Кладбище забытых талантов

У четвертого сторожевого сердце забилось интересно: с одной стороны, оно было спокойнее, чем у того же ранее буйного товарища, поскольку он находился ближе всего к выходу, но с другой, он же и должен был остановить захватчиков, чтобы не выносить гнева главаря банды. На всякий случай он указал пальцем на стену в дальнем от него конце помещения – тайный проход в главном склепе был с задней стороны, – перебросив часть вины за бездействие на товарища. Однако совместно им удалось зашевелиться, устремившись в направлении врагов.

Все тело Сергея работало точнее механизма часов, с невиданным проворством, словно совершал обыденные действия, он сменил дротик и поднес трубку к губам. Самый длительный момент пришелся на колебания по поводу выбора цели. Из-за нерасторопности товарища, чьи руки, а вместе с ними и оружие заходились в пляске, он решил справиться сначала с обидчиком Анжелы, несшимся на хилого призрачного юношу с заведенным за ухо кулаком. Достигнуть цели у него не получилось.

Испустив гортанный боевой клич, последний в комнате сторожевой стремительно сокращал дистанцию. Занятый выбором цели, он позабыл о распластавшихся на полу «искателях», а потому споткнулся о безжизненные конечности товарищей. Он прильнул к полу, успев выставить руки вперед, испытавшие колоссальную боль, и одновременно искал силы для резкого подъема. Юрий успел лишь почувствовать поток ветра – настолько быстро Сергей сорвался с места и широкими благодаря росту шагами вмиг оказался около недруга. Тотчас же тонкая деревянная игла с силой призрачного юноши пробурила кожу поясницы.

Вторая причина, почему буйный обидчик Анжелы подсобил ей, заключалась в том, что двое оставшихся охранников не так живо реагировали на звуки, которые доносились изнутри склепа, а потому примчались лишь после боевого клича «искателя». От увиденного они застыли, словно их тела погрузили в ледяную воду, моментально сковавшую движения. Юрий наконец дозарядил трубку и отрывисто дунул в нее. Один призрак упал. Сергей же, оказавшись без дротиков, действовал по вольному сценарию: вытащил использованный и метнул его в надежде хотя бы мизерного успеха. Мимо.

– У нас есть минута! – крикнул Сергей, когда напуганный «искатель» решил покинуть сторожевой пост. Вначале призрачный юноша попытался догнать его, но ботинки того уже виднелись на верхних ступенях лестницы. – В темпе!

Когда «хранитель» глянул на камеру заключения, увидел товарища, тянувшего слабыми мышцами металлический каркас, и призрачную девушку, плечо которой необычайно мощно налегало на прутья решетки, отчего расшатанные крепления в полу грозились выскользнуть. Спустя тридцать минут таких действий у призраков, возможно, получилось бы освободиться – сейчас же у них не было и тридцати секунд.

Сначала Сергей повернул было торс в сторону второй комнаты склепа, где ожидал увидеть ценные находки «Искателей», но в последний момент к нему безмолвно обратился беспомощный взгляд Юрия. На лбу призрачного юноши проявилось раздумье и впервые за день волнение; на лице товарища он увидел то, что истерзало его душу много лет назад: страх потерять близкого человека. Несмотря на больные мышцы, эта эмоция виднелась ярко.

Испытав возможность не только остаться без награды, но и быть пойманным, «хранитель» сблизился с призраками и дернул клетку, когда Анжела налегла на нее крепким плечом, с такой силой, что дальние скобы вырвались, оставив в полу четыре отверстия, а передние уцелели, несколько погнув нижний край камеры заключения. Как только призрачная девушка проскользнула в щель, схватила Юрия за руку и помчалась к выходу.

– Прыгай на спину! Хватайся за меня!

– Что?!

– Делай, что говорю! Быстро!

Некогда было испытывать неловкость, раздумывать, краснеть на лице, но все это случилось, да так быстро, что Юрий не заметил, как тонкие руки ухватились за широкие плечи подруги, а ноги, как змеи, обвились вокруг ее талии. Всего миг удалось рассмотреть несколько подсвеченную от дверного зазора наверху лестницу, и окружение поплыло от быстрого движения – Анжела перескакивала несколько ступеней за раз.

За приоткрытой дверью слышались голоса «Искателей», нараставшие с каждым промедлением. Призрачная девушка почувствовала себя собакой, укравшей с праздничного стола лакомство, за которой теперь гнались все хозяева. Она с силой вдавила кроссовку в каменную дверь, отчего та отпрянула, и только прошла черту дверного проема, как сбоку показалось самое нежеланное из лиц.

Чтобы не попасться в цепкие лапы главаря банды, Анжеле пришлось пригнуться едва ли не до земли. Конечно, неожиданность подыграла ей, но реакция Ника оказалась на удивление отменной, и толстые пальцы с желтыми ногтями устремились к девичьим волосам, ухватив несколько рыжих нитей из растрепанного пучка. При чувстве точечной боли призрачная девушка, напротив, резко дернула головой, оставив в подарок «искателю» часть себя.

Как же она жалела, что опрометчивые действия призрака не сочлись за нарушение кладбищенского запрета.

Хотя Ник и не пробовал догнать удалявшийся силуэт, поняв, что бессилен остановить его, Анжела рванулась по дороге мимо толпы «Искателей», как олимпийский чемпион. Главарь банды сплюнул слюну на землю, искривившись в лице, но затем засмеялся от вида некоторых новичков, погнавшихся за беглецами, чтобы получить награду за их поимку.

Вскоре Ник сблизился с подчиненными, что столпились около бокового склепа, и в тот момент в дверном проеме промелькнула одинокая тень со сложенной на манер мешка скатертью, водруженной на плечо. Призраки были слишком заняты и взволнованы, выслушав яростное негодование главаря, так что не обратили внимание на фигуру, которая тут же проскользила вдоль боковой стены склепа и скрылась за стволами деревьев и рядами надгробий.

Когда склепы «Искателей» оказались так далеко, что скрылись из виду, а погоня прекратилась, Анжела остановилась и, грубо сбросив Юрия со спины, с шумом упала на скамью. Дышала она, словно ездовая собака, которая находилась в упряжке несколько дней без отдыха; за секунду ее грудь успевала пару раз выдвинуться вперед и резко, как в прыжке, отпрянуть в привычное положение.

– Спасибо, – наконец сказала на выдохе призрачная девушка. И лишь в мыслях добавила: «Мой рыцарь».

Юрий сел на край скамьи, почувствовав жар тела подруги, который согревал во время вечерней прохлады даже на расстоянии. Безмолвно призраки всматривались в лужицу заката, которая сливалась за линию горизонта, угрожав залить кладбище тьмой.

– Два – два. Теперь все честно.

– Хватит считать! – вспылила Анжела, и в голосе отчетливо слышались переливы с ноты на ноту. – Если бы я тебя не выручила на фехтовании, ты бы не стал меня спасать?

– Я не это имел…

– Ты балбес! – взяла она неожиданно высокую ноту. – Ты не только подверг себя крайней опасности, войдя в это гиблое место, но и отдал амулет самому ужасному существу во вселенной. Он же меня никогда бы не отпустил, я удивлена, что разрешил это сделать тебе. Видно, ты пока не интересен ему или он что-то мерзкое задумал.

– Только так я мог узнать, как ты к ним проникла. Мы хитро обыграли это.

– Тебе, Юрий, крупно повезло, – сказала Анжела, как родитель, чье дитя едва не спалило дом. – В ином случае, когда Ник использовал бы тебя в качестве подручного или самоубийцы, что выбираются ночью на поверхность, ты бы отделался в лучшем случае гибелью от рук монстров. В худшем – пожизненным рабством.

– Я считаю, что рисковал не зря и что мы победили.

– Ты хоть понимаешь, что отдал свой единственный шанс на мечту в руки мерзавца. Как нам теперь искать амулеты?

– К черту эти амулеты! Они не на первом месте. Если бы я так поступил, кто бы из нас сделал «три – два»?

– И все равно ты дурак.

И они снова замолчали, всецело отдавшись потоку мыслей. Юрий чувствовал неловкость, которая оседала на лице багровым пятном, мерзким привкусом заползала на язык: он не мнил себя героем, спасателем и в этом деле играл роль пускового толчка, но где-то в душе свершенное казалось великим подвигом, на какой он не согласился бы в прошлой жизни, за пределами кладбища. После слов подруги он ощутил едва ли не вину за то, что спас ее.

– Может, это трудно… но не хочешь рассказать мне, почему ты ни с того ни с сего пошла в пещеру чудовища?

– Да! Да-да-да! – говорила она так, что каждое одинаково слово тем не менее звучало в новых красках; такую несдержанность эмоций мало кому было дозволено наблюдать. – Можешь не верить, но я была в их рядах. Я была «искателем».

