скачать книгу бесплатно
– Фрол.
– Какой ещё Фрол?
– Барабашку из этого дома зовут Фрол.
– Тьфу ты, Макс, я ведь серьёзно!
– Думаешь, я не серьёзно? Просто ты мне не веришь.
– Ладно, лучше скажи, что мы будем делать?
– Предлагаю пить чай. У меня осталось немного печенья. Потом я тебя провожу.
– Я согласна.
– Не обижайся, Марина. Если честно, я и сам не знаю, что происходит.
– Макс, я не обижаюсь. Просто уже настроилась на уху, а тут караси пропали.
– А ну их, этих карасей! Пошёл чайник ставить.
Бросив бумаги на подушку, Максим вышел на кухню. Зажёг газ, поставил чайник на огонь. Потом вернулся к Марине, а она рассматривала оставленные бумаги.
– Что это за документы?
– Не знаю, под кастрюлей лежали, – пожал плечами Макс. – Там написано: «Договор купли-продажи жилого дома». Вероятно, документы на этот дом. Не совсем понятно, что они делают в чулане.
– Вот именно, им там не место. Бумаги-то серьёзные. Видишь, настоящая подпись и печать нотариуса. Договор от 1949 года, а это приложенные к нему материалы, которые подтверждают происхождение покупаемого имущества.
– Давай, Марин, разберёмся. Кто продавец дома?
– Смотри, здесь написано: «Гражданин Никодимов Фёдор Петрович продал, а Осипов Иван Васильевич купил домовладение, состоящее из жилого дома бревенчатого, пристроя, дровяника, ограждения, находящегося на земельном участке площадью 1024 квадратных метра, принадлежащего Никодимову Ф. П., по Договору купли-продажи, удостоверенному в Первой нотариальной конторе г. Свердловска от 22 апреля 1949 года, по реестру под номером 11358. Указанное домовладение продано за 4000 рублей /Четыре тысячи рублей/, таковую сумму получил Никодимов Ф. П. от Осипова И. В. полностью наличными деньгами, при заключении и подписании настоящего Договора. Инвентаризационная оценка домовладения 1000 рублей». Дальше идут пункты обоснования сделки и ссылка на законодательство СССР того времени. Вот подписи сторон.
– А это что за бумаги? – нетерпеливо заёрзал Максим, указывая на другие документы.
– Здесь, похоже «Дарственная», датированная 1947 годом, от Никодимова Петра Прохоровича.
– Видимо, это отец – Никодимов-старший, подарил дом своему сыну Фёдору, а тот его благополучно продал.
– Так и есть, однако отец Никодимов подарил своё имущество двум сыновьям – Фёдору и Фролу. Вот, видишь, написано: «…по половине дома и всего имущества передаётся Никодимову Фёдору Петровичу и Никодимову Фролу Петровичу».
– Фролу?! – подпрыгнул Макс.
– Да, вот смотри: Никодимову Фролу Петровичу.
– По-моему, в этих документах содержится разгадка тайны призрака, обитающего в доме, – задумчиво проговорил Максим, и глаза его заблестели.
– Что? – переспросила Марина.
– Нет, ничего, просто мысли вслух. Продолжай, Марин.
– А вот «Свидетельство о смерти Никодимова Фрола Петровича». То есть на момент сделки он был мёртв.
– Да, вижу. А умер Фрол 07 января 1949 года.
– В Рождество, то есть вчера, была очередная годовщина его смерти.
– Да. Сорок четыре года назад, – сосчитал в уме Максим.
В коридоре послышались шаги хозяйки. Затем она крикнула Максиму:
– У тебя тут чайник вовсю кипит! Забыл, что ли?!
Максим действительно забыл про чайник, увлекшись изучением документов. Прибежав на кухню, он погасил конфорку. Разлил кипяток по двум чашкам, бросил в них пакетики с чаем.
– Ну, и где твоя уха? – спросила баба Клава, следившая за действиями студента.
– Не получилась уха, – ответил он.
– Почему не получилась?
– Рыба куда-то уплыла.
– Как это уплыла?
Клавдия Ивановна непонимающе глядела на Макса через свои толстенные очки.
– Ну, поскольку в холодильнике свободное место отсутствует, я оставил её на хранение в чулане, в кастрюле с крышкой, – объяснял Максим. – Прихожу сейчас, открываю кастрюлю, а карасей там нет.
