Всё пройдёт

– Да, Вера. Такая молодец! Ты так много знаешь. В прошлый раз рассказывала о поэтах, которые умерли совсем молодыми, не своей смертью. Но современная молодёжь, мне кажется, не читает эти произведения. Сейчас как – то не те интересы что ли у молодёжи. Не знаю, как это правильно сказать,– поддержала объяснения Веры Люба.

–Знаешь, Люба, – ответила Вера. – Они не читают не потому, что это не интересно, не модно, скучно, или как наши с тобой дети заняты спортом полностью или подготовкой к олимпиадам. Совсем не поэтому не читают. И даже не смартфоны и Интернет этому причина. Тут совсем другое. Они не могут быть заинтересованы этим, потому что Толстой, Достоевский, Куприн, Тургенев, Чехов и другие гениальные писатели создавали свои произведения не для детей. Чтобы понять истинный смысл этих глубочайших произведений, надо прожить жизнь сначала, пройти определённые испытания, пережить невзгоды, трудности или просто какие – то жизненные рубежи. И только тогда, да и то не каждый, сможет понять их великие мысли и правильно оценить поступки их героев. Но приобщать к великой литературе, я думаю, надо всё – таки в школе.

– Да, ты права, Вера,– согласилась Надя. – Но ведь мы с удовольствием в школе это всё читали.

– Читали, но не все, понимали, и не всё понимали, к сожалению, – добавила Вера.– Мы что – то отвлеклись и забыли спросить у Степана о его мечтах и планах на будущее.

– А ты, Степан, что задумался?– спросил Саша.

– Я? Да я пока не знаю, чем буду заниматься. Сначала институт надо закончить, посмотреть немного. Скорее всего буду работать тренером хоккейной команды после окончания института, ответил Степан.

– Ты давай, Степан, в перспективе думай, как будешь тренировать сборную России по хоккею,– предложил Саша.– А что? Помните, как мы в детстве прилипали к экранам чёрно – белых телевизоров и болели всей семьёй за нашу «красную машину». Такая гордость была, когда они побеждали чехов, шведов или канадцев.

– Да, это точно до сих пор забыть нельзя,– подтвердил Сергей.

–Даже мы с Верой, помню в детстве, смотрели не отрываясь от телевизора,– согласилась с Сашей Надя.

– Да, мечты у молодёжи большие, а вот как их отпускать в большой город сейчас. Душа болит заранее, – вступила в разговор Люба.

– Они уже взрослые и пусть сами за себя отвечают. Пусть сами думают, как поступать в той или иной ситуации. Мы же не можем их всю жизнь держать около себя. Если они выбрали такие перспективы себе на будущее, долго к этому готовились, много трудились и есть необходимость уехать, чтобы свои мечты реализовать, то куда деваться. Зато быстрее станут самостоятельными,– немного возразил Саша.

– Свободу получить – это одно, надо ещё ею правильно распорядиться и ответить за полученную свободу. Чем больше свободы, тем больше ответственности,– уточнила Вера.

– А, вообще, наши дети большие молодцы! С детства усердно занимались и выросли серьёзными, ответственными, правдивыми. И пусть их мечты сбудутся, надо только в это верить. «Блажен, кто верует, тепло ему на свете!…» А мы будем только помогать им, следить за успехами. Пусть везде удача улыбается им.

Вера взяла гитару, сыграла несколько аккордов и тихонько мелодично, еле слышно запела:

«Ребята, надо верить в чудеса!

Когда – нибудь весенним утром ранним

Над океаном алые взметнутся паруса,

И скрипка пропоёт над океаном.»

На второй строчке все с удовольствием подхватили вслед за Верой знакомую песню.

11

В конце августа Сергей с Любой уехали в Санкт – Петербург устраивать Степана в общежитие, а Вера с Сашей поехали в Москву устраивать Мишу. Их теперь объединяли новые волнения, заботы и переживания.

Надя сама водила машину – просторный, совсем новый комфортабельный джип. Виктор, уходя от Нади, всё имущество оставил ей: два гаража, шикарную четырёхкомнатную квартиру, загородный участок, который он взял в элитном посёлке под строительство дома, две двухкомнатные квартиры, предназначенные для Оли и Андрея, и новую дорогую машину. Надя, с невероятно горькой обидой отреагировала на уход Виктора из семьи, поэтому, она не разбираясь, в невменяемом состоянии собрала все его вещи, оставленные им в квартире и выбросила в мусорный контейнер. В большие чёрные мешки для мусора летели рубашки, костюмы, футболки, галстуки, кроссовки, дорогие часы, золотые запонки и зажимы для галстуков, электробритва. Всё – от зубной щётки до новой, купленной накануне дублёнки, было с особой неприязнью и ненавистью уничтожено ею. Виктор после развода ещё несколько раз присылал Наде деньги, дорогие путёвки на лучшие курорты, подарки и дорогие украшения. Всё, переданное или присланное им, Надя тут же отсылала назад и он перестал одаривать её. После развода, Надя не искала никаких поводов для общения с Виктором. Теперь он общался с детьми по скайпу, с Олей и Андреем, которые жили в Америке. Во что бы то ни стало, Наде надо было освободиться от его присутствия, чтобы ничего в её жизни не напоминало больше о нём. Надя пыталась сжечь все мосты, чтобы ничего больше не соединяло их, не приближало эти два берега друг к другу. Но как быть с фотографиями? Ведь на них запечатлены самые счастливые моменты их семейной жизни. На фотографиях их дети. Как вытравить из себя прошлые безмятежные, прожитые в любви, согласии, уважении лучшие годы? А самое главное – память. Она всё сохранит и не даст волю бесплодным эмоциям. Вещи тленны, а память вечна.

Через неделю, после выплеснутой вместе с вещами обидой, находясь в тяжёлом моральном состоянии, Надя поехала в Нордовку, село, находящееся недалеко, в двадцати километрах от их родного города. В Нордовке находилась старинная церковь святых бессеребренников, врачевателей и чудотворцев Космы и Домиана. Несмотря на то, что в городе находилась очень красивая, новая церковь имени Дмитрия Донского, Надя почему то решила, что именно там она сможет залечить душевные раны, найдёт успокоение и оттает душой. В этом общении с Богом Надя думала найти своё спасительное бегство от собственной памяти, настигавшей её, – памяти, о той прошлой жизни с любимым человеком. Надя сначала ездила по субботам на беседы со священником, а через два месяца решила принять крещение. Эта церковь привлекала её своей неповторимой внешней голубизной и внутренней намоленностью и особой акустикой. Она была построена более ста лет назад и имела деревянный резной иконостас, покрытый сусальным золотом с первозданными иконами. Большое свечное бронзовое паникадило, свисающее на цепи с купола храма, сохранилось ещё со дня постройки. Местные старожилы утверждают, что храм был построен без единого гвоздя, а при начале строительства был слышен удивительный колокольный звон, доносившийся откуда – то сверху. Внутри храма царит умиротворённая обстановка, особая аура и тишина, атмосфера божьей благодати, снисходящей на людей. Надя посещала службы, ставила свечи, молилась и всегда стояла в оцепенении под влиянием голоса матушки Пелагеи во время пения. Почему то человек устроен так, что именно жизненные невзгоды, болезни, трагедии, обиды, лишения, предательство приводят его к вере. « … придите ко Мне, все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас.» (Мф. 11:28). Посещая храм, человек чувствует не только успокоение, но и внутреннее очищение через неземное соединение с Богом и этот покой является той энергией, которая помогает ему справиться с жизненными трудностями.

Надин джип летел по шоссе, обгоняя другие автомобили. Все вместе они ехали к поезду на Уфимский железнодорожный вокзал. Саша сидел на переднем сиденье и разговаривал с Надей о машинах, ценах на бензин и плохих дорогах. Миша дремал, сидя рядом с Верой на заднем сиденье. Вера смотрела в окно автомобиля. Берёзки, растущие в посадках, сменялись длинными картофельными и свекольными полями, редко попадались придорожные кафе, гостиницы и стоянки. Мысли Веры уносили её в то далёкое – далёкое безмятежное детство и быстротечную юность. Через день их ожидала встреча с Москвой, хлопоты, суета, устройство Миши в общежитие, покупка необходимых для него вещей. Но не только это. Впереди ещё была встреча с красотами величественной Москвы, встреча с родственниками и запоминающиеся на всю жизнь прогулки по её паркам, площадям, бульварам и скверам. Вера смотрела сзади на Надю, которая изредка поворачивала голову в сторону Саши, чтобы поддерживать разговор. Провожая убегающий за окном лес, Вера, именно сейчас вспомнила как впервые познакомилась Надя с Виктором. Почему именно сейчас нахлынули эти воспоминания?

