скачать книгу бесплатно
Так и стал Дед звать его Одуванчиком за светлые кудрявые волосы, пока Дамиан не обиделся настолько, что пошёл к рыжей Нане и попросил состричь их под корень.
Дед сказал им, что Огонь Владык – никакое не проклятие, а великий дар, нужно только научиться им управлять. Когда мудрые Владыки правили этими землями, не было ни Лугории, ни Свирта, а была единая благословенная Утрари-Матри. И если среди людей рождался ребёнок с Огнём Владык в крови, его забирали на Келе-Агон, большой остров на реке Иликоне, и воспитывали сообразно его способностям.
А потом случилась беда. Келе-Агон содрогнулся, осветился ярким светом, страшный гул прокатился по всей Утрари-Матри, и всё заволокла непроглядная тьма. Люди сходили с ума и умирали от ужаса. Три дня стояла великая тьма, потом начала понемногу рассеиваться. И жуткие зрелища открывались тем, кто остался в живых. Весь прекрасный Келе-Агон с его золотыми башнями и ажурными шпилями исчез, на его месте остались несколько дымящихся островков. В руины превратились и ближайшие к нему поселения. Сгорел и обрушился Белый замок, построенный когда-то на берегу напротив острова, дабы знатнейшие из людей лицезрели мощь и величие Владык и без промедления исполняли все их приказы. Исчезли разом и сами Владыки, и их наместники. Выжившие пытались наладить жизнь заново, но тёмные времена только начинались. Неурожайные годы следовали один за одним. Рыба в реке, грибы и ягоды в лесах стали ядовитыми. После дождей трава чернела и сохла. Разбойники нападали на дома в поисках припасов. Все окрестности Келе-Агона на правом берегу Иликона вымерли, и до сих пор никто и не думал заселять их заново. Само упоминание о Ржавых землях вызывало лишь ужас и горькие слёзы.
Немного осталось твердынь спокойствия в этом море хаоса. Обитатели уцелевших замков давали отпор грабителям и растягивали запасы как могли. Сильнейшие и мудрейшие брали власть в свои руки. С яростью и отчаянием боролись они за жизнь – свою и тех, кто им доверился. Может быть, поэтому их потомки и стали зваться ярами.
Медленно, очень медленно природа оживала, а с ней оживали и люди. Яры стали кроить и перекраивать свои владения, снова полилась человеческая кровь. Тогда собрались яры на Торжище у Злат-камня, долго спорили и решили так: быть землям по правому берегу Иликона под властью Великого яра Трая, а земли по левому берегу берёт под свою защиту предводитель Явин. Так и образовались Лугория и Свирт.
Всё это и многое другое Дед рассказывал ученикам после занятий владения Огнём, а старый улгайский сотник Мышлёна обучал их военному делу. Наравне с детьми слуг помогали они по хозяйству: таскали воду, рубили дрова, пасли коней, удили рыбу…
Так и пролетели шесть лет, и вот, как гром среди ясного неба, объявился на пороге гонец с приказом от Великого яра: к концу лета, перед праздником последнего колоса, прибыть в Новый замок. Дед долго и заковыристо ругался, на чём свет понося и Великого яра, и всех его прихлебателей, а потом ушёл и заперся у себя в башне. Вот так неожиданно прервалось их обучение.
За несколько дней до отъезда Дед вызвал их к себе и проворчал:
– Рано. Ох, рано… Но что поделать. Доучиваться сами будете. Тайну Огня храните, как жизнь свою. Доверяйте только самым надёжным. Друг друга не теряйте, ближе уже никого не найдёте. А это вам от меня. Чтобы помнили Деда…
Он открыл небольшой ларец и достал два камня на серебряных цепочках: один золотистый, другой белый. Мальчики ахнули. Они много раз видели, на что способен багровый камень Деда, и мечтали о таком же. Когда-то камни огня выдавались каждому закончившему обучение, но то было при Владыках, ещё в дотеменные времена…
– Зимний свет, – торжественно произнёс Дед, протягивая Дамиану желтоватый полупрозрачный кристалл, словно присыпанный золотистыми искрами.
Камень и впрямь напоминал отвердевший по чьему-то велению свет неяркого зимнего солнца, вобравший в себя и сверкание первого снега, и мерцание вздыбившихся глыб замёрзшего Иликона.
– Имя этого камня – Вершина, – продолжил наставник, отдавая камень Каримиру.
Тот осторожно принял молочно-белый кристалл с дымчатыми гранями. Словно кто-то взял одну из ледяных вершин Большой гряды, утопающую в утреннем тумане, и уменьшил в тысячи раз.
– Никогда их не снимайте, – напутствовал Дед. – Первое время просто носите, дайте камню себя вобрать. Потом делайте, как учил. И вот ещё: как наберёте силу, попробуйте их соединить. Если я всё правильно сделал, должно сработать.
– Что? – в один голос спросили мальчики.
– Тогда и узнаете. Только будьте осторожны.
– Да, наставник.
На пути в столицу мальчики то и дело отставали от отряда и пробовали силу камней: чаще всего мысленно общались на расстоянии, но пару раз и создавали огонь, когда никого рядом точно не было.
Но дорога неумолимо вела вперёд, и вот уже показались на горизонте башни Нового замка…
Эгрис решил скрыться от суеты переполненного замка на смотровой площадке западной башни. Ему хотелось остаться наедине со своими мыслями и ещё раз всё обдумать. Приезд наследника так или иначе приводил к серьёзным переменам. Антония в последние дни была просто невыносима, и Каримир от неё не отставал. Каждый из них гнул свою линию, и каждый был по-своему убедителен. Каримир – преданный друг, с которым они делили одну страшную тайну на двоих; с которым за последние годы сделали немало такого, за что прежние правители их бы прокляли. Когда скончался Арфазий, ретивый старик, сжёгший заживо немало проклятых (настоящих или оклеветанных – это уже другой вопрос), они нашли на замену глупого податливого толстяка Вонифатия II, при котором костры как-то незаметно погасли вместе с особенно упорными поборниками очищения. Грозный лик Вонифатия Святого, обещавшего очистить Лугорию от скверны, всё чаще скрывали под золотыми окладами и парчовыми ризами. Тексты священных книг при переписи едва заметно сокращались и изменялись. По совету Каримира Эгрис возродил древний праздник последнего колоса, когда яры вместе с простыми жнецами выходили в поле сжать последние колосья, связать последний сноп, с почётом отнести его во двор и поставить посреди щедро накрытого стола, а потом пировать три дня и три ночи.
Время от времени Эгрис с небольшим отрядом верных стражей наведывался в укромный замок на озере. И каждый раз уверялся, что сделал правильный выбор, послушав улгайского яра. Робкий, неуверенный мальчик постепенно превращался в крепкого духом и телом наследника Великого яра славной Лугории. А то, что в его жилах течёт огонь Владык… Может быть, это и спасёт Лугорию. Ведь Иликон не такой уж и широкий, а за ним с каждым днём крепнет Свирт.
Эгрис нахмурился. С тех пор, как повелителем Свирта стал Златан, духи войны зашевелились с новой силой. Ужасы тёмных времён коснулись земель Свирта не так сильно. Морские ветры быстро развеяли пожарища, море же дало и пропитание. Да и вообще на плоскогорьях Свирта жило куда меньше людей, чем в речных долинах Лугории, так что ненависть к Владыкам за случившееся не переросла там в жажду уничтожить всё, с ними связанное. Не было на том берегу Иликона всеобщего Очищения, не было у них своего Вонифатия Грозного. Наоборот, правители Свирта потихоньку собирали осколки былого могущества: книги, камни огня и всё остальное, связанное с Владыками. И женились только на женщинах, наделённых Даром Огня. Златан был канои (так называли себя когда-то посвящённые), целое крыло замка он отдал учёным для исследований наследия Владык, желая разгадать все их тайны и достичь вершин их могущества. Да и самого себя, отринув всякий страх, он повелел именовать Владыкой. А Лугория манила его не только плодородными долинами и сочными лугами, но и отрогами Большой Гряды, внутри которой, если верить книгам и преданиям, скрывались целые подземные города ушедших Владык. И как смогут простые воины Лугории противостоять молниям смертоносного огня?! Поэтому Эгрис и не выдал сына, как требовали законы чистоты. И его мать не выдал, а отправил в одну из небольших горных крепостей. Хотя, пожалуй, её-то было не жалко и сжечь, столько крови она попила из мужа своими выходками. Жизнь в постоянном страхе сделала её подозрительной, озлобленной на весь мир, истеричной и жестокой. И таким же она воспитывала их сына…
Разговор тогда выдался очень непростым. Эгрис долго обдумывал его. Как заставить её говорить откровенно? Как самому не впасть в ярость и не натворить глупостей? Их женили почти детьми, даже не удосужившись познакомить перед этим. Всё ради блага Лугории… Они исполнили свой долг, родив наследника через два года после сочетания, и разошлись по разным сторонам Нового замка. Молодой красивый Велияр не скучал по ночам в одинокой холодной постели, но его жену это совершенно не трогало. Взамен он не обращал внимания на её капризы. Так было до недавних пор.
