Слесарь. Книга 1

«Впрочем, другого оружия на дистанции у меня нет все равно», – приходится признать.

Дубина нужна для ближнего боя, для меня она тоже необходима, да еще получается неплохо работать ею, размахиваю себе на удивление очень уверенно.

Дротик, конечно, не так нужен. Наконечника нет, способен только поцарапать или оглушить кого-то при точном попадании в голову. Но это просто кусок ствола, более-менее прямой и все, при броске он полетит куда попало.

Чтобы метать и попадать с уроном, придется много тренироваться и еще дротик совсем другого технологического уровня с обязательным металлическим наконечником. Толку от него для меня почти нет, раз есть рогатина.

Я снова подхватил рогатину, вышел к краю рощи и так, стоя в тени кустов, начал высматривать дальнейший свой путь.

Вдали внизу виднеется сплошная стена леса, но до нее не менее километра. До леса нужно пройти еще несколько рощ и перелесков. Ближайшая метрах в ста от меня, к ней нужно серьезно спускаться, здесь имеется большой перепад по высоте.

Рассматривая местность, я, убаюканный полным безмолвием вокруг, вышел из кустов и подошел к краю склона. Маленькие камешки покатились из-под моих ног вниз. Скатываясь все дальше, они вызвали небольшую лавину внизу.

«Здесь спускаться нельзя, очень все неустойчиво. Вдруг в песке какой-то инопланетный хищник в засаде сидит?» – успел подумать я, как сердце предательски дрогнуло и забилось потом, как дурное.

Из складки склона вдалеке от меня, немного в стороне от устроенной мини-лавины, появилась и пристально уставилась на меня огромная кошачья голова с торчащими ушами.

Я замер на месте, ожидая, что потревоженный хищник разберется в ситуации и уйдет с достоинством.

Наверняка, он сыт и устроился на дневной отдых, поэтому не станет нападать на вооруженного большой оглоблей человека.

Такая успокоительная надежда недолго гуляла в голове.

Зверь одним прыжком вскочил на край.

– О, Боже!!!

Он оказался гигантским, длина тела – не меньше трех метров в длину.

«Ну может, два с половиной», – решил я секунду спустя.

Уссурийский тигр минимум на полметра меньше! Значит, этот зверь очень здоровый!

Эта зверюга не такая солидная по форме тела, как наш дальневосточный хищник, но выглядит гармоничнее и опаснее. Я стою, не двигаясь, дышать даже перестал от непонятности опасной ситуации.

– Куда она повернет дальше?

Кошка все так же пристально смотрит на меня, и хотя не менее шестидесяти метров разделяет нас, мурашки медленно поползли по спине. На меня напало непонятное оцепенение, я так и стою, даже испуганные мысли перестали крутиться в голове.

Хищник пару минут смотрит на меня, я завороженно – таращусь на него в ответ, потом он яростно хлестнул хвостом по бокам и неспешно двинулся в мою сторону.

«Как-то слишком неспешно и на показ, демонстрируя полную уверенность, что я никуда не денусь от него!» – понимаю я.

Оцепенение сразу спало, я развернулся и ломанулся со всех ног к месту моей стоянки. Голова снова заработала на полную мощность, а я лихорадочно прикидываю, как мне спастись сейчас.

Убежать не получится, в бой вступать – совсем без шансов! Для меня, конечно!

«Размеры и мощь животного подавляют, остается одно – искать спасения на деревьях, как какому-то жалкому бандерлогу!» – говорю себе, перебирая ногами очень быстро.

На ветках я смогу хоть немного уравнять наши шансы. Зверюга тоже чувствует себя там, как рыба в воде, но добраться до меня ей окажется посложнее, чем на земле. Она же гораздо тяжелее меня, раза в три-четыре больше весит.

Я подлетел к той самой ели-сосне и, пользуясь маленькой форой по времени, начал предварительную подготовку к смертельной битве за свою единственную жизнь.

Рогатину воткнул в почву изо всех силенок и облокотил на одну из нижних веток с удобной развилкой, следующая по высоте ветка тоже поддержала рогатину почти вертикально. Рогатина осталась стоять с небольшим наклоном к стволу.

«Быстрее, нужно быстрее!» – бьется в голове паническая мысль.

Схватил дротик и его тоже на всякий случай воткнул в землю в метре от рогатины, ему хватило и одной ветки поддержки, зато смотрит вверх строго вертикально. Его тонкий обратный конец оказалось воткнуть в плотную землю гораздо проще.

