Медленное пламя

Она говорила не слишком уверенно, то и дело пряча взгляд – но в зелёных, как мох, глазах теплился огонёк настойчивости. Так что Эллери с Ненадом сдались, поднимая ладони вверх. В конце концов, они мало что понимали в пластинках – да и рабочих версий у них не было.

– По голове меня за это не погладят, – Ненад вынул из кармана джинсов телефон. – Но давайте попробуем, а пока где-нибудь упадём.

Когда они добрались до пекарни «Алетрия», коллеги уже прислали Ненаду перечень украденных пластинок. Элви Веллегре скрупулёзно прописал названия групп, альбомов и ещё какие-то данные, которые Эллери ничего не говорили. А ведь он считал, что неплохо разбирается в музыке. По крайней мере, мог отличить Tears For Fears от Depeche Mode.

– Вот, офицер Найтингейл, – Ненад положил телефон перед Беллой, – изучайте.

– Спасибо, офицер Млинарич, – и Белла отдала ему честь.

В стареньких колонках потрескивала Une Vie D’amour, и тёплый голос Шарля Азнавура затапливал сознание, вытесняя размышления. Эллери даже прикрыл глаза, разрешая себе ненадолго забыть обо всём, что интересовало или беспокоило в последнее время. Никаких пластинок, Флетчей и таинственных грабителей. Лишь чернота, освещаемая волнистыми звёздами.

И первым из черноты проступило солнце, медной монетой висевшее над горизонтом.

Затем он увидел бесконечную бронзу песка. Ощутил стальной запах крови и металлических звон в ушах. Чужие глаза заглянули в его глаза, выжигая радужку ненавидящим взглядом. Послышался – судя по интонации, – приказ на незнакомом языке, и цепкая рука выволокла его на солнце, кипящей медью лившееся на кожу.

– Американец?

Une vie d'amour

– Американец.

Remplie de rires clairs

– Солдат?

Un seul chemin

– Солдат.

Déchirant nos enfers

– Значит, смерть.

Эллери распахнул глаза, ощутив, как страх кипятком ошпарил спину. Сознание, сбитое с толку голосом Азнавура, отказывалось признавать, что он не в пустыне. Не под палящей медью солнца. Сквозь немоту, сковывавшую тело, Эллери выпрямился и глубоко вдохнул, изо всех сил цепляясь за детали обстановки. Плюшевые диванчики. Тёмно-голубые стены. Осенняя прохлада и аромат ванили. Он не там. Он в другом месте: за семь тысяч миль от дороги, где человек с чёрными глазами навёл на него пистолет.

– Эллери?.. – сквозь стук крови пробился встревоженный голос Беллы. – Всё хорошо?

– Эл, – тяжёлая ладонь Ненада легла на плечо, – порядок?

– Д-да, – хрипло выдохнул он. В ушах всё ещё грохотало, но страх, по крайней мере, не жёг так сильно. – Всё в порядке. Правда.

Судя по сомнению во взгляде, Белла не слишком ему верила. И ещё меньше верил Ненад, внимательно всматривавшийся в его лицо. Чтобы разрядить обстановку, Эллери выдал первую пришедшую на ум шутку:

– Просто не выношу… ммм… французский шансон, – он попытался сосредоточиться на разговоре. – А что там… с пластинками?

– Белла нашла кое-что. Светлая голова, – коротко отрапортовал Ненад, поднимаясь на ноги. – Но пластинки никуда не денутся. Схожу-ка за кофе. Офицер Найтингейл? – Ненад вытянулся в струнку. – Желаете чего-нибудь?

– Да, буду благодарна, – мягко улыбнулась Белла. – С молоком, но без сахара, пожалуйста.

Ненад коротко кивнул и направился к стойке. Там в компании терминала и кофемашины скучала официантка, лениво листавшая ленту в телефоне. Впрочем, её настроение заметно улучшилось, стоило молодому полицейскому обратиться с заказом. Официантка загадочно поглядывала на Ненада, и, по наблюдениям Эллери, так на него смотрели все девушки – за исключением тех, кого раздражало его непробиваемое спокойствие.