Надя и Виктор учились в Уфе. Виктор учился в авиационном институте, а Надя в медицинском на стоматолога. На дворе стоял конец октября, было достаточно холодно. Первый снег, который выпал накануне, днём растаял и хотя ветра не было, но была довольно сырая погода. Надя сидела в парке на скамейке и пыталась тёплыми дуновениями изо рта согреть замерзающие руки. Затем она встала и зачем – то стала разгребать около скамейки мокрые пожухлые листья. Она приседала, заглядывала под скамейку, ходила вокруг, отходила к к завядшим кустам шиповника и опять возвращалась к скамейке. По всему её поведению было видно, что она что – то искала, была расстроена, сильно замёрзла, но уходить не собиралась. Люди, которые проходили мимо Нади, не обращали особого внимания на неё. Через парк, после занятий в институте шёл Виктор. Он увидел красивую, стройную, но чем – то озабоченную, и как ему показалось, расстроенную девушку. Он постоял несколько минут, понаблюдал за ней, потом подошёл поближе и спросил:

– Вы что – то здесь потеряли?

Надя сначала не хотела ему отвечать и даже отошла подальше к деревьям. Она не очень быстро шла на контакт с незнакомыми людьми. Виктор пошёл за ней и снова спросил у Нади:

–Давайте я Вам чем – нибудь помогу.

Видя настойчивость Виктора и вполне доброжелательный тон, Надя посмотрела ему в глаза и ответила:

– Да, я потеряла кошелёк.

– Вы учитесь в институте, как я понимаю, и деньги в кошельке были последние,– уточнил Виктор.

Надя одобрительно посмотрела на Виктора, удивившись его проницательности, улыбнулась и ответила:

– Да, именно, так.

Они вместе ходили по парку, разгребали листья, заглядывали под скамейки и даже в урны, обходили кусты и деревья, но ничего не нашли.

– Наверное, вы его в другом месте потеряли или кто – нибудь уже нашёл и присвоил его себе,– после тщетных поисков, немного замёрзнув, заключил Виктор.

–Да, наверное,– тихо, еле слышно расстроенным голосом проговорила Надя.

– А много денег в кошельке было? – спросил Виктор.

– Двенадцать рублей и немного мелочи, – ответила Надя.

– А знаете что?– не унимался Виктор в своём желании помочь во что бы это не стало.– Возьмите, пожалуйста.

И он достал из кармана последний рубль и протянул его Наде. – Подождите, пожалуйста, -вспомнил Виктор,– у меня в кармане брюк ещё какая – то мелочь была.

Виктор достал из кармана брюк ещё двадцать три копейки и протянул Наде.

– Что вы! Я не могу взять! – возмутилась Надя. – Вы же сами, скорее всего, студент, – попыталась отказаться она.– Нет, я не возьму.

– У меня в общежитии есть, – нашёлся Виктор, хотя это была неправда. – Берите, берите. У Вас же совсем нет денег.

Виктор поднял её руку ладонью вверх и положил один рубль и двадцать три копейки на её ладонь.

Надя посмотрела на деньги и неожиданно для себя взяла их.

– Спасибо большое, – поблагодарила она.– Я даже не спросила, как вас зовут и мы, по моему не поздоровались даже.

– Это ничего. Просто немного увлеклись поисками вашего кошелька, вот и всё. Меня зовут Виктор, а вас?

–Меня зовут Надя.

Виктор проводил Надю до трамвая. По дороге он узнал, что она учится в медицинском институте.

На следующий день, после занятий, Виктор поджидал Надю около медицинского института. Увидев его, она сильно смутилась, была несколько удивлена, а он, наоборот, решительно подошёл к ней и радостно улыбаясь сказал:

– Здравствуйте, Надя. Это Вам!

– Добрый день, – смущённо ответила Надя.

Виктор разжал свою ладонь, в которой лежало ровно двенадцать рублей и протянул Наде. Увидев деньги, Надя сильно покраснела и растерялась.

– Мне? – переспросила она. – Что Вы? Я ни в коем случае не возьму. Спасибо большое, но я не могу взять. Нет, нет, ни в коем случае.

– Берите, Надя. Я же от чистого сердца хочу Вам помочь. Вам же не на что жить, а ещё, наверное, домой уехать надо. Так ведь? Пожалуйста, возьмите, я вас очень прошу. Вас, наверное и родители ругать будут. Я просто очень хочу Вам помочь.

Виктор поднял руку Нади, положил в её ладонь деньги и зажал своими руками.

