Побережье Ведьм I. Пробудившееся пророчество

В следующий миг когти-лезвия резанули по горлу первого попавшегося человека. Кровь зашипела, вырываясь из расширяющейся раны. Боясь, как бы бьющийся в конвульсиях юноша не разбудил окружающих, Гидра набросила на него одеяло. Со следующими четырьмя мужчинами ведьма разделалась бесшумно. Довершив дело, она осмотрелась и, убедившись, что всё вокруг по-прежнему тихо, полетела к лесу.

Если б не волнение и дрожь во всём теле, феноменальный слух жрицы непременно бы выделил из тысяч равномерно бьющихся сердец одно, которое, то замирало, то учащало бег.

Племянница Онима, новая родственница Гидры, не смогла уснуть этой ночью. Долго мучалась, а когда наконец задремала, услышала страшный треск и хруст со стороны леса. Скрепя сердце, девушка пошла на звук, решив убедиться, что двуликим ничего не угрожает. Заметив большую птицу, Дина спряталась в островок высокой травы. По некоторым приметам она узнала сильно изменившуюся тетушку и видела всё, что та содеяла. Хрупкая девушка вся трепетала, в её глазах застыл ужас, страх парализовал тело, и это спасло Дину от гибели. Красавице хотелось кричать, но голос больше не подчинялся ей.

А Гидра добралась до лесного ручейка, который заметила ещё днём, и отдалась на его волю.

Мучила ли её совесть?

Нет.

Единственное, что ведьма испытывала – это страх, но не мести соотечественников, они микробы в сравнении с ней. Гидра боялась кого-то другого, того неведомого, стоящего выше Авадона, выше всех. Но скоро тревога сменилась уверенностью в том, что если гром возмездия не поразил её до сих пор, то уже не поразит никогда.

Вода послушно смыла с тела женщины все следы преступления. Вскоре наша героиня имела обычный вид, ничем не напоминающий произошедшее накануне. Она не вернулась больше в лагерь, а устроилась на траве под деревьями, прижавшись к дурно пахнущим дриллам. Половину ночи её мозг усиленно работал, придумывая дальнейшие действия. Однако сон неожиданно прервал коварные построения планов на новый день.

Прежде чем наступило утро, Гидра успела выспаться, её нечеловеческое чутье служило охраной и ей самой, и крепко спящему неподалеку лагерю. Во сне Гидра снова была Мидатой, прекрасная и кроткая, она плакала над умершими дриллами и двуликими. Белые руки божественной женщины багровели пятнами крови, принадлежавшей тем, кого она не убивала.

Утренний лагерь проснулся от душераздирающего крика. Кричала одна из жён убитых ночью двуликих. Просыпающихся охватил страх, поразила скорбь. Люди вопросительно смотрели на Онима не менее других одержимого ужасом. Левый глаз новоявленного правителя уже миллион раз безрезультатно пробежал по толпе в поисках жены.

Тем временем Гидра не спеша оправила лохмотья – остатки одежды разодранной во время трансформации, – по мере возможности привела себя в порядок, растолкала ногами дриллов и вместе с ними отправилась в лагерь. На подходе к расступившимся согражданам украдкой выдавила слезу, демонстративно пнула и без того покачивающегося старика-дрилла, поднялась на возвышение и прокричала, сдерживая рыдания:

– Прости, мой народ, что не защитила тебя! Прости, что не смогла уберечь твоих сыновей от жестокости горных дикарей. Они бесшумно подкрались в ночи, хотели уничтожить нас, пока мы спим. Я призвала Авадона, и он не дал врагам довершить своё жестокое дело. – Гидра сглотнула, история, сочинённая ночью, сейчас ей показалась неубедительной. – Гм… По моей просьбе наш бог остаток ночи кружил над нами, а я бросилась в погоню за мерзавцами. Мне, слабой женщине, удалось задержать только этих двоих. – Гидра указала на двух связанных полуголых дриллов, валяющихся у её ног. Сын прижимал к себе обессиленного отца. – Я клянусь, что когда мы утвердимся на этой земле, я уничтожу все племена, из которых выходят подобные уродцы.

Долгое для Гидры мгновение двуликие молча переводили глаза со жрицы на пленников и обратно. Ведьма напряглась, сейчас они начнут задавать вопросы, на которые у неё нет ответов.

– Казнить их! – Завопила толпа, в одночасье поверившая в попахивающую ложью речь своей государыни. – Казнить их сейчас же!