– Это я уже знаю.

– Не перебивай или эта история навсегда останется лишь во мне.

Призрачный юноша извинился и кивнул, чтобы Анжела продолжала.

– Как только я попала на кладбище, – начала она, – я познакомилась с одной девочкой. Мы вышли из гробов почти одновременно и, удивительно, ничуть не испугались ни друг друга, ни жуткого кладбищенского тумана, который застилал надгробия в тот день.

Она замолчала, зацепив взгляд на особенно ярком солнце, которое цветом напоминало багряный желток яйца, приготовленного всмятку.

– Мы сдружились и вместе, как и все новички, загорелись идеей обрести шанс на лучшую жизнь. Конечно, неосведомленному «Искатели» кажутся лучшим решением для поиска амулетов; к тому же выбора особенно не было. Я чем-то приглянулась Нику, но оставляла это на его совесть, которой у него не оказалось. Однако после пощечины, когда он попытался… вцепить в меня свои вонючие губы, что было бы только началом более ужасных вещей, он присмирел; хотя, я думаю, после этого он только воодушевился внутренне: такие уроды всегда хотят получить то, что им не дано.

Наконец Анжела открыла глаза и по застывшему взгляду товарища поняла, что непривычно распахнула дверцу памяти настежь. Однако рассказ если и заставлял ее краснеть, то от гнева, а не от смущения.

– Мы вдвоем выбирались почти каждую ночь, чтобы найти амулет – такой появляется только ночью! – и знаешь что: мы нашли. Чудом миновав монстров! Я вцепилась в него, как нищий в самую ценную монету, закрыла глаза и потянула за веревку, которые были закреплена на мне. «Искатели» потянули нас обратно… Хотя кого обманываю: они потянули только меня. В тот момент я горько пожалела, что амулет оказался именно у меня в руках, ведь ее, подругу мою, они жестоко бросили на поверхности в ночной час. Мне сразу так и подумалось: и среди членов банды, и среди одиночек ходили слухи, что Ник специально оставляет неугодных на поверхности, но мы старались не верить пустым разговорам; однако незадолго до нашего выхода ночью исчез мальчик, и всю вину за случившееся возложили на монстров. Слишком поздно я поняла, кто здесь истинный монстр.

Анжела схватила узкую ладонь Юрия и сжала ее так крепко, будто это была шея главного «искателя». В глазах виднелась тонкая водянистая оболочка, в которой свет несколько преломлялся, позволяв различить самые мелкие детали: отражение солнца и ресниц, светлый тонкий ободок, точно распустившийся бутон, вокруг узкого зрачка.

– Не раздумывая, я бросила крохотную светящуюся сферу на землю, чтобы она могла поднять ее и вернуться не с пустыми руками. Каков же был гнев Ника, когда он увидел меня без амулета. Клянусь, если бы не кладбищенские запреты, он бы, говоря на его мерзком жаргоне, «размалевал мне мордашку». Я бросилась к катушке, на которую были намотаны наши веревки, и, несмотря на наигранные виноватые лица подручных Ника – к слову, они и не бойко пытались оправдаться! – я потянула эту веревку, оказавшуюся до боли легкой, и ее конец быстро вполз в склеп. Это был огрызок. Даже без петли. Я…

Веки не смогли сдержать тяжесть слез, и капли хлынули по щекам ручьями. Призрачная девушка не любила показывать свою слабость и тем более не желала, чтобы в эти редкие времена ее искаженное от душевных истязаний лицо кто-нибудь. Чтобы скрыть слезы, она приобняла Юрия, положив подбородок ему на плечо, и продолжила шептать на ухо, из-за чего каждая эмоция ощущалась до ужаса живо и страшно.

– Я бросилась открывать дверь, но Виталий, с которым я дралась на турнире, запер ее на засов и грубо оттолкнул меня, а другие встали по бокам, схватив за плечи так, что из крепких рук я вырваться не смогла.

Всхлипы Анжелы походили на отдаленные взрывы бомб, каждый заставлял вздрагивать и только крепче сжимать ее в объятиях. Юрий мужественно выдержал их все. И вот они почти прекратились.

– В конце концов я сдалась и меня отвели в нижнее помещение к своей кимарке – это на проклятом жаргоне Ника кровать, хотя на самом деле это были тонкие одеяла, украденные им, наверное, из трактира. Он даже поставил члена банды около двери, чтобы я не сорвалась среди ночи искать мою подругу. Поначалу я долго беззвучно рыдала, но через несколько часов уснула и проснулась только под утро, когда все уже давно храпели. Я забрала законное свое зеркальце, пару мелочей и бросила эту шайку бандитов. И вот на турнире Виталий шепнул мне, что она выжила. Я не могла не проверить, понимаешь, и знала, что это ловушка, но не могла не пойти. И все же она была там! В той же камере. И на этот счет у меня к тебе одна просьба…

Вскоре оба призрака окончательно замолчали, словно их связки онемели: у Анжелы от долгого разговора и заложенного носа, а у Юрия от представления тех ужасов, что ей пришлось пережить, но более от тех, что придется. Им было что обдумать, а между тем солнце скрылось за горизонтом, передав властвование монстрам.

Напоследок призрачный юноша сжал и потер правую ладонь подруги и безмолвно заглянул ей в глаза, стремительно сливавшиеся с общей темнотой. Анжела едва улыбнулась, смахнув остатки слез, и тяжелой поступью направилась к могиле.

Прозвучало четыре слова, от каждого из них поровну: «Спокойной ночи» – и каждый скрылся под родной землей могилы.

Талант №14. Умение находить нужное место

Проснулся Юрий неожиданно рано, как если бы накануне занимался безделицей и совсем не испытывал нервного напряжения. Верно, пробуждению способствовала прохлада, которая просачивалась сквозь тонны земли, обернув конечности, из-за чего боль поутихла. Отсутствие неприятного чувства невольно заставляло улыбнуться – настолько частым оно стало, что недостаток его ощущался странно. Призрачный юноша коснулся ладонью ледяной крышки погреба и, продрогнув всем телом, отправился в недалекое путешествие во тьме.

В мыслях неизменно зрела шутка про то, что на поверхности кладбища в тот ранний час властвовала гробовая тишина, да вот только рассказать ее было не кому. Густая молочная пелена охватывала надгробия, оставляв на них мелкие капли влаги, сморщенную кору деревьев, оседала в легких приятной свежестью.

Заходившись в слабой дрожи, какую могли выдать вялые мышцы, Юрий ковылял по тропе. Хотя в руке он сжимал лопату, которой можно было защититься, счетчик опасности отмечал крайние значения: туман был настолько плотным, что, казалось, из него в любой момент могут выползти длинные ветви деревьев, похожие на скользкие щупальца, орда живых мертвецов, которыми в какой-то мере считались и призраки, и то, чему разум не мог придумать облика, но точно знал о существовании оного.

Вдали показалась сложенная из нескольких тел фигура памятника, наводившая жуть даже во второй раз. При помощи лопаты, вставленной, как и подобает, в кулак, истукан задвигался, совершив мнимые скрипучие движения инструментом, словно протыкал землю сверху-вниз. Когда же он вновь замер, в постаменте отворилась дверца, за которой на дне тайника покоилась сфера амулета; на оранжевом камне, как и на красном, виднелись невысокие насечки, разбросанные по всей окружности.

Где-то раздались звуки призраков, и Юрий приставил дверцу, чей механизм щелкнул, оставшись в закрытом положении, и удалился от памятника, чтобы не привлечь нежеланного внимания.

На обратном пути изредка появлялись живые лица: романтики, наслаждавшиеся рассветными часами, бедолаги, чьи лица были измучены бессонницей, и новички-«искатели», которые не смели терять ни минуты без поиска амулетов в попытке угодить своему главарю.

– Бодрое утро! – окликнул Павел призрачного юношу и устремился в его сторону. – Тебя Юра зовут, да? Нам тут уже понарассказывали, что мы проиграли в турнире, повалились замертво, и одна девочка лечила нас. Не знаешь ее случайно? – Заметив легкий кивок головы, он продолжил: – Это хорошо! Скажи ей при встрече спасибо.

Каждое утро, проведенное на кладбище или в прошлой жизни, начиналось для Павла и Бориса с двадцатиминутной – ни больше, ни меньше! – зарядки. Наблюдав за скалистыми телами призрачных юношей, изнывал от зависти не только Юрий, а каждый обитатель кладбища, поскольку никто не смог приблизиться к подобной полноте мышц. Даже простые упражнения вроде разминки суставов вращательными движениями получались у них крайне изящно, но главное до мельчайших деталей правильно, как не могли, верно, многие мастера спорта: одно движение плавно перетекало в другое, как заученное годами, и всякая мышца натягивалась до своего предела, обещав в следующий раз повысить этот предел.

Разговор на том и закончился бы, но позади Павла возник Борис, все еще энергично сжимавший ручной эспандер. Всем видом светловолосый спортсмен желал показать, что на тот момент считался обладателем полезной вещи, которая меняла хозяина с незавидной быстротой.

– Да-да, она просто золото, – сказал он, подхватив последние слова товарища. На миг в его глазах чувствовалась досада из-за того, что собеседник не оказался той    самой призрачной девушкой, и кисть взяла отдых. – Вот такая шишка на ноге была! Но мы это быстро вылечиваем упражнениями. Самая быстрая, а главное бесплатная таблетка от всех недугов. Хотя и жаль, что мы ни шиша не выиграли в драке.

– Возможно, будут еще турниры, – сказал Юрий, чтобы завершить разговор, и собрался развернуть туловище, но широкая ладонь Бориса мягко остановила его плечи.

– Постой, это же ты поразил всех на арене своими быстрыми победами, да?

– Да точно он. В общем… Мы тебя не только о девочке узнать кликнули. Мы с Борей поспорили, что ты сможешь или не сможешь сжать наш эспандер.

– Уж прости, но зуб даю, что не потянешь. Башка-то, может, у тебя и варит получше нашего, но по силе явно не ровня. Но Паша любит спорить со мной и твердо стоит на своем, говорит, мол, не может же даже слегка не сжать.

В тот момент Юрий чувствовал себя экспонатом выставки уродцев, чей внешний недостаток так сильно удивлял и веселил зрителей. Он поспешил отказаться участвовать в споре, чтобы не стать объектом насмешек на кладбище.

– Ты хотя б попробуй, – протестовал Павел. – Победишь – получишь листок из блокнота. Ай, ладно! Весь блокнот отдам – все равно мне не нужен. Ну как?

В глазах Юрия поселилось крепкое раздумье, затянувшееся на несколько утомительный срок – опозориться или приобрести ценную вещь. Как бы он ни старался сказать себе, что более неловкого случая в жизни, чем борьба на руках со школьными девочками, уже не представится, а блокнот может помочь в поиске амулетов, сердце отзывалось резвыми ударами, заставляв каждый раз обрывать речь на полуслове. Оглянувшись по сторонам, призрачный юноша выхватил черное, как смола, резиновое кольцо, чтобы быстро и без свидетелей покончить с неприятным делом.

– Давай научу правильно держать. Упри этот бублик в мышцы под большим пальцем и обхвати остальными, а потом сожми, как можешь сильно, чтобы костяшки побелели.

– Пашка, что ты с ним, как с маленьким, – засмеялся Борис. –  Думаешь он эспандера никогда не видел?

– С маленьким или с большим, а от его техники зависит моя победа.

Как только призрачный юноша ощутил прохладу темной резины, в которой он видел свое боязливое отражение, сразу смирился с тем, что спустя несколько секунд последуют насмешки, а в будущем, верно, анекдоты про самого слабого призрака на кладбище. Он сжал веки, напряжением которых раздавил бы злосчастное кольцо, и представил руку удавом, что душил шею буйвола. Либо у хищника будет пища, либо его затопчут мощные копыта.

Момент истины!

– Хо-хо, – выдавил Павел радостным тоном, отчего Юрий мгновенно раскрыл глаза. – А ты, Борь, наговаривал на него.

Для призраков спортивных тряска тонкой ручонки Юрия, словно музыкальной струны, казалась если не смешной (хотя Борис не скрывал улыбки; всякий раз, когда он смотрел на немощное тело товарища, мысленно поражался, думав, что негоже мужчине выглядеть так тонко, непрочно и вяло), то забавной. Однако призрачному юноше это действие привнесло в мысли гордости.

Борис начал было протестовать, но замолк, бросив пустое дело, и ручной эспандер вновь сменил владельца.

– Вот, держи обещанный блокнот! И помни: нужно всегда тренировать свое тело. По твоему лицу видно было, что даже ты не ожидал такого результата, значит, подкачался на кладбище, а? В здоровом теле – здоровый дух!

Слова Павла настолько отвлекли Юрия от окружения, что он погряз в своих мыслях, уставившись во влажную землю тропы. Удивительным он считал, что за два дня на кладбище совершил больше подвигов, чем за всю прошлую жизнь. Многие из них заставили его использовать не только мыслительные, но и физические усилия, после чего каждая мышца тела болела. И после всего этого он еще жив, хотя некогда потерял сознание от легкой пробежки. Не это ли результат того, что он становится выносливее?

Когда Юрий закончил волнительные размышления, он увидел перед собой кладбищенские ворота, неизменный скрип которых все так же резал слух. На скамье слева неподвижным образом сидела Александра: руки сцеплены одна с другой, голова чуть наклонена, отчего волосы, спадавшие на плечи, ритмично поднимались и опускались – одним словом, спала. Призрачный юноша проникся тем, что она спозаранку готовится к своей работе, пусть и позволила себе расслабиться.

Вдруг позади послышались всхлипы, моментами переходившие в одиночные покрикивания, стоны. На тропе показался силуэт, чьи очертания увеличивались с каждым мигом. Призрачный юноша беспокойно озирался по сторонам, пугавшись разнообразия гранитных плит и каждого покоробленного древесного отростка. Спустя время открылись детали лица, которое показалось знакомым, хотя животный ужас извращал его.

– Школьный задохлик? – произнес он с дрожью в горле. Грубость в словах, вошедшая скорее в привычку, помогла узнать душевный портрет недруга из далекого детства. – Что ты тут делаешь? Что я тут делаю? Я умер?

– Да.

Не было ответа, почему голос сделался неожиданно твердым и походил на гром, утроив страх на лице несчастного, но останавливаться было уже поздно, и фарс продолжил набирать обороты. Юрий сделал несколько шагов, и видимая хромота, верно, вызвала в новичке волну воспоминаний. На плечо призрачного юноши упала неимоверно легкая рука, показавшаяся чугунной, и на некоторое время взгляды обоих пересеклись в тишине, прерывавшейся свистом ветра, скрипом ворот и тихим посапыванием проводника.

– Твое воображение выбрало эту внешность, потому что ты чувствуешь неизмеримую вину за содеянное с этим мальчиком в детстве. Итак, без каких-либо возражений посмею начать. Это есть чистилище, и здесь будет твой отбор. Вечное блаженство или болезненные муки. Свет или тьма. Рай или ад. Даже не пытайся убежать: это невозможно.

Для пущего эффекта Юрий достал из кармана новенький блокнот и, открыв его, пролистал несколько страниц.

– Итак, посмотрим на совершенные злодеяния. Так-так… Это не столь интересно. А вот это уже весомее: шестьдесят одна подножка этому мальчику, тридцать шесть снежков в спину, триста пятьдесят злостных подшучиваний и… порванная в клочья книга. Это достаточно серьезные поступки, чтобы предположить твое направление.

– Но я же и хорошее делал.

Однако взгляд мнимого вершителя судеб остался неизменно твердым.

– Прости, прости, прости, – заикался призрачный юноша снова и снова на первой букве. После мольбы, не принесшей должного результата, он припал к худым ногам своего судьи. – Я был скотиной. Я хотел казаться лучше, хотел, чтобы меня уважали и считались, а он был таким слабым, беспомощным. Я молю вас! Я не хочу страданий…

– Юра, ты что делаешь? – зазвучал сонный голос Александры, чьи слова после каждого увеличивали высоту. – Ты с ума сошел?! Что ты ему наплел? Мне теперь полдня его успокаивать, что ли? Спасибо тебе большое!

Во взгляде призрачной девушки, пылавшем необузданным пламенем, читались будущие действия, какие страшили несмотря на запрет насилия. Она приобняла едва ли не задыхавшегося призрака, чьи щеки сделались влажными от слез, и стала поглаживать по голове, точно родного младенца. Некогда дерзкий мальчик, а ныне призрачный юноша вызывал непомерную жалость, отчего веселое чувство разыгранной сцены растворилось, как сахар в кипятке.

С раненным от собственной жестокости сердцем Юрий поспешно попятился и удалился от места происшествия, перекинув результат своей шалости на плечи проводника.

О бурлившем чувстве опасности каждый участок тела трубил уже долгое время, с тех пор как Юрий вышел на одну из троп, которая позволяла перейти к его могиле. Несколько раз он оборачивался и держался на расстоянии от проходивших мимо призраков, поглядывал за надгробия и деревья, окутанные молочной пеленой. Однако беда явилась в самый удобный для нее момент.