скачать книгу бесплатно
– Пока не могу тебе точно сказать, думаю, не больше семи – восьми дней, я ещё не говорил об этом с Брастом, он, пока, ничего про тебя не знает. Ты же знаешь, я не одобряю твоё чудачество, и я согласился на это только ради тебя. Думаю, что Браст это не одобрит, когда узнает, а не поставить его в известность я не имею права. Если он прикажет, тебе придётся немедленно возвращаться.
– Будет очень жаль. Я могу узнать много интересного, да и отдохнуть не мешает, надоело мотаться от одной базы к другой, занимаясь отысканием резервных зон, в которых приходится изнывать от скуки в горах.
– Но – но! Ты это, поосторожнее. Браст и с тебя, и с меня голову снимет, если информация о нашей деятельности просочится к аборигенам.
– Не очень-то маскируется наш Браст. О нас и так почти все аборигены знают. По-моему, мы им все глаза намозолили.
– Вот тут ты не прав, Тимкэс. Браст знает, что делает, они смотрят и не видят, а, если и видят, то сами своим глазам не верят.
– Ну и в моём случае они ничего не поймут. Ты перестраховщик, Хограс.
– Ладно, ладно. Я же согласился на твою авантюру и перед Брастом тебя поддержу. Но, всё-равно, ты там будь по аккуратнее, а то знаю я тебя, тут тебе не Мууно. Шаттл постоянно дежурит в твоём районе, и, если что, сможет быстро подобрать тебя, он прилетит по твоему вызову.
– Спасибо тебе, я это учту. До связи, Хограс, хороших тебе развлечений.
– До связи, Тимкэс, весёлой тебе жизни.
День первый
Утром яркий и игривый солнечный луч разбудил доктора Мабулса. Тот сладко потянулся в своей постели, находясь ещё во власти приятного сна, медленно разлепил веки и открыл глаза. Во всём теле ощущалась какая-то слабость, вставать не хотелось. Наоборот, хотелось понежиться вот так, не вставая с постели, забыв про все дела и заботы. Он нехотя посмотрел на часы, висящие на противоположной стене, часы показывали тридцать четыре минуты десятого.
– «Проспал», – подумал он отрешённо, – «не завёл вчера будильник и проспал».
Впрочем, эта мысль не огорчила его, никто не смог бы обвинить его в том, что он мало работает.
– «Пойду сегодня попозже», – беззаботно решил Мабулс, одним энергичным движением откинул одеяло и встал с постели.
Он быстро оделся и вышел в гостиную, его гостя не было слышно, казалось, он ещё не вставал. Лео прошёл на кухню, нашёл в холодильнике яйца, ветчину и приготовил яичницу с беконом. Яичницу он разложил по тарелкам, сделал два тоста, приготовил кофе в кофеварке, достал остатки фруктов и решил, что пора будить Сэма Левиса. Не успел он об этом подумать, как дверь кухни открылась, и в потоке солнечного света появился вчерашний гость собственной персоной. На нём были светло-серые брюки от вчерашнего костюма и белая рубашка, неплохо оттенявшая его немного необычную кожу тёмно-серого цвета. Сэм приветливо улыбнулся, показывая ряд великолепных идеальных ослепительно белых зубов. Он чуть склонил голову на бок и весело произнёс:
– Доброе утро! Как ты сегодня себя чувствуешь?
Лео несколько смутился, он не привык к утренним гостям, поскольку жил один, но быстро взял себя в руки и бодрым голосом произнёс:
– Всё прекрасно, чувствую себя помолодевшим лет на десять. Вот приготовил простенький завтрак. Приглашаю к столу.
За завтраком Левис ел очень мало. К тостам и яичнице он не притронулся. Осторожно выпил маленький глоток кофе и, в основном, налегал на фрукты. После завтрака, они договорились, что Лео Мабулс постарается вернуться с работы пораньше, а Сэм Левис погуляет по городу, ознакомится с его достопримечательностями, получит какие-то документы, связанные с его старой работой, заберёт свои вещи из камеры хранения, и после шести часов вечера вернётся сюда.
На работе Мабулс появился около одиннадцати и сразу же прошёл в свой кабинет. Он попробовал с головой погрузиться в разработку сложной программы для бортового вычислителя ракеты, заказанной Пентагоном, но мысли его всё время возвращались к вчерашнему инциденту и своему странному спасителю. Впрочем, Лео, неожиданно, поймал себя на мысли, что он ни капельки этим не расстроен. Это заметили, даже, сотрудники центра, никогда не видевшие чёрного доктора таким весёлым. В машинный зал он явился без пиджака, всё время чему-то улыбался, легко вступал в разговоры с коллегами и, даже, пытался неумело шутить. Впрочем, на это почти не обратили внимания, все только и говорили о вчерашнем загадочном убийстве, произошедшем поздно вечером, относительно недалеко от вычислительного центра, четырёх белых парней. Один из убитых был племянником самого мэра, и полиция, похоже, со всей серьёзностью взялась за расследование этого дела. Почти никто не сомневался в том, что дерзкие убийцы будут вскоре найдены и понесут самое суровое наказание. В этих разговорах доктор Мабулс участия не принимал и своих суждений на этот счёт не высказывал. Программа у него сегодня опять не пошла, но это его не очень расстроило. В этот день Мабулс, на удивление всех, ушёл с работы значительно раньше и уже в половине шестого покинул вестибюль центра. По пути домой, он зашёл в крупный торговый центр и накупил целую корзину продуктов, фруктов и две бутылки хорошего чилийского вина. После десяти лет отшельнической холостяцкой жизни в пустой квартире, в которую он, практически, приходил только поспать, появление жильца, приносило ощущение радости. Тем более, Лео сознавал, что обязан этому жильцу своей жизнью.
Когда он пришёл домой, Сэма ещё не было. Мабулс сразу же принялся за приготовление праздничного ужина и старался вовсю, в меру своих небогатых кулинарных способностей. Минут через пятнадцать после его прихода, раздался звонок в дверь, и на пороге появился Сэм Левис, одетый, так же как и вчера в свой безукоризненно сидящий на нём светло-серый костюм. В правой руке у него была большая кожаная сумка на молнии, а в левой небольшой серебристый чемоданчик с двумя блестящими металлическими замками.
– И это все твои вещи, – спросил Мабулс, посторонившись, и пропуская гостя в квартиру.
– Да, – широко улыбнулся Левис, – я не люблю обременять себя лишним багажом. Предпочитаю всё, что мне нужно, покупать прямо на месте.
– Ну, тогда, проходи, мой руки, ужин уже на столе, у меня всё готово.
Сэм Левис прошёл в свою комнату и через несколько минут вышел оттуда в облегающем спортивном костюме из мягкой немного переливающейся ткани цвета кофе с молоком, с красивой яркой эмблемой на левой стороне груди и на правом рукаве. Широкая серебристая полоса тянулась через всю грудь от правого плеча, до левого бока. Мягкие манжеты плотно охватывали кисти рук. Мабулс даже зажмурился от такого великолепия. Увидев какой эффект он произвёл на хозяина квартиры, Сэм самодовольно улыбнулся и проследовал в ванную. Умывшись, новый друг Мабулса вошёл в кухню и сел за стол. Увидев на столе вино, фрукты, шоколад, дорогую рыбу и ещё много всяких вкусностей, он с удивлением взглянул на Лео.
– У нас сегодня какой-нибудь праздник? – спросил он, оглядывая всё это великолепие, теснящееся на столе.
– Да, – довольная улыбка играла на лице Мабулса, – мы сегодня празднуем наше знакомство и мой второй день рождения. Поэтому я предлагаю первый тост за моего спасителя!
Мабулс открыл бутылку вина и разлил янтарно-золотистую жидкость по стеклянным бокалам. Затем он взял свой бокал за ножку тремя пальцами и поднял его вверх. Левис отнёсся к своему бокалу необычно и странно, он осторожно взял свой бокал в руку, внимательно рассмотрел содержимое на свет, потом понюхал, и, достав откуда-то толстую металлическую шариковую ручку, зачем-то обмакнул её кончик в вино.
– Что это ты решил искупать свою ручку в благородном напитке? – шутливо спросил Лео, не очень понимая цель этого странного ритуала.
