скачать книгу бесплатно
***
В следующий раз мы встретились с Нагорбовым летом 2003 года, когда мне было восемнадцать. Он был хозяином того лагеря в Лаго-Наках, куда я поехала с американцами. Как тесен мир! Мы пересекались почти каждые десять лет! Он был очень кровожадным, до этого, оплакивая дочь, за вечер он убил и съел двадцать пять маленьких трехлетних детдомовских детей. И теперь требовал, чтобы ему свернули кровожадность, он пил кровь литрами, вешал на кресты полицейских, убивал…Мы ходили в походы, а в лагере убивали солдат и полицейских, к нашему возвращению успевали убирать трупы.. Нагорбов был под снотворными препаратами в одном из домиков в очень плохом состоянии. Он кинулся на меня, повалил и начал есть, как зомби… Эдам его от меня еле оттащил…
Смерть в виде Владимира Нагорбова как будто преследовала меня… или я ее…
Далила
Ну, случайно, ну, шутя,
Сбилась с верного путя!
Дак ведь я – дитя природы,
Пусть дурное, но – дитя!
Л.Филатов «Про Федота-стрельца, удалого молодца»
Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно…
Песня В.Высоцкий «Лирическая»
Осенью далекого 2002 года на одной из встреч Эдам абсолютно неизвестно почему сказал на древнерусском диалекте, прочитав по бумажке: – Приди Дэлайла! Восстань из ада! – И вызвал еще одну поставщицу калашниковых Далилу. Она жила в далеких лесах и вышла впервые за много лет к Эдаму. Она помнила еще царей, пережила революцию, а потом великую отечественную. Она ушла в леса, убив из пистолета гвардейца императора. И жила уже около ста лет в лесах. В центре леса у нее был домик, даже отапливаемый дровами с подобием водопровода.
Чудо-юдо Далила появилась внезапно, за много лет она отвыкла от людей, просто ворвалась в аудиторию, ее как будто занесло ветром или скорее тайфуном… Она много лет жила в лесах и уже потеряла человеческий облик. От нее странно пахло. И Арине она напомнила бомжиху.
Эдам сказал: – Так бомжи выглядят лучше, чем Далила…
– Да какая она бомжиха! Внимательно посмотри! – возмущались студенты.
Рядом откуда ни возьмись появился бомж, от него плохо пахло, он был оборванный и грязный… А Далила чистая и лесная – хозяйка лесов!
– Ну какая она бомжиха.
Каждый, кто видел Далилу, слеп минимум на один глаз, за исключением своих. И я подходила…
Далила прискакала к Эдаму на чай в балахоне из мягкой темно-графитовой ткани, она была с распущенными длинными темными нечесаными волосами, висящими сосульками. Ткань ее платья на вид была грубой.
– Да какая это грубая ткань? – возмущалась Далила Арине. – Это редкий вид шелка… Попробуй, какая ткань мягкая… Знаешь, какая она редкая.
Я попробовала ткань на ощупь – она была мягкая как шелк.
У Далилы в сундуках хранились еще метры такой ткани, редкой, единственной в своем роде. За этой тканью охотились дизайнеры. На подоле платья Далилы были нашиты небольшие кустики редких трав и ягод, пучок черемши… Была осень, поэтому Далила носила на платье веточки рябины, осенние цветы и разноцветные листья. Она их пришивала разноцветными нитками, одни веточки желтыми, другие – черными. И это были своеобразные обереги от духов леса и от людей, желающих зла, и от людей в принципе. Далила появилась у Эдама осенью и сама походила на осенний лес, на осеннюю елочку. Полицейский рядом говорил, что зимой у Далилы на платье нашиты редкие веточки и елочки… И подол почти пустой, потому что пустой лес. Иногда зимой она носит шкуру белого зайца и ходит в меховой шапке из зайца серого.. Летом на ее подоле нашиты цветы и темные бусины, одуванчики, она их покрывает воском, чтобы сохранить, и они не вянут все лето. Далила пахнет редкими полевыми травами… И пробуждается Далила вместе с весной. А весной расшивает Далила подол зеленой травкой с тонким слоем грунта, и поливает траву на платье Далила, чтобы трава не засыхала. И носит такую тяжелую юбку с грунтом, как весенний лес…
Осенью собирает Далила гербарий осенний, а весной – весенний… Орешки редкие собирает… Иногда своих угощает… У ее домика висят сушеные мухоморчики.
У наших перестрелки… Никита заключает выгодный контракт. А Далила с зайцами разговаривает на опушке… Много, говорит, зайцев у нас в лесах. У наших контрабанда за границу – а у Далилы консервация, сбор урожая…. – Да какой урожай в лесу! – возмущается она. – Ну какой… Ягоды, земляника, грибы, засолка. – Ой точно.
У нас зима – а Далила на охоту вышла. Она на лыжах в заячьей шапке на зайцев охотится! Охотница наша… Теперь какой-то редкий мох на подоле носит! Контрабандистка калашниковых называется!
– Может, позовем Далилу в долю? – как-то спрашивает Никита Владимира. – Еще один заговор поставит, чтобы наши грузовики не видно было. – Не мешай! Сами разберемся! Не трогай ты ее, у нее гербарий… У нее охота… Она человек природы. С НИИ сотрудничает! Сейчас НИИ начнет возмущаться! У нас контрабанда, а у Далилы борщи!
Каждую осень Далила редкие травы и цветы ищет! Для биологов редкие травы собирает! На благо науки старается! Ее проклял какой-то биолог, и она должна теперь блюсти фауну и флору лесов.
А один солдат из лесной речки ей в домик воду наладил.
А было время, когда Далила была главной по контрабанде…
– Главной и единственной… – рассказывала нам сама Далила. Выглядит она хорошо, но голос у нее старческий, старушечий, ей на самом деле сто семнадцать лет. И говорит она по-древнему, не по-современному. – Но давно это было… И недолго… А потом появилась мать этого… Вовки… Дашка… И стали мы делиться… А бывало дашь солдатику камешек, и он как бы невидимый стал… И проходит он все посты охраны. И прямо в руки доставить может автоматы. А иногда и на самом деле невидимым становится, представляешь? Правда, редкие эти камни. – Их Далила на берегу своей реки ищет… Они белые, с единственными редкими черными пятнышками.
Далила биологам и фауну поменяла, семь лет молилась и бедствия на биологов посылала, тайфуны и ураганы. И теперь у нее в лесу река бежит… Теперь она требует в лес озеро. Так биологам флору и фауну меняет! Они ругаются! Далила против биологов!
И с медведями она разговаривает, и с белками… А зайцы такие болтуны, говорит, силы нет…
А Далила зайцев зимой засушивает, хранит, консервирует. Говорит, что зайцев в лесу полно. Мухоморы собирает, тоже сушит, тоже в хозяйстве пригождается зайцев травить – они ее огород обворовывают. Мы травим тараканов, а Далила зайцев дохлых собирает и засушивает. На мухоморы у Далилы уже иммунитет.
Да, завела Далила себе в леске огородик около домика, и морковку сажает, и капустку, и картошечку. Долго у нее ничего не росло – книги по огородничеству она читала. А летом она с сорняками борется. Чтобы морковка лучше росла. Биологи опять недовольны – меняет им флору и фауну леса. Ей коллеги, Владимир и Никита объяснили, что морковку и картошку перед едой надо чистить – совсем дикая Далила в лесах стала.
Раз Далила, наконец, вышла из лесов, то ее решили помыть мылом и шампунем… Мытье ей пошло на пользу. Потом Далила опять пошла жить в леса. Но Эдам узнал у своих и решил провести через Далилу пару поставок, ему наверху разрешили иметь с ней дело! И деньги дали! Поэтому мы еще несколько раз видели ее на американских встречах – она приносила коробки с автоматами прямо на встречи. Остальные картонные коробки хранили в коридоре, пока Эдам не пристроил. И много коробок там было – это же Далила дела ведет! Далила продала им очень дорогое и редкое ружье, который украла у одного генерала из частной коллекции. Ружье было старое, редкое, коллекционное, резное, с белым керамическим стволом… Ружье попало к Спенсермэнам и пополнило их коллекцию…
Эдам сам потом забыл, что совершил эти сделки и купил так много автоматов с Далилой. Коробки отвезли к порогу дома Спенсермэнов в Америке.
Потом Далила поняла, почему так много у нее в лесу зайцев. Что убитые ее ружьями солдаты в зайцев превращаются и к ней бегут… И заботиться она о них и кормит… – Ох и много этих солдат… Слишком много, – стала Далила сильно сжимать руками голову и закрывать ее, как от сильной головной боли и кричать. И выволокли ее тогда из американского центра…
Все хорошо, только детей Далила ест… И лесники ее не любят… И не один мальчик, а иногда девочка сгинули в омуте ее черных глаз.
А Далиле дали таблетку молодости… Она недавно съела очередного ребенка…
Если до этого Далила выглядела как старуха за пятьдесят, правда стройная и прямая, то после таблетки стала выглядеть молодо, не больше двадцати. Но и старела Далила быстро, за пять лет с двадцати до шестидесяти могла состариться, если детей не есть. Далила и жила долго, потому что каждые пять лет детей ела… Она воровала маленьких детей из деревень и станиц около своего леса и съедала… Только мальчиков, но иногда попадались и девочки. – Сердечко с первыми лучами солнца на заговоренной опушке… Это помогает от старости, – рассказывала нам на встречах Эдама Далила. Она зажаривала их в своей печи в доме в лесу… Как баба Яга, только баба Далила… Она ела редких животных и редкие растения, если разрешали биологи, и так выбивала себе долголетие. Поэтому ее терпеть не могли лесники.
А до революции Далила была проституткой: – В публичный дом я не пошла, по домам ходила… На улице клиентов искала. Но пару раз меня сильно избили. Сказали в публичный дом идти, а я возьми и не пойди, – Далила захихикала. – Оттуда и уйти невозможно, из публичного дома. Это меня и спасло. Но я недолго… Так, – Далила махала рукой. – Но все равно… За подругой пошла. А потом пожалела. Ой, сильно пожалела… – Далила качала головой. – Я-то поэтому в леса-то и ушла, от людской злобы, жить с людьми невыносимо стало. Я поэтому тогда в офицерчика-то и выстрелила, в леса хотела, от людей сбежать. Да когда это было? Еще до революции… Сколько лет уже прошло. Уже и не помнит никто. Уже и в живых-то их нет всех… – весело отмахивалась она.
– Ох и нравился мне один… А я из простых была. Но заговоренных… А он шишка. Военный. Крутой, как вы сейчас говорите. И подруга мне: – Зайди к нему, да зайди. Ты ему нравишься. – Ну и я зашла… А он стал приставать… Ну мы и того… А я и девчонка. А он, видно, нет. Сразу разобрался. А он мне деньги на тумбочку положил. Ну я думаю, возьму. А он взял и дверь закрыл… Как будто меня и не было… Получил свое и того… Мужики – они такие… Ну я и запуталась тогда… Ушла от него. И не поняла даже, что он меня оплатил и теперь я… того… попорченная что ли… И со мной другие мужики уже не стали. – Шлюха, – говорят мне. – Иди работай… так же, как умеешь. Передком! – И домой больше не пускали меня… И отец бил… И пошла я к нему и говорила ему, чтобы он теперь женился на мне. А он того, сделал вид, что меня не узнал… А потом сказал, что он женится собирается. На другой… И расплакалася я. И дал он мне денег, чтобы я не приходила больше… Он думал, что я проститутка, а потом другая проститутка пришла. И он перепутал… И он не хотел… И сказал мне, чтобы я больше так не делала… Но он мне улыбался на улице… – говорила Далила задумчиво и с укором. – Он мне улыбался. А это тогда значило, что можно… Мне подруга говорила. Но уже я того, испила из кубка и должна была принимать людей, мужчин… Но заговоренная я, и не будет им счастья… Ему и его жене… И не было. Я тогда не поняла, что первый раз нормально было. А вот в остальные… Уже не то совсем… Запуталась я… Перестала понимать, что хорошо, а что плохо… А мир уже не принял… Тогда много таких было. Как я… Запутавшихся, что ли… Так сейчас говорят. А потом ребеночек во мне забился его… Но поздно уже было… Уже была я того, другим попорченная… И не могу я больше стать матерью за ребеночка того, что ночью убила в себе… И вышел он… И мертвого его ела я. И сказала себе тогда, что больше ни-ни. Никогда не буду. И поклялась на крови, своей и его. И больше не стала. И били меня. А потом жить невыносимо стало. Все стали клевать меня… И дома меня так не приняли… И отец так и сказал мне: – Иди в леса! – и закрыл перед носом дверь. А я думала, что он меня примет обратно, – она говорила медленно и задумчиво. – Я ведь съела мужчину его рода. Но нет… Это потому что я была проституткой, – она горько вздохнула. – И семью я потеряла тогда и ушла и больше не вернулася… И я задумала выстрелить в офицерика… И уйти в лес, – и опять смотрела она куда-то перед собой и гордилась собой… А подругу-то я мало знала, мы с ней вместе в телеге ехали в город из деревни. А тот… потом сутенером оказался, и все это было подстроено, – и она горько вздохнула. – А отец приходил в лес, да, где я жила и видел меня… Еще до войны было. А в войну он того, умер… И дом наш спалили за колдовство. Никого из моих не осталось. Может, он и видел будущее… Говорят, дети сестры живы за границей. Но кто уже искать будет, – она всплеснула руками и почему-то обрадовалась… Марина Шейн обещала ей найти ее племянников или уже их внуков, потомков в общем. И нашла потом, говорят…
С проституткой жить сложно…
– Ох и тяжело в лесу было. Но я выстояла. И ела я корешки, и ягоды, и корни… А однажды на меня медведь пошел. А я закрылась от него руками, присела. А он того меня не тронул. И долго я по пещерам и по опушкам ютилась. А потом набрела на заброшенную избушку лесника и осталась там. Заползла в избушку, упала и там и уснула. И была гроза, и долго грохотало в лесу… Но та избушка почему-то потом развалилась… Гнилая была. Это из-за солдат… – говорила Далила. – Потому что не солдаты ту хижину строили… Я и подругу ту тогда нашла и того… Горло перерезала… – Далила оскалилась. – И … того… Так же. За себя я отомстила, – она смотрела перед собой и говорила с гордостью. – А они того, видели, что я потом автоматами торговать буду, ораклами были и хотели это будущее предотвратить. Но все равно нельзя так… Будущее оно ведь того, меняется… – и она качала головой…
Один солдат срубил Далиле дом в лесу. Она потом двадцать лет операции по контрабанде не проводила – так радовалась! Другой хотел ей туалет сделать, но тоже сложно, водопровод тянуть в самую чащу леса! А в реку нельзя, лесники ругаются…
Она помнила еще мать Владимира и была ее подругой… Говорили, что она его мать Анжелу, то есть Дашу и отравила. – Нет, это не я, – говорила Далила. – Это сын ее, Вовка. Мать так… – В американском центре ее любили слушать, она родилась еще до революции и помнила царей…
Контрабандисты не любили друг друга. Эдам и американцы поддерживали новенького Никиту с семьей и Марину Шайн… А Велунд и Ко хотели вернуть Владимира, считал, что Никита поступил с ним нечестно и не могли простить Никите гибель дочери Владимира Ариадны. Велунд был главным по Краснодарскому краю, как Кай Беспощадный в своем городе Сиапуле. Далила не нравилась никому… Хотя была, наверное, самой страшной контрабандисткой – самой заговоренной, самой сильной колдуньей. Поэтому-то она и мухоморы ела и не болела потом, и травы редкие – чтобы заговоры ставить.
– У нас двадцать первый век, а Далила все в лесах! – говорили о ней ее конкуренты Владимир и Никита.
– У нас телевизор и стиральная машина.. А Далила все в лесах… С птичками и рыбками… Детей жрет… Охотница Далила…– говорил Никита Владимиру, выпивая с ним на брудершафт. – Нет, в лесу она долго жить может!
Ей даже Никита стиральную машину подарил с телевизором, который работал на выносном аккумуляторе. Чтобы она оценила блага цивилизации и из лесов вышла… Телевизор долго работал. Пока аккумулятор не разрядился. Далиле понравился телевизор, она даже хотела себе в домик электричество провести, но решила, что полицейские найдут ее по проводам. Покидать лес Далила не хотела ни в какую. Потом стала искать большие выносные аккумуляторы и на зиму телевизор себе включать.
