реке, разожгли костер и, удобно устроившись на завалинке, пели песни под гитару. Каменистая речка потихоньку ворчала, унося с собой уже пожелтевшую листву. Стало прохладно. Искандер заметил как Ирина подняла воротник своего легкого пальто, снял и передал ей ватник. Подобные знаки внимания по отношению к ней она отмечала и в поезде. А еще ей очень нравилось, что он вставал всякий раз, как кто-то из девочек входил в купе.

Вернувшись в общежитие, все вместе накрыли на стол и устроили танцы под кассетный магнитофон.

Время как будто остановилось для нее, когда Искандер во время танца привлек ее тонкий стан к себе. В первых его прикосновениях чувствовалась уверенность. Дыхание ее замерло, щеки предательски вспыхнули. Руки, лежащие на его плечах, как бы защищаясь, уперлись в его грудь. Голова закружилась. Сердце стучало с такой силой, что ей казалось, что оно вот-вот разорвется. Он немного отстранился, поняв свою поспешность. И тогда Ирина ощутила необыкновенную легкость и энергию, находясь в кольце его рук. Напряжение исчезло и появилось желание оставаться в этой невесомости как можно дольше. Влечение прижаться своей пламенеющей щекой к его гладковыбритому лицу боролось с девичей скромностью. Песни звучали одна за другой, и они танцевали пока не пришла комендант с просьбой соблюдения правил общежития.

Для ночевки девушкам выделили свободную комнату. Разошлись, так как завтра утром надо было отправляться в обратный путь. В коридоре задержались лишь двое. Это был Искандер и Иринина однокурсница Оля. Ее звонкий смех не давал уснуть. Ирина, как мотылек, опаливший пламенем крылья, поняла, что этот молодой лейтенант завладел ее сердцем. Она зарылась лицом в подушку. Слезы душили ее от беспомощности и ревности.

Утром ребята проводили девчат до автобуса. Постояли пока не уедут. Искандер улыбался в усы и смотрел на нее особым пристальным взглядом.

Через неделю, он позвонил в ее дверь. Все лестницы, ведущие вниз и вверх, были заняты бритоголовыми мальчишками. Искандер приехал во Владивосток за новобранцами и не мог их нигде оставить, поэтому предложение ей сделал в присутствии двадцати свидетелей. Ирина ответила положительно. Пацаны оглушили соседей троекратным “УРА”! Попращавшись и закрыв дверь, Ирина увидела свое отражение в зеркале. Тот взгляд она запомнила на всю жизнь.

Теперь, допивая кофе под сенью цветущей сливы, находясь во Франции, она впервые за долгие годы позволила себе снова мечтать о женском счастье с человеком, смотревшим на нее влюбленными глазами. Она вошла в дом, разобрала чемодан, настроила радиоприемник и, под некогда популярную песню 80-х “Voyage Voyage”, начала готовить борщ. На дрожжевом тесте, с оставшейся капустой, она пожарила пирожки. Они получились с хрустящей корочкой и сочной начинкой, как в былые времена. Обнаружив в гостевой комнате ворох чистого белья, перегладила его. Выглаженные рубашки повесила в шкаф, а пастельное белье собиралась убрать в комод. Услышав, как скрипнула калитка, пошла открывать дверь. Уже стемнело. Мишель медленно поднимался по ступеням.

–Что-то случилось? Я ждала тебя к обеду. – Спросила Ирина.

–Прости, я задержался.

–Ты в порядке?

–Да, просто очень устал.

–У меня все готово, иди помой руки. Ты голодный? – Забирая у него саквояж и плащ спросила она.

– Да, очень. Я целый день ничего не ел.

В доме пахло борщом и пирогами, было чисто и уютно. Уже сидя за столом, обреченно и как будто извиняясь, он промолвил:

– На обратном пути из дома престарелых мне позвонил полицейский наряд. В городе, в одной из квартир, обнаружили притон наркоманов. Нескольких подростков спасти не удалось. Заполнение документов заняло много времени.

Пока он ел она внимательно смотрела на него. “Откуда он черпает силы, чтоб в его возрасте работать с утра до вечера, осуществлять многочасовые поездки по горным дорогам, ставить неутешительные диагнозы одиноким старикам, искать пульс у совсем еще ребенка, которому уже не в силах помочь?”, – пыталась понять Ирина.

Она встала и, прижавшись к могучей спине, обняла его. Пока только так она могла выразить свою благодарность, поддержку и сочувствие.

Мишель повернулся к ней, взял за руку и посадил к себе на колено.

– Я обещал тебя отвезти к морю. Так вот завтра утром мы поедем к нему на полдня, только при одном условии, – краснея он рассматривал линии жизни на ее ладони.

– Слушаю тебя внимательно, – перевернув его руку ладонью вверх, улыбнувшись, начала изучать его линии теперь она.

Глава 8 МОРЕ

Глава 8

Накупавшись вдоволь как в детстве, до гусиной кожи, она упала на подстилку и замерла. Давно забытое ощущение счастья вновь овладело ею. Горячий песок даже через ткань приятно согревал ноги, живот и щеку. Его тепло волнами распространялось по всему телу. Вернулось состояние невесомости, которое десять минут назад настигло ее под водой. Там на глубине, она оказалась перед огромным камнем, заросшим водорослями. Трава шевелилась и камень был похож на голову сказочного исполина. Это было завораживающее зрелище. Еще несколько секунд и она, оттолкнувшись от него, вынырнула, жадно глотая воздух.

Ирина открыла глаза и увидела испуганное лицо Мишеля.

–Дорогая моя, это просто сон, кошмарный сон, – его горячая рука сжимала ее плечо.