– Это не ручка, – серьёзно ответил Левис, – это анализатор радиоактивности. Видишь ли, я уже имел неприятности с радиацией на Маршалловых островах, где американцы проводили свои ядерные испытания, и с тех пор не расстаюсь со счётчиком Гейгера.
– Да ты перестраховщик, – воскликнул Лео, – какая же радиация может быть в этом вине? Нет, вино опасно по другим причинам, но, как правило, это приятная опасность.
И с этими словами Лео Мабулс залпом выпил свой бокал вина. Левис последовал его примеру, но в отличие от доктора, пил вино медленно, маленькими глоточками, смакуя его, явно прислушиваясь к своим ощущениям, словно пробовал его впервые. Не смотря на все старания хозяина, гость и в этот раз ел очень мало, опять налегая на фрукты и мотивируя это тем, что он поел в городе и сейчас сыт. Впрочем, вино ему понравилось, и он с удовольствием выпил четыре бокала. Лео, пытаясь не отставать от гостя, тоже выпил четыре полных бокала и немного захмелел, на Левиса, похоже, вино не подействовало совсем. После ужина они прошли в гостиную и уютно устроились на диване.
– Ну, рассказывай, – обратился к Лео, Сэм, – как у тебя прошёл день? Чем ты занимаешься сейчас на работе, если не секрет?
– Неужели тебя это интересует? – удивился Мабулс.
– Очень интересует, ведь я собираюсь устроиться к вам на работу и, естественно, хочу быть в курсе ваших дел.
– Ну, что ж, – произнёс Лео, поудобнее устраиваясь на диване, – я могу вкратце рассказать о том, чем занимается наш центр, но, по-моему, это скучно и не интересно.
И Мабулс, постепенно увлекаясь, рассказал о структуре вычислительного центра, о характере выполняемых работ, о сотрудниках и о директоре Рауле Боуне. В частности, Мабулс упомянул о своей программе, посетовав на трудности с которыми ему пришлось столкнуться. Программа заинтересовала Левиса, и он попросил рассказать о ней поподробнее. Мабулс пожал плечами, и сначала нехотя, а затем, всё более увлекаясь, стал объяснять Сэму принципы построения программы и те трудные моменты, которые он встретил, пытаясь её составить и отладить. Левис слушал молча и внимательно, только изредка задавая вопросы.
– Подожди, – вдруг, вскочил Лео Мабулс, – я же сегодня взял все свои наработки с собой, поскольку ушёл с работы рано. Я хотел немного посидеть над ней дома, но сейчас после четырёх бокалов вина, у меня уже ничего не получится. А тебе для примера нашей работы я могу её показать. Вряд-ли ты с ходу в ней разберёшься, но, хотя бы, составишь некое впечатление о том, чем я занимаюсь.
Лео убежал в свою комнату и принёс кипу листов, исписанных математическими символами и специфическими значками, которые могли быть понятны только опытному программисту. Он никогда бы так не поступил, будь он трезвым, но выпитое вино подействовало на его решения не лучшим образом. Сэм быстро просмотрел эти листки, и спросил Мабулса, не будет ли тот против, если Сэм попытается кое что в этой программе исправить? Лео, внутренне усмехнувшись, принёс Сэму стопку бумаги и карандаш, уж кто – кто, а Мабулс прекрасно знал, что это невозможно, он сам бился над этой программой уже несколько месяцев, а вникнуть в чужую работу вот так сразу…
Между тем, Сэм взял несколько листов бумаги, карандаш и стал что-то быстро – быстро писать. Исписав лист, Сэм откладывал его в сторону, брал следующий и снова быстро покрывал его математическими символами и значками. Мабулс подождал немного, заинтригованный, потом вытащил первый листок и с ироничной улыбкой стал его рассматривать. Сначала он ничего не понял, но, по мере продвижения вперёд, улыбка сползла с его лица. Он не мог понять вот так сразу то, что быстро писал Левис, но уловил общую концепцию построения программы. Это было что-то нестандартное и изящное. Конечно, всё это нужно было проверять на ЭВМ, однако у Мабулса, по мере просмотра исписанных листов, крепла уверенность в том, что Сэм Левис прав, не смотря на то, что этого не могло быть, потому что не могло быть никогда.