Глянул на закипающий котелок, но нет, лезть с ним на верхушку дерева, чтобы поливать кошку в шикарной шубе – очень глупо и бессмысленно.

«Прошло секунд десять, как я бросился бежать, Зверю придется в гору подниматься по неустойчивой осыпи, пожалуй, мое время на исходе!»

Рюкзак за спиной, дубина в руке, и я бросился забираться вверх по крупным и удобным веткам, с животным ужасом ожидая первые секунды сокрушительно прыжка на спину.

Дубина, зажатая между большим и указательным пальцами, не мешает цепляться оставшимися. С поразившей меня самого прытью я поднялся к почти самой верхушке дерева и там замер, держась за тонкие ветки.

Сердце судорожно колотится и рвется из груди, я кручу головой, ожидая появления зверя под деревом.

«Вот и подошла к концу недолгая карьера попаданца в еще непонятно какой мир. Шансов почти нет, может оно и к лучшему, ведь меньше мучений и проблем», – как-то отстраненно думаю я.

Помощи ждать тоже не от кого в этих совсем пустынных местах…

Но все же, что-то внутри не соглашается сдаваться, тем более, что ни о какой милости речь и не идет.

«Быть задранным и сожранным огромным котом – совсем не та участь, чтобы проделать такой путь и усиливаться в Храме!» – говорю себя я сам.

– Этого просто не может быть!!!

Думая так, я заметил, что прошла минута, другая, а Зверя у подножия сосны-ели все еще не видно. Посмотреть по сторонам мне мешают ветки с густыми иголками, но ближайшие деревья оказались в поле зрения. Вернее, низы стволов.

Успокоившись немного, я спустился вниз, на более толстых ветвях гораздо проще держаться и сражаться.

И остается возможность отступить на более тонкие, если этот рубеж обороны будет прорван!

На топорик и тем более на дубину я не рассчитываю особо. Если до них дело дойдет, то хватит одного удара лапой, чтобы я полетел вниз с неясными последствиями. Поэтому в ближний бой вступать совсем бестолку, если только отбиваться сверху получится.

То есть очень ясными последствиями. Рассчитывать я могу только на то, что зверь потеряет интерес ко мне и уйдет.

Или на свой неожиданный, последний сюрприз, попавший со мной в этот мир.

Однако весьма скоро выбор способа спасения окончательно исчез, огромный кот прямо материализовался из ниоткуда, появившись около дерева. Встав на задние лапы, уперся передними на ствол и уставился на меня своими коричневыми с желтыми зрачками глазищами.

Я прижался к стволу и как можно более угрожающе занес палицу над головой. Зверь так же неподвижно смотрит на меня, теперь я могу подробно рассмотреть это чудо природы. Мех, на вид очень густой и плотный, красивейшей серо-голубой окраски, переливается под лучами местного светила.

У нас такого цвета я ни разу даже в сети не встречал.

В голове внезапно зашумело, напала слабость, даже появилось желание закрыть глаза и прыгнуть вниз.

Чтобы больше не страдать, не бороться, а найти быстрое забвение и посмертный отдых навсегда.

Переборов себя с трудом, я зло оскалился и крикнул с вызовом:

– Иди сюда, шуба чертова! – и снова махнул дубиной.

Излишне смело, как я сразу же убедился, приглашая подняться хищника к себе.

Зверюга не стала заставлять себе ждать и, присев на задние лапы, одним легким и изящным прыжком взлетела почти на три метра.

Сердце екнуло и замерло в груди, следующим прыжком она еще на пару метров приблизилась ко мне.

Я заорал и неистово замахал дубиной, пытаясь сбить такую беспощадную машину смерти с ритма.

С ритма моей смерти!

Хищник плавно перетек вокруг ствола и оказался в трех метрах от меня. Тут он уже перестал так легко подниматься и начал это делать осторожнее, тщательно нащупывая ветки лапами, но продолжая неотрывно смотреть на меня.

Уходя от взгляда беспощадных зрачков, я опустил глаза на его грудь и ориентируюсь по мере ее приближения, пытаясь взмахами дубиной обозначить границу продвижения кошки.

Она поднимается все медленнее и аккуратнее, все же ее двести пятьдесят-триста кило напрягают ветки гораздо ощутимее, чем мои восемьдесят.

