Опасные игры. Между двух сердец

– Доказательств нет. Мне нужны доказательства.

– Зачем?

– Не твоё дело! – обиженно буркнула я.

– Если нужны, Касьянов найдёт, – тяжело вздохнул Костя. Он сказал это так, будто это решённый вопрос. – Поехали!

Он как-то торопливо нахлобучил на меня шлем, уже не церемонясь и не нежничая. Молча завёл байк и просто довёз меня до дома, как будто ему не терпелось от меня избавиться. Точный адрес он не спрашивал, потому что все и так знали, где дом Воробья.

– Спасибо, Костя, – сказала я, протягивая ему шлем. Я уже слезла с мотоцикла и теперь нехотя снимала с себя куртку, сожалея, что всё так быстро закончилось. Мне чего-то определённо не хватило от этой поездки. – Было… Круто!

– Да не за что, – безразлично пожал он плечами и набросил на них куртку.

Я ждала, что Костя снова поцелует меня на прощание, но нежностями и не пахло.

– Покатаемся как-нибудь ещё? – не удержалась я.

– Нет, – коротко ответил Костя.

– Почему? Ты же сказал…

– Держись от меня подальше, Валерия!

Он сорвался с места, прежде чем я успела что-то ответить. Байк моментально исчез из вида, увозя с собой кусочек меня.

Я почувствовала обиду и разочарование. От пустоты внутри слёзы навернулись на глаза.

Моя детская наивная мечта, вспыхнувшая сегодня так ярко, превратилась в пепел и рассеялась на ветру, оставив на губах вместе с поцелуем Кости привкус горечи.

Наверное, Барсов считает меня гулящей? Приехала с Витей, унизила его, осталась на вечеринке, где собрались девушки определённого поведения…

Потом позволила себя поцеловать…

Он поэтому не хочет больше меня знать? Зачем тогда сказал, что я ему понравилась?

Столько вопросов, и ни одного ответа.

Глава 14. Барсов

Я летел со скоростью под двести, но адреналин от гонки не мог перебить послевкусие от Леры.

Дочка Воробья… Господи…

Нёсся так, словно она за мной гналась, или я пытался уехать от самого себя.

На базу я не стал заезжать, сразу поехал домой. Меня тошнило от пьяных разговоров, шлюх и притязаний Седого на мою кандидатуру. Тошнило от всего мира. Я так рвался домой, к мирной жизни, но сегодня увидел, что ничего хорошего в ней нет. Как будто у людей ничего святого не осталось.

Упав без сил на диван, я снял протез с натруженной за день культи. Рой мыслей в голове перебивал образ Леры. Девчонка оказалась въедливой. Даже боль в ноге отошла на второй план, стоило подумать о ней.

Сладкие, мягкие губы, распахнутые голубые глаза, нежная, шелковистая кожа…

Её запах впитался в мою куртку, осел на футболке. Он сводил меня с ума, кружил голову, заставлял сердце биться чаще, вызывая дикий стояк. Я хотел Валерию до скрежета зубов, до боли в паху.

Я пытался думать о том, как мне жить дальше, разложить по полочкам то, что происходит в городе, но мысли то и дело возвращались к Валерии. Раз за разом прокручивал в голове наш поцелуй, как она отвечала на него, как дрожала в моих руках.

Это было похоже на безумие.

Поняв, что не в состоянии уснуть, я надел протез и побрёл на кухню. Нашёл початую бутылку коньяка, стоявшую в шкафчике с незапамятных времён. Оставшееся время до рассвета курил в распахнутое окно и глушил коньяк.

После третьей рюмки я сдался и позволил себе поразмышлять о девчонке.

Зачем ей доказательства того, что Гоша убил её отца? Чего она добивается? И почему Витя до сих пор ничего не нарыл на Гошу?

Пользуясь своим служебным положением, Касьянов мог навешать Лере такой лапши, что она бы её уминала за обе щёки.

Я был далёк от мафиозных разборок, но я знал, что среди бандитов есть правило: если убрал конкурента, забираешь всё, что у него было за душой. Гоша так и поступил по итогу, только не понятно, зачем ему понадобилась вдова Воробья? Она уже немолода, а Гоша почти ровесник Касьянова.

Может быть, мать Валерии редкой красоты женщина, раз Гоша теперь отчим Леры?

Девчонка не просто так осталась с нами на шашлыки. Она надеялась что-то разузнать, разнюхать какую-то информацию – это очевидно. Мести хочет? Только кто будет творить то самое возмездие? Она, что ли?

