Пылающие души

– Все в порядке. Тебе их больше незачем бояться. – Я обнял жену, успев заметить недоумение в ее глазах. Ничего, пусть знает, что загадка может быть не только в женщине.

– Обнимашки! – закричала Лера и кинулась на нас. – И меня! Меня возьмите к себе!

Мы одновременно засмеялись, а я подхватил дочь на руки и разместил между нами. Так мы простояли некоторое время, пока Лера не вывела нас из этого состояния:

– Так мы салат из фруктов есть сегодня будем или нет?

– Да! – Я опустил ее на пол. – Будем, через две минуты.

– Я бегу засекать время! – прокричала Лера, скрываясь в своей комнате. Там у нее были электронные часы, подаренные бабушкой, моей мамой.

– Скоро все будет по-другому, – прошептал я, уходя на кухню.

– Что ты говоришь?

– Говорю, что скоро все будет не так… Вот сейчас все перемажу йогуртом и принесу.

Салат немного подсох, но это было не страшно: йогурт придаст ему «живенький» вид. Отправив сладкую жидкость в миску и все хорошенько перемешав, я улыбнулся своему отражению в окне и пошел к своим. Меня поглотил мир детских мультфильмов и сладостей.

На фоне приятных мыслей о семейном счастье выделялась одна, весьма настойчивая. Успокойся, мысль, я и так все знаю: завтра нужно сделать кое-что для зачина. Неужели из-за этого надо отвлекать меня от важных семейных дел? Все произойдет быстро и непринужденно, ведь я встал на свой путь.

Глава 13.

Да, как поступить дальше, я уже знал. Сомнения в душе уступили место железной уверенности. Оставался один вопрос, но план его решения созрел в моей голове очень быстро.

С утра я пошел на работу: выходные закончились, и мне предстояло «насладиться» трудовыми буднями. Сейчас мы охраняли стройку с моим напарником Сашкой Черниковым, человеком интересным и очень веселым. Он был старше меня почти на двадцать лет; недавно ему перевалило за пятьдесят. И всякий раз он рассказывал новую историю из своей жизни. Каждая из них стоила того, чтобы быть записанной в книге. То он охотился на тигров в саванне, куда его позвал двоюродный дедушка, и убил там редкую птицу, название которой уже не помнил. То он, проникнув на лётное поле с помощью своего бывшего сослуживца, ныне охранника нашего мэра, летал на боевом самолёте и даже сидел за штурвалом на самой большой высоте. А то с экспедицией ученых путешествовал по дальним тропическим странам и спускался в жерло потухшего вулкана. Там он, по его утверждению, планировал показать своим коллегам придуманный недавно танец, ставший впоследствии культурным наследием народов той далекой страны. От его пляски проснулся вулкан, и всей компании в спешке пришлось покидать кратер. Тогда он опалил себе кроссовку, в которой пришел один раз на работу ради эффектной подачи этой истории. В общем, скучать мне не приходилось и мы почти все время проводили без телека: Сашка мог заменить десяток телевизоров. И только в обеденный перерыв говорящий ящик помогал заполнить звенящую пустоту, вызванную тем, что рот моего напарника был занят едой.

Была у него одна особенность – коверканье слов. Больше всего доставалось словам «еще» и «если». В его исполнении это было «истчо» и «еси». В чем заключалась идея, мне узнать так и не удалось: он отшучивался, что так говорил один очень уважаемый им человек. Так вот, этот человек умер в объятиях своей любовницы, и Сашка мечтал о том же, для чего во всем подражал своему кумиру. Не знаю почему, но я не верил в эту историю. Впрочем, как и в остальные. Мы с ним уже пересекались несколько раз на других объектах, так что знал я его очень хорошо и не удивлялся ни его манере разговора, ни количеству баек.

Сейчас мы дежурили по сменам: сутки на работе, трое – дома. Как я и говорил, нашим объектом являлась стройка. Строился новый супермаркет, один из многочисленных в нашем городе. Но деньги платят, строители работают, а мы охраняем. Пару раз нам приходилось задерживать работников, пытавшихся вынести что-то сверх оговоренной нормы. Да, существовали границы дозволенного, в свое время согласованные с их прорабом. За соблюдением границ нам приходилось неустанно следить. За поимку уличенных в воровстве людей нас несколько раз премировали, а вот строители нас за это недолюбливали, но нам же детей с ними не крестить.

