Полное превращение

– Ради Баала, Медб, не будь ты такой занудной скучной ханжой! – в разговор встрял жрец Аграт, облачённый в черную тогу с белыми узорами в форме паутины. – Нашу страну сотрясают великие беды, и в них я виню тебя!

– Меня? Но почему? Почему ты винишь меня?

– Каждый раз, когда ко двору представляют юношей и девушек, достигших совершеннолетия, ты заставляешь их участвовать в оргиях или подсаживаешь на шестнадцатилетник! – Жрец подошел ближе, указывая своей костлявой рукой на Титуса. – Вот замечательный юноша, который предпочел отдать себя науке, но ты же стараешься его всячески отвадить! Если бы молодежь посвящала себя образованию, мы бы не впали в кризис!

– Уж лучше так, – губы Медб сузились, образовав тонкую полоску, – чем они будут мыслить подобно Повсанию!

– Ты полагаешь, что причина в этом? – Тит разглядел, как по лицу жреца, скрытому капюшоном, расползлась широкая улыбка. – Мне не кажется, что это хоть как-то логически связано.

– Думай что хочешь! – Медб сорвалась с места и направилась к выходу. – Так и быть, оставляю тебе на попечение этого юношу! Развращай его сам!

Тит провожал ее взглядом, пока девушка не скрылась в дверях. Жрец также глянул ей вслед. Затем он снял капюшон, открывая зачесанные назад седые волосы, и широко улыбнулся, глядя на молодого человека.

– А ты неплох, достойно выдержал допрос дочери императора! – жрец потер руки, положив левую ладонь на правую, и подошел ближе.

– Так это была дочь Владыки Неба и Защитника Земли?

– Ну конечно! Тит, мой мальчик, я думал, ты более осведомлен.

– А откуда вы знаете мое имя? Ведь мы незнакомы? – юноша с недоверием покосился на старика, делая шаг назад. – И что значит допрос?

– Конечно, мы не знакомы лично. Мое имя – Одокар. Увы, причина, по которой я тебя знаю, банальна и связана с моей должностью. Сам понимаешь, если вдруг кто из гостей умрет – мне должно будет организовать ему достойное погребение. – Снисходительная улыбка не сходила с лица жреца, тем не менее его змеиный прищур настораживал Тита. – И да, Медб только что устроила тебе допрос. И я уверен, что признайся ты в симпатии к Повсанию – она велела бы тебя казнить.

– Вот как, я и не думал, что ситуация с мятежом настолько серьезная. Вообще я недоумеваю, почему Император уже третий год не может справиться с этим? У нас ведь и прежде были восстания!

– Были, не спорю, но не таких масштабов. Это не туаты или рабы, борющиеся за свободу, не обнаглевшая знать, желающая вернуть себе славу предков. Это и не набег северных или южных варваров или людей-драконов из-за моря. Это даже не зазнавшиеся цверги, забывшие свое место! Мы имеем дело с моронцами, у них нет цели избавиться от Империи, они хотят избавиться конкретно от императора, – Одокар, наконец, отвел взгляд и поскреб подбородок. – Честно говоря, я и сам не понимаю, что мешает императору уничтожить мятежных республиканцев. Моронские императоры – самые могущественные колдуны. Они связаны с самим космосом и являются ставленниками богов, которые направляют людей. Возьмись Непот лично – мятеж был бы сломлен очень быстро. Но война идет уже три года, и пока что мы проигрываем. Более того, Непот до сих пор не избрал себе мага-ученика, который может занять трон в случае его смерти, что ставит страну в еще более уязвимое положение.

Высказавшись на тему восстания, жрец откланялся, заявив, что желает пообщаться с остальными гостями. Тит попрощался с ним и решил вернуться к чаепитию. Однако напиток в его чашке за время беседы успел остыть. Он решил взять другой, но его окликнул генерал Юань, компанию которому составлял военачальник Севастьян Лун. Оба командира, сидя друг напротив друга, испивали чай и играли в шахматы.

Титус был поражен красотой и изящностью фигур, выполненных из золота и серебра. Они разительно отличались от простых деревянных шахмат, игру в которые он регулярно практиковал с наставниками. Более того, каждая фигурка детализированно изображала реальных солдат: золотые походили на моронское войско, в то время как серебряные изображали армию туатов. Тит подошел к воеводам и поклонился. Юань добродушно поприветствовал юношу, приказав служанке немедленно подать ему чаю. Генерал Лун, напротив, не проронил ни слова, лишь сложил руки на груди и презрительно разглядывал Тита. После приветствий и расспросов о здоровье родных, Юань поинтересовался у юноши относительно планов на будущее.