Вчера они впервые поцеловались. Он рассказал, что очень переживал перед их встречей, боясь не понравиться. Это было бы для него сильным ударом, так как он влюбился с первого взгляда, еще когда звонил ночью и она предстала перед ним в ночной сорочке, беззащитная и растерянная.

– Во мне столько нерастраченной нежности. Я еще не завоевал твое сердце, но поверь, каждый день я буду придумывать что-то, чтоб услышать твой смех или увидеть хотя бы улыбку. Ты уже изменила мою жизнь и мое будущее. Я хотел отправиться в Гваделупу, как слоны в конце жизни уходят подальше, где находят свое последнее пристанище. Но вот появилась ты и жизнь засияла яркими красками. Как Самсон перед Далилой, так и я буду слаб перед тобой, но не причиняй мне вреда. Ты никогда не пожалеешь, что встретила меня, – признавался Мишель крепче обнимая Ирину. – Я так переживал, что эпидемия или сложности с перелетом могут помешать нашей встрече. Но вот ты рядом, сидишь у меня на коленях, поэтому я счастлив, как может быть счастлив мужчина, обнимающий любимую и желанную женщину.

Трудно представить, что творилось в ее душе. Еще два месяца назад она стояла перед открытым окном московской квартиры на пятнадцатом этаже, борясь с соблазном прекратить свои мучения. А теперь крепкие мужские руки держали ее так, будто боялись потерять, а губы шептали столько нежных слов, сколько не приходилось слышать за всю жизнь.

Прошедшей ночью своими ласками он заставил ее забыть не только о тяжелых мыслях, преследующих зимой, но и о возрасте. Она вспомнила как в детстве, катаясь на “Лодочке”, была такая карусель, впервые испытала чувство безусловной свободы. Если очень сильно раскачаться, то в верхнем положении отрываешься от пола и на мгновение зависаешь между небом и землей. А когда приземляешься, приседаешь, чтоб оттолкнуться и вновь продолжить свой полет.

После обеда они, как и планировалось, поехали к морю. В рюкзаке лежали бутерброды с ветчиной и сыром, бутылка вина, свежие овощи и термос с заваренным по-турецки кофе. В машине звучала мелодия из кинофильма “Мужчина и женщина”. Мишель и Ирина совсем как Анук Эме и Жан Луи Трентиньян переглядывались и улыбались, подпевая во весь голос. Они ехали к морю, но каждый к своему. Она – к Черному, у которого родилась, а он – к родному Карибскому, чтоб как в детстве разделить с ними свое счастье.

Через полчаса добрались до места, оставили машину и направились в сторону высокой песчаной дюны, за которой пряталось море. Тропинка извивалась между благоухающими на солнце зарослями можжевельника, метельчатыми островками ковыля и вереска. Ветерок, поднимал песчаные гривы над барханами, отделяющими море от суши. Забравшись на вершину дюны, перед ними открылся потрясающий вид. За широкой, растянувшейся на многие километры, береговой линией, сверкало в солнечных лучах безграничное водное пространство. В нем было столько благородства, что даже изредка набегающие на гладкий песок волны, шептали, почти не нарушая тишину и спокойствия дикого берега.

На пляже было немноголюдно. Сняв обувь, Мишель с Ириной подошли к воде. На удивление она была теплой. Они расстелили покрывало. Ирина сбросила сарафан. Сплошной купальник ладно сидел на ее стройной фигуре. Мишель обнял ее и поцеловал в шею, как раз в ту ямочку между ключицами, когда она запрокинув голову подняла руки, чтоб закрепить волосы в небольшой пучок на затылке. Она засмеялась и смутившись оглянула присутствующих, принимающих солнечные ванны в разных позах. И тут Ирина остолбенела. Все, и рядом и вдалеке, одни мужчины были полностью обнажены. Они с Мишелем были единственными, на ком были купальные костюмы. Она повернулась и прошептала: “Вокруг одни нудисты”. Мишель надел очки, удостоверился в сказанном и ответил: “Из солидарности к ним я могу тоже снять плавки. Но тебе я не разрешаю, боюсь конкуренции.” Они рассмеялись и Ирина с разбегу бросилась в объятие любимой водной стихии. Чем дальше она заплывала, тем холоднее была вода. Дно уходило из под ног. Ирина почувствовала ледяной поток, поступающий из глубины. Она резко перевернулась на спину и приняв горизонтальное положение, заработала руками и ногами, гребя к берегу. Выходя их воды, она обратила внимание на взгляды отдыхающих, обращенные в ее сторону. Некоторые показывали большой палец руки и улыбались. Похоже, что Ирина стала первооткрывателем купального сезона, сама того не подозревая. Мишель накинул на нее полотенце и крепко обнял. Потом они достали бутерброды и открыли вино. Теплый песок, спокойный плеск ласково набегающих волн, горячие губы Мишеля, убаюкивали. Они обнялись и уснули.

Глава 9 Сад

Глава 9 САД

Весна была в самом разгаре. Слива с лимоном отцвели. Дружные завязи сулили хороший урожай. В дальнем углу сада обнаружился хоровод ирисов. Они стояли под стеночкой, за сливой, поэтому Ирина их не сразу заметила. Их многочисленные крупные бутоны темно желтого цвета с махровыми белыми бородками распускались, сменяя один другого. Тонкий медовый аромат кружил голову. Ирина срезала три цветоноса и, найдя вазу, поставила их на комод в центре гостиной.

Вся земля в саду была засыпана белым щебнем. Она попыталась убрать его вокруг цветов, но под ним оказалась плотная черная пленка. Ирина взяла совок с ножницами и постепенно освободила небольшое пространство земли от укрытия. Мишель поинтересовался, чем это она занимается. Она объяснила, что корням нужен кислород. Только увидев великолепные ирисы, стоящие в вазе, он понял, что нужно делать.