Этюд Тьмы. Эпизод I. Они уже здесь.

– Не исключено.

Лежа на земле, они продолжали следить за конем. Когда к ним пришло осознание того, что опасность миновала, они стали подниматься на ноги. Приняв привычную для себя позу стоя, они стали отряхивать свою одежду от пыли и грязи. В это время суматоха в аббатстве уже переходила на новый уровень. Двор начали заполонять испуганные монахи, которые пытались донести до своих собратьев свою историю произошедшего. За считанные секунды рядом с конюшней воцарилась целая толпа из религиозных служащих. Их любопытство не знало границ. Толпа жаждала услышать подробности инцидента. По их реакции можно было судить о том, что в стенах их дома редко происходили нечто подобное. Все желали узнать правду из первых уст. Их разговоры и споры длились бы намного дольше, если бы не громкий властный голос, который в один миг заставил их всех резко замолчать. Одна фраза внезапно усмирила все католическое общество:

– Что здесь происходит?!

Толпа замолкла и оступилась. Оказалось, что все это время за их спинами скрывался епископа Лагот, который был в неблагоприятном настроении. На его лице читалось недовольство. От страха критики, все опустили глаза и стали вести себя так, как провинившиеся дети перед матерью. Никто не заметил, как он появился в толпе. Желающих ответить на вопрос епископа не нашлось, поэтому он продолжим свою речь, обращаясь к остальным уже с указанием дальнейших действий:

– Сегодня же должно быть все устранено. Вечером жду отчет о выполненной работе от каждого, – после паузы он продолжил, – Кроме Вас посол Олдман. С вами я переговорю в другое время, – отстранив свой холодных взгляд от его персоны, он снова обратился к своим служащим. – Скоро месса, не вздумайте опаздывать!

– Да, епископ, – тихо произнесли монахи и в тот же миг разбежались в разные стороны, выполняя свои недоделанные поручения.

Закончив свою нравоучительную речь, епископ отправился в монастырь. Но прежде, чем покинуть двор, он еще раз с укором взглянул на посла. Вильгельм сразу же почувствовал на себе его ледяной взгляд. Когда их глаза встретились, он ушел прочь. Оставшись наедине, монах Эгберт обратил внимание на заинтересованное выражение лица посла. Он явно был недоволен словами епископа насчет себя. Его хмурый взгляд не отпускал из виду его фигуру. Вильгельм явно не желал оставаться в стороне. Он намеревался догнать его и выяснить у него все интересующие его вопросы на месте. Как человек высокопоставленного звания, он не станет мириться с желаниями руководителя монастыря. Здесь он закон, и только он будет определять время и место встречи по необходимости. Поэтому, догадавшись о намерениях посла, монарх Эгберт решил опередить события и уточнить у него некоторые моменты:

– Прошу прощения, – обратился он к нему. – Вы все также желаете пройтись по задней территории аббатства?

– Безусловно… – ответил государственный деятель, не отводя глаз от уходящего епископа, – Так, когда Вы сможете начать со мной обход?

– После мессы, посол, если Вы не против.

– Данное время мне подходит, как раз доделаю свои дела. Тогда мы с Вами договорились, а теперь извините, мне нужно идти.

Выговорив свою реплику, Вильгельм бегом помчался за епископом. Ему не терпелось начать разговор с ним.

– Тогда жду Вас у больницы… – успел промолвить монах Эгберт, пока посол не отошел на дальнее расстояние.

Он не знал, услышал ли его политик, но проверять это у него не оставалось времени. Монах сразу же отправился со всеми остальными служителями монастыря готовится к предстоящей службе, которая должна была начаться после звона колокола.

Не успел Вильгельм дойти до клуатра, как обнаружил, что епископ скрылся в одном из проходов. Когда он добежал до туда, то увидел пустой коридор, в котором не было ни души. Следов епископа Лагота нигде не оказалось. Он просто исчез. Рассматривая ближайшие проходы, Вильгельм понял, что потерял руководителя из поля зрения. В очередной раз епископу удалось ускользнуть от него. С каждым часом его фигура казалось послу самой загадочной из всех, живущих в монастыре. Темные коридоры и стены аббатства явно скрывали в себе некую тайну, которая пока была не подвластна гостю из столицы. Смирившись с провалом, Вильгельм решил вернуться к своим первоначальным планам на день, поэтому направился в трапезную, где его ожидала уже ледяная каша. Несмотря на скудный рацион, ему необходимо было подкрепиться для будущего обхода территории, который обещал быть долгим и изнурительным.

