Бомбер

– Мы? Кто это – мы?– Он где-то слышал, что разговор с собственным сознанием может помочь в борьбе с белой горячкой. Но верно ли вынесен им диагноз? Чертей он не видел, лишь голоса. «Неужели шизофрения?»

– Что вы сделали?! – вскрикнул Спирин, когда зуд на внутренней стороне бедра троекратно усилился. – Боже!!!

– Впускай «Бомбера», любимый, – промурлыкала Татьяна.

– Он там уже, – заверил её Валера.

Спирин ощутил движение, и его кожа мгновенно покрылась мурашками. По нему ползло насекомое, – вне всяких сомнений. Оторвав от подушки голову, Костя увидел, как оно передвигается по животу. Его грудную клетку сдавило так, что нельзя было дышать. Он был шокирован до такой степени, что был на шаг от сердечного приступа. Спирин оторвал спину от кровати насколько мог, но полноценно выгнуться и рухнуть обратно на простыню, чтобы стряхнуть с живота ползающую мерзость, не вышло. Зато получилось взглянуть на тварь. Он обомлел так, что окончательно оставил попытки вырваться из плена.

На его животе расположилась здоровенная тёмная муха. И все бы ничего, если бы не одна единственная её часть – человеческая голова. Самое ужасное заключалось в том, что Спирин узнал это лицо, – его друг, – Дима Балаев. Глаза товарища извергали пустоту немыслимых мучений. Мерзкая муха двигалась, но её глаза (глаза Димы) были мертвы. Вместе с тем, пасть насекомого раскрылась, и намерения твари были ясны. Наихудшие ожидания Спирина довольно быстро оправдались.

– Ааа, нет!!! – закричал он, когда острые челюсти насекомого впились в его живот. От непереносимой боли он потерял сознание.

Не обращая внимания на мелодию телефонного звонка, Костя продолжал кричать. Даже когда глаза его уже открылись, он вернулся к реальности не сразу: приснившийся кошмар пытался проникнуть в действительность.

Комнату заливал дневной свет. Спирин осмотрел себя – путы исчезли, но чувствовал он себя крайне неважно: был потрясён и деморализован. Живот сильно болел. Холодный пот, стекающий со лба, разъедал глаза.

Костя дотянулся до сотового телефона и, щурясь, взглянул на экран: «Пятнадцать пропущенных вызовов. Дьявол бы их всех побрал!!! Чего им от меня нужно?»

А ещё на часах было «14.15», и он проспал полдня. «Такие сны способны раз и навсегда отбить охоту пьянствовать» – подумал Спирин. «Жуть жуткая! Диман офигеет, когда расскажу». Внезапно, осознав абсурдность этого сна, он улыбнулся.

Теперь Костя пребывал в весёлом расположении духа. За это время он успел принять холодный душ и пообедать, ему стало значительно лучше.

Он снова заглянул в телефон.

«Стас Решетников, – удивился Спирин, – ему-то я зачем понадобился?» Все пропущенные были от него.

Дело в том, что этот Димкин товарищ никогда ранее не звонил ему. Спирин даже и не знал, что в памяти его телефона сохранён контакт Решетникова.

Решетников работал в полиции – в уголовном розыске. Костя знал его, как нормального мужика, но из-за своей нереализованной мечты людей в форме недолюбливал, – хоть и понимал, что дело здесь не в них, а в собственных «тараканах».

Ради любопытства Костя перезвонил, но голос в трубке опередил его:

– Костик? Алло! Алло!

– Он самый, – ответил Спирин. – Что такое, Стас?

– Ты сейчас где? – прилетел встречный вопрос.

– Ну, дома я. С похмельем борюсь.

– Что же вы так догулялись до чертей?! – осуждающе спросил Решетников.

– В смысле? – опешил Костя. – Как так-то?

– Костя, Дима умер, – Решетников сразил его наповал.

Сначала у Кости онемел язык: он утратил дар речи; затем в горле образовался колючий ком, который через мгновение опустился в живот, вызвав болезненный спазм.

– Это…как так? – только и смог выдавить из себя Спирин.

– Около полудня приехал к нему передать подарок, – стал объяснять Решетников, – дверь оказалась открытой, и я зашёл внутрь. – Он перебрал с алкоголем так, что захлебнулся собственной блевотой. Нашёл его в зале, на полу, возле большого кожаного кресла.

Костя охренел ещё больше:

– Быть не может! Ты же знаешь, что он не употреблял алкоголь!

– Знал. Но, видимо, дал слабину. Здесь людей спиртовать можно! Как вас угораздило?

– Вчера, когда домой уходил, то он был трезв, как стёклышко! Ни намека, чтобы выпить.

Спирин сполз по стене и сел на пол, отказываясь верить в происшествие, в реальности которого он внезапно засомневался. «Что если я ещё сплю?» – Одной рукой Костя держал телефон возле уха, а другой щипал себя, щипал… и не просыпался. «Боже!»

– Почему ты не заночевал у него? – Вопрос полицейского вынудил вспомнить причину ночного бегства. – Или всё же заночевал?

– Я… что… Нет, ночью ушел.

– Во сколько ты ушел?

– Не помню, – ответил Костя, – был в стельку пьян. – Захотелось домой.

В их диалог ворвалась неловкая пауза. Молчание. Гробовая тишина. Решетников подозревал его. «Придётся рассказать о причине бегства из дома Балаева, какой бы постыдной она не была» – подумал Спирин. Он впервые так сильно напился.

– Поступим следующим образом… – Стас первым нарушил молчание. – Тебя опросить в любом случае нужно… Тело уже отвезли в морг. Место происшествия осматриваем. Удобно через час в отдел ко мне приехать?

– Да какие уж тут неудобства, – отрешённо ответил Костя.

Внутри него возникло дурное предчувствие. Тогда он списал это на шоковое состояние, хотя прекрасно осознавал, что дело не в этом.

«О, я давно влюблена в его голос», – вспоминались ему слова блондинки. – Просто убийственно влюблена!»

«Конечно, Дмитрий, по крайней мере, будет ещё одна, но более интересная встреча», – эти слова принадлежали Валере.

Не просто же так он вдруг вспомнил их пьяный бред. Разум выстроил логическую цепочку, а себе Костя доверял. «Парочка во всю голову отмороженная!» – окатило его шквалом возмущения. Он не мог поверить в смерть Димы. Но это правда, какой бы ужасной она не казалась. Душу его рвало на части от огорчения и хотелось найти виновного в трагедии, произошедшей с другом.

Следовало ли винить в этом кого-то, кроме самого Балаева? Несомненно. Костя ощущал себя виновным в гибели друга: ведь если бы остался у него тогда, то Дима был бы жив. Он знал это. Сейчас бы он рассказывал ему о своём кошмарном сне, а Димка угорал бы над ним и призывал к здоровому образу жизни. «А приснился бы мне кошмар, если бы ничего этого не произошло?» – засомневался Костя.

Затем он вспомнил сон: «Боже, какая мерзость!» Тело мухи было необычных размеров, – это насекомое крупнее всех мух, которых он когда-либо видел. В десятки раз уменьшенная голова друга неестественно крепилась к телу насекомого. Волосы на ней выглядели странно: и то были не волосы, а скорее мягкий ворс, – пушок, – отчего голова казалась практически лысой и блестела в комнатном свете. Череп обтянут тонкой рваной бледной кожей с безликими выпученными глазами. Хищный оскал на морде. Пасть этой твари была усыпана острыми зубами: она напоминала хитиновый панцирь из зазубрин.

Костя понял, что друг испытал немыслимые мучения, и душа его оказалась в плену кошмарного существа. Состояние, в котором он предстал перед Костей во сне, нельзя было назвать жизнью, – то было вынужденное существование.

Спирина передёрнуло при воспоминании об укусе чудовищной мухи. Он был уверен, что в этот момент ощутил страдания Балаева по полной программе – боль была запредельно жуткой. Даже сейчас, наяву, его коробило от одного воспоминания о том, что к нему прикоснулась пасть этого монстра. Костя задумался: «А не такую ли боль ощущаешь перед смертью?»

Опьянённый событиями Спирин поднялся с пола. Оставаться в душной квартире было невыносимо: воздух смердел тленом. Ему ещё не доводилось терять друзей подобным образом.

Снаружи оказалось не лучше. Складывалось впечатление, что инопланетяне накрыли Вечнокаменск куполом, превратив город в огромный парник.

Состояние Кости улучшилось, когда заработал кондиционер старого «фольксвагена». Некоторое время потребовалось, чтобы собраться с мыслями – затем он вжал педаль газа в пол и с пробуксовкой тронулся с места.

– Валера, наполни меня… – повторил за Спириным недоумевающий правоохранитель. – Господи, Диман с какими-то извращенцами связался.

– Сильно перебрал, а тут ещё и почувствовал себя не в своей тарелке, понимаешь? – продолжал объяснять Костя.

– Я так понял, ты не особо любитель подобных оргий, – произнес Решетников, не теряя делового вида.

– А ты что любитель? – выпалил Спирин.

Стас оставил этот вопрос без ответа.

– Я тоже на взводе, Костян. Он мне друг хороший был. Уже его не хватает.

– Ты ещё как-то смог осознать этот факт, а я до сих пор поверить не могу.

– Особенность моей профессии, – пояснил полицейский. Он пристально посмотрел на Спирина, и тому стало не по себе.

– Пожалуй, – пришлось согласиться Константину. Он понятия не имел, сколько этому человеку было лет, но знал, что ему перевалило за пятьдесят.

На свой возраст зеленоглазый брюнет не выглядел: он был подтянут, красив. Проблески седины приходились лишь на его виски. Взгляд начальника уголовного розыска будто прожигал насквозь. «Как на приёме у ясновидящего», – подумал вдруг Костя и съёжился от испуга быть разоблачённым. «Разоблачёным? Интересно, подозревает ли он меня? Скорее да, чем нет. Это же его работа». И тут Спирину пришла мысль об умышленном убийстве друга – теперь он был уверен в этом.

Они знали друг друга пять лет, познакомил их Балаев. Станислав Витальевич Решетников – опытный оперативник и руководитель подразделения, человек серьёзный: со своими жизненными принципами и устоями. Несмотря на тяжбы службы, он всегда находил время для жены и сына, и был предан семье. По сравнению с ним Костя ощущал себя неудачником.

Решетников подружился с Балаевым в тот момент, когда Дима поспособствовал раскрытию серии убийств. В течение продолжительного периода Балаев вещал через радиоэфир информационную приманку, которая вынудила Палача объявиться там, где было выгодно полиции.

Палач – это погоняло известного серийного убийцы – душегуба, долгое время орудовавшего на территории Вечнокаменского района. Прикрываясь работой в такси, этот тип выкрадывал с улиц города женщин предположительно распутного поведения, увозил в лес, насиловал, а затем душил и обезображивал их лица отвёрткой. Стас поймал его и ему досрочно присвоили звание полковника полиции. Он был авторитетной личностью среди знакомых и жителей района. Балаев при случае всегда отмечал уникальность награды, которой удостоился Решетников. Оказывается, что этого звания он был удостоен сверх допустимого предела.

– Что ещё тебе известно об этой парочке? – Решетников прервал размышления собеседника.

– Только то, что уже рассказал.

– Не густо. Ничего конкретного. Ни фамилий, ни каких-либо других установочных данных.

– Неужели убийство? – спросил Спирин.

– Заключение эксперта ещё не готово. Я подозреваю, что ему вкололи сильнодействующий яд, а затем залили в глотку, по меньшей мере, бутылку алкоголя. Следов насилия не обнаружено, но всё же, судя по всему, яд впрыснули в одну из тазовых артерий.

– Но как? Как ты понял это?

– Наружным осмотром я выявил след от инъекции в районе паха.

– Уверен, что инъекция?

– Больше похоже на укус насекомого, но не исключаю.

«Насекомого», – Костя задрожал.

– Отходняк, Костик? – понимающе поинтересовался полковник, – Чаю хочешь?

Не дожидаясь ответа, Решетников долил воды в электрочайник и включил его.

Спирину хотелось рассказать про сон, но он посчитал, что это неуместно: слишком бредово, но уже и не смешно.

«Стас рассказал мне о своих догадках, значит, я вне подозрений, или же, ему так было нужно подать информацию», – Спирин вновь почувствовал себя подозреваемым.

Константин понимал, что не должен оправдывать себя даже в мыслях, так как виноват лишь в том, что оставил друга с незнакомыми людьми. Не более.

– Не подозреваю я тебя, дружище, – заявил Решетников, будто прочитав его мысли, – ты успокойся. – Лучше вспомни какие-нибудь ещё подробности вашей гулянки.

Спирина вдруг осенило:

– Он же с ними через радиоэфир познакомился на свой день рождения!

– Ну, вот! Хоть что-то! Изымем запись этого радиоэфира. Уверен, что убили нашего Балаева.

– Стас, но зачем… – недоумевал Костя.

– Люди способны на беспричинные поступки, действуя инстинктивно.

– Но, зачем ему алкашку в горло заливать? – спросил Спирин. – Следы скрыть?

– Не знаю, но обязательно доберусь до истины. Для меня это дело чести теперь.

– Я виноват, Стас. Не нужно было оставлять их с ним.

– Ты рассказывал, что они являются владельцами нескольких десятков квартир в городе. Минуя запросы, обращусь-ка я напрямую к мэру города. Не буду заключений дожидаться. Чутье редко меня подводит. Если вспомнишь что-то ещё, то звони.

Спирин попрощался с ним. Перед этим они договорились о встрече в местном кафе на завтра.

Глава 3. Кафе "Марс"

Весь следующий день Костя пребывал в прострации и не понимал, как ему удавалось общаться с клиентами на работе в таком подавленном состоянии. Тяжкий груз вины навис над ним домокловым мечом. Он не сможет нормально жить, пока не отыщет виновных в смерти лучшего друга. Эти мерзавцы втёрлись к Балаеву в доверие и расправились с ним.

По информации Решетникова – из дома Балаева никакого имущества похищено не было. Если это убийство (Костя был уверен, что убийство), то должен быть и мотив. «Неужели его убили инъекцией? Работа спецслужб? Нет, – слишком невероятно. Чей-то заказ? Месть?» Может быть, но Костя сомневался, что за того же Палача мог кто-то мстить. «Убийство ради удовольствия?»

И тут он опять вспомнил насекомое-монстра из вчерашнего кошмара. Ему вдруг захотелось пообщаться хоть с какой-нибудь живой душой, но рабочий день закончился, и он был отключен от общения с клиентами. Коллега за соседним столом сегодня как назло отсутствовал на рабочем месте. С другими Костя не был знаком. И вообще коллектив у него был недружным: каждый из них при случае подставит перед руководством. При этом все мило улыбаются и сыплют комплименты. Жуть!

И тут он вспомнил, что договаривался пересечься со Стасом в кафе и обрадовался. Время – 18.20. До встречи оставалось десять минут. Вихрем Спирин вылетел на улицу. Неимоверная жара плавила не только мозги, но еще и асфальт.

Кафе «Марс», где в стародавних «нэповских» временах задержали легендарного разбойника Алле Альшина, располагалось неподалеку. Единственное в своем роде заведение, которое приравнивалось к историческому памятнику. Но Костя не относился к числу тех людей, которые радовались бы задержанию этого бандита. В его понимании этот человек был воплощением истинной справедливости в постреволюционном периоде того времени – то был русский Робин Гуд, о приключениях которого он часто слышал из уст любимой бабушки.

Через десять минут ходьбы по тротуарной плитке улицы Димитрия Николаева он подошёл к ветхому ретро-зданию общепита. Улица была названа в честь того самого героя, который избавил «нэповских» богатеев от свидания с Альшиным и членами его банды.

Решетников ждал возле входа:

– Будь здоров, Костик! – Он пожал Спирину руку. – Решил тебя здесь дождаться.

– Что такое? – удивился Костя. – Почему не внутри?

– Подфартило встретить одного преступника, – полушёпотом произнес он, – этот рецидивист внутри и слишком хорошо знает меня. – Возможно, уже срисовал, гад. – Поспособствуешь немного?

– Вечно с тобой приключения. – Костя не горел желанием принимать участие в мероприятии Решетникова и всем своим видом дал понять ему это.

– Каждый раз ускользает от меня, – невозмутимо продолжал Стас. – Не бойся ты, гарантирую безопасность.

– Ну, просто…– замешкался Костя.

– Не дрейфь ты. Есть шанс, что не заметил он меня. Зайди в кафе и передай обстановку изнутри при помощи любого мессенджера. Этот парень низкого роста, в белой кепке, бардовой футболке и клетчатых шортах. На ногах кеды. Да быстрее же!

Спирин был не из робкого десятка и вовсе не боялся. Однако, не мог понять, почему Решетников незамедлительно не вызвал подмогу в лице своих коллег. Должно быть, его опыт позволял действовать в одиночку.

Без малейшего понятия об объекте наблюдения и ситуации в целом, Костя зашел внутрь. Обстановка в кафе поразила его уютной атмосферой. Перед ним, через просторный холл, располагалось помещение обслуживающего персонала. Справа, возле камина, человек, одетый в брюки и белую рубашку без рукавов, исполнял за старым роялем медленную мелодию с восточными мотивами. Слева – столики для посетителей. В этот будний вечер их собралось здесь много, и все они были разношёрстными: наёмные рабочие, студенты, несколько людей пенсионного возраста.

Мужчину, подходящего под описание он обнаружил среди них практически сразу. Худощавый тип сидел за одним из столиков и нервно выжидал. Костя обратил внимание на его длинные пальцы с грязными ногтями, которыми он постукивал по деревянной поверхности в такт мелодии. На него он не обратил ни малейшего внимания, выглядел задумчивым и при этом движения его выдавали волнение. Из-под белой кепки торчали грязные волосы, которые оттенком и структурой напоминали солому. Он явно кого-то выжидал.

Костя незаметно занял столик как можно дальше от него. Выглядел уголовник неважно, и дело было не в его опрятности. Судя по всему, этот бродяга не спал несколько дней: измождённое лицо, безумно злые глаза.

«Он здесь, в крайнем углу слева, похоже, у него назначена встреча», – отправил сообщение Костя.

«Оставайся там и наблюдай», – мгновенно прилетел ответ от Решетникова.

Произошедшие через пять минут события повергли Спирина в шок. В кафе вошли двое. Мужчина с аристократической бородкой, короткой стрижкой, карими глазами и стратегически оценивающим взглядом. Женщина – длинноволосая ухоженная блондинка с большими голубыми глазами, среднего роста и в слишком уж коротком платье, чтобы не обратить на это внимание: стройные ноги сексуально обтянуты серыми колготками.

Костя оторопел, отчего телефон вывалился из рук. Звук от удара его гаджета о плитку пола вмешался в тихую мелодию.

Не в силах пошевелиться Спирин просто наблюдал. Парочка грациозно проплыла через холл прямиком к рецидивисту. Кафе наполнилось ароматом знакомого парфюма. Преступник вскочил и ринулся им навстречу. Упав перед ними на колени, он завопил:

– Не хочу страдать!!! Не хочу больше страдать!!! Нет!!! Не нужно!!!

Валера поднял бродягу на ноги, и Татьяна заговорила. Костя отчетливо разобрал каждое её слово:

– Верни Бомбера, приятель. Ну же!!!

Присутствующие не обращали никакого внимания на разыгравшееся представление. Более того, будто и не замечали ничего необычного.

– Да, сейчас, что же вы раньше не сказали… – Каждое слово причиняло мужчине боль.

Медленно стянув с себя кепку, он отделил от её внутренней стороны тёмный предмет, похожий на крошечный футляр от очков, и передал его блондинке. И она поцеловала его в высохшие губы, отчего жулик завалился на пол и стал биться в истерике с пеной у рта:

– Берите! Я же не знал, не знал… Нет! Не нужно! Нет!

Косте захотелось покинуть помещение, но он по-прежнему не мог двигаться. Окружающие мирно сидели за своими столиками, а рояль продолжал играть до тех пор, пока в помещение не ворвались сотрудники полиции.

Гости тут же обратили внимание на полицейских и столпились возле бродяги. Костя не понял, как оказался среди них. Но бродяга, которого крутили полицейские, ему был неинтересен. Валера с Татьяной исчезли. Спирин ринулся к чёрному входу, откуда в кафе ворвались правоохранители. Снаружи он никого не обнаружил, кроме прибывающих на подмогу стражей закона.

И тут на плечо Спирина легла тяжёлая рука.

– Что такое, дружище? – спросил Решетников. – Спасибо за помощь, кстати! Мы перекрыли ему все пути отступления. Щипач попался-таки!

– Щипач? – Произошедшее не укладывалось у Кости в голове.

– Ну, да, – с гордостью ответил Стас. – Ворюга-рецидивист со стажем, специализируется на карманных кражах.

Костя смотрел на него потерянным взглядом.

– Эй! – он встряхнул его за плечо. – Да что с тобой? Ты будто белены объелся. Передрейфил что ли?

– Стас, – заговорил Спирин. – Они были здесь! Были!

– Так… присядь, пожалуй, для начала. – Стул врезался Спирину под коленки так, что ему пришлось рухнуть на него. – С толком, чувством и расстановкой рассказывай теперь.

– Стас… – Костя не мог подобрать нужных слов. – Та парочка со дня рождения. Они были здесь! Быстрее! Нужно задержать их!

– Твою же мать! – изругался Решетников. – Куда они направились?

– Сам не понял, скорее всего, через чёрный ход ушли, – произнес Спирин и осмотрелся по сторонам. – Они сделали это с ним!

Решетников взглянул на Щипача, которого волоком тащили в «Уазик». Он вёл себя неадекватно: что-то кричал и вырывался.

– Щипач обезумел, – удивился полицейский. – Куда катится мир?

Затем Стас направился к сотрудникам следственно-оперативной группы:

– Парни, не видели здесь мужчину с женщиной?

– Никак, нет, товарищ полковник, – синхронно ответили они, – Мы этот вход пасем минут пятнадцать и никого не видели. Мышь бы не проскочила!

Решетников бегло осмотрел внутренний двор кафэшки и ринулся обратно в здание, где незамедлительно обследовал уборную комнату, в которой никого не обнаружил.

– Костик, ты уверен что… – начал он, – и вообще, сколько ты сегодня спал, выглядишь неважно.

– Да, это были они! – повторил Костя. – Всё произошло быстро. Они приблизились к нему, забрали у него какой-то предмет и затем сделали что-то с ним.

– С предметом что-то сделали? – не понял Решетников.

– С Щипачом. Предмет они с собой забрали.

– Получается, в воздухе растворились что ли? – Полковник явно сомневался в его вменяемости. – Костя, тут действительно мышь бы не проскочила.

«Или муха», – хотел добавить Спирин, но вместо этого воскликнул:

– Я не сошел с ума! Допроси бродягу! Он подтвердит!

– Ты переутомлён. Успокойся, давай по чашке кофе, поболтаем, как и собирались. – Решетников был чрезмерно обходителен.

– Обещай, что допросишь его! – не унимался Костя. Его лоб покрылся испариной.

– Обещаю, друг, – заверил Стас. – Сегодня же допрошу его.

– Готово заключение, – продолжил он после краткой паузы.

Костя вопросительно посмотрел на него.

– Это убийство. Балаеву ввели неизвестный яд. Кожный покров проколот не иглой, – предположительно, – жалом насекомого.

– Жалом насекомого… – пробормотал Спирин.

– Да, – ответил Решетников, расценив бормотание собеседника, как вопрос, – но насекомое установить, не удалось, а жало не было найдено.

Костя понял, что Балаева укусила та самая муха из кошмара, и он не знал как рассказать об этом Решетникову. Чертовски реальный сон.

– Тебе совсем дурно, смотрю, – бледный вид Спирина выдавал его состояние. – Что-то ещё вспомнил?

– Всегда помнил, – буркнул он.

– Что же ты мне сразу не рассказал? – рассердился Решетников.

– Я не был уверен в том, что видел, – стал оправдываться Костя, – я и сейчас не уверен. – Думал, что приснилось мне.

– Рассказывай, важна любая деталь. – Решетников славился умением раскрыть неочевидное преступление, имея в арсенале лишь незначительную зацепку.

И сейчас его гипнотический взгляд сверлил Спирина насквозь, вынуждая рассказать сон. «Наверняка товарищ полковник всё еще подозревал меня, но виду не подавал – ему было выгоднее оставаться для меня закадычным дружком», – решил Костя.

Стас сделал глоток кофе. Напряжение между ними спало, но лишь на мгновение, пока полицейский вновь не переключил внимание на Спирина. И Костя стал рассказывать:

– Вчера я проснулся при весьма странных обстоятельствах.

– Уже интересно, продолжай.

– Я был связан шмотками тех негодяев, Валеры и Татьяны, и не мог пошевелиться, голый в собственной постели. В квартире я слышал их голоса, и они что-то сотворили со мной.

– О чём они разговаривали?

– О том, что заберут мои несчастья и беды. – Беседа постепенно превращалась в допрос.

– Что-то ещё?

– Она просила Валеру впустить Бомбера, а он ответил, что уже это сделал.

– Бомбера? – удивился правоохранитель.

– Они использовали это слово. Тогда я не понял о чём они, но теперь, кажется, догадываюсь.

– Понимаешь, я был уверен, что мне это чудится, ведь алкоголя я употребил огромное количество, – продолжал рассказывать Спирин. – Затем это насекомое…

Картинки ворвались в его память, и он застонал.

– Ты должен рассказать, – не унимался Стас.

– Большая тёмная муха. Я в жизни не видел ничего подобного.

– А Бомбер – это, случаем, не член? – смеясь, спросил Решетников, чем разозлил Костю. Он смутился и замолчал.