– Честно говоря, я желаю посвятить себя служению Пеймону и заняться наукой, я…

– Наукой? – удивился генерал, добродушно улыбаясь. – Тит, ты происходишь из древнего рода полководцев, которые в свое время свершили немало завоеваний для Империи! Тебе следует подумать о военной карьере!

– Слушай и внимай тому, что говорят старшие! Ох уж эти парфении, ни ума, ни шиша нету! – генерал Лун недовольно хмыкнул, переставляя вперед фигуру.

Флавия крайне задели слова седобородого полководца. Он порывался возразить, но грозный образ отца не позволял осуществить задуманное. Стиснув зубы, юноша попытался отвлечь себя, чтобы не сболтнуть лишнего. Тит вспомнил, как иногда воображал себя генералом во главе огромной армии. Однако финансовое и статусное положение его семьи на корню пресекало осуществление этой мечты, о чем юноша не горел желанием рассказывать собеседникам и вместо этого решил слукавить.

– Не думаю, что мне это по душе, полагаю… – Тит замолк на полуслове, поскольку увидел, как генерал Юань в нерешительности тянет руку к слону, что приведет к потере и инициативы, и возможности быстро поставить мат противнику.

Флавий захотел подсказать ему, желая насолить хамоватому генералу Лун. Однако в голове зазвучал голос Клодия, запрещающий говорить с более знатными людьми без дозволения. И уж тем более отец бы не одобрил козни против благородного воеводы. «Но почему я должен питать уважение к этому немытому ламбитуснику? – пытался убедить сам себя Флавий. – Только из-за его возраста или положения? Но отчего я обязан пресмыкаться перед старшими? Чем они достойнее меня? Отец всю жизнь стелется перед теми, кто старше и выше его по статусу! Но он не снискал ни славы, ни почета! Если я последую примеру отца, то стану таким же убогим, как и он!»

– Господин Юань, вам не следует так ходить. На вашем месте я бы выдвинул вперед пешку, – твердо произнес Тит прежде, чем полководец коснулся фигуры слона.

Юань несколько секунд удивленно смотрел на юношу, затем оставил в покое слона и сделал ход согласно рекомендации. Генерал Лун усмехнулся и тут же съел пешку ладьей.

– Похоже, молодому человеку не привили почтения к старшим! Да и юный ум не расположен к сложной стратегии, – Севастьян взглянул на Тита, ехидно улыбаясь.

А генерал Юань только с удивлением покосился на него.

– Все так, как я и планировал, – Тит указал на серебряного короля, – теперь защита ослаблена, и вы можете объявить шах, выдвинув вперед ладью.

Юань немедля передвинул фигуру, слушаясь совета Титуса. Улыбающееся лицо генерала Лун постепенно тускнело, его глаза округлились от удивления. Он попытался увести короля, но Юань поставил ему мат следующим ходом. Седобородый генерал с удивлением смотрел на доску, затем покосился на юношу прищуренными, полными злобы глазами. Тит поклонился, в душе радуясь, что смог помочь Юаню победить.

Вдруг за спиной послышался чей-то грузный топот и сопение. Тяжелая рука легла на плечо Титуса с такой силой, что тот едва не потерял равновесие. Обернувшись, он увидел прямо перед собой самого императора Непота, который вновь облачился в фиолетовый халат прямо на голое тело. Тит поморщился от ударившей в нос смеси запахов вина, пота и перегара. Позади него он увидел Медб вместе с Лин Юнь и еще четырьмя наложницами.

– А парень неплох! – прорычал император, разглядывая шахматную доску, затем взглянул на юношу. – А, это ты! Ты скучал во время моей речи!

Под пронзительным взглядом маленьких зеленых глаз Непота руки Тита задрожали и похолодели, а ноги подкосились. Он срочно попытался придумать оправдание, но ничего путного так и не приходило в голову.

– Я сам ненавижу все эти церемонии, они так утомляют! – император расхохотался и указал рукой на Севастьяна. – А ну-ка, сыграй с ним! Я хочу посмотреть!

Юань поклонился и освободил Титу место. Генерал Лун с удивлением покосился на императора, но все же принялся расставлять фигуры по своим местам. Четыре наложницы облепили Непота со всех сторон, с интересом наблюдая за игрой. Лин Юнь встала чуть поодаль, рядом с ней неотступно держалась Медб. Остальные гости постепенно подходили ближе, собираясь полукругом.