Гидра удивилась, как быстро в её согражданах проявился пережиток древнейших времён, тупое беспритязательное варварство. Что ж, этим упрощенным вариантом двуликих будет легко управлять.

– Конечно. Но моё сердце подсказывает, что мы должны повременить с расправой. Мы спешим. А я не хочу лёгкой смерти для этих дикарей, они заслужили большего наказания. К тому же, мы не можем здесь задерживаться, собратья этих преступников где-то рядом… – Только сейчас Гидра поняла, что среди тысяч глаз, глядящих на неё нет того единственного ока, которым она действительно дорожила.

Где же он?

Неужели не потрясён ночными событиями?

Ах, вот он… К ведьме шел её муж, очень расстроенный, по его щеке стекала слеза.

Гидра сбежала с возвышения, за её спиной двуликие принялись колотить дриллов.

– Только не убейте… – жрица бросилась к Ониму. – Милый, крепись, этот мир жесток… Нам надо привыкать… Эти пятеро…

– Дина пропала… – Выдавил Оним.

Гидра не любила племянницу, но приходилось мириться с тем, что муж боготворит девушку.

– Её, наверное, убили… Там, в лесу много крови… – Сдавленно всхлипнул Оним.

– Я думаю, девочка жива… – Глаза Гидры виновато забегали.

Неужели она, воодушевившись убийствами, случайно прикончила девчонку? Ведьма напрягла слух и теперь услышала его, то сердце, выбивающееся из общего ритма.

Жрица понеслась туда, где всё ещё пряталась Дина. Чуткой Гидре не надо было всматриваться в лицо племянницы или вслушиваться в её речи, она уже знала – девушке всё известно.

Их глаза встретились и поняли друг друга. Дина выпрямилась, в её каштановых волосах теперь серебрилась седая прядь.

– Если хоть одним словом, жестом, вздохом… – Жрица оглянулась на приближающегося мужа, – твой любимый отец, Хирим, отправится за остальными… ты видела, как это было…

Девушка испуганно закивала головой. А Гидра при этом испытала новое ощущение, сравнимое, разве что, с ожиданием страстного соития с любимым. Безграничная власть не только над телами, но и над душами – вот оно истинное наслаждение.

Оним и его брат, Хирим, подбежали к женщинам. Гидра рванула Дину к себе и по-матерински прижала к груди.

– Милая девушка. Она всё видела. – Руки, ещё недавно обагрённые кровью, нежно погладили поседевшую прядь. Девушка напряглась и задрожала. – Бедное дитя.

– Что ты видела? Скажи нам, доченька.

Дина вырвалась из объятий ведьмы и бросилась к отцу, её губы зашевелились. На мгновение Гидре показалось, что сейчас её разоблачат. Но обвинительные слова так и не прозвучали.

– Да она же немая! – Почти радостно воскликнула жрица.

Оним и Хирим удивлённо воззрились на женщину, а та изобразила «безумные глаза».

– Милая, тебе следует выспаться. – Испугался за жену Оним. – Ты слишком много пережила.

– Нет, нам надо идти. Я велю соорудить для Дины носилки, и мы сразу же выступим в дорогу.

Вскоре колона двинулась дальше по равнине. Никто не разговаривал. В это утро двуликие поняли, что их бессмертию наступил конец. Они стали уязвимы. Никто не вспомнил слов из приговора: «Вы способны жить вечно при условии правильного выбора образа жизни».

К вечеру переселенцы подошли к какому-то, довольно приглядному на вид, населенному пункту. Гидра приказала никому не приближаться к чужакам и их жилищам. Новый лагерь обосновался примерно в километре от деревни. Ведьма знала, что весть об их появлении быстро разлетится по всей равнине, и скоро к лагерю прибудут, те, кто вершит судьбы этого второго народа, встреченного двуликими.

Последняя стоянка двуликих могла затянуться не на одну неделю, а провизии, взятой из Страны Двуликих, оставалось не так много. И Гидра распорядилась строго экономить продукты. Она никоим образом не хотела контактировать ни с простыми сельчанами, ни с их предводителями. Гидра решила, что станет говорить только с тем, кто стоит над всеми иерархами данного племени.

