Сбой системы

Helen Busa

Сбой системы

Глава 1

Полночь. Я стою и курю, выпуская клубы дыма изо рта. Луна полная и светит ярко, освещая при этом весь сад. Я замечаю движение с правой стороны и вижу, как бежит девушка в красном, развивающемся пеньюаре. Я от этого аж, задержал дым во рту и чуть не подавился им. Её силуэт, выхваченный лунным светом, казался нереальным, словно призрак из старинной легенды. Красный цвет её ночной сорочки был настолько ярким на фоне ночной зелени, что казалось, будто она несёт в себе частичку заката, застывшего в этой тишине. Я не мог отвести глаз. Сердце забилось быстрее, не от страха, а от какого-то странного, необъяснимого волнения. Я точно знаю, кто она. Это Вера, падчерица моего старшего брата. Он женился на её матери несколько лет назад.

Почему она появилась в саду так поздно? Её бег был стремительным, но в, то, же время грациозным, словно она парила над землёй. Сейчас она двигалась вглубь сада, туда, где была оборудована зона отдыха. Там стоит большой каменный стол, а вокруг него – невысокие лавочки. Я наблюдаю за ней, пытаясь понять, что могло вызвать такую спешку. Её движения почти отчаянные, что совсем не свойственно обычно спокойной и рассудительной Вере. Может быть, она что-то потеряла, или, наоборот, пытается от кого-то скрыться? Лунный свет пробивается сквозь листву деревьев, освещая её фигуру, когда она приближается к знакомому месту. Каменный стол, всегда прохладный даже в самый жаркий день, кажется, ждёт именно её сейчас.

Стоя на возвышенности, я наблюдаю за ней. Как она ложится на каменный стол! Поджав ноги, она начинает вести ими по прохладной каменной столешнице, словно рисуя. В этом движении есть какая-то завораживающая простота, естественность, которая приковывает взгляд. Кажется, будто она находит в этом простом действии какое-то особое удовольствие, некую форму самовыражения, которую я могу только наблюдать со стороны. Её тело такое, расслабленное и одновременно собранное, создает картину умиротворения, даже если за этим скрывается что-то иное.

Я сделал ещё одну затяжку, пытаясь успокоить дыхание, но дым казался теперь горьким, а мысли – спутанными, я бросил её себе под ноги и отправился к ней. Она будто сама звала меня и так сильно притягивала.

Когда я подошёл ближе, она выгибала спину так энергично, словно это был танец на каменной поверхности. Каждый её изгиб, каждое движение было наполнено какой-то первобытной силой, пробуждающейся ото сна. Лунный свет, пробиваясь сквозь листву деревьев, ложились на её кожу причудливыми узорами, подчеркивая каждый мускул, каждую линию. Казалось, сама природа замерла, наблюдая за этим завораживающим зрелищем. Воздух был наполнен ароматом цветущих роз и влажной земли, создавая атмосферу тайны. Она не замечала моего присутствия, полностью погружённая в свой импровизированный танец. Её спина, изогнутая в дугу, напоминала лук, готовый выпустить стрелу, полную жизни и страсти в ночное небо. Я смотрел на неё, и в моём голосе звучало недоумение, когда я обратился к ней: «Вера, что происходит?»

Она медленно приподнялась, её взгляд был полон желания, словно в нём плескался сам огонь. Единственное, что она произнесла в ответ, было:

«Ты пришёл!» – и её руки потянулись ко мне, маня и завлекая. Её прикосновения пальцев коснулись моих рук, и были словно электрическим разрядом, пробуждающим что-то глубоко внутри.

Я чувствовал, как напряжение, скопившееся в воздухе, начало рассеиваться, уступая место другому, более мощному чувству. Её глаза, ещё недавно затуманенные, теперь смотрели на меня с такой страстью, что я не мог отвести взгляд, словно был пойман в ловушку их притяжения. И я чувствовал, что больше не могу сопротивляться, меня влекло к ней очень сильно.

Я пытался понять, что всё-таки происходит, но не мог найти логического объяснения. Нас ведь ничего не связывает, правда. Я видел её на свадьбе брата, пару раз на других семейных встречах, но и на этом, пожалуй, всё. Никаких общих воспоминаний, никаких общих переживаний. И вдруг она начинает меня так сильно привлекать и манить, будто между нами есть какая-то связь. Откуда это чувство, если объективно ничего нет?

Прежде чем я успел осознать, что происходит, Вера оказалась уже вплотную ко мне, и её губы нашли мои. Поцелуй был стремительным, страстным, и с каждой секундой углублялся всё больше. Её напор был настолько мощным, что у меня просто не было сил сопротивляться. И, если быть честным, я и не испытывал никакого желания это делать. Её дыхание смешивалось с моим, жаркое, обжигающее, и в этом вихре страсти я терял себя, растворяясь в ней полностью. Мне, казалось, что мы сливаемся воедино. Я чувствовал, как её руки обвивают мою шею, притягивая ещё сильнее, и каждый её вздох, каждый стон, вырывающийся из её груди, отзывался во мне волной желания. Пробуждая физическое влечение, которое проникало в самые потаенные уголки моей души, пробуждая давно забытые чувства.

Я отвечал на её поцелуй с той же страстью, с той же силой, отдаваясь этому моменту без остатка, позволяя ей вести меня, увлекая за собой в неведомые глубины наслаждения. В этот момент не существовало ничего, кроме нас двоих, кроме этого всепоглощающего огня, который горел между нами, сжигая всё преграды, все сомнения, оставляя лишь первозданное чувство.

Она вела нас сама, и я полностью подчинился. Её руки ласкали мои плечи, пальцы зарывались в мои волосы на голове, она была невероятно страстная. Мне не хватало дыхания от нашего поцелуя. Этот момент казался вечностью, застывшей в одном вздохе, в одном прикосновении. Мир сузился до её глаз, до тепла её губ, до пульсации крови в моих висках. Я чувствовал, как растворяюсь в ней, как границы моего «я» стираются под натиском лишь её желания. Я был готов следовать за ней куда угодно, потеряться в этом вихре чувств, отдаться этой силе, которая так властно завладела мной. Каждый её жест, каждое движение говорило о её полной власти над ситуацией, и эта власть была для меня самым желанным наркотиком. Я чувствовал себя живым, как никогда прежде здесь и сейчас.

Когда тело Веры вновь коснулось каменной поверхности, это было явным сигналом, что теперь моя очередь взять инициативу в свои руки. Я подтянул её за бедра чуть ближе к краю столешницы, ощущая, как её внутренняя часть касается моего паха, и она не могла не почувствовать моё нарастающее возбуждение в штанах. Воздух вокруг нас, казалось, загустел, наполнившись желаниями и предвкушением. Её дыхание стало прерывистым, отражая мой собственный нарастающий пульс. Я чувствовал, как её тело откликается на мои прикосновение, как каждая клеточка её кожи пробуждается под моим взглядом, под моим напором. Мои пальцы заскользили по нежной коже внутренней стороны её бёдер, поднимаясь выше, к мягкому изгибу животика. Я осторожно касался её груди, ощущая тепло и податливость её форм, проводил и сжимал пальцами её соски. Каждый мой жест вызывал у неё тихие стоны, наполненные наслаждением. Затем одним движением я разорвал её пеньюар, освобождая тело от ткани. Шелковистая материя, словно пойманная ветром, рассыпалась на каменной столешнице, оставляя её обнажённой под моим взглядом. Её кожа, такая нежная и гладкая, кажется, светится в полумраке, притягивая мой взгляд, как мотылька к пламени. Каждый её изгиб, каждая линия тела теперь открыты, беззащитны и одновременно полны силы. Я чувствую, как моё сердце бьётся в унисон с её дыханием, как наши тела тянутся друг к другу, словно магниты, подчиняясь древнему, неумолимому закону притяжения.

Я ввожу в её разгорячённое лоно два пальца, проверяя, насколько она готова и от этого моего движения Вера выгибается. Я жадно ловлю её стоны своими губами, одновременно терзая её страстными движениями пальцев. Она стонет, извивается подо мной, её тело дрожит от нахлынувшего удовольствия, и её глаза закрываются, отражая всю глубину удовольствия, которое мы разделяем вместе.

Кожа под моими пальцами горит, словно раскалённый шёлк. Я чувствую, как её пульс учащается, как дыхание становится прерывистым, горячим. Влажный шепот срывается с её губ, неразборчивый, но понятный без слов. Я углубляю поцелуй, позволяя языку исследовать её ротик, вторя движениям моих пальцев. Каждый её вздох становится подтверждение того, что мы на верном пути, что мы приближаемся к той точке, где время перестаёт существовать. Я чувствую, как её руки обвиваются вокруг моей шеи, притягивая ближе, словно боясь, что я исчезну. И я не хочу исчезать. Я хочу остаться здесь, в этом моменте, навсегда с ней. Я вынимаю свои пальцы, спускаю, вниз пижамные штаны и одним движением члена погружаюсь в её влажную глубину до самого конца от чего она протяжно, стонет. В этом вихре ощущений, чувствую, как её тело отзывается на каждое моё движение. Сад, ещё недавно казавшийся таким просторным и открытым, теперь стал нашим уединённым миром, где звуки природы – шелест листьев, стрекот цикад – лишь усиливают интимность момента. Наши стоны, сливаясь в единый, страстный хор, словно рисуют невидимые узоры в воздухе, наполняя его нашей взаимной жаждой. Мысль о том, что кто-то может нарушить эту идиллию, кажется абсурдной, и невозможной. В этот миг существует только лишь эта связь, эта всепоглощающая страсть, которая стирает все грани и условности. Каждый вздох, каждый толчок, каждое прикосновение – всё это часть единого, мощного потока, который уносит нас всё дальше и дальше от реальности.

Я приподнял её, меняя позу, и она легко устроилась в моих руках, теперь я крепко держал её за ягодицы, а она смотрела прямо в мои глаза. Руки Веры обвились вокруг моей шеи и плеч, а тихие стоны, полные нежности, ласкали мой слух. Её дыхание стало прерывистым, касающимся моей щеки, и я почувствовал, как её тело охватила дрожь, она стала податливой, и в этот миг я понял – она достигла пика наслаждения. Следуя за ней, я, почти рыча от переполнявших меня чувств, отдался этому моменту вместе с ней. Я ощутил, как её тело расслабляется под моими руками, как напряжение уходит, оставляя после себя лишь нежное тепло и тихую дрожь. В этот миг не существовало прошлого или будущего, только настоящее, наполненное до краёв нежностью и страстью, сплетёнными в единое целое. И когда волна отступила, оставив после себя лишь тихий шёпот и лёгкое покачивание, я знал, что этот момент навсегда останется в моей памяти, как символ истинной близости и глубокого понимания.

Я осторожно провёл рукой по её щеке, убирая непослушные пряди волос, что прилипли к коже. Вера открыла глаза. В них мелькнуло удивление, словно она только сейчас по-настоящему увидела меня, сфокусировав на мне свой взгляд. А потом прозвучал вопрос, который заставил меня замереть, совершенно ошарашенного:

«Почему ты?» – прошептала она, и в её голосе слышался неподдельный страх. Секунда и она уже бежала, прочь из сада, в сторону дома. Я при этом стоял, не в силах даже пошевелиться, лишь провожая её взглядом, всё ещё пытаясь осознать произошедшее сейчас.

Глава 2

Я выбежала из сада, чувствуя, как жар стыда обжигает меня изнутри. Разорванный пеньюар едва прикрывал моё обнажённое тело, а по бедрам стекало его семя, что напоминало о произошедшем. Я влетела в дом, словно преследуемая, и бросилась на второй этаж, в свою комнату. Эти лохмотья, свидетели моей слабости, я тут же отправила в мусорное ведро. А сама, дрожа, юркнула под душ, пытаясь смыть с себя ту страсть, что захлестнула меня всего несколько минут назад.

Вода обжигала кожу, но я не обращала внимания. Каждый поток, казалось, должен был смыть не только физическое ощущение чужого прикосновения, но и въевшийся в душу стыд. Я тёрла кожу мочалкой докрасна, до боли, словно пытаясь стереть саму себя, ту, что позволила этому случиться. Но чем сильнее я тёрла, тем ярче всплывали в памяти обрывки произошедшего: шёпот, жаркие руки, безумный взгляд… Я зажмурилась, стараясь вытеснить эти образы, но они, словно назойливые мухи, возвращались снова и снова.

Когда я вышла из душа, кожа горела, а внутри была пустота. Я закуталась в махровый халат, чувствуя себя одновременно уязвимой и отвратительной. В зеркале отражалась незнакомая девушка: бледная, с покрасневшими глазами, с растрёпанными волосами. Кто это? Неужели это я? Та, что всегда гордилась своей сдержанностью, своим контролем?

Я села на край кровати, чувствуя, как дрожат колени. В голове роились мысли, перебивая друг друга, не давая сосредоточиться. Нужно что-то делать. Нельзя просто сидеть и жалеть себя. Но что? Куда бежать? От себя не убежишь. И от воспоминаний тоже. Они будут преследовать меня, пока я не найду способ с ними справиться. Но как? Как забыть эту ночь?

Я плюхнулась на кровать. Ну и дела! Эта ведьма со своим любовным зельем явно перепутала адреса. Я целилась в сына моего нового отчима, а получила его сорокалетнего дядю. Я чуть не взвыла от такой нелепицы, укутываясь в халат, так и уснула, переваривая эту «удачную» магию. Эта ошибка была не просто досадной. Я хотела привлечь юношескую страсть, искру, которая могла бы разжечь что-то новое в моей жизни, в этом новом, странном семейном укладе. А получила… мужчину, который, вероятно, помнил времена, когда мой отчим ещё сам был мальчишкой. Его брат. Сорокалетний дядя. Это было как удар под дых, как насмешка судьбы, или, скорее, насмешка этой горе-ведьмы.

Я чувствовала себя такой глупой, такой обманутой. Все эти надежды, все эти фантазии, которые я так тщательно лелеяла, рассыпались в прах, как пепел от сгоревшей свечи. Я представляла себе его, сына отчима, его молодость, его энергию, его… ну, вы понимаете. А теперь мне придется смотреть в глаза этому… этому взрослому мужчине, который видел меня в контексте его брата, моего отчима. Это было невыносимо.

Халат казался единственным убежищем, единственной защитой от этого абсурдного мира, который так жестоко сыграл со мной. Его мягкая ткань обнимала меня, словно пытаясь утешить, но даже она не могла заглушить этот внутренний вой, эту обиду, это чувство полного краха. Я закрыла глаза, пытаясь забыть, пытаясь стереть из памяти этот нелепый образ, эту ошибку. Но она была слишком яркой, слишком реальной. И сон, который должен был принести забвение, лишь усугублял моё состояние. Я проваливалась в сон, но не в покой, а в бездну разочарования.

Утро. И, конечно же, совершенно не хотелось просыпаться и вставать. Стоило мне открыть глаза, как стало ясно: стыд никуда не испарился. Пришлось тащиться в ванную, чтобы хоть как-то привести себя в приличный вид. Сегодня начиналась моя преддипломная практика, и место было, мягко говоря, «интересное» – это фирма моего отчима. Специализация моя была «бухгалтерский учёт, анализ и аудит». А вся прелесть ситуации заключалась в том, что мой вчерашний любовник занимал там кресло Финансового директора. Бинго! Одним словом.

Холодная вода, плеснувшаяся на лицо, не принесла никакого облегчения. Зеркало отразило бледное лицо с тёмными кругами под глазами – явное свидетельство бессонной ночи, наполненной не столько сожалениями, сколько отчаянными попытками осмыслить произошедшее. Как я могла позволить себе эту близость, зная, что завтрашний день принесет именно это столкновение? Отчим, человек, которого я уважала и который, казалось, относился ко мне с отеческой заботой, даже не подозревал теперь о моей связи с его братом. А теперь мне предстояло каждый день видеть его, этого «сорокалетнего любовника», который ещё вчера был моих объятиях.

Я натянула строгий деловой костюм, пытаясь спрятать под ним не только физическую усталость, но и внутреннюю дрожь. Каждый шов, каждая пуговица казались частью брони, которую я должна была надеть, чтобы пережить этот день. В голове прокручивались возможные сценарии: неловкие взгляды, напряженное молчание, или, что ещё хуже, попытки сохранить видимость нормальных рабочих отношений, которые будут пропитаны скрытым напряжением. Я не знала, как он себя поведёт. Будет ли он избегать меня, или, наоборот, попытается использовать эту ситуацию в своих целях? Мысль об этом вызывала новый приступ стыда, смешанного с тревогой.

Спускаясь по лестнице, я старалась дышать ровно, убеждая себя, что это всего лишь работа, всего лишь практика. Но где-то глубоко внутри я знала, что это гораздо больше. Это проверка на прочность, испытание моей способности контролировать эмоции и отделять личное от профессионального. И я боялась, что провалюсь. Боялась, что мой вчерашний грех будет висеть между мной и всеми в этой фирме, особенно между мной и отчимом, чьё доверие я, возможно, уже подорвала, даже если он об этом не знает. В столовой, завтрак уже был в самом разгаре. За столом сидели моя мать, отчим, его сын и его брат – «мой сорокалетний любовник». Я тихо поздоровалась, пожелав всем доброго утра, и заняла место рядом с матерью. Аппетита не было ни грамма, я просто уставилась в свою тарелку. Вокруг царила оживлённая беседа, но мои мысли были где-то далеко, совершенно не связанные с этим утренним собранием.

Я машинально ковыряла вилкой в тарелке, совершенно не прикасаясь к еде. В этот момент раздался голос Дениса, сына моего отчима от первого брака: «А почему наш колокольчик сегодня молчит?» Я подняла взгляд и обнаружила, что все четыре пары глаз устремлены на меня, словно ожидая какого-то объяснения.

Я почувствовала, как щёки заливает краска. «Колокольчик» – это ведь я. Моё молчание, моя отрешённость, моя неспособность влиться в это утро, которое, судя по всему, должно было быть наполнено смехом и оживлёнными разговорами. Денис был старше меня на несколько лет, и его присутствие заставляло меня чувствовать себя немного неуклюже и неловко.

Я попыталась выдавить из себя улыбку, но, кажется, получилось что-то похожее на гримасу. «Я просто чувствую себя с утра неважно», – сказала я и вновь опустила взгляд в тарелку и сделала глоток чистой воды. Этот глоток, казалось, не принёс никакого облегчения, лишь подчеркнул сухость во рту и общую вялость, которая окутала меня с самого пробуждения. Солнечный свет, пробивающийся сквозь неплотно задёрнутые шторы, казался слишком ярким, слишком навязчивым, а звуки за окном – утренний щебет птиц, отдалённый шум машин – звучали как-то приглушённо, словно доносились издалека, из другого мира. Я не могла сосредоточиться ни на чём, мысли путались, словно клубок ниток, который никак не удавалось распутать.

С утра Вера была непривычно тихой и замкнутой. Вся вчерашняя страсть, казалось, испарилась без следа, оставив после себя лишь звенящую пустоту. Контраст был разительным. Когда я услышал о её недомогании, первая мысль была, что это я перестарался. Мой вчерашний напор, который захлестнул меня с головой, наверняка её измотал. Она избегала взглядов, а меня и вовсе старалась не замечать. Но я не мог оставить всё как есть. Мне нужно было поговорить с ней обо всём, что произошло между нами прошлой ночью. Раздался голос моего брата, вырывая меня из собственных мыслей. «Макс, подвези Дениса и Веру на фирму, у них сегодня обоих ответственный первый рабочий день», – обратился он ко мне. Я лишь кивнул в знак согласия. Затем Вера сказала, что сейчас возьмёт свою сумочку, и мы можем ехать. Она встала, и я обратил внимание, что завтрак в её тарелке так и не был съеден.

То, что мы едем вместе, было неплохо, но присутствие Дениса рядом вызывало у меня некоторое раздражение, словно он был помехой. Эта неприязнь была не новой, она тлела где-то глубоко, под поверхностью вежливого общения, и каждый раз, когда наши пути пересекались так тесно, она вспыхивала с новой силой. Я старался не показывать этого, но внутренне уже готовился к долгой дороге, полной неловких пауз и моих попыток найти хоть какую-то тему для разговора, которая не касалась бы его самого. Возможно, я преувеличивал, но его присутствие всегда ощущалось как нечто лишнее, как чужеродный элемент в моём личном пространстве, даже если это пространство было всего лишь салоном автомобиля.

Вера села сзади, а рядом с ней присел Денис, он шутил, но по мне его уровень интеллекта был равен зубочистке. Она смеялась над его шутками, и смотрела в противоположную сторону окна, на меня почти нет. Я сосредоточился на дороге, и мы двигались с нашего загородного дома в сторону Центра. Каждый его неуклюжий каламбур, казалось, вызывал у Веры приступ истерического веселья, которое, впрочем, не могло скрыть её лёгкого раздражения. Или, возможно, это было моё собственное восприятие, искажённое ощущением собственной отстраненности. Денис, с его бесконечным потоком банальностей, был как шум воды, который лишь подчёркивал тишину моего внутреннего мира. Моя задача была проста: держать руль, следить за дорогой и довезти нас до места назначения.

Я припарковал свой автомобиль возле бизнес-центра, в котором мы арендуем офис для нашей фирмы на 24 этаже. Это удобное расположение, позволяющее быстро добраться до рабочего места, минуя городскую суету. Сам бизнес-центр представляет собой современное здание с развитой инфраструктурой, что создает благоприятную атмосферу для продуктивной работы. Наш офис, расположенный на 24-м этаже, предлагает прекрасный вид на город, вдохновляя на новые идеи и решения. Мы выбрали это место не случайно, ведь оно отражает наше стремление к развитию и успеху, а также обеспечивает комфортные условия для наших сотрудников и партнеров.

Мы одновременно покинули машину и, пройдя через стеклянные двери, оказались внутри здания. Мы направились к посту охраны, где получили свои ключ-карты, и затем двинулись к лифтам. Лифт работал в режиме «муравейник», высаживая пассажиров на каждом этаже. И, конечно, Денис не упускал возможности пошутить. Иногда я всерьёз задумывался, не ошибся ли, мой брат с выбором его карьеры может, ему стоило стать стендап-артистом, а не руководить отделом АСУ ТП (Автоматизированная система управления технологическим процессом) в нашей фирме?

Вот лифт остановился на нашем этаже, и мы вышли в просторный холл. Светлые тона, минималистичный дизайн, панорамные окна с видом на город – все говорило о солидности и успехе. Нас уже ждала секретарь, миловидная девушка с безупречной укладкой и деловым костюмом.

«Елизавета, добрый день! Прошу вас провести новых сотрудников к их рабочим местам и представить их коллективу. Это важный этап адаптации, и ваше участие поможет им быстрее почувствовать себя частью нашей команды. Убедитесь, что у них есть всё необходимое для начала работы, и ответьте на их первые вопросы. Также, пожалуйста, принесите мне сегодня утреннюю корреспонденцию в кабинет. Я хочу ознакомиться с ней как можно скорее, чтобы оперативно реагировать на поступающую информацию и принимать необходимые решения» – сказал я. Секретарь приветливо кивнула мне в ответ.

«В добрый путь молодежь!» – сказал я, стараясь звучать бодро, но взгляд невольно задержался на Вере. Она оставалась холодна, словно между нами выросла ледяная стена. Проводив их взглядом, я направился к своему кабинету. Вошёл, снял пиджак и аккуратно повесил его на плечики в шкаф. Запустил кофемашину, наслаждаясь знакомым звуком дробящихся зёрен. Пока готовился кофе, я снова и снова мысленно возвращался к образу Веры. Вопросы роились в голове, не давая покоя. Запах свежесваренного кофе наполнил кабинет, но даже его аромат не мог развеять туман сомнений, окутавший меня. Я взял чашку, обжигающую пальцы, и подошёл к окну. За стеклом простирался город, залитый утренним солнцем, но для меня он казался серым и безрадостным. Вера… Я сделал глоток кофе, горький и крепкий, как и мои мысли. Теперь между нами пропасть. Я поставил чашку на стол, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Я должен был что-то предпринять, что-то сделать, чтобы прояснить ситуацию, чтобы понять, есть ли ещё шанс вернуть ту близость, которая нас вчера связала. Как подойти к ней, когда она так явно демонстрирует своё нежелание идти на контакт? Этот вопрос оставался без ответа, повисая в воздухе вместе с ароматом кофе.

Елизавета, милая и улыбчивая, как и положено хорошему секретарю, провела меня по всей организации, познакомив со всеми сотрудниками, включая даже системного администратора. Затем я отправилась в свой отдел. Там меня встретила Анна Ивановна, главный бухгалтер. Она была женщиной в годах, но сразу чувствовалось, что это настоящий профессионал своего дела, человек, который, скорее всего, начинал вести бухгалтерский учёт ещё со счётами в руках. Под её началом работали ещё три девушки, а теперь к ним присоединилась и я, пришедшая на практику в качестве бухгалтера-материалиста.

Анна Ивановна, несмотря на свой строгий вид, оказалась на удивление доброжелательной. Она внимательно выслушала мои робкие представления, кивнула и указала на свободное место за столом.

«Вот твоё рабочее место, – сказала она, – здесь ты будешь осваивать азы материального учёта. Не бойся задавать вопросы, мы все когда-то начинали». Её слова прозвучали как успокаивающий бальзам на мою взволнованную душу. Я села, огляделась. Стол был завален бумагами, калькуляторами и папками с документами. Воздух был пропитан запахом типографской краски и лёгкой пыли. Девушки, мои новые коллеги, подняли на меня взгляды, в которых читалось любопытство, но не враждебность. Одна из них, молодая и энергичная, представилась как Катя, и тут же предложила помочь мне разобраться с первой же задачей. Я почувствовала, что, несмотря на всю новизну и некоторую робость, этот новый этап моей жизни обещает быть интересным и познавательным.