Кладбище забытых талантов

– Странно, потому что именно это платье я дарила той самой Сидни, о которой идет речь. Но если вы не она и вовсе мне не знакомы, то за ромашковый чай придется платить? – Ко всем новым посетителям, в особенности в моменты покупок чая, Тамара обращалась почтительно, так что в данный момент это не было полностью шутливой манерой. – Нечем? Тогда, увы, сделайте что-нибудь полезное, чтобы завоевать мое расположение.

– Так-так-так! Это уже самый настоящий и гадостный грабеж среди белого дня. Вот знай это! Не налить всего-то капельку своего чая лучшей подруге. Мы же с тобой «хранители»!

– Да тише ты, не голоси! – зашептала Тамара, подвинув к гостье деревянную чашу с травянистым запахом, точно маленькому ребенку, чтобы быстрее заставить его замолчать.

– То-то же. Ах! Хороший чай, хотя я бы очень-очень хотела сахарку. Нет сахарку? Ужас-то какой! Как можно вообще жить, дышать и улыбаться без сахара? Не понимаю! Зато понимаю, почему на кладбище все такие вот грустные. Им никто чай с сахаром не дает. Кстати, как там Сережа?

– Ты же была утром на собрании.

– Да вот как бы да, но у меня же сугубо девичья память или рыбья даже: все-все на свете забываю. Честно-честно! Вот помнила, а через три с половинкой минуты уже не помню. Не иначе как загадка природы, которую ни один врачишка не сможет понять. Да и все могло измениться за эти… пару часов. Кому как не тебе знать, что на кладбище все очень-очень изменчиво. Или может после моего ухода вы какие-то там секретики секретничаете? А?

– Могу только сказать, что Сергей думает, как лучше всего напасть на склеп «Искателей». Пришла сводка, что один призрак нашел амулет… Только тише ты! И теперь нам нужно как можно больше средств, чтобы быть хотя бы наравне с их бандой. Сделать все тихо будет непросто. Это на вид они беспечнее тебя, орут на весь трактир, веселятся, но в то же время склепы охраняет куча новичков. Даже не знаю, что придумать.

– Ой-ой-ой! За это вы вообще не беспокойтесь, – засмеялась Сидни. – Очень-очень удобный случай придет, когда не будете ждать. Точнее, прихромает.

После большого глотка, когда щеки призрачной девушки стали двумя шарами, согревавший напиток устремился в желудок, отдавав по пути тепло всему телу. Некоторое время она сидела в неестественном для нее молчании, одолевав намерения хотя бы намекнуть про трактир.

– Ох-ох-ох! Да уж, «Искатели» те еще гадкие слизняки, фу-фу, мерзкие пакостные змеи. Они же, если узнают, разгромят нас в щепки, да-да, или еще чего похуже. Так что ты следи за трактиром, очень-очень хорошо следи.

– Пусть только попробуют, – гневно ответила Тамара, перестав на время своих слов натирать чашу, которую ловко приняла у гостьи.

– Но ты вообще большущий молодец, что закрываешь все комнаты и почти никому не показываешь их. А ты держишь открытой только-только гостиную?

– Да, только ее. Я уважаю того, кто построил этот дом и, возможно, это кладбище тоже. Конечно, в то, что кладбище живое и что оно наказывает тех, кто его не уважает, я не верю, но в доме (особенно на чердаке) так много личных вещей бывшего владельца, что я не смогу уследить за каждым шевелением в каждой комнате. По-любому стащат чего-нибудь, если разрешу бродить, где вздумается.

– Так-так-так! В трактире есть чердак? Ух ты! И ты молчала? Как так-то? Я могу принять это за предательство чистой или даже грязной воды.

– Больше скажу: прямо под нами находится погреб.

– Ну и секретиков у тебя целый мешок. Может, в подсобке у тебя сидят пара «искателей», связанных по их гадким рукам и ногам? Было бы неплохо.

– На чердаке много всякого хлама. В основном строительные материалы, старинные приборы, немного одежды и картин. Из кучи досок мы давно кое с кем сделали столики и барную стойку. Вот! Кстати, раз ты так жаждешь узнать все секреты дома, можешь принести несколько красивых на твой вкус картин. Давно уже хочу развесить их по трактиру.

– Ух ты! Там бессовестно пылятся картины и ты не выставляешь их напоказ? Свинство! Ни шиша ты не уважаешь бывшего владельца дома после такого. Уже бегу!

Горько было замечать, удалявшись от барной стойки, что Андрей и Наташа, которые ждали ухода посетительницы, направились в сторону Тамары, положившей от скуки подбородок на предплечье, и заказали чай; как и в прошлый раз, судьба оказалась милосердна к ним: чай закончился, отчего владелице трактира пришлось уйти в подсобное помещение за новой порцией.

По наставлению Тамары в коридоре обнаружилась дверь чердака, которую выдавала неровная металлическая петля на потолке; в нее Сидни продела крючок деревянной трости, что находилась подле пустой тумбы. Вдруг из зала послышался резкий звук – крышка погреба с силой впечаталась в свой проем в полу, – отчего призрачная девушка резко потянула дверцу чердака, которая в отместку выплюнула на ее голову плетеный из прочной травы канат.

Несмотря на уставшие после турнира ноги, Сидни полезла наверх по канату, чему мешало платье, которое то развевалось от усилий, являв тараканам на полу нижнее белье владелицы, то неудобно зажималось между ногами, запутывало их. Тем не менее скорый приход Андрея, заметившего соперницу, придал ей заметной скорости. Призрачный юноша, почувствовав важность действий, рванулся в ее сторону с намерением схватить конец троса, который успешно выскользнул из его вспотевшей ладони.

Уже после ощущения твердой поверхности под ногами Сидни затащила канат внутрь и победоносно засмеялась; Андрей одарил ситуацию негромким ругательством, оскалился и выбежал из трактира. Громко хлопнула дверь.

Просторный чердак тонул в пыли. Она покрывала все: древние шкафы ручной работы, из которых торчали съеденные не столько молью, сколько временем одежды; ящики с некоторыми инструментами для кухонных и прочих домашних работ; несколько высоких зеркал, теперь не справлявшихся с назначением; стопки книг, похожих на кирпичные столбы; строительные материалы, что ждали времени, когда станут чем-то большим, нежели кипой досок и жестянок. И завершал список творческий угол, в котором о стену опирались десятки холстов как опороченных маслами, так и пустых, пожелтевших от бездействия.

Каждой вещи суждено было покоиться до тех пор, пока любопытные призраки не нарушат покой места.

Прежде всего короткие пальцы призрачной девушки потянулись к корешкам книг с неизвестными символами и схватили первую в стопке, изрядно испачкавшись пылью. По частым картинкам растений на сырых желтых страницах становилось ясно, что книга представляла собой одно из множества древних руководств по изготовлению настоек и трав. В любом случае непонимание написанного быстро наскучило, и ветхий предмет вернулся к собратьям.

За приоткрытой дверцей шкафа Сидни обнаружила несколько льняных платьев, сарафан и плотные свитера и носки, связанные из шерсти вручную. Хотя на древних полках властвовал сомнительный запах животных, вид черного платья, похожего из-за отверстий на решето, полностью захватил сознание. Как только ладонь ухватилась за подол, в нее уперлось нечто пушистое, что, обнаружив выход из туннелей одежды, взметнулось вверх. Призрачная девушка нервно проглотила слюну, перед тем как посмотреть на потолок: он был усыпан летучими мышами, свисавшими вниз головой и обернутыми крыльями, точно одеялом.

Указанных животных Сидни невзлюбила с детства, когда те норовили попасть в дом в надежде на тепло и безопасное место для спаривания. Однажды летучая мышь залетела в открытое окно и, испуганно обнажив рядок острых клыков, забилась в угол на полу. Когда жалостливая девочка попыталась поднять бедное существо, то получила неглубокий укус в виде двух кровавых точек. К счастью, случай обошелся без бешенства и других осложнений, но рана заживала около полутора недель, а после того нещадно чесалась. С тех пор Сидни каждый вечер поглядывала на окно и в случае чего немедленно закрывала его и даже задвигала гардину, а отцовский сарай, где лежали интересные ей инструменты, стала обходить стороной.

Подле шкафов дремал вечным сном расписной ткацкий станок, остановившись на половине выполненной работы. Налегши крохотным весом тела на педаль, Сидни привела механизм в движение: колесо закрутилось, уменьшав клуб пряжи на полу; даже на расстоянии от нити ощущался запах козьей шерсти. Только она подумала остановить деревянный круг, как заметила, что внутри мотка в скудном освещении блеснул предмет. В течение нескольких секунд станок размотал шерстяную нить, после чего сфера синего цвета прокатилась по полу, стукнувшись о туфлю призрачной девушки.

Неожиданно выполнив задание, Сидни взглянула в сторону выхода. Подумалось, что друзья заждались ее, но шуршание в дальнем конце чердака, где располагался столик и билось о раму окно, переняло на себя внимание.

На подходе к окну, которое было причиной холода на чердаке, призрачная девушка наконец обнаружила то, за чем ее направила Тамара. Картины поражали взор каждого, кому доводилось ими любоваться; натуральные яркие краски, не потерявшие цвета за много лет, грубые, но меткие мазки, красота и величественность природы – все это заставляло каждый раз задерживаться подле них дольше, чем задумывалось. В большинстве своем на холстах изображались летний и весенний сезоны года, когда природа расцветает, дышит в полную грудь. Однако с одной картины на зрителя смотрел статный юноша в доспехах верхом на скакуне, точно рыцарь из старинных книжек.

Не без труда Сидни отвела взгляд от картин и двинулась в сторону столика, положив сферу на его пыльную поверхность – по случаю отсутствия карманов на платье приходилось держать холодный камень в руках, отчего пальцы немели. Когда она заглянула в ящик на столе, черный кот внутри встрепенулся, увидев длинный крючковатый нос, и с неистовыми криками выскочил в окно. В невысоком ящике находилось несколько интересных вещей: керамическая кружка с витиеватым восточным узором, кожаные ножны с заточенным кинжалом, музыкальный инструмент из семейства дудок или сопелок; на верхушке всего этого лежал дневник, слова которого призрачная девушка не разобрала, но по неведомой причине решила захватить его с собой.

Вдруг позади раздался скрип и последовавший за ним шорох – летучая мышь вернулась в свое гнездо, – однако Сидни этого не заметила и продвинулась в направление шкафа. В то же время затылок ее почувствовал неладное, словно сотни мелких игл вонзились в кожу, заставив замереть на месте, сердце забилось часто и с каждым мгновением набирало ритм. На полуобороте она хотела рвануться к столу, услышав натужный скрип оконной рамы, стуки ботинок по столу, но неожиданная проблема, уже сжимавшая между пальцев синюю сферу, выбила всю решимость из тела.

– Тише-тише… Попробуешь напасть на меня – превратишься в животное.

– Ах ты! Пакостная крыса! Отдай! Я первая нашла, и она теперь моя. Моя-моя!

Крепко став на ноги, Андрей издал тонкую улыбку, позабавившись видом призрачной девушки, которая в пылу злости напоминала разгневанного ребенка.

– Она была твоя, пока ты не упустила свой шанс. Теперь уже все.

– Это совсем-совсем нечестно!

– На кладбище нет слова честности: здесь каждый сам за себя. Всего-то нужно было показать тебе, что мы нашли амулет, и ты легко разболтала об этом своим новеньким друзьям. Что ж, спасибо, что отыскали второй амулет. Хотя я ума не приложу, как ты узнала, где его искать…

– А вот и не скажу. Фу-фу! Я вообще-то из будущего и скажу, что у тебя там все плохо, потому что ты гадкая поганка.

– Ох, ты хоть когда-нибудь замолкаешь? У меня уже голова разболелась от твоего писка.

И тут Сидни заголосила вдвое громче, оглушив противника, и подумала напасть за те крохотные пару секунд, но тот лишь заткнул уши пальцами и крепко сжал сферу в кулаке. Андрей спокойно, переполнившись чувством победы, зашагал к выходу.

– Что, хочешь отобрать амулет? – сказал он, проходив мимо призрачной девушки. Сжатые маленькие кулаки соперницы, скрип сомкнутых челюстей, гневный взгляд забавляли его. – Советую не делать глупостей, а то тебе же хуже будет.

На первый взгляд выбор был: отступить или сражаться, – но разве могла Сидни упустить шанс найти сестру, помочь Юрию излечиться от болезни, посмотреть в глаза товарищам? Она сама вызвалась на это испытание, так что скорее нарушит кладбищенский запрет, чем вернется без заслуженной награды. Она отберет амулет любой ценой!

– Молчание тебе к лицу. Нет, я серьезно. Раз тебе нечего мне ответить, прошу оставаться ни с чем.

– Так-так-так… Ты очень-очень веришь в себя. А вот ничего твой план не выйдет. Он ужасный, гадкий-гадкий, как ты!

С каждым словом призрачная девушка подбиралась на шаг ближе. Она выбрала правильное направление разговора, задев самолюбие соперника, чем выгадала себе время. Однако спешить было опасно, потому расстояние сокращалось ничтожно медленно.

– Да что ты знаешь, коротышка! Мой план прост и нерушим. Я дал вам надежду, теперь вы будете, как на поводке, искать для меня амулеты, а я буду наблюдать за вами из тени и нападу в самый неожиданный момент. Будьте уверенны: нападу!

– Дулю тебе с маком – вот что!

И после своих слов Сидни, замахнувшись ладонями над головой, сделала мощный хлопок, после чего кожа в месте удара стала зудеть, и мгновенно, как тренированный воин, приняла лежачее положение.

В тот же миг стаи летучих мышей, разбуженные и напуганные, спикировали и стали судорожно работать крыльями, будто от частоты взмахов зависели их жизни; они повторяли одно и то же расстояние – от окна чердака до противоположной стены, – не забыв при этом врезаться в призрачные тела, открытые части лица, будь то глаза, уши или рот. Казалось, они намеренно не прекращали издавать хлопки крыльями и едва слышимый стрекот, временами превращавшийся в писк; животные отстаивали территорию чердака, который освоили десятки их поколений.

Сжимав сферу в кулаке, Андрей отбивался от назойливых налетчиков и пятился в направлении выхода. Он продолжал встряхивать конечностями, как в древних танцах-ритуалах, пока не получил укус в кисть – верно, от вожака стаи, – отчего кулак невольно разжался.

Неизвестно, что случилось с той героической летучей мышью, выручившей призрачную девушку, но та впервые благодарила ненавистное ей животное. Коленки ее стучали с такой же быстротой, с какой гладкий камень катился в сторону открытого люка, норовив упасть в него. Так бы и случилось, если бы Сидни не позабыла о своем страхе (впрочем, летучие мыши остались позади, окружив Андрея всей стаей) и не осмелилась приподняться.

Как только холодный камень оказался во влажной ладони, сжимавшей к тому же и дневник, призрачная девушка поспешно спрыгнула вниз и уже в полете вцепилась в жесткий канат, отчего неподвижная кисть болезненно хрустнула, однако буйное падение успешно затормозилось.

В коридор выглянули несколько призраков, услышавших странные звуки на чердаке, в числе которых была и владелица трактира. Их глаза одновременно захлопнулись от потока воздуха, какой Сидни создала своими резвыми, насколько позволяли каблуки, движениями – и дверь трактира захлопнулась. Под окном спальни дома, завешанном тканью, она вырыла ямку и, положив в нее найденные ценности, после чего притоптала влажную землю.

Подобным путем, каким призрачная девушка попала в прошлое, она его покинула и несколько мгновений потратила на осмотр изменений в настоящем – к счастью, значимых отличий не нашлось.

– Ура-ура-ура! – радостно закричала она, увидев друзей. – У меня получилось! Я вам сейчас такое расскажу, просто невероятные вещи. Волшебство чистой воды. – Она приблизилась к углям, раскопав дневник и сферу, и вернулась к товарищам, чтобы исполнить обещанную угрозу. – Вот так все и было, представляете? Нет-нет-нет, у вас не хватит духу все это так представить. Для этого нужно один раз попробовать. Ох! А сколько же меня не было? Наверное, двадцать три минуты? А может, двадцать пять?

– Несколько секунд, – сказал Юрий и уставился на темную обложку дневника. – А это что такое?

– Ой! Как-то я нечаянно захватила его с собой. Вот же! Он бесполезный, но как есть, так есть, поэтому можете посмотреть. А бесполезный потому, что ничегошеньки в нем непонятно. Так жаль! А там ведь могло быть что-то очень-очень важное. Катастрофически важное. Межгалактически…

– По поводу этого… – перебил Юрий. – Не знаю как, но я могу прочесть эти древние слова. – Он взглянул на текст, убедившись в своих словах. – Этот дневник не исключение.

– Что?! Да ты шутишь! Нет-нет-нет… Никто не может: это же какой-то уже как тысячу лет умерший язык, которого уже никто давным-давно не помнит и не знает. Ох! Прости, что как бы отвлекаю от болтовни, но уже темнеет. Нам срочно нужно появиться в логове «Хранителей». Хорошо, что тут совсем-совсем недалеко. Эй, а ты куда это собралась, рыжая? Так-так-так, тебе нельзя. Юра, скажи ей уйти!

– За Анжелу не беспокойся: она уж точно никому не скажет про вашу пещеру. Но я хотел сказать про другое… Ты должна была сильно устать, так что иди отдыхай. Я сам отдам амулет, как и пообещал Сергею.

– Нет-нет-нет! Я так не могу. Мы каждый день должны приходить и отчитываться. Обязанность у нас такая. Вот! Так что пошли.

– Ты выглядишь очень уставшей, как настоящий призрак, и очень много сделала для нас…

– Не забывай: не для вас, а для моей сестренки!

– Пожалуйста… Возвращайся в могилу. Я могу сказать, что это ты полностью добыла амулет, если нужно.

– Юра-Юра-Юра, мне как-то стало не по себе. Если бы я была совсем-совсем умной, то точно подумала бы, что ты что-то скрываешь, потому что ты очень-очень сильно отговариваешь меня. Но я глупая-глупая, как рыба, поэтому буду думать, что это все легкая усталость такая. И ты не остановишь меня!

С некоторым смущением на лице Анжела наблюдала, как ее товарищи обогнули сгоревший каркас трактира, оказавшись на другой стороне, и скрылись под землей. Больше всего ее поразила походка призрачного юноши, чьи движения казались особенно ломанными от избытка чувств и волнения.

У дальней стены главного склепа «Искателей» на подстилке из старых тряпок сидел главарь банды. Он намеренно прогнал своих приспешников, наказав собраться в соседнем убежище и ждать его прихода. Сложив ноги в позе по-турецки, Ник выровнял спину вдоль холодного камня и закрыл глаза. Своеобразный акт успокоения расшатанных, как ножки ветхого стола, нервов продлился минут пятнадцать, после чего вдали скрипнула дверь, позже по ступеням застучали две пары обуви и, наконец, в комнату вошли двое призраков.

Сначала сторожевой склепа, которого Ник узнал по родному смраду, выставил руку поперек гостя и подумал было взять обратный ход, но, заметив, как главарь банды одобрительно кивнул, продвинулся вперед. За ним непривычно тихо через всю комнату, определенно взглянув на клетку, в которой не так давно неволили неугодную призрачную девушку, следовал призрак, запах которого посылал в мозг сигналы скорого возбуждения.

– Я тут… привел…

– Порядок! Можешь валить к двери. Если кто-то вломится и ошманает[23] нас во второй раз, я тебе отвечаю, что ты не отделаешься ссаным предупреждением. Сторожем еще называется… Мудило[24] ты, а не сторож. А теперь вали!

При первой же возможности призрак удалился, зашаркав ногами, чем вызвал еще больше негодования в свою сторону, но скрылся быстрее, чем оно успело излиться. Упоминание его ошибки относится к недавнему моменту, когда двое призрачных юношей не только ворвались в склеп из тайного хода, но и усыпили дротиками с неизвестным снотворным всех «искателей» – только ему одному удалось избежать безболезненной дремы, однако и получить за это больший выговор.

И только после этого Ник направил толстый смуглый подбородок, где прорастала жесткая щетина, какую не имели самые упитанные боровы, в сторону гостя. Перед ним стоял новый член банды, успевший вернуть себе привычное пестрое одеяние; призрачную девушку нашли во время ночной вылазки и тот, кто решил впустить ее в склеп, воистину надбавил главарю проблем, хотя ввиду тематики турнира Наташа оказалась полезной.

– Ну че, достала амулет? – сказал он.

– Я… я пыталась… но эта девка, черт ее побери, из команды Юрия все испортила. Одежда стесняла меня… Извините.

Свидетельством преждевременного знания был тот факт, что «искатель» нисколько не изменил выражение глаз, но и не только по этому поводу.

– Харе[25] ботать[26] со мной на «вы»! Ты перегрызешь мне глотку, как сделает каждый, если выгадает нужное время – в этом суть грабителей, воров, убийц и прочей швали. Я ж тебе не дядька[27] сраный, вроде как. Так ты говоришь у Юрца теперь еще один амулет?

– Д-да! Эта мелкая девчонка очень ловко двигается. Черт возьми! Я готова понести наказание, какое скажете… какое скажешь, Ник.

– У черта уже рога сгорели, скоро за нами придет. Тебе это рожу не красит. Насчет наказания… Какое я скажу наказание, значит, а? Это интересно. Садись рядом!

Как только Наташа повиновалась, усевшись подле главаря банды на его же манер, как только грязные толстые пальцы оттянули подол черного с красными маками платья, обнажив золотисто-коричневые девичьи голени, она все поняла. Возможно, тогда все сложилось бы иначе, но гнев на товарища пылал в ней частыми искрами, а последствия запретного действия могли бы выручить ее.

– Мора[28]? Цыганка? Рома[29], или как там на вашем языке?

– Да, – неловко ответила призрачная девушка и отвела взгляд.

– Ты не мортуй[30] обо мне хезе[31]. Ниче против моров не имею. Тем более баба есть баба, и нужно ее уважать, да? Цыганочек у меня еще не было…

– Я постараюсь не разочаровать…

Спустя некоторое время «искатель» покинул склеп, оставив Наташу одну, но после вернулся вместе с несколькими крепкими новичками, без промедлений схватившими камеру заключения; каждый из них отметил, что прохладная обычно комната нагрелась.

– Зачем это?

– Увидишь, красавица. Нужно нагнуть кое-кого и затолкать им абакумыча[32] по самые гланды. И давай поучаствуй в этом, я хочу, чтобы каждый «искатель» в этом участвовал. Скоро все увидишь.

Неведомым внутренним чувством, какому не было четкого названия, Наташа знала, на кого направлена ярость главаря банды. Ник потирал грязные ладони друг о друга, по привычке прикусывал верхнюю толстую губу от волнения, и взгляд его, казалось, горел алым пламенем преисподней, в котором скопились все отрицательные черты человечества.

Когда призрачная девушка выбралась на свежий воздух, воочию убедилась количеству членов банды, начавших продвигаться в направлении трактира, как войско дикарей, которые смолкли при виде вожака и после угрозы быть навечно закопанными в могиле последовали за ним спокойнее.

«Искатели» остановились за несколько троп до остывших углей и поочередно проходили мимо бывшего места развлечения, ожидав прихода нужных призраков. Время протянулось стремительней, чем ожидал Ник, отчего приспешникам пришлось вывести его из размышлений, какими все же не был обделен его ум.

Скрывавшись за рядами надгробий и крючковатых деревьев, главарь банды приближался к трактиру, где спиной к нему стояла Анжела. Несмотря на его грузные шаги, а при сближении и вовсе перешедшие в топот, призрачная девушка не двигалась и даже недовольно напевала мелодию, будто заждалась нападения.

– Ну вот ты и попалась, птичка, – шепнул Ник, подкравшись сзади, и мгновенно совершил безболезненный захват: обвил правую руку вокруг шеи заложницы и вцепился ладонью в свое левое предплечье. – Анжи… Моя Анжи.

Призрачная девушка не скрывала отвращения на лице, когда круглый нос уткнулся ей в макушку и жадно вдохнул запах волос, напротив, старалась показать негодование обидчику, но вела себя спокойно, вырываться не посмела. Ник поспешил с доступной ему нежностью завести руки Анжелы за спину и связать их куском бечевки.

– А теперь, пацаны, выкурим их! Витек, ко входу; если не поможет, живо прыгай вниз!

И вот тогда Наташа заметила, что подле главаря банды находились приспешники, снаряженные разными приспособлениями: один сжимал охапку свежей травы, еще светившейся зеленью, другой бежал вслед за ним со светильником, плотной тряпкой и маленьким коробком, а вышеупомянутый Виталий следовал в указанное место входа, накрытое для верности доской. Трудно было не оценить, с какой слаженностью делались действия, хотя призрачная девушка и не понимала в ту минуту полное их назначение.

Первым делом в наступление двинулись «искатели» с травой и керосиновой лампой, но не к Виталию, а к сгоревшим углям; стремительно бывшая спальня дома, в которой находился почерневший люк, очищалась от завала, освобождалось место и подле него.  Крышка потайного входа легко сходила с креплений, однако отодвигать ее призраки не спешили, а лишь, откупорив стеклянный купол светильника, окропили пучки травы горючей жидкостью. В наступавшем вечере вдруг сверкнуло спичечное пламя – и трава принялась полыхать с полминуты, а после огонь умирился, дав волю дыму. Все это приспособление вместе с деревянным люком накрыли тряпкой, позволив хитрости набраться мощи, а затем крепкий призрачный юноша тихо открыл прокоптившуюся доску и накрыл свободным концом ткани проход.