Сопливая дура! Куда лезет?

Или надеется, что Витя ей поможет? Поэтому предложила ему себя?

Ну, а что она ещё может предложить этому оборотню?

От коньяка меня подотпустило. Я решил держаться подальше от белобрысой идиотки и её женишка и завалился спать, выключив телефон.

На удивление мне не снились кошмары, поэтому я выспался. Проснулся оттого, что мне в глаза било солнце. Всё потому, что в моей халупе не было штор. Фактически они были. Где-то. Но я не утруждал себя наведением уюта.

Надя их постирала, а потом…

Чёрт, надо найти их всё же. Зачем? Что они изменят в квартире, где живым не пахнет?

Я привык обходиться малым, никогда не жил завтрашним днём. Мне было всё равно, где спать, во что одеваться. Деньги тратил легко, независимо от того, как они мне достались.

Может, поэтому Надя меня бросила? Не чувствовала во мне надёжности и готовности к семейной жизни? Что я нажил к своим двадцати восьми годам? Однушка, которую мне выдало государство, как сироте, и внедорожник с пробегом. Полноги нет, и мотоцикл ворованный.

Любимая девушка погибла, друг предал.

Ах, да, у меня теперь есть целая промбаза в черте города, из-за которой меня могут также убить, как Воробья. О чём думал сам Илья Андреевич, когда решил подарить мне её?

Предположение Антона о том, что я внебрачный сын бандита, конечно же, полный бред, но у Воробья был явно какой-то замысел насчёт меня. Он не просто так мне базу отписал. Мужик что-то хотел от меня тем самым.

Почему я? Почему он меня сделал избранным?

А вдруг я и правда его сын? Тогда Валерия моя сестра, получается?

От мысли, что я вчера целовал сестру и хотел её выебать, живот скрутило от тошнотворного спазма.

Хорошо, что я был вчера трезвым и не натворил дел. Возможно, Валерия мне бы не дала так сразу, я же не Ален Делон, но она прямо сказала, что я ей тоже понравился, и намекала, что не против встретиться со мной снова.

Грязно использовать молоденькую, неопытную девушку было непозволительным свинством. Я думал, что смогу поступить как Витя, но я не смог. Трахнуть дочку Воробья, всё равно что нассать на его могилу. Я слишком сильно уважал Илью Андреевича, чтобы так поступить.

Я мог бы предложить Валерии что-то более серьёзное, но что это были бы за отношения? Она дочка бандита, выросшая в роскоши, принцесса, привыкшая ко всему самому лучшему, а я обычный парень, калека к тому же. Куда я её приведу? В свою обшарпанную однушку без штор, с продавленным диваном?

Вот Касьянов ей подходит. Он дом строит, на минуточку. Готовится к семейной жизни. У него всё налажено и заряжено. Он сможет дать своей жене всё, что должен дать мужчина: заботу, защиту, уверенность в завтрашнем дне.

А я и в своём-то завтра не уверен.

Зачем я пообещал Седому приехать к нему сегодня, если мне это совершенно не нужно? И что мне теперь делать с базой?

Как же мне не хотелось копаться во всём этом дерьме, но было ощущение, что меня уже начало в него засасывать. Я понял, что не могу теперь уехать из города, не разобравшись хоть с чем-то из того, что на меня навалилось.

Вначале я еду на кладбище. Покупаю охапку белых хризантем, которые так любила Надя, и несколько гвоздик для Ильи Андреевича.

Она улыбается мне с фотографии, и меня снова захлёстывает чувство вины. Это я не уберёг её. Я не должен был оставлять её одну.

Мозгами я понимаю, что всё кончено. Не вернуть ни Надю, ни нашу любовь, но её загадочная смерть не даёт мне покоя. Наступит ли он вообще когда-нибудь?

Могила Воробьёва выглядит так, будто здесь похоронен фараон. Пафосный гранитный памятник размером едва ли не с дом, шикарные вазы с цветами. Я кладу на его могилу гвоздики и зависаю на фотографии.

У меня отличная зрительная память, почти эйдетическая. У Валерии глаза отца. Просто нереальное сходство. Даже взгляд такой же цепкий и пронзительный. Только у Ильи Андреивича он уставший, а у Леры живой, любопытный.

Невольно сравнил наши с ним лица. В своих чертах я не нашёл даже отдалённого сходства с Воробьёвым.

После кладбища поехал к Лиде, чтобы навестить Вадика. Была суббота, так что он должен быть дома, а не в садике. Купил ему машинку на пульте управления, Лиде тортик.

Возле старенького дома, который сёстрам достался от деда, заглушил мотоцикл и покурил, осматриваясь по сторонам. Антон меня не обманул – возле забора были аккуратно сложены стройматериалы. Он реально собирался ремонтировать дом.

Во дворе залаяла собака, и на улицу вышла Лида. Увидев меня, она замерла в нерешительности и затеребила край кофты.

Я не смог сдержать улыбки. Внешне девушка была очень похожа на старшую сестру, а вот характеры у них прямо противоположные. Надя была бойкой и яркой, Лида же – нерешительной скромняжкой, краснеющей от всего на свете.

Держу пари, Лида всё ещё девственница.

– Дядя Костя? Здравствуйте! – тихо сказала она и покраснела.

– Привет! – Я достал из рюкзака торт, коробку с игрушкой и подошёл к ней. – Держи, малая! – отдал ей вкусняшку. – А Вадик дома?

– Спасибо! Да… Сейчас… Ва-а-адик! – громко крикнула она, и калитка снова зашевелилась.

Из двора вылетел сам пацан. Стремительный как ракета, он быстро оценил обстановку и бросился ко мне с радостным визгом. Он заметно подрос за год. Светлые волосы выгорели на майском солнце и торчали непослушными вихрами.

– Дядя Костя! – пропищал он. – Ура! Дядя Костя с войны приехал!

Я подхватил его на руки и крепко прижал к себе. Как же я был рад, что Вадик жив и здоров! С жадностью рассматривал подросшего мальчишку, пока тот уже переключил свой интерес на мой байк.

– Дарова, бандит! – рассмеялся я. – Как дела?

– Нормально! А это твой мотоцикл, что ли? – с восхищением произнёс он.

– Теперь мой. Хочешь покататься?

– Очень! А можно?

– Давай у тёти Лиды спросим сначала?

– Можно, – строго ответила девушка. – Только пойдёмте сначала чай попьём?

– У-у… – разочарованно протянул Вадик. – Не хочу чай!

– Не спорь с тётей Лидой! – сказал я ему. Поставив пацана на землю, я присел перед ним на корточки и протянул игрушку. – Это тебе!

– Вау! Спасибо!

Вадик вскинул на меня восторженно распахнутые голубые глаза, и я едва не отшатнулся от него. На меня будто Лера сейчас смотрела. Или сам Воробей?

Или у меня едет крыша от этой девчонки, вот везде она и мерещится?

Глава 15. Барсов

Вадику было совсем не до чая. Он убежал с машинкой к соседскому пацану, чтобы похвастаться, дав нам с Лидой возможность поговорить наедине.

Тихий скрип половиц под ногами, запах сушёной мяты и старого дерева. Дом был древним, но внутри всегда было прибрано и по-женски уютно. Не то что у меня в квартире.

Лида разливала чай по кружкам, а я разглядывал её. Она повзрослела за год. Неудивительно, ведь теперь она стала матерью, пусть и приёмной. Они с Лерой примерно ровесницы, но несмотря на это, Лида навсегда останется для меня ребёнком.

– Спасибо, – сказал я, пододвигая ближе тарелку с кусочком торта. Потом сунул руку во внутренний карман куртки и достал оттуда пачку денег. – Вот, возьми, пожалуйста, – протянул девушке. – Это вам с Вадиком на первое время, но если что-то нужно купить посерьёзней, только скажи.

– Спасибо, дядя Костя, – смутилась Лида. – Это… Много.

– Да перестань. Бери! – Она взяла деньги и отнесла их куда-то в другую комнату, видимо, спрятала. – Как у вас с Вадиком дела? – спросил я, когда Лида вернулась за стол. – Никто не обижает?

– Сейчас нет.

– А раньше?

– Опека нервы трепала, но дядя Витя всё уже уладил.

– Какой дядя Витя? – от упоминания его имени меня тряхнуло. – Касьянов, что ли?

– Ага. Вадика сначала забрали от меня, но дядя Витя помог мне всё оформить и поговорил с кем-то, чтобы они к нам не ходили.

– А что за проблемы были?

– Жильё у нас требует серьёзного ремонта, и я безработная была на тот момент, получается. Вот…

– С ремонтом я помогу, – пообещал я. – А сейчас ты работаешь где-то, получается?

– Да. Я в "Обществе ветеранов" полы мою, пока Вадик в садике, – с гордостью произнесла девушка, дав понять, что пытается быть самостоятельной.