Тит откашлялся, размял пальцы и сделал первый ход. Генерал Лун лишь усмехнулся, в его лице отчетливо читалось презрение к сопернику. Люди, столпившиеся вокруг, бесконечно перешептывались, обсуждая партию. Император Непот громко захохотал, когда Тит съел первую фигуру противника. Лицо воеводы побагровело, и он со всей силой ударил конем об доску, переставляя его вперед.

Уже через несколько ходов Титус понял, что Севастьян Лун не имеет какой-либо цельной стратегии и его действия хаотичны. Титу не составляло труда поедать вражеские фигуры. Несколько раз Тит подстраивал для генерала ловушку, жертвуя пешками, чтобы создать более благоприятную ситуацию для себя. С каждой потерянной фигурой полководец пыхтел и краснел все сильнее, его ходы становились менее обдуманными. Наконец, Тит сумел закончить игру, поставив мат сопернику. Громогласный хохот императора тут же потряс все помещение. Ему вторил игристый смех его наложниц. Собравшиеся люди одобрительно закивали.

Титус, довольный собой, намеревался встать, как вдруг император подошел ближе и ногой оттолкнул генерала Лун, отчего тот кубарем полетел со своего места.

– Теперь я сыграю с тобой, – проревел Непот и попытался усесться на подушку, но потерял равновесие и не упал только благодаря подоспевшим на помощь аристократам. – Посмотрим, как ты выстоишь против достойного противника! – икая, император все же смог сесть. – Никто и никогда еще не мог меня обыграть!

Непот провел рукой над доской и силой телекинеза заставил фигуры занять свои места. Генерал Лун с кряхтением поднялся на ноги и уставился горящими злобой глазами на Тита. Народ начал взволнованно перешептываться. Наложницы, напротив, прижавшись друг к другу, выдвинулись ближе, с интересом наблюдая за игрой. Собравшиеся люди перешёптывались и посмеивались, глядя на игроков. Тем временем император Непот передвинул вперед пешку.

– Но мой господин, – робко пробормотал Тит, – первый ход мой.

– Да? – император расхохотался, выставляя вперед еще одну фигуру. – Но второй-то ход мой!

Тит облизнул пересохшие губы, смотря на доску. Он не мог до конца осознать тот факт, что его соперник не собирается играть честно. Кроме того, шепот десятков голосов зрителей очень сильно мешал думать. Трясущейся рукой он поставил вперед пешку. Император расхохотался, схватив ее и убрав с доски.

– Твои солдаты – это корм для моего ферзя! – хохоча, Непот поставил своего ферзя прямо по центру доски. – А ну, чего ждешь?! Ходи!

Титу ничего не оставалось делать, кроме как выдвигать вперед пешки. Но император лишь громко смеялся и тыкал в него пальцем, затем убрал одну из пешек со стола и поставил вперед слона через свои фигуры.

– И это тоже мое! – Непот схватил ладью Титуса и швырнул ее в сторону.

Тит попытался пойти конем, что вызвало очередной приступ хохота императора.

– Ах да, учти, – прорычал тот сквозь смех, – если ты продуешь мне, я повелю снять с тебя кожу заживо!

Лицо Титуса побледнело, едва он услышал эти слова. Он поднял голову и увидел хихикающих наложниц. Одна из них вынула из-под халата окровавленный кривой нож, которым ранее кастрировала провинившегося раба. Издевательски улыбаясь, девушка продемонстрировала клинок Титу, затем поднесла его к губам и облизнула лезвие.

Понимая, что император не шутит, юноша испуганно принялся озираться по сторонам, ища хоть какую-то поддержку. Но гости лишь с интересом наблюдали за игрой, время от времени обмениваясь впечатлениями. Лицо генерала Лун исказилось злорадной ухмылкой. Лин Юнь глядела на Тита широко открытыми глазами, закрывая ладонью приоткрытый рот. Медб оставалась равнодушной, ни единый мускул на ее лице так и не дрогнул.

Титус утер со лба проступивший пот рукавом и попытался сообразить, как ему следует поступить. Но громкий приказ императора потребовал от него немедленно делать ход. Титу ничего не оставалось, как передвинуть вперед слона. Усмехнувшись, император выставил на пять клеток вперед свою пешку.

– Так ходить нельзя, великий государь, – запинаясь, пробормотал Тит.

– Это тебе, оборванцу, нельзя, а мне можно! – проревел император, тыча в соперника пальцем. – А ну, ходи давай!

Наконец, собравшись с мыслями, Тит решил, что необходимо срочно действовать. Если он продолжит играть по правилам, то быстро проиграет императору, и его казнят. Юношу осенило, что единственный шанс победить – это играть точно так же, как и его соперник. Выдохнув, он решился взять коня и сдвинуть его далеко вперед. Непот прекратил хохотать, переводя взгляд с фигуры на юношу.

– Конь так не ходит! – прокричал император, потрясая рукой.

– Но ведь это имперский эквит! – Тит старался говорить как можно тверже и увереннее, несмотря на то что сердце бешено колотилось в груди от волнения. – Он идет туда, куда велит ему великий император!

– Что ты мелешь? – Непот хлопнул ладонью по столу. – Ходи как положено!

– Но я ведь так и делаю, – Флавий смотрел сопернику в глаза, преодолевая колотивший его страх. – Я ведь должен выиграть, не так ли?

– Это еще с чего? – уперев руки в необъятные бока, император расхохотался. – Продуешь, как и все до тебя!

– Но ведь я играю за фигуры, изображающие моронскую армию, а значит, я могу делать все что угодно ради прославления империи! – в душе Тит паниковал, отчаянно стремясь придумать оправдание.

– А я приказываю тебе ходить как положено! – Непот начал тяжело сопеть, а его щеки налились румянцем. – Ты же не вздумаешь меня ослушаться?!

– Но мой государь, разве вы не читали послание Тигеллина войскам?

– При чем тут Тигеллин!? – взревел Непот, осматривая юношу с головы до ног. – Не морочь мне голову!

– Но ведь великий император написал закон, где ясно сказано, что воевода, уходя в поход, может не подчиняться приказам государя, а действовать по своему усмотрению ради славы и процветания государства. Разве можно нарушать священный указ?

– Еще бы ты посмел нарушать законы империи! – глава государства вновь захохотал. – Они придуманы задолго до твоего рождения и просуществуют еще десять тысяч лет!

– Тогда, мой государь, я не могу выполнить ваш приказ. Более того, согласно военным законам, я в полном праве делать что угодно, дабы любой ценой принести победу империи, что я сейчас и делаю! А посему я могу ходить так, как хочу, разве не так? – Тит со всей силой прижал руки к столу, чтобы никто не видел, как сильно они дрожат.

Глаза императора забегали, он помассировал виски, а затем громко икнул, прикрывая рот рукой. Про себя Флавий радовался, что соперник слишком сильно опьянел и не может быстро соображать. А значит, следует немедленно что-то предпринять, пока он не опомнился, иначе все усилия пойдут прахом. Тит глубоко вдохнул, зажмурил глаза и постарался говорить как можно громче и увереннее:

– Я правильно понимаю, что ваше величество сдается?

– Это еще почему? – император подался назад, непонимающе косясь на молодого человека.

– Вы ведь отказываетесь ходить, государь. Сейчас ваш ход, но вы упорно не хотите продолжать партию. А по правилам это значит, что вы проиграли.

– Что? – император выпучил глаза и принялся озираться по сторонам.

Присутствующие молча смотрели на повелителя. Некоторые из них лишь пожимали плечами. Тогда Непот обратил свой взор на наложниц, и те, переглянувшись между собой, утвердительно закивали.

– А сейчас разве мой ход? – Непот растерянно переводил глаза с шахматной доски на зрителей.

– Да, конечно! – громко произнес Тит прежде, чем кто-то успел раскрыть рот. – Или вы не знаете, как дальше играть?

– Что значит не знаю!? – император насупился и вновь запыхтел. – Я все знаю! Не смей мне тут указывать! Сейчас возьму и пойду!

– Тогда ходите, мой господин, – вновь напомнил ему Титус, делая еще один ход пешкой.

Император замешкался, облизывая пухлые губы и поглаживая бороду. Наконец он сделал ход ладьей. Тит тут же схватил ее и убрал с доски, заменив пешкой с дальнего конца. Император, запыхтев еще сильнее, съел коня Тита ферзем. Однако тот тут же убрал его своим слоном, в дополнение съев вражеского коня ладьей.

– Да как ты посмел! – проревел император, выдвигая по очереди три пешки вперед, беря ладью Титуса. – Ходи, мерзавец! Я научу тебя почтительности!