Как только посол покинул стены аббатства, из темной части коридора вышел на свет епископ Лагот. Убедившись в отсутствии посторонних, он обратился к кому-то в темноте:

– Проследи за ним. Он начинает создавать проблемы…

Услышав шорох позади себя, епископ понял, что его приказ был принят к действию.

Глава 12

Наступило время мессы. Все служители церкви собрались в зале капитула для проведения службы. Монахи и послушники сидели друг напротив друга на скамьях, располагавшимся в три ряда по шесть человек. Дожидаясь прихода аббата, присутствующие решили скоротать время разговором, который касался инцидента во дворе. В ходе легкой беседы началось бурное обсуждение, касающееся действий посла во время суматохи. Монах Эгберт, наблюдая со стороны, заметил, что всех свидетелей случившегося интересовал больше вопрос не о ловушке в одной из конюшен, а имя, которое произнес политик. Все хотели узнать откуда высокопоставленному лицу известно о нем и почему во время предстоящей опасности он решил заговорить об этом. Каждый служитель аббатства от услышанного забеспокоился. Их встревоженный вид доказывал это. Они никак не могли понять, откуда постороннему человеку из столицы известно об многолетнем предании их монастыря – легенде, о которой знали только обитатели храма. Когда речь зашла об тайне их родного дома, никто больше не смел молчать:

– Непонятно, – начал разговор на данную тему один из монахов, – Откуда он знает…

– Может быть где-то в городе услышал это имя…– ответил кто-то из толпы.

– Вздор! – вмешался в разговор монах со второй скамьи с правой стороны. – В городе никто не знает, что происходит за нашими воротами.

Многие из присутствующих согласились с данным высказыванием.

– Вероятно кто-то рассказал ему, – шепнул кто-то тихим голосом.

– Невозможно! Никто не стал бы рассказывать незнакомцу об этом.

– Соглашусь, – заявил пожилой мужчина. – Мы хоть и любим поболтать, но об этом не станем говорить каждому встречному!

– Верно… – послышались тихие, но соглашающиеся возгласы.

– Может кто-то проболтался? – предположил один из них.

– Исключено, – стали в один голос отрицать данный факт некоторые из монахов.

– Поставим вопрос по-другому, – начал говорить басом один темноволосый и довольно крупного телосложения монах, – к кому-нибудь подходил посол с данным вопросом?

Сперва все замолчали, но затем, оглядев друг друга, стали отрицать свою причастность:

– Он меня спрашивал только о епископе Лаготе.

– И меня тоже…

– А у меня узнавал, как пройти к его кабинету и все, – стал оправдываться молодой послушник.

– Раз никто не говорил с ним на эту тему, – продолжил свою речь темноволосый монах, – то значит не от нас он узнал об этом.

– Но, тогда как он узнал?! – снова стали задавать данный вопрос служители монастыря.

– Может он не знает ничего… – предположил один из присутствующих. – Простое совпадение?

– Исключено… – резко ответил на данный комментарий мужчина средних лет в третьем крайнем ряду с левой стороны. – Это имя не водится в наших краях.

– Он прав, но откуда тогда он мог услышать его? – поддержал его мужчина с соседней скамьи.

– Не знаем…

В зале капитула снова началось бурное обсуждение озвученного вопроса. Каждый монах решил высказаться по данному поводу, рассказывая свою версию происходящего рядом сидящему. Дискуссия на данную тему могла продолжаться весьма долго, если бы в один вмиг все голоса в зале не были перебиты чьим-то басом:

– Это имя только вредит нам.