– Молодец, малая, – похвалил я её. – Учиться тебе надо идти, чтобы полы не мыть.

– Я думала об этом, но как же я всё успею: и работа, и Вадик в школу в этом году пойдёт.

– Придумаем, что-нибудь.

– Я рада, что вы вернулись, – оживилась Лида.

Сказав это, она снова покраснела и, схватив ложку со стола, принялась размешивать чай в своей кружке. Я точно помню, что она не клала в него сахар, просто хотела руки занять.

– Значит, говоришь, Касьянов помогал вам? – вернулся я к разговору о бывшем друге.

– Дядя Витя очень хороший. Он и с похоронами мне тоже помогал. Устроил всё и обед в столовой оплатил. Я очень ему благодарна.

Новые факты, характеризующие Касьянова с положительной стороны, сбивали с толку.

Чем руководствовался Витя? Вину заглаживал за то, что Надю трахал? Или за то, что убийцу её искать не собирается? В добродушие Касьянова я больше не верил.

– Расскажи мне, как в последнее время жила Надя? Она не говорила, почему со мной порвала? Может, поделилась чисто по-женски, чем я ей не угодил?

– Нет, не говорила. Только всегда радовалась, когда вы ей деньги присылали. Наверное, не захотела вас обманывать, когда на панель пошла.

– А зачем пошла?

– Из-за денег, конечно же.

– Ей не хватало того, что я присылал? Она правда стала наркоманкой?

– Нет, что вы! Надя бы никогда… Она не пила и не курила. Я бы заметила, если бы она что-то употребляла. Она… просто уехать хотела. Ей нужно было много денег для этого. Сестрёнка копила на переезд в другой город. Она мне так говорила.

– Что сподвигло её на переезд? Чем ей здесь плохо было?

– Она кого-то боялась. Ей кто-то угрожал.

– Кто?

– Я не знаю ничего. Простите…

Лида расплакалась, и я прекратил свой допрос. Интересно, Касьянов в курсе, что Наде угрожали?

Теперь я ещё больше был уверен, что Наде "помогли" передознуться.

– А что тебе известно об отце Вадика? – продолжил я пытать Лиду, когда та немного успокоилась.

– Ничего, – пожала она плечами. – Он её бросил. Узнал, что беременна, и дал ей денег на аборт. Но она не стала его делать и решила рожать. Я маленькая тогда была. Помню только, что за ней приезжала красивая чёрная машина. Дорогая. И подарки этот мужчина дарил Наде богатые. Шубу, золото… Без цветов она никогда со свиданий не возвращалась.

– Мужчина? Он был старше? Ты видела его? Опознать сможешь?

– Нет, не видела. Он лично никогда не приезжал, а присылал за Надей машину с водителем. Он был женат.

– Имя его ты хотя бы знаешь?

– Сестра не звала его по имени.

– А как звала? По фамилии?

– Масик или папик.

– Боже… – вырвалось у меня.

– А почему вы спрашиваете? Думаете, что это он мог Наде угрожать?

– Почему нет? Может, он узнал, что у него есть сын, и решил отобрать ребёнка у твоей сестры? Что если он шантажировал Надю, вот она и решила уехать?

– Теперь мы об этом не узнаем. Дело прекратили за отсутствием состава преступления.

– Я с этим разберусь, – самонадеянно заявил я.

– А вы не боитесь, что и вас потом… того?

– Ты что-то ещё знаешь, Лида?

– Нет, – испуганно ответила она, опустив глаза.

Девчонка явно что-то не договаривала, и я был намерен выяснить, что именно. Я лишь однажды спросил у Нины об отце Вадима, но она съехала с темы, и я понял, что она ей неприятна. Больше я об этом не заикался, потому что мне было плевать, от кого у неё ребёнок. Знал бы, что так выйдет, был бы настойчивей в расспросах.

– Лида, послушай! – я протянул руку и схватил её за запястье. Она вскинула на меня глаза, полные ужаса. – Ты хочешь, чтобы убийцу твоей сестры нашли? Тогда расскажи мне всё, что знаешь. Любая мелочь, любая деталь важна.

– Надя умерла! – воскликнула она и выдернула руку из моих цепких пальцев. – Я хочу, чтобы нас с Вадиком все оставили в покое. Вот и всё. Кроме вас, конечно, – внесла поправку. – И чтобы с вами тоже всё было хорошо.

Я решил, что на сегодня довольно расспросов. Возможно, Лида станет более разговорчивой, когда начнёт мне больше доверять. Я с неё не слезу, пока она не расскажет мне всё, что знает о сестре.

