Без права на любовь

Илья Сова

Без права на любовь

Глава 1

Для Алисы Морган сентябрь всегда был пачкой новых, острых карандашей и чистыми листами в ежедневнике, но в этом году кто-то взял один из этих карандашей и резко, почти грубо, провёл черту, разделившую её жизнь на «до» и «после».

Сидя на истории у мистера Дэвиса, она безучастно водила пальцем по контурной карте Древнего Рима и тайком рассматривала своих одноклассников, будто они были экспонатами на новой выставке под названием «Как мы изменились после каникул».

Эшли, которая всё лето хвасталась в инстаграме поездкой в Калифорнию, сменила свои длинные тёмные волосы на каре, и теперь яростно их поправляла, словно не веря собственному отражению. Сара, бунтарка из соседнего квартала, проколола нижнюю губу. Крошечная серебряная штанга поблёскивала в лучах солнца, когда она что-то шептала соседу. А Райан, в прошлом году бывший долговязым мальчишкой, теперь выглядел совсем иначе. Результаты его тренировок стали очевидны. Его силуэт приобрёл чёткие, спортивные контуры, а появление первой щетины на подбородке довершало образ повзрослевшего юноши.

Своей внешностью Алиса никогда не озадачивалась. Длинные русые волосы, затянутые в хвост – эта причёска стала её неизменным атрибутом ещё с пятого класса. О пирсинге она и не помышляла, зная, какой гнев это вызовет у родителей. Да и на спорт у неё не было ни сил, ни времени. Всё поглощала учёба.

Её взгляд скользнул на соседнюю парту. Там, уткнувшись в телефон под партой, сидела её лучшая подруга Хлоя.

Она была полной противоположностью Алисы во всём. Если Алиса была похожа на аккуратный чертёж, где все линии чёткие и правильные, то Хлоя была яркой, немного небрежной акварель.

Её главной гордостью были волосы медового оттенка. Они были густыми и вьющимися от природы. Этим летом Хлоя осветлила несколько прядей вокруг лица, и теперь, когда она наклоняла голову над телефоном, они искрились на солнце, словно золотые нити. Взгляд её ясно-голубых глаз то и дело метался от мистера Дэвиса, который только делал вид, что не замечает, что она чатится в телефоне, и обратно возвращался к экрану под партой.

Её пальцы хаотично порхали, собирая из букв слова, а на губах играла смущённая, восторженная и немного глупая улыбка. Алиса знала, кому адресованы эти сообщения. Тому самому парню из выпускного класса, с которым Хлоя познакомилась в конце августа.

Наблюдая за подругой, Алиса фыркнула про себя и уткнулась в карту. У неё никогда не было времени, да и, честно говоря, желания, на все эти вздохи и глупые переписки. Её мир был выстроен иначе. Строгие родители врачи, ожидавшие только идеальных оценок, и её собственное, почти маниакальное стремление эти ожидания оправдать не позволяли ей отвлекаться от своей цели – поступить в медицинский. Чувство влюблённости казалось ей такой же абстрактной и бесполезной концепцией, как, например, макраме.

На перемене Алиса и Хлоя сидели на своём привычном месте, на ступеньках у спортзала, поедая сэндвичи. Солнце пригревало ещё по-летнему, но в воздухе уже витал едва уловимый горьковатый запах опавших листьев.

Хлоя вертела в руках телефон, как будто это была самая хрупкая и ценная вещь на свете. Её пальцы скользили по экрану, где всего несколько минут назад загорелось заветное сообщение. Она украдкой взглянула на Алису, которая, уткнувшись в толстый учебник по биологии, методично разбирала конспект.

– Он написал, что скучает, – прошептала Хлоя, и её глаза засияли, будто её зрачки превратились в звёзды, – Представляешь? И он хочет встретиться в пятницу. Но я не знаю, что сказать маме. Ей не понравится, что он из выпускного класса.

Алиса медленно отложила книгу, поставив на полях аккуратную галочку. Она, закончив с сэндвичем, взяла яблоко и откусила ровный, хрустящий кусок.

– Он старше тебя на два года, Хлоя. Для твоей мамы это как будто ты встречаешься с древним стариком, – сухо заметила она, пережёвывая, – Её логика проста – у него уже есть права, а ты ещё геометрию с репетитором разбираешь. Два разных мира. И нетрудно догадаться, что ему от тебя нужно.

– Ты не понимаешь! – вздохнула Хлоя, и её плечи поникли, сияние в глазах померкло, сменившись привычной тревогой, – Он не просто «старше». Он умный, с ним интересно. Он видит во мне не просто десятиклассницу.

– Я и не пытаюсь, – парировала Алиса, её взгляд был чистым и ясным, как родниковая вода, и в нём не было злобы, лишь констатация факта, – Мой мозг сейчас сфокусирован только на мембранах клеток и принципах наследственности. На это у меня уходит ровно сто процентов моей эмоциональной энергии. И мне не остаётся ресурсов на твои драмы с мальчиками.

– Это не драма, Алиса! Это моя жизнь! – Хлоя с силой отодвинула свой пакет с соком,– Ты могла бы хотя бы попытаться меня поддержать, а не обесценивать мои чувства.

Алиса на мгновение задумалась, глядя на подругу. В её взгляде мелькнуло сожаление и стыд за свою отстранённость.

– Хорошо. Слушай, что я думаю по этому поводу, – она сложила руки на учебнике, – Твоя мама боится, что ты повзрослеешь слишком быстро. А ты боишься, что упустишь его, если не повзрослеешь прямо сейчас. Вы обе правы и одновременно обе неправы. Ты должна слушать не только своё сердце, но и взывать к разуму, иначе над твоими чувствами могут просто надругаться и растоптать.

Хлоя смотрела на неё, и на её глазах навернулись предательские слёзы. Но это были не слёзы восторга, а обиды и одиночества.

– Знаешь что, Алиса? Иногда мне кажется, что ты специально прячешься за своими учебниками, чтобы не чувствовать ничего настоящего. Если бы ты иногда слушала меня, то у тебя не сложилось бы такое впечатление о Заке.

– Возможно. Зато у меня пятёрки по биологии и никаких проблем с мамой, – Алиса не стала спорить.

Она снова открыла учебник, ставя в диалоге точку. В ответ Хлоя ничего не сказала. Она просто отвела взгляд, будто Алиса вдруг стала невидимой, и принялась доедать свой обед. Между ними повисло тяжёлое молчание, подчёркивающее, насколько разными путями они уже пошли.

После последнего звонка Алиса привычным маршрутом пошла домой.

Улица была пустынна в этот будний полдень. Лишь изредка проезжали машины, мягко шурша шинами по ковру из листьев. Клёны и дубы по обеим сторонам улицы уже начинали менять свой наряд на огненно-рыжий и лимонно-жёлтый. Солнечный свет пробивался сквозь листву, отбрасывая на асфальт причудливые узоры. На каждом шагу встречались приметы сезона. Кривая тыква, забытая у порога, соломенные фигуры, нахохлившаяся серая белка, лихорадочно закапывающая очередной желудь на идеальном газоне.

Из приоткрытого окна соседского дома доносились приглушённые звуки футбольного матча по телевизору. Где-то на заднем дворе кто-то жарил бургеры, и этот жирный, вкусный запах плыл по улице, пытаясь перебить осень.

Алиса засунула в уши наушники, включила подборку аудиолекций, уставившись прямо перед собой, и погрузилась в мысли о предстоящем завтрашнем тесте по биологии.

Мир сузился до тротуара впереди и голоса диктора, вещающего о строении клеток. Переходя дорогу, она не услышала ни резкого гудка, ни визга шин. Резкий толчок собственного тела, когда она инстинктивно отпрянула, заставил её выронить из рук телефон.

Белоснежный мерседес остановился в нескольких сантиметрах от её коленей. Сердце прыгнуло в горло и замерло. Алиса застыла, не в силах пошевелиться, глядя выпученными глазами на блестящий капот. Дверь со стороны водителя с силой распахнулась, и из машины вышел парень. Высокий, под метр девяносто, в тёмных джинсах и простой чёрной футболке, которая подчёркивала его широкие плечи. У него были иссиня-чёрные волосы, слегка растрёпанные, и лицо с такими резкими, красивыми чертами, что на мгновение ей показалось, будто она видит актёра из какого-то фильма. Но в его чёрных, как смоль, глазах пылала настоящая, ощутимая каждым сантиметром кожи ярость.

Не успела она что-то сообразить, как с пассажирской стороны выпорхнула девушка. В полном боевом раскрасе из косметики, крашеная в холодный блонд, в обтягивающем платье цвета миндаля, поверх которого небрежно на плечи накинуто лёгкое кашемировое пальто.

– Ты что, слепая?! – закричала она визгливым голосом, – Наушники в ушах, в телефон уткнулась! Дура набитая, мы тебя чуть не сбили!

