Карта силы

Подглядывая за ними краем глаза, я был доволен: ну вот же, может Виталька быть и благодушным, и даже галантным…уж теперь-то наверняка подружатся…

И вдруг, глядя на Маринку, Виталька прыснул коротким дурковатым смешком, несуразно балансируя на одной ноге с двумя бутылками в руках.

– Или ты, как канатоходец в цирке, бутыль для равновесия держишь? Заберу – и свалишься!

– Вот ты опять! Насмехаешься! Сколько можно! – надула губы Маринка.

– Шучу я, шучу! Да, фигово у тебя с ногой получилось, – наконец-то проявил нечто похожее на сочувствие Виталька. И, вроде, ещё что-то хотел сказать, но не знал что? Хотел пожалеть, но не знал как? Даже руку протянул, чтобы ободряюще дотронуться до её плеча…

Но в эту минуту на поляну один за другим начали выбегать ребята, несясь к кострищу подобно безудержному табуну диких мустангов.

Маринка растерянно оглянулась, поставила больную ногу на землю и попыталась на всякий случай сделать несколько шагов в сторону…

Услышав её прерывистый стон, Виталька, не раздумывая, загородил подругу спиной и, разведя руки с бутылками в стороны, громко завопил: "Доктора сюда! Доктора!"

Парализованные сильным удивлением, все тут же сменили бег на ходьбу и осторожно окружили одноклассницу, повторяя один и тот же вопрос: " А что случилось?"

Быстро присев на одно колено, Алекс закатал Маринке джинсовую штанину, вытащил шнурок из кроссовки и, осторожно сняв её, ощупал ногу.

– Рассказывай, как случилось?

– Бежала. Нога на бок подвернулась.

– Наступать можешь?

– Могу, но больно.

Роман Русланович и Лариса Леонардовна присели рядом на корточки.

– Ну, что скажешь?

– Да вроде, обошлось. Связки целы, а то бы кожные покровы побагровели. И припухлость незначительная. Растяжение. В палатку понесём. Виталька, не уходи, поможешь. Сделаю тугую компрессию. Теперь только лежать и ногу повыше. Завтра домой либо на одной ноге поскачет, либо понесём. Такое быстро не проходит.

Алекс и Виталька усадили Марину на сиденье из четырёх соединённых рук. Она, чтобы не упасть, обеими руками обхватила шеи носильщиков.

– Ух, ты! Зыкинско! – простодушно позавидовал Артём. – Чисто Шамаханская царица! Собственные рикши в услужении!

– Би-би-би! "Скорая" отъезжает! – пошутил Алекс, чтобы ребята освободили дорогу.

Я выключил камеру и, подобрав две лежавшие рядом разлившиеся бутылки, побежал на реку.

…Когда от огненного паука оставался лишь тлеющий сизым дымом остров, над нами пронёсся квадрокоптер и закружил над чёрным пепелищем.

Мы радостно замахали ему руками и пустыми бутылками.

Вскоре Михолап лично примчался на своём боевом мопеде.

Торопливо припарковав его у берёзы, лесник побежал к нам со скоростью один вопрос в секунду: "От молнии загорелось? А где вы прятались? Пострадавшие есть? Чёрт возьми, это же очень опасно!"… Было видно, что он встревожен, но и доволен одновременно.

Стремительно ворвавшись в толпу, Михолап с благодарностью начал жать наши руки.

– Ребята! Спасибо! Вы хоть понимаете, что для леса сделали?! Не останови вы огонь на поляне – мог начаться большой пожар. А почему вас мало? Всё-таки есть пострадавшие? – снова всполошился лесник.

Роман Русланович поспешил его успокоить.

– Пострадавшая есть. Но не от молнии и не от пожара.

Полина и Алёнка тут же затараторили, перебивая друг друга:

– Марина ногу подвернула…

– Когда за водой на реку бегала.

Артём поспешил сообщить самое главное.

– Теперь нога болит, ходить не может. Поэтому на руках катается! Вот повезло!

– Не может? Поможем! Вы завтра уходите? Так я её до станции на мопеде с ветерком довезу! – предложил свой план транспортировки Михолап. – Я теперь ваш должник. Даже не знаю, чем ещё отблагодарить.

Лариса Леонардовна посмотрела на лесника приветливым взглядом и участливо предложила:

– Да бросьте вы! Помогать – это приятно! Сказали спасибо, руки пожали – ну и достаточно! Когда здесь закончите, заходите к нам чай пить, мы сейчас остатки печенья будем ликвидировать.

И, подхватив пустое ведро, Лариса Леонардовна поплыла в лагерь, словно лодочка на волнах.

Михолап приумолк – засмотрелся, что ли? Так оно и правда, есть на что посмотреть: на спине коса до пояса и толщиной в руку.

– Максим, а вы считайте нас волонтёрами, – вывел лесника из романтической задумчивости Роман Русланович. – Вот и исчезнет ощущение долга.

– Волонтёрами? И что, вы вот так всё время живёте: бездомные щенки, убитые ежи, громы и молнии, пожары?

– Да как-то так само получается! – пожал плечами Лёнька и вдруг засмеялся: Вы же ещё про гуся и окуня не знаете. Тоже спасли!

Михолап огляделся вокруг.

В лучах закатного солнца поляна казалась золотисто-рыжей, наверно, от того, что росла на ней густая трава, пожелтевшая и иссохшая к осени. Выжженный участок, коптящий сизым дымом, казался страшной безжизненной раной.

– Думаю, волонтёрам пора отдыхать. Я сам поставлю жирную точку в этом сражении. Правда, вы мне работы почти не оставили! – виновато пожал плечами лесник.

Михолап принёс на поляну привезённое противопожарное снаряжение: ярко-красный рюкзак с заворачивающейся крышкой, шлангом и насосом. Мы с интересом обступили его.

– А это красненькое у вас что? – спросила Илария.

– Ранцевый огнетушитель.

– С насосом, что ли? – небрежно хмыкнул Артём.

– Вообще-то, это гидропульт! Но действует по принципу насоса.

– А внутри что, вода? – постучала согнутым пальцем по ранцу Алёна.

– Вода. Но мокрая.

Мы засмеялись недоверчиво.

– Шутите? Вода и так мокрая!

– А эта мокрее. В неё добавлено особое химическое вещество, которое увеличивает смачивание. Такая вода намного лучше, чем обычная, тушит пожары.

– И сколько здесь литров?

– Двадцать.

– И у нас столько было! – горделиво задрал подбородок Артём. – Вот он, наш бутылочный огнетушитель! Шестнадцать штук.

– Отлично придумано! – одобрительно закивал Михолап. – И кто же такое сообразил?

– Роман Русланович, его идея!

– Он у нас на все руки мастер!

– И на всю голову – кот учёный! – дружно засмеялись ребята вместе с учителем.

Ещё раз пригласив лесника на чай, мы оставили его в одиночестве. Но не успели пройти и десяти шагов, как я был «ужален» в голову кошмарной мыслью, что наш фильм не имеет конца. Бывает, конечно, у фильма плохой конец или непонятный. А чтобы вообще не было конца – такого не бывает!

Быстро сложив ладони рупором, как режиссёр на съёмочной площадке, я заорал:

– Стоп! Все назад! Виталька, беги к Алексу! Тащите Маринку обратно! И Ларису Леонардовну зовите!

Роман Русланович удивлённо обернулся.

– Ну что опять случилось? Ох, и суматошный ты, Саня! Не знаю, Пегас тебя, что ли, под зад копытом лягает…

Я заволновался: как объяснить ему быстро и доходчиво?

– Понимаете, у фильма нет конца. Зрителям будет непонятно, чем всё закончилось, – махнул я рукой в сторону пепелища.– Они будут недовольны. И наш фильм не займёт хорошего места на конкурсе.

Физрук призадумался.

– Логично, – сказал он наконец. Но дай же хоть чаю глотнуть – в горле пересохло.

Я взмолился:

– После чая всё уже ненатурально будет. Зрители сразу заметят постановочную съёмку. А сейчас все усталые, чумазые, в банданах, с бутылками. Посмотрите, какие у всех губы сухие, обветренные…

– Что?! – испугалась Полина, спешно доставая из кармана зеркальце, и, с ужасом глядя на отражение, пролепетала: – Ма-а-мочка!..

Девчонки тут же пустили зеркальце по рукам, шумно оценивая ущерб, нанесённый их неописуемой красоте.

В самом деле, губы были сухими и сморщенными, как меха старой гармошки. Но если бы только это! Носы и щёки на скулах раскраснелись толи от загара, толи от пожара.

– Ничего, девочки, это лечится, – постаралась успокоить себя и подруг Полина. – Сейчас бальзамом намажемся. У меня, знаете какой? Экстраувлажняющий!

Разговор о предстоящем «бальзамировании» окончательно убедил Романа Руслановича, что я прав: снимать нужно немедленно.

– Ну, хорошо! Виталька, дуй за Мариной и Алексом. И Ларисе Леонардовне передай, чтобы срочно прибыла на съёмку. Давай, Саня, руководи! Что там у тебя по сценарию?

– Прежде всего, нужно выбрать такое место, чтобы на дальнем плане была хорошо видна выжженная земля, – объяснил я и, глядя на дисплей видеокамеры, походил туда-сюда, примеряясь. – Вон там! – наконец сделал я выбор.

Вид с этого места не оставлял сомнений, что пожар потушен. Именно здесь сейчас орошал короткими очередями тлеющую землю лесник.

Я почему-то вспомнил рекламу блокбастера «Огонь». Там пятеро пожарных стоят плечом к плечу, а за ними – лес красный от огня. Вот и мне надо снять что-то похожее.

– В центре нужна колоритная фигура огнеборца с пожарным снаряжением, – начал я выстраивать композицию. – Максим, можете вы подойти к нам на пять минут? Встаньте, пожалуйста, в центре!

Михолап смутился и стал отказываться:

– Да вы что, ребята! Всю работу без меня выполнили, а я на переднем плане красоваться буду? Так не годится! Я здесь вообще ни при чём!

– При чём! При чём! – твёрдо стоял на своём я, но лесник шаг за шагом уходил всё дальше, продолжая стрелять из своего водомёта.

Мне на помощь пришёл Роман Русланович.

– Максим, вы сейчас чем занимаетесь?

– Тлеющие участки проливаю. Огонь внизу затаился.

– А можно так оставить – не поливать?

– Нельзя. Пожар может снова разгореться.

– Ну, вот видите! Выходит, без вас наши старания могут оказаться совершенно напрасными.

– Значит, вы ещё как при чём! – радостно прицепился я снова.

Михолап неожиданно развернулся и решительно пошёл к нам.

– Вы мне тут выше крыши помогли! Не хочу, чтобы ещё и уговаривали. Что нужно делать?

– Встаньте в центре съёмочной площадки так, чтобы ваш ранцевый огнетушитель хорошо просматривался, гидропульт – в руку. Ну вот! Совсем же другое настроение в кадре! – воодушевился я. – Сейчас мы вокруг вас всю композицию выстроим.

– Чувствую себя каким-то Шварценеггером-Терминатором, – встав полубоком, смущённо засмеялся Михолап.

Но я не дал ему опомниться.

– Так, теперь наши учителя… А где Лариса Леонардовна? – спросил я, не обнаружив её среди ребят.

И услышал за спиной:

– Здесь! Уже здесь. Вижу, у вас тут всё кипит! И у меня там чай закипает. Так что, мне скоренько вернуться нужно.

Слово «чай», словно многократное эхо, пронеслось над поляной жалобно, с воздыханием. Друзья посмотрели на меня как на мучителя.

– Тогда к делу! – поспешил я разрулить ситуацию. – Лариса Леонардовна и Роман Русланович, встаньте по обе стороны от Максима, он у нас сейчас и лесник, и пожарный. Ребята, занимайте места вокруг учителей. Э-э! Ну что за детский сад, честное слово? Не маленькие уже! Ну-ка, девчонки и мальчишки – вперемешку! И ещё знаете, что… руки положите на плечи друг другу.

– А как тогда бутылки держать? – возмутилась Полина. – Саня, ты уж выбирай: либо обнимемся, либо бутылки!

– Ну, держите как-нибудь! Надо же показать придумку Романа Руслановича – наши бутылочные огнетушители.

Виталька соорудил из десяти пальцев лосиные рога над головой и заорал:

– Снимай скорее! Уже копыта не держат! На водопой хочется!

– Стоп! А почему Марина стоит? Ей же нельзя! – я оторвал взгляд от дисплея.

– Так я – на одной ноге, а руками держусь за девочек. Мне разрешили.

– А я не разрешаю! Алекс, Виталька, берите Марину на руки и на первый план, чтобы её ногу в бинтах всем видно было.

– А с Драйвом можно? – держа щенка на брючном ремне, спросил Лёнька.

– Не можно, а нужно! Зрители должны знать, что за время съёмок животное не пострадало. И даже наоборот: поумнело, подросло, усвоило некоторые культурные нормы.

– И какие же нормы усвоило это лохматое животное? – с доброй улыбкой спросила Лариса Леонардовна.

– Драйв уже умеет лапу давать! – похвасталась Полина.

– И аккуратно кушать из миски! – подсказал Лёнька.

Виталька усмехнулся:

– Скажи ещё, что он за собой посуду моет!

– Моет! Он миску до полной чистоты вылизывает.

– И вообще, – обиделась Полина, – пока мы тут пожар тушили, Драйв в кустах не отлёживался. Он вместе со всеми за водой на речку бегал! А ведь он ещё маленький. Больше ничего не умеет.

И тут я понял, каким должен быть конец фильма, потому что внезапно в голове сложилось двустишие.

– Лёня, ты тоже перейди на первый план! Присядь на колено, руку положи, как пограничник, собаке на холку. Теперь запоминайте слова: «Нас пугать огнём не надо! С нами пёс – и мы засада!» Крикните, когда дважды рукой махну. Приготовились? Мотор! Камера! Снимаю!

– А как же ты? – вдруг огорчённо спросила Анфиса. Её бодьшие глаза смотрели на меня с отчаянием.

– Да, без тебя – не по-честному, – недовольно пробурчал Лёнька.

– Спокуха! Что за проблема? Сейчас подойду, развернусь и снимусь на вашем фоне!

* * *

Наша история имела продолжение.

Вот как это случилось.

Первого сентября во время праздничной линейки на школьный двор въехала необычная машина, на капоте и бортах которой было написано «МЧС».

Из неё вышли двое мужчин в форме спасателей и один в камуфляже.

Это был Максим Михолап. Он поискал нас глазами и, наткнувшись взглядом на поднятые руки, сказал в микрофон:

– Ну, здравствуйте, победители! Бегите ко мне! Все! И Лариса Леонардовна! И Роман Русланович!

Когда полковник МЧС России взял микрофон, все стихли.

– Сегодня мы хотим вручить памятные подарки ребятам вашей школы, которые в одночасье превратились из туристской команды в команду пожарную. Когда под ногами горела земля, им удалось общими усилиями остановить наступление огня и тем самым спасти лес от настоящего большого пожара.

На нас с интересом и завистью смотрели сотни ребят, готовых пройти той же тропой и преодолеть те же испытания. А мы уже жили мечтами о новом более сложном маршруте.

…Может быть, вам интересно узнать, победил ли мой фильм в конкурсе? Пока не знаю – жюри ещё работает.