Призраки Пушкина. Национальный поэт на rendezvous

The Gabriliad // Playboy. P. 318 (здесь и далее курсив в источнике). См. анализ «трансформирующего» перевода Арндта в отличном исследовании: Savchynska T. Translation as Re-signification: How Playboy Transformed Alexander Pushkin’s Poem into an Artifact of the Cultural Cold War, Comparative Literature MA Essay (Dartmouth, 2018). Как показывает Савчинска, «Playboy used translation as a medium for recalibrating a nineteenth century Pushkin poem for the Cold War era» (Р. 8). В дополнение к приводимым исследовательницей фактам и наблюдениям укажем на то, что уже первый перевод Арндта, опубликованный в Playboy за десять лет до его «Гавриилиады», по всей видимости, включал понятную американским читателям игривую политическую аллюзию. Я имею в виду перевод сказки Пушкина «Царь Никита и 40 его дочерей» (у Арндта – Czar Nikita and His 40 Daughters). В 1950–1960‑е годы выражение Czar Nikita систематически использовалось в американской прессе как комическая кличка генерального секретаря СССР Никиты Хрущева. Публикация этой эротической сказки в Playboy вышла вскоре после смещения Никиты Сергеевича с советского «престола».

233

Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. С. 313.

234

В англоязычной порнографической литературе присутствует сюжетный мотив откушенного мужененавистницами мужского члена (здесь я воздержусь от библиографических ссылок).

235

Пример такого эротического дофантазирования, сознательно дразнящего воображение читателей журнала, представлен в переводе Арндта в сцене соблазнения Марии Сатаной, включающей графические детали, которых нет в оригинале: «Someone quite new now suddenly appeared – / And where the serpent head had lately reared. / Here, in its place, a man of dazzling looks / Stood at her side. Without preliminaries, / He fixes her with eyes like glittering hooks / And, moving with a forceful courtliness, / One hand presents a flower, the other carries / Confusion to her simple linen dress / As nimble fingers steal beneath the robing / And frolic there with playful stroke and probing / Among her virgin privacies: Caress / That seems improper, strange, but nonetheless / A fascination hard to stop. A sly / Shiver of panic and delight commingled / Ran up and down and up the maiden thigh; / Her breath grew short; delicious tremors tingled / The swelling nipples, seemed to lift them high. / She could not speak. And soon she could not stand; / Upon those radiant eyes there fell a shadow, / So, drooping onto Satan’s chest and hand, / She murmured oh! And tumbled on the meadow» (p. 146). Ср. у Пушкина: «И вдруг змии как будто не бывало – / И новое явленье перед ней: / Мария зрит красавца молодова. / У ног ея, не говоря ни слова, / К ней устремив чудесный блеск очей, / Чего то он красноречиво просит, / Одной рукой цветочек ей подносит, / Другою мнет простое полотно / И крадется под ризы торопливо, / И легкий перст касается игриво / До милых тайн… Все для Марии диво, / Все кажется ей ново, мудрено, – / А между тем румянец не стыдливой / На девственных ланитах заиграл – / И томный жар, и вздох нетерпеливый / Младую грудь Марии подымал. / Она молчит; но вдруг не стало мочи, / Едва дыша, закрыла томны очи, / К лукавому склонив на грудь главу, / Вскричала: ах!.. и пала на траву…» (с. 16).

236

Miles M. L. Index to Playboy: Belles-lettres, Articles and Humor. P. XV–XVI (курсив наш. – И. В.)

237

The Gabriliad // Playboy. P. 318.

238

Там же.

239

Жуковский В. А. Полн. собр. соч. и писем. Т. 7. М.: Языки славянской культуры, 2011. С. 372–373. Приведенные далее наблюдения позволяют конкретизировать применительно к пушкинской «Гавриилиаде» теорию внутрилитературной и карнавальной функций русской кощунственной поэзии, разработанную В. М. Живовым («Кощунственная поэзия в системе русской культуры XVIII – начала XIX века», 1981).

240

Указ. изд. Т. 16. М.: Языки славянской культуры, 2020. С. 119.

241

Остафьевский архив князей Вяземских. Т. I: Переписка князя П. А. Вяземского с А. И. Тургеневым. 1812–1819. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1899. С. 139. По словам друзей (Вяземский, А. И. Тургенев, 1819), Жуковский «слишком уже мистицизмует», «бренчит на распятии» (Там же. С. 305, 232).

242

В. А. Жуковский в воспоминаниях современников. М.: Наука; Школа «ЯРК», 1999. С. 217.

243

Остафьевский архив князей Вяземских. Т. I. С. 139.

244

Эта же тема шуточного дезавуирования канонического нарратива представлена и в «Гавриилиаде»: Сатана не согласует свою версию первородного греха «с рассказом Моисея», а повествователь поэмы – свою историю благовещения с христианской традицией.