В этот момент в комнате повисла мимолетная тишина. От услышанного все обомлели. Тот, кто сказал это был явно настроен агрессивно. Разговор на глазах переходил в недоброжелательную форму. Человек, который высказался подобным образом, даже встал со своего места от нарастающего возмущения. Многие из присутствующих надеялись, что монах с порванным ухом не продолжит начатую речь, но ошиблись. Человек с суровым выражением лица довел до присутствующий свою мысль до конца:

– Оно наше проклятье! – вскрикнул он, отчего эхо пронеслось по всему залу. – Служителям дьявола не место среди святых. Нельзя чтобы кто-нибудь еще узнал о нашем грехе. Нам следует дальше молчать об этом.

Все стали задумываться над его словами, особенно монах Эгберт. Сидя практически в эпицентре скандала среди своих братьев, он пытался разгадать спрятанный смысл послания от человека, стоявшего позади него. Анализируя тем самым его информацию с той, которой обладал сам.

– Он прав, – отозвался один из присутствующих, развеяв тишину. – Негоже людям узнать, что в мужском аббатстве таится зло.

– Братья мои, – не выдержав данного высказывания, выступил добродушный на вид монах из третьего ряда. – Успокойтесь!

Он встал со своего места и продолжил свою мысль:

– Это все лишь миф. Ее не существует. Просто детская сказка, в которую Вас заставили поверить.

– Вранье! – резко ответил ему монах с порванным ухо. – Из-за нее у нас происходят неприятности.

Оказавшись друг напротив друга в стоячем положении, между ними начался оживленный спор, в который позже подключились остальные участники процесса. Зал капитула в который раз окунулся в атмосферу шума. Среди всех возможных высказываний, монах Эгберт смог разобрать только следующие из них:

– А я считаю, что она послана нам Богом. Она не вредит нам, а наоборот помогает в борьбе с нечистой силой.

– Господь никогда не наградил бы дитя свое такими способностями!

Помещение снова наполнилось перекликающими мужскими голосами. Казалось, что бунтующих монахов уже было не остановить, пока инициативу в свои руки не взял мужчина средних лет с глубоко посаженными глазами. Выждав подходящий момент, он решился вмешаться в разговор. Твердым и уверенным голосом он задал провокационный вопрос, после которого настала полная тишина:

– Кто-нибудь из Вас видел ее?

Каждое свое слово он произносил медленно и четко, делая паузы между словами, стараясь таким образом привлечь внимание всех присутствующих. От услышанного все опешили. Переведя свои взгляды на него, монахи аббатства Святой Марии замолкли. Теперь все их мысли были заняты ответом на заданный вопрос. Начав снова шептаться между собой, они стали вспоминать истоки своих невзгод. По их нахмуренным и рассеянным лицам можно было понять, что в их памяти не возникают образы нечто подобного. После долгого молчания всем стало казаться, что ответ на вопрос очевиден, пока один из присутствующих не стал говорить:

– Я видел… – скромно сказал монах из первого ряда.

Теперь все внимание было переключено исключительно на него. Осознав, что все присутствующие готовы слушать его рассказ, монах засмущался и стал излагать свою историю, опустив глаза вниз:

– Точнее сказать не совсем… Это была тень… Эмм… Темный силуэт в плаще и с капюшоном на голове. Свет от луны показал мне его в одном из наших коридоров. Я не успел рассмотреть его, так как он… – монах сглотнул слюну, – исчез… Просто растворился в ночи. Все произошло быстро, но увидев это я… Я подумал о ней.

– Именно так ее и описывают… – вновь стали шептаться между собой монахи.

– Совпадение не более. – стали уверять другие.

– Может тебе показалось? – обратился к рассказчику один из его братьев, сидевших рядом.

– Возможно, но я не уверен… – ответил тот.

– Слухи! – крикнул кто-то из присутствующих. – Просто очередные слухи.

И снова в комнате началось бурное обсуждение. К счастью, оно длилось весьма недолго, ведь в зал вошел аббат, который после увиденного незамедлительно вмешался в разговор:

– Прошу Вас, браться мои, успокойтесь! Все это миф, который кто-то решил рассказать нашему гостью. Вам не о чем беспокоиться. Хочу Вас уверить, что данное имя посол произносил еще до прибытия в аббатство. Так что никто из Вас не причастен к этому. Впредь забудем об этом разговоре. Также прошу Вас в дальнейшем больше не поднимать данную тему.