– Нашёл куда положить, в чулан, – усмехнулась хозяйка. – Рыбу у тебя крысы стащили.
– Крысы?
– Конечно.
– Что ж, значит, будем без ухи.
– Вот даёт! Рыбу в чулан положить. Додумался же!
– Клавдия Ивановна, скажите, как Ваша фамилия?
– Тебе зачем? – недоверчиво спросила баба Клава.
– Так, просто интересно.
– Осипова я.
– Осипов Иван Васильевич кем Вам приходится?
– Это муж мой. Умер он. А что такое? Почему спрашивашь-то?
– Видите ли, в чулане документы нашёл: договор на покупку дома и другие бумаги.
В подтверждение своих слов Максим вынес из комнаты только что изученные документы.
– Вот, держите.
– Откудова у тебя эти бумаги?
– Говорю же, в чулане нашёл.
– Как это в чулане? – удивилась хозяйка. – Они у меня хранились в тумбочке под замком. Кроме Наташки-то про них никто и не знат.
– На полке в чулане под кастрюлей…
– Под какой ещё кастрюлей? – не унималась баба Клава.
– Клавдия Ивановна, неужели Вы думаете, что я их у Вас из тумбочки вытащил?
– А как по другому-то?
– Зачем мне это нужно? – оправдывался Максим.
– Откудав я знаю, зачем!
– Ещё раз говорю, эти бумаги были в чулане.
Макс взял чашки с горячим чаем и прошёл к себе в комнату, где его с нетерпением ждала Марина.
– Что там, Макс? – спросила девушка, слышавшая обрывки разговора, доносившиеся из кухни.
– Представляешь, хозяйка думает, что эти документы я у неё из тумбочки вытащил.
– Хм.
– Больно мне надо по её тумбочкам лазить, – обиженно посетовал студент. – Вообще мог бы ничего ей не говорить.
Потом Максим вернулся на кухню за сахарницей. Баба Клава так и стояла там с бумагами, переданными ей.
– Значит, ты говоришь, не брал их из тумбочки? – опять спросила она.
– Клавдия Ивановна, я человек воспитанный, никогда бы не позволил себе взять чужое без разрешения. Если бы Вы сказали мне, что это не Ваши документы, я бы отнёс их обратно в чулан и положил туда же, где они лежали.
– Ну, ладно, спрошу тогда у Натальи, может, она их брала.
– Чтобы понять, что это за бумаги, я их прочёл, и у меня возник вопрос.
– Вопрос? Опять вопрос?
– Просто интересно. Послушайте, покупали Вы дом бревенчатый.
– Ну?
– А сейчас дом шлакоблочный. Как это понять?
– Как понять, – усмехнулась баба Клава. – Тот-то деревянный дом сгорел в 68 году.
– Сгорел? – удивился Макс.
– Да. Тогда и причину не могли выяснить. Полыхнул – и всё. Нынешний дом уже после пожара подымали, раствор мешали, блоки заливали, всё на своем горбу вытаскали. Муж-то мой тогда и надорвался, заболел потом.
– Теперь понятно. Клавдия Ивановна, пойдёмте к нам, чаю попьём, Вы нам ещё что-нибудь расскажете.
– Нет, пойду к себе. Пейте без меня.
****
– Марин, послушай, как бы то ни было, но я уверен, что вступил во взаимодействие с неким параллельным пространством, – говорил Макс, когда они остались одни.
– Со стороны это больше походит на игру твоего воображения, – усмехнулась Марина.
– Зря ты смеёшься. Сначала призрак пугал и кидался посудой, а в последнее время он мне записки пишет.
– Записки?
– Как бы тогда я узнал, что его зовут Фрол?
– Не знаю.
– Вот смотри.
Максим протянул подруге листок, который утром оставил на столе.
– Сначала была записка, написанная им, в которой домовой требовал, чтобы я ушёл из этого дома. Тогда я попросил его не выгонять меня, поскольку идти-то некуда. Ещё предложил ему написать, как его имя. На этом листе есть надпись: «ФРОЛ».
– Не вижу, – сказала Марина, вернув лист Максу.
Студент со всех сторон рассматривал листок бумаги. Но надписи действительно не было.
– Как же так? Была ведь надпись. Утром ещё была.
– Макс, а где первая записка?
– Какая первая?
– Ты же говорил, была первая записка, где тебя попросили уйти.
– Ах, да. Ну, она сгорела…