– Долгих лет и славной жизни Великому яру, – присела она в поклоне, и Эгрису послышалась насмешка в её голосе.
– Проходи, Кенна. Нам нужно поговорить.
Она вошла, села напротив и замерла в ожидании. Эгрис чувствовал её напряжение. Как бы снова не сорваться на пустую ссору…
– У меня к тебе есть предложение, Кенна. Ты в последнее время неважно выглядишь, и лекари посоветовали отправить тебя на лечение…
– Какие лекари?! У меня есть Риэнди, но он ничего…
– Ты можешь не перебивать? Я тебя очень прошу. Это касается нашего сына.
– Что с Дамианом?
Эгрис сжал кулаки и резко выдохнул. Кенна замерла. Через какое-то время он продолжил:
– Так вот… Дамиану лекари тоже советуют уехать подальше от Нового замка… и от Чистого Храма… Похоже, у вас с ним одинаковая болезнь.
Они оба настороженно замерли.
– Я не понимаю, о чём…
– Кенна! Я всё знаю. И я пытаюсь вас спасти.
Она продолжала молчать, но её взгляд… Так смотрит затравленный зверь, умирающий, но готовый на отчаянный прыжок.
– Я не знаю, как это получилось. Почему Малый круг выбрал тебя. Чистые отцы же устраивают какие-то проверки… Но сейчас не об этом. Нужно спасти Дамиана…
– Хочешь узнать? – вдруг заговорила она. – Думаешь, я этого хотела? Быть поближе к Чистому Храму? Каждую секунду думать только об одном? Их проверки… Я легко справилась, потому что меня научили…
– Кто?
– Зачем тебе? Их тоже на костёр отправишь?
– Их много?
– Они есть. Мы есть. Но мы не портим ваш скот, не наводим порчу, что там ещё… это так нелепо… как будто мы какие-то мелкие хрыгры, а не потомки Владык с огнём в крови. Эгрис, сравни вот это, – она щёлкнула пальцами, и появился маленький светящийся шарик, – и чадящий дым от костра с этим ужасным, невыносимым запахом… Знаешь, почему я ем только сладости? И не ем мясо? Я каждый раз думаю: а вдруг вы хотите меня накормить той женщиной? Или маленьким мальчиком, таким же, как Дамиан?!
Эгрис, отшатнувшись от светящегося шара, едва её слышал. Вот он, огонь Владык. Смертоносное оружие, от которого нет защиты. Ни железо, ни камень не удержат его.
Заметив его страх, Кенна замолчала. Эгрис боится? Её?! Ту, которая сама всю жизнь провела в страхе? А ведь это всего лишь безобидный светлячок, даже не молния…
От осознания этой мысли она вдруг ощутила такую внезапную вспышку торжества и наслаждения, какую не ощущала и по ночам. Эгрис её боится. Теперь они на равных. Откинувшись в кресле, она убрала светлячок и улыбнулась.
– Так что ты хотел предложить мне, Эгрис?