– А если посол станет спрашивать нас об этом? Что тогда? – спросил кто-то из монахов.

– Скажите ему правду, – аббат выдержал паузу, – что это вымысел, который никак не связан с реальностью. Вот и все. А теперь приступим к нашим прямым обязанностям.

Все это время монах Эгберт наблюдал со стороны за своими братьями. Он решил воздержаться от данного разговора, чтобы узнать всю интересующую его информацию от первых лиц. С одной стороны, он был рад, что люди в зале не замечали его и не задавали ненужных вопросов; с другой стороны, ему было не по себе от того, что он намеренно скрыл информацию, касающуюся их неоднозначного спора. Оказалось, что он был единственным, кто видел Соню на самом деле. Со слов монахов никто прежде не сталкивался с ней лицом к лицу. Все надеялись, что их опасения никогда не подтвердиться, но девушка, чье имя было в строжайшем запрете, оказалась не вымыслом. Монах Эгберт мог вмешаться в разговор и рассказывать присутствующим всю правду, но не стал, потому что считал себя чужаком среди своих. По реакции его братьев можно было понять, что многие из них боялись ее. Любое упоминание о ней заставляло их прятаться или бежать без оглядки. Всему виной был слух, который таился в стенах аббатства много лет. Когда монах Эгберт впервые услышал о нем, он не мог поверить в его подлинность. Ему казалось, что подобное невозможно, но после случившегося в Холбич, его мнение резко изменилось и он засомневался во всем, что знал ранее. В тот день он вспомнил инцидент, который произошел с ним в день его прибытия в монастырь. Именно тогда монах Эгберт впервые услышал об этой истории.

В его голове возникли воспоминания того дня. Он вспомнил ливень, из-за которого промок насквозь. Колесницу, которую он вместе с другим монахом пытались вытянуть из ямы во дворе монастыря и странный разговор, который четко запечатался у него в памяти. Он запомнил все детали того воскресного утра по одной простой причине: человек, который помог ему вытащить карету из ловушки, сперва не желал разговаривать с ним. Неловкую тишину их молчания заглушали только капли дождя, которые с каждой минутой усиливались в интенсивности. Поначалу монах Эгберт решил, что местный священнослужитель дал обед молчания, поэтому не отвечает на его вопросы, но позже выяснилось обратное. Как только карета была вызволена из ловушки, монах неожиданно заговорил. Он произнес необычную фразу, которая заставила монаха Эгберта задуматься: «Избегай темных мест, в которых таится зло». Сперва данное напутствие встревожило его, но после длительных расспросов по данному поводу, монах Эгберт смог добиться от собеседника частичной правды. Тот монах рассказал ему о тайне, связанной с девушкой в черном одеянии и о грехе, который она скрывает. Казалось, что смысл его реплики стала ему понятна, но череда необъяснимых выражений продолжалось. Последнее, что он успел сказать ему, прежде чем уйти, была фраза: "Увидишь нечто странное, беги!" Эти слова настолько напугали его, что он от изумления простоял под дождем еще долгое время, не желая вступать на территорию храма. Местные монахи были в недоумении от его реакции, потому что им пришлось уговаривать нового брата зайти под крышу здания.

После неприятных воспоминаний, монах Эгберт решил присоединиться к мессе. Во время службы он ненароком вспомнил, что не только он отказался от участия в обсуждении. Был еще один монах, который решил промолчать. Это был человек, которого они встретили с послом по прибытию из деревни – тот, кто сообщил епископу Лаготу об их прибытии. Переведя на него свой взгляд, монах заметил, что его брат вел себя крайне странно. Он был единственным кто не читал молитву и никак не реагировал на происходящее. Все это время он сидел в одной позе, устремив свой взгляд в одну точку. Заторможенная реакция выдавало его обеспокоенность и загруженность в собственные мысли. Что-то явно тревожило его святую душу, не позволяя ей вернуться в реальность. Пытаясь отвлечься от всех событий, монах Эгберт продолжил свое участие в мессе. Несмотря на все попытки сконцентрироваться на службе, его мысли были заняты другим. Теперь он думал о предстоящей прогулке. Он морально готовил себя к встрече с послом. Монах Эгберт прекрасно знал тему предстоящего разговора, поэтому боялся ее. Он понимал, что политик не станет слушать его, ведь правда, о которой он так просит, была для него крайне невероятна. Поэтому им было принято решение отложить данный разговор, пока посол сам не уверует в немыслимое. Дело сложное, но выполнимое. После этого он продолжил нести свою службу, дожидаясь ее окончания.

