Танцующий в песках

Танцующий в песках

Игорь Райбан

Жизни, в которых мы не проживали, почему-то всегда кажутся нам чистым вымыслом.

© Игорь Райбан, 2025

ISBN 978-5-0065-4129-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

*

Посвящается моему другу Смаилу Амдуаци.

Всем остальным, живущим, и настоящим искателям на свете.

*

Вступление.

Днем, когда еще невыносимо палило жаркое солнце, приземистый «туарег» с грузовым кузовом, покрытый желто-зеленым цветом, почти как армейским камуфляжем, арендованный, скорее всего у туристического агентства, остановился, посреди накатанной колеи.

У джипа открылись дверцы, вышли наружу трое человек.

Водитель, давно небритый араб с бородой, который сразу открыл капот, чтобы охладился двигатель.

Остальные пассажиры, потягивались, разминая конечности: молодой мужчина европейской наружности; девушка, весьма недурная на вид, блондинка с каре, в соломенной шляпке, в солнцезащитных очках на половину лица.

Он из Германии, 26 лет, работает журналистом в местной газете Мюнхена, за скромную зарплату.

Она из Бельгии, недавно окончила университет по гуманитарным наукам, вместе они составляли новую супружескую пару, сразу после тихой свадьбы решившую провести медовый месяц в экзотическом путешествии.

– Джейн, как тебе Сахара?

Обратился молодой мужчина к девушке.

– Одни пески, ничего интересного.

Ответила она, чуть вздыхая от скуки.

– Я отойду в сторонку, дорогая.

– Только быстрей, Тедди.

Водитель араб принялся возиться внутри капота, над радиатором.

Тедд вскоре появился из склона, неся в руках странную вещь.

Она была выцветшего цвета, походила на мешок.

Подойдя к джипу, он принялся руками отряхивать предмет от песка. От приложенных движений, внутри его зашуршало.

– В нём что-то лежит, – радостно сказал он.

– Что за дрянь? – устало спросила Джейн.

– Не знаю. Нашел там, за барханом.

– Фу, выброси Тедди. Еще ты будешь подбирать грязное старьё!

– Это не старьё, милая. Надо посмотреть, что находиться внутри.

Вещь приобрела форму небольшого сморщенного рюкзачка, выцветшего цвета, наконец, очистившись от налипшего песка.

На одной лямке болтался небольшой амулет.

Он был крепко привязан шелковым шнурком.

Тедд поднес его ближе к лицу, внимательно рассматривая найденное изделие:

оно оказалось арабским талисманом, из серебра, в виде мусульманского полумесяца, с гравировкой, на верхнем луче подвешен крестик, в форме египетского анкха.

– Да пусть разверзнутся небеса, господин!

Встрял в разговор араб, до этого стоявший молча возле открытого капота.

– Я уже видел такой рюкзак, с подобным амулетом возле гор Северного Атласа, переходящих в пустыню.

– У кого?!

– Он был с собой, у одного человека. Прибывшего туриста, из далекой страны, под странным именем похожим на Джанна. Видимо он отдал свою жизнь, чтобы спаслись другие.

– О чем ты говоришь, мерзкий араб?

Щёки девушки запылали огнем.

– Наверно не имеет смысла, но хочу узнать, что лежит там.

Проговорил мрачно Тедд.

– Какого черта он вмешивается в наш разговор, Тедди?!

Может ты, ему скажешь?!

Гордо вздернула носик девушка, поправляя очки.

– Успокойся дорогая, не злись на него.

Она вправду злилась, злилась на всё: на путешествие, на мужланского араба, на Тедди, который уговорил ее приехать сюда, потом взялся ковыряться в подобранном дерьме, на эту непредвиденную остановку, а ей хотелось как можно быстрей оказать в комфортном кемпинге.

Ей давно надоели: сама поездка, эти пески, пустыня, эта страна на севере Африки.

Она уже перестала делать селфи на айфон, на фоне арабских пейзажей.

Тедд стал отдирать застежки «молний», но они никак не поддавались.

Навсегда застопоренные песком. Наверное, за несколько лет.

Мужчина водитель, его звали Мехмед, он много лет работал в сфере туристических услуг, повидал многое: шлюх, проституток, эскортниц.

Поэтому не обращал внимания, почти ни на что.

Его дело сидеть за рулем, ехать куда прикажут «мистеры».