Девчонка могла и не знать ничего полезного, но я должен был попытаться найти того, кто убил Надю.

Прокатив Вадика на мотоцикле, я поехал на базу. Нужно было поговорить с Антоном насчёт всего и зайти к Седому, как обещал.

Приехав на место, я обнаружил "Рэнжровер" Касьянова возле автомастерской.

Говнище во мне вскипело разом, так что руки заходили ходуном. Я неосознанно нащупал пистолет под курткой.

Какого хуя Витя тут забыл? Морду мне приехал бить за свою малолетку Валерию? Или ещё что похуже?

Глава 16. Валерия

Минуя охрану, я пошла к дому.

Посидела немного на крыльце, всё ещё находясь под впечатлением от поцелуя с Барсовым, да и в целом от него самого. Никогда не испытывала ничего подобного. Кости уже и след простыл, а у меня до сих пор от него мурашки. Сердце колотится так, что унять не могу.

Телефон в кармане снова завибрировал, и я поднялась на ноги.

Несколько пропущенных от мамы и смс от Вити, которое пришло от него два часа тому назад:

"Малышка, напиши, во сколько тебя забрать. Я подъеду."

Позвонить гордость не позволила? Касьянов обиделся на меня, что я выбрала не его сторону, но мне было плевать. Тем не менее я написала ему, что уже дома, и со мной всё хорошо.

"Спокойной ночи, любимая. Увидимся завтра." – пришёл от него сразу же ответ.

"Спокойной ночи." – сухо ответила я.

Никаких милых смайликов или чего-то в этом роде. Наверное, это потому, что я не любила его. Не испытывала тех трепетных чувств, о которых пишут в книгах.

И всё же Витя нравился мне, как мужчина. Он был симпатичным, обаятельным, крепким, с хорошей фигурой. Мне нравилось с ним целоваться, нравились его ухаживания и комплименты. Казалось, он готов бросить весь мир к моим ногам.

Много раз мы оказывались с ним в интимной обстановке, располагающей к занятию сексом. Витя был взрослым, опытным мужчиной, он точно знал, как расположить к себе девушку, как её возбудить. Но дальше предварительных ласок дело не шло.

Из-за меня, конечно же. В последний момент что-то щёлкало внутри, срабатывал какой-то тумблер, который не позволял мне отдаться Касьянову.

Несмотря на постоянные обломы, Витя был терпелив. Он ни к чему меня не принуждал, относился ко мне уважительно, даже порой благоговейно.

Всё дело в моей девственности. Не будь я целкой, Касьянов давно бы меня загнул в своей машине, да и я, наверное, была бы не против.

Но отчего-то я всё тянула. Девочки в команде подшучивали надо мной, потому что давным-давно крутили с парнями. В то же время они завидовали мне. Я видела, как они смотрят на Касьянова, облизываясь, как похотливые кошки, искренне не понимая, почему я до сих пор мурыжу мужика. Многие из них с удовольствием заняли бы моё место, но Витя любил меня.

По крайней мере, он так говорил.

Первый раз он будет лишь однажды. И я хотела, чтобы в этот момент у меня не было сомнений, и ничто меня бы не тормозило.

Возможно, мы просто недостаточно долго встречались с Витей, чтобы я окончательно убедилась, что он тот самый, кто достоин быть моим первым и единственным. То, что Касьянов ценил во мне больше всего, работало как щит против него же.

Вместе с тем, я понимала, что интерес Вити ко мне может пропасть, стоит ему добиться желаемого. Да, он уверял меня, что настроен серьёзно, что собирается жениться на мне – это всё было прекрасно. Меня же расследование убийства моего отца интересовало больше, чем перспектива стать женой майора Касьянова.

Его устраивал этот "глухарь", а меня нет – вот что стояло между нами.

В доме было тихо, как будто все спали.

В воздухе витал запах полированного красного дерева и лавандового освежителя. Мёртвый запах. Таким и должен пахнуть дом, в котором убили память.

– Лерка! – голос мамы ударил по мне, как плеть.

Мама стояла на лестнице, застывшая в аристократической позе, будто снималась в фильме прямо сейчас: одна рука на резных перилах, другая небрежно придерживает поясок от халата. Слишком короткий для женщины её возраста и статуса. "Блядский" – как сказал бы папа.

– Что, мам? – раздражённо спросила я.

– Сюда иди! – также нервно произнесла она. – Приличные девушки не шатаются по ночам с отбросами общества!

Я медленно повернулась, чувствуя, как гнев пульсирует в висках. Подошла, с вызовом вскинув подбородок.

– А приличные вдовы не спят с любовниками, пока мужей в землю закапывают.

Тишина повисла, как туча перед грозой.

Я видела, как побелели суставы на пальцах, которыми она сжимала перила, как задрожала её нижняя губа. Как в глазах, которые ещё совсем недавно были полны нежности и любви, вспыхнуло что-то животное.

– Ты… ты…

– Я что? Правду сказала? – шагнула ближе, вонзая слова, как ножи. – Гоша ещё при папе тебя трахал, да? Может, он поэтому папу убил? Из-за тебя?

Удар пришёлся неожиданно.

Горячая вспышка. Металлический привкус во рту. Рука мамы оказалась неожиданно тяжёлой.

Ничего. Я и не такие удары в поединках пропускала.

Но никогда мне не было так больно и обидно.

– Сучка! – мама дышала как загнанная лошадь. – Твой отец… он…

– Не смей! – я орала так, что должно быть прислугу разбудила. – Не смей его сейчас вспоминать! Ты утратила это право!

Всё замельтешило перед глазами. Комнаты, зеркала, портреты предков. Всё смешалось в бесконечный коридор кошмара. Я бежала в свою комнату не разбирая дороги от слёз.

Моя спальня. Последний бастион.

Я захлопнула дверь и упёрлась в неё спиной, словно могла удержать весь этот ад снаружи. Потом рухнула на пол, обнимая свои колени, и завыла.

По-волчьи, по-детски, по-чёрному.

Где-то внизу хлопнула дверь. Заскулила собака. Зашуршал Гошин голос.

Вот оно. Настоящее. Голая, рваная, мерзкая правда.

И больше никого, кто бы прикрыл меня от этого.

Никого.

Утро выдалось ещё более отвратительным.

Я стояла за дверью кабинета, который раньше был папиным, прижав ладонь к холодной древесине, и слушала, как два хищника делят чужую шкуру.

– Барсова надо убрать. – Гошин голос, масляный и спокойный, будто он обсуждал не убийство, а поставку бетона. – Он слишком много получил. Да кто он, блять, такой, что Илья ему такой подарок сделал?

– Не спеши, Гоша. Есть другие способы завладеть базой, – произнёс Витя.

Лёд пробежал по спине.

От мысли, что Костя может пострадать, как мой отец, в глазах потемнело.

Я отпрянула от двери, когда внутри заскрипел стул. Быстро и бесшумно метнулась в столовую, куда через несколько минут пришли мой отчим и мой жених.

Надо взять себя в руки, чтобы они не догадались о том, что я слышала.

– Лерочка! – Витя так улыбался, будто уже забыл о моём вчерашнем предательстве.

Букет. Алые розы. Штук пятьдесят, не меньше.

Я взяла увесистый подарок, улыбаясь так, чтобы дрожь в пальцах сочли за приятное волнение.

– Спасибо.

Глаза Вити холодные, как у змеи. Господи, может он и к папиной смерти отношение имеет? На что я тогда надеюсь, идиотка?

– Ты бледная. Плохо спала? – Гоша налил кофе из кофейника и первым сел за стол, как и полагалось хозяину дома. На то место, где раньше во главе стола сидел мой отец.

– Нет, всё в порядке, – заверила я его.

– Чтобы я больше не слышал, как ты дерзишь матери! – предупредительным отцовским тоном бросил он мне. – Лариса столько пережила в последнее время… Неужели ты совсем не любишь мать?

Ответить я не успела. Да и слава богу.

Пришла мама, и они с Витей обменялись любезностями.

– Доченька, доброе утро! – сладким голоском протянула она, целуя меня в щёку. Скорее дежурно, чем по-матерински. Неудивительно, после того, что вчера произошло между нами. – Ты бледная. Не заболела, Лерочка?

– Нет, мам. Со мной всё хорошо.

Как же я ненавидела их всех сейчас! Встать бы и уйти. Убежать без оглядки!

Вместо этого я сидела за этим проклятым столом, пила кофе с возможными убийцами и улыбалась.

Как она.

Как моя мать.

И ненавидела себя за это.

Нужно предупредить Костю о том, что против него устраивают заговор. Но теперь я боялась этих людей. Даже собственную мать.

Глава 17. Барсов

Я нашёл Антона в его кабинете. Вместе с Касьяновым.

Они о чём-то спорили, когда я вошёл, но увидев меня, одновременно умолкли.