Надя стояла в смущении и не знала, что сказать. Под таким натиском Виктора она совсем растерялась.

– Я не знаю…, – робко начала она, – как – то неожиданно и вообще мне очень неудобно. Я вам очень благодарна конечно. Вы только не сомневайтесь, пожалуйста, я вам обязательно отдам эти деньги. Вы не волнуйтесь. Хорошо?

– Конечно отдадите! Вне всякого сомнения! Например, по одной копейке каждый день! – и Виктор засмеялся.

Надя не поняла его и переспросила:

–Почему по копейке?– недоумевала она.

– А, чтобы был повод чаще Вас видеть, понятно? Как Вам моё предложение?– не без иронии объяснил Виктор.

Надя пожала плечами и немного с недоверием посмотрела сначала на Виктора, а потом на двенадцать рублей в своей руке.

– Таким образом, – не унимался Виктор, – сорок месяцев встречи мне с Вами уже гарантированы. Здорово я придумал?

Надя засмеялась.

– Если Вы не возражаете, я Вас провожу немного? – спросил разрешение Виктор. – Хотелось бы погулять с Вами подольше, но сегодня, как назло холодно и по моему дождь собирается.

– Как я могу Вам отказать? Вы теперь мой спаситель. Я всю ночь не спала, думала где взять деньги, если честно признаться. Вы правильно угадали, что мне даже не на что будет уехать домой.

– Меня же не случайно назвали Виктор, что значит «победитель». У этого имени есть ещё и другое значение -«приносящий звёзды». Я Вас уверяю, что Вы в этом ещё не раз убедитесь. Вот увидите.

– Да, очень интересно и главное очень обнадеживающе.

– Я в Вас сразу увидел свою надежду – надежду на счастливое будущее. Вас ведь тоже не случайно зовут Надя.

– Может быть,– ответила Надя.

Они снова рассмеялись.

–Я думаю нам стоит перейти на «ты», – предложила Надя.

– Да? Замечательно! Я только что хотел предложить, а вы, то есть ты меня опередила. Надо, говорят, в таких случаях, выпить на брудершафт по бокалу шампанского, но поскольку у нас нет такой возможности сейчас, то можно я возьму тебя просто под руку и мы перейдём на «ты».

Надя склонила набок голову, пожала плечами, потом слегка улыбнулась и Виктор понял, что она не возражает.Он смело взял её под руку и они пошли по направлению к её общежитию.

– А ты знаешь, Надя, что твоё имя очень значимо и имеет серьёзную предысторию. Я читал, что Вера, Надежда и Любовь, их мать София, отдали свои жизни за Христа.

– Да, я эту легенду знаю. Мне мама рассказывала,– подтвердила Надя. – В далёком прошлом жил такой император Адриан. Он заставлял их отказаться от веры в Христа, но они не отреклись даже тогда, когда на глазах матери Софии истязали её троих дочерей. Она стойко и мужественно перенесла этот кошмар, но не отказалась от веры в Христа. Страшно. Очень страшно, трагично и печально, – закончила Надя.

– Ваша мама, наверное, очень много знает?– спросил Виктор.

– Да, она очень много читает. Вот видишь, Виктор, какая печальная история связана с моим именем. Поэтому в отличие от тебя я звёзды не зажигаю, – ответила Надя и улыбнулась, глядя в глаза Виктору.

– Звёзды буду зажигать и приносить тебе я. Обещаю! А ты будешь моей Надеждой. Это, на мой взгляд, главнее. Человек всегда должен иметь в жизни надежду на то, что всё будет хорошо, – обнадёжил Виктор.

С этого дня они больше уже не расставались. Виктор и Надя встречались почти каждый день, шутили, смеялись, разговаривали. Надя незаметно для себя попала в плен обаяния Виктора. В меру напористый, говорливый, но в тоже время, как она сумела заметить, ответственный и умный, он просто покорил её сердце.

На её двадцатилетие, которое отмечали ещё в Уфе в скромной комнате общежития, Виктор пришёл с подарком. В шуршащем прозрачном целлофановом пакете, перевязанном розовой белой ленточкой, был завёрнут новенький красивый кошелёк, в котором лежало двенадцать рублей с мелочью. Когда Надя развернула упаковку, она сильно изумилась, а потом обрадовалась и засмеялась. Ей так понравился этот подарок, а вместе с ним оригинальность, находчивость и юмор Виктора. Через год, ещё будучи студентами, они поженились. Каждый год Виктор на праздники дарил ей огромные букеты цветов и дорогие подарки, но этот, самый первый в их жизни подарок, Надя всегда вспоминала с особой теплотой и трепетом. Откуда тогда у простого студента, живущего в общежитии были деньги, пусть даже на небольшие подарки для Нади? Виктор просто после занятий шёл подрабатывать по вечерам сторожем в детский сад, работал грузчиком в магазине, а одно время мыл полы на Главпочтамте.

Воспоминания Веры о Наде и Викторе были прерваны, когда обернулся Саша. Вера, как будто вмиг опомнилась от них, как от глубокого и приятного сна.

– Что, боец ещё спит?– указывая на Мишу спросил у Веры Саша.

– Да, он вчера собирался допоздна, – ответила Вера.

– Миш,– потрепал рукой Саша, – просыпайся, подъезжаем.

Миша выпрямился из полулежащего состояния и посмотрел в окно.

На перроне железнодорожного вокзала было очень оживлённо. Все стояли на перроне – отъезжающие и провожающие в ожидании, когда подадут на третий путь поезд № 39 «Уфа – Москва». Вера хотела вспомнить, как с этого же перрона несколько лет назад провожали Олю и Андрея, детей Нади в Москву учиться в Московский университет. Они вместе поступили на факультет высшей математики и кибернетики, защитили дипломные проекты на английском языке и преподаватель, который в Америке читал сначала лекции, а потом открыл там свою фирму, пригласил их в Штаты на работу. Оля была на год старше Андрея, но Виктор настоял, чтобы они пошли в первый класс вместе, считая, что в детском саду Андрею больше делать нечего. Так они вместе в один год закончили школу оба с золотыми медалями, вместе жили в общежитии в Москве, помогая друг другу и закончили университет оба с красным дипломом. Вера не стала об этом сейчас здесь напоминать Наде, потому что надо было вспомнить и Виктора, а Надя о нём не любила теперь вспоминать.

– Ну, Миша, – начала Надя первая разговор,– теперь привыкай к новой самостоятельной жизни, к большому городу, его требованиям, большим возможностям и, конечно, испытаниям. Научишься сам о себе заботиться, готовить, стирать, убираться, ходить в магазин, экономить деньги. Самое главное, учись хорошо, не пропускай лекции, вовремя делай контрольные работы и сдавай все зачёты и экзамены.

– Конечно, тётя Надя, безусловно буду стараться. У меня есть на кого равняться. Думаю, что не подведу. Буду учиться также как Оля и Андрей,– ответил Миша.

– Все проходили этот путь: и общежитие, и безденежье и неустроенность быта. Ничего страшного. Всё это пройдёт. Уху варить научил я вас со Степаном,– засмеялся Саша, – а всё остальное делать научитесь сами.

– Я сейчас подумала, что когда – то точно также мы провожали Олю и Андрея в Москву, а Миша был совсем маленький. Как летит время! Всё проходит, всё течёт, как в реке вода, – вспомнила Надя и сказала то, что не решилась сказать Вера. – Друзей найди там себе хороших, Миша, чтобы было с кем поделиться, кому тебя поддержать.Хорошо?

– Да, обязательно,тётя Надя,– ответил Миша.

Надя повернулась к Вере и добавила:

– Московским нашим, с кем из них успеете встретиться, передавай большой привет от меня. Люду особенно поцелуй за меня и в гости к нам приглашай, хорошо?

Поезд уже пыхтел, протягивая свои длинные вагоны вдоль платформы. Надя помогла занести вещи в купе, помахала рукой, стоя у окна на прощание, и пошла по перрону вместе с набирающим ход поездом. Наде надо было заехать ещё в Министерство здравоохранения, подписать бумаги на поставку нового оборудования для городской стоматологической поликлиники, о чём её накануне, зная, что она поедет в Уфу попросила заведующая.

В купе, которое они заняли втроём, зашёл ещё один молодой человек, вежливо поздоровался и занял верхнюю полку. Для Веры Москва была с детства почти родным городом. Впервые её повезли родители в Брянскую область, к дедушке и бабушке, родителям её мамы в пол года. С тех пор, почти каждый год Вера, Надя, мама и папа все вместе ездили через Москву на родину её мамы. Маленькая Вера всегда с нетерпением ждала этих поездок. Всей семьёй они на несколько дней останавливались в Москве. Дни, проведённые в Москве, оставляли у Веры и Нади впечатления на целый год. И этот поезд, и это купе ей были знакомы с самого детства. Как любила Вера с детства это купе! Этот тесный маленький их семейный мирок, который на один день умещался всего на нескольких метрах маленького купе. Вера с мамой занимали нижние полки, а Надя и папа ехали до Москвы наверху. Фирменный поезд «Уфа – Москва» № 39 с изображением памятника Салавату Юлаеву на белых накрахмаленных занавесках, ковровая дорожка в коридоре и там же откидные мягкие сиденья. Проводница приносила чай, который наливали в тонкие стаканы, вставленные в железные подстаканники, а потом эти стаканы пустые какое – то время дребезжали на столе под стук вагонных колёс. И обязательно сахар – рафинад к чаю – два кубика в упаковке, на которой был изображён поезд. Рядом со стаканами на столе дожидались своей очереди полные стеклянные бутылки с лимонадом «Дюшес» или «Буратино». Около бутылок с лимонадом лежала пачка печенья, в розовой советской упаковке с ягодками на ней и с надписью по диагонали «Земляничное» и кулёк с конфетами – ирисками «Кис – кис», карамелью «Барбарис», «Снежок» и «Гусиные лапки». Сколько этих кульков в советское время сделали ловкие руки продавцов! Быстро, одним лёгким движением, они обёртывали лист бумаги вокруг своей ладошки, защипывали самый кончик кулька и также быстро загибали верх кулька пальцами одной руки, после того, как взвесили уже печенье и пряники, конфеты и мармелад, сахар или сушки. Обедали и ужинали, конечно, в купе все вместе. На столе, на белой лощёной бумаге лежали кусочки обжаренной курочки, разрезанные вдоль свежие огурчики, посыпанные солью, отварные яички, обжаренная картошечка, посыпанная зелёным укропчиком, чёрный хлеб, порезанный на ровные ломтики, тонко нарезанное копчёное сало, зелёный лучок. И пирожки. Обязательно мамины пышные пирожки с картошкой, капустой и творогом. Приятный запах, исходящий от этих яств, заполнял всё купе вкусным ароматом. И в тот момент казалось, что нет на свете вкуснее еды, приготовленной мамиными заботливыми руками, в этом маленьком уютном купе с окошком, за котором пробегали станции, поля, леса, сёла, деревеньки и города.

После обеда все вместе играли в разные игры. Мама называла первую строчку знакомого всем стихотворения, а остальные добавляли по одной строчке дальше. Тот, на ком заканчивалась последняя строчка стихотворения, должен был начать рассказывать новое.

«Белая берёза под моим окном…» – мягким певучим голосом начинала мама. Все по очереди продолжали, начатое ею стихотворение. Последнюю строчку заканчивал папа и

с доброй улыбкой на лице начинал новый стишок: «Наша Таня громко плачет…», а потом ещё начинал детское какое – нибудь стихотворение «Мишка косолапый по лесу идёт…». Все, смеясь над этими стишками, и, конечно, с удовольствием дополняли, а мама, улыбаясь говорила:

– Лёша, ты не можешь нам предложить что – нибудь посодержательнее, чем эти детские стишки?

Папа заверял, что вот сейчас он начнёт Тютчева, Фета, Есенина или Пушкина и торжественно декламировал:

– Александр Сергеевич Пушкин, – начинал он серьёзно и после незначительной остановки продолжал:

– «Зайку бросила хозяйка, под дождём остался зайка…».

Все, конечно, смеялись и всем в этот момент было легко, просто, счастливо и весело. Маленькая Верочка с удовольствием продолжала эти детские стишки до самого конца и не совсем понимала, почему все смеются и что хочет от папы мама.

– Верочка, надо только одну строчку продолжать,– останавливала Надя маленькую Верочку.

– На-а-адя,– делала замечание мама,– ну откуда же она знает, что такое «одна строчка». Она же ещё совсем маленькая.

Верочка смотрела на всех, а потом спрашивала:

– Я павильно казяла стишок?

– Правильно, конечно, правильно! Умничка!– обнимая Верочку говорил улыбаясь папа.

Потом Вера поворачивалась к Наде и говорила:

– Натья, я па- а- а- вильно казяля стишок.

Папа, незаметно для Верочки, брал из кулёчка в каждую руку по конфетке, убирал руки за спину и просил отгадать Верочку, в какой руке конфетка. Верочка немного думала, а потом указывала на какую – нибудь папину руку. Папа открывал ладошку и протягивал Верочке конфетку со словами: