Искатель. Книга 1

– С кем ты разговариваешь, сын? – с нажимом повторил вопрос Каджи, а мать замерла, словно статуя, от всего услышанного.

– С ним, отец, с даром богов. Он не хочет появляться, говорит, у него почти нет сил.

Покуда я пытался объяснить отцу, в моей левой руке медленно возник лук буквально на десяток ударов сердца и тут же исчез. Выражение лиц у родителей при виде лука было таким, будто они ожившего покойника увидели, а тот у них дорогу в трактир спросил. Глаза у обоих огромные, кожа белая, а у отца из рук выпал точильный камень.

Первой опомнилась мать, превращаясь из статуи с большими глазами в копию своей любопытной дочери:

– Крэн, сыночек мой любимый, значит, всё сказанное – это правда и ты действительно получил дар от богов? Алара просто не могла поверить в увиденное, а потому голос её дрожал. Да и кто бы смог.

– Да, мама, а ещё он со мной разговаривает. Сейчас он показался вам, но больше не сможет, ему нужна какая-то сила или энергия, я точно не уверен, а потому не объясню нормально. Думаю, лук показался вам затем, чтобы вы не посчитали вашего сына сумасшедшим.

– Правильно думаешь, – весело проговорил лук.

– Сын, мы так не думали, – поспешил оправдаться отец. И решив съехать со скользкой темы, он задал вопрос, не дававший ему покоя.

– Крэн, а давно он с тобой разговаривает? – спросил отец.

Он, кстати, после того как увидел лук, стал более спокойным, что ли.

Я, бросив на него быстрый оценивающий взгляд, приметил, как он враз изменился. Мышцы на лице расслабились, голос стал более уверенный. Всё это указывало на то, что с отца явно спало напряжение, одолевавшее все последние дни. Дурные мысли в голове отца утихли, более не считая себя и меня умалишёнными.

– Нет, это второй раз был.

– Как-то ты легко об этом говоришь, сын мой. Как будто в этом нет ничего необычного, – улыбнулся краешком рта отец. Потому как сам хоть и старался всем видом показать сыну уверенность, но внутри у него всё бурлило. Это ж надо – родной сын получил дар богов.

Ненадолго задумавшись об этом, я задал вопрос тому, кто поселился у меня в голове.

– Лук, а ты можешь мне ответить на вопрос, который задал мне отец? – задал я мысленно вопрос.

– Во-первых, меня зовут Юси, а не лук.

– Ой, простите. А меня зовут Крэн, приятно с вами познакомиться.

– Да, знаю, как тебя зовут, не перебивай меня, – проворчал Юси. – Во-вторых, моё мнение, ты достоин меня, и потому Юси слился с тобой воедино. Тем самым став частью тебя. В-третьих, теперь твой разум воспринимает меня как часть себя. Благодаря чему ты и принял всё так легко. В настоящее время мы с тобой одно целое. Но только до тех пор, покамест твоя земная оболочка не израсходует свой запас, ну или тебя не прибьют лихие люди, дабы захватить меня. Хе-хе.

– Есть, правда, ещё один вариант…, хотя пока забудь. И вообще, отстань на время от меня. Мне нужно распределить полученную энергию, – лук, то есть Юси, смолк. В голове настала тишина.

– Понятно, что ничего не понятно, – пробормотал я про себя.

Родители молчали и ни о чём не спрашивали, ожидая, пока я закончу внутренний разговор.

– Он представился как Юси и он со мной «слился», прошу, не спрашивайте меня, – замахал я руками. «Я сам ничего не понял», – поспешил я сказать, видя, как отец открывает рот, дабы задать вопрос.

– Впрочем, как и всё остальное сказанное им, хотя и про слияние я тоже не понял, – постарался изобразить улыбку, но вышло у меня это не очень.

– Понятно, что ничего не понятно, – повторил точь-в-точь недавно сказанные мною слова отец.

Каджи встал и дошёл до телеги, взяв из неё пару дополнительных тёплых одеял и вернулся к костру со словами: «Всё, хватит посиделок, пора ложиться спать».

Укрыв маму, улёгшуюся в обнимку с сестрёнкой, а второе одеяло протянул мне. Накинув одеяло поверх того, что уже было, я устроился поближе к костру. Отец, подкинув дополнительных дров в костёр, вновь взялся за точильный камень.

Засыпая, я бросил взгляд на Вилиару, чьи глаза оказались открыты, а их размер мог легко поспорить с теми, что я недавно наблюдал у родителей. Она вперилась в меня, не моргая. Понятно, значит, эта негодница всё это время притворялась. Полагаю, можно было и догадаться. Уж она такие разговоры никогда бы не пропустила.

***

Ранее утро.

В пути прошло ещё около месяца, и вот мы с семьёй дошли до города под названием Гикран. Перед главными воротами стояла длинная очередь, по большей части из таких же тележек, как и наша. В основном все эти телеги были гружённые товарами, но была и парочка пустых. Видимо, приехали закупаться. Народ пытался попасть пораньше в город, чтобы успеть занять лучшие места на торговой площади, где состоится через два дня большой торг. Гикран был очень большим городом, отец говорит, в нём живёт почти тридцать пять тысяч человек, а в деревне, которой я родился, наберётся человек двести, и то максимум.

Ожидая своей очереди, отец пару раз отходил пообщаться с людьми. Нужно было разузнать, где лучше снять дом или комнату на первое время. Спустя долгих четыре часа мы всё же смогли попасть внутрь города.

Пройдя через пост стражи на воротах, наши имена сначала записали в книгу, а потом взяли с отца плату в размере тридцати двух медяков.

– Ну и цены тут, – возмущался всю следующую дорогу отец.

Мы с сестрёнкой сидели на телеге с открытым ртом, видя такое огромное количество людей вокруг. Это вызвало у нас немалый шок, а здания высотой в три этажа казались нам чем-то нереальным.

Доехав до центральной улицы, мы свернули в узкий переулок, где телега едва поместилась. Проехав его насквозь, мы выехали на более широкую улицу. Вдоль всей улицы располагались разнообразные мастерские, а запах от них исходил соответствующий, отчего Вилиара сразу сморщилась, уткнувшись носом в меня, но тут же отдёрнулась.

– Крэн, ты воняешь хуже, чем эти мастерские, – сестрёнка постаралась отсесть от меня подальше, прикрывая нос пледом.

Мы ехали мимо мастерских почти двадцать минут. Как же их тут было много: кузни, мастера столярного дела, оружейники, хорошо хоть кожевников да красильщиков не было.

Остановившись у огромной кузни размером больше нашей раза так в три, отец быстрым шагом направился внутрь помещения. Мне стало любопытно, куда мы приехали. Спрыгнув с телеги, я подошёл ко входу кузни, где над дверью висела вывеска с рисунком кузнечного молота в перекрестии с клещами, а под ними расположилась подкова. Над самим рисунком имелась небольшая надпись: «Кузня Рауля», – прочитал я.

Пока я вертел головой по сторонам, на улицу вышел отец, а за ним шёл огромный дядька с копной белых волос, собранных в хвост. Ростом кузнец был куда выше отца, почти на целую голову. На вид зим пятьдесят, не больше. Одет он был в кожаный фартук и штаны из плотной ткани, кожа была красная от жара в печи, видимо, отец оторвал его от работы.

– Знакомься, Рауль, это мой сын Крэн, – указал отец на меня пальцем.

– Ну, здравствуй, племянник, меня зовут Рауль, а это моя кузня, – обвёл он рукой здание.

– Здравствуйте, господин Рауль, – пожал я протянутую ладонь, размеры которой поразили моё воображение.

– Нет, обращайся ко мне «Рауль» или «дядя Рауль», тем более так оно и есть, – он по-доброму рассмеялся и потрепал мои волосы, а я вопросительно глянул на отца.

– Рауль является старшим братом твоей матери и моим сослуживцем. Первое время поживём у него, пока не освоимся и не откроем своё дело.

– Как же рад тебя видеть, сестрёнка. Ты не представляешь, как сильно по тебе скучал. Всё-таки пятнадцать зим не виделись. Красивая, стройная, ну и повезло же тебе, Каджи, такую шикарную женщину отхватил. Причём совершенно бесплатно, – расхохотался брат матери, а после хитро подмигнул Каджи.

– А помнишь, она ведь могла достаться совсем другому… – Рауль вновь хлопнул Каджи по плечу. Отчего отец слегка поморщился.

– Отец, а о чём это дядя Рауль толкует? – Я с любопытством уставился на отца.

– Ни о чём, – отмахнулся от меня отец. – Как-нибудь в другой раз расскажу. И вообще, не для твоих ушей всё это сказано, да и не место здесь.

Отца явно раздражало пришедшее воспоминание, из-за чего моё любопытство только усилилось.

– Не переживай, Каджи,

того гада лет пять назад пришлые в кабаке зарезали, – Рауль хлопнул Каджи по плечу. Лицо отца тут же просветлело, и он вновь смог расслабиться.

«Да чего он постоянно хлопает отца? У него рука сама как кувалда, он так и плечо ему сломать может», – видимо, эта же мысль пришла и отцу в голову. Он сделал небольшой шаг в сторону от дяди Рауля.

– Всё понимаю, вам там весело, но вы ничего не забыли? У вас вроде как ещё и дочь есть? – раздался голос из-под пледа, в который укуталась Вилиара.

– Это кто у нас там такой голосистый? – Рауль отодвинул от себя сестрёнку и в два шага оказался возле телеги. Подойдя к ней, схватил говорящий комок пледа со всем, что было внутри, и поставил на землю.

Убрав плед, перед ним очутилась точная копия Алары в молодости. Девочка десяти зим с белоснежными волосами, зелёными глазами и острым носиком.

– Какая прелесть. А ты у нас кто такая будешь? – Рауль склонился к её лицу почти вплотную.

– Вилиара, дочь Каджи, и, попрошу вас, любезный, не могли бы вы отодвинуться от меня шагов так на двадцать? – Вилиара демонстративно зажала нос. – От вас очень плохо пахнет. Вам бы следовало помыться. – Прогундосила моя сестрёнка.

Громкий смех Рауля раздался на всю улицу, мне показалось, что даже птицы застыли в небе в эту секунду, забыв, как махать крыльями, а проходящие мимо прохожие ускорили шаг.

– Алара, да она твоё зеркало, правда, с характером Каджи, – говорил Рауль, рассматривая Вилиару ещё с минуту.

– Нет, ну ты точно один в один Алара в твоём возрасте. Ну что могу сказать, красотка. Эх-хе-хе, сколько сердец ты разобьёшь, милая.

– Так, Алара, подождите нас с детьми здесь, а мы с Каджи загоним телегу во двор кузни. Потом отправимся ко мне домой. Вы, наверное, не прочь поесть, да и умыться нам всем не мешало бы, – вновь раздался гогот дяди. Он хитро подмигнул Вилиаре, отчего та сразу начала к себе принюхиваться. При виде того, как она тщательно себя обнюхивала, Рауль вновь довольный собой взял лошадь под уздцы.

Как я погляжу, мой дядя – весёлый человек. Интересно, а отец ему успел рассказать, почему мы здесь, и будет ли он после этого такой же весёлый?

***

Примерно те же дни.

Город «Лимо», находившийся на границе с пустыней «Орташ», стоит на рубеже западной империи. Имеет крепкие стены и гарнизон из трёх тысяч солдат. Грозная сила по местным меркам. Но без этого никак, ибо частые набеги пустынников, разорявшие ближайшие города и деревни, так достали жителей, что они дошли аж до самого императора. Вот он и посадил сюда воинов, лишь бы они перестали ему докучать. И теперь город Лимо считался одним из самых безопасных в округе.

Здесь делали последнюю остановку караваны, перед тем как совершить многонедельный переход через пустыню, следуя в город «Сенмет», входящий в восточную империю.

Последний шанс найти место в караване можно только в этом городе, ведь ближайший город пустыни находится почти в трёхнедельном переходе. Но это ладно. Большинство караванов просто-напросто не ходят в города пустыни, потому как путь к ним знают единицы. Да и опасно это. А нанимать дополнительный отряд охраны лишит части выручки, торговцы на такое шли крайне охотно.

Довольный собой Унлак вышел из таверны. Наконец-то ему удалось договориться с караван-баши одного из последних караванов, уходящего в этом году, чтобы тот взял их с сыном и женой. Более переходов не будет, наступает время «великих бурь».

Унлак зашёл на постоялый двор «Хрустящий варан» и поднялся на третий этаж, где он с семьёй снимал комнату. Открыв дверь и войдя в комнату, он радостным голосом сообщил семейству: «Мои дорогие, время ожидания закончилось. Завтра утром отправляемся». И в этот момент кто-то закрыл за ним дверь, вставая за его спиной. Только сейчас он заметил бледные лица жены и сына, сидящих за столом.

Резко развернувшись, он увидел перед собой двоих крепких парней, в лицах которых он сразу узнал сыновей Хрона «Когтистого». Попятившись назад от двери, он судорожно пытался придумать, как ему поступить во избежание проблем. У него одна надежда – убедить их в том, что во всём виноват кузнец.

