Ииль. Проекция домового 8 порядка

Так что, когда ранней весной началась суета и сборы нехитрых пожитков, он всеми силами помогал не растерять необходимое и не забыть важное. Ииль заныривал в хозяйские узелки с одеждой, проверял большие чугунки, надёжнее перевязывал подшивки с книгами и газетами, примерял бусы хозяйки и прятал их в сундук, куда откладывали второстепенные вещи.

Он полторы недели пробыл в опустевшем доме, ожидая хозяев. В их отсутствие Ииль протирал пыль на подоконниках и сметал паутину в углах веником, на котором когда-то прибыл сюда и на котором должен отбыть к новому месту.

Хозяева приходили и уходили, забирали с собой что-то из вещей, снова оставляли Ииля за старшего по горнице63. Их отлучки становились все длительнее, а он с блаженной радостью предвкушал переезд и фантазировал, как обустроится на свежих полатях.

Однажды утром, когда он гонял мышей вдоль плинтусов и вязал им хвосты бечевкой во дворе громко залаяла собака, предупредив его о незваных посетителях. Ииль приник к смотровому окошку в сенях силясь рассмотреть пожаловавших гостей. На пороге потоптался незнакомец, который подергал замок на двери, заглянул в окно сеней, всматриваясь прямо в иссиня-черные глаза Ииля. Затем он прошел по двору и не стесняясь покатил от новых загонов облегченную тележку на два места в сторону ворот. Собака рвалась с цепи, за что получила болезненный удар в бок, отчего обиженно заскулила и скрылась в своей будке.

Незнакомец прикрыл ворота и исчез в проулке между дворами. Ииль нахмурился. Ощущение, что что-то пошло не так неприятно укололо его сознание. Он подул на стекло рамы и вытер его рукавом. Ему показалось, что он безмолвный свидетель в этой ситуации и что незнакомец, скорее всего, просто вор. Ииль крепко задумался, шлепая босыми ногами по крашенному полу. Он должен был что-то сделать, остановить вора, но у него не было таких возможностей и сил. Дворовый мог бы повлиять на незнакомца, но в хозяйстве нового хозяина вот уже десятки лет не водятся иные духи, только он – Ииль. А Ииль ограничен в средствах, в его арсенале только и остались методы ветра, шума, да лютого холода, который он не практиковал с момента смерти старика Миляки.

Он на мгновение погрустнел, вспомнив последние дни прошлого хозяина, но мышиная возня под топчаном заставила его переключиться на оставленную забаву.

После этого визита через пару дней вернулись хозяева. Хозяин жутко ругался из-за исчезнувшей тележки, говорил, что пес во дворе зря ест свой хлеб, что положиться ни на кого нельзя, и все что остается без присмотра – автоматически становится общим. Он остервенело затолкал дубовые кадушки в кладовую, кормушки и обода с колес запер в старой конюшне, а собаке отвесил болезненный пинок. Ииль от этой картины испытывал злость, а потому нарочно опрокинул связанные узлы с одеждой, которые хозяин сложил на край обоза у крыльца, в размешанную грязь оставленную от куриных пыльных бань. Так он хотел указать ему на несправедливость упреков в адрес пса. Хозяйка выглянула на улицу и стала бранить хозяина, а тот в свою очередь перешел на непереводимый жаргон. Ииль покачал головой и залез в подпечник. Сегодня суета его особенно раздражала.

На этот раз дом остался пустовать почти на целый месяц, пса спустили с цепи на полное самообеспечение. Он скулил и первое время спал прямо на крыльце, но голод и холод заставили его подкопать лаз под забор и навсегда исчезнуть из этого дома. Ииль вздыхал. Из живых существ в доме остались только мыши, которые пировали в кладовых и точили перекрытия на потолке. Ииль гонял их с усердием крысолова, но они только смеялись над ним, продолжая игру в кошки-мышки.

В четверг заявился сосед. Ииль всю ночь воевал с мышами, вязал из них гирлянды и шугал их своим прутовым веником. Поэтому ранним утром он глубоко спал, рассматривая причудливый сон об огромной летающей рептилии и его случайном напарнике в серебряных доспехах. Шаркающие шаги под окнами дома вырвали его из сна и заставили прислушаться. Сосед копался в цветнике с пионами и нарциссами. Он выкапывал луковицы еще не распустившихся цветов и складывал их на драный кусок мешковины. Ииль покачал головой, соображая что может предпринять в этой ситуации. И пока он думал, сосед свернул добычу и спокойно покинул место преступления, даже не прикрыв калитку. Ииль протопал по голому полу прямиком на летнюю веранду и скрутив из швейных нитей тонкое лассо запустил его под ноги соседу-воришке. Тот слегка запнулся между кустарниками у ворот и на этом весь эффект чародейства закончился.Раздосадованный Ииль стал мерить гостиную шагами и усиленно думать. Нужен какой-то механизм для защиты дома от незваных гостей,по крайней мере, пока Ииль остается здесь – ему следует оберегать имущество хозяев, беречь душевный покой главы семейства. Это его цель и его предназначение.

Перебирая возможные варианты, Ииль заполз на полати и в какой-то момент совершенно отключился от реальности. Прерванный сон уволок его высоко в горы, в карстовые пещеры и гроты с целыми вереницами просторных и узких залов. Он скользил на крыльях вдоль гладкого побережья с прозрачными водами и наслаждался запахом моря. На берегу разместился портовый город кишащий разномастными лавочниками, у причалов теснились торговые корабли, а Ииль увлеченно тестировал курсо-глиссадную систему захода на посадку64, ловко лавируя между мачтами пришвартованного судна.

Он рассматривал незамысловатые лачуги, растянутые для сушки вдоль берега рыбацкие сети и толпящиеся группки людей с вилами, факелами и граблями. Ведомый чувством любопытства он плавно спикировал ниже, и в этот момент на него налетело нечто огромное, сбило с намеченного пути, да еще и зацепило развивающейся на ветру растрепанной петлей из витой веревки. Ииль и пискнуть не успел, как оказался вверх тормашками, прицепленный к кожаным полотнищам, которые активно ощупывали потоки воздуха. Сердце у него заколотилось у самого горла, он оказался скованным по рукам и ногам. Лишенный возможности шевелиться он закрыл глаза от страха и затаил дыхание.

Через минуту Ииль почувствовал как нечто грузно приземлилось,разметав во все стороны бисерные камешки при торможении на плоском уступе перед пещерой. Дракон сбросил с себя веревочные путы вместе с замотанным в них Иилем, и с еле уловимым звуком переливающейся чешуи исчез за огромным останцем-псефитом.

Ииль все это время старался не шевелиться под грудой канатов и веревок, которые оставил дракон. Он приоткрыл один глаз и заметил, что оказался у той пещеры, которую осматривал несколькими минутами ранее. Над ним нависал острый кусок песчаника на фоне бесконечно холодного неба. Ииль стряхнул с себя веревочную петлю, взлохматил косматую макушку и с вызовом посмотрел вниз. Высота небоскреба – не меньше. Ииль на полусогнутых отполз от края скалы. "Ну и ну!" – выдохнул он,округлив глаза от удивления. Спуститься не получится. Лететь он почему-то больше не может, а нечто из глубин пещеры протяжно простонало,роняя что-то на каменистую подошву своего укрытия.

Всматриваясь вглубь пещеры, Ииль осторожно заглянул в темный проход между огромными псефитами. Глаза все еще не привыкли к полумраку, поэтому он какое-то время стоял в нерешительности на границе между входом и камнем, укрывающим пещеру от посторонних глаз. Он неуверенно перешагнул невидимую грань света и тени, за которой его, очевидно, ждало что-то пугающее и завораживающее.

Ииль еще издали разглядел слабый светящийся огонек в самом дальнем углу этого волшебного альтамира, на шершавых стенах которого оставались отметки полихромной каменной живописи эпохи верхнего палеолита65. Он с любопытством изучал примитивные черточки и плоские фигуры под потолком, но все его существо тянулось в другую часть пещеры, к частицам огня. И только он решил подобраться поближе к источнику света, как услышал грозный топот за своей спиной, от которого его маленькое, почти невесомое тельце подпрыгивало и теряло связь с шершавой, каменной поверхностью грота. Он оглянулся и оторопело стал пятиться назад, собираясь как можно скорее ретироваться, потому что на него со всех лошадиных мощностей летел конь, облаченный в доспехи, на котором в атакующей позе восседал средневековый рыцарь.

Они пронеслись сквозь Ииля в непроницаемых клубах пыли и мелкой, каменистой крошки, не заметив его присутствия. Воспользовавшись плохой видимостью, он просто заполз за камень покрупнее и стал с ужасом следить, как рыцарь пытается атаковать дракона. Ииль ожидал, что увидит сейчас кровавую сцену расправы, обезглавливание, испепеление или пожирание несчастного коня драконом. Но вместо этого рыцарь решительно затормозил непарнокопытное, конь резко остановился, чуть не сбросив через свою голову всадника, потерявшего равновесие из-за инерции и тяжести амуниции.

Рыцарь все же выскользнул из седла. Он с металлическим грохотом перекатился на камни и стремительно, насколько это позволяли стальные латы и наколенники, вскочил. Он принялся угрожающе тыкать копьем в дракона, который с видом полного безразличия аккуратно сметал с плоской поверхности известняка осколки разбитой амфоры. Чешуйчатый исполин стащил ее в торговом порту с иностранного корабля, тем самым вызвав переполох на причале и в соседней деревушке. По этой причине жители объявили крестовый поход и забросали его веревочными путами для пленения, надеясь на удачу. Дракон в удачу не верил, а потому грациозно удалился под вопли селян, оставив обрывки канатов и веревок на шее. Его радовал искусный артефакт с резными ручками и изящными, тесненными узорами на горловине. Но по дороге к недоработанному натюрморту в нише пещеры, он выронил столь ценный материал и потерпел скорбный вопль отчаянья внутри своей огненной души.

«Нет в мире ничего постоянного». – вздохнул дракон и равнодушно отодвинул в сторону рыцаря. Рыцарь нервно поправил сползающий на глаза шлем и крепче сжал копье, снова поднимая его на уровень своих плеч. Дракон был спокоен и сосредоточен, он проскользил к небольшому углублению у входа в пещеру, куда ссыпал весь собранный мусор. Рыцарь все это время неустанно держал копье навесу и постоянно норовил им ткнуть в чешуйчатого змея. Дракон деловито отряхнул лапы и также равнодушно прошествовал в нишу грота, где горели многоуровневые подсвечники, окутывая мрак мягкими, колышущимися светлячками огня.

– А ну! – свирепо гаркнул рыцарь, забрало на его лице со скрипом звякнуло, перебив попытку высказать что-то более угрожающее.

Дракон устало выдохнул, роняя на пол небольшие искры тлеющего пепла, и чуть поморщив морду с широкими ноздрями, уставился на своего грозного визови.

– Ну? – переспросил он, щуря свои янтарно-желтые глаза с узкими вертикальными зрачками, обрамленными короткими наростами зеленовато-илистой кожи.

– Ну. Это. – рыцарь замялся, нервно поправляя забрало, которое так и норовило щелкнуть его по носу. – Руки вверх, там. Стоять – не вдвигаться. Мордой в пол.

– Это сложные, противоречащие друг другу действия, друг мой. – пробурчал дракон, рассматривая когти на своих лапах. – Если я подниму твои руки вверх, как же ты в такой позе будешь держать копье? Я, конечно, занимаюсь искусством, но мои лапы не дотягивают до такого определения. К тому же, если я остановлюсь и не буду двигаться, как же я тогда опущу морду в пол? Давай сначала, а то это невыполнимый алгоритм на данном этапе.

– Тьфу на тебя! Хоть бы вид сделал для приличия, что напуган. – сердито пробубнил рыцарь, отбросив в сторону копье, а следом за ним и неисправный шлем. – Как мы из этой истории будем выкручиваться? Для каких экспериментов тебе эта амфора сдалась? Ты нас раскрыл!

– Хотел перенести узор для своего полотна. Кто же знал, что меня заметит интендант66… Я собирался ее вернуть к вечеру…

– Действительно, как можно заметить такого мелкого жука размером с чертов дирижабль! – съязвил рыцарь, пытаясь справиться с заевшим налокотником его помятой брони. – Нам пора уносить отсюда ноги, потому что через несколько минут тут будет все селение, и спектакль с умерщвлением придется играть правдоподобно, иначе реально – вилы.

Дракон поморщился, выпустив струйку дыма из ноздрей. Он задумчиво почесал подбородок, а потом с открытым воодушевлением уставился на рыцаря, который пытался наладить крепление на своем шлеме.

– Если я сожгу пару-тройку домов в их деревне, жители не станут подниматься на гору, а займутся тушением пожара. Тогда мы спокойно покинем нашу пещеру в монашеских костюмах и никто ничего не заметит.

– Расстрою тебя… – хмыкнул рыцарь, бросив ироничный взгляд на фигуру дракона. – В таком случае они назначат вознаграждение за твою голову в твердом денежном эквиваленте, и тогда мне придется как-то спасать тебя. Да, и какая из тебя монахиня? Ха! Оживший монумент!

– Тогда у нас есть камень. Одно его применение: и мы в безопасности. – заметил дракон, хмуря густые перьевые брови.

– И в очередной истории! Дружище, мы так на молекулы распадемся. Итак застряли с тобой в этих формах, – неодобрительно пробубнил рыцарь, указывая на перья дракона и свои доспехи, – вдруг в следующий раз нам в виде жаб только существовать можно будет?

– Какие тогда предложения?

– Играем спектакль: на раз-два. Я видел в долине заброшенную деревянную таверну, можно на время спрятаться там.

Дракон задумался, а Ииль все это время внимательно вслушивался в их разговор и думал о том, что ему снится какой-то очень сказочный сон. Он от любопытства даже выглянул из-за камня, чтобы более детально рассмотреть случайных актеров в его сознании.

– Годный план, – согласно кивнул дракон. – Прямо сейчас и начнем. Я только полотна соберу.

Рыцарь закатил глаза, раздраженно натягивая на себя шлем, пока дракон нырял по галереям соседнего зала. Ииль повыше забрался на камень. Свечи внутри ниши тревожно подрагивали, а конь устало опустил голову и, кажется, дремал в углу, совершенно не обращая внимание на шорохи и перемещения в глубинах пещеры. Когда дракон выполз из-за узких проходов, в его лапах оказалась увесистая сумка с собранными артефактами, которую он перебросил себе через плечо, уложив ее прямо между сочленением крыльев и передних лап. Он твердо уперся всеми четырьмя конечностями в каменистую подошву пещеры и раздувая ноздри, сосредоточенно уставился на рыцаря, который подтащил копье и сунул его дракону подмышку, имитируя ранение. За пределами пещеры стал нарастать гул приближающихся голосов и какое-то неясное дребезжание. Рыцарь стянул с коня попону и швырнул ее на выход, а дракон обдал ее струей мощного огня, отчего Ииль зажмурился и скатился с камня больно ударившись ключицей об острый угол карстового выступа. Он схватился за ушибленное место и непроизвольно охнул, накрывая голову руками в условиях навалившейся суматохи.

Когда вокруг стало тихо, он открыл глаза и обнаружил себя сидящим на деревянном полу у приступка67 родной печки. «Чудеса!» – восхищенно подумал Ииль, ощупывая себя и рассматривая помятую шерсть на плече. Ушиба не было, похоже во сне ему все это привиделось. Он стал блуждать взглядом по сторонам, пытаясь нащупать причину, по которой оказался на полу. Ему показалось, что это случилось неспроста. Ииль сквозь небольшую щель между половицами летней веранды просочился во двор, где его ждал неприятный сюрприз.

Пока он путешествовал внутри своих снов, кто-то взломал амбар и вынес оттуда остатки запасов хлеба, прихватил оставленные хозяином старые обода с летнего хода и ручную жатку68. Ииль осмотрел клеть изнутри, ощупал сорванный навес на перекошенной двери, обнюхал отпечаток подошвы сапога на входе и расстроено побрел в дом. "Где же хозяин? Почему он не приходит? – думал Ииль, уныло подпирая голову руками, сидя на краю хозяйского сундука. В нем он бережно хранил незначительные мелочи и «секретики», которые напоминали ему о их владельцах. – Мне не дали никакого поручения. Ни намека на действия."

Хозяин все дольше отсутствовал в доме, отложив свой заключительный визит на конец лета, а Ииль прописал себе вольную должностную инструкцию с поправкой на дом и характер владельца. Он решил, что в его силах попытаться защищать дом и имущество не только от родственных ему существ, но и от существ из этого мира. Именно они несли больше разрушений и хаоса, нежели духи леса, ветров или рек. Их визиты были лишь следствием, всходами посеянного зла, грязи и несправедливости. Их появления всегда указывали на сбои в работе законов вселенной. Потому Ииль стал фиксировать пришельцев и вести свой список нарушителей частных границ. Он хотел выработать единый механизм, который отвадил бы любопытствующих от пустующего дома. Эх, ему бы мантию-невидимку или свирепого цепного пса в помощники. Но ничего подобного у него не было. А проблема только укоренялась.

И пока он мучительно размышлял над этой бедой незаметно наступила осень. Вопреки обещаниям в доме так никто и не появился. Ииль давно собрал свою котомочку с нехитрыми пожитками и услужливо протирал запыленные окна, ожидая хозяев. Каждое утро он подрывался с одинокого топчана и мчался к окнам летней веранды, надеясь увидеть во дворе долгожданный обоз хозяев. Он упрямо поддерживал чистоту в доме, затаскивал солнечные лучи за печь, чтобы половицы у приступка и полатях всегда были сухими. Он верил, что его хозяева приедут, ведь здесь остались их вещи, их дух, в конце концов, сам Ииль.

Но время шло, с тех пор, как дом опустел, сменилось несколько зим. Ииль все так же наводил порядок в доме, но уже не так прилежно и с меньшим энтузиазмом. Вечерами он перекладывал вещи в сундуке, который монументально выглядел на фоне маленького смотрового окошка в сени. Карманные часы хозяина по-прежнему спешили на три минуты вперед, он цокал языком и вновь подводил их, бережно укладывая футляр между шерстяным, цветастым платком хозяйки, набором для шитья и детскими игрушками отпрысков. Эти предметы наполняли его жизнь смыслом.

Вновь наступила осень, а вслед за ней начались промозглые дожди с воющими, зябкими ветрами. Ииль в очередной раз ожидал хозяев, скрючившись на сундуке в компактный комочек, он прижимал к себе котомку из носового платка и задумчиво сверлил взглядом покрытый пыльной паутиной веник. По стеклам барабанил дождь. А где-то во дворе громко скрипел навес на воротах. Никто не пришел. Снова. Он тяжело вздохнул и с тоской сдул пыль с фанерного столика у окна. Хозяева о нем все-таки забыли. Они даже не потрудились "уволить" его с почестями за долгие годы преданной работы и беспрекословной защиты. Если бы он мог, он бы пожаловался в трудовую инспекцию. Но где она в этом мире? Да и что с того? Чем поможет жалоба? Ииль прикован к этому месту негласным договором между владельцем и долгом благочестивого служения,кровной связью поколений.Он устало вздохнул, если бы он умел плакать, он бы расплакался, но верным слугам не положены высшие регистры спектрального ряда эмоций.

Он вскочил на ноги и стал наворачивать нервные круги посреди зала. Заложив руки за спину, будто приговорённый пленник, Ииль размышлял о своей дальнейшей судьбе и судьбе этого дома. Перспективы были неважные. Оберегать дом до тех пор, пока не исчезнет последний кирпич печи, хранить память о предшественнике, пока не сменится владелец или не вернется сам хозяин. Быть вечным узником своего долга.

Ииль печально простонал, хватаясь за голову. Разве таким должен быть исход? Ведь ему пророчили новое место в светлой горнице, новую печь, загнетку69, широкий шесток и прекрасные изразцы70 на полатях и печурках71. Какая горькая насмешка!

Пока он отчаянно «посыпал голову пеплом» и угрюмо слонялся по опустевшему дому, в сенях послышался шорох и возня. Ииль на мгновение замер, сверля удивленными иссиня-черными глазами запертую входную дверь. "Хозяин!" – воскликнул он про себя и стрелой помчался расправлять скомканные, затхлые занавески, сгребать легкий налет пыли со стола и топчана. Он схватил свою котомочку и направился к венику, нетерпеливо обхватывая своими маленькими руками старые, хрупкие прутики.

Шум усиливался. Скрежет железа, покачивающаяся подкова над дверью и разлетающаяся побелка со стен предвещали скорую встречу с долгожданным гостем. Полотно двери содрогалось от ударов и толчков. Ииль с широко раскрытыми сияющими глазами таращился на дверь, представляя себе как запрыгнет в карман пальто хозяина с этого веника и, наконец-то, воссоединиться с семьей, обретет новый дом.

Спустя несколько растянувшихся минут дверь поддалась и, скребя покосившиеся углы дверного проема, распахнулась в сени, запустив в помещение сырой, напитанный запахом прелых листьев воздух. В сенях лязгнул тяжелый засов, падая и обивая тонкий слой краски с полотна двери.

Ииль смотрел на хромовые сапоги, на кожаное пальто и чувствовал тяжелый запах табака. Это не хозяин. "Чужак!"– провопил испуганно Ииль ощетинившись и отбросив в сторону свою котомочку. – В доме чужак!" Он молниеносно протопал вдоль шкафа и юркнул за ножку топчана, наблюдая за действиями пришельца, который исследовал помещение, рассматривая нехитрые полочки, оставшиеся портреты и большой платяной шкаф с отложенной верхней одеждой и хозяйским костюмом. Гость заглянул в пустой буфет, пошарил в кладовке, попытался открыть платяной сундук, погнул дужки на замке, чем усложнил вскрытие, натоптал в сенях, прихватил с собой садовый инструмент, старые дубовые кадушки и сломанный засов. Ииль с горечью наблюдал за происходящим и ничего не мог предпринять. С глаз будто спала пелена, а руки опустились сами собой. В эту минуту он все окончательно понял: хозяин,вероятнее всего, больше не вернется. Дом полностью на его попечении. Теперь он – здесь сторож, охранник, судья и палач. Это его ведомство. Его ответственность.

Ииль угрюмо заполз на простывший, пыльный топчан и, обхватив себя руками, протяжно завыл, создав стройную вибрацию в межоконном пространстве дома, заставив тихо перестукиваться одинокой дробью разнокалиберные стекла в рамах.

С этого дня Ииль принял решение поддерживать порядок в своем ведомстве по мере возможностей и сил; на территории, где ему чаще всего доводилось бывать,убирать пыль, сметать паутину и беречь дом от чужаков. Больше никакого воровства! Он не допустит экспроприации в его малом ведомстве.

Но он ошибался. Периодически в дом наведывались всякие непрошенные гости. Кто-то пережидал непогоду, кто-то искал чем поживиться и, не находя полезного, начинал крушить первое попавшееся под руку. Именно так была разбита старая галерея с фотокарточками хозяев, обезображен буфет и сорваны розетки. Кто-то скрутил всю проводку, а кому-то понадобились побитые молью жилетки хозяев. Визитеры не гнушались ничем. И каждый наносил все новые и новые раны дому, пока Ииль не обозлился окончательно и не начал мстить, применяя запрещенные методы энергетического маятника72.

«Что посеешь – то и пожнешь». – категорично рассуждал он, привязывая тонкую швейную нить к выбившемуся куску доски над входом в сени. К нему он примотал солевую крупичку – заговоренный оберег против несправедливости. Гармонические колебания этой конструкции давали свой эффект, но очень слабый. Все зависело от длины нити и чистоты рода незваного гостя. Ииль старался наказать воришек-вандалов через их собственные удвоенные потери. На кого-то это действовало, на кого-то нет, но вся проблема была в ожидании эффекта от запущенного маятника совершенного действия. Пока процесс возмездия медленно раскручивался и расплетался для одних, приходили новые гости и творили тоже самое. Тогда Ииль стал пугать их со свойственной ему способностью нагонять жуть на пришельцев. Но и тут метод давал сбой. Слух о доме с привидением стал маяком для всякого рода любителей острых ощущений. Поэтому в доме сначала поломались половицы на крыльце, потом появились разбитые окна, куча мусора в углу зала, испачканные занавески на входе в зал и разбитые рамы на портретах хозяев.

Эти неприятности росли, словно снежный ком, Ииль совершенно перестал поспевать за конвейером чужого неуемного любопытства и жадности. Поэтому он стал пропускать «удары» противника, заняв малоподвижную роль статиста. Ему не хватало сил. Его существо вдруг погрузилось во мрак и только надежда на лучшее оставляла в его душе слабый луч света. Он надеялся на чудо и снова ждал, вопреки здравому смыслу. Напрасно.

Глава 5. От пепла к пеплу

В режиме ожидания Ииль пробыл в доме не один год, неустанно повторяя ритуалы по наведению порядка и учету имущества, от скуки он гонял и запугивал мышей – единственных живых существ этого места. Дом ветшал с каждым ливнем, с каждой метелью, под безжалостными лучами солнца. Годы оставляли на нем неизгладимые шрамы, а Ииль продолжал ждать хозяина. На его отчаянном упрямстве можно было бы ковать самые острые клинки, но его энергия была неподвижна и концентрировалась на прописном предназначении истинного домового духа.