Алиса замерла, и из её уст вырвался лишь сдавленный, бессвязный лепет. Слова, которые она тщетно пыталась сформулировать, застревали в горле, превращаясь в жалкое, растерянное мычание. Её испуганный взгляд метался, бессильно порхая с парня на девушку и обратно.

Парень даже не взглянул на свою вопящую спутницу. Он молча подошёл к Алисе, и его взгляд, такой тяжёлый и изучающий, скользнул по ней с ног до головы, от её кроссовок до перепуганного, бледного лица. Он, казалось, проверял, цела ли она и не ранена. Удостоверившись, что физически всё в порядке, он так же молча, не проронив ни слова, развернулся и сел обратно в машину, захлопнув дверь.

Алиса всё ещё стояла посреди дороги, как парализованная. Он сел за руль, и его тёмные глаза снова нашли её через лобовое стекло. Этот взгляд был тяжёлым и пронзительным. Она чувствовала его на себе всей кожей – колючий, как натуральная шерсть на голом теле, и холодный, как дрейфующий айсберг. Эти чёрные глаза видели её насквозь, оставляя ощущение полной наготы и беззащитности.

Резкий, нетерпеливый гудок наконец вывел Алису из ступора. Она схватила свой телефон с асфальта и, не оглядываясь, почти побежала вверх по улице, к дому.

Войдя в свою стерильно-чистую комнату, с аккуратно застеленной кроватью и стопками учебников на столе, она бросила рюкзак в угол и побежала в ванную. Ледяная вода, которой она умыла лицо, не смогла смыть ощущение жгучего стыда и странного, щемящего возбуждения. Она глубоко дышала, глядя на своё отражение в зеркале.

Из зеркала на неё смотрела бледная, объятая страхом девочка. Её собственные серые глаза, ещё утром глядевшие на мир с такой ясностью, теперь были полны немым ужасом.

Сбросив наваждение и немного успокоив нервно клокочущее в груди сердце, Алиса плюхнулась на кровать и с решительным видом раскрыла учебник по биологии.

«Клеточная мембрана. Полупроницаемая оболочка…»

Но слова расплывались перед глазами. Мысли, против её воли, тянули её обратно, к тому моменту на залитой солнцем дороге, к визгу шин, к белоснежному капоту и этим чёрным, тяжёлым глазам.

Глава 2

Ночь для Алисы выдалась беспокойной и прерывистой. Она ворочалась в постели, сбрасывала с себя одеяло, чтобы через минуту, замёрзнув, натянуть его снова, и безуспешно искала позу, в которой тело согласилось бы, наконец, расслабиться. Сны путались и переплетались с тревожными мыслями, вырывая её из объятий сна снова и снова.

Когда же утром пронзительно зазвенел будильник, Алиса почувствовала себя совершенно разбитой. Тупая, давящая боль раскалывала голову изнутри. Веки налились свинцовой тяжестью, а тело стало непослушным и невыносимо грузным, будто каждую клетку заполнили влажным песком.

Она как автомат проделала утренние ритуалы и, едва переставляя ноги, побрела в школу. Осенний воздух был прохладен и должен был бы освежить, но сегодня он лишь назойливо колол щёки.

На лужайке у центрального входа, на их традиционном месте встречи с Хлоей, Алиса остановилась. Минута, вторая, пятая, но подруги всё не было. Алиса переминалась с ноги на ногу, вглядываясь в подходивших учеников, и каждая пролетающая секунда затягивала узел тревоги в животе туже. Когда прозвенел первый звонок, оповещающий о скором начале уроков, на лужайке уже никого не осталось, кроме неё.

Алиса, забыв про усталость, рванула к зданию. Она влетела в распахнутые двери, промчалась по пустеющим коридорам и, запыхавшись, остановилась у дверей нужного класса.

Каково же было её удивление, когда, распахнув дверь, она увидела в классе Хлою. Та сидела за своей партой, такая невозмутимая, с каменным лицом, уставившись в свои записи.

В классе на секунду воцарилась тишина.

– Простите за опоздание, – выдохнула Алиса, обращаясь к миссис Коллинз.

Молодая учительница смерила её обеспокоенным взглядом. Это было первое опоздание Алисы за десять лет учёбы. Факт, известный каждому преподавателю.

– Ничего, садись, Алиса, – мягко сказала учительница, но её взгляд говорил: «Всё в порядке?»

Алиса, сгорая от стыда, поплелась на своё место. Жар разлился по щекам, и ей казалось, что все глаза в классе устремлены на неё. Проходя мимо парты Хлои, она злобно глянула на подругу, но та даже не удосужилась повернуть голову, демонстративно углубившись в тесты.

Внутри Алисы начали сражаться за первенство два чувства: всепоглощающий стыд за свой несвоевременный вход и кипящий гнев на Хлою. Стыд грозил выдавить слезу, а гнев сжимал кулаки.

Миссис Коллинз, подошла и без слов положила на парту Алисы тест по строению клеток. Алиса, сделав глубокий вдох и ещё раз бросив испепеляющий взгляд в затылок подруги, принялась за выполнение задания, пытаясь загнать буйство эмоций в самые тёмные уголки сознания.

Во время обеда Алиса не нашла Хлою на их привычном месте. Её не было ни на лужайке, ни на парапете, ни в столовой. Словно судья, выносящий приговор без выслушивания сторон, Хлоя наказывала Алису полным игнорированием. Она лишила её не только общения, но и самого права на объяснение.

Сегодня сэндвич с индейкой казался безвкусным, словно картон. Она механически жевала, прокручивая в голове вчерашний диалог с подругой, когда они говорили о Заке, школьном красавчике из выпускного класса, в которого Хлоя была влюблена по уши. Алису разъедал стыд за её холодность по отношению к подруге. А рядом, как тень, таилось другое, неясное чувство. Она боялась в нём признаться, но оно настойчиво скреблось в сердце, и в его горьком привкусе угадывалась зависть.

Весь урок английского Хлоя продолжала игнорировать Алису, возводя между ними невидимую, но прочную стену. Алиса пошла на отчаянные меры. Последний раз она писала записки на уроке лет пять назад, но так как подруга не отвечала на СМС, деваться было некуда. Она быстро начеркала на клочке бумаги: «Хлоя, нам надо поговорить. Пожалуйста», скомкала записку и, дождавшись момента, когда преподаватель отвернулась, метко бросила её в подругу.

Скомканный клочок бумаги упал на парту Хлои с тихим шуршанием. Она вздрогнула, затем, с выражением отвращения на лице, будто перед ней была не бумага, а нечто гадкое, развернула его. Её глаза пробежали по тексту. Лицо Хлои даже не дрогнуло. Спокойно, с ледяным хладнокровием, она разорвала записку на множество мелких кусочков и сбросила их на пол. Этот жест был красноречивее любых слов.

После занятий Алиса не теряла надежды и караулила Хлою у выхода, притаившись за углом. Она видела, как та вышла и направилась к воротам. Сердце Алисы нервно заколотилось, предвкушая непростой разговор. Но в этот момент пронзительный визг шин за спиной заставил её резко отвернуться от ускользающей подруги и посмотреть на источник звука.

Прямо напротив неё, на обочине, резко затормозил белый мерседес. Окно с пассажирской двери опустилось с лёгким жужжанием, и Алиса встретилась взглядом с парнем за рулём, который её вчера чуть не сбил. Он поманил её пальцем. Этим лёгким, даже насмешливым движением.

Алиса, оглушённая визгом шин и собственным изумлением, фыркнула и демонстративно отвернулась, пытаясь снова найти в толпе Хлою.

Многие ученики, выходившие из школы, уже заметили загадочного незнакомца на крутой тачке, который подзывал к себе Алису, известную всем как тихая зубрила. Они замерли, с любопытством наблюдая за разворачивающейся картиной.

Парень раздражённо хлопнул дверью, выходя из машины.

– Хотела, чтобы все на меня заценили? – ехидно прыснул он, нарочито медленно оглядывая толпу зевак.

Его наглая уверенность подействовала на Алису как удар хлыста. Она выпрямилась, и слова родились сами, раньше, чем успела сформироваться мысль.

– Было бы на что смотреть, – отрезала она, и в собственном голосе услышала ледяную, язвительную нотку, которую в себе и не подозревала.

Парень лишь усмехнулся уголком тонких губ в ответ. Его взгляд скользнул по ней, оценивающе и насмешливо.

– Вы хотите завершить, что не получилось вчера? – продолжила Алиса, вскинув подбородок в вызывающем жесте.

Гордость заставляла её стоять прямо, хотя ноги подкашивались.

– Не понял, – парень удивленно вскинул густые чёрные брови.

– Ну переехать меня на вашей красивой машине? – выдохнула она, и в голосе, помимо гнева, проскользнула сдавленная дрожь.

Парень только рассмеялся. Это был не весёлый, а громкий, раскатистый, показной смех, который был призван не выразить радость, а унизить. Он звучно разносился по школьному двору, приковывая к ним ещё больше любопытных взглядов.

Алиса почувствовала, как по щекам разливается предательский жар. Она инстинктивно обхватила себя руками, словно пытаясь стать меньше, ведь теперь уж точно вся школа наблюдала за этим унизительным спектаклем.

– Я сказала что-то смешное? – её голос предательски дрогнул.

Смех оборвался так же резко, как и начался. На смену ему пришла ледяная серьёзность.

– Я просто хотел удостовериться, что ты в порядке и не доставишь мне проблем обращением в полицию, – отчеканил он, и его тёмные глаза теперь смотрели на неё без тени насмешки, с холодной прямотой, – И хотел извиниться за вчерашнее. Я должен был быть внимательнее за рулём.

Эти слова повисли в воздухе, обезоруживая её окончательно. Алиса, настроившаяся уже на волну конфликта и оскорблений, вдруг растерялась. Она вглядывалась в его лицо, пытаясь найти подвох, скрытую насмешку, но видела лишь отстранённую вежливость.

В воздухе между ними повисло густое и тяжёлое молчание. Каждая секунда тянулась мучительно долго, и Алиса чувствовала, как под пристальными взглядами одноклассников у неё буквально пересыхает во рту. Она лихорадочно искала хоть какие-то слова. Будь то колкие или достойные, что угодно, но мысли безнадёжно буксовали.

И тут парень, словно поймав её замешательство и наигравшись в свою игру, резко развернулся. Дверь мерседеса захлопнулась с глухим, финальным хлопком, прозвучавшим как точка в этом абсурдном диалоге. Ещё мгновение, и на улице раздался яростный рёв мотора. Белый автомобиль исчез со двора школы с такой стремительной лёгкостью, будто его здесь и не было.

Алиса застыла на месте. Прямо в лицо ей ударил едкий запах раскалённого асфальта и бензина. Единственное осязаемое доказательство того, что всё это ей не приснилось. А в груди, тяжёлым камнем, осело давящее, густое облако недоумения, не позволяющее сделать и шага.

Повернув голову, она увидела Хлою. Она стояла в нескольких метрах и пристально наблюдала за ней. Её лицо пылало, ноздри широко раздувались, от чего веснушки на носу, казалось, плясали бешеный танец. Их взгляды встретились на секунду. В глазах Хлои бушевала буря из обиды, гнева и предательства. Не сказав ни слова, Хлоя резко развернулась и бегом побежала в сторону своего дома.

Жгучее желание объясниться с подругой стало для Алисы навязчивой идеей. Она была убеждена, что только откровенный разговор способен рассеять тягостное недоразумение между ними. С тяжёлым сердцем и с каменной глыбой на душе, Алиса поплелась к дому Хлои.

Не давая себе передумать, Алиса резко позвонила в дверь. Щёлкнул замок, и на пороге появилась мама Хлои.

– А, Алиса! – удивилась она, но тут же улыбнулась, – Хлоя! К тебе пришли! Проходи, проходи. Не стой в дверях.

Хлоя нехотя спустилась по лестнице и замерла в нескольких ступенях от пола, словно невидимая преграда отделяла её от Алисы. Облокотившись на перила и плотно скрестив на груди руки, она холодно взглянула на гостью.

– Ну что? Пришла похвастаться? – её голос был ледяным.

– О чем ты? – растерялась Алиса.

– О том, что ты ещё вчера высмеивала мои чувства к Заку, а сама сегодня на виду у всей школы кокетничаешь с каким-то парнем! – выпалила Хлоя, и её голос задрожал, – Лицемерка!

Слово повисло в воздухе, тяжёлое и обидное. И тут Алису прорвало. Она рассказала всё. О том, как вчера этот парень на белом мерседесе чуть не сбил её на пешеходном переходе, и как она вся дрожала от страха и злости. О том, что если бы Хлоя сегодня с ней поговорила, она бы всё ей рассказала. И о том, что он подошёл сегодня на виду всей школы к ней не для кокетства, а чтобы убедиться, что с ней всё в порядке, что она не собирается писать на него заявление в полицию, и принёс какие-то странные, дежурные извинения.

Она говорила быстро, горячо, сбиваясь, пытаясь выложить всё разом. Когда она закончила, в комнате воцарилась тишина. Хлоя слушала, не шелохнувшись, её поза постепенно менялась, руки опустились, а взгляд смягчился. Она выдохнула, долго и глубоко, словно выпуская из себя весь накопленный за день гнев и обиду.

– Прости, – тихо сказала Хлоя, – Я вела себя как полная идиотка. Мне так жаль…

Она сделала шаг вперёд и обняла подругу. Крепко-крепко, как в старые добрые времена. Камень на сердце Алисы наконец-то сдвинулся с места, дав возможность сделать первый спокойный вдох за этот бесконечно долгий день.

Глава 3

Алая буква «B», жирно обведённая в кружок, пылала на белизне листа, словно клеймо несостоятельности. Алиса не могла оторвать от неё взгляд, с иррациональной надеждой заставляя мозг переставить оценки. Превратить эту унизительную «хорошо» в безупречную, вожделенную «A».

Для Алисы это было равнозначно тому, что тест провален в дребезги. Перед мысленным взором тут же возникли образы родителей. Она с болезненной ясностью представила, как их лица сперва побледнеют от шока, а затем запылают от разочарования и гнева, когда они узнают. Это будет крах их веры в неё, в её ответственность. Получить оценку за тест «хорошо» – это не просто огорчение – это катастрофа, подтверждающая все её худшие опасения.

Последние дни её голова была занята чем угодно, только не учёбой. И виной всему были эти ненавистные чёрные глаза, которые всплывали в памяти с навязчивой, болезненной частотой. Она ненавидела их. Ненавидела за ту необъяснимую власть, что заставляла её трепетать и ненавидеть саму себя за эту слабость. Из-за них в её душе поселилось непонятное, тягучее чувство, отдалённо напоминающее зависимость. Оно липкой паутиной опутывало мысли, не давая им течь ясно и логично. Отчасти Алиса теперь понимала Хлою, её бесконечные монологи о Заке, её способность превращать любое нейтральное предложение в повод упомянуть его имя. Эти изменения в самой себе пугали её больше, чем не стопроцентно выполненный тест. Она мечтала избавиться от этого наваждения, как от неизлечимой болезни.

До конца недели Алиса с почти маниакальным упорством пыталась разобраться в странном состоянии, в котором оказалась. Она не понимала, куда делась та самая, собранная и целеустремлённая девчонка, и почему её место заняла нерешительная и рассеянная версия себя, чьи мысли по любому поводу упрямо сворачивали на одну и ту же запретную тропу.

Хлоя, чьи радары всегда были настроены на подругу, не могла не заметить перемен. – С тобой всё в порядке? Ты какая-то не такая, – пристала она на перемене, поймав Алису в очередной момент, когда она смотрела в пустоту, вместо того, чтобы листать любимый учебник по биологии.

– Со мной всё прекрасно, – отрезала Алиса, натянуто улыбаясь.

Эта шаблонная фраза-щит звучала уже как заклинание. И самое ужасное было в том, что Алиса и сама бы с радостью дала ответ на этот вопрос, если бы хоть что-то понимала.

Когда в пятницу после уроков Эшли с сияющей улыбкой во все тридцать два зуба сообщила всем о своей вечеринке в субботу, Алиса восприняла это как шум из другого измерения.

Под возбуждённый гул в коридоре, Эшли раздавала всем яркие пригласительные. Её родители часто куда-то уезжали в командировки по работе. В этот раз они улетели в Европу, и дом был в её полном распоряжении на все выходные.

Вечером того же дня Алиса и Хлоя уже больше часа говорили по телефону. Точнее сказать – Алиса слушала мольбы Хлои, которая буквально умоляла подругу пойти на вечеринку к Эшли.

– Ну пожааалуйста! – упрашивала Хлоя, и Алиса представляла, как та закатывает глаза к потолку, – Мне нельзя идти одной, мама устроит допрос с пристрастием. А там будет Зак! Это единственный шанс увидеться, ведь вчера она не отпустила меня на свидание! Алиса молчала, прижимая трубку к уху. Вина за их недавнюю ссору давила на неё тяжёлым грузом. Она чувствовала себя виноватой за свои резкие слова, за свою неспособность понять подругу. Этот груз и стал тем последним аргументом, который перевесил все страхи.

– Хорошо, – сдавленно выдохнула она, – Я пойду.

Алиса молча, прикрыв глаза, выслушала пятиминутную тираду Хлои, состоящую из восторженных воплей и детального разбора каждого предмета одежды, который та планировала надеть завтра. Когда энтузиазм подруги начал достигать критической отметки, Алиса прервала её, прижав телефон к уху плечом.