– Шах! – объявил Тит, ставя на другой конец поля оставшуюся ладью.

– Во напугал! – расхохотался Непот, отводя назад фигуры и закрывая ими короля. – Думал, я дурак? Мою защиту тебе никак не сломить!

Тогда Тит взял ферзя, продемонстрировал его императору и поставил его вперед прямо через одну клетку от его короля.

– Вам мат, мой государь! – объявил Тит, улыбнувшись.

Поняв, что позволил себе лишнее, юноша тут же прикусил язык. Гробовую тишину в помещении нарушало лишь гулкое сопение императора. Тот с минуту неотрывно смотрел на доску, затем, наконец, поднял голову. Его глаза налились кровью. Резким взмахом руки он с оглушительным воплем перевернул доску.

– Да пожрет тебя самое мерзкое отродье Мануса! – закричал император, сгребая в ладонь несколько фигур. Он поднялся во весь рост. – Ты выиграл у меня колдовством и обманом!

К нему тут же кинулись наложницы и принялись гладить и успокаивать разбушевавшегося императора.

– Хорошо! Хорошо! Посмотрим, как ты перехитришь проклятого и немытого ступрумиста и фелатора Повсания! – рявкнул он, швырнув в Тита фигуры. – Немедленно сюда писарей!

Из тронного зала тут же послышался топот бегущих ног. В помещение ворвались с десяток евнухов. Трое из них подбежали к императору и рухнули перед ним на колени. Четверо других разложили на их спинах огромную книгу. Обмакнув в чернила перо гигантского орла, один из прислужников приготовился записывать.

– Повелеваю! Назначить… э-э… – император запнулся и указал рукой на Титуса, – ну, как тебя там?

– Тит Флавий, – подсказала ему Медб равнодушным голосом.

– Назначить Флавия генералом Моронской Империи! Выделить в его подчинение войско! Самому Флавию повелеваю направиться на юг и разгромить мятеж! Принести мне голову Повсания!

Евнухи беспрекословно записывали каждое слово. Остальные также не посмели возражать. Лишь только Севастьян Лун кинулся в ноги императору.

– О Владыка Неба и Защитник Земли! Мы не можем выделить войско неопытному мальчишке! Мы не можем позволить себе тратить наши силы на…

– Замолкни! – Непот ударил его ногой в лицо и, шатаясь, двинулся к выходу. – Пускай этот Флавий разгромит проклятого и ненавистного ламбитусника Повсания, раз он такой умный!

– Но, мой повелитель! Великий государь! – генерал Лун продолжал причитать, не поднимаясь с пола. – Мы ведь рискуем проиграть войну!

– Ничего не желаю слышать! – рявкнул Непот, удаляясь.

Врезавшись в дверной косяк, император едва не завалился на пол. Но подоспевшие наложницы помогли ему устоять на ногах и вывели в тронный зал.

Остальные гости молча переглядывались между собой, не решаясь сказать ни слова. Медб покачивала головой, закрыв лицо ладонью. Генерал Лун продолжал лежать на полу, воя и стуча кулаком. Лишь только Юань усмехался, глядя на побледневшего и трясущегося Титуса.

О том, какие подвиги предстояло совершить Титу, вы узнаете из следующей главы.

Глава вторая,

в которой повествуется о том, как Тит впервые лишил жизни человека, и о том, какие подвиги совершили императорские офицеры

Когда вечер закончился, все гости разошлись по своим покоям. Семье Флавиев досталась небольшая комната с обшитыми мрамором стенами, резными колоннами и расписным ковром на полу. Как и обещал привратник, их вещи уже были доставлены. Сундуки с одеждой стояли в стеновых нишах. Ларцы с косметикой слуги разместили у небольшой купели в дальнем конце комнаты. Там стоял небольшой столик и зеркало из отполированного куска меди. В служение семье Флавиев выделили пару рабов-туатов, которые готовы были исполнять все приказания в любой момент.

Едва закрылась дверь, как Клодий начал возмущаться опрометчивым поступком Тита. Глава семейства причитал, что его сын посмел столь дерзко вести себя с почтенным воеводой и позволил себе обыграть самого императора.

– Ты немедленно должен пасть на колени перед государем и вымаливать прощение! – Клодий тряс указательным пальцем, с каждым словом повышая голос, – и я не представляю, как ты собираешься извиняться перед достопочтенным генералом Лун! – он запрокинул голову, обхватив руками лицо. – О боги! Что же за непутевый сын у меня! Так и знал, что он навлечет позор на наш род!

Полвечера отец сокрушался, обвиняя сына в недостойном поведении. Тевта, напротив, очень обрадовалась назначению сына. Мать полагала, что он, наконец, начнет заниматься настоящим делом, достойным благородного отпрыска. Однако Клодий не переставал ругаться.

Сам Тит старался не обращать на него внимания. Этот навык он хорошо отточил за годы жизни с родителями. Все мысли юноша посвятил предстоящим сражениям. Он гадал, насколько великой армией позволят ему командовать, сколько магов дадут в подчинение, пожалуют ли дракона, чтобы вести войско, либо какое другое невероятное животное. Тит невероятно переживал, ведь до сего дня ему еще не приходилось объезжать ни виверн, ни орлов, ни мантикор, ни других чудищ. Так, предаваясь мечтаниям, юноша вдруг обнаружил, что отец уже успокоился и собирался отходить ко сну.

Клодий с Тевтой заняли большую дубовую кровать. Титу досталась кушетка у окна, на которую он прилег после того, как перекусил фруктами, лежащими в тарелке на круглом столе в центре комнаты. Иногда юноша старался прислушиваться к разговорам родителей. Клодий, перешёптываясь с Тевтой, признался, что опасается за жизнь сына и не вынесет, если он будет убит в предстоящих сражениях.

Тит оказался крайне удивлен – отец редко проявлял беспокойство за его здоровье. Но затем предположил, что Клодий вовсе не преисполнился родительской любовью. Отец куда больше переживал за будущее семьи. Род Флавиев не блистал богатством, Клодий мог позволить себе лишь одну жену и с невероятным усилием зачал только одного ребенка. И в случае смерти Тита судьба фамилии окажется под угрозой. С этими мыслями Титус погрузился в сон.

С утра вся семья пробудилась от громкого стука в дверь. Тит подскочил с кушетки и, накинув халат, направился к входной двери. В коридоре его встретил слуга с серой кожей и выпученными глазами, облаченный в черное тряпье. Не говоря ни слова, он жестом позвал Тита следовать за ним. Клодий поспешил встать с кровати и направиться за сыном, но раб выставил вперед руку с раскрытой ладонью, указывая тому оставаться в комнате. Главе семейства пришлось подчиниться.

Пока Тит следовал за слугой по коридорам дворца, обратил внимание на необычную походку своего проводника. Не сгибая ногу в колене, слуга переставлял ее вперед, а затем подтягивал другую, волоча ступню по полу. Вскоре они вошли в тронный зал. На этот раз стол был пуст, а в помещении присутствовала лишь Медб.

Отпустив слугу, она поведала Титу, что абсолютно все генералы были против его назначения, но император остался непреклонен. Поэтому, как только праздники закончатся, он немедленно должен будет отбыть к своему войску, которое главнокомандующий Магон велел собрать. От себя Медб добавила, что, если Тит потерпит неудачу, она лично повелит казнить его за провал, а его семья обязана будет возместить стоимость потерянного войска.

Поблагодарив ее и поклонившись, юноша поспешил вернуться в свои покои. Он искренне возненавидел императорскую дочь за подобное высокомерие и угрозы, хотя не осмелился высказать ей это в лицо. При виде Медб Тита охватывал первобытный страх. Казалось, что пристальный взгляд девушки пробирается в самые темные уголки его души. Флавий догадывался, что дочь императора гораздо сильнее, чем кажется. И эти шрамы на руках. Либо она пыталась свести счеты с жизнью, либо занималась кровавым колдовством, про которое Титу доводилось читать. И этот страх перед силой Медб лишь подогревал его ненависть.

Кроме того, Тита беспокоило, что на сборы большой армии потребуется не один месяц, а он должен отбыть к набранному войску уже через несколько дней. Юноша начал подозревать, что предстоящий военный поход может оказаться не таким эпичным, как он воображал.

Последующие дни Тит пребывал в унынии: бравада улетучилась и он осознал всю серьезность положения, в которое угодил. Молодой человек прекрасно понимал, что не представляет, как командовать войском и вести сражения. Более того, его могли взять в плен, покалечить или даже убить. Юноша не участвовал ни в каких забавах, предлагаемых в императорском дворце, и после всех официальных церемоний и жертвоприношений всегда удалялся обратно в комнату.