Он очнулся и сразу же резко изменился в лице. Кенна увидела злость, готовую вот-вот обернуться яростью. Кажется, надо было убрать светлячок пораньше…
– Эгрис, это был всего лишь светлячок, он никак не мог тебе навредить, – извиняющимся тоном принялась объяснять она. – Сила собирает пылинки из воздуха, и они светятся…
Он взял себя в руки и холодно ответил:
– Ничего не хочу об этом слышать. Но если ты ещё раз при мне такое сделаешь…
– Никогда. Обещаю, – она поняла, что Эгрис на грани.
– Так вот… Ты уедешь в Лотию и будешь там, пока я не разрешу вернуться.
– А Дамиан?
– О нём я позабочусь. Если ты всё не испортишь какой-нибудь глупостью вроде этой, он сможет избежать костра. И ты тоже.
– Я… хорошо, я уеду…
Он разрешил ей взять с собой всё, что пожелает: слуг, драгоценности, собачек, учителя музыки. Только не венец Велияры.
Больше они не виделись.
Мысли Эгриса резко поменяли направление. Он вспомнил другую женщину и другого сына. Ах, Антония… Он влюбился, как мальчишка, и был счастлив впервые в жизни, и благодарил всех пречистых богов за такой дар. И Антония той сладкой солнечной весной тоже была счастлива и не просила о большем… Или она с самого начала так умело притворялась? Нет, нет… Эгрис каждый раз гнал прочь подобные сомнения, но они всё чаще возвращались. Сначала она, как ребёнок, радовалась каждой побрякушке. Потом стала просить за своих многочисленных родственников, их пристроили на хлебные места, а самой Антонии Эгрис подарил небольшое, но приносящее хороший доход владение в Ярских землях. А уж когда речь зашла о ребёнке… Ей оказалось мало и всех южных покоев, и свиты, достойной самой Великой яры. Сначала намёками, будто рассказывая свои сны, а потом уже и открыто она стала уговаривать Эгриса развестись и признать их сына.
Узнав об этом, Каримир прискакал в Новый замок, попросил о срочной встрече и сказал, что пришло время возвращать наследника. Он уже обучен всему, что касается тайных знаний Владык, а теперь пришла пора обучать его управлению страной. А то совсем одичает наследник в этой глухомани наедине со стариком…
Улгайский яр, конечно, лукавил, не упоминая о своём сыне. Разумеется, Каримир-младший последует за Дамианом в столицу и станет его правой рукой, ближайшим другом и советником. Впрочем, Эгрису нравился этот спокойный паренёк и то, как он влиял на его сына. Пожалуй, стоит сделать его капитаном коготков!
Эгрис усмехнулся. Многие из Когтей Пардуса, его личной стражи, были когда-то такими же юнцами. Но лучшие мастера меча, лука и копья сделали из них настоящих воинов, мягкие коготки превратились в смертоносные когти.
– Великий яр! – окликнул его стражник со стены. – Сигнал со сторожевой башни.
Эгрис кивнул и стал спускаться по лестнице.
Глава 2
Новый замок построили сто лет назад подальше от развалин Белого замка и поближе к Торговому пути. Большой зал украшали знамёна всех благородных яров, принёсших присягу верности Великому яру. Над троном сиял золотой пардус Траинов на багровом поле, справа чернела Соколиная башня на бело-зелёном поле, знамя Улгая. А в самом дальнем и тёмном углу затаилась серая сова на синем поле – знамя вечно мятежных яров Беринкрома. Вот и нынешний яр Никай в который раз не явился на зов Великого яра, сославшись на неведомую хворь, скосившую половину Тмени. Вместо себя он прислал тугоухого и косноязычного племянника, из путаных речей которого разобрали только, что из-за этой хвори яр потерял сына, жену и чуть сам не отправился к чистым богам. Причину сочли уважительной (да и нечего тащить в столицу всякие хвори), племянник затерялся в толпе, и про Беринкром забыли. Все с нетерпением ожидали приезда наследника.
– Где же наш прекрасный мальчик? – вопрошала престарелая яра Катика, заядлая сплетница, и косилась в сторону Антонии. Та стояла в окружении своей свиты и внимательно следила за происходящим, но в разговоры не вмешивалась.
– Великий яр Лугории, Хранитель чистоты Эгрис из рода Траинов! – выкрикнул глашатай, все затихли и поклонились. Эгрис вошёл быстрым уверенным шагом и занял своё место на троне.
– Наследник Великого яра Лугории Дамиан из рода Траинов!
Все обернулись. В зал вошёл смуглый от загара мальчик с коротко стрижеными, выцветшими на солнце волосами. Чувствуя на себе сотни вопрошающих, изучающих взглядов, он заставлял себя идти ровно, не спотыкаясь и не опуская голову. Он больше не будет бояться. Пусть боятся его. Пусть забудут робкого малыша, кричавшего по ночам от страха. Как забыл его он, Дамиан Траин, наследник лугорского престола.
И придворные, не выдержав ответного взгляда серых внимательных глаз, склонялись ещё ниже. Вот оно, будущее Лугории: в багряной тунике с пардусом, в парадном плаще с меховым воротником, с золотым обручем на светлых волосах. Идёт, придерживая рукоять меча крепкой рукой.
Следом за Дамианом вошёл ещё один мальчик постарше. Чёрно-бело-зелёная одежда, чуть раскосые глаза, каштановые волосы, высокие скулы не оставляли сомнений в его происхождении. Глашатай не прокричал его имя, да это и не требовалось: Каримир, третий сын улгайского яра Каримира, вызывал не меньше любопытных взглядов, чем наследник.
Антония сжала губы и еле заметно нахмурилась. Прихлебатели столько раз говорили ей, что наследник хвор и чуть ли не юродив, что её несравненный Энрис – надежда и спасение Лугории…
Дамиан подошёл к отцу, преклонил колено (как и Каримир позади него) и громко произнёс:
– Великий яр! Твой верный сын возвратился и готов служить тебе и Лугории.
– Встань, сын мой Дамиан. Я принимаю твою верность и твою службу.
Дамиан поднялся, подошёл и встал по правую руку от отца. Даже у самых злобных завистников не закралось бы сомнений в их родстве. Прямой нос, брови вразлёт, уверенная сила в движениях. Сын своего отца. И только четверо из находящихся здесь и сейчас (включая их самих) знали, насколько различны эти двое.
Вперёд вышел яр Улгая:
– Великий яр! Позволь представить тебе моего младшего сына Каримира. Прими его верность и службу.
– Встань, Каримир, сын Каримира Улгайского. Принимаю твою верность и службу. Слушайте мой указ: отныне создаётся агема наследника, в которую будут приняты сыновья благородных яров, дабы вместе с наследником постигать различные науки, быть его мечом и щитом. Капитаном агемы наследника назначаю Каримира из рода Гервия, сына яра Улгая. Объявить сей указ во всех замках благородных яров.
Радостный гул пронёсся по толпе знатных лугорцев. По традиции, первые сыновья оставались в замке и становились правителями земель предков, а младшие шли на службу к яру и его наследнику, где могли со временем стать богаче и знатнее старших братьев. Многие яры, надеясь на возрождение традиции, привезли сыновей с собой на праздник последнего колоса, так что агема стала пополняться юными воинами уже на следующий день.
Быстро пролетели праздничные дни, разъехались яры по своим владениям, и закипела в замке повседневная жизнь. Эгрис велел приспособить под жильё коготков Толстую башню, стоявшую как можно дальше от покоев Антонии. Но всё равно выслушивал постоянные жалобы на шум и пыль от стройки, на крики и выходки злых мальчишек, на то, что наследник не проявляет к ней должного уважения…
Дамиан и вправду не знал, как себя вести с этой красивой, но холодной и вздорной женщиной. Мать он почти не помнил, в замке на озере о них пеклась Нана, кухарка из селян, которая могла и подуть на ушибленное колено, и рассказать сказку, и напечь сладких пирожков. Мальчикам было с ней тепло и уютно. Здесь же всё сразу оказалось очень сложно. Дамиан не скучал по матери и не горел желанием заиметь другую, тем более в лице Антонии. С отцом он виделся редко и в основном в присутствии посторонних, как будто Эгрис намеренно держал его на расстоянии. Так что Дамиан почти всё время проводил с Каримиром и другими коготками.
Каримир ответственно подошёл к своей новой роли и старался не упускать ничего важного. Он установил распорядок дня, к которому привык в замке на озере: ранний подъём, часовая зарядка, завтрак, занятия, обед, обучение воинским искусствам и только вечером свободное время.
Вокруг замка тоже шло строительство. От стоявшей здесь когда-то деревеньки не осталось и следа. Вдоль дороги, ведущей от Нового замка к Торговому пути, росли, соревнуясь в роскоши, столичные дома яров. Вдоль двух речек разрастались ремесленная и торговая слободы. Поселение вокруг замка всё больше походило на столицу, уже давно перешагнув за границы старой обветшалой крепостной стены. И одним из главных вопросов последних заседаний Малого круга был такой: где взять средства на строительство новой стены?
Другой вопрос – о названии столицы – открыто не задавался, но висел в воздухе. Раньше обходились названием Новый замок, но теперь требовалось дать имя главному городу Лугории. И опять неугомонная Антония вмешивалась в дела уважаемых яров, составлявших Малый круг советников Великого яра. Её сторонники во всех углах шептали, что Эгрис мечтает назвать город в честь своей возлюбленной. Но тут многие яры восставали: назвать столицу могучей Лугории, земли их предков именем ярской полюбовницы?! Ни за что! И многие перешли на сторону Каримира в их давней распре с Антонией.
Яр Каримир тоже не терял даром время. Став советником Малого круга, он окончательно передал управление Улгаем старшему сыну Евсеверу, а сам отстроил большой дом неподалёку от Нового замка и с головой окунулся в водовороты придворной жизни. На его стороне были многие яры (особенно те, чьи сыновья поступили в агему), старые вояки, чуявшие угрозу со стороны Свирта, и Когти Пардуса, личная стража Великого яра. На стороне Антонии выступали братья чистиане, особенно оставшиеся поборники борьбы со скверной во главе с чистым Отисом, многочисленная её родня (в том числе начальник городской стражи Лоткий) и многие торговцы, получавшие пошлинные послабления в обмен на заморские ткани и украшения для прекрасной яры.
Отис отложил перо и разогнул пальцы, хрустнув суставами. Да, старость берёт своё. Буквы расплываются перед глазами, рука дрожит, колени ноют, чуя непогоду. Дайте мне, чистые боги, сил и времени свершить то, что задумал. Иначе как же покажусь, чем оправдаюсь перед вами, когда придёт пора?
В дверь робко постучали.
– Что? – недовольно рявкнул Отис.
– Чистый отец, туточки яр Витлиам… нижайше просит… – донёсся из-за двери голос послушника.
Витлиам… Ах да. Один из тех, чьи сыновья служат этому отродью.
– Пусть войдёт, – велел Отис.
В полутёмную жарко натопленную комнату бочком протиснулся высокий толстяк с густой курчавой бородой и яркими, будто накрашенными губами. Отис невольно поморщился. Он не раз с позором выгонял из храма девиц, посмевших явиться с накрашенными губами или подведёнными глазами. Хочешь быть лучше, чем сотворили тебя чистые боги? Значит, мнишь себя выше их. А это уже ересью попахивает…
Толстяк принял неудовольствие чистого отца на свой счёт и замер в неуклюжем поклоне. Отис вопросительно нахмурил кустистые брови и откинулся на спинку кресла. Яр сообразил, что его молчание только усугубляет ситуацию, и торопливо произнёс:
– Пречистый Отис, я…
– Ну-ну! Пречистый у нас один – Вонифатий. Не путай, сын мой.
– Как скажете, чистый отец. Только для нас, истинных сынов веры, только Вы один…
– Будет, будет, – подобревшим голосом прервал его Отис. – Так с чем пожаловал, яр Витлиам?
– Защити, отец! За сына своего прошу. Измываются, непотребства всякие творят. Вот! – с этими словами яр вытащил из-за пазухи и протянул Отису помятый клочок бумаги, исписанный корявым почерком.