Скоро Зверь оказался в паре метров подо мной и остановился. Видно, что дальше подниматься ему сложно и оттолкнуться тоже не от чего. Под задними лапами ветки ходят ходуном, использовать их в качестве упора для прыжка не удастся.

Наверно, что не удастся.

– Только на это уповаю, Господи!!! – взмолился я вслух.

Сняв сапоги, они сильно мешают мне удерживаться на дереве, я с силой по очереди прицельно запустил их в Зверя. Не скажу, что чего-то добился, но Зверь зарычал, когда один сапог слегка ударил его по морде. Я впервые услышал голос хищника, и он снова замер, глядя мне в глаза.

Теперь уже почти в упор.

Я же, избегая его очень тяжелого, подавляющего взгляда, лег на основательную ветку, уперся в нее животом, а левой рукой с зажатым в ней баллончиком изо всех сил вцепился в ветку повыше. Приподнял ноги из опасной зоны и перекинул их на пару соседних веток, упершись пальцами ног в сами ветки для равновесия. Отодвинулся от зверя еще на метр по итогу, чтобы он в прыжке не стащил меня вниз.

Да, прыгнуть он не сможет ко мне, и так едва удерживается на ветках, тем более его задние лапы еще на два метра ниже морды.

– Однозначно, что не допрыгнет! Только долезть сможет если!

Наступила решающая минута, голова Зверя находится в двух с лишним метрах от моей тушки, но возможности двинуться еще выше он почти лишился, ветки под его передними лапами потрескивают уже конкретно.

Если бы я сам поднялся еще на полтора метра, как раньше, то оказался бы совсем недосягаем для него. Но и сам сидеть здесь точно не смог бы хоть какое-то продолжительное время.

Зверь же, убедившись в моей недосягаемости на дереве, станет ждать меня внизу, не отходя далеко.

К тому же мне показалось – он явно использует какие-то ментальные или магические способности. Что-то похожее на чувство подчинение показалось вполне осязаемо в его взгляде и манере поведения.

Как он пристально смотрит и всей позой изображает ожидание чего-то.

«Нет, вопрос придется решать прямо сейчас. Отложить на какое-то время не получится, иначе я потеряю свои и так небольшие шансы на выживание», – понимаю я.

Вряд ли я смогу хотя бы поцарапать или ранить его, но даже падение с такой высоты, с девяти-десяти метров, может отбить у Зверя желание меня преследовать. Поэтому я снова заорал и махнул дубиной, пытаясь попасть по огромной голове Зверя, виднеющейся внизу.

Однако он смог меня неподдельно удивить, едва удерживаясь на разъезжающихся ветвях, мгновенным взмахом одной из когтистых лап вырвал дубину у меня из руки. И замер, пытаясь снова восстановить нарушенное равновесие, а дубина улетела в сторону и гулко ударилась о землю.

Глядя на этот потрясающий маневр, сплетение стальных мышц и необыкновенной ловкости, я понял – у меня остался последний шанс, чтобы не проиграть в этой битве свою жизнь окончательно.

Я ухватился освободившейся правой рукой за присмотренную заранее ветку, отпустил левую. Перекатывая в ладони баллончик, резко опустил руку к оскалившейся огромной морде с усами в полметра и придавил спуск большим пальцем сверху.

Мне нужно оставить в баллоне хотя бы половину газа, но и выпущенный должен попасть точно на огромные, злобные глаза и широченный, в десять сантиметров, нос. Через эти полтора метра расстояния между моей рукой и его мордой, самое такое убойное расстояние для распыления перцового газа.

Координация меня не подвела, струя перцового газа легла туда, куда и планировалось. Я тоже смотрю на здоровенную морду не просто так, а изучая, как изловчиться одним росчерком струи газа поразить и глаза, и нос.

Попасть удалось еще немного в пасть, которую Зверь угрожающе начал раскрывать навстречу моему движению.

Я отдернул руку, Зверь на секунду замер, потом взвыл негодующе и отпрянул от меня. Теряя равновесие, соскальзывая с ветвей и летя спиной вниз, он уже прижимает лапы к своей морде. Зверь падает, раздвигая ветки своей тушей, а его задние лапы продолжают двигаться в эту секунду.

Этот момент я запомнил навсегда.

Глава 6

Судя по гулкому звуку удара, вывернуться Зверь не смог или не успел, приложился прямо всей своей огромной тушей.

Обычно кошки падают гораздо мягче на лапы, но, слава богу, не в этом именно случае, как я успел искренне порадоваться про себя.

С горящими нестерпимым огнем зрачками огромных глазищ, разрывающимся, как от режущей циркулярной пилой невыносимой боли, чувствительнейшим носом и даже пастью, выдающей натуральное пламя, как у дракона, не будешь особо ловко приземляться на мягкие подушечки лап, пользуясь своей великолепной координацией.

Вообще уже не до этого тебе в данную секунду полета! Зверь сильно могучий!

Но к таким подаркам совершенно не готовый!

Еще через секунду до меня снизу раздался рев, и рев этот оказался пропитан великой, прямо-таки невозможной болью.

Он и не думает смолкать, и почти одновременно с ним снизу донесся глухой, тяжелый удар массивного тела о землю.

Он не становится тише, а наоборот – заметно нарастает.

Мне не видно с моей высоты, что там случилось, спуститься ниже я пока побаиваюсь.

«Если взбешенный Зверь рванется обратно на дерево? Рвать и кусать своего обидчика, посмевшего поднять лапу на кого?»

«На властелина и главного хвостатого Нагибатора этих мест, однозначно непререкаемого авторитета окрестностей!» – понимаю я.

Как повлияют падение с такой высоты, минимум девять-десять метров, на потерявшего всякую координацию Зверя и еще перцовый спрей вместе с ударом о землю на это красивое чудовище?

«Действие спрея закончится через пять-десять минут, а падать этой зверюге не привыкать, вряд ли тотально она так уж сильно пострадала. Но, вполне возможно, перестанет теперь активно лезть ко мне, такому колючему человечку, приносящему невероятно сильную боль даже без удара оружием», – прикидываю я последствия своей удачной защиты уровня.

К боли огромный кот явно не привык, чтобы ощущать ее на своей шкуре самому лично. Очень привык ее всем доставлять своими огромными когтями и гигантскими клыками, а вот, чтобы просто выть истошно диким голосом, прямо рыдать от боли и непереносимых страданий?

Только, кто его знает, как оно дальше будет?

Вообще должен отстать после таких раздирающих глаза болезненных ощущений. Я уверен – ревел он именно из-за перцового спрея, который очень удачно лег на его широченную морду.

Новое для зверюги дело, наверняка, что давно уже не получала она хоть малейшего отпора в своей жизни.

А тут сразу такой приход от спрея, еще удары об ветки и саму землю! Любого дикого зверя ошеломит и должно перепугать до смерти такое воздействие!

Понятно, Зверь очень матерый, конкурентов по жизни не имеет никаких. Если только какой-нибудь большой медведь может противостоять огромному коту мордой к морде.

«Впрочем, прыгнув с ветки даже на такого огромного медведя, Зверь его может сразу же оставить валяться с перебитым позвоночником», – приходит понятное сравнение.

Ответа у меня нет, остается только ждать итогов моей тактической победы для дальнейшего общения. Я встряхнул баллончик, по имеющейся внутри тяжести понял, что осталась еще солидная доза, не меньше половины от объема.

Есть, чем снова встретить Зверя, если он решит все же вернуться обратно и наказать меня особенно жестоко.

– Ну, сожрать с особым цинизмом, что ли?

Однако непрекращающийся вой медленно перешел в натужный стон, а этот, уже не такой громкий, звук начал понемногу удаляться в сторону обрыва.

«Неужели сработало? Отбил охоту у Зверя приставать к человеку?» – обрадовался я.

Так и есть, со стонами и, надеюсь, что еще с многочисленными проклятьями, чертова зверюга уходит все дальше от меня.

Вскоре я услышал, как она сползла по склону, вызвав лавину побольше моей. Я даже различаю обостренным от стресса слухом, как камешки стремительно покатились вниз, стукаясь друг об друга.

Теперь можно осторожно спуститься и осмотреть место падения. Но делать это лучше только с дерева, мне лично Зверь показался чертовки хитрым и очень-очень опасным созданием.

«Возможность того, что он еще раз устроит хитрую засаду на меня», – я принимаю всерьез.

С другой стороны, что-то серьезное с ним явно случилось, судя по удару и тому, как он истошно ревел, вообще не умолкая. Почему-то я ясно разобрал великую боль и странное сожаление в его вое.

«Боль и тоску, что жизнь теперь никогда уже не будет прежней», – это я так шучу от стресса, конечно.

Остановив свой спуск на четырехметровой высоте, я оглядел место падения, теперь уже хорошо видное. Зверь упал в сторону моих примитивных ловушек и снес их, поэтому первым делом я начал искать взглядом рогатину и дротик.

Попал он на них или нет?

Рогатина валяется метрах в пяти, видно, что просто отброшенная спружинившими ветвями, по внешнему виду она осталась целой.

Дротик я долго не могу найти, пока не заметил прямо впечатавшийся в почву кусок от него. Место падения Зверя тоже выделяется на земле, контуры тела, хоть и не очень неясные, видно вполне отчетливо, все же туша упала сюда очень солидная.

И приложилась всем своим немаленьким весом, продавив песчано-каменистую почву на несколько сантиметров.

Но тут я заметил на продавленной почве большое пятно темно-красного цвета, рядом с ним цепочку пятен поменьше, уходящую к обрыву. На серой почве густую красную кровь оказалось нетрудно разглядеть.

«Ясно, Зверю досталось и досталось очень неслабо, раз пошло такое кровопускание, само пятно в диаметре с большую тарелку, как-то я ему все же очень обильно пустил кровь», – с восторгом в груди понимаю я.

– Неужели ловушка, поставленная мной конкретно от балды – сработала?

Осматриваясь по сторонам, я постоял на ветке еще минуту, звуков с откоса до меня не доносится никаких. Воображение рисует подкрадывающегося сзади Зверя, я даже нервно оглянулся, настолько его тяжелый и давящий взгляд беспощадных желтых глаз припек шею, потом решил все же рискнуть.

– Все, что я слышал и увидел теперь, говорит однозначно – Зверю сейчас явно не до меня! – подбадриваю себя.

Спустился до нижней ветки и спрыгнул в сторону лежавшей рогатины. Древко в руках меня немного приободрило, баллончик я тоже не убираю, подошел к давно уже вскипевшему котелку и, подвернув рукав, приподнял за горячую ручку.

Так я медленно приблизился к пятну. Посмотрел по сторонам и поставив котелок на землю, присел, макнул в него палец, потом растер. Так и есть – это густая кровь. Темно-красная.

Вообще немало натекло, я сдвинул немного песок – да, пропитало ее тоже хорошо, минимум на пару сантиметров почвы.

После рассмотрел показавшийся мне знакомым кусок палки и признал в нем часть моего дротика. На земле лежит половина от него и, если я правильно помню, именно нижняя его часть оказалась не так тщательно заточена. На месте слома тоже виднеются подтеки крови. Дротик я делал из правильно высохшего, очень упругого деревца, и он казался мне довольно крепким.

– Где же вторая его часть, которая верхняя? Куда улетела?

Поднявшись, я опять посмотрел в сторону откоса и решил рискнуть, чтобы сразу проверить, куда все же ушел Зверь.

Верхней части дротика я пока не нашел, поэтому пошел по пятнам крови. На серовато-желтой почве рощи они хорошо выделяются, хотя теряют свой цвет понемногу, впитываясь в землю.

Осторожно держа рогатину перед собой и реагируя на каждый шорох, я медленно добрался до края рощи. Мелкие ветки и иголки колют ноги, но я не обращаю на это внимания, боясь отвлечься даже на минуту, чтобы найти и надеть сапоги.

Да и удирать, чтобы потом забираться на дерево, гораздо проще босиком, чем в болтающихся сапогах.

Место, где Зверь сполз с обрыва, сильно выделяется своей продавленностью на фоне остального ровного края, и, отойдя несколько метров влево, я рискнул заглянуть вниз. Мне кажется, что такой мощный Зверь может подстерегать меня прямо под склоном, дожидаясь моего появления.

«Просто прыгнет и снесет вниз одним ударом здорово когтистой лапы», – воображение четко рисует такую возможность.

Но, глядя теперь вниз, я наконец ощутил, как напряжение уходит из тела, как я расслабляюсь и начинаю свободно дышать. Даже ведь и не чувствовал, как сильно я напряжен, вздох облегчения вырывается из груди со свистом.

Я совсем уже не надеялся выбраться живым из этой переделки, но мне потрясающе повезло выжить и даже победить хозяина здешних мест.

Свирепый, огромный Хищник, абсолютно непобедимый для меня в любом случае, к тому же обладающий способностью ментально подавлять свои жертвы – не уполз очень далеко по склону.

Так и лежит на боку, вытянув лапы, а под ним натекла целая лужа крови, насколько я вижу ее края за его тушей.

Я не стал спешить, подойти к умирающей зверюге я всегда успею. И чем позже, тем лучше. Рисковать даже самую малость после внезапной виктории вообще никак не хочется, пора просто напиться. Жажда давно мешает мне нормально думать.

«И сапоги, наконец, надеть. А то иголки колются очень», – напоминаю себе.

Так что следующие десять минут я сижу у котелка и пью маленькими глотками очень горячую воду, усердно дуя на крышку. Я сейчас как-то очень счастлив, наслаждаюсь этими минутами, кипяченой водой и первой невероятной победой в Новом мире.

«Да просто тем, что остался жив. Жить – хорошо! А выжить в таком испытании – вообще круто!»

Оставшуюся в котелке половину воды я повесил обратно остывать, корзину тоже поставил рядом. Подхватив дубину, с рогатиной и рюкзаком за спиной я спустился вниз по краю склона и подошел немного снизу к поверженному Зверю.

Чтобы подробно рассмотреть, в каком состоянии он сейчас находится.

Крови под ним стало еще больше, хотя она очень быстро впитывается в песок.

Присмотревшись с пяти метров, я увидел в пятне крови на шкуре Зверя конец своего дротика, торчащий откуда-то из живота, ближе к правой лапе. Кровь уже почти не сочится, но зрачок Зверя, обращенный ко мне, повернулся немного на звуки шагов по скрипящему песку, а уши остаются прижаты к огромной голове.

Откуда-то я вспомнил, что смерть медведя определяют по прижатым к башке ушам. Или это кошачьих тоже касается?

«Если они прижаты – то зверь еще жив, и только после смерти уши распрямляются», – вспоминаю я что-то подобное.

– Как рванется сейчас в последнем рывке и снесет мне могучей лапой остатки здоровья. Покалечит точно, тогда придется умирать от такой же кровопотери и голода с жаждой, – говорю себя.

Верхняя часть дротика пробила грудину Зверя и вошла в тело на добрых полметра, из раны торчит еще большой кусок. Хоть и не хочется мне мучить такое могучее создание, беспомощно лежащее передо мной, пришлось собраться с духом. Убить его окончательно придется именно мне, и с этим делом стоит здорово поторопиться, пока он сам не издох без всякой пользы для меня.

Я приставил рогатину к шее Зверя, для страховки прижав голову к песку с силой правой рукой.

Ничего не произошло, Зверь так же остался лежать, даже почувствовав на своей шее прикосновение оружия.

Похоже, ему уже не до всяких раздражающих мелочей в эти последние минуты уходящей жизни. Прицелившись, я ударил с размаху дубиной в левой руке по концу дротика, забивая его еще глубже. Из горла Зверя раздалось сипение, грудная клетка выдохнула воздух, но больше ничего не случилось, только мощные лапы мелко затряслись, как у настоящего эпилептика.

И я с настойчивостью палача стал забивать дротик все глубже и глубже. Пока он совсем не скрылся в ране, по которой я продолжаю беспощадно бить окровавленным концом дубины.

Тело Зверя вытянулось в последний раз, лапы еще раз дрогнули, и он совсем обмяк. Пасть медленно раскрылась, обнажив восьмисантиметровые клыки, огромный розово-серый язык вывалился наружу, прижатые уши очень медленно выпрямились.

– Все, Зверь мертв. Если по всем внешнем признакам, – нервно говорю себе. – Пульс щупать у него я точно не стану.

Я вытер пот со лба, немного постоял, отдыхая и морально приходя в себя. В книгах о попаданцах за каждый подвиг или серьезное достижение начисляется какое-то количество бонусов или очков, необходимых для дальнейшего развития.

Не везде, но достаточно часто. Во всяких ЛитРПГ и РеалРПГ, конечно.

«А кто сказал, что сейчас не такая история приключилась со мной? Пока так точно утверждать нельзя».

И во многих случаях убить добычу требуется непосредственно самому, а не с помощью ловушки. За это Игровая Система начисляет бонусы со штрафом. То есть именно сейчас дать умереть Зверю самостоятельно – показалось мне самому непозволительной роскошью.