И телефон у нее в лесу не ловит. Совсем… А жалко…
Так Владимир однажды специально заказал Биологическому НИИ ей мхи раскидать, чтобы она несколько лет делом была занята и с контрабандой не мешала… Вот она старалась, все горы и предгорки обошла…
– Далила теперь мхи ищет и лишайники по горам и предгорьям! На благо науки старается! В НИИ относит! Молодец какая! Теперь Далилка в горах была человеком леса, стала человеком гор!
– Она ест слишком много детей, – сказал Арине Келвин Спенсермэн летом 2003 года. – А там мать последнего ребенка все успокоиться не может, все плачет. Все сына вспоминает… – Поэтому Келвин не стал с ней вести дела…
– А Келвин Спенсермэн зайчик, – посмеивалась Далила. – Поэтому ружьями и торгует. Но это ничего. Это бывает…
Эдам решил, что американцы будут работать с Далилой и дальше, но Келвин сказал нет – много она детей ест. Они будут сотрудничать или с Никитой и его дочерью Марией, или с Владимиром. Но Никита Владимира выводил из игры, и они выбрали Никиту. Марина Шайн им нравилась всем меньше. Келвин Спенсермэн остановился на Владимире, самый старый контрабандист. Единственный, кто не превышал допустимые нормы.
А богатая эта Далила! Но деньги она в лесу хранила, перевела в золото и сложила на опушке у себя на полянке, посыпала порошочком, и золото стало невидимое… А тут кто-то забрел в эту чащу Далилы, увидел золото и забрал… Вот горя-то у бабки было. Его биологи вернули, деньги частично отдали. С тех пор Далила хранит деньги в банке… Из лесов выходит и в банк…
Далила как седьмое чудо света, фея лесов, на подоле носит всю флору и фауну леса и иногда гор. Вот ее журналисты фоткают, когда видят…
И охраняет Далила лес, и бережет редких животных и растения! И уважают ее лесники… Но все равно не любят…
И все наши контрабандисты иногда хотят жить как Далила в лесах на природе круглый год, а большую часть времени как мы, в цивилизации, с телевизором, стиральной машиной и туалетом. Далила – наш лесной человечек.
И иногда встречаются наши контрабандисты. Песни поют грустные, Марина Шайн с Далилой в обнимку, могут так, самогон Далилы пьют, она его из мухоморов гоняет, и даже не травят друг друга, доверяют, значит. За столько лет подружились!
Раз в двадцать лет рождалась новая лесная хранительница, и если Далила ее находила, убивала и ела, то оставалась единственной в своем роде. Молодую хранительницу сдал Далиле Келвин Спенсермэн в благодарность за поставленное оружие…
На американские встречи приходили и сестры Далилы, Дэоника и Моргула. Далила была хозяйкой лесов, Дэоника – хозяйкой степи, а Моргула – хозяйкой морей в России. И все они были на одно лицо, все пили таблетки и становились похожи друг на друга. Как капли воды. Только хозяйка морей была выше. И все они считались сестрами и жили более ста лет. Моргула носила темно-синий наряд, а Дэоника пшеничный, как цвет песка. На встречах они водили хороводы, переодевались одна под другую, и мы их, конечно же, легко путали.
Моргула жила под водой в подводном дворце, у нее были жабры, и она могла жить и дышать под водой. Далила могла посылать бедствия, ветры в лесах, посылать дожди и смерчи, а Моргула посылала ураганы на морях, Дэоника – вихри в степях.
Моргула носила на платье редкие кораллы, морские звезды, морских коньков и речных рыбок, некоторых даже живых. Она хотела стать владычицей океанов, и мы все дружно ей это пожелали. И волосы у нее были убраны в ракушку или распущены. Она сбрызгивала подол водой, чтобы рыбы не засыхали. Рыбы на ее подоле были аккуратно пришиты к плавникам. Моргула была сутенером – выводила девушек на панель. Она часто видела, как девушки кидались в воду из-за обид или неверности мужчин.
Платье у Дэоники было пустое. Только редкие травы, веточки, колючие стебельки – степи не баловали жителей богатой флорой.
Три хранительницы воды, леса и степи различались ногтями. У Далилы были длинные пальцы, длинные желтые крепкие ногти, чтобы легко орехи выковыривать. У Моргулы были перепонки между пальцами, а у Дэоники ногти были короткие, практически незаметные – дикие звери степи совсем не любили длинные ногти.
Моргула и Дэоника как появились познакомиться, так и исчезли, а Далила осталась вести переговоры с Эдамом.
У нас осень – а Далила с лесом разговаривает. У нее беседа с зайцами. Говорит: – Зайцы такие болтуны! Постоянно поговорить хотят. Ко мне на опушку прибегают… И белочки… Это девочки маленькие, убитые или съеденные, – Далила прячет глаза, потом продолжает. – А я зайцев не убиваю просто так, только ради пропитания. Не то что охотники, ради забавы. – Ты бы лучше людей жалела, а не зайцев… – говорил ей у Эдама полицейский. – Из твоих пушек сколько людей убили… – Так от людей я отвыкла совсем… Так где люди, а где зайцы…
Марина Шайн и Елена Шайк
В середине июня 2003 года на стадионе университета появилась троюродная сестра Марины Шайн Елена Шайк. Елену доставили на стадион, чтобы новопоявившиеся свидетели думали, что контрабандой занималась Елена, а не Марина. И путали их. На стадионе даже сделали пару снимков и с Еленой, и с Мариной.
Трюродные сестры не любили друг друга. И это была давняя вражда. Однажды в фамилии Елены Шайн сделали ошибку, неточно написав согласную «н» как «к», и она стала Шайк. Так она и осталась, желая не иметь ничего общего с сестрой-контрабандисткой.
Прадед Марины женился во второй раз на прабабушке Елены. Их бабушки были сводными сестрами с небольшой разницей в возрасте, но по внешности сильно отличались – бабушка Марины была типа «скелета», худая, красивая, лопоухая, ходила, сильно выбрасывая голени вперед. По матери контрабандистка. А бабушка Елены была совсем другого типа, слишком красивая и хорошая для этого мира… Сводная сестра тоже поднимала против бабки Марины восстание, они делили большое состояние отца. Но тип внешности у нее был не тот. Ее-то и решила принести бабушка Марины как жертвоприношение, сначала убив и съев ее нерожденного ребенка – девочку. А потом, после того как она родила мать Елены, она ее убила, заколов кинжалом и пустив ей кровь. Бабка Марины ставила своей целью извести весь род сводной сестры. Контрабандисты стремились изводить другие ветки своего рода. Она морила сводную племянницу голодом, пока та не сбежала и не отказалась от всего наследства деда.
Бабушка Марины убила и отца Елены, растворила ему, здоровому солдату, очень агрессивную раковую опухоль. Мать Елены одна воспитывала дочь в страшной бедности – она не хотела иметь никакого отношения к проклятым деньгам сводной тетки, которые та получала за убийства солдат.
Елене было шестнадцать, когда она оказалась на стадионе с троюродной сестрой. У нее, как и у всех членов ее семьи, была «могила», опухоль от двоюродной бабушки.
Сначала Марина хотела перенести свое тело в тело троюродной сестры, они вместе легли в могилу, но перенос не получился.
Марина открыла черный ящик с растяжителем времени, сделала так, что ее сестра забеременела от одного солдата, а потом съела ее зародыш после выкидыша. Так делали все члены ее семьи – ели детей сестер и братьев. Елена, конечно, ничего не помнила.
Марина в могиле сначала убила невинного младенца от солдата, убитого ее автоматами, чтобы унаследовать бабушкин бизнес, а потом старого заслуженного солдата, сначала сделав его безногим инвалидом, а Елена сделала фото и видео этого преступления, сохранив доказательства в могиле своего отца, но потом выпив «забвения» и все забыв…
Так Марина Шайн стала контрабандисткой…
Слава троюродной сестры не давала Марине покоя – Елена была красивой и высокой, заграницей она стала популярной манекенщицей. В одной стране сестры не уживались. И Марина тоже решила стать известной медийной личностью – она решила стать певицей…
Мать Марины Шайн убили солдаты, повесили на дерево, пытали, насиловали… Жестоко линчевали и пригласили бабушку Марины смотреть на мертвую дочь… Она обнаружила труп дочери в своем дворе, как раз держа за руку пятилетнюю Марину…
Именно Владимир Нагорбов сказал ее бабушке, что можно не задумываться о величине поставок, все равно «плащ» поставят, зная, как это наказуемо. А конкуренцию среди контрабандистов никто не отменял!
Умные контрабандисты решили быстренько скинуть на Эдама всю свою контрабанду по такому случаю… И Владимир, и Марина… И Спенсермэны решили последовать их примеру… На Эдама, и Элен… Кого земля принимает! И пошли собирать доказательства против них, чтобы не прикопаться… Осталось только судью найти…
У нас одна контрабандистка калашниковых Марина все по колдуньям бегает… Далила гербарии собирает… Владимир все отмаливается… А Никита с дочерью все «левачат» и за рамки разумного выходят…
Часть 5. Религиозная миссия. Питер-2005
Осень 2005
Я приходила в себя после «бегунов». Мою травлю прекратили только потому, что остановились гейзеры и закрылся кусочек солнца… Я страшно похудела. Говорили, что от меня осталась одна тень… Но все вокруг вели себя как ни в чем не бывало, только маты мне не говорили. Многие думали, что я забыла те полгода, мне стерли память, и так было легче вернуться к прежней жизни… Когда все вокруг думали, что я ничего не помню…
В американском центре рассказывали, что горбатый Джейк также встречался с Сулгвин и что у них все серьезно… Мне говорили, что Морген и Эдам уехали рожать в Америку и больше в Россию не вернуться. Что они собирались продолжать религиозные миссии по миру. На самом деле они также жили на съемной квартире на Ставропольской.
На третьем курсе в моей жизни появились горбуны – парень подруги, однокурсница… В мою параллельную группу перевелась новая девушка. У ее брата тоже был горб, как и у ее отца… Ксюша говорила, что она в маму, с ровной спиной, а брат в папу. Горбунья писала красивые стихи. Если бы я была мужчиной, я бы тоже в нее влюбилась…
Ясю летом американцы даже крестили, и она стала баптисткой. Она также ходила на американские встречи и читала с ними Библию.
Чтобы прикрыть проделку Шерил, американцы придумали, что русские играли в рулетку – растворяли в чашках слепоту, опухоли и инфаркты, потом пили что придется, это делали «смертники», «козлята», кого продали родители… Американцы нас и убивали, растворяли слепоту и инсульты, как мне, и дружили с нами, и помогали нам… В Африке ребенка убили раковой таблеткой, здесь слепоту мне растворили, в Литве девочку убили инсультами. Американцы борзеют на глазах. Такие смелые стали. Мы для них как страны третьего мира.
Райли Щопенгаусер горел в собственной машине. Эдам подстроил аварию… Райли давал против него показания… У него осталось двадцать пять процентов кожи. Слава Богу, сохранили зрение… Сгорели мышцы… Райли сгорел так, что на человека перестал быть похож… Не поднималась одна рука… Ему предстояло множество пластических операций… Родители брали кредит, чтобы ему отчистили лицо…хотя бы вернули прежнее. Чтобы их Райли можно было узнать… У него осталась жена и двое детей. Когда его отец выходил на пенсию, они купили дом с участком и стали все вместе там жить… Мышцы руки потом пришили, и рука стала двигаться… Но восстановили только лицо…
Лена Ситокова влюбилась в своего инструктора в спортклубе… Но он не обращал на нее внимание, и она очень страдала… Лену на третьем курсе родители устроили в общежитие, она съехала со съемных квартир – она была то очень богата, то бедна…
Когда я была на третьем курсе какой-то клон блондинки Саши «затикал», а клон-Саша умерла в канаве за городом через три года после того лагеря… Ее показания остались и противоречили остальным…
Надя Сафоронова всегда хорошо выглядела для своего возраста, с девятнадцати лет практически не изменилась, отличалась богатырским здоровьем, колола орехи ногтями. Сидела на моих парах в университете… на лекциях… Ее уже обесплодили, сделали «каменным цветком» после неудачного аборта от миллионера, она могла теперь зачать, но не могла выносить ребенка.
Пару раз вечером поздней осенью в темноте Надя приходила под мой балкон и кричала, что убьет меня, показывала мышьяк в зубах и говорила, что выпьет мышьяк, если ее посадят в тюрьму.
– Я отложила деньги на киллера для тебя! Слышишь меня! На киллера! – я зашла в подъезд. – Два миллиона!
