Танцующий в песках

Он не отстал после того, как послал в первый раз, не отстал во второй, и в третий…

У него было печальное, морщинистое лицо, усталые глаза старого пса, словно говорящие: зачем ты меня гонишь прочь, хозяин.

Конечно, потом корил себя, зря с ним, так поступил в тот момент.

Я ещё плохо разбирался в тех людях, причислял их к одной стороне плохой медали.

Наверно стоило дать ему немного денег, пусть бы он вёз мой рюкзак.

Ведь это его работа и пропитание на жизнь в его родном городе.

Но случилось так, как случилось.

Еще будет много, много таких случайных избраний, того или иного выбора.

В автобусе, пообщался с водителем, когда пришлось выйти наружу по нужде.

– Дайте плиз интернет. Очень надо.

Попросил его. В автобусе имелся служебный вай-фай, конечно с паролем.

Он был несложным, но водитель записал его в мою тетрадь.

– Иншалла.

Сказал так ему, наверно еще много раз так буду говорить.

Снова подключился к «букингу», выбирая новое жилье.

«Hotel Coeur de Mogadop», адрес, район Ибана.

После перекрестка к морю, по улице Мойме Эль Кори.

Или вот еще; Прекрасный гостевой дом «Dar Achraf».

В районе Эл Лала Амина. По адресу; проспект Мааре, 2.

Но почему-то выбрал другое:

«Hotel Majestic». Он уже совсем возле моря, по улице Туаан.

Напротив стоит памятник.

На перекрестке, где уже отвязался от носильщика, отпил воды из походной бутылки, пошагал, куда глаза глядят.

По пути, всё-таки приходилось вступать в диалог, что и где, здесь расположено.

Уличный зазывала, крутившийся в тени раскидистого дерева, юркий мужчина небольшого роста, раздавал рекламные листовки, навязывал отели и экскурсии проходящим мимо приезжим людям.

Их было видно сразу, туристов было много, хотя сезон вроде был закончен.

Я коротко пообщался с ним, спрашивая примерное направление.

Он, махнув рукой, объяснял, что надо пройти через крепостную стену с аркой, где на входе стоят пушки.

Наверно встречные мной люди, думали, как бы меня облегчить от слишком тяжелой наличности по дороге.

Нищие просили дирхамы, у арочных проходов монахи, бормотавшие молитвы, суфии, или седовласые дервиши, тянули руки за мелочью, дети умоляюще заглядывали в глаза, кошки и коты мяукали, видно тоже просили деньги, и, наверное, на колбасу.

Поразился обилию кошачьих особей в этом городе.

Их было великое множество, они жили на улицах, никто их не трогал, когда они заходили в чужие дома, нежились на разложенных коврах и подстилках для продажи, или заходили в кафе покушать рыбку.

Они вполне чувствовали себя равными людям, или возможно, даже превыше человека.

Вообще-то, я прошел в старый город, присел на скамейку, тут нарисовался он, пролетая мимо меня быстрой походкой:

– Салам.

Он сказал, на ходу, почти по-русски.

От удивления открыл рот, тоже окликнул его приветствием:

– Салам.

Наверняка он куда-то спешил по делам, но остановился, протянул руки для дружеского пожатия.

– Абдулла, был механик шкипер на корабле.

Представился он с достоинством, немного коверкая слова.

Позже, вспоминал Юшу, Абдуллу, и того альпиниста на дороге.

Почти у всех была одинаковая внешность: немного бородатые, с хитрой улыбкой, хриплым голосом, гнилые зубы от грубой пищи и нездоровья, поношенная потрепанная одежда, темные глаза, видевшие в жизни всю мерзость и прелесть бытия.

Они были бродягами по жизни, как и я.

Наверно поэтому судьба сталкивала нас вместе.

Абдулла разговорился со мной, он неплохо знал английский, да другие языки тоже, даже несколько слов и выражений на русском языке.

Как я понял, он ходил на корабле по всему свету, вот откуда он знал.

Между делом, поинтересовался у него как найти отель «Маджестик».

Он утвердительно кивнул, что знает, отведёт меня прямо туда.

Угостил его сигаретой, предложил мелочь.

От денег он отказался, потащил за собой.

По дороге мы по-дружески болтали о разном.

Неожиданно, в закутке он остановился, украдкой показал бурый комок на ладони:

– Гаш, – похвалился Абдулла. – Надо?

Отказался, мы пошли дальше, по извилистым улочкам.

Он нырнул в расщелину между стенами домов, протискиваясь в тесное пространство.

– Сюда. Рюкзак давай.

Снял его, передал Абдулле. Он протащил внутрь пару метров, пачкая бока толстого рюкзака осыпающейся штукатуркой.

Потом стало просторней, между стенами можно развернуться.

Показался длинный проход, Абдулла передал рюкзак.

Отряхнул его от цемента и мела, нацепил его на плечи, двинулись дальше по этому ходу.

– Теперь ты мой друг. Я достану для тебя, все что захочешь.

Ты только скажи.

– Окей. Ладно. Ты сам скажи, когда мы выберемся на свет божий?

Взмолился, от невыносимой вони.

Место, где мы шли, походило на грязный подвал.

Сверху перекрытия, стены склизкие от постоянной влаги, внизу.

Под нашими ногами текут нечистоты, где-то попискивало.

Если это арка, то почему она такая длинная и темная?

В метров пятьсот, а может больше.

Наверно, такие ходы использовали пираты, или контрабандисты.

Свет в проход проникал через маленькие дыры, еще сделанные вроде как для вентиляции.

Но все равно было темно, не по себе.

Уже хотел достать фонарь, включить его, но пройдя еще немного, мы, наконец, вынырнули на свет. Это Абдулла отдернул ковер торговой палатки, прикрывавший проем в стене, попутно здороваясь с торговцем.

– Салам.

Потайной выход выходил на оживленный перекресток.

Как объяснить: днем здесь ходили люди плотным потоком, транспорт в редких исключениях.

Когда надо что-то привезти, или увезти.

Делалось, в основном в ночное время.

Пройдя метров сто направо, как по волшебству, нарисовалось здание, с табличкой поверх навеса над крыльцом, «Маджестик».

Абдулла молча стоял, наверно ожидая восторгов, или аплодисментов.

Но лишь выдохнул: наконец-то протяну ноги на чем-то мягком.

– Всё. Зур рахмат, как говорится брат. Салам пополам.

– Может сигареты? У меня есть.

Абдулла не отвечал, ни на что не реагировал.

– Ладно. Фе хиэн.

Взобрался по бетонным ступенькам, открыл дверь отеля.

Стало темно, когда ввалился с рюкзаком внутрь зала, холла, или помещения.

Освещение тут наверно никогда не было.

– Эй, тут есть кто нибудь? Мисс, мистер?

– Сори сори, ай эм слиппинг.

Послышался откуда-то голос, но вполне близко.

– Секунд!

Зажегся огонек керосиновой лампы, освещая мужчину, вставшего из-за прилавка, или небольшой стойки ресепшена, у него небольшие усики, будто прилизанные волосы.

– Маджестик?

– Да мистер, управляющий перед вами.

– Хочу снять комнату на неделю.

– Нет проблем. Это будет стоить…

Человек с керосиновой лампой чуть помялся.

– Ладно, скидку сделаю, будет, стоить 90 дирхам в сутки.

Итого…

Мужчина посчитал на деревянных счетах:

– Получается 630 дирхам.

Хотел было произнести «согласен», уже почти.

– Со…

Но тут в дверь вошел Абдулла.

Его тень, отбрасываемая от лампы, незримо напоминала о его присутствие здесь.

– Он ваш провожатый?

– Да, – буркнул. – Он самый. Почему он не уходит от меня?!

– Он ждет, пока вы с ним не расплатитесь. Такова традиция.

– Фак!…..

Вся эта сцена с керосиновой лампой, в темноте, напоминало пиратское сборище, или чертовски забавный розыгрыш.

– Сколько же ему дать?! Может тысячу долларов?!

– Нет, мистер. Сколько пожелаете ему дать нужным. Только всего.

– Во сколько вы оцениваете его труды?

– Не знаю. Я устал. Мне нужна комната!

– Светите сюда.

Достал бумажник, на свету керосиновой лампы считая банкноты.

– Здесь 650 дирхам. Берите их, делайте что хотите!

Тут человек чем-то щелкнул, вдруг зажглись светильники, зашумел компьютер, или что-то еще электрическое.

– Ты прошел проверку. Можешь заселяться у нас.

– Фак!

– Иззи. Здесь такое не любят.

– Я Саид.

Он протянул руку. Тоже в ответ.

– Рай. Джон Рай.