До объекта я добирался на метро, а перед этим нужно было помучиться с десяток минут в душной маршрутке, набитой шумными пассажирами. В подземке таких тоже хватало, но здесь было больше шансов забиться в дальний угол вагона и, вставив в уши наушники, спастись громкими звуками тяжелого рока.

Подойдя к стене будущего супермаркета, я услышал голос напарника, сообщающего очень важную информацию:

– Еси что, я в туалете. Но это только для тебя! Начальству не сообщай.

Причем это прозвучало довольно громко в условиях строящегося объекта, куда еще только начинали сходиться строители. Я увидел издалека, как пятнистая куртка моего напарника проскочила за синюю дверь биотуалета и скрылась за ней от посторонних глаз.

Зайдя в наш вагончик, я остановился на пороге. По моему лицу расплылась довольная улыбка. За что я ценю Сашку, так это за его человеколюбие. На столе стояли две чашки с горячим кофе, а на блюдечках были разложены шоколадные конфеты и порезанный лимон. Он фанат кофе с лимоном и утверждает, что пробовал его в Англии, когда был там в составе советской группы разведчиков. Им приходилось перенимать привычки местных жителей, и он впитал в себя этот, как он говорил, «божественный и непревзойденный вкус». На мой взгляд, весьма спорное утверждение, но поделать с этим было нечего, и мне приходилось раз за разом выслушивать лекцию о пользе такого напитка. Сашка утверждал, что кофе с лимоном позволяет ему оставаться молодым внутри и снаружи, а также стимулирует его иммунную систему, делая его практически не убиваемым.

– Посмотри на современную молодежь, – поучал меня он. – Что ты видишь? Хлюпики и неженки! А глянь на меня. Бодр, весел, закален – ну чем не мечта любой женщины!

– И все из-за кофе с лимоном? – скрывая улыбку, спрашивал я.

– Не только! – говорил Сашка на полном серьезе. – Исчо зарядка, бег и прием солнечных ванн на свежескошенной травке. В любую погоду! Представляешь, солнце посылает нам свою энергию, даже когда пасмурно или идет дождь. Вот откуда у меня столько энергии! Да мною можно комнату освещать, еси лампочку подключить.

– А патрон у тебя есть для этой лампочки? – еле сдерживая хохот, спросил я.

– Так, а вот этого не надо! Ты же знаешь, я по женщинам выступаю, да и у тебя семья…

Он смеялся так заливисто, что удержаться было очень тяжело и я тоже начинал хохотать.

Пока я раскладывал свои вещи, в вагончике открылась дверь и в него зашел смеющийся Сашка. Он закинул свою маленькую сумку, с которой никогда не расставался, на шкаф у входа. В нем у нас хранились документы, одежда, еда и ключи от уже построенных помещений. Я сидел за столом, помешивая приготовленный для меня кофе. Сашка сел напротив и, пригнувшись ко мне, прошептал:

– Знаешь, что я только что видел?

– Нет, – отхлебнув кофе, честно признался я. – Я же не был с тобой в туалете.

– А, ну тебя, – деланно обиделся напарник, но я знал, что это всего на пару секунд. – Ладно, слушай, расскажу тебе, ты уже мальчик не маленький, можно сказать, мужчина. Женой обзавелся, дочь растишь. Короче, в вагончике у строителей, где женщины переодеваются, кто-то дырку проковырял. И я там видел такое!

– Что ты там мог такого видеть, чего я еще не видел? – смеясь, я снова отглотнул кофе и откусил бутерброд.

– Вот зануда! – еще тише зашептал напарник и, отглотнув быстро пару глотков из своей чашки, огляделся по сторонам в поиске лишних ушей. – Послушай, ты истчо молодой и не поймешь, но… Короче, ты Ленку помнишь? Ну, маляршу!

– Помню, – жуя бутерброд, сказал я и улыбнулся.

– Во, по улыбке вижу, что вспомнил. Как такое забыть можно! Пятый размер, не меньше. Так вот, она переодевалась там, а я как раз из туалета вышел и иду к нашему вагончику. Смотрю, что-то светится. Ну, ты понял где. Ну, в их вагончике! А то смотришь, как будто не понимаешь, о чем я говорю. Я подхожу и теряю дар речи! Богиня… Свет идет через дырку в стене и так слепит мне глаза, что я с трудом рассмотрел все самое нужное. Скажу прямо: баба высший класс!

Для усиления эффекта он поднял вверх большой палец правой руки и махнул левой. Я с трудом успел отставить чашку, чтобы вместе с ней не упасть на топчан. Смех разобрал меня так сильно, что можно было услышать его вне вагончика. Сашка при этом абсолютно спокойно продолжал пить кофе.

Когда я отсмеялся, он, смерив меня взглядом с головы до пят и наклонив на бок голову, сказал:

– Не, ну не дурак ли? Я ему такое рассказал, душу открыл! А он ржет. Ничего вас, молодежь, не учит.

– Подожди, – проговорил я с трудом. – Я так и не понял, что там у нее светилось в вагончике?

Я снова покатился со смеху, а напарник, указав на меня рукой, посмотрел в сторону и сказал кому-то невидимому:

– Говорю же: дурак. Не поймешь ты всей красоты жизни, еси будешь так к ней относиться!

– Ты про Ленку?

– А про кого же истчо? – закинув в рот последний кусок батона, он запил его кофе и поднялся со стула. – Так, все, пора идти на прогулку. А то украдут опять чего-нибудь, а нам отвечай.

Я последовал его примеру. Перекус – дело хорошее, но надо бы и поработать.

Мы вышли из вагончика и пошли в сторону будущего магазина. Сашка махнул кому-то рукой, и ему помахали в ответ из окна.

– Ленка. Помнит мой взгляд. Разве такое забудешь? – и он посмотрел на меня, сведя глаза к носу.

– Ты так на нее смотрел? – спросил я с улыбкой.

– Почти. Но она запомнила. Меня все мои помнят.

– Кто «твои»? Женщины, которых ты в дырку рассматривал? Я так понимаю, что для тебя это не в первый раз. В советские времена по общественным баням заглядывал в окна?

Сашка кашлянул и поправил рукой волосы, зачесав их на сторону.

– Да, не скрою, был такой грешок. Но ты не понимаешь. Я же не как извращенец пялюсь – я любуюсь, я эстет. Красота, она ведь не знает стыда.

Хлопнув его по плечу, я открыл дверь в будущую комнату охраны магазина и увидел техников, занимающихся какими-то кабелями. Не могу сказать, что для меня в их работе было много непонятного. Мне не раз предлагали перейти к ним в отдел, но я всегда отказывался, не желая брать на себя такую ответственность. Сейчас я бы согласился, но уже не предложат.

Весь день мы топтались по территории, наблюдая за работой строителей. Кто-то здоровался с нами, а кто-то зло смотрел вслед. Мы пару раз ходили на перекус и один раз на обед, а потом, когда все ушли, закрыли территорию на замок и пошли в свой вагончик.

Здесь я начал разговор, который собирался завести с самого утра, но никак не осмеливался. Сейчас же, когда Сашка включил тихонько телевизор, я решился.

– Саш, а как ты считаешь, можно ли бензином вывести пчел?

Напарник, нарезавший хлеб и сало к ужину, остановился. Он смотрел телевизор вполоборота, так что повернулся ко мне не сразу, а только после того, как диктор выдал очередную новость. Я в это время проверял на готовность картошку, варившуюся на нашей маленькой электропечке.

– Пчел? – задумчиво протянул напарник, закидывая в рот кусок черного хлеба с салом. – Смотря каких. Ты ульи сжечь собрался у кого-то?

– Нет, – я постарался ответить как можно непринужденнее. – У родителей на даче завелись дикие пчелы в кусте. На прошлой неделе мать ездила поработать на земле, так те накинулись на нее и хорошо покусали. Вот я и думаю, как их вывести. Сосед ей сказал, что можно бензином, да она забыла спросить, как именно. Ты не знаешь случайно?

Сашка взял еще один кусок сала и прошел с ним к нашему топчану. Развалившись на нем и свесив вниз ноги в кроссовках, он посмотрел в окно. Затем, жуя, долго о чем-то думал, даже глаза закрыл, а когда открыл, не поднимаясь с топчана, сказал:

– Странный вы способ придумали. В интернете смотреть не пробовали?

– Саша, какой интернет у моих родителей? Они остались на уровне каменного века и до сих пор пользуются сервизом из серванта.

– Этой святой вещью? Ну ладно они, но ты же мог посмотреть. Мог, я знаю. Лодырь, родителям помогать не хочешь.

Знаю я Сашку давно, так что не удивляюсь его реакции. Человек набивает себе цену, ну что ж, немного подыграем.

– Саш, зачем мне интернет, если у меня на работе есть ходячая энциклопедия.