Ждать предводителя маннуров, так назывался народ страны, к которой подступили двуликие, пришлось две с половиной недели. Дни и ночи во время ожидания были озарены чудесными знамениями. Маннуры окраинных деревень заметили, что звёзды и луна стали светить особенно ярко. Многие видели в небе странные решетчатые предметы, которые медленно крутились и отбрасывали на землю отражения солнечных лучей. В тёмное время суток решетки разных форм и размеров светились кроваво-красным светом. Временами небесные светила заслонялись огромными крыльями. Далеко вверху, то вспыхивали, то потухали багряные костры. Маннуры и двуликие испытывали тревогу, глядя на всё это. Одна только Гидра знала, что свершающимся Авадон подготавливает почву для вхождения двуликих в страну.

За два дня до прихода правителя маннуров все чудеса прекратились. Гидра поняла, что тот, кого она ждёт, вот-вот прибудет к их лагерю. До появления чужаков, жрица собрала лидеров двуликих, выбранных накануне, и объяснила им, как следует себя вести:

– Учтите, от вашего поведения зависит ваше будущее положение среди этих людей. Помните, вы полубоги, ничего не бойтесь. Завтра войска этих земель будут защищать вас не только от внешних врагов, но и от собственного народа. Предупредите всех, чтобы держались с достоинством и ничего не предпринимали, я сама разрешу эту ситуацию.

Вскоре двуликие увидели облако пыли, вздымающееся выше деревни. Дома и деревья совершенно скрылись в нахлынувшем сером тумане. Туча клубилась, но дальше крайних заборов не двигалась. Вероятно, её создатели решили подзадержаться в деревне, чтобы выяснить все обстоятельства, связанные с появлением пришельцев.

Скоро из уже развеивающейся хмари на равнину вырвалось огромное войско. Высоко над головами конников парусами развевались голубые знамёна. На небесно-чистом фоне широких полотен жёлтая луна наполовину заслоняла солнце. Хорошо экипированные воины двигались с завидной быстротой, уже через миг стоянка двуликих оказалась в плотном кольце.

Приказы раздавались чётко и достаточно тихо, чтобы их слышали только те, кому они предназначались. Со стороны казалось, что отряды управляются мысленными командами своих командиров. И кони и люди действовали лаконично и без заминок. Чувствовалась умелая организация и строгая дисциплина. Тысячи длинноногих лошадей хрипели и гарцевали под своими всадниками, воздух наполнился миллионами запахов. Воины спешились, и уже через час вокруг лагеря двуликих вырос лес шатров. На сотнях костров, доводя до исступления голодных двуликих, готовилась, благоухающая соблазнительнейшими ароматами, пища.

Воины маннуры вели себя так, будто вокруг никого кроме них самих не существовало. В огромном таборе стояла странная тишина, лица солдат казались понурыми. Прошли часы, но никаких парламентариев выслано не было. Озадаченная Гидра, наблюдала за происходящим и терялась в догадках, решительно ничего не понимая. С одной стороны её радовало великолепие войска, с другой – пугало его странное поведение.

* * *

В Селении, так называлась страна маннуров, всё складывалось как нельзя лучше в пользу двуликих. Когда главному колдуну и правителю маннуров доложили о странных людях, в большом количестве расположившихся станом на окраинах его земель и о знамениях, сопровождавших их прибытие, Лиман сразу вспомнил о тёмном пророчестве, повествующем о невесть откуда взявшихся чужеземцах, которые поведут маннуров по великому пути завоевания Прибрежного Мира.

Колдун почти не сомневался, что сбывается предание древности. Он тут же приказал снарядить войско, не слишком большое по понятиям маннуров, но достаточное, чтобы поставить на место десятки тысяч пришельцев, если те станут оказывать сопротивление. В планы правителя не входило никаких завоеваний, и жаловать непрошенных гостей, если они те, кто упоминается в пророчестве, он не собирался.

Когда Лиман в последний раз тоскливым взором окинул любимую лабораторию, где проводил большую часть дня, а порой и ночи, и уж было собрался отправиться в дорогу, к нему пришла его единственная дочь, красавица Сина. На плече девушки висела дорожная сумка, к груди она прижимала любимую арфу.

– Папа, мама разрешила мне ехать с тобой. – Чёрные глаза Сины блеснули такой радостью, что заранее заготовленный для дочери отказ дался Лиману с большим трудом.

– Нет. Я не знаю, с кем мы имеем дело и не хочу рисковать твоей жизнью.

– Папа, но ты же самый могущественный маг у маннуров. Что мне может угрожать, когда ты рядом? Тем более, с нами будет такое войско и другие колдуны. – Сина преданно глядела в глаза родителя, зная, что падёт его крепость под напором её очарования. – Я тоже хочу увидеть начало славных дел, я раньше думала, что то пророчество, о котором ты говорил, сказка.