Он спокойно протянул Тедду арабский нож, вынутый из-за пояса.

Этим острым лезвием он бы с радостью вспорол животик белокожей сучке с белыми волосами, за нанесенное оскорбление.

Да вообще она иноверка, очень порочна.

Ведь после ее талии, обтянутой в джинсы, видны даже ее трусы.

Конечно, она не носит хиджаб.

По учению Корана, тут греха совсем не будет.

Мехмед от раздражения сплюнул на песок, сел в джип на свое место.

Ножом Тедд взрезал плотную брезентовую материю.

Просунул руку в образовавшуюся прорезь, вытаскивая оттуда тетрадь.

К одной стороне обложке прикреплена зажимом авторучка.

Он осторожно раскрыл тетрадь, проведя ладонью по первой странице, смахивая попавшие песчинки.

Страница исписана, ровным почерком, правда, строчки чуть потускнели от прошедшего времени.

Те написанные слова на русском языке, он, с некоторым трудом, узнал. Тедд отчасти являлся русскоязычным, хотя немцем, родившимся в Германии.

Его мама, она тогда была еще маленькой дочкой, вместе с ее родителями эмигрировали из СССР.

– Тедди!! ты что делаешь?!

Закричала Джейн от нахлынувшей злости на всё подряд.

– Мы еще долго будем здесь стоять?!

– Да заткнешься ты, наконец, или нет?!

Не менее громко прорычал Тедд в ответ.

– А ты вздумал меня унижать перед посторонним?!

Взорвалась Джейн не на шутку.

– Да пошел ты!! Завтра же уезжаю к себе, в Бельгию!

– Да вали куда хочешь, май дарлинг! Делай, что хочешь!

Только отвяжись от меня, плиз!

Джейн открыла дверцу джипа, садясь внутрь, уныло проговорила:

– Я подаю документы на развод! А что будешь делать ты?!

– А я остаюсь здесь. У нас еще неделя оплачена вперед.

Она с силой хлопнула дверью, возмущенно накинулась на водителя:

– Чего стоим?! Недоумок!

Тедд обошел джип, сел на пассажирское место, рядом с Мехмедом.

– Домой, в кемпинг, плиз, – сухо приказал он.

Араб раздраженно помотал головой, ведь от чертовой скандальной парочки, теперь не будет никаких чаевых, даже благодарностей не дождешься!

Он нехотя вылез из салона, тоже хлопнул крышкой капота.

Джип от сильного удара недовольно затрясло.

Поэтому он еще долго стоял на одном месте, отказываясь заводиться.

Наконец, двигатель после произносимых арабом ругательств, грубо заурчал.

«Туарег» резво сорвался, взметывая колесами песок на дороге.

На обратном пути к перевалочному кемпингу, находившемуся возле крупного оазиса, Тедд стал размышлять над словами Джейн, – «Что ты будешь делать».

Он не знал на самом деле, чем будет заниматься в дальнейшем, но тут его ладонь нащупала тетрадь, скомканный рюкзачок, они лежали на коленях.

Непроизвольно их положил так на себя.

Раскрыл тетрадь, пролистнул несколько исписанных страниц, затем полностью, с головой погрузился в чтение. Он больше не обращал внимания: ни на бешеную тряску в салоне, ни на занемевшую шею, ни на утомившиеся глаза.

Усталость все-таки победила, пришлось оторваться от тетради.

Он бережно погладил пальцами доставшийся ему амулет, привязанный к рюкзаку.

Теперь Тедд видел будущее наперед: поначалу он перечитает текст, а потом станет понятно.

Возможно, из него что-то выйдет, вроде набросков, зарисовок, или цикла будущих статей на сайте газеты.

Назовет их, к примеру, вроде «записок путешественника», или нет.

Лучше сразу сделать книгу, под названием…

К примеру, какое название? Будет у нее.

Может «последнее приключение»? Нет, не то.

Тут мысленные образа сами собой сложились в голове, когда он отрешенно смотрел на окружающую действительность, мелькающую за окном джипа.

«Танцующий в песках». Да, это намного лучше.

Назовет так, чтобы сделать этот белый свет немного полезнее, чем он есть, на самом деле.

По приезду в лагерь, конечно, от всей души извинится перед арабом водителем, за себя, за Джейн, даст ему чаевые, наконец, спросит как его имя, пожмет ему крепко руку на прощание.