– Эх, знаешь, как уговорить! – напарник сел на топчане. – Не знаю, что имел в виду ваш сосед по даче, но я могу тебе посоветовать только одно: сжечь их бензином да и забыть об этом. Ну, это еси куст не жалко.

– Не жалко, Саша, не жалко… Уж ты мне поверь, этот куст так надоел, что если его сжечь, никто и слезинки не уронит.

– Тогда жги, и дело с концом.

– Чем? У меня машины нет. А бензин на дороге не валяется.

– Как не валяется? Купи у мужиков. Хотя тебе могут не продать, ты ж без машины будешь. Да и зачем тебе столько? Там в бутыле литров семь будет, не меньше.

Я вздохнул и присел перед картошкой. Она уже сварилась, мне оставалось только слить воду. Сашка достал горячую, источающую белый пар картофелину и начал снимать с нее кожуру.

После ужина напарник поднялся из-за стола и вышел на улицу проверить те точки, где обычно воровали материалы. Я шел сзади, прикрывая ему спину, как он любил говорить. Когда мы снова вернулись, он, налив в кружку чая, сел на стул и улыбнулся. В его глазах при взгляде на меня прыгали озорные огоньки. Я воспринял это как добрый знак и угадал.

– Нравишься ты мне, Володя. Но не как мужик, так что плохого ничего не подумай! Хороший ты человек, да и семья у тебя что надо.

– А ты откуда знаешь, ты же их не видел? – я посмотрел на него с удивлением.

– Я все знаю. И даже немного больше. Меня в разведке научили делать выводы из любых слов человека. Вот я и делаю. Мать у тебя женщина хорошая, мухи не обидит, а ее пчелы покусали. Значит так, дам я тебе соляры пару литров. Как раз и бутылка под столом завалялась.

Он достал бутылку из-под фанты, которую пили ребята, дежурившие в прошлые сутки. Сашка ее не выбросил, он всякий раз говорил, что мусор сразу выбрасывать нельзя, вдруг там что-нибудь полезное найдется. Вот и нашлось.

– А солярка подойдет? Может, лучше бензин?

– Подойдет, куда она денется? Тем более что бензина у меня в запасе нет, а солнечного масла хоть отбавляй.

– Какого масла? Солнечного? Это еще что такое? Думаешь, масло семечек будет хорошо гореть?

– Вот деревня… Я же тебе сказал «солнечное масло», а не «подсолнечное». Солярку называют так, потому что цвет имеет яркий. Это с какого-то языка ее название так переводится. Уже не вспомню, с какого именно, но уверен на сто процентов. Мы, когда в деревне у кума трактор заводили, ему знакомый мужик, тоже агент иностранной разведки, об этом рассказал. С его родного языка так и переводится. Вот… Так ты брать будешь или раздумал?

Он сидел передо мной с чашкой в руках и смотрел на бутылку из-под фанты. Я решил, что надо брать. Конечно, я рассчитывал подвести его к мысли о покупке бензина у мужиков на дороге, но тут уж лучше не торговаться, а то может и передумать.

– Конечно возьму! А она хорошо горит? – притворяться не пришлось, я на самом деле не знал этого.

– Ну как тебе сказать… У меня знакомый есть, дальнобойщик. Так вот он мне рассказывал, что берет с собой в дорогу пару кирпичей, хорошенько вымоченных в соляре. На морозе самое оно! Они поджигают их и греются в точках отстоя. Знакомый говорит, что горят с очень сильным жаром. У твоих пчел шансов не останется. Принесу в следующий раз, ты мне только про бутылку с утра напомни.

– Напомню, не сомневайся.

– Ну и хорошо, – сказал Сашка и завалился на топчан. – Я перекимарю пару часиков, а ты смотри, чтобы все было в порядке. Еси что, сразу буди.

Я «отдал честь», приложив руку к воображаемой фуражке, и пошел к чайнику. Боже, как же тяжело ждать! Теперь было понятно, что мой план завис до следующей смены. Ну ничего, через три дня у меня будет целых два литра жидкости, необходимой для моего первого выхода.

Это же надо, «солнечное масло»… Придумал же кто-то.

Глава 14.

Сегодня с утра на работу я собирался с песней. Пел, правда, очень тихо, чтобы не разбудить семейство раньше времени. Но что поделать, если душа ликует, желая воспарить над землей вместе с птицами! Хотя, с воспарением души я, похоже, поспешил. Пожить бы еще, а там посмотрим.

Сашка где-то разжился большим количеством солярки, но, как и положено настоящему разведчику, рассказывать о местах ее залежей не собирался. Хотя зная его привычки, я уверен, что это ненадолго. А мне бы очень хотелось узнать, откуда этот тайный агент ее достает, ведь не исключено, что мне она пригодится еще не раз. Я уже выбрал несколько дополнительных целей у себя на районе, но горючку надо доставать так, чтобы следов не осталось.

Наблюдая в окно за соседом по гаражу, я допил кофе и поставил чашку на подоконник. Мужчина ходил вокруг машины, объясняя что-то в очередной раз по телефону. Его явно не понимали, и он все активнее махал свободной рукой. Резко завершив разговор, он размахнулся очередным смартфоном. Я уже подумал, что тот снова улетит в кусты, но этого не произошло. Коллекцию гаджетов от этого парня мне пополнить не удалось. Вздохнув, я уже собирался идти одеваться, как вдруг… Мужчина положил телефон в карман и… пошел к кустам. Он долго рассматривал их, прежде чем нагнуться.

Его телефон я так и не продал, на какое-то время отложив сделку. Я помнил, как прошлой зимой Лера заболела ветрянкой, и мы все втроем сидели дома, питаясь привезенными тещей продуктами. Дочь перенесла болезнь намного легче, чем мы с Женей, и я в очередной раз убедился, что для всего есть лучшее время. Даже для детских болезней. Так что телефон до сих пор лежал прикрытый инструментами в шкафу. Возможно, его время еще не пришло.

Мужчина наклонился и стал рыться в кустах. Ничего не найдя, он выпрямился и оглянулся. Наши взгляды встретились, и я уверен, будь я прежним человеком, он бы все понял по моему лицу. Но сейчас ни один мускул не дрогнул на лице, выдавая мою озабоченность увиденным. Жаль, кофе закончился, было бы весьма кстати глотнуть из чашки и, подняв ее вверх, поздороваться с соседом. Собственно, что мне мешает? Он же не знает, что моя чашка уже пуста.

Я проделал задуманное и кивнул мужчине, получив ответный кивок. Бессловесный диалог удался, и я пошел одеваться. Поздно ты, уважаемый, вспомнил о своем телефоне. Остановившись перед входом в комнату, я беззвучно засмеялся. А ведь это очень хорошо, что я не продал его телефон, ведь теперь работа может найтись и для него.

Через десять минут маршрутка уже везла меня к метро. Я с нетерпением предвкушал встречу с напарником. Главное, чтобы Сашка не забыл о своем обещании. Естественно, перед уходом с прошлой смены напоминание от меня он получил, но из дому я уже не звонил: не хотел светиться лишний раз с этим вопросом.

На подходе к объекту в моей голове легко зазвучала радостная мелодия. Было в ней что-то знакомое, но я не мог уловить ассоциации. Возможно, что-то из детства… Ладно, подумаю позже, а сейчас надо найти Сашку.

Он стоял неподалеку и рассматривал забор. Завидев меня, напарник замахал руками, подзывая к себе. Я показал ему, что еще не переоделся. Он кивнул в ответ и снова повернулся к забору.

Как можно быстрее облачившись в рабочую форму, я вышел из вагончика и направился к Сашке. По дороге мне на глаза попались рабочие, заносившие в магазин строительные материалы. Они помахали мне, я ответил тем же. С этими ребятами у нас договоренность на вынос некоторых вещей с территории стройки. Когда я подошел к напарнику, тот указал на забор и шепотом проговорил:

– Только не поворачивайся в ту сторону. Слева от меня на расстоянии трех метров появился свежий подкоп. Не смотри, кому говорю! Предлагаю вечером незаметно проследить за ним. Можно даже засаду сделать. Жаль, что выкопали не напротив вагончика, так бы с комфортом наблюдали.

– Ты думал, они совсем тупые? – Я удивлялся его наблюдательности. Действительно, подкоп был сделан очень профессионально: прикрытый небольшим кустом, он был почти не заметен. По правде сказать, сам я бы его не увидел.

– Ну, могли бы и о других позаботиться… Что мы не люди, что ли? А теперь ходи, высматривай их. Глаза мои не видели бы эту яму! Еси бы не моя врожденная наблюдательность, спали бы мы с тобой спокойно. Эх, разведка–шпионаж, будь они не ладны…

Он пошел к вагончику, вспомнив о приготовленном с утра кофе. Тот уже остыл, а Сашка утром любил выпить именно горячий, причем от сезона данная традиция не зависела. Я, стараясь не обращать на себя внимания, прошелся вдоль подкопа. Интересно, а прошлой ночью ребята видели его или снова спали, как сурки?

– Саш, а тебе Коля говорил что-нибудь о подкопе? – спросил я у напарника, войдя в вагончик.

Тот поставил на стол чашку и улыбнулся:

– Нет. Нет, Володя, они мне ничего не сказали. И знаешь почему? Потому что проворонили его, подкоп этот. А мы поймаем воров и получим премию. Если они заявятся этой ночью.

Я согласно кивнул. Воры не скроются, ведь известный охотник и не таких ловил в Африке. По крайней мере, на словах.

О солярке я пока решил промолчать, раз уж Сашка не говорит на эту тему. Знать бы только, не забыл ли он ее. Мне надо было выглядеть как можно спокойнее, стараясь не показать свою глубокую заинтересованность в этом деле. Но не задать вопрос, вертевшийся на языке, стоило большого труда.

Допив кофе, мы пошли на обход. Внутри магазина все было по-старому, что меня всегда удивляло. Бывали такие дни, когда я не мог понять, делаются отделочные работы или нет, а потом, придя через пару смен, не верил своим глазам. Дома тоже все ремонтировалось медленно, но там я был один, за исключением редких дней, когда мой отец приезжал на помощь.

Несколько человек пронесли мимо пластиковые ведра с краской, окинув нас недобрым взглядом. Этих строителей я тоже помню: они уже были пойманы нами при попытке вынести несколько мешков шпатлевки. Их взгляды жгли нам спины, пока мы не скрылись из виду.

– Не беспокойся, – сказал Сашка, – их нечего бояться. Они много жужжат, но ужалить не могут, потому что они мухи на дерьме, а не пчелы на цветках. Кстати, о пчелах. Солярку я забыл. Но ты не переживай, в следующий раз принесу, хоть мамку твою мне жалко. Эх, зря ты не позвонил на выходных, я как раз в сарае работал. Ты же знаешь, у меня память в последнее время плохая. Может, старею?

Сказать, что я расстроился – не сказать ничего. А ведь он много раз говорил, что помнит все когда-либо виденное или слышанное и в качестве примера рассказывал мне школьные стихи. Я поник, свесив голову и уставившись в пол. Час расплаты придется отложить, а так не хотелось!

Сашка рассматривал компьютеры, установленные для будущей работы отдела охраны супермаркета. Дотронувшись до кнопки включения монитора, он спросил, глядя на включившийся экран с эмблемой производителя:

– Как думаешь, сколько стоит такой агрегат?

– Много, Саша. Даже больше, чем «много», в несколько раз. Не нам с нашими зарплатами на них смотреть.

– Может, дырой под забором воспользуемся да пронесем их на базар?

Я смотрел на него круглыми глазами и не мог поверить в услышанное. Сашка, человек, в порядочности которого я не сомневался, говорил такое? Он же продолжал осматривать технику, причмокивая от удовольствия.

Поковырявшись в столе, он нашел какие-то бумаги, посмотрев в которые скривил лицо.

– Да, Володя, ты прав. Тут раз в десять больше, чем «много». Ну так что?

– Саш, я не…

– Что «я не…»? Поверил, что бывший агент национальной безопасности способен на такое? Какого же ты обо мне мнения! Я тебя проверял, но ты не поддался. Вот тебе за это конфета.

Он протянул мне карамельку «Дюшес» и посмотрел с таким выражением лица, с каким преподаватель смотрит на самого глупого студента в группе. Нет, даже не так! Так мудрец смотрит на своих учеников, не понимающих зачем лезть в ванну одетым и потом кричать «Эврика!».

– Да ну тебя! – сказал я и пошел на выход.

– Конфету хоть возьми, – раздался сзади веселый голос. – Ребенка угостишь. Скажешь, дядя Саша передал.

– Она шоколадные любит, – сказал я, пересекая порог. – А говорил, что помнишь все о моей семье.

Чуть погодя из-за двери выглянуло довольное Сашкино лицо и вытянутая вперед рука. Когда он ее раскрыл, я увидел шоколадную конфету.

– Скажи дочери, что дядя Саша все помнит!

Коридор зазвенел от моего полуистеричного смеха, сдерживать который было невозможно. Проходившие мимо электрики посмотрели на меня как на душевнобольного и пошли дальше по своим делам. Сашка вышел из комнаты и было видно, что он ест сосательную конфету. «Дюшес» нашел свое последнее пристанище в этом вечно говорящем рте.