– Да, Сина, сбывается пророчество. Но я не желаю такой судьбы для моего народа, я готовил Селению к союзу с Раавом, а теперь, боюсь, мои планы не осуществятся. Ладно, ты поедешь со мной, девушка. Может, глядя на тебя, я обрету силу духа и смогу спасти наш народ от неверных шагов.

Другая девушка в подобном случае непременно бы запрыгала и захлопала в ладоши. Но Сина с внимательным уважением посмотрела на отца. Он был просвещённым человеком в своём суеверном и мстительном народе. Зная тёмные наклонности маннуров, Лиман всё-таки любил их, как любит отец свое заблудшее дитя. Он почти незаметными, медленными шагами вёл подданных по пути просветления. Сейчас он переживал, мучительно переживал из-за того, что его гигантские усилия по изменению маннуров в лучшую сторону, могут быть одним махом развеяны в прах.

Войско, возглавляемое Лиманом, конным порядком выступило в направлении окраинных земель. Колдуны, как и воины, предпочитали ехать верхом, их статные фигуры, одетые в широкие тёмно-зеленые или чёрные робы, выделялись на фоне не менее статных, бряцающих доспехами, солдат.

Дочь колдуна устроилась в удобном экипаже и была единственной женщиной в экспедиции. Юная прекрасная муза столицы маннуров впервые покидала Крамат. Похожая на отца не только внешне, но и внутренне, она служила маннурам путеводной звездой. Жёстокие взгляды безжалостных воинов смягчались, стоило им только взглянуть на девушку. А когда из окон экипажа на просторы Селении вырывались нежнейшие поэтичные звуки арфы, лица солдат становились восторженными и умилёнными. Если б они ехали на войну, присутствие Сины многим врагам дало бы шанс на пощаду.

Чем ближе подходило войско к назначенному месту, тем реже звучала арфа. Сина бодрилась и старалась скрыть от отца, что теряет силы. Но настал день, когда девушка не смогла больше радовать маннуров своим звонким смехом и утончённой игрой на сказочном инструменте.

Большим горем для участников похода стало известие о тяжёлой болезни всеобщей любимицы. По рядам воинов проносились новости, одна мрачнее другой. Говорили о том, что Сина умирает. И это было правдой. Девушку лихорадило, её руки и ноги немели. Сина слегла от какого-то странного, доселе неизвестного недуга.

Ни Лиман ни другие колдуны не узнавали болезнь, и никакие их средства на неё не действовали. Девушке становилось всё хуже. Лиман пересел в экипаж и не оставлял дочь ни на минуту. Сина угасала на глазах у отчаявшегося родителя. Могучий колдун никогда не чувствовал себя таким беспомощным.

Когда войско Лимана окружило стоянку двуликих, Сина едва дышала, ей оставались считанные часы. Лагерь маннуров застыл в ожидании страшной неизбежности. Болезнь Сины будоражила суеверные умы напуганных воинов в предчувствии каких-то роковых перемен. Именно поэтому не решался вопрос о высылке парламентёров. Лиман ловил последние вздохи своей дочери, и никто не смел ему мешать.

* * *

Гидра поняла: происходит нечто неординарное, и решила сама явиться парламентёром к правителю маннуров. Чтобы произвести впечатление на туземцев, колдунья перевоплотилась, но не полностью, оставив про запас клыки и когти. Не стоило так сразу пугать аборигенов. Да и свои ещё не имели случая лицезреть предводительницу в виде крылатого демона.

Ведьма грациозно расправила красивые чёрные крылья и взлетела, направляясь в сторону шатров. Вслед улетающей двуликой смотрели сотни удивлённых глаз её соплеменников, в их числе был и Оним.

Летящую женщину заметили и в противоположном лагере. Она быстро определила, который из шатров главный и одним махом влетела в него. Картина, увиденная Гидрой, дала ответы на все её вопросы.

В центре шатра на походной кровати распростёрлась невероятно красивая смуглая девушка. Измождённое лицо, обрамлённое чёрными длинными волосами, взмокшими от пота, вызванного горячкой, и потухающий взгляд тёмных глаз красноречиво говорили о том, что красавица вряд ли когда-нибудь сможет подняться. Влажное одеяние выгодно облегало стройную пропорциональную фигурку умирающей.