– Да Вы – гений! – воскликнул он потрясённо, незаметно для себя переходя на Вы, от переполнявшего его восторга и уважения к своему гостю. – Если бы я не видел этого своими собственными глазами, ни за что бы, не поверил!
– Да ладно, будет тебе, – рассмеялся Сэм, довольный произведённым эффектом – перехвалишь. Теперь веришь, что я занимался серьёзными вещами до встречи с тобой.
– Я завтра всё это проверю на ЭВМ, но уже сейчас вижу, что решение получилось компактным и очень красивым.
Они ещё долго сидели и говорили на математические темы, обсуждая достоинства и недостатки вычислительных машин и языков программирования. Причём Мабулс всё больше и больше удивлялся осведомлённости Левиса и его глубокими знаниями предмета. Иногда, правда, в речи Левиса проскальзывали непонятные термины и приёмы программирования, о которых Лео было ничего не известно, но Сэм объяснил это секретными научными разработками, в которых он принимал участие.
– Да, кстати, – вдруг спохватился Мабулс, – сегодня в нашем вычислительном центре все обсуждали вчерашний случай. Оказывается, все те парни, от которых ты меня защитил – мертвы. Один из них оказался племянником мэра, и полиция теперь будет рыть землю, чтобы найти убийц, я так понимаю, речь идёт о нас с тобой.
– Этого не может быть, – поднял на него глаза Левис, – я бил их очень аккуратно и не со всей силы, стараясь не причинить им вред не совместимый с жизнью. Они должны были быть без сознания. Может быть, их убил кто-нибудь другой, например, с целью ограбления.
– Всё может быть, – согласился с ним Лео Мабулс, на самом деле всей душой желая, чтобы это так и было. – Но, если полиция нас найдёт, то они не будут разбираться и свалят всё на нас. А это карается смертью.
– Не беспокойся, – положил ему руку на плечо Левис, – нас никто не видел, и мы не оставили там никаких следов. Как они найдут нас? Скажи лучше, если программа будет работать, ты представишь меня Раулю Боуну, вашему директору.
– Я тебе это твёрдо обещаю, – убеждённо сказал Мабулс, посмотрев в лицо Левису, – и, думаю, мне удастся уломать Рауля Боуна.
Было уже поздно, и они разошлись по своим комнатам. Причём доктор Мабулс ушёл с намерением сделать всё, чтобы такой гениальный математик и программист, как Сэм Левис непременно работал в йоханнесбургском вычислительном центре.
– Тимкэс, это я – Хограс. Радости тебе и удачной охоты. Как у тебя дела?
– Нормально, Хограс. Я бы поставил себе индекс девяносто три. Мог бы поставить и девяносто девять, если бы не маленький инцидент. Что ты сообщил обо мне Брасту?
– Я сказал ему, что это – моя инициатива, и Браст позволил тебе действовать в пределах шестого круга законов. Ему, если честно, всё это не очень нравится. Он утвердил срок твоего пребывания там максимум в шесть дней.
– Браст скупец и перестраховщик. Шестой круг. Лучше бы уж он связал мне руки и ноги, или выстрелил в меня из станнера, с зарядом в шесть дней. Да и времени маловато, вы, что там спешите?
– Спешим, Тимкэс. Браст получил приказ от Каргуса заканчивать программу «Поиск дальних баз». Через десять дней мы покидаем эту зону.
– Ну, что ж, попробую уложиться в отведённое Брастом время. Единственное, что меня утешает, это возможность отдохнуть на одной из баз.
– Да, на базе хорошо, но мне придётся ещё немного разочаровать тебя, Тимкэс. Браст разрешил остаться тебе с одним условием: ты в конце сделаешь подробный отчёт и своё заключение по этой стадии программы «Поиск».
– Не люблю я этого, Хограс, ты же знаешь.
– Знаю, Тимкэс, но в этом я полностью согласен с Брастом – ты у нас сейчас самый осведомлённый специалист по данному сектору, к тому же ты лучший инопсихолог на Икноте.
– Вот за что я тебя уважаю, Хограс, так за то, что ты всегда умел уговаривать. У тебя всё?
