Касание пустоты

– Не знаю, – честно признался Виктор. – По приборам, если не считать начала распада, все остальное время ты был в норме.

– Сейчас мы смогли что-то поймать. Нужно время, чтобы разобраться. – Райли повернулся ко мне. – Погуляй пару недель. Обработаем результаты, подумаем, на что можно будет посмотреть в следующий раз. Ну и мне не нравится, что ты не слушаешь, что тебе говорят. Опять выкрутился на тоненьком. Алексей, надо возвращаться, когда сказали, а не когда захочется. Это не шутки.

Я кивнул.

Надо.

Мама говорила, что в детстве я тоже не слушался.

Глава пятая

Лео разбудила меня утром и вытащила гулять в парк. Выпал снег. И вообще, погода стояла мерзкая, но Лео сказала, что я должен совершать простые действия – ходить, например. И дышать воздухом.

Я молчал. Не хотел признаваться, что с некоторых пор выполнять простые действия мне было очень сложно. Вместо того чтобы переставлять ноги, я пытался отправиться вперед какой-то своей частью. И быстрее, и веселее. Но я крепко держал себя в руках и шел ногами. Лео болтала о какой-то ерунде. Из серых туч падал мокрый снег, норовя угодить в лицо. Ветер качал голые ветки деревьев.

– Кем ты мечтала стать в детстве? – спросил я на очередном повороте тропинки.

Она помедлила с ответом. Улыбнулась каким-то своим воспоминаниям.

– Учителем. У меня есть старшая сестра и два младших брата, помнишь? Мальчишки так доставали нас в детстве, что я мечтала, как стану учителем, войду к ним в класс, при всех отчитаю и поставлю двоек в журнал. Много. А ты?

– А я как все, – я тоже улыбнулся, – космонавтом, конечно. Вверх и вдаль. Абсолютное пространство, абсолютная свобода.

– Зачем ребенку абсолютная свобода? – Лео посмотрела на меня удивленно. – Ребенку нужна семья, защита.

– Ребенки разные, наверное.

У меня было хорошее детство. Рыбалка с отцом, походы в театр с матерью. Друзья. Уроки на флейте. Но, сколько я себя помнил, я всегда хотел чего-то большего. Неизвестности.

– Так ты пошел в пилоты за свободой?

– Да, сначала за свободой, за поисками неизвестного. Но когда стал учиться, понял, что прошли те времена, когда пилоты только нажимали кнопочки и крутили штурвал. Сейчас пилотирование – это в первую очередь математика: навигация в трехмерном пространстве, программируемая автоматика, которая управляет двигателями. Мы по старинке называемся пилотами, хотя по факту скорее инженеры-программисты. В любой нештатной ситуации заложенных базовых алгоритмов может не хватить, межзвездные полеты пока только в самом начале своей истории. Поэтому надо уметь быстро поправить код, а иногда и дописать новый. Ну, заодно я могу запрограммировать шкаф, кофеварку и пылесос.

Лео улыбнулась. Какое-то время мы шли молча, потом она внезапно ткнула меня в плечо.

– Санкт-Петербург – красивый город, Лёх? – она попыталась выговорить мое имя в манере Виктора, получилось забавно.

– Красивый. Единственный на настоящий момент в России, который сохранил старинную архитектуру и самобытность. Город романтики и влюбленных. Город мостов. Город кукольных дворцов и кованых решеток. Ты не была в Питере?

– Вообще в России не была.

Я развернулся к ней, отвесил церемонный поклон.

– Дорогая Леона, приглашаю вас посетить этот замечательный провинциальный российский городок по окончании нашего заточения.

– С удовольствием приму твое приглашение! – Неожиданно для меня она сделала настоящий реверанс.

Пытка простыми действиями закончилась через час, и мне разрешили пойти в помещение, пить горячий чай и начинать чувствовать себя не промерзшей костяшкой, а живым и немного теплым человеком.

Физики и техники плотно сидели в лаборатории. Новостей не было.