Дурацкие мысли о девушках Ненада странным образом смели остатки испуга. Эллери откинулся на спинку дивана и оттянул ворот рубашки, который стал неприятно давить на горло. Белла, молча наблюдавшая за ним, вдруг выпрямила руку и тут же отдёрнула её, словно не решаясь прикоснуться.

– У тебя точно всё хорошо? – мягко спросила Белла. – Ты сейчас будто сам не свой.

– Да, всё отлично, – бодро закивал Эллери. – Просто тут… немного душно?

Белла, зябко кутавшаяся в свитер, могла бы поспорить, но у неё хватило такта не развивать тему. Вместо этого девушка кивнула экран телефона, где всё ещё белел список украденных пластинок. Беседа о расследовании точно разряжает обстановку лучше, чем дурацкие шутки о шансоне.

– Коллекция мистера Веллегре и в самом деле непримечательная, – кивнула Белла. – Но в ней нашлось настоящее сокровище.

– Серьёзно? – Эллери заинтересованно подался вперёд. – Такое, что можно решиться на ограбление?

Рассказ Беллы перенёс его в Лондон семидесятых. И это место оказалось не самым радостным на планете. Асфальт покрывали, будто пластиковый снег, пакеты из супермаркетов: мусорщики бастовали, и улицы не убирались днями. В заброшенных зданиях селились сквоттеры, вызывая ужас у благовоспитанных англичан – наравне с ирландцами, в которых им чудились террористы, и панками в шипастых куртках. И даже премьер-министр честно признавался: будь он моложе, то давно б уехал из Великобритании.

Тогда и появилась группа St. Cloud. Четыре молодых человека, совершенно не похожих друг на друга: потомственный аристократ, отъявленный панк, изящный валлиец и мрачный немец, привнёсший в британское звучание немного нордической электроники. Они удивительным образом сочетали гипнотические ударные, минималистичные синтезаторы, немыслимый вокал, словно не имевший тембра – и пользовались безграничным уважением музыкантов. Их альбом «Медленное пламя» хоть и не взлетел к вершинам чартов, но всё же оказался раскуплен полностью. Каждая песня – невесомая, как пакеты из супермаркетов, неумолимая, как экономический кризис, – ощущалась эпохой, застывшей в янтаре времени.

О влиянии St. Cloud говорили Дэвид Бирн из Talking Heads и Джон Фокс из Ultravox. Марк Холлис купил пластинку одним из первых, а Брайан Ферри называл St. Cloud «The Velver Underground для восьмидесятых». Каждая из групп, выстреливших в следующем десятилетии, своим звучанием была обязана четвёрке странных музыкантов.

– St. Cloud… – повторил Эллери, вбивая название группы в заметки телефона. – Никогда о них не слышал.

– Да, они не слишком известны, – согласилась Белла. – К тому же, быстро распались.

– Почему? – спросил Ненад, водружая на стол поднос с дымящимися чашками.

St. Cloud просуществовали всего полтора года – и внезапно исчезли со всех радаров. Поклонники не увидели ни официальных объявлений, ни знакомых лиц в лондонских клубах. Лишь через несколько лет St. Cloud рассказали о таинственном исчезновении одного из участников. В доме не нашлась предсмертная записка, зато обнаружились документы, ключи от машины и бумажник, полный наличных и кредитных карт. Словно человек ненадолго вышел из дома, а пропал навсегда.

– Они говорили, что после этого музыка потеряла для них смысл, – печально улыбнулась Белла, будто проживая эту историю вместе с St. Cloud. – И тогда за их альбомом началась настоящая охота.

– Получается, – догадался Эллери, – у Элви Веллегре есть экземпляр «Медленного пламени»?

– Очень редкий экземпляр, – кивнула Белла. – Я не разбираюсь в расценках, но уверена, что эту версию отрывают с руками.

Альбом открывал трек «Времени достанутся лишь тени». Видимо, St. Cloud остались им недовольны, потому что вскоре рынок наводнила другая версия «Медленного пламени»: без «Теней», но с кавером на «Я буду твоим зеркалом». Этот вариант мгновенно смели с полок магазинов, но наиболее ценной оказалась именно версия с «Тенями». Тревожная, до костей пробирающая мелодия, ведьминский вокал, вводящие в транс ударные – в песне поклонники видели мрачное предсказание будущей трагедии. Исчезновение одного участника. Отказ остальных возвращаться к музыке. И лишь тень той группы, которой St. Cloud могла стать.

– Да уж, – протянул Эллери. – Весёленькая история.

– А я бы сказал, что история мутная, – заметил Ненад. – Им надо было взяться за конкурентов. Кто-то исчезает на пике славы? Ну-ну.

– Так, офицер Млинарич, вернитесь в настоящее, – велел Эллери. – Плутония должно хватить ещё на одно путешествие.

– У нас плутоний на каждом углу не продаётся, – отшутился Ненад. – История, конечно, впечатляет. Но не объясняет, зачем спёрли кольцо и инструменты.

– После смерти Веллегре мистер Диньянди стал опекать Элви, – напомнил Эллери. – Вдруг преступник искал пластинку у него?.. Ладно, хорошо, согласен: это не объясняет, зачем он в итоге украл инструменты.

– Есть ещё такая версия: ложный след, – предположил Ненад. – Спереть кольцо и инструменты, чтобы отвлечь от пластинок. Короче, подводим черту: мужчина ростом около шести футов. Разбирается в музыке. Знает о редкой пластинке у Элви Веллегре. И понимает, насколько здесь боятся Флетчей.

– Я не детектив, – вновь зазвучал голос Беллы, – но я бы предложила поговорить с Элви ещё раз. «Медленное пламя» – не такая известная пластинка, как Violator или Rio. Скорее всего, о ней знает не так много друзей Элви, и, теоретически, преступник может оказаться среди них.

– Если Элви знает, что это за пластинка, – слегка нахмурился Ненад, – то у него должны быть какие-то подозрения.

– Я могу с ним поговорить, – немедленно вызвался Эллери. – Может, в иной обстановке, чем полицейский участок, он раскроется?

– Окрылил успех с Лиландом? – усмехнулся Ненад. – Эл, ты не обязан это делать.

– Не волнуйся, я выставлю счёт на твоё имя, – подмигнул ему Эллери. – Но вы же понимаете, что всё это значит? – Он взглянул сначала на Беллу, а затем – на Ненада. – Кажется, преступник – кто-то из своих.

Тишина в пекарне свернулась, будто прокисшее молоко, и даже тёплый голос Азнавура теперь звучал зловеще. Эллери откинулся на спинку дивана, с отвращением осознавая собственную правоту. Стеклянный шар, в которой был заточён миленький городок Тенвара, дал трещину.

Запись пятая

На горизонте догорал закат, окрашивавший всё в мистический пурпурный цвет. Сиреневым отдавала рубашка Эллери, алым поблёскивали инструменты и даже чай, который им с Беллой предложил мистер Диньянди, приобрёл загадочный лиловый оттенок.

«С ума сойти, – думал Эллери, глядя, как в чашке кружатся чаинки. – Лиланд, Белла, а теперь ещё и это – не верится, что всё произошло за пару дней».

Ненад не слишком верил в затею с разговором. И уж тем более не понимал, с чего бы Эллери делать работу полиции – однако, помня его успех с Лиландом, не возражал против второй попытки. Эллери же предложил Белле пойти вместе с ним, чтобы она могла подхватить разговор о «Медленном пламени». И, с трудом дождавшись окончания рабочего дня, коллеги заперли офис и направились в мастерскую мистера Диньянди, где работал Элви Веллегре. Конечно, звонки и статьи вносят в будни приятное разнообразие, но с поиском украденной пластинки они не сравнятся.

– Вы думаете, дело в нём, да? – Элви Веллегре замер, а его глаза подёрнулись тревожной синевой. – В «Медленном пламени»?..

– Не исключаем такой вариант, – аккуратно поправил Эллери. Обнадёживать Элви не хотелось.

– Поэтому, пожалуйста, постарайтесь вспомнить, кому вы рассказывали о пластинке, – мягко улыбнулась Белла.

Элви неопределённо дёрнул плечами и уткнулся взглядом в дощатый пол. Тёмные кудри, широкий нос, синие глаза, особенно яркие на фоне смуглой кожи – Элви напоминал Пола Атрейдеса из «Дюны», разве что с лёгким французским колоритом. Характером, правда, он уступал вождю фрименов: застенчивый и ранимый, после смерти отца Элви потерял единственную опору в жизни. Неудивительно, что все в Тенваре рвались его опекать, а мистер Диньянди и вовсе взял Элви под своё крыло. Эллери вдруг ощутил, как под щекой дёрнулась жилка – то ли от злости, то ли от непонимания. Хеджи Хокс тоже недавно осиротел, но почему-то не удостоился такого внимания.

– Извините, мисс, но я не помню? – пробормотал Элви, глядя в кружку с чаем. – Может, рассказывал кому-то… А, может, нет? Антон? – он схватил за руку мистера Диньянди. – Я говорил кому-то о «Медленном пламени», да?

– Ты ж знаешь, я в этом ничего не смыслю, – мистер Диньянди похлопал его по руке. – Для меня каденция – это вообще какой-то цветок. Я даже не думал, – Антон вдруг умоляюще посмотрел на Эллери, – что пластинка настолько ценная.

Эллери удивлённо вскинул брови. Оправдываться вот так в лоб – либо слишком наивно, либо очень хитро. Но мистер Диньянди не тянул на интригана или идиота. Он скорее напоминал утомлённого жизнью Клинта Иствуда: измождённое лицо, покрытое золотистой щетиной, и линяло-голубые глаза, окружённые надломленными морщинами. Облик, вызывавший безусловное доверие у любого американца. Но разве герой Иствуда в «Хорошем, плохом, злом» не зарабатывал тем, что обманывал других?

Беллу, кажется, тоже смутили оправдания мистера Диньянди. Она наклонилась вперёд, явно собираясь продолжить разговор, но Эллери невесомо коснулся её спины, призывая не торопиться. Этому приёму его научил Джордан Бёрк: просто взять паузу – и человек, борясь с тишиной, сам тебе всё выложит. Правда, Эллери использовал этот приём крайне редко. В Тенваре любили поболтать и безо всяких журналистских техник. Но, с другой стороны, он ещё ни с кем не обсуждал кражу ценной пластинки.

Спина Беллы напряглась под его рукой, и Эллери мгновенно ощутил укол вины. Ну как ещё он мог её остановить, не привлекая внимание Элви или мистера Диньянди? Не пнуть же под столом! Во-первых, это не по-джентльменски. Во-вторых, они сидели не за столом, а в стареньких креслах посреди мастерской.

– Просто, – негромко заговорил Антон, – я представляю, как это выглядит со стороны. Вик Веллегре умирает, тут появляюсь я такой красивый, а потом у Элви крадут пластинки. Но, видит бог, я здесь не при чём.

– Спасибо, мистер Диньянди, – мягко улыбнулась Белла, когда Эллери убрал руку с её спины, – мы это… учтём, Эллери?

– Да, конечно, обязательно, – Эллери профессионально сделал вид, будто понимает, о чём речь. – Но, может, о пластинке знали друзья твоего отца, Элви? У него были друзья, с которыми ты не общался?

– Хм… – задумался Элви. – Наверное, мистер Айт, да? И ещё мисс Хокс?

Из-за восходящей интонации утверждения звучали как вопросы. А, может, это вопросы и были – но Эллери зацепился за фамилию, которую сам вспоминал только что.

– Мисс Хокс? Мама Хеджи Хокса? – нахмурился Эллери.

– Ну да? – Элви глянул на него с лёгкой настороженностью. – Они много общались, пока её не стало?

– И больше никто, мистер Веллегре, не обсуждал пластинки с вашим папой? – Белла аккуратно вернула разговор в нужное русло.

Элви вспомнил ещё Джордана Бёрка, с которым Вик Веллегре любил пропустить по стаканчику чего-то крепкого, пока в полумраке его магазина уютно шуршал винил. Завершив рассказ о друзьях отца, Элви всё-таки взглянул на мистера Диньянди. Они долго смотрели друг другу в глаза, и Эллери гадал, что именно это значит: Элви спрашивает разрешения – или размышляет, выдавать ли Антона с потрохами?

– Наверное, всё, да? – не слишком уверенно спросил Элви. – Больше, кажется, никто не мог знать о «Медленном пламени»?

– Да, Элви, – с болезненным смирением согласился Антон. – Кажется, больше никто.

Пожар заката ещё пылал, когда Белла и Эллери наконец вышли на улицу. Воздух казался вязким от запаха смолы и одновременно – колючим и свежим от предчувствия первых морозов. Белла поёжилась, пытаясь согреться в своём пушистом свитере, и Эллери вновь ошпарило виной за прикосновение, которое, очевидно, девушке было неприятно.

– Белла, – осторожно позвал Эллери, – прости меня, пожалуйста. Я не хотел нарушать твои личные границы.

– Всё хорошо, – поспешила успокоить его Белла. – К тому же, кажется, я чуть всё не испортила.

– Ты-то испортила? – скептически усмехнулся Эллери. – Девушка, разработавшая версию более адекватную, чем «это Флетчи, потому что они плохие»?

– Я здесь меньше недели, но уже о них слышала, – кивнула Белла. – Они, кажется, необычная семья? И к ним здесь относятся… – её улыбка слегка померкла. —…настороженно?

– Какой изящный эвфемизм, Белла. Местами их здесь просто ненавидят, хотя я не понимаю, почему, – Эллери посмотрел на лес, за которым уже чернела ночь. – Они ведь никого не трогают.

Радужку обожгло нестерпимой синевой летнего неба. Эллери – ещё ребёнок, – сидел на ступеньках, утирая глаза кулаками. Уже всех детей забрали домой, и только за Эллери Лейком так никто и не пришёл.

Сначала он терпеливо ждал, сидя на деревянной скамеечке. Вглядывался в лица других взрослых, надеясь, что они что-нибудь объяснят. Но взрослые проходили мимо, комната в конце концов опустела, и теперь компанию Эллери составляли лишь два существа: одышливый охранник и тряпичный котик с глазами-пуговицами. Котик, несомненно, живой, сочувственно посматривал на него прозрачными зрачками. Охранник, ворча на нерадивых родителей, обходил другие помещения – и, когда он отвлёкся, Эллери проскользнул на улицу, намереваясь вернуться домой самостоятельно.

Улица встретила его одинаковыми кирпичными зданиями, между которыми изгибались узенькие переулки. Эллери испуганно всматривался в них, осознавая: он скорее заблудится в таком огромном городе, как Тенвара, и умрёт, чем доберётся до дома. Мальчик опустился на нагретые солнцем ступени и утёр кулаками глаза, силясь не расплакаться. Не получилось – и Эллери уткнулся в лоскутное пузико котика, который деликатно молчал, не мешая мальчику делиться своими печалями.

– Эй, малыш? – пророкотал мужской голос. – Ты чего один тут, а?

Эллери поднял голову и тут же испуганно вжался в ступеньки. Воспитанный на сказках о Флетчах, он почти не сомневался: это они. Рядом с ним присел массивный мужчина, казавшийся маленькому мальчику настоящим великаном, а чуть поодаль стояла темноволосая женщина с ядовито-зелёными глазами. Одетые во всё чёрное, они и в самом деле напоминали колдунов, какими их изображали легенды Тенвары.

– Я… – одновременно икнул и всхлипнул Эллери. – Я жду… Меня д-должны… Заблать домой…

– Домой? – нахмурилась женщина. – Так тебя давно должны были забрать.

– За тобой никто не пришёл, малыш? – сочувственно спросил мужчина.

Громадная ладонь ощутимой тяжестью легла на макушку. Эллери рассказывали, будто Флетчи крадут детей, а потому уходить с ними ни в коем случае нельзя. Мальчик поспешно отодвинулся вглубь ступенек, переживая, как бы ласками и сочувствием колдуны не сманили его в своё логово. Впрочем, может, в логове хотя бы кормят? Тихий переулок огласил унылый урчащий звук, и Эллери пристыженно прижал руки к своему животу.

– Уроды, – прорычал мужчина. – Взяли и наплевали на ребёнка.

– Не говори, Холлоран, что отведёшь его домой. Ты хоть представляешь, что будет, если тебя увидят рядом с их ребёнком?

– Молчи, женщина, – оборвал её Холлоран. – И, если совесть тебе позволяет, давай, поворачивай обратно.

– Мистел, не надо! Не к-кладите меня! – вновь всхлипнул Эллери. – Я… Мне… Ну… – Эллери глянул на котика, словно спрашивая у него разрешения. Котик, всегда бывший на стороне хозяина, молча одобрил его план. – Я п-плохо учусь! Миссис Уотелс говолит: я самый ленивый! И я длялся с Ненадом! Ну, немножко… Ну, сильно длялся! Мне из-за него тучки в тетладке налисовали!

Женщина негромко фыркнула, от чего с её лица слетела кудрявая прядь. Холлоран Флетч непроницаемо смотрел на Эллери, пытавшего сбить себе цену, и его понимающий взгляд напомнил мальчику тряпичного котика: пожалуй, самого мудрого существа в его окружении.

– Так ты думаешь, – серьёзно спросил Холлоран, – что крадут только хороших людей, а ты нехороший, ты с Ненадом дрался? О чём тогда тебе беспокоиться? Ну-ка, – мозолистые ладони крепко сжали его бока, – забирайся-ка сюда.

Холлоран усадил Эллери к себе на плечи. С высоты его гигантского роста Тенвара показалась совсем другим миром. Мальчик мгновенно вообразил себя космонавтом, который парит над красной планетой – и видит асфальтово-серые ручейки, инопланетный блеск неона и смолистые оазисы хвойных лесов. Захваченный новыми впечатлениями, Эллери почти забыл о недавних горестях, о страхе перед колдунами Флетчами – и даже о том, как сильно хотелось есть. Замирая от восхищения, он открывал новую планету, пока Холлоран нёс его домой, а вслед за ними шла темноволосая женщина.

– Так, где ты живёшь? – спрашивал Холлоран, и от его низкого голоса что-то гудело в груди.

– Там зелёный заболчик, – объяснял Эллери, – а лядом живёт Ненад. Он со мной длялся, и мне налисовали тучки. А ему – нет! Совсем не налисовали, ни одной!

– Несправедливость какая, – усмехнулась женщина.

– А как ты бы себя чувствовала, если б твоему обидчику не нарисовали тучки, а, Мене? – хмыкнул Холлоран.

Зелёные океаны сосен, зубчатые обломки стен, двери посреди леса – Эллери до сих пор не знал, какими дорогами вёл его Холлоран Флетч. Но в детстве это, строго говоря, и не волновало. Кажется, впервые взрослые уделяли Эллери столько внимания, и он наслаждался им как мог. В какой-то момент даже подумывал согласится на похищение, но представил, как расстроится его семья – и тут же раздумал.

– Зелёный забор, – объявил Холлоран, и из-за леса показался дом Эллери. – Гортензии бабули Пайнз и твой заклятый враг без заслуженных тучек. Ты на месте, малыш.

Мир снова обрёл прежние – и весьма огорчительные, – очертания. Тенвара больше не казалась планетой, вспомнилось, что он давно не ел, а дома могло происходить что-то тревожное. В конце концов, Эллери часто забирали одним из последних, но ещё никогда не забывали. Мальчик неуверенно шагнул к зелёному забору, но вспомнил, что за помощь следует благодарить – и повернулся к Флетчам, всё ещё стоявшим у кромки леса.

– Спасибо, мистел, – Эллери махнул им тряпичным котиком. – Спасибо, мэм. Холосего вечеля.

– Хорошо учись – и больше не дерись, – посоветовал Холлоран. – А когда вырастешь большим и умным, обязательно встретишь кого-то, кому ты будешь дорог.

– И не броди один по тропе теней, золотинка, – предупредила Мене. – Плохое бывает не только с хорошими людьми.

На взгляд Эллери, ему не удалось вырасти ни большим, ни умным. Но он уже не картавил, не боялся заблудиться и не спрашивал советов у тряпичного кота: в общем, было чем гордиться в жизни. Полагаясь на собственный здравый смысл, Эллери убеждал себя: детское воспоминание не должно влиять на его объективность. То, что Флетчи пришли на помощь ребёнку, не значило, что они не могли обчистить Элви, миссис Пайнз и мистера Диньянди. Эллери следовало с одинаковой настороженностью относиться и к таинственному семейству, и к тем, кто агрессивно его обвиняет.

Но, чёрт побери, как тяжело сохранять объективность, когда речь идёт о твоём городе.

Эллери почувствовал, как у него леденеет кончик носа, и встревоженно взглянул на Беллу. Девушка всё ещё отчаянно куталась в свитер, а под блеском для губ сами губы почти не различались. Следовало двигаться уже куда-нибудь, и желательно – в настоящем, а не в прошлом.

– Белла, давай я провожу тебя домой? – предложил Эллери. – Пока преступника не задержали, не слишком безопасно, я думаю, ходить одной.

– А как же разговор с Элви? Разве ты не должен передать его Ненаду? – уточнила Белла.

– Должен, конечно. Я могу сначала проводить тебя или наоборот… В общем, как тебе удобно. Ничего не подумай, я правда беспокоюсь – ведь мы даже не знаем, чужак это или свой.

Ему показалось, будто Белла затравленно осматривается. Но на улице, залитой пурпуром заката и синевой неона, были лишь они одни. Порядочные горожане, не рыскавшие в поисках пластинок, уже давно сидели дома. Эллери видел голубоватое мерцание за невесомыми занавесками, улавливал аппетитные ароматы пасты и слышал приглушённые голоса. Встретить хоть одного прохожего – невероятная удача, и, возможно, именно это тревожило Беллу. Эллери всмотрелся в её лицо, пытаясь понять: она боится оставаться с ним наедине? Или ему это чудится, потому что он пока не привык к её мимике – за пару-то дней знакомства?

– Или можно вызвать такси, – подсказал Эллери. – У Эш Рэмидж, кстати, есть машина. Она иногда подвозит постояльцев, так что…

– Я как раз живу в её отеле, – словно через силу улыбнулась Белла. – Может, мы вместе сходим к Ненаду, а оттуда я позвоню Эш?

– Отличный план, – Эллери показал ей большие пальцы.

В целом он понимал подобное поведение: женщинам от мужчин доставалось куда больше, чем наоборот. Поэтому тактичный уход от его предложения Эллери совсем не удивил. Но он соврал бы, если б сказал, что ни капли не расстроил. Видимо, его безобидная внешность действует только на миссис Уиллер – да и то как красная тряпка.

– А что ты думаешь о нашем разговоре с Элви? – спросила Белла, когда они свернули на главную улицу. – У нас получилось узнать что-то полезное для Ненада?