Превозмогая вспыхнувшую в сердце зависть, Гидра состроила сочувственную гримасу. Её собственное тело теперь не было столь совершенным. Несколько успокаивала спасительная мысль, что девушка вот-вот испустит дух.

Гидра перевела взгляд на остальных обитателей шатра, в ужасе застывших от неожиданного явления её в виде крылатого демона, и сделала хладнокровные выводы о внешности народа, с которым ей предстоит иметь дело следующие триста лет.

Вокруг ложа умирающей толпилось с десяток мужчин разного возраста, все они были одеты в робы тёмно-зелёного или чёрного цвета. Высокие и смуглые, с чётко очерченными чертами лиц, эти люди после дриллов казались братьями Аполлона. Из прочих особо выделялся зрелый мужчина с длинными седыми волосами. Его проницательный взгляд был сейчас устремлён на Гидру, и ведьма узнала глаза девушки. Перед ней стоял отец умирающей красавицы и тот, кого Гидра ждала – правитель страны маннуров.

Колдунья, не раздумывая, подошла к почти затихшей дочери правителя и простерла над ней ладони. Жрица поняла, что болезнь – один из ходов Авадона. Придётся, скрепя сердце, исцелить несчастную.

Из пальцев ведьмы полились красные искры. Сина преобразилась на глазах, жизнь стремительно возвращалась в почти бездыханную плоть.

Двуликая неохотно отдавала энергию. Вылечив дочь, женщина сделает её отца своим вечным должником. Только, когда больная, перестала вызывать опасения, жрица обратилась к присутствующим.

– Как вовремя я успела. Мой бог подсказал мне явиться сюда.

– Скажи, кто твой бог, и мы воздадим ему почести. С сегодняшнего дня ты и твой народ, желанные гости маннуров. – Произнёс отец девушки.

– Мой бог Авадон. Он вёл нас из далеких земель в помощь маннурурамурам… – Запуталась Гидра.

Такого конфуза с ней прежде никогда не случалось. Бывшая Мидата не без основания гордилась своими остротой ума и идеальной памятью.

– Маннурам. – Терпеливо поправил Лиман. Он не знал о прежних способностях жрицы, поэтому не удивился.

– Да, маннурам. И мы с радостью принимаем твоё приглашение. – Озадаченно продолжила Гидра.

– Располагайся в этом шатре, крылатая богиня, завтра ты с почётом поедешь в Крамат. Я сейчас же переведу дочь в другой шатёр.

– Не стоит. Девушка очень слаба, некоторое время она должна находиться возле меня. – Гидра с сожаленьем посмотрела на ангельское создание, которое ей только что пришлось спасти. – Но скажи, твоё войско не обидит моих уставших и голодных людей? Им уже пришлось столкнуться с недружелюбием в этом мире.

– Мои воины выполняют приказы. Я прикажу им относиться с почтением к гостям. А недружелюбие, с которым вы столкнулись, могло исходить только от лунных дриллов. Они не опасны, хоть и выглядят угрожающе. Маннуры считают дриллов своими врагами, но я думаю это наша ошибка.

– Ваши безопасные дриллы убили нескольких мужчин в моём племени. – Гидра попыталась выдавить слезу, отчего её лицо сильно покраснело.

– Этого быть не может, дриллы убивают, только защищаясь. – Лиман заметил потуги собеседницы и с подозрительной внимательностью всмотрелся в её лицо.

– Скажи об этом жёнам и детям погибших, вряд ли они утешатся твоими словами. – Слеза так и не выкатилась, и жрице пришлось «промачивать» платком совершенно сухие веки.

– Значит, не зря мои воины уничтожают их при первой возможности? А я никогда не одобрял эти забавы. У маннуров варварские наклонности, бороться с этими привычками сложно. Видимо чаша терпения бедных дриллов перелилась через край, и они стали убийцами невинных. – Лиман ждал, что ответит ведьма, он надеялся, что она согласится с его мнением.

Большинство колдунов в шатре разделяли взгляды своего правителя, остальные сомневались, но были близки к убеждённости в его правоте.

Гидру насторожили слова государя, она ожидала встретить бездумное мракобесие, а не пацифистские взгляды, достойные её бывшего мужа. Верхушка маннуров представляла собой не то, на что она рассчитывала. Ещё чуть-чуть и эти колдуны переоденутся в белое. Надо было проверить солдат и тогда решить, что делать дальше. Ведьма смиренно кивнула, тем самым, сделав вид, что согласна с Лиманом.