– Приветствую вас, сыновья Хрона «Когтистого», – Унлак низко поклонился Химану по прозвищу «Крепкий молот», а после Ширану. Второго имени Ширана, как это было принято со знатными людьми, он не озвучил. Отлично помня, как тот ненавидит это имя и разбивает лица всем, кто так назовёт парня.

В раннем возрасте Ширан переболел болезнью, из-за чего с детства всё лицо мальчика было испещрено шрамами. За это народ прозвал сына Хрона Шираном «Рубец». Ведь болезнь прошлась не только по лицу, но и по всему телу. Правда, за глаза часто добавляли пару слов: Ширан «Рубец – кривой конец». Последний, кто осмелился назвать его так вслух, лишился головы.

– И тебе здравствуй, Унлак, садись на табурет, говорят, в ногах правды нет.

– Так в заднице-то её вроде тоже как нет. Попытался разрядить обстановку Унлак, но на лицах сыновей Хрона не промелькнуло ни намёка на улыбку. Сев на табурет у стола, староста опустил глаза в пол, боясь посмотреть в глаза сыновьям Хрона.

– Слушаю тебя, Унлак, не тяни с рассказом, ты же знаешь, зачем мы здесь.

Староста кивнул.

– Ну так начинай. Мы хотим знать, что случилось у подгорья? Ширан подошёл и встал у двери, а Химан, взяв свободный стул, сел напротив старосты. Достав из-за пояса нож, он принялся ковыряться им у себя в ногтях.

– Так, а чего рассказывать-то? – развёл руками староста. – Я же в доме записку оставил, где подробно всё обрисовал.

– А мы с братом хотим от тебя услышать. Вдруг чего забыл написать, ты уже не молод, Унлак, – оскалился старший сын владетеля.

Унлак, сглотнув, не стал спорить, решив повторить историю, описанную им в письме.

– Мы поехали к подгорью с вашим отцом и его людьми. С нами поехал кузнец Каджи со своим сыном Крэном. Вот, значится, отец ваш хотел посмотреть место, где вроде как упал дар богов, или, как говорил наш выпивоха Ликар, огненная капля. – Унлак притворно закашлялся, дабы не ошибиться в сказанном.

– Дальше. – Поторопил его Химан.

– А что дальше-то, ах да, – стукнул себя по лбу Унлак. – Когда Хрон «Когтистый», да будут боги к нему милосердны, – воздел староста руки к потолку, – догадался, что кузнец его обманывает, то отдал приказ своим людям. Мол, пусть пойдут да выбьют всю правду о даре богов у парнишки, ну, сына кузнеца, Крэна, я вроде уже говорил. Тогда-то Каджи, словно обезумевший зверь, накинулся на ваших людей, когда те пошли в сторону его отпрыска.

– Дальше рассказывай, – добавив в голос нетерпимости, прошипел Химан.

Унлак немного замялся, это место было самым слабым в придуманной им истории.

– У мальчишки в руках появился лук прямо из воздуха. В следующий миг он выпустил стрелу, да только необычную она была, словно соткана из света. – Братья переглянулись между собой, а после Химан вновь сосредоточился на рассказе старика.

– Так вот, та стрела размножилась на несколько таких же. Отчего все ваши воины, в кого попала стрела, тут же попадали, выронив оружие на землю и схватившись за грудь, будто мешки с навозом. – По их виду стало понятно, что братьев проняло. Братья даже дышать перестали. Быстро придя в себя, Химан кивком указал брату на дверь, и тот вышел наружу.

– А вашего отца убил Каджи, перерезав ему горло своим тесаком? – Староста замолчал, молясь всем богам, чтобы сыновья Хрона ему поверили.

– Хочешь сказать, дар богов у парня и ты видел его собственными глазами? – С лёгким недоверием в голосе спросил старший.

– Да, многоуважаемый Химан, мой сын также всё это видел собственными глазами. Тарам, подтверди, – Унлак и Химан повернули голову к трясущемуся парню. Тарам, сидящий всё ещё с бледным и испуганным лицом, медленно кивнул, подтверждая слова отца.

– Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд, – ни к кому не обращаясь, произнёс Химан, продолжая подрезать ногти ножом, явно для этого не предназначенным.

В отворившуюся дверь вошёл Ширан, а вслед за ним в комнату вошла молодая девушка в сопровождении двух крепких мужчин при добром оружии. С виду эти двое напоминали телохранителей для особо важных господ.

Химан встал с табурета и кивком поприветствовал гостью.

Девушка обладала тоненькой фигурой, невысокого роста. Чёрные, словно ночь, волосы были скручены в одну тугую косу, в которую были вплетены золотые нити. Одета та была в белое платье, скрывавшее всё её тело, а на лице надета белая маска из тонкой ткани, скрывающая лицо. Отчего определить возраст девушки не имелось возможным, лишь кисти рук, что были неприкрыты, увенчаны золотыми кольцами, говорили о её происхождении из высокого рода жителей пустыни.

– Старик, встань и поприветствуй госпожу Даринару, она является дочерью Раида, главы известного и уважаемого рода алауитов, правящего в городе Набиг. Девушка тут проездом, а так как наши отцы были старыми знакомцами, мы попросили её о помощи в память о нашем отце, на что она любезно согласилась.

– Добрый день, госпожа Даринара, – бывший староста, как и его семейство, встало с табуретов и склонилось в почтительном поклоне, всё же девушка была из знатного рода, а от них не убудет.

– Знаешь, Унлак, а повтори-ка свой рассказ госпоже, – «Крепкий молот» уступил свой стул гостье, а после перевёл свой взгляд на старосту, от которого тому немедля поплохело. Староста почувствовал тут что-то не так, но что именно не так, ему никак не удавалось понять.

– Протяни свою правую руку госпоже Даринаре и не убирай, пока не закончишь свой рассказ, – велел Химан и встал у окна. Унлак сделал, как ему приказали, а после начал говорить, при этом его рука сильно дрожала.

После повторного рассказа Унлак замолчал, а девушка, одетая во всё белое, повернувшись к Химану, произнесла лишь одно слово, и сердце старосты стало биться в десятки раз быстрее: «Лжёт». Химан и Ширан тепло поблагодарили её, после чего она со своими телохранителями без промедления покинула комнату.

– Вот видишь, старик, уважаемая Даринара говорит, ты всё врёшь, – разочарованно вздохнул старший.

– Я не вру, – слегка повысил свой голос староста. – Почему вы ей верите, а не мне? Я служил вашей семье верой и правдой двадцать зим, – чуть ли не прокричал Унлак.

– Так мы и не спорим с тобой. Ты, ладно, служил, и отец всегда хорошо о тебе отзывался. Да вот только представь наше удивление, – развёл руки в стороны Химан, – мы приезжаем в деревню узнать, почему наш отец задерживается.

Старший сын Хрона подошёл к столу и сел на освободившийся стул, после чего продолжил: – А вместо того, чтобы расспросить отца, в чём задержка, мы узнаём, что он ушёл с вами к предгорью и не вернулся. Невероятно, да? К тому же ты, как и кузнец со своими семьями, почему-то сбежали, прихватив все свои вещи. Не находишь это странным?

– А по поводу твоего вопроса… Почему мы верим Даринаре, а не тебе? Так и быть, поделюсь с тобой секретом, – сын Хрона заговорил шепотом. – Их род в своё время нашёл в пустыне дар богов. Сила оного заключается в том, что обладатель дара чувствует, когда люди ему лгут. Как я думаю, ты уже успел догадаться… – Химан оскалился, а по спине Унлака пробежал холодок.

– Ты соврал нам, старик, и… – Химан не договорил, бросив лишь короткий взгляд на брата. Ширан достал из ножен меч и одним резким ударом отрубил старосте голову. Упав с плеч, голова покатилась прямо к ногам жены. Тарам упал на колени и запричитал, а из глаз парня брызнули слёзы. Жена Унлака вскрикнула и потеряла сознание.

– Не убивайте нас, я расскажу, как всё было на самом деле, – Тарам пополз к ногам Химана.

– Погоди, Ширан, послушаем, чего малец сказать хочет, – Ширан кивнул и, сделав шаг назад, поставил оружие перед собой, упираясь об рукоять меча в ожидании.

– Давай не тяни, малец, если не хочешь кончить, как отец, – Химан осклабился от получившегося у него каламбура. Тарам рассказал всё, как было на самом деле, ничего не утаивая от сыновей Хрона. Про лук, сестру и про то, как они увезли тела в лес. Про кузнеца, отправившего с семьей к своему брату, но куда, он не знает. Единственное, в чём он соврал, так это в том, кто перерезал на самом деле горло Хрону, свалив вину на отца.

– Ясно, а ты, значит, всё это время стоял, а после лишь помог отцу спрятать трупы в лесу? – Тарам быстро закивал и вновь склонился, вернувшись в то же положение, в котором и находился до начала рассказа.

– Ну что ж, пойду выпью, а то от этой жары в горле пересохло, – Химан встал и убрал нож в ножны. Проходя мимо брата, он положил тому свою руку на плечо и слегка склонил голову в сторону пришедшей в себя жены и сына Унлака, продолжавшего сидеть в глубоком поклоне на полу. Покинув комнату, старший брат плотно прикрыл за собой дверь.

Ширан всё понял и, взяв поудобнее меч, сделал два взмаха мечом, отсекая им головы. Затем, вытерев меч об рубаху Тарама, вышел из комнаты вслед за братом.

Спустившись на первый этаж, теперь уже новый владелец, встал у стойки, где хозяин постоялого двора протирал тряпкой кружки. Хозяин, завидев гостя, без лишних слов наполнил кружку прохладным медовым напитком и протянул её Химану.

Осушив за один присест кружку, он поставил её на стол, показывая на неё хозяину взглядом, дабы тот наполнил её вновь. Выпив три кружки, Химан поблагодарил хозяина.

– Вот держи, – старший сын Хрона протянул мешочек с монетами. – Там сорок серебряных, надо наверху прибраться, – вытирая бороду тыльной стороной ладони, сказал Химан. – Да, вот ещё… хоронить не смей, отдай тела своим животным, те, кто сейчас лежат в комнате, недостойны погребенья.

– Всё будет сделано, господин Химан, – пряча кошель с монетами внутрь стойки, довольный хозяин наполнил ещё одну кружку для спустившегося с лестницы Ширана.

Вдоволь напившись, братья покинули заведение и сейчас стояли на улице у главного входа, подставив лица палящему солнцу.

– Ширан, надо вернуться в деревню и уточнить про брата Каджи, пока это наша единственная зацепка. Про дар богов пока молчим. Не нужно привлекать к ним лишнего внимания.

Брат ничего не ответил, а только кивнул. Запрыгнув на приведённых мальчишкой лошадей, братья отправились в обратный путь.

Глава 4

Жизнь в Гикране.

Зима прошла спокойно, отец открыл свою кузню на улице мастеровых недалеко от дядьки Рауля и уже обзавёлся некоторыми постоянными клиентами. Всё-таки мой отец был отличным кузнецом, из-под молота выходил отличный инструмент, подковы и разная утварь. Всю зиму я провёл в кузне, помогая отцу, а по вечерам мы с Вилиарой постигали грамоту. Жена Рауля Орина полагала, что все дети должны уметь читать и писать, иначе они ничего не добьются в жизни. Дядька Рауль при всём своём устрашающем виде даже пикнуть ей не смел в этом вопросе. Да и в каком-либо другом.

Моего отца вообще не спрашивали, а мать, когда узнала о такой возможности, сама нас отвела к тёте Орине со словами благодарности. Постоянно приговаривая, какая Орина замечательная, добрая и терпеливая к детям. К концу зимы мы с Вилиарой могли сносно писать, а вот читали лишь по слогам, но и это был большой прогресс, ну так говорила тётя Орина. Правда, к весне Вилиара добилась невероятных, по-моему, да и не только моему мнению, успехов. Сестрёнка читала чисто и бегло, почти как сама тётя Орина. Я же так и читал со скоростью хромой кобылы, из-за чего Вилиара постоянно надо мной подшучивала.

Утром, перед тем как идти в кузню, мать попросила сходить и купить ей муки. Чему я несказанно обрадовался. Любил я это дело – гулять по городу. Когда проходил мимо обувного мастера, то заметил на доске объявление с крупной яркой надписью поверх рисунка, изображающего человека с луком в руке. Подойдя к доске, я уставился на текст в объявлении. Сосредоточившись, я всё же смог прочесть написанное: «Турнир лучников». Далее внизу был более мелкий текст, и, пока его весь прочёл, вспотел, словно в кузне полдня отработал.

В честь дня рождения владетеля города Гикран, многоуважаемого Юкая «Добрейшего», будет проведён турнир лучников. Дата проведения турнира – восьмого дня, в первом месяце лета. Принять участие в турнире может любой желающий. Победитель турнира получит двадцать золотых, землю на холме, а также возможность вступить в личную гвардию Юкая Добрейшего. Главный приз – поездка на турнир в столицу.

– Юси, а ты можешь научить меня стрельбе из лука? – задал я мысленно вопрос, а сам уже мечтал о том, как обрадую родителей, принеся им выигрыш.

– Легко, Крэн, могу вообще сделать тебя самым великим лучником в этом мире, но для всего этого нужна…

– Энергия, – закончил я за ним обреченно.