Побережье Ведьм I. Пробудившееся пророчество

Лайбон замолчал, он вглядывался в лица своих подданных, они же неотрывно смотрели на него. В глазах людей Лайбон читал: «Мы не подведём», «Рассчитывай на нас». Лайбон дал сигнал, и заиграла музыка, но не та, что планировалась ранее для логического завершения праздника. Не сговариваясь, все музыканты огромного оркестра исполнили Гимн Раава.

Величественная мелодия стройными волнами полилась вдоль разорённых улиц. Знакомая и незнакомая она опаляла сердца, окрыляла души, изгоняла, уж было, принявшийся хозяйничать страх. И не нашлось во всей округе человека, не смахивающего слезу с набухших век. Кто-то делал это украдкой, кто-то не стыдясь.

– Константин, собирай Совет. К утру мы представим городу чёткий план защиты Прибрежного Мира. – Лайбон отнял от лица носовой платок.

– Хорошо, господин. – Константин обернулся к Вумбо, – я жду тебя завтра в Храме.

– Я приду.

Все разошлись, оставив захламлённую площадь неубранной. Такое случилось впервые, Лайбон умышленно приказал ничего не трогать. Он знал, что завтра, проснувшись, граждане придут сюда, дабы убедиться, что последние события не сон, а реальность. Людям понадобится время для осознания этой новой жестокой действительности.

Глава IV. Друзья

Вумбо проснулся, когда солнце ещё не озаряло небосвод своим присутствием, а только протягивало из-за горизонта ухватистые розовые ладони, чтобы взяться за землю и подтянуться, являя отдохнувшему миру свой священный ясный лик. Отан любил это время, когда утренняя влага очищает воздух от всего лишнего, что накопилось в нём за прошедший день, делая его девственным, таким, каким он был в начале времён.

Вумбо стоял на балконе верхнего этажа гостиницы, приятно ёжился от ранней прохлады, стараясь ловить каждое мгновение уходящей жизни, той, в которой он вырос и к которой привык так, что перестал почитать за счастье возможность доверять, не бояться, быть самим собой и не подстраиваться под окружающих.

Старинная гостиница, одно из высочайших зданий столицы, находилась в самом сердце города. С места, где Вумбо наслаждался обзором, можно было видеть большую часть утопающего в зелени Раава.

Район, в котором поселился отан, назывался Внутренний Город. Больше тысячи лет назад тогдашний фараон заложил здесь главный камень в основание Храма Солнца. Немногим позже был построен великолепный дворец, в его торжественно обставленных палатах и сейчас процветала династия фараонов.

На обширном пространстве перед дворцом раскинулась Главная площадь Раава, посреди которой торчал сиротливый постамент. Никто не помнил, что за памятник когда-то его украшал. Вокруг дворца и площади постепенно вырастали хоромы поскромнее царских, их хозяевами стали люди приближённые к властителю, колдуны и вельможи, достойные граждане процветающего государства.

Кроме того, в черту внутреннего города вошли несколько гостиниц, Институт Верховного Ритуального Искусства и дома первых ремесленников и воинов, избравших Раав постоянным пристанищем. Всё это было обведено высокой стеной и стало первоначальным городом. Конечно, за сотни лет старые здания претерпели много реконструкций, но ни одна постройка не была разрушена. Из Внутреннего Города наружу вели единственные дубовые ворота, очень прочные, несмотря на древность.

За стенами небольшого, всего несколько кварталов, Внутреннего Города, простирался Новый Город. Он, по главной дороге от ворот до ворот, тянулся на пяток километров, здесь жила большая часть раавитян.

Триста лет назад предок нынешнего фараона, помня о неутешительных главах пророчества, решил обнести Новый Город стеной. Наружная гранитная ограда строилась десять лет и была намного толще и выше ограждения Внутреннего Города.

В Рааве не возводилось деревянных построек. На протяжении всей истории дома строились только из камня. Веками жители города сохраняли и ширили свои архитектурные традиции и очень бережно относились к облику Раава. Безусловно, лицо города не могло не измениться за годы его существования, но все изменения делались только в сторону усовершенствования. Никто и никогда не допускал, чтобы постройки любимого града ветшали. Все дома были отремонтированы и свежевыбелены. Наружная стена города, несмотря на мирные времена, сохранялась в лучшем состоянии. Более того, инженеры разных столетий вносили свои дополнения в оборонительную мощь главной преграды на пути в Раав. Войти или въехать в город можно было только четырьмя путями. Главные ворота открывались в противоположную от Океана южную сторону. Пятиметровые, отлитые из прочного металла, они крепились на таких же мощных, заговоренных двумя десятками магов петлях. В Прибрежном Мире не существовало силы, способной открыть эти ворота, не пожелай того жители города. Трое остальных ворот открывались соответственно частям света, на север, запад и восток. Построенные в более поздний период для удобства жителей, они не имели оборонительной ценности и были изготовлены из дерева.

Вумбо, проживший в Рааве двенадцать лет своей жизни, знал все закоулки этого теплого зеленого города. Годы, проведенные в Институте, остались в памяти, как вереница светлых обликов и событий. Сейчас юноша хотел бы вернуться в прошлое и остаться там навсегда. Он боялся перемен, боялся пророчества. Многие из тех, кого он знал и любил, умрут. Он хотел принять на себя муки этого мира, освободив остальных от страданий, но такое под силу только Богу.

Думая о будущем, отан вспомнил безжизненное Лавовое Плато, находящееся неподалеку от столицы. Этот уродливый рубец на теле прекрасного мира, напоминал людям о древних временах, когда сотрясалась земля, и с гор на мирные поселения стремительно неслась раскалённая масса грунта и пепла, калеча и убивая всех, кто не успел убежать.

Молодой отан помнил, как учил в Институте, что даже сейчас, когда минуло не одно тысячелетие, и звери, и птицы, и менее чувствительные люди обходят Лавовое Плато стороной. Педагоги рассказывали студентам, что в древние времена силы добра и зла схлестнулись в кровавой битве. Тогда победили силы Света, а Лавовое Плато осталось, как напоминание о том, что зло всегда может вернуться, и все живущие должны быть готовы к противостоянию. И вот, зло уже на подходе к Прибрежному Миру. Завтра вся страна может стать Лавовым Плато.

Неужели у кого-то может подняться рука на этот священный мир, неужели существует тот, кто не чувствует радости и умиления, глядя не красоту мироздания, общаясь с добрыми людьми Прибрежного Мира? Вумбо с любовью окинул взглядом окрестности гостиницы, и залюбовался увиденным.

В ещё не проснувшемся городе первыми оживали деревья и цветы. Вумбо слышал шелест листвы и раскрывающихся цветочных лепестков. Растения спешили предстать во всей своей красе приближающемуся светилу. Клумбы вокруг гостиницы зримо шевелились. Казалось, что цветы отряхиваются и причёсываются. Их бархатные и глянцевые лепестки, словно бриллиантами, поблескивали капельками собранной утренней росы. Солнца ещё не было, но умные растения уже обратились в сторону его появления.

Шум, создаваемый деревьями, разбудил пичуг, прятавшихся в ветвях. Птиц в Рааве жило много, и сейчас Вумбо видел, как они весёлой тучей поднимаются с веток и садятся на вершины зданий. Большие и маленькие, скромные и пышные, красочные и одноцветные, все они, в конце концов, расселись. Каждая старалась выбрать место повыше. Птицы спешили привести себя в порядок. Смешно было смотреть, как они старательно, перышко за перышком, вычищают свой растрепавшийся за ночь туалет.

И вот момент настал. Природа, уже готовая к появлению своего царя, притихла. Вумбо, не желая отставать от остальных, повернулся лицом к югу. Через секунду огромный красный диск стал выплывать из-за горизонта.

Явление солнца происходило под дружный хор пернатых жриц. Одновременно с птицами запели служители Храма. Вумбо с упоением слушал торжественную молитву и пытался представить себе Константина в роли Верховного Жреца. Как ни странно, это ему удавалось.

Константин, сколько его помнил Вумбо, всегда отличался от остальных чересчур серьезными взглядами на окружающий мир. Лучший друг отана был неразгаданной загадкой даже для самого себя. Он не знал своих родителей и не принадлежал ни к одному из народов Прибрежного Мира. История Константина напоминала сказку. И началась она с окончанием самого большого праздника в Прибрежном Мире – Дня Великого Солнцестояния.

* * *

По дороге, разделяющей две большие страны: Раав и горные владения дриллов, медленно ехала богатая крестьянская повозка. Дружная семья: отец, мать и пятеро детишек, возвращались от своих родственников. Они весело провели праздничные дни, подарили много подарков, а получили их ещё больше. Повозка буквально ломилась от того, что щедрые родственники преподнесли своим дорогим гостям. Дорога домой была приятна, и путники радостно пели любимые песни, посвящённые имениннику – Солнцу.

В какой-то момент женщине показалось, что она слышит детский плач. Лицо крестьянки стало серьёзным, она замолчала и прислушалась. Но пение родных перекрывало все окружающие звуки.

Молодая женщина решила, что плач ребенка это всего лишь искажённое отражение их голосов от скал. Она снова подхватила старинную балладу, дружно исполняемую родными, но теперь голос женщины утратил торжественность. Она не могла сосредоточиться, так как неосознанно напрягала слух. Первоначальное услышанное ею всхлипывание превратилось в истошный крик, в то время как песня не изменилась. Крестьянка притихла и прислушалась.

– Пожалуйста, не пойте. Я слышу плач ребёнка.

Все замолчали. Женщина встала на повозке и вслушалась. Действительно, где-то в горах плакал ребёнок. Его голос эхом отражался от гладких скал.

– Это, наверное, малыш дриллов. Сейчас они его успокоят. – Муж крестьянки боялся идти в горы. Суеверный страх в отношении гор был присущ всем народам, кроме дриллов. Жители равнин без веской причины никогда не входили в царство вечных вершин.

– Дриллы не живут так близко к равнинам. Я думаю, малыш там один. Мы должны проверить.

Она спрыгнула с повозки, муж неохотно последовал её примеру. А детей не надо было упрашивать, малыши сами потянулись за родителями.

– Вы останетесь здесь, мы с отцом сейчас вернёмся.

Женщина шла на звук, петляя между камнями. Это была прекрасная мать, её не могли остановить суеверия. Отчаянный детский плач манил крестьянку, и чем громче он становился, тем быстрее она бежала.

Вскоре супруги увидели небольшую, поросшую травой площадку, посреди которой лежал совсем маленький мальчик. Он был один, но плакал не от одиночества. Женщина поняла, что ребенок голоден.

– Бедненький, чей же ты? – Крестьянка взяла малыша на руки и прижала к груди.

Мальчик притих.

– Он не дрилл. – Мужчина присел возле жены.

– И не раавитянин. – Женщина залюбовалась красивым личиком.

– Таких глаз нет ни у одного из народов Прибрежного Мира.

– Давайте возьмём его себе. – Пролепетал детский голосок.

Родители подняли глаза и увидели своих непослушных детей. Пятеро негодников прокрались за взрослыми и сейчас стояли на поляне, умилённо глядя на своего будущего братика. Зная доброту родителей, они не сомневались, что мальчик станет шестым ребёнком в семье.

– Это дар Богов. Мы примем его с благодарностью. – Вынес вердикт отец семейства.

На обратном пути к повозке, впереди всех шла мама с чудесным малышом на руках. Прекрасная Мадонна пробиралась по каменистой тропинке и даже не догадывалась, насколько хороша. Только Солнце со своего трона видело добрую женщину, оно протянуло ладонь и погладило волосы грациозной и умиротворенной красавицы.

Следом за матерью шли её отпрыски, они удивлялись, видя, что их родительница окутана золотым светом, и свет идёт вместе с ней, в то время как все окружающие предметы выглядят обыденно.

Процессию завершал осмелевший к тому времени отец. В какой-то момент ему показалось что, кто-то тихо крадется за спиной. Мужчина обернулся и увидел невероятное: огромное, лохматое чудовище похожее на паука, тихо следовало за счастливым семейством. Крестьянин перевёл испуганный взгляд на своих детей, и его сердце сжалось. Вряд ли одному человеку под силу остановить ужасное создание. В следующий миг, когда он снова обернулся, страшное видение не повторилось. Крестьянин решил забыть последние минуты, отнеся их на счёт разыгравшегося воображения. Остаток пути он непрестанно оглядывался, но паук больше не появлялся.

Семья благополучно вернулась домой. Соседям объявили, что малыш сын дальних родственников, которые внезапно умерли. Неожиданная смерть в молодом возрасте была крайне редким явлением, но за неимением других объяснений, люди поверили в легенду и воспринимали мальчика как остальных детей. Мальчишку назвали Константином. Вскоре все привыкли к его необычайной внешности и перестали её замечать. До пяти лет Константин жил в счастливой семье, любимый родителями, братьями и сестрами.

Но случилось так, что в селении, где проживала семья мальчика, остановился на ночь Верховный жрец Раава. Почётный старец время от времени оставлял службу в Храме Солнца и проезжал по стране в поисках способных учеников для Института Верховного Ритуального Искусства. Маг обладал даром чувствовать необычных детей. Колеся по равнине в своей карете, мужчина напрягал внимание и как только улавливал энергетические волны, исходящие от маленького чародея, останавливал карету и менялся с кучером местами.