К вечеру Акихиро загнал меня в медицинский блок, пропустил через МРТ, сделал ЭКГ, взял кровь. Все было более-менее в норме, но чувствовал я себя иначе. Что именно было не так, сформулировать не получалось, поэтому я молчал.

Дни тянулись медленно. Простые действия, которые я вынужден был выполнять по расписанию, утомляли. Я снова стал курить, наблюдая, как на парк падает снег. Снежинки прятались в дыму, а я их там искал. Невероятное приключение.

Лео ненавязчиво находилась рядом. Я невольно тайком разглядывал ее, подмечал улыбки и задумчивость, смену настроения, грусть, тревогу. Постепенно я к ней привязывался, хотя и понимал, что это неправильно. Ведь совсем недавно у меня была невеста, с которой мы расстались. По законам жанра, кажется, нужно бы рефлексировать по этому поводу. А я, вместо горечи утраты, радовался минутам, которые проводил в компании другой женщины. Все это казалось мне неправильным, неловким, и я надеялся, что Лео не читает меня как открытую книгу.

Коломойцев нас не обманул, и в резервацию приехала официальная делегация представителей Космического управления. Забавно, что все они оделись в противоинфекционные комбинезоны, хотя сам Коломойцев несколько дней назад расхаживал по базе в штатском.

После общей встречи капитан Аджит позвал меня и Райли. Мы вместе повели гостей на экскурсию в лабораторию.

– В итоге, что же это за явление? Телепортация? – Один из представителей, невысокий и, судя по голосу, довольно юный, уверенно сел за компьютер с основными экспериментальными данными.

– Пока сложно сказать, – осторожно ответил Райли, с опаской наблюдая за действиями посетителя.

– Это доктор Ярослав Боровский, астрофизик, – представил его руководитель делегации. – В свои двадцать шесть лет он самый молодой доктор наук в России.

– Все карты сразу на стол выложили, Максим Геннадьевич, – задорно отшутился доктор. – Коллеги, покажете нам запись экспериментов?

Я видел, что капитан колеблется, но, помедлив минуту, он кивнул, и Эванс включил запись с ящиком. Вся делегация подалась к экрану, явно боясь пропустить хоть секунду происходящего на видео.

Когда запись закончилась, Ярослав обернулся ко мне:

– Эти эксперименты вредят вашему здоровью?

– Если не считать того, что каждый из нас и так в любой момент может уйти в распад, – нет. Эксперимент контролируется, и я рискую немногим больше остальных. А мелкие неприятности связаны с тем, что мы пока не умеем правильно использовать эту… эти способности.

– Это не телепортация, – задумчиво протянул молодой доктор. – Это что-то другое. Спасибо, что показали нам.

Он нерешительно встал. Было видно, что хочет спросить о чем-то еще. Я даже примерно догадывался, о чем именно. Ведь смотреть в записи – это одно, а видеть эксперимент вживую – совсем другое. Но я пока не готов был работать на постороннюю публику. Ярослав так и не решился высказать вслух свою просьбу, и капитан, перехватив внимание гостей, повел их осматривать другие помещения лабораторного корпуса.

Райли низко склонился над клавиатурой.

– Эти ребята создадут нам проблемы, – сказал он, не отрываясь от цифр на экране.

– Почему ты так думаешь?

– Этот молодой выскочка сделал какие-то выводы, основываясь на поверхностных наблюдениях. Не задал ни одного конкретного вопроса, не посмотрел данные приборов, только видео. Картинку. А энергия из него бьет ключом.

Я хмыкнул.

Прошло еще несколько дней. Наконец, Райли закончил обработку результатов экспериментов и собрал нас в лаборатории. Судя по его возбужденному состоянию, физики явно что-то нашли. Но он так кучно сыпал техническими терминами, что понять, о чем речь, было крайне сложно. Так что я не выдержал и прервал его:

– Давай попроще, а?

– Алексей, мы искали бактерии, искали излучение. Но это все, похоже, были ошибочные теории, вот что я пытаюсь сказать. То, что показал простой лидар, – удивительно. Видимо, мы имеем дело с разрывом или искажением пространства. Луч от лидара попал в это искажение и вышел из него там, где оно закончилось. Ни один другой прибор ничего не зафиксировал! Тут надо подумать, какое еще оборудование сможет нам помочь, это займет некоторое время. Но пока я предлагаю оставить простые эксперименты с лидаром, будем продолжать следить за твоими… э… следами в пространстве.

Мне почему-то стало смешно, я представил следы, как на снегу, протянувшиеся по всей галактике. И Шерлока в кепке и с трубкой, изучающего эти следы через лупу.

– Ну давайте, пойдем следить, – я махнул в сторону лаборатории. – Следопыты…

Из лаборатории убрали все оборудование, а вот лидаров там было уже несколько.

– Смотри, – Райли зашел со мной внутрь, – там за стеной обычная комната типа кладовки. В ней мы тоже поставили лидары. Давай ты туда «сходишь»? Не лезь в электронику, просто прогуляйся туда-обратно.

Я кивнул. Райли вышел. Я изучал стену. Мечта чуть ли не каждого ребенка – научиться ходить сквозь стены, заглянуть к родителям и узнать, как они собираются наказывать тебя за очередную шалость, посмотреть на соседского пса, забежать к однокласснице, которая, задрав нос, игнорирует твое существование.

Я легко коснулся стены. Это простое действие не потребовало никаких усилий. Я прошел насквозь. Увидел ведро и швабру. Стеллажи со средствами для уборки. Лидары. Они светили в меня. Мне нравятся лидары. Я отвернулся от них, коснулся стеллажей.

Браслет не пищал.

Я сунулся в пачку с порошком для кафеля. Я мог не только смотреть. Стоит приложить небольшое усилие, пачка порвется, и порошок посыпется вниз, вот как сейчас. Я улыбнулся. Если подуть, он будет похож на снег, начнет кружиться по комнате, ляжет белым слоем на пол.

Браслет слабо пискнул и снова затих.

Я дунул на порошок, и он закружился.

Я пошел назад. По дороге поправил немного швабру, сдвинул банку с чистящим средством. Вошел в основную лабораторию, неся с собой снег из порошка. Вернулся в себя. Вздохнул. Раз, второй. Перестал фонить. Открыл глаза.

– Офигенно, – выдохнул динамик.

По полу стелились следы порошка – от места в стене, через которое я, видимо, прошел, до того места, где сейчас стоял. В воздухе тоже немного витала взвесь. Я чихнул, и порошок полетел по всей комнате.

– Вот это сейчас получился шедевр! – восхищенно раздалось из динамика.

Команда стояла, приклеившись к мониторам. На двух шел повтор видеозаписи, на трех других ползли какие-то цифры и графики.

– Пойдем, осмотрим тебя в медблоке. – Виктор кивнул на выход, но я наотрез отказался. Чувствовал себя отлично, вместе со всеми хотел посмотреть видео и пообсуждать анализ первых данных с приборов.

Хотя о последнем тут же пожалел: пока все обсуждение велось в терминологии, которую я еще не научился понимать. Лео поймала мой блуждающий взгляд и подошла с другого конца комнаты.

– Лингвистам тоже непросто. Пошли пить чай?

Но чаю я не хотел. В итоге мы улизнули из лаборатории и вышли в вечерний парк. Земля вокруг дорожек подернулась инеем. Облака на небе рассеялись, и где-то там должны были светить звезды, но желтые фонари мешали их разглядеть. Шли мы молча, каждый думал о чем-то своем. В мыслях мелькнуло, что, несмотря на резервацию, угрозу нашим жизням, неудавшуюся космическую экспедицию, я был почему-то счастлив. Ну почти. И та магия, что творилась в лаборатории, стоила всех потерь и невзгод. Это было так удивительно.

Лео слегка опередила меня и сейчас стояла под фонарем, что-то разглядывая в руках. На ее лицо падал локон, выбившийся из прически. Она тряхнула головой, убирая его, и посмотрела на меня. Я еле успел отвести взгляд в сторону, не хотелось ставить ее в неловкое положение тут, взаперти. Мои эмоции – только моя проблема.

– Смотри, какой красивый узор из инея! – Она протянула мне невесть когда подобранный опавший лист.

Я лишь молча кивнул.

Зайдя утром в столовую, за одним из столиков я заметил хмурого Райли. Он выглядел невыспавшимся и сосредоточенно размазывал еду по тарелке. Не спрашивая разрешения, я подсел к нему и заказал себе две чашки кофе, так как есть совершенно не хотелось.

Райли какое-то время был погружен в свои мысли, потом, будто очнувшись, поднял на меня глаза.

– А скажи, Лёх, это сложно, то, что ты делаешь во время экспериментов?

Я усмехнулся на «Лёх» – Виктор, похоже, этим сокращением заразил всю экспедицию.

– Мне несложно. Но объяснить, как я это делаю, не могу. Механизм происходящего для меня совершенно не ясен. Может, вы, физики, собрав все данные, выведете какую-то рабочую гипотезу. Только на это и рассчитываю.

Райли только теперь заметил мои две чашки и удивленно поднял брови.

– Может, и нечего изучать, ты просто заливаешь в себя топливо, – он кивнул на кофе, – и обгоняешь время.

– Может, – я улыбнулся, представив эту картинку.

После завтрака мы пошли смотреть на разбор полученных в экспериментах с порошком данных. Я долго делал умный вид, наблюдая, как физики разбирают на графики огромную таблицу с числами, потом понял, что надувать щеки бесполезно. Но уйти мне не дали. Райли предложил написать обработчик для уже распределенных по категориям данных, и я завис в лаборатории до позднего вечера. Все уже разошлись, когда я, несколько раз проверив результаты работы программы, наконец решил, что с меня тоже хватит.

В гостиную не пошел, захотелось пройтись, немного проветрить мозги. Улица встретила морозным воздухом, наполненным взвесью снежинок. Из-за того что к вечеру похолодало, снежинки сыпались маленькие и колкие, так и норовящие попасть за шиворот или залететь в глаз. Спрятавшись от них под капюшоном куртки, я, не задумываясь, куда иду, брел по дорожкам, пока не вышел к пруду, еще не покрывшемуся льдом.

На черной глади качались несколько опавших листьев. Я сел на корточки, хотел коснуться пальцами воды, но не успел этого сделать. Организм сам потянулся к озеру. Я, оставаясь на месте, уже касался ледяной глади, погружался в нее. Сквозь толщу воды видел оранжевые фонари. Различал структуру жидкости, молекулы, распадающиеся на атомы. Проходя через это великолепие, внезапно коснулся илистого дна. Вздрогнул. Погрузился в него.

Вяло пискнул браслет.

Ил мне не понравился, поэтому двигаться глубже я не стал, покинул дно. Но воду – нет. Разбил ее на капли, создал из них свой рисунок.

Браслет пискнул еще раз.

Я словно дунул на воду, и капли, закружившись, сложились в искрящуюся спираль, похожую на фрагмент известного вангоговского пейзажа.

Браслет запищал в полную силу.

Я потерял себя. Нужно было возвращаться, но куда? Вокруг меня вода.

Браслет пищал.

Я занервничал. Тут, в парке, никто не придет мне на помощь, выкручиваться надо самому. И я, вспомнив, что умею дышать, вдохнул морозный воздух. Раз, другой. Потянул к себе всего себя. С сожалением покинул воду, но запутался в ветках прибрежных кустов.

Браслет пищал.

Я продолжал глубоко дышать. Выдрался из кустов, облаком неясной мне сущности собрался вокруг себя.

Браслет пищал.

Я вздохнул еще раз и наконец-то полностью собрался. Прислонился к дереву. Услышал… нет, почувствовал чьи-то быстрые шаги. Оглянулся и увидел приближающегося Райли. Подойдя, он коснулся меня рукой, будто проверяя, насколько я жив.

– Мониторинг сработал. Ты в порядке?

Я пока еще ощущал вокруг себя воду. Говорить не мог, просто молча кивнул. Райли остался рядом. Дождался, пока я оторвусь от дерева. И тихо пошел за мной, когда я развернулся в сторону корпусов.

У входной двери я на секунду остановился и посмотрел ему прямо в глаза.

– Спасибо. Правда, спасибо, что присматриваешь за мной.

– Сам себе ответь на вопрос, насколько ты контролируешь происходящее,– сухо отозвался Эванс.– И, может, тебе не стоит ходить одному? Если не контролируешь.

Да, нотация на ночь – прямо то, что доктор прописал. Я невольно улыбнулся.

– Контролирую. Но все равно спасибо за беспокойство.

А контролирую ли?..

Ощущение воды и прикосновений к илу никак меня не отпускало. И перед сном, чтобы избавиться от навязчивых впечатлений, я открыл в мобильном приложении экспедиции раздел с фотографиями. Пролистав бытовые корабельные снимки, нашел папку с видами на Проксиму и ее планеты. Удастся ли мне еще когда-нибудь побывать там? Сидя за приборной панелью, смотреть, как растет звезда, от точки до момента, пока не обретет корону протуберанцев. А потом стоять в обсерватории у смотрового окна и любоваться близкой звездой уже без помощи какой-либо оптики.

С этими мыслями я и заснул. Той ночью мне приснился странный сон. Я снова был в созвездии Центавра, как и мечтал. Только без корабля и даже без скафандра. Я висел над Бьенором – Проксимой b, но смотрел не на него, а в глубину чьих-то темных внимательных глаз. Я падал в них, а они поглощали меня, словно омут. Я должен был утонуть там, распасться на атомы, только так глаза могли усвоить мою сущность. Но мы словно находились в разных плоскостях реальности, и я, как Алиса Кэрролла, падал, оставаясь на месте.

Проснувшись утром, я все еще ощущал этот взгляд.

Глава шестая

Райли с двумя помощниками запускали лабораторное оборудование, а я лениво развалился на диванчике тут же рядом и ждал Виктора с его медицинскими датчиками.

– Что, больше в пруд не тянет? – поинтересовался Райли, когда все компьютеры были включены.

Я хотел ехидно ответить, что уже тянет подальше, чем в пруд, но не стал.

Пришел Виктор. Райли сел напротив, глядя, как врач цепляет на меня провода.

– Алексей, тебе нужно повторить то, что ты делал в прошлый раз.

– На бис! – Я театрально развел руки в стороны.

– Давай проговорим. Ты проходишь за стену, пускаешь пыль. Мы, кстати, заменили тебе порошок на муку, чтобы гадостью всякой не надышался. И возвращаешься. Ясно? – Райли встал.

– Так же аккуратно, Лёх, – вмешался Виктор. – Не уходя в распад.

Я кивнул. Потянулся и встал с дивана. Пошел в лабораторию. Там внутри внимательно оглядел стену. Выбрал участок. И дальше не стал себя сдерживать, а почти моментально оказался в кладовке. Нашел муку, надорвал пакет, рассыпал ее вокруг. Помедлил, вернулся в лабораторию, буквально на мгновение собрался весь в себя и снова разошелся. Прошел через другую точку в стене. Сделал круг по кладовке, легко коснулся каждого лидара, мигающего мне зелеными огоньками. Вернулся в исходную точку и собрался. Маршрут лаборатория – кладовка уже получался без каких-либо проблем, перемещался я практически мгновенно, видимо, на повторах придется включать замедленное воспроизведение.

После очередного моего похода туда-обратно Райли через динамик предложил:

– Закончим?

– Да, еще разок схожу, и все.

Я снова выбрал неиспользованный ранее участок стены. Так же легко, как и в предыдущие разы, оказался в кладовке. Еще основательнее прошелся по ней. Переставил коробки. Нарисовал смайлик на слое рассыпанной муки. Вздохнул, но не вернулся. Ощутил себя, стоящего в лаборатории, и потянул к себе.