– Окей. Так и запишем в журнале. Не люблю со всеми канцелярскими делами связываться.

Саид взял деньги, нагнулся за стойкой, там наверно находился сейф.

Достал журнал для посетителей, и монеты.

Положил на стойку, две монетки по десять дирхам, подвинул их мне.

– Отдай ему сам.

Ладно. Наверно, это уроки от жизни, или что ищу.

Обернулся, сделал два шага к Абдулле.

Он стоял как недвижимая статуя, или как испорченный возрастом манекен.

– Возьми.

Бесполезно. Пришлось взять его за руку, разжать ладонь, положить в нее монеты, потом снова сжать. Чудо свершилось.

Абдулла ожил, стал что-то бормотать по-арабски.

Конечно, он оказался пройдохой из пройдох, поэтому когда он привел в отель, пришлось рассчитаться с ним, за оказанную услугу проводника.

Взамен он сунул мне в руку тот комочек гашиша.

Абдулла проговорил по-арабски на прощание:

– Подарок.

После с гордо поднятой головой вышел за дверь.

*

4 октября.

Каждый человек безумен по-своему.

Внутри отель состоял из двух этажей.

На первом этаже, кроме так называемого ресепшена, подсобное помещение.

В нём устроено вроде кухни, с газовым баллоном, мойкой, стол с самоваром.

Там готовил себе чай с утра, или по ночам.

По утрам, обычно холодно, бывает туман.

Наверно такое происходит из-за близкого соседства с морем.

Я топочусь по холлу, по коридору, пытаясь согреться.

Из каморки выходит Саид, жмурясь и потягиваясь.

Он тоже поеживается, хотя одет в зимнюю куртку-безрукавку.

– Что не спишь?

– Чай хочу, Саид-джан. Открой кухню, плиз.

Он открывал кухню, потом выходил курить, сидя на бетонных ступеньках крыльца.

Большой самовар подогревался снизу газовой горелкой.

Чтобы налить кипяток в кружку, надо повернуть краник вниз, из согнутого носика польется с пузырьками вода.

Холл с коврами, картинами на стенах.

Помещение для игры и кальяна, с диваном и креслами.

Кальян он стоит на полированном столе, на котором играют в нарды приходящие игроки.

Комната для сна, там спал по ночам сам Саид, его помощник, брат, или какой-то родственник. Они работали вдвоем в отеле, не считая уборщицы, сутки, через сутки.

Он был злой по характеру, наверно от того, что у него не было одной руки.

Наверх ведет винтовая лестница.

Там пять номеров, вместе с душем, двумя кабинками туалетов.

Полы из черно-белой плитки, расположенные в шахматном порядке.

Как в моем номере, с деревянной дверью.

Ключ от нее, с игральной костью, на кольце.

Его мне отдал Саид, потом он принес свежее постельное бельё, сказал пароль от вайфая. Он еще спросил:

– Откуда узнал про нас?

– Из «букинга».

– Тогда отзыв там оставь, или оцени по-хорошему.

– Нет проблем, сделаем уважаемый мистер.

Застелил, зашторил окно, лег на кровать, тут же уснул, на пару часов.

Наступил вечер, когда проснулся, захотелось кушать, поэтому пришлось искать еду. Выйдя на крыльцо, следуя совету Саида, выбрал левую сторону.

Двигаясь туда, в одном месте привлек запах чего-то вкусного.

Зеленый забор, поискал вывеску взглядом.

Ее не было, кроме какой-то надписи сделанной мелом.

Значит мне сюда.

Сунулся в открытый проем в заборе, оттуда слышались резкие мужские голоса.

Несколько мужчин кучкой сидели за столом, играя в нарды, наверно на деньги.

Они недовольно покосились.

Не стал спрашивать у них, дабы не накалять обстановку.

Но запах то отсюда возникает!

Огляделся еще раз, ага, вот оно, деревянная лестница вела на второй этаж.

Поднялся по ступенькам, там столы, стулья.

С боку ограда из деревянных резных брусков.

С другой стороны, вроде кухонные проемы, как в столовой.

Возник человек, молодой мужчина араб, плотного телосложения, угодливо приветствуя кивком головы.

– Кафе?

– Каффе.

– Окей. Кушать хочу.

– Ноу проблем.

– Что у вас есть?

– Таджин есть. Или может меню, мистеру?

– Нет, не нужно. Тащите таджин, да поскорее!