– Меня зовут Гидра. Позвольте мне обратиться со словом к вашим военным, я хочу сама убедиться, что моему народу ничто не угрожает. – Ничуть не намокший платок ещё раз коснулся лица ведьмы и скрыл от маннуров зрачки на мгновение вспыхнувшие красным огнём.

Лиман назвал колдунье своё имя и имена остальных волшебников, включая дочь, и отдал распоряжение о всеобщем сборе вокруг экипажа, на котором приехала Сина.

Пока воины собирались, Гидра слетала в лагерь и вернулась пеше. С нею пришли четверо мужчин двуликих с двумя тяжёлыми мешками. К этому моменту весть о чудесном излечении дочери Лимана облетела лагерь, и чужестранцы были встречены приветственными возгласами.

Гидра эффектно взлетела на крышу экипажа и всмотрелась в окружающих. В одних глазах она увидела ужас, в других – благоговение в третьих – ничего, кроме тупости. Это успокоило ведьму, народ, в отличие от своих повелителей, оказался тёмен и глуп.

Гидра начала:

– Здравствуйте, братья, дети великого народа! Глядя на вас, я радуюсь вашей силе, радуюсь, смелости и разуму, которые вижу в ваших взглядах. Вы избранные! Мой великий бог избрал вас повелевать и решать судьбы. Именно Вам предстоит выбирать, какие народы останутся существовать в Прибрежном Мире и служить вашим женам и детям, а какие, недостойны дышать этим воздухом. – Теперь обманщица гордыня захватила сердца слушающих, а Гидра радостно продолжала. – Когда я смотрю на это войско, я начинаю думать, что бог, который вёл мой народ на помощь вам, ошибался. Вы и без нас способны завоевать мир. Вам не нужна помощь, вы сильны и мужественны. Но разве боги могут ошибаться?

Гидра сделала паузу, ожидая, когда солдаты перестроят свои утлые умишки на новую волну.

– Боги никогда не ошибаются. Мы здесь, потому что наши древние знания смогут уберечь вас от ошибок. Ваша смелость и наш опыт – вот залог успеха. Мы, объединившись, создадим такую силу, равной которой нет и не было в Прибрежном Мире. Пусть сегодняшний день станет началом. Началом непримиримой борьбы наших народов за СПРАВЕДЛИВОСТЬ. – Сейчас Гидра видела глаза, исполненные гордости и самодовольства, слышала восторженные восклицания. Глупые маннуры принимали двуликих именно так, как этого хотела Гидра. – В заключение своей речи, я хочу сделать вам подарок. Пусть он послужит продолжением моих слов.

Гидра кивнула двуликим, и они вытряхнули мешки. На землю выкатились два дрилла: отец, вождь одного из племен дриллов, и его сын. Оба выглядели жалко, у старшего отсутствовал глаз, у молодого правая рука болталась, как у тряпичной куклы. Тела обоих покрывали синяки и кровавые ссадины.

При виде пленников, толпа радостно загикала. В мгновение ока было очищено поле для казни. Жрица соскользнула с крыши экипажа, встав между волшебниками и четырьмя двуликими. Ей хотелось не только лицезреть смерть, но и вдыхать ни с чем не сравнимый приторный и сладкий запах умирающей крови.

Первым погиб сын, его отцу пришлось стать свидетелем страшных мучений, которым подвергли юношу палачи маннуров. Когда истязатели приблизились к старику, Гидра остановила их.

– Мои люди тоже хотят поразмяться, пусть они разделаются с этим получеловеком. – Гидра грозно глянула на растерявшихся двуликих, на их лицах она, к своему неудовольствию, прочла сострадание и отвращение, вызванные первой казнью. Жрица предусмотрительно перешла на шёпот: – Идите, если не хотите, чтобы с вами сделали то же. Этот дикарь не жалел ваших братьев.

Четверо мужчин поволокли дрилла в середину поляны, ранее они не сталкивались с пытками, потому мучили неумело, старались подражать увиденному несколькими минутами ранее.

Постепенно руки двуликих палачей приобретали твёрдость. Новоявленные убийцы не заметили, как проступил их дьявольский облик, сменяя всё человеческое. Разгорячённая кровью толпа маннуров, не испугалась подурневших гостей. Общий порок сроднил двуликих и маннуров. Воинам нравились их новые страшные братья, оглашающие звериными рыками искусственную арену.