– Всё, Тимкэс. Веселья тебе.
– Развлечений, Хограс. До связи.
День второй
Утро в Йоханнесбурге выдалось в этот день на удивление солнечным и жарким. Столбик термометра подползал к отметке в девяносто градусов по Фаренгейту. Даже видавшие виды продавцы фруктов, овощей и разной снеди на шумном базаре, и те приутихли и старались держаться в тени своих навесов, лениво зазывая покупателей и вяло расхваливая свои товары. Покупатели бродили среди торговых лавок, как сонные мухи, лениво разглядывая то, что было выложено на прилавках. Бездомные собаки жались к заборам и стенам, спасаясь в их тени, хоть немного защищающей от жарких солнечных лучей. Темнокожие разносчики старались разнести продукты, газеты и почту с утра, предвидя надвигающуюся дневную жару. Шеф местного районного отдела криминальной полиции Боб Айлингтон сидел в своём кабинете на втором этаже окружного полицейского управления, по-американски закинув ноги на стол, и курил дорогую гаванскую сигару, пуская синевато-сизый дым в потолок. Стоящий на столе вентилятор закручивал дым причудливыми вихрями и уносил к открытому окну. Боб Айлингтон был зол на своё начальство, на чернокожих бандитов, портивших ему всю статистику из-за которых Джобург считался одним из самых криминальных городов ЮАР, на погоду, которая сегодня решила устроить на улице сауну. Ему вчера поручили, практически, безнадёжное дело, да ещё требуют как можно скорее расследовать его. Кто-то позавчера вечером убил четырёх белых парней, один из которых оказался племянником мэра, и теперь ему поручили как можно скорее найти этих убийц.
– «Легко им приказать», – подумал Айлингтон, пододвигая к себе заведённое уголовное дело, – «следов то никаких на месте преступления не осталось».
Он, ещё раз мысленно чертыхнувшись, раскрыл тонкую глянцевую обложку и посмотрел на фотографии убитых, лежащих на асфальте в каких-то неестественных позах. Заключение медэксперта гласило, что один из них был убит ударом в горло, который сломал ему трахею, а трое остальных – ударами в область сердца. Причём, по словам эксперта, удары были настолько сильными, что проломили всем парням грудную клетку. Чем были нанесены удары, эксперт сказать затруднялся, поэтому в деле присутствовала стандартная формулировка: «Удар нанесён тупым твёрдым предметом». Айлингтон имел прозвище Счастливчик. В свои тридцать шесть лет он многого добился и мог быть доволен жизнью. Уроженец Южного Уэльса в двадцать шесть лет он попал в ЮАР, где в составе наёмного отряда ЧВК Executive Outcomes, так называемых «диких гусей», под командованием бывшего подполковника южноафриканской армии Эбена Барлоу, участвовал в боях против повстанцев и партизан в нескольких местных конфликтах, был дважды ранен, получил чин лейтенанта и уволился из отряда. Будучи наёмником, Боб славился своим умением быстро и метко стрелять, в этом ему не было равных в отряде, ненавистью к чернокожим и животной страстью к женщинам. Уволившись из отряда, по протекции Эбена Барлоу Боб поступил в криминальную полицию и выгодно женился на дочери местного магната фруктоперерабатывющей промышленности. Живой и изобретательный ум, вкупе с выгодной женитьбой и солидной протекцией обеспечил ему быстрое продвижение по службе. До сегодняшнего момента, всё у него складывалось хорошо, он не имел особых забот, благодаря своим врождённым способностям сыщика. Боб, довольно легко, справлялся с делами, а если дело было слишком запутанным и сложным, что, если честно, случалось довольно редко, то Айлингтону всегда удавалось найти «козла отпущения» – какого-либо опустившегося нищего чернокожего и свалить всю вину на него, выбив из него показания. И, вот, сейчас начальник отдела криминальной полиции впервые не знал, с какого бока ему подступиться к расследованию этого нестандартного преступления. Он вытащил из папки четыре фотографии убитых молодых парней, разложил их в ряд перед собой и тупо уставился на них. Улик нет, орудия убийства нет, свидетелей тоже нет, есть только четыре тела с кровоподтёками от ударов, нанесённых неизвестно чем с большой силой. Одному из потерпевших такой удар пробил горло, а троим – сломал грудную клетку, вызвав разрыв сердечной аорты. По заключению медицинской экспертизы, разрыв аорты был вызван нанесением сильного удара в область сердца тупым твёрдым предметом (возможно кулаком хорошо тренированного бойца) в момент сокращения сердечной мышцы. В частном разговоре один старый и очень опытный медэксперт сказал Айлингтону, что, если удар нанесён кулаком, то такой удар мог бы нанести, вероятно, только чемпион мира по каратэ, а поскольку таковых в Йоханнесбурге не наблюдается, то он в это не верит.