Ведь мир без рая, такой простой, зато одновременно сложный.

*

Записи из найденной тетради одного искателя приключений

Наверно не имеет значения, где ты побывал, что видел, чем занимался. Со смыслом, или просто так.

Важнее передать через себя, через написанные строчки чернильной ручкой, свои впечатления, какие врезались в память, ту оригинальную атмосферу, возможно другим людям.

Я не знаю.

С собой, в объемном туристическом рюкзаке, лежит толстая тетрадь, она специальная, сделана для путешествий.

Поэтому по пути исканий, буду делать записи в ней, для себя.

Наверно, чтобы не забыть, окончательно, кто я, что нашел, а что потерял.

Время не остановить.

Оно идет, идет себе, по кругу солнцестояния.

Кто ты?

Постоянно спрашивает жизнь с меня, спрашивают проходящие люди на улицах.

Да кто такой? Спрашиваю сам себя.

Нет ответа. Сложно ответить по-настоящему.

Ведь моё имя не стало брендом, как у тех, кто выбился из заурядного строя.

Хотя, что тут скрывать, я обыкновенный бродяга, по прозвищу Рай.

Прозвище мне когда-то выдалось судьбой, или окружающими людьми, оно так прижилось с детства, произошло сокращенно от фамилии, что приходиться с этим жить, воображая себе тот самый непостижимый рай.

Только как жить, если существуют границы, табу на всех материках, островах.

Нет, не так, хотя бы одним глазом увидеть настоящую жизнь, сам огромный Мир, а не впитывать впечатления с экрана телевизора.

Взобраться на Эверест, плевать, что там кислородное голодание, а потом наступает смерть. Лишь бы увидеть вживую красоты горными пиками пронзённого неба под тибетской крышей.

Но чудес не бывает, как итог: работы нет, дома нет, семьи нет, здоровья тоже нет.

Нет ничего. Что же тогда есть в остатке?

Когда касаешься пустоты, это не имеет значение.

Хорошо когда едешь куда-то очень далеко, кто-то дома тебя ждёт.

А если никто не ждёт, от слова совсем.

Наверно плохо. Что ж плохо, так плохо. Надо смириться.

Но разве имеет значение, когда стоишь на перепутье всех дорог.

«Жить», что за выражение?

Есть два понятия: жажда жизни, когда человек цепляется за нить существования всеми способами.

Есть усталость от жизни, когда человек кончает с ней разными вариантами.

Не хочет жить, всё тут, что поделаешь с ним, разве в психбольницу лежит принудительная дорога.

Я видел, встречал на пути таких людей.

А неутраченная память, словно воскресший туман из мира мертвых, гнала, гнала по степи табун за табуном черных кобылиц в мозг воспоминания о самом начале путешествии.

Это было год назад.

Тогда удачно подзаработал немного свободных денег.

Пришлось выложиться, пахать круглыми сутками на работе, но деньги того стоили.

Меня потянуло в Африку, поэтому отправляюсь туда поздней осенью, чтобы попытаться найти ответы на несколько вопросов давно мучивших.

Нет, не так: кроме этого, еще имелись две весомые причины, буквально прячущиеся в голове. Они очень важные, по сути, главные аргументы, которые заставляют взвыть внутри себя немым волком, сорваться с места, бежать как неизлечимо ужаленному смертнику на самый дальний край света, туда, где, наверное, заканчивается горизонт. Но об этом чуть позже.

Путешествие не задалось с самого начала.

Билеты подорожали на глазах, деньги обесценивались, проблемы нарастали подобно грязному кому, катящемуся под уклон сизифовой горы.

В общем, кутерьма та ещё.

То нога отнимется ни с того ни сего, то на глазу вспыхнет глазной ячмень, то где-нибудь стрельнет невпопад, заболит до нервных судорог.

По сравнению с икотой, артериальным давлением, сущая мелочь в многострадальном теле.

Вроде не грешил, не материл соседей, не обижал никого, сам не обижался на злые шутки, милостыню подавал тем, кто просил, перед отъездом, хоть несколько рублей, но всё-таки.

Под конец сборов обнаружился парень под дверью.

Юнец, что с него взять. Убежал из дома в поисках лучшей жизни.

Просил помощи.