†

Как только настало время окончания мессы, посол Олдман смело направился на встречу. Все это время он безвылазно изучал с самого начала присланные ему стопки документов. Данная прогулка являлась для него неплохим способом отдохнуть от бумажной работы. Несмотря на затянутое облаками небо, погода на улице не предвещала ближайшего выпадения осадков, что в свою очередь благоволило изучению окрестностей монастыря.

Выйдя на улицу, посол заметил отсутствие на территории монастыря привычного для него скопления людей. Двор оказался пустым. В округе не было ни души. Как выяснилось Вильгельм был первым, кто покинул стены здания после сигнала колокола. По необъяснимым причинам служба священнослужителей затягивалась, чему свидетельствовало тишина в рабочее время. Смирившись с задержкой своего путника, политик решил во время выделенного свободного времяпровождения изучить ближайшие к северной части строения. Гуляя по окрестностям монастыря, Вильгельм обнаружил, что кроме больничного отделения, в виде одноэтажного дома у границ аббатства, больше ничего не было. Все пространство было занято пустым участком земли, позади которого красовались верхушки хвойного леса. Высокие деревья манили к себе не только своим величием, но и ярко зеленой кроной, которая отличалась от всего осеннего пейзажа. Природа того места была настолько удивительна, что даже порывы холодного ветра не мешали смотрящему насладиться его красотой. Смотря на многовековые деверья, посол Олдман с каждом минутой с нетерпением ждал посещения закрытой территории, которая в ближайшее время должна была поддастся его любопытству. Ему было интересно узнать, что может скрываться в зоне лесного массива, принадлежащего владениям монастыря. Раздумывая над этим, он даже не заметил, как пролетело время его ожидания. Из главных ворот храма по широкой лестнице стали спускаться во двор задержавшиеся с молитвы монахи. Толпа людей в коричневых рясах расходилась в разные стороны, направляясь по своим дальнейшим делам. Все они без исключения передвигались по всему монастырскому комплексу, минуя северную часть территорию, где находился посол. Буквально через несколько минут длительного ожидания, один из них все-таки направился в его сторону. Это был монах Эгберт. Увидев знакомую фигуру издалека, он начал вести с ним переговоры, не сбавляя при этом темпа:

– Извиняюсь за опоздание, посол. Надеюсь, я не долго заставил Вас ждать?

– Ни чуть нет, монах Эгберт, – ответил политик ему, когда тот уже подошел к нему на близкое расстояние. – Наоборот. Я рад тому, что пробыл на свежем воздухе гораздо дольше выделенного мне времени.

– Рад это слышать. Тогда не будем терять времени. Следуйте за мной.

– Не стану возражать.

После чего они вместе отправились к присоединенной части территории. Обойдя аббатство с задней стороны, посол увидел тот самый хвойный лес, который разглядывал недавно со стороны. Неподалеку от задних стен монастыря располагался крутой спуск, являющимся единственным путем к назначенной цели. Подходя ближе к нему, посол заметил кривую каменную лестницу, ведущую к вытоптанной лесной тропе. Подняв глаза наверх, и, увидев простирающийся лесной массив, посол Олдман замер. Он даже не предполагал, что монастырь мог обладать столь огромными запасами земли. От удивления он даже попытался определить ее размер, прикидывая в голове примерный масштаб территории. Но из-за густых вершин этого было сделать практически невозможно, так как казалось, что у этого природного края просто не было конца. Ужаснувшись от предстоящего похода, Вильгельм не на шутку встревожился. Он понимал, что ему придется обойти каждый уголок этой земли ради поиска ответов на неразрешенные вопросы. Увидев спорную реакцию посла на увиденное, монах Эгберт вновь обратился к нему, уже стоя на ступеньках крутого спуска:

– Впечатляет, да?

– Откуда у церкви столько земли? – спросил политик, дивясь увиденным.

– Как мне объяснили при конструировании монастыря власти решили выделить еще часть земли на строительство. Из-за ограниченного места на возвышенности, пришлось выпрашивать дополнительные акры земли.

– Вы сказали на строительство, тогда почему лес не вырубили?

– Так как все основные сооружения уже выстроены, было принято решение отдать епископу во владение лишь небольшую часть земли. Но так как никто не осмелился уничтожить вековые деревья, то отдали все.

– Если все уже стоит, тогда зачем еще предоставлять территорию?

– Видите ли, не все сооружения вместились на предоставленную от государства участок земли.

– Например?

– Не хватило места для кладбища. По правилам церкви, если душа монаха покидает бренное тело на священной земле, то его должны похоронить на том самом месте, где он проходил службу. Таков порядок.

– Об этом я наслышан, – сказал политик тихим голосом. – Так значит мы идем на место захоронения?

– Не только. В лесу есть еще несколько сооружений.

– И что же это?

– Пойдемте и сами увидите.

Не ответив ничего больше монаху, посол Олдман направился за ним в глубь хвойного леса. Идя по тропинке, Вильгельм старался осмотреть каждый участок земли с разных ракурсов. Ему казалось, что лес может таить в себе куда больше тайн, чем думают монахи. Но, оглядываясь по сторонам, он находил только опавшие шишки и ветки, пока на горизонте не показался необычный объект. Оказалось, что они с компаньоном натолкнулись на каменный фонтан, располагающийся в чаще леса. От увиденного посол замедлил шаг. На расстоянии он стал изучать сооружение, которое притягивало к себе внимание. Фонтан был выполнен в виде чаши, над которой возвышалась статуя молодой женщины. Черты ее лица были выполнены в тончайших подробностях: немного продолговатая форма лица, закрытые глаза, прямой нос и четко вырисованные губы. Ее образ дополняло удлиненное платье – туника и правдоподобная вуаль, прикрывающая ее каменное лицо. Весь ее образ со стороны казался невероятно изящным. Работа скульптора восхищала. Смотря на нее, на душе становилось легко и непринужденно. Разглядывая статую со всех сторон, посол решил поподробнее узнать о данном сооружении.

– Кто это?

– Мы думаем, что это Пресвятая Дева Мария.

– Неужели? – посол не мог поверить в услышанное. – Никогда прежде не видел ее в таком изображении.

– Вы правы. Скорее всего автор видел ее именно в таком исполнении. Возможно, он хотел показать время, когда она еще не подозревала о своем предназначении. Хотя в аббатстве существует и другое мнение по поводу этой скульптуры…

– Какое же?

– Что это Мария Магдалина.

– Но почему?

– Не знаю, но многие из нас видят в эти чертах именно ее. Несмотря на ее грех, кто-то искренне считают, что она была мученицей, заточенной в хрупкое тело, но с весьма возвышенной душой.

– В любом случае работа выполнена прекрасно… – с восхищением отреагировал на сказанное посол.

Действительно, в данной композиции она стояла, как нимфа, которую слегка обдувал легкий ветер. Ситуация в определении личности музы творящего была затруднительна, ведь обычно Деву Марию изображают прямостоячей с ребенком на руках или же с раскрытыми ладонями, из которых веет благодать, но не в этот раз. Женщина изображалась в позе, которая раскрывала всю сущность ее внутреннего мира: одна рука была прижата к сердцу, а другая вытянута вперед, протягивая на цепи освещенный крест. В данном обличии от скульптуры невозможно было оторвать глаз. Ее непорочность и красота заставила камень подчиниться ее воле, поэтому памятник получился настолько реалистичным. Насладившись красотой людского творения, политик продолжил свой допрос:

– Почему она стоит именно здесь, а не в монастыре?

– К сожалению, не могу точно ответить на данный вопрос. Но говорят, что таким образом хотели указать на принадлежность данной территории к землям монастыря.

Немного помолчав, посол спросил: