скачать книгу бесплатно
– Не понимаю вас. Зачем за алкашей держаться? – брезгливо вставила блондинка с длинными прямыми волосами, самая статная, яркая и отточенно-правильная во всем – от черт лица до жестов и походки. И, пожалуй, самая спокойная во всей компании. Остальные постоянно оглядывались, перешушукивались, вздрагивали от случайного шороха, а блондинка не боялась ничего, смотрела прямо и строго. Она знала, что делает и зачем. Другие играли в опасную игру, а она как бы занималась делом – четко, бесстрастно.
– Тебе хорошо, Полинка, ты свободная, – завистливо проговорила грустноглазая светловолосая пышечка. В ожидании назревающих событий она томилась, лоб хмурился, пухлая ножка водила ступней по траве. Получался знак бесконечности. Не факт, что девушка рисовала именно его, лицо было простым, взгляд – усталым. Жизнь с выпивохой радости не приносила, оттого, наверное, она бежала сюда – за эмоциями, которых не давала семья. Или еще за чем-то. Чужая душа – не только потемки, в комплекте еще и минное поле, постороннему и неподготовленному лучше не соваться.
– А по мне, – втиснула доселе молчавшая крепко сбитая молодка, – пусть пьет, но чтоб был.
Что ж, такое мнение тоже имеет право на существование, я слышал его неоднократно, хотя не понимал.
Настена снова кивнула, остальные взглядами показали разброд мнений.
– Мой сегодня будто почувствовал что-то, – подала голос еще одна, – все слюнявиться лез.
– И мой долго возился, – поддакнула другая, черноглазая и черноволосая.
– Может, вам уже и не надо было приходить? – съязвила молодка, похожая на спортсменку-штангистку, которая заявляла «чтоб был».
Брюнетка хвастливо подбоченилась:
– Может, и не надо.
Ей в бок прилетел локоть кого-то из соседок, но было поздно.
– Аська, это вы про… – новоприведенная младшенькая осеклась, прикрыв рот ладонью.
Чернявая Аська, чей мужик сегодня «долго возился», под испепеляющим взглядом Полины заговорила:
– Это мы, сестренка, о своем, о женском. Не бери в голову.
Ого, отметил я, «сестренка». Это как: по вере или по жизни? Если по вере, то вопросов нет, так многие друг дружку называют. Если же действительно сестры…
Кажется, старшая втягивает младшую во что-то сомнительное, младшей не особо нужное.
– Я, например, прихожу слушать, – продолжила та, у которой мужик «будто почувствовал что-то». Порыв ветра разбросал ее длинные волосы, прижатая ткань обрисовала большую красивую фигуру. – Без голоса Альфалиэля жизнь становится невкусной. Здесь – шикарный ресторан, там – замызганная столовка.
– И опостылевшая готовка, – прибавила бойкая молодка. – Теперь, когда я столько узнала, люди вокруг меня стали малы и пресны, как хозяйственное мыло. И так же противны.
– Хватит болтать, – прервала статная деловая Полина. – Все за хворостом.
Собравшихся как ветром сдуло. Новенькая собралась упорхнуть вместе со всеми, Полина перехватила ее за руку:
– Катенька, останься. Для тебя сегодня особый день.
Чувствовалось, что Катеньке неприятно быть центром внимания, и вообще она чувствовала себя неуютно.
– Я хотела помочь…
– Справятся. Тебе надо подготовиться.
– Уже? – Катенька испуганно ойкнула.
– Не бойся. – Полина обняла ее за плечи. – Я тоже боялась, и зря. Альфалиэль – не явь, это сон, во исполнение мечты он становится явью. Альфалиэль – божественная благодать, которая вопреки логике снисходит на столь малых и никчемных существ, коими являемся мы, люди, со своими куцыми мыслями и грезами.
Альфалиэль, повторил я про себя, поерзывая в ямке. Не Альфавильвиль. Ага. Теперь совсем непонятно.
– Альфалиэль всеобъемлющ. Это верх и низ, пустота и твердыня, душа и тело. Сейчас люди видят два пути, которыми можно следовать – восходящий и нисходящий, другими словами – духовный и телесный. Первый, как бы красиво ни выглядел и ни подавался, тоже ведет в никуда, он в упор не видит желаний плоти, отмахивается от чувств, как от мух, еще норовит прихлопнуть их, таких вредных и отвлекающих. Поиск истины и счастья в ином мире, восхождение к небесному через отказ от всего земного, вечная война со всем, что противоречит этим воззрениям, таков этот путь.
– Разве можно так жить – в сплошных отречениях и ограничениях? Тоска, правда?
Полина не согласилась:
– Для кого как. А второй путь, от самого основания – мирской, земной, чувственный, живой, он почитает множественное, а не единое. Отождествляет дух с чувственным миром.
– Звучит веселее, но как-то… паршивенько. – Катенька смущенно поежилась. – Тоже отталкивает. Словно коровья лепешка, покрытая шоколадной глазурью.
Ее кроткие глаза помутнели, на щеках проявились обаятельные ямочки. Пальцы теребили друг друга, не зная, к чему еще приспособиться.
Полина рассмеялась – так громко, что обернулись собиравшие хворост подружки.
– Альфалиэль, – сказала она, вновь став серьезной, – есть третий путь. Не восходящий и не нисходящий. Прямой. Горизонтальный. Он не выдергивает за шкирку из родной земли, как в баснях про барона Мюнхгаузена. И в шелухе убедительных слов не сливает в навоз под благовидным предлогом. Если все получится, ты почувствуешь это. Ты станешь иной уже сегодня. Сегодня – тот самый день, и очень скоро настанет тот самый час.
– Если все получится? – с упором на «если» тревожно повторила Катенька, вздрогнув в объятиях Полины.
Над ними чернел звездный атлас, кусты и окружающий лес напоминали узоры на стекле, изображенные в негативе. Безветрие делало их мертвыми и страшными.
– Ритуал вызывания пока несовершенен. Слишком много составляющих.
– Полнолуние, время от полуночи до зари… – начала перечислять Катенька.
– Да.
– Что еще?
– Коллективное взывание. Сквозьпространственные круги. Энергетический посыл. Живой огонь снаружи и внутри, в телах и душах. Именно так – и в душах, и в телах.
Катенька сосредоточенно ждала продолжения. Невысокая, ладненькая, она просто растворилась на фоне старшей подруги. Впрочем, подруги ли? Скажем так: наставницы.
– Еще? Да мало ли. Даже погода. Или случайный свидетель.
И снова взгляд – суровый и жуткий – в мою сторону. Спина похолодела, я вжался в землю по самые уши.
– Уже бывало? – спросила Катенька.
– Свидетель? Откуда здесь? Место выбрано с умом. Но чего в жизни не бывает…
И снова ее глаза интуитивно прошлись по кустам, где я прятался. Словно по коже. Льдом. Или включенным утюгом. Одновременно. Глубоко. С разных сторон.
На поляне поочередно появлялись девушки, раскладывая принесенные дрова и хворост по старым угольям. Полное ночное светило достаточно обливало светом окрестности, чтобы я видел все как на ладони. Кроны сосен мрачными зонтами скрывали собирательниц в своей тени, охраняя поляну от непрошенных гостей как сказочные великаны. Но одного, к счастью, проморгали, и он сидел как мышь, не шевелясь, боясь вздохнуть и, тем более, кашлянуть. А как назло, очень хотелось.
Я сдержался. Чудом. Очередным в моей жизни. Кажется, я начинаю к ним привыкать.
– Давай готовиться, – произнесла Полина более строго.
Мимо прошествовала Санька, она тащила вязанку выше себя ростом и недовольно качала головой.
– А что Настасья упомянула про шансы? – Ясные глаза Катеньки уставились на наставницу.
Полина вздрогнула.
– Когда?
– При встрече, когда меня увидела. Что «наши ряды и шансы растут». О рядах козе понятно, а шансы?
На поляну вернулись последние из дровоносиц, теперь все нетерпеливо поглядывали на стоявшую парочку. Полина отодвинула от себя неофитку.
– Я говорила, что в свое время тоже боялась, – донесся едва различимый для моего уха голос. – Я была как ты, одна из всех, потому что другие не такие. И не были, когда пришли к нам.
– Еще одна составляющая? – догадалась Катенька.
– Думаю, одна из основных. Ну что, ты готова?
– Не знаю.
– Спасибо за честность, но дальше ждать нельзя, время идет.
Шесть белых балахонов замкнули кольцо вокруг новенькой. Полина встала в общий круг.
– Руки! – грянул ее приказ.
Катенька вздернула свои, а четырнадцать других когтистыми щупальцами потянулись к ней, к ее дрожащему телу. Прикоснулись. Огладили. И не причинили никакого вреда. Фигуры заколыхались, словно подул ветер. Неисчислимые пальцы одновременно взялись за ткань, и жертва Альфалиэлю освободилась от просторного одеяния.
Окружающие фигуры расступились и встали по бокам в две колонны, которые открыли новообращенной путь к реке. Будь я неведомым Альфалиэлем (даже если это не существо, а состояние, нирвана, нечто необъяснимое, но реально существующее) – снизошел бы немедленно. Не зря ночные ритуальщицы выбрали именно Катеньку, ох, не зря. Старшая сестрица младшей по красоте в подметки не годилась, и никто из остальных – ни грустная пышечка, старательно державшая голову, чтобы никто не заметил намечавшегося двойного подбородка, ни похожая на необъезженную кобылку крепкая молодка, ни костлявая брюнетка, ни даже сочная Санька, красочно оттопыривавшая филейную часть во избежание провисания пузика…
Наверное, я придираюсь, но все познается в сравнении. Недостатков не видит только влюбленный, а я им не был, причем давненько. Потому не оценил и продемонстрированных при недавнем прибытии по воде Настениных прелестей, слишком явных и посему чересчур хищных. Вот только Полина… Да, Полина. Полина – это Катенька через три-четыре года. Хотя, наверное, больше. Сколько лет ей можно дать на вид: двадцать два? Двадцать четыре? Или меньше, а излишняя строгость – от характера?
Но я отвлекся. На роскошной жертве (а как ее назвать иначе? не наживкой же) оставалась только тонкая ниточка трусиков. Из них ее столь же быстро вынули, как булку из пакета. В двенадцать рук под надзором Полины Катеньку подняли и понесли вниз по склону. Понесли как величайшую драгоценность. Как нечто, от чего напрямую зависят общие мысли и жизни. И счастье.
Луна и густо высыпавшие звезды отмывали загрязненный чернотой мир до мерцающего синего блеска. Белые пятна жриц и не менее белое (от подсвеченной кожи и невероятного страха) пятнышко маленькой жертвы приблизились к воде. Не останавливаясь, множество ног одновременно ступило в обдавшую ночной прохладой стихию. Шаг, еще шаг. Нижние части балахонов намокли. Еще шаг. Еще. Намокло все. Остались только головы и руки. И Катенька.
Руки бережно опустились.
Приглушенно взвизгнувшая жертва булькнула захлебнувшимся ртом и быстро вынырнула. Ноги достали дна, она встала, вероятно – на цыпочки. Иначе глубина не позволяла. Скрытая по шейку в лунном отражении, Катенька стала еще одним светилом в темноте ночи. При виде сверху часть, оказавшаяся ниже ватерлинии – от плеч с разметавшимися по ним прядями – сияла мертвенной белизной. Под толщей воды белели взрывавшиеся галактики, в каждой из которых будто зажгли по лампочке. Их свет манил и бил по глазам случайных, гм, зрителей, прибивая к себе, как гвоздями. О, Альфалиэль, что бы ты из себя ни являл, чем бы ни был, я преклоняюсь перед твоими поклонницами! Найти и сагитировать на непонятную авантюру такое чудо…
Руки Полины возделись ввысь, она провозгласила:
– Альфалиэль, всеобъемлющий и вездесущий! Прими дар счастливых сестер твоих! Напейся посвященной тебе кровью новой жизни! Возьми то единственное, чем можем мы, смиренные и послушные, одарить бесконечно могущественного! Альфалиэль! Будь с нами в восторге и печали, раздели счастье, помоги в горести! Утешь страждущего, накорми голодного, спаси умирающего! Альфалиэль, родной и непознаваемый, далекий и близкий, всесильный и всевидящий! Альфалиэль, чудесный и невозможный! Мы здесь! Мы – твои сестры, твои жены, твои рабыни…
– Ах, сучки! – раздалось поперек торжественного благолепия.
Воздух взрезал звук, похожий на свист кнута, из леса выскочила цепь парней с хворостинами в руках.
Визг. Вопли. Шум-гам-тарарам.
– Паскуды! Вот вы где!
– Настюха, медь твою через коромысло! Ноги в руки, и ко мне, паршивка! Живо!
– Аська, шалава!
– Санька, а ну, подь сюды! Оглохла, что ль?
– Потаскухи! Ату их!
– Стой, говорю!
– Вот я сейчас тебе по заднице!
– Ку-у-уда?!
– Ааа! Иии! Уууууу!!!
Брызги. Вой. Улюлюканье. Спрыгнувшая к воде погоня осталась с носом – восьмерка искательниц ночных приключений вплавь удалялась от берега, в скорости посрамляя мировых чемпионов. Еще бы. На их месте я бы еще и не так. А то и больше.
– К лодке скорей! – неслись сверху мужские голоса. – Там перехватим!
Топот. Плеск. Крики, с каждой секундой отдалявшиеся и затихавшие.
Тишина.
Ни жив, ни мертв, я сидел в своих кустах, тупо глядя на машинально выставленный перед собой нож. Перед глазами вторично прокручивалось увиденное. Троих из нападавших я узнал. Там были двое, которые угрохали парня. И там был Игореха.
Вспомнился странный огонь в его глазах, когда я поведал про полнолуние и выдал место.
Глава 5
Прошел еще месяц, лето заканчивалось. Адвокат передал, что дела идут, но высовываться рано.
– Представляешь, нашли твою малолетку, – при новой встрече передал Игореха последние новости. – Я всех знакомых для этого на уши поднял. Какие люди вмешались! Во всех структурах.
Вот тебе и деревенский парень. Водила. Ну-ну.
– Девчонку нашли, запугана до чертиков, ни в какие суды не пойдет.
Мы снова сидели у едва тлеющего костерка, я заваривал чай. Пахло зверобоем, август звенел мошкарой и не догадывался, что умирает, хотя все признаки налицо: зелень желтела и чернела, земля превратилась в кладбище лесной одежды и при ходьбе потрескивала мумиями листьев. Ночами подмораживало.
– Как же нашли-то? – не выдержал я. – Ни описания, ни фоторобота… Сусанна одумалась?
– Куда там… – криво протянул Игореха. – Они с папашей всех собак на тебя повесили, за что было и за что не было, за последнее – особенно. Все записи с камер наблюдений подтертыми оказались – и подъездная, и уличная, и стояночная.
– Тогда как же?