– Чем же можно было нанести такой удар? – спросил Боб Айлингтон.
На это, в ответ, медэксперт только неопределённо пожал плечами. Ещё одна странность в этом запутанном убийстве была в том, что на асфальте были обнаружены следы крови, не принадлежащие никому из убитых, причём следы крови говорили о том, что их хозяин явно лежал на земле. Представить себе, что этот загадочный неизвестный потом поднялся и убил всех четверых, у Боба никак не получалось.
Айлингтон со вздохом закрыл папку и вызвал по селектору инспекторов Петера Клермона и Ганса Хорста. Оба появились в кабинете шефа через две минуты и почтительно остановились в дверях, едва переступив порог. Боб выдержал паузу, окидывая их оценивающим взглядом, а, затем, предложил сесть на стулья по другую сторону стола, напротив. Петер Клермон был угрюмым высоким парнем, обладавшим силой гориллы, с квадратным подбородком американского супермена из комиксов студии Марвел. Руки его поросли густыми рыжими волосами, а его широкие плечи и бицепсы вызывали уважение у окружающих и напрочь отбивали охоту вступать с ним в споры у завсегдатаев пивных пабов. Копна рыжих волос на голове, густые брови пшеничного цвета и глубоко посаженные маленькие глаза дополняли сходство с древними предками человека. Несмотря на громоздкий внешний вид, Питер был очень подвижен, имел неплохую реакцию заправского боксёра и незаурядные умственные способности. Его напарник – Ганс Хорст, в противоположность Петеру, был небольшого роста, щуплого телосложения и имел смазливое девичье лицо с огромными голубыми глазами и длинными тёмными ресницами. Его светлые волосы были всегда аккуратно подстрижены и зачёсаны на пробор. Он был очень неглуп, подвижен, словно ртуть, изворотлив и, казалось, совсем не имел чувства страха. Оказываясь в критической ситуации, Ганс всегда действовал очень точно, быстро и расчётливо, сохраняя полнейшее хладнокровие. Все поручения он выполнял с педантичной точностью. Айлингтон знал, что на Хорста всегда можно положиться, а любое поручение будет выполнено, так или иначе. Эти два, казалось бы, несовместимые человека, тем не менее, дружили между собой, и их часто можно было видеть вместе и на службе, и вне её. Причём, как ни странно, но лидировал в этой паре, именно Хорст, а Петер всегда подчинялся своему приятелю и напарнику. Сейчас Айлингтон очень рассчитывал на эту необычную пару.
– Ребята, – сказал он, прерывая молчание и кладя в пепельницу недокуренную сигару, – мне очень нужна ваша помощь в деле о позавчерашнем убийстве племянника мэра и трёх его приятелей. Я не верю в то, что никто ничего не видел, ведь, не в пустыне же Сахаре произошло это преступление, а в густонаселённом квартале большого города. Поэтому смотайтесь-ка на место преступления и попробуйте найти свидетелей, особенно, в домах по соседству. Может кто-то всё-таки выглянул в окошко в этот вечер на звуки драки, что-нибудь слышал, что-нибудь заметил. Я очень на вас рассчитываю. Уверен, наш мэр за поимку преступника, или преступников, убивших его племянника, отблагодарит людей, раскрывших это преступление.
Ребята переглянулись, не говоря ни слова, одновременно встали, кивнули и вышли из кабинета, не задав ни единого вопроса. Боб подошёл к окну, проводил взглядом их машину, красный Фольксваген – жук, отъехавшую от управления, постоял в задумчивости и вернулся в своё кресло. В этот момент на столе зазвонил телефон. Айлингтон снял трубку и неожиданно услышал голос мэра Йоханнесбурга Эммерсета Абрахамсона:
– Мистер Айлингтон? С Вами говорит Абрахамсон. Это Вам поручили дело об убийстве моего племянника и его друзей?
– Да, мистер Абрахамсон, – ответил Айлингтон, не ожидая от этого звонка ничего хорошего.
– Я хотел бы узнать, как продвигается дело, мистер Айлингтон?
– Ничем не могу, пока, Вас порадовать, господин мэр. Мы работаем, прилагаем все усилия, сейчас провели медицинскую экспертизу, я послал двух самых лучших инспекторов провести опрос населения в близлежащих домах, надеюсь отыскать свидетелей. Дело очень необычное, улик, пока, никаких не обнаружено, но я уверен, что мы их добудем.
– Слушайте, мистер Айлингтон, я ни в коем случае не хочу нажимать на Вас и вмешиваться в расследование, поймите меня правильно, но я буду очень благодарен, если Вы как можно скорее отыщите убийц. Сегодня я сообщу во все газеты, что объявляю награду в десять тысяч американских долларов тому, кто укажет убийц, и ещё десять тысяч тому, кто поймает их. Искренне надеюсь, эти двадцать тысяч долларов достанутся Вам. Но у меня есть маленькая просьба, мистер Айлингтон, мне нужны истинные убийцы, я подчёркиваю, истинные, а не подозреваемые. Я знаю, бывают случаи, когда полиция обвиняет и ловит непричастных к делу людей, выбивая из них признания и заставляя брать на себя вину за преступления, которых они не совершали для того, чтобы успешно закрыть дело. Я всё понимаю, мистер Айлингтон, мы с Вами не дети. Я слышал много хорошего о Вас от Вашего начальства и уверен, что к Вам это не относится. Но, на всякий случай, повторюсь – мне этого не нужно. Думаю, если Вы проявите себя в этом деле с лучшей стороны, то Вас, несомненно, ждёт награда и повышение по службе. До свидания, мистер Айлингтон. Если у Вас появятся хорошие новости, то прошу Вас сразу же мне позвонить и поставить меня в известность, а с приятными новостями можете приезжать прямо в мой кабинет или домой. Рад буду лично познакомиться с Вами и услышать эти новости от Вас, так сказать, из первых рук.
– До свидания, мистер Абрахамсон, рад был услышать Вас, надеюсь Вас не разочаровать.
Боб положил трубку, взял недокуренную сигару и снова раскурил её. Он откинулся в кресле, задумавшись. Звонок мэра не сулил ничего хорошего, в том случае, если обнаружить ничего не удастся и дело зайдёт в тупик. Теперь у него оставалась одна надежда, что Петеру с Гансом удастся что-либо разузнать и найти какую-нибудь зацепку. Не выпуская сигары изо рта, Айлингтон встал и снова подошёл к окну. Внизу он увидел какого то чернокожего в дорогом светло-сером костюме, который стоял рядом с его автомобилем и бесцеремонно его разглядывал. Надо сказать, что у Боба Айлингтона была не совсем обычная машина – серебристый Мерседес спортивного типа с форсированным двигателем и светлым кожаным салоном, изготовленный специально для него под заказ, по особому проекту. Айлингтон гордился своим автомобилем, и ему лестно было видеть, какое восхищение, а, порой, и зависть вызывает он у окружающих. Но этот чернокожий разглядывал его автомобиль слишком бесцеремонно. Он попытался открыть дверцу, а когда ему это не удалось, наклонился, приник к стеклу и стал разглядывать салон внутри машины.
– Эй, ты! – закричал Боб, высовываясь из окна своего кабинета, – Кто разрешил тебе трогать своими грязными руками мой автомобиль?! Убирайся отсюда, пока я не прострелил твою голову.