– Ноу мистер, ждать десят минуте.

– Черт…!

– Может еще что-то? Есть «пти».

– Пти?

– Пти!

Парень поднял руки, замахал, закудахтал.

– Курица! Так бы и сказал. Давай тоже неси свою «пти».

Я был готов сожрать от голода целого быка, а тут какой-то цыпленок.

– Ес, мистер. Подождать, пять минуте.

О боги. Ладно, подождем, куда нам еще торопиться.

С высоты второго этажа, открывался прекрасный вид.

Уселся за столиком, предварительно работник протер тряпкой клеенчатую скатерть, покрывавшую столик.

Он возле заборчика, достал тетрадь, принялся записывать свои впечатления.

– Хай!

– Привет.

Это был молодой смуглый парень, отвлекающий меня от написания слов в тетради, смахивающий на испанца, с кудрявой головой.

Длинный, тощий как гвоздь, несуразно одетый, с нервными пальцами, которыми он непрерывно жестикулировал.

– Фром раша?!

– Да, оттуда.

– О да! Семуэль, можно Семён. Я художник. А ты писатель?

Он показал на мою тетрадь, и руку, державшую авторучку.

– Вроде того. Журналист.

Соврал, ведь нет ни опыта, ни соответствующего образования, ни особого таланта.

– О супер! Напиши обо мне. Творческие люди всегда понимают друг друга.

Секунд! Я покажу тебе свои работы! Чтобы ты понял.

Не давая, опомнится, Семен скатился вниз по лестнице.

Там слышались испанские выражения.

Тут же появляясь вновь, передо мной, с большой коробкой, в которой он носил свою живопись.

Он стал поочередно раскладывать работы, опирая их об столик, придвинутый к кухонному проему.

На одной был алый морской закат, на другой нарисовано корабль и волны, написанные вроде гуашью на тонком картоне.

Картины сменялись, одна за одной, будто в волшебном амфитеатре;

портрет девушки красавицы, рыбака, старого моряка с трубкой, нищего, монаха, какого-то музыканта с флейтой, изображение местной сторожевой башни, вот просто море. Это было очень красиво написано красками.

– Ну как?

– Супер.

– Что понравилось? Купи, я продам.

Помялся, раздумывая над предложением.

– Я бы взял ту, с закатом.

– Окей! По рукам?!

– А сколько?

– Сто дирхам.

– Нет, бро. За двадцать взял бы.

– Окей, двадцать, так двадцать. Продано! Как подарок.

Он жестом фокусника преподнес картину.

Отдал ему двадцать дирхам, все, что было из мелочи.

Тут появился работник кафе, он нес поднос с тарелкой, с бедром курицы, с оливками. Поставил еду на столик.

Семен отозвал работника в сторону, они стали о чем-то яростно спорить.

Мне стало интересно, о чем они.

Чуть погодя подозвал официанта:

– О чем вы с ним?

– Так, мелочи. Этот дурачок немного задолжал кафе.

Ходит сюда всегда, просит еду в долг. Возомнил себя великим художником.

Тоже, Пикассо!

Он сплюнул на пол, показывая ничтожность.

– Понятно. Дайте ему покушать, за мой счет.

– Как пожелаете, мистер.

Он удалился к Семену, поговорил, скрылся за стенкой, появился, неся в руке сверток. Тощий испанец радостно вскочил, обнял официанта, тотчас кинулся вниз по лестнице, топоча башмаками, унося коробку с картинами, и сверток с едой.

Наверно домой, или нет.

Представилось, что он живет где-то под крышей старого замка.

Но за неимением его в городке, живет в крепостной башне, «скала де порте».

Я отложил тетрадь, слова, мысли, принялся за аппетитно хрустящую курочку.

Потом принесли таджин, снова оливки с рассолом.

Таджин оказался огромной порцией, на глиняном блюде.

Кое-как, сьел все это.

– С вас 50 дирхам. Тридцать, что сьели вы, двадцать за того дурачка.

– Окей.

Мне не хотелось спорить.

Беря картину под мышку, направился в отель.

– Есть молоток, веревка, и гвозди?

Спросил у мирно сидящего Саида на ступеньках «Маджестика».

Три номера еще пустовали, видимо он надеялся отыскать новых постояльцев, таким способом, среди гуляющих туристов.

– Найдем. Что хочешь? Картину у себя повесить?

– Ну да. Мне будет веселее.