Взял бы его с собой туда, вдвоем оно всяко веселее в дальней дороге.

Только как, а я не бог, чтобы его уменьшить, в карман спрятать, будто бездомного котёнка.

Да только своих проблем хватает.

Помощь ближнему своему, она такая: двойственная.

Дорога в ад вымощена благими намерениями.

Дал хлеб ему с колбасой.

Под утро он ушел, куда, не знаю.

Дверь не открыл, мало ли что у него, неразумного.

Жестко, но мир жесток, люди достаточно жестоки по сути как звери, несмотря на заверения блаженных экспертов.

Помнится, дело было в Крыму, где по слухам живут самые добрые люди на свете.

Приехал на сломанном автобусе в незнакомый город у моря.

Ночь, темнота, ливень.

Кричу, стучусь в двери, где развешено объявления «сдаётся жильё».

Ноль ответа, ноль внимания.

Да к черту нехорошие воспоминания, надо думать о будущем, или хотя бы о насущном.

Теперь пришла пора спускать ещё один плот надежды, в маленький океан дней, являвшийся моей жизнью.

Ты зачем летишь туда? Спрашивают.

Наверно так нужно, было, и стало.

Африка, что может быть жарче, что можно себе представить.

Зачем? Арабика, отвечаю им.

Свобода. Там нет рабов. Там, они простые, как дети.

Кого-то избили, кого-то сбили, кто-то идёт домой после рабочего дня, кто-то стоит в закоулке магазина, просит милостыню, кто-то молится, кто-то кричит.

Большое видится через призму малого, или на расстоянии.

Но как такое уложить в разуме.

Понять, как возможно, устроено.

Перелет за перелетом, часовые и климатические пояса следуют одни за одними.

Вместе со странами в них расположенными, попадая изо дня в ночь, переходя из лета в зиму, или наоборот.

Когда судьба сталкивает в одном месте, в тесном пространстве столь разных людей из множеств наций на планете.

В самолете, вместе со мной летели: арабы, французы, негры, немцы, китайцы, много других людей, различных по цвету кожи и вероисповеданию.

Рядом сидел китаец, с женой.

Он поделился со мной, своей порцией алкоголя, когда по салону с передвижного столика стали раздавать бесплатные напитки.

Наверно чувствуешь себя одним из олимпийских богов, когда выпиваешь парочку виски или коньяка. Они так же пили амброзию, небесный нектар, потом смотрели на нас с высоты, бесстрастно наблюдая за нами.

Ведь так красиво смотреть, сверху вниз.

Когда горы выглядят букашками, люди песчинками, мириады из мириад, составляя единый бархан.

Города видятся кальмарами, от уплощения в центре, тянутся в стороны щупальца дорог, шоссейных автобанов.

Или как паучки, которые раскидывают паутинки, среди зеленых пастбищ.

Огромные портовые мегаполисы, словно смешные моллюски, корчащиеся на морском берегу.

Коричневая земля морщинится складками горных хребтов, взрезывается голубыми нитками рек, глядит черными пятнами больших озер, водохранилищ.

Такое также трудно уразуметь, как если неотвратимость течения, где мы куда-то плывем.

Непоколебимость судьбы, которая может в любой миг измениться.

Такова шутка мироздания.

Мир устроен с тонким юмором, подчас горьким.

Он огромный и маленький, одновременно.

Понять такое тоже непросто, как непреложные истины, что такое любовь или вера.

Если смысл приключенческих странствий, само путешествие.

Даже проделанное, без всякого смысла.

Снова такое чувство, будто стою на крыше перед выбором высоты.

Необратимость судьбы, как она есть.

Она идет впереди меня, ступая тяжелыми шагами, когда-то предвещавшая череду испытаний, катится колесами шасси самолетов по взлетной колее.

Тенью иду вслед за ней, к призрачному гейту.

Едва открывшемуся проходу в иные миры.

Вот он, момент истины, самопознания себя и мира.

Человек должен выживать, как говорят некоторые.

Да никому он не должен.

Мы все идём, подстраиваемся к социуму, к миру, ползём через силу, грызём зубами, но всё равно двигаемся вперед.

Но еще могу танцевать, словно в сказке.

Ведь мир без Рая, совсем станет безрадостным.

*

1 октября.

Из Марокко с любовью.

О да. Это будет незабываемое, невероятное приключение.

Но, наверное, предчувствую, самый сладкий момент окажется почему-то моим возвращением в первые минуты, когда открою дверь жилища.

Ступлю на порог дома, хотя временного.

Я вижу в путешествие много горя, слёз, радостных улыбок светящихся искренним счастьем, пусть не обращённых в мою честь, но перепадает, конечно, мне, малую толику.

Страдания бытия, боль телесная, перемежается с мучениями души.

Вижу множество городов, больших и малых.

Встречаю много людей, плохих, так и хороших.

Смотрю на разные, странные вещи, творившиеся на другом конце света.

Роскошь и нищета соседствует рядом.

Как полная свобода, бесправное рабство, они ведь сподвижники друг друга.

Бьются часы, ломается цифровая техника, трескаются линзы очков, дисплеи смартфонов, оставляются личные вещи, навсегда теряется багаж в огромных аэропортах.

Но неважно, так должно было быть!

Или стать чем-то новым, отдаренным на сиюминутную потеху новым владельцам.

Ты отделываешься только малой кровью, жертвуешь материальными вещами, но не собой, чтобы потом отплёвываться от дрянной шелухи, мерзкой суеты бренного существования.

Когда-то, в далёкие времена, человек шёл по земле с копьем и мечом, с набёдренной повязкой, вместо паспорта у него было лишь знамя.

Флаг или штандарт на деревянной ветке или на древке, а то просто грязное полотнище, ржавое от пятен крови, развевающейся по ветру.

Вот весь паспортный контроль и визы.

Кусок тряпки заменял ему всё.

Наглядно показывая всем встречным в пути, куда он направляется, какому богу он служит. А сейчас приходиться постоянно носить с собой кусочек картона, именуемым паспортом.

Люди стали как пешки, можно сказать даже мельче, самых простых пешек, движимые более крупными фигурами.

Но речь пойдет не об этом, не об игре в шахматные партии, придуманной на жарком Востоке

Это о городе с древней историей, великой урбанизации.

Городе, зла и добра, вечного противостояния.

Где духовное начало льется из всех сотен минаретов.

Утренний звук молитв перекрывает гул взлетающих самолетов, что он кажется пожарным набатом, когда надо немедля вскочить с постели, что-то делать.

Пошлость и проституция. Ханжество и лесть.

Обман и воровство, не говоря уже о других криминальных пороках, наряду с добродетельствами также мирно существуют друг с другом.

Инь и янь, если такое понятие применимо, так сказать к этому месту, наполненному своеобразной энергетикой.

Люди молятся, кто как, на что способен; они встают на колени на топчаны, или коврики, кто-то шевелит губами от души, кто-то замаливает грехи в произнесенных быстрой речью текстов аята «всёпрощающего», а кто-то благодарит его нараспев.

Кто о чем просит, что желает, ведь аллах милосерден и так велик.

Это Марракеш.

Не Бомбей, не Пекин, не Лондон, не Нью-Йорк, этим всё сказано.

Каков он был, сейчас, или будет в далёком будущем.

*

Марракеш, куда прилетел, встретил непривычным воздухом, атмосферой непрекращающегося лета, всем остальным антуражем, присущим большим городам.

Не хотел здесь надолго задерживаться, но покинуть его удалось только на следующий день.

Когда вышел из аэропорта на транспортные перроны, где находились трансфертные автобусы, такси отвозившие пассажиров, непонятный гомон, поистине летний зной, облепили меня словно липкие мухи.

Стало жарко, зашел в тень под навес перрона, передохнуть, осмотреться, а главное, наметить цель на сегодня, на ближайшие дни.

Ведь план, как таковой отсутствовал напрочь.

При первых взглядах на окружающую действительность, опьянение, алкогольное, да новой жизнью, быстро проходило.

Жарко, достал из рюкзака пакет сока, принялся жадно пить, закурил, намечая план действий, когда тебя тут никто не ждет.

Один за одним, стали подходить англоязычные таксисты, предлагая свои услуги.

– До центра, сколько будет стоить в долларах? – спрашиваю у них, ведь местной валюты дирхамов, нет еще. Только доллары.

Кто-то просит двадцать, кто-то тридцать, или двадцать пять.

Один заломил пятьдесят долларов.

В пересчете, пятьсот дирхам, то есть пять тысяч рублей.

Конечно, в стоимостях, слабо ориентировался, так примерно.

Из мануалов других путешественников знал: курс обмена, примерные цены на жильё, продукты. А вот на такси нет.

Но все равно, выглядело натуральной обдираловкой приезжего мечтателя.

Плюнул от злости, всех послал к шайтану, допил сок, перевел часы на местное время, взвалил рюкзак на плечи, включил навигатор, надел на глаза солнцезащитные очки, пошел пешком по улицам, до самого центра.

В безлюдном пути по тротуарам, в желтых тонах городского пейзажа, среди пустынных площадей возле аэропорта, попадались мохнатые верблюды с погонщиками, рослые пальмы, лиловые до синевы, негры. Они сидели на скамейках, лежали на ковриках вместе с семьей, или мочились в пожухлых кустах, состоящие из колючих кустарников, вроде саксаула.

Через два часа, хорошей ходьбы с грузом, достиг примерного центра.

Там находились, судя по карте навигатора, банки, где хотел обменять доллары, и ближайший автовокзал, в котором хотел купить билет на автобус, до какого-нибудь примечательного места.

Например, до Феса, или в Шефшауэн, «голубого города».

Центром оказалась большая локация, с торговыми зданиями, которые отбрасывали тень на разогретый асфальт и брусчатку.

Парковая участок, сквер с фонтанами, скамейки, красноватая глиняная плитка.

Ведь с неба, город выглядит светло-красным пятном, будто он вылеплен полностью из глины.

Расположены кафе, рестораны, зоны отдыха.

Наступил почти вечер, поэтому банки стояли с закрытыми дверями.

Значит, билет не купить сегодня, придется остаться здесь заночевать, прикинул в уме. Расположился за пустым столиком уличной кафешки, в рюкзаке находилась запасная бутылка минералки. Она была последней.

Достал, стал пить, обдумывая, что делать дальше, где искать ночлег.

Палатку ведь не поставишь на этой площади.

Нужна еда и питье, вместе с туалетом.

Еще полиция заберет в участок, как бездомного, или протестующего против королевской власти.

Приблизился официант, спросил у него:

– Фри вай-фай?

– Ес, мистер.

Он дал пароль, подключился к «букингу».

Нашел адрес хостела, или гостевого дома, под названием «Margane Saada».

Он находился недалеко, в нескольких километрах отсюда.

По бульвару Алаль Аль Фаси, возле кольцевой развязки.

Жилье в нем стоило совсем недорого, всего-то 70 дирхам за сутки.

Но как туда добраться?

Тут подошел мужчина интеллигентной наружности, наверно вид у меня был немного потерянным. Он вежливо поздоровался, присел за столик, предложил чем-то помочь, сидящему на виду у всех, отдыхающему туристу.

– Девочки, гашиш, виски?

Конечно, мужчина оказался «смотрящим», за этой локацией.

Как мог, объяснил ему свою ситуацию; что нет местных денег, хочу помыться с долгой дороги, покушать, переночевать.

Короче, нужно что-то такое, вроде недорогого хостела.

– О, хотель?! Ес, мистер.

– Ноу, ноу. Вот адрес!

Дал ему тетрадь, куда переписал подробный адрес, с названием района.

Он прочитал, кивнул.

– Окей мистер.

Рядом стояли машины, видимо стоянка для такси.

Он подошел к одной из них, стал говорить.

Махнул мне рукой, показывая, подойти к ним.

Подхватил рюкзак, приблизился к машине.

– Он отвезет тебя, к месту.

– Сколько?

– Договоритесь, – ответил мужчина, похлопал меня по плечу.

– Окей, – забрасывая рюкзак на заднее сиденье.

– Шукран, – сказал ему напоследок.

Водитель, молодой араб, резко дал по газам, срываясь с места.

Ехали недолго, но какими-то запутанными улочками.

Остановились в одном месте, вроде гаражей, вместе с автомастерскими.

Выяснилось, что никто, ничего здесь не сдает.

Каких-нибудь отелей, хостелов поблизости не нашлось.

Поехали дальше.

Хотя до этого, спросил моего возчика по незнакомым районам:

– Сколько плата?

– Дэсять доларс, – на ломаном английском ответил он.

Покопался в бумажнике, из мелочи имелось только девять долларов, чтобы расплатиться без сдачи.