Браслет запищал. Пока неубедительно, без привычной истерики, просто дал о себе знать.

Я тянул себя к себе. Я смотрел на себя. Я звал себя. Я шел к себе. Пока получалось медленно. Я внезапно понял, что и это можно делать мгновенно, просто я пока не умею. Но шел. Сюда, к себе, в кладовку. Иногда я терял себя, в этот момент мне помогал вдох. Кажется, в остальное время я просто не дышал. Я коснулся собой стены. Попал в стену. Вышел из стены. Я почти дошел и готов был собраться.

Браслет сорвался на истеричный писк. Что-то орали в динамик. В глазах комната распадалась на части. Я терял целостность… И тут я заорал сам на себя. Это был страшный рев на выдохе – наверное, смотри я на это со стороны, испугался бы до ночных кошмаров. Но я был внутри этого звука, весь собирался к нему, касался его, становился его частью.

Браслет пищал. Меня трясло. Я пока ничего не видел, но зато весь собрался в себя. Фонил сильно, сам чувствовал это, но затруднился бы описать ощущение. Вдох. Раз, два, три. Еще.

Укол, и я улетел в темноту.

За окном было то ли хмурое утро, то ли уставший вечер, снег растаял. Чувствовал я себя нормально. Потянулся. Никаких проводов ко мне не шло, хотя находился я определенно в медицинском блоке. Во рту пересохло, но воды рядом не оказалось, пришлось вставать. Я боялся, что у меня что-то сломано, но нет. Ничего не болело, руки-ноги двигались, как им и положено. Я сделал круг по комнате. Подпрыгнул – голова не закружилась. Вышел в пустой коридор. Опустив глаза, обнаружил, что одет в пижаму. Искать нормальную одежду было лень, а пить уже хотелось нестерпимо. Поэтому как есть потащился через переход в лабораторный корпус, в гостиную, где всегда была вода.

Нигде ни души! Что происходит, я попал в альтернативную вселенную? Я тут один?

– Лю-ю-юди! – позвал я.

Зловещего эха не послышалось, но и на крик никто не отозвался. В гостиной я налил себе чая и сел в кресло. Да будет день хулиганских поступков! Я потянулся к стене, преодолел две комнаты и оказался в лаборатории. Вот они, тут все собрались. Райли что-то экспрессивно говорил, размахивая руками. Звук дробился, и было непонятно, о чем. Видимо, в таком состоянии я могу слышать только там, где остаюсь сам, а не там, куда дотягиваюсь. Я коснулся Райли. Все замерли. О, какие лица! Шалость удалась. Быстро собравшись назад, я отхлебнул чай из кружки.

Они бросились меня искать, я слышал топот в коридоре. В гостиную догадалась заглянуть только Лео. Остановилась напротив меня, скептически изучая.

– Что это такое, Алексей? Ты понял? Ты управляешь этим?

– Нет еще, – я покачал головой, – но что-то уже становится простым. И знаешь, о чем я внезапно подумал? Мы все так можем. Просто нужно тренироваться.

– Тогда почему только у тебя это получается?

– Потому что вы не пробовали. А у меня первый раз получилось нечаянно – очень хотелось посмотреть, что за лаборатория у китайцев. И после этого вы меня стали тренировать, а сами по-прежнему даже не пытались.

Лео задумалась, потом вздрогнула и подняла на меня испуганные глаза.

– Ты чуть не умер. Практически ушел в распад, камеры зафиксировали. Но крик привел тебя в норму, стабилизировал. Это невероятно. Как ты догадался, что надо кричать?

– Никак, – пожал я плечами. – Мне просто повезло.

Заскочил Виктор, не останавливаясь, с порога рванул ко мне и кинулся обниматься.

– Лёх, это что-то невероятное! Тут всем нобелевку дадут в этом году, даже мне. Я первый со шприцем добежал.

– А зачем? – пристально посмотрел на него я.

– Чтобы ты не сдох, конечно. Покажем ему видео? – спросил Виктор у Лео.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.