– Окей. Сейчас всё принесу.

Вскоре морской закат был повешен на свое законное место.

Откуда его мог всегда видеть, с любого места, из любого положения.

До ночной темноты еще оставалось время, поэтому вышел из отеля, совершить небольшой променад до моря, посмотреть на настоящий морской закат.

На пляже было почти никого.

Я уселся на сухой песок, наблюдая за солнцем.

– Мистер, мистер…

– Что?!

Меня, оказывается, отвлек негр.

Он был поистине деревенского, негритянского типажа.

– Сувенир, покупать. Сто дирхам.

– Ноу.

– Ес, ай ду. Ай лук.

Негр показал резную статуэтку из черного дерева.

Это какой-то зверь, вроде нашего медведя.

Потом он из наплечной сумки стал вытаскивать еще фигурки: тигров, слонов.

Маски каких-то чудовищ, по-африкански они оказывались богами.

– Ноу, ноу. Ноу мани. Сорри.

Стал отнекиваться от предложений.

– Факинг вайт пипл!! Почему?!

– У меня семья! Мне их надо кормить!

– А на что? Где взять факинг мани?!

Негр скинул сумку на песок, сорвал футболку с себя, обнажая мускулистое тело:

– Может мне утопиться?! Или убить тебя?!

На пляже кроме нас никого не было.

– Иззи, иззи. Я отдам, что имеется.

Только не делай ничего дурного! Ни со мной, ни с собой.

– Найс, окей, давай мани сюда.

Открыл бумажник при нем, вытащил все, что было.

Отдал, в черные жадные руки.

– Найс. Это тебе. Подарок.

Негр швырнул маску мне под ноги.

Быстро скрылся, где-то на набережной.

Маска оказалась с дефектом, чуть треснутой.

Оттого он так легко согласился на сделку в сорок дирхам.

Подобрал маску божка с песка, направился домой, то есть в отель.

Настроение было испорчено.

Поэтому посылал всех нахер подряд, кто осмеливался пристать, или заговорить со мной, в то время.

Добравшись до отеля в темноте, долго стучал по закрытой двери.

Не ночевать же на улице!

Разбудил кое-как Саида.

Добравшись до номера, закрыл дверь на замок.

Лег на кровать, но сон не шел.

В голове что-то постоянно мелькало.

Надо успокоиться, говорю себя.

Взгляд упал на комочек, завернутый в бумажку.

Подарочки, – они виной всему, или то, что ищу.

Не знаю, надо пробывать.

Через две глубокие затяжки, с начиненной сигареты.

Меня отпустило от стресса, стало легко и свободно, как никогда.

Покуривая, надел маску на лицо, подошел к зеркалу.

Из него пялилась незнакомая рожа бога, кривясь, словно оживая.

Беря на пользование мои глаза.

Теперь уже он, моими глазами, посмотрел на картину с закатом.

Она тоже стала живой.

Будто застывшее изображение стало меняться с каждым мгновением.

Багровые лучи уходящего солнца проникли в мою темную комнату, крики чаек, хотя они за окном так кричат, близкий шум волн, синева воды, рокот моря.

Но это уже ни с чем не перепутаешь.

Все вокруг обрело какой-то смысл.

Время, место, теперь не имело значения.

*

5 октября.

После гуляния по окрестностям городка, хорошего обеда в кафе, в результате пришедшего отличного настроения, как вследствие этого, мне пришла идея раздобыть гашиш.

Того комочка, которым угостил Абдулла, хватило только на один косячок с парой хороших затяжек.

Теперь же хотелось распробовать до конца, что это за штука.

Я подозвал парня, того официанта, который работает в кафе.

Стал расплачиваться с ним за обед, между делом, спросил, знает ли он где достать что-нибудь эдакое.

О да, его глаза тут же заблестели, рот растянулся в улыбке.

– Гаш, – произнес он понимающе.

Конечно же, он знал отличные места и добрых людей, у которых водятся такие запретные вещи.

Он метнулся куда-то на бесчисленные улочки, я остался ждать в кафе.

Такое было условие, не ходить с ним в негласное место.

Вскоре он вернулся, сообщил украдкой, что надо подождать, придет один человек, тот самый торговец счастьем.

Ждал, правда, недолго.

За мой столик в безлюдном кафе, подсел незнакомый тип маленького роста, живой, быстрый точно прыгучий мячик.

Он по-дружески поздоровался со мной, проницательно глядя на меня черными глазами, в тоже время, не переставая улыбаться, ласково, почти вкрадчиво, разговаривать о разных вещах, не относящихся к нашей будущей сделке.

Видно, поняв за беседой, что я за птица, он сразу перешел к делу:

– Так, у меня есть гашиш. Сколько ты берешь грамм?

Откуда я знал сколько?

Мне всего-то требовалось на несколько забитых сигарет.

На столе лежала моя писательская тетрадь с записями и ручкой.

Раскрыл её, на пустом листе стал рисовать, то чего нужно, какой примерно размер порции требовался.

Он понятливо кивнул, сообщил, что надо посидеть здесь, еще подождать, а он скоро вернется с товаром.

Через несколько минут он прибежал, снова упругим мячиком закатился на стул и за столик, быстро положил в закрытую тетрадь какой-то предмет.

Осмотревшись по сторонам, раскрыл тетрадь, взглянул на него.

Конечно, это был гашиш.

Твердый кусочек, как отломанная долька шоколада, бурого цвета с зеленью, прессованный точно под заводским прессом, запакованным в фабричную плёночку.

Да, было то, что нужно.

Но цена и размер оказались велики раза в два.

Он тоже сообразил, как нам конкретно договориться, перехватил авторучку, обозначил новую стоимость.

Но снова многовато для меня одного, разумеется, дороговато в цене.

Покачал головой.

– Очень много и дорого.

Стал исправлять в тетради его предложение в меньшую сторону.

Тут уже он отрицательно покачал головой.

Да, наверно в таких делах торговаться не принято.

Цена есть цена, товар есть товар, он не делится на части, мы не на восточном базаре, бери что предлагают.

Как понял из его сердитых выражений.

Он привстал, сунул гашиш в карман, собрался уходить.

Задержал его, махнув рукой:

– Ладно, окей, беру весь товар. Только скинь немного цену.

Он помялся, но всё же уступил чуть.

– Еще нет такой суммы при себе, – добавил просьбу, показывая ему всю оставшуюся наличность.

– Нужно сходить в отель за деньгами.

– Хорошо. Только быстро давай, – согласился он, присовокупил почему-то.

– Мне за детьми идти надо.

Я поднялся, направился к себе в отель.

Глубоко задумавшись о нашей жизни, машинально, не помнил особо, то ли оставил эти деньги на столике в кафе возле него, вроде залога.

Может, получилось так, что сунул их в маленький карман штанов, они оттуда как-то выпали при быстрой ходьбе.

Или их вытащили карманники.

Наконец, только дойдя до номера, этих денег не обнаружил, хотя обыскал всё: одежду, вещи, повседневный рюкзачок.

Наверно стоило отменить сделку, остаться в отеле, но вдруг их оставил там, а дилер, этот нехороший человек, просто сбежал с товаром, с моими оставленными деньгами.

Товар при себе остался, и деньги заработал легко. Зашибись!

Так думал о сложившейся ситуации, медленно приближаясь к кафе.

Деньги на товар всё-таки взял с собой, не зная на что надеясь.

Нет, я ошибся, он сидел, словно привязанный, никуда не сбежал.

Окинул его взглядом, сам столик.

На столике ничего, то есть денег, не было.

Он сидел, как ни в чем не бывало: спокойно, очень спокойно.

Для верности проверил рукой под небольшой клеенкой, денег не оказалось.

Он даже не пошевелился, мирно ожидал окончания сделки.

Глупая и простая ситуация, что мне делать в ней?

С возрастом стал намного опытнее, гораздо мудрее, чем был в молодости, научился прощать чужие ошибки, мелкие слабости, долги, которые не особо существенные.

Научился сдерживать гнев, агрессию в опасности, быть терпеливым к людям, которые не понимают тебя с одного слова.

Меньше стал участвовать в скандалах, в конфликтных делах.

Много чему учишься с каждым прожитым днем.

Но это было там, на далёкой родине.

Здесь другая жизнь, царят новые законы.

Хотя люди по сути, одни и те же: что там, что здесь.

Ладно, продолжим играть по правилам дальше, решил, поэтому достал только часть денег, выкладывая их на столик.

Они вместе с теми деньгами, как раз составляли требуемую сумму.

– Вот деньги. Товар где?

Он отрицательно покачал головой.

– Этого мало. Давай полностью.

Уставился непонимающими глазами.