скачать книгу бесплатно
Умел альфёнок уговаривать, купился я на лесть. Арон триумфально оскалился, чуть не запрыгал вокруг меня:
– Другое дело. Так я пошёл собираться? Чо с собой брать? Автомат дашь? Или хоть пукалку какую.
– Иди вагонетку чини. В ближайшие месяцы никуда не едем.
– Чего? – Арон аж отвёртку выронил, она закатилась в дыру между досками и улетела на нижний уровень. Получивший по спине козёл обиженно посмотрел на нас.
– Дай пройти. Мне надо к Риссе.
– Да ты только что отлип от неё! – Арон потянул носом и разочарованно скорчился: – Всемогущий Отец-Альфа! Значит, не сбрехала Кэрил? Бли-и-ин, засада… Ты помешался на этой татуированной. Теперь тоже от всего шарахаться будешь?
Даже он догадался. Вот так вот, малёк. И координаторы дают слабину.
Я таких расстроенных рож давно не видел.
Рисса тянула к себе, отгавкиваться не было настроения. От расспросов Арона меня избавили три кратких гудка сирены. Тревога, чтоб её. Сердце скукожило ещё сильнее – где-то в глубине пещеры Риссе стало страшно.
В тоннеле впереди мигнул и приглушился свет – предупреждение, осталось шестьдесят секунд. Поздно дежурная спохватилась. Я уже нёсся по мосту к приставной лестнице, сзади грохотали ботинки Арона.
Хватаясь за отполированные ступени, мы слетели на хозуровень. Беременная Сино, прибежавшая раньше, пыхтела внизу у металлического маховика с себя высотой.
– Заело, кхарнэ!
– Коз загоняй! – крикнул я.
Надо же, разговаривать со мной стала! Чего было дуться? Когда я заделывал ей ребёнка, понятия не имел, что в клане появится Рисса.
Арон уже тащил рычаг из мощной арматурины, металл цвинькнул о спицы маховика. Под окрики Сино всполошённые козы затрусили в спецтоннель, обитый звуконепроницаемой прокладкой.
– Навались!
Я схватился ближе к колесу – дури мне не занимать. Арон повис на конце арматурины:
– Не идёт, зараза!
Вертолёты коммунов приближались, я слышал отдалённый рокот из щели в скале. Беты искали нас везде, а мы годами нахально жили у них под носом.
– На счёт три, давай! Раз, два…
Маховик натужно поддавался, солнце в зеркалах тускнело. Просвет над нашими головами закрывался выползающей из пазов глыбой. Последние козы с меканьем скрылись в тоннеле. Сино захлопнула за собой массивную дверь, и стало тихо.
– Пошла-пошла… – хрипел Арон за моим плечом.
Арматурина гнулась; от напряжения чуть не лопались мышцы. Подошвы скользили по раскиданному сену. Сегодня же все цепи проверю и смажу. Только пусть Рисса стоит рядом. Свет в тоннелях мигнул в последний раз, и зал оказался в полумраке, что всё более сгущался.
Вертушки гудели совсем близко, когда шестерёнки наконец-то заскрежетали и трёхтонная глыба наверху со стоном чмякнулась о камень, перекрыв щель. Теперь снаружи было видно лишь монолитную скалу. Я вытащил из маховика рычаг уже в кромешной тьме.
– Всё, мы в домике, – выдохнул Арон и бухнулся где-то рядом на загаженный пол. – Уф-ф, уморился.
– Мешки, говоришь, грузить будешь?
Я нащупал тумблер в стене и клацнул, посылая сигнал на наблюдательную площадку: на хозуровне порядок. Сейчас все щели пещеры были закупорены полностью, словно и не было никогда шахт в горах Гриарда. А если и были, давно завалены. Долбить скалы в поисках повстанцев коммуны сроду не догадаются. Мы для них тупые, как головка члена.
Я знал, что происходит снаружи. В чётком порядке выпрыгивают из вертушек военные с автоматами наперевес, растягиваются цепью. Зоркие глаза высматривают на сером камне следы нашего присутствия: отпечатки ног, мусор, брошенные кострища. В горах легко спрятаться даже большому отряду повстанцев.
Но мы замурованы наглухо в потяжелевшем воздухе пещеры. Не оставлять следов – это первое, чему научил нас Халлар. Чтобы добраться до наружных микрокамер наблюдательной площадки, коммунам надо о них знать.
Я подумал, что теперь нашим придётся уезжать на охоту ещё дальше. Мы слишком засветили район, третий раз за две недели военные обыскивают Гриард. И хоть никто не обвинит прямо, но это тоже из-за меня.
– Дарайн, – зашептал во тьме любознательный Арон. – Вот ты пометил её… А что, если тебя кто-то другой полюбит? Прогонишь?
Детский лепет. Любовь – это в песнях у Керис, а у меня есть намного больше.
Я машинально коснулся подсохшей царапины на запястье. До сих пор помнил солоноватый вкус крови Риссы и горячий шёпот: «Я навечно с тобой, Дар». Вчера казалось, во мне бьётся её сердце, я чувствовал вместе с Риссой каждый её наплыв блаженства от моих ласк. И она вместе со мной чувствовала, как превращаюсь я в одно сплошное счастье, впиваясь членом во влажную мягкость её тела. Бесконечная цепная реакция, моя слетевшая крыша трепыхалась на одном гвозде. Такое в жизнь не забудешь.
Других – прогоню. Больше никто не нужен.
Мне сейчас необходимо было обнять Риссу, иначе уже просто больно. Если она чувствовала то же самое, я не имел права её мучить.
– Дарайн?
– Заткнись.
Я вытащил из кармана светоуказку, тут же сунул обратно. Это только моя проблема, а запрет есть запрет. Даже маленькие дети не включают свет в залах во время тревоги. Но больше я не выдержу.
– Ты куда? – зашипел за спиной Арон.
– Сиди тут.
Я вырос здесь, за годы исходил пещеру вдоль и поперёк и теперь знал в ней каждую трещинку, как и на теле Риссы. И ходить умел так, что шаги мои не громче дыхания. Поэтому я нашарил лестницу и бесшумно полез на мост, на ощупь.
Она стояла у выхода в Большой зал, вжимаясь в стену тоннеля. Светоуказка с севшей батарейкой бликала в руках сигналом о помощи. Маленькая моя, она искала меня, истощённная после течки. Но так и не решилась выйти на открытое пространство зала.
Я подлетел, прижал к груди. Вдохнул до дна лёгких желанный аромат, зарываясь лицом в отросший ёжик на макушке:
– Выключи, выключи… Нельзя.
Рисса облегчённо засопела мне в шею:
– Да-а-ар. Я без тебя плохо.
– «Мне плохо», – поправил я. Говорить она научилась уже бойко, но часто путалась. – Мне тоже. Прости, больше не уйду молча.
Куда все попрятались, сволочи? Бросили её одну. Хоть бы одна морда объяснила ей, что происходит.
Ноющую пустоту в душе как рукой сняло. Похоже, я теперь действительно чувствовал то же, что и Рисса. Ей спокойно, только когда мы рядом.
– Зачем темно, Дар?
– Коммуны ищут нас там, снаружи, а мы прячемся.
Я ожидал волны знакомого страха, но Рисса отреагировала спокойно. Значит, догадка моя верна: она действительно нисколько не боялась военных. Теперь я знал это точно. У неё другие страхи.
– Ничего, они никогда не найдут нас, солнце моё.
Я прикоснулся к её щекам – сухие, слава Отцу-Альфе. Я не хотел стать причиной первых в нашей общей жизни слёз.
Всё-таки Лиенна права, я кхарнэ придурок. Это Халлар думал в первую очередь о моей пользе для клана, а Лиенна, омега, представила себя на месте Риссы. Что с ней будет, если меня не станет?
– Пойдём, тебе помыться и поесть надо.
– Не могу, – шепнула Рисса. – Большая пещера там.
– Здесь всё равно темно. Давай отнесу. Закрой глаза и представь, что идём по тоннелю. Потолок низко, стены рядом. Только тихо, здесь нельзя кричать, ладно?
– Неси. Не кричать я, честно.
По голосу я понял: она уже улыбается. Ей до чёртиков страшно выходить в пустоту Большого зала, но улыбается. Раньше билась дрожью при мысли об этом. Я поднял Риссу на руки и в потёмках зашагал через зал к купальне.
Глава 2
Когда Рисса появилась в клане, перевернулись мои понятия о желанном и прекрасном. Сказал бы кто раньше, что Лиенна будет свободна, да я бы все сталагмиты в пещере посносил, выплясывая на радостях. А теперь – как бабушка отшептала. Свободна она – ну и пусть.
Раньше Лиенна была для меня идеалом омеги, как и для всей группы. Каждый молчком тащился от её наглости: и я, и Карвел, и Гай, про Тара говорить нечего. Одно из первых моих эротических переживаний – зрелище: Лиенна передёргивает затвор. Взлохмаченная, злая и кроющая матом коммунов. Я дрочил в своём боксе на эту картину, но чтобы признаться кому – скорее бы бетой стал.
Поэтому я завидовал Тару по-чёрному. Никогда не понимал, почему из всех альф Лиенна выбрала именно нашего обожжённого тихоню, к тому же долбанутого на голову слегка, а местами и не слегка. Кхарнэ чудеса.
Только сейчас я понял всю глубину задницы, в которой всё это время находился Тар. Как сказала Керис, неудачный вариант: привлечённый альфа и равнодушная омега, и некуда им деться друг от друга. Лиенне просто интересно было иметь постоянного альфу: ни у кого нет, а у неё есть.
В такой же заднице оказался и я. То, что Рисса со мной – случайность, и не факт, что это навсегда. А чтобы перестать нуждаться в Риссе, мне пришлось бы несколько лет не видеться с ней. В наших условиях такое нереально, нет возможности просто уехать в другой город. Я был обречён всю жизнь тянуться к ней и вечно бояться её потерять. Метка – единственный способ избежать напрягов.
Напряги эти я наблюдал с самого детства на живом примере. Тар, тот вообще и жил-то из-за Лиенны. Или благодаря ей.
Я помнил, как Халлар принёс в пещеру девятилетнего Тара, замотанного в свою куртку, и спрятал от нас в лазарете. Мы только и видели окровавленные тощие ноги и красную ладошку из-под куртки, скрюченную.
Родители Тара были из арданцев-наёмников. До войны у них в кланах даже омеги с оружием обращались так же ловко, как наши – со сковородками. Несколько лет они скрывались с Таром по лесам, но коммуны выследили их. Разрубили на части, а ребёнка облили сзади бензином и подожгли на спор: добежит до реки или не добежит. Видать, сильно насолила коммунам их семейка. В реке старейшина Тара и выловил.
Нам, мелким, не разрешали лезть в лазарет. Да мы и сами побаивались альфёнка с живым мясом вместо спины и обгорелыми кустиками волос на алой голове. Лежит на животе, бинты в кровавых пятнах, молчит и так смотрит – жуть пробирает. Лекарка Аби как только не пыталась разговорить Тара или поесть заставить – без толку. Не хотел он жить.
А потом лекарка отвернулась на минутку, и в лазарет пробралась вездесущая Лиенна. Разболтала Тару, что её собственных родителей повесила во дворе виллы их же прислуга. Дёргались тела, стра-а-ашно, и языки синие-синие. Саму Лиенну Халлар с виселицы снял, чудом живую. Малая она была и слишком лёгкая, чтобы на верёвке задохнуться.
Рассказала, как Халлар и Керис нашли окровавленного Райдона, который подрался за еду с такими же мелкими бродягами. Теперь вместо глаза у Райдона чёрная повязка, и ничего, живой. А Карвелу коммуны рёбра сапогами переломали – аж кости наружу, во-о-от такущие, и бросили помирать.
Мол, мы все тут побитые, так что хватит валяться, вырастай скорей, а то ей потом альфу себе выбирать не из кого.
Болтовня чумазой омежки Тара и спасла. Сам Халлар офигел. Через три месяца Тар уже учился вместе с нами угонять фермерский скот, только шапку носил всё время, шрамов стеснялся. Его вернула к жизни смутная надежда, что Лиенна когда-нибудь выберет его. Свою истинную омегу, оказывается, с детства узнать можно.
Едва Тар из лазарета вышел, уже долбанутым прославился. Мы, альфята, тогда в Большом зале землю рассыпа?ли. Там солнца много, и Халлар придумал овощи выращивать, огурцы всякие (правда, кроме укропа и лука, хрен что выросло, пещера всё-таки).
Работаем мы, значит, из досок борта сбиваем, мешки с землёй для грядок таскаем. Тут Тар – ещё под глазами синяки после болезни – прётся из лазарета к нам. Спереди полбашки налысо обрито, сзади всё в рубцах на сморщенной коже, истончённой, кажется, пальцем ткни – мозги потекут. Зато серьги-кольца блестят, как у Халлара и некоторых омежек.
Тар в первый раз в этом месте оказался. Другой бы хоть постоял, пещеру поразглядывал. Этому же побоку пещера, пошёл сразу к нам.
– Кто Вегард? – говорит.
Ни «здрасьте», ни «привет». Вегард опустил молоток в непонятках.
– Ну я.
Он Тара впервые вблизи видел – такого, не лежачего и не через щёлку в шторке лазарета. А это красноголовое чудило, не говоря ни слова, хреначит Вегарду с ноги в живот. Ни с того ни с сего, причём в лице вообще не поменялся – равнодушный. По уху Вегарда – хрясь, коленом в лицо; переносица хрустнула.
Мы кинулись, оттащили бесноватого. Вегард от неожиданности даже сдачи дать не смог. Мы сами отбуцкали Тара немножко, он едва из лазарета вышел всё-таки. А Тар и не вырывался, успокоился сразу.
Сколько его потом Халлар с Аби и Керис ни расспрашивали, так он и не сказал, почему на Вегарда напал и откуда вообще его имя узнал. Молчал – как ни уговаривай.
Конечно, не вспомнил никто, что почти месяц назад Лиенна прибегала в лазарет залепить царапину на животе. Вегард нечаянно толкнул её на острый камень, когда они бегали по пещере. И Тар, который тогда ещё не мог встать с койки, целый месяц помнил эту неотомщённую царапину Лиенны, и первое, что сделал, когда смог ходить, – отомстил. В его понимании было нормально отмудохать альфёнка и переломать ему нос из-за ерунды. Это мы ещё не знали, до какой степени он шизанутый.
Если бы Тар тогда сказал взрослым о царапине, они бы сразу поняли, что Лиенна его истинная омега. Но разговаривать Тару было почему-то трудно. Я слышал, как лекарка Аби шушукалась с Халларом о том, что это такое психическое расстройство. То есть у Тара с рождения крыша протекает.
Тар сказал о причине нападения на Вегарда, только когда повзрослел и научился отвечать через силу, если к нему обращаются. А сразу после нападения мы сделали вывод, что в голове у новенького не просто опилки, а отборный навоз, и с таким началом мы вряд ли подружимся. Поэтому Тар стал Копчёной Жопой.
Странности его быстро выявились. Придурковатым он казался: глазами зырит, понимает всё, а молчит. Только «не-а», «угу» и Керис «спасибо» за обед. На вылазке скажут бежать – бежит, скажут нести – несёт. А в остальное время муха сонная.
Шуток он не понимал вовсе. Да и вообще тупил. Говоришь ему, типа: «Что, ссышь?», а он на штаны свои тычет, мол, нет, сухие, не ссу. Буквально всё понимал, короче. Говорю же, долбанутый.
Хотя я, если честно, ещё тогда начал ему завидовать. Тар Леннарт единственный по-настоящему помнил родителей. Несмотря на всю долбанутость, он многому интересному успел научиться у них, как потом выяснилось. Плавать, например. Ориентироваться в лесу, гамаки плести из веток. Такого не умели ни Халлар, ни Аби с Керис, и не могли нас научить.
В этом было несомненное превосходство Тара. Я даже фамилию свою не знал, не говоря уже о том, чтобы помнить родные лица.
Прошло немного времени, и как-то Халлар сказал нам по группам разбиться, чтобы начали срабатываться с малых лет.
Мы с Гаем сразу спелись. До прихода в клан вместе по помойкам лазали, уже сработанные. Конопатого Карвела взяли за то, что на днях он обоим умудрился морды начистить – заспорили из-за конфеты. Такой боец группе нужен.
Лиенна сама за нами увязалась. Не хотели мы брать омегу, но Халлар настоял. В будущем, говорит, омега пригодится, это сейчас нас издали за бет принять можно, если запах не чуять. Но как вымахаем дылдами, за стенами пещеры при свете дня уже фиг появимся. А омега – запросто. По Лиенне уже сейчас видно, что справится. Пришлось взять, в Халлара мы верили больше, чем в Отца-Альфу.
И тут Тар присоседился:
– Я с вами, – говорит.
Мы фыркнули – нам только такого героя не хватало. Чем он пригодится? Мы за каждый кусок жизнью рисковали по свалкам, а он сидел себе в лесу у мамочки под крылышком, заласканный.
Но пока мы хихикали над Таром, остальные группы сформировались – пятый лишний. И Халлар его нам всучил. Мы обозлились: нечестно – и так в группе омега, ещё и этот… Жопа Копчёная в шапке.
Несколько месяцев мы дулись на свою обузу. Сколько пинков он получил – не счесть. Тишком, по тоннелям, где Халлар не видит. Отбивался Тар молча и рьяно, но куда против трёх дружных рыл? Вот и ходил – сзади под курткой красный от шрамов, спереди фиолетовый от синяков. И ни разу никому не нажаловался. Выпереть его из группы «по собственному желанию» мы так и не смогли и не понимали такого упорства.
Всё изменилось, когда Халлар раздобыл где-то заржавленный АМ-25 с самодельным глушителем и стал учить нас стрелять в низком зале пещеры, отведённом под оружейную.
Мы дырявили древние пластиковые диски ТВ-тарелок, толкаясь за место у прицела на стойке. До этого держали в руках разве что водные пистолетики в забытом счастливом детстве.