Чернокожий наглец не торопясь оторвался от машины, поднял голову и спокойно посмотрел на Айлингтона таким взглядом, каким смотрят на назойливое насекомое. Айлингтон обратил внимание, что у него тонкие, не совсем обычные, черты лица, не седые, а скорее серебристые волосы и оттенок кожи не тёмно-коричневый или шоколадный, как у африканских аборигенов, а пепельно-серый. Ни тени испуга или волнения не отразилось на его лице, наоборот, лицо его выражало интерес, словно он увидел в зоопарке необычное животное. Темнокожий наглец отступил от автомобиля на шаг в сторону, и теперь с интересом, почти в упор, пялился на Боба, высунувшегося из окна управления криминальной полиции. Айлингтон даже опешил от такой наглости, он не привык к такому поведению со стороны темнокожих.
– Убирайся, кому говорят! – в ярости заорал он, выхватывая из наплечной кобуры полицейский кольт тридцать восьмого калибра.
Странный негр, без тени страха, взглянул на наставленный на него ствол, криво усмехнулся и, медленно повернувшись, не спеша пошёл прочь. Боб с трудом удержался от желания всадить ему пулю между лопаток.
– Ладно, – проворчал он, убирая в кобуру револьвер и возвращаясь за свой стол, – я тебя запомнил, и мы ещё встретимся.
Интересно, что в тот же самый момент у темнокожего незнакомца в голове были те же самые мысли, но думал он об этом намного спокойнее.
Лео Мабулс прогнал на ЭВМ программу Левиса, она прошла безукоризненно. Мабулс с удовольствием представил себе лицо Боуна, когда он принесёт ему программу и отправился в кабинет директора. Секретарша доложила о приходе чёрного доктора и пригласила его в кабинет. Рауль Боун поздоровался, не вставая с кресла и спросил:
– Ну, что там у Вас?
– Вот, пришёл сообщить, что программа для бортового вычислителя крылатой ракеты, заказанная Пентагоном, выполнена. Думаю, наши заокеанские заказчики останутся довольны.
– Интересно, интересно, – заулыбался директор, – и, главное, даже раньше срока. Если всё будет так, как Вы говорите, я дам Вам премию. Ну, пойдёмте, посмотрим.
Программа произвела на Боуна впечатление, она была на удивление компактной и, в то же время, решала все поставленные заказчиком задачи с блеском.
– Поздравляю Вас Мабулс, – обрадовано сообщил Боун, – Вы, на удивление, хорошо справились с задачей.
– Дело в том, – замялся Лео, не зная, как начать разговор, – что это не моя программа, то есть моя, но не я её составил.
– Как это не Вы? А кто же тогда? – на лице Рауля Боуна отразилось удивление.
– Видите ли, я вчера познакомился с одним очень интересным человеком, его зовут Сэм Левис, он – математик и программист, приехал к нам из Юго-Восточной Азии, где работал над проектами, аналогичными нашим. Я рассказал ему про этот заказ и показал программу, и он переделал и отредактировал её.
– Да Вы что, разыгрываете меня? – Боун не знал, как реагировать на слова Мабулса. – Вы что, хотите меня уверить в том, что Ваш новый знакомый написал эту программу за два дня?
– Нет, что Вы, он написал эту программу в течение часа.
В комнате воцарилось молчание. Рауль Боун удивлённо глядел на Мабулса, соображая, разыгрывает тот его, или нет. Он давно бы выгнал его отсюда, но вот она программа, написанная гениально, да и за десяток лет совместной работы не было ни одного случая, чтобы доктор Мабулс его обманул.
– Этот Сэм Левис гениальный математик, поверьте мне, – Мабулс понимал, что в его слова трудно поверить и, как мог, старался убедить Боуна. – Судя по всему, у него большой опыт работы над закрытыми темами.
– Где же он приобрёл этот опыт? И почему я ничего о нём не слышал?
– Я же говорю, он работал над закрытыми проектами, скорее всего, военными. Сэм говорил мне, что работал в странах Юго-Восточной Азии, а вчера прилетел в Йоханнесбург из Австралии. У него уникальные способности, если бы Вам удалось уговорить его поработать в нашем центре, с ним мы могли бы приобрести мировую известность и получать самые лучшие и дорогие заказы.
– Что ж, – всё ещё колебался Рауль Боун, – пригласите его завтра с утра ко мне